Текст книги "Несознательный 2 (СИ)"

Автор книги: Василий Каталкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

Как-то зашел к Дмитрию Степановичу в кабинет, так он на большой карте СССР пытался отметить, как изменился фронт, а на ней маленьких городов и поселков, про которые велась речь в сводках, не обозначено, поэтому пришлось подсказывать и исправлять старые ошибки, которые он наделал не найдя на карте озвученных населенных пунктов. Ничего так, нормально фронт для сорок второго года выглядит, гораздо лучше, чем в той реальности. Правда Крым был еще осенью захвачен, как и в той истории, но оборона Севастополя держалась и пока город сдаваться еще не собирался. Что касается обстрела севастопольских батарей из крепостного орудия «Дора», то немцы почему-то делать этого не стали, наверно посчитали не эффективным ее применение, к тому же наша авиация на настоящий момент выглядела гораздо сильнее.

Ну а мы вышли на финишную прямую – смонтировали двигатель на стенд и начали холостые прокрутки, пока без топлива, надо было определиться с режимами работы турбины и отработать системы управления двигателем. На стенде движок гоняли две недели, и только на третью решили попробовать запустить в самостоятельную работу. Запуск двигателя прошел нормально, только почему-то не на расчетных оборотах, наверное, это с качеством топлива перемудрили, ведь подбирали керосин высокого качества, а надо было брать среднего, а то неизвестно чего там намешано. Но в целом в работу включился и отработал первые тридцать минут, двигатель ревет, обороты дает, на управление реагирует. Как водится, после первого запуска двигатель снова разобрали, проверили лопатки, никаких изменений не обнаружилось, только цвета изменились от действия высоких температур. Во второй запуск уже поставили мотор под нагрузку, сначала до тридцати процентов расчетной мощности, потом до пятидесяти. И опять никаких серьезных изменений. Дальше уже пошла программа заводских испытаний, выводили двигатель и на максимальные обороты, и на максимальную нагрузку, для этого опять пришлось делать новый тормозной барабан, старые не были рассчитаны на такие мощности. Вот так, опять будут говорить, что с мотором попал в яблочко. Вот только на максимальной нагрузке обнаружился небольшой перегрев лопаток первого контура турбины, чуть больше расчетного. Так-то неопасно, лопатки и бо́льшую температуру могут выдержать, но это однозначно снижение срока их работы. Выяснили, что это из-за неполного сгорания топлива в вихревой камере, все же качество керосина сказалось, значит, на следующих модификациях двигателя надо будет камеру сгорания удлинить, чтобы топливо успевало догореть. К концу августа, было сделано еще два мотора, тогда и рапортовали в НКАП, вот только…

Вот только как я и предполагал, не пришло еще время этого мотора, нет самолетов, на которые его можно установить, да и время надо, чтобы турбовинтовые двигатели в серию пошли. Так что ждем гиганта от Туполева?

* * *

Алексей Иванович Шахурин, глава НКАП, просматривал данные подготовленные разведкой. Больше всего его заинтересовало сообщение, что на аэродроме в Лейпхейме начались испытание тяжелого истребителя Мессершмитта с реактивными двигателями. Пока новый самолет находился в стадии предварительных испытаний, но это давало повод задуматься. Так-то Алексею Ивановичу было известно о работах ленинградской группы Архипа Михайловича Люльки, которые были прекращены из-за начала войны. Конечно, говорить о том, что двигатель был на стадии готовности, не приходилось, но отдельные узлы двигателя были собраны и хранились где-то в Ленинграде.

– Так может быть продолжить работу по турбореактивному двигателю? – Подумал нарком. – Раз дело дошло до испытания узлов, то значит, не так далеко до рабочего двигателя? Но с другой стороны, известно, что между чертежами и приемкой двигателя расстояние огромное, к тому же дело новое… Хотя, недавно иркутские моторостроители предоставили для испытаний три турбовинтовых двигателя, и времени на это у них от проектирования до изготовления ушло всего семь месяцев. Поразительная скорость работы КБ. Вот теперь и вопрос, поручить разработку нового двигателя иркутскому КБ или воссоздать группу Люльки?

Порассуждав еще несколько минут, Алексей Иванович вызвал руководителя восьмого главка Хрунова.

– Читай, – подсунул он Хрунову данные разведки по началу испытаний реактивного самолета у немцев.

Иван Михайлович ознакомился с запиской быстро:

– Так у немцев еще в сороковом году начаты работы по турбореактивному двигателю, – сообщил он, отодвигая документ, – и в Англии такие работы, наверное, ведутся. Данных разведки нет, но все публикации по реактивным двигателям там засекречены.

– И что думаешь по этому поводу?

– А что тут думать? – Скривился Хрунов. – Скорость в семьсот километров в час для самолетов предельная, преодолеть ее позволят только реактивные двигатели. Нет, не те, какие разрабатывает ОКБ Болховитинова, там топлива требуется на порядок больше, а именно турбореактивные, они хотя бы не так прожорливы.

– Читал, про работу группы Архипа Люльки в Ленинграде перед войной?

– Ознакомился, – кивнул Иван Михайлович, – они действительно были близки к созданию турбореактивного двигателя. Но работы там еще очень много, не факт, что двигатель сразу пойдет в серию.

– Но у иркутян пошёл, – прищурился Шахурин.

– Там Шибалин, – вздохнул Хрунов, – очень талантливый конструктор, за что не возьмется, все у него выходит с первого раза.

– Да уж, – кивнул нарком, – будто черт ему ворожит. Вот с турбовинтовым двигателем мы поторопились, задание Петляковскому ОКБ еще предстоит переформулировать[1]1
  В этой реальности Петляков не погиб в январе 1942 года, так как его Пе-2 не пошли в большую серию, а занялся разработкой двухмоторного бомбардировщика грузоподъемностью в пять тонн.


[Закрыть].

– Так это хорошо, – улыбнулся Иван Михайлович, – вечно у нас двигатели от планеров отставали, в кои веки получилось наоборот.

– Да уж, «наоборот», и не знаешь радоваться или за голову хвататься, – проворчал Алексей Иванович, – а тут еще Холщевников со своим мотокомпрессорным воздушно-реактивным двигателем (ВРДК).

– Ничего с этим ВРДК дельного не получится, – махнул рукой Хрунов, – тяжелая двигательная установка получается и опять же расход топлива очень большой. Расчеты показывают, что лучше тогда иркутский мотор ставить, он на высоте мощность держать будет. А что касается группы Люльки, то надо срочно ее восстанавливать и продолжать работы по турбореактивному двигателю. Чем быстрее начнем, тем быстрее получим результат.

– Подожди, торопиться здесь не следует, – нахмурился нарком, – сначала надо с Берией эту тему согласовать, а то без него решать сам знаешь как.

– Ну, раз надо… – вздохнул начальник восьмого главка.

Но прежде чем идти к всесильному наркому, Шахурин тщательно проработал предложения, в первую главу, он рекомендовал восстановить тематику работы группы Архипа Люльки, который на сегодняшний день работал на танковом заводе в Челябинске. Второе это определился с местом, где будут вестись работы по турбореактивному двигателю. И третье, все-таки привлечь к разработке КБ иркутского авиамоторного завода, так как их турбовинтовой двигатель уже получил одобрение НИИ, а значит, они наиболее близки к созданию ТРД.

Лаврентий Павлович медлить не стал, уже через неделю Архип Михайлович Люлька получил предписание явиться в Москву, и приступить к продолжению ленинградских работ по турбореактивному двигателю. Причем времени ему на все-про все, включая доставку уже изготовленных узлов двигателя с Кировского завода, было отпущено всего двадцать дней. Так что следовало спешить, Берия срыва указанных им сроков не принимал. Заодно Наркомату авиационной промышленности было рекомендовано подключить к этим работам КБ иркутского моторостроительного завода, так как опыт в создании турбовинтового мотора мог оказать серьезную помощь в создании ТРД. Нет, не верил руководитель НКВД в способности иркутян самостоятельно вытянуть этот проект, скорее думал о том, что если в далеком Иркутске получилось сделать родственный двигатель, то уж в Москве сложностей быть не должно.

* * *

(Совещание в кремле).

– Вам было дано время на ознакомление с данными разведки, по новым немецким самолетам, – вдруг сказал Сталин, когда были утрясены основные вопросы производства авиатехники. – По отзывам летчиков с фронта, эти образцы немецкой промышленности уже прибыли на фронт.

Да, накануне всех руководителям, связанных с производством перспективных видов авиатехники, ознакомили с папкой, любезно предоставленной из недр внешней разведки. А речь в докладе велась о новом немецком истребителе, который недавно появился на фронте Фокке-Вульф FW-190. Далее от англичан стали известны характеристики этого истребителя, и они действительно впечатляли: мощность двигателя нового самолета около 2000 л.с., максимальная скорость 685 км/ч, скороподъемность 7.2 минуты на 6000 м., дальность полета 750 км. Последние две характеристики выдающимися небыли, в скороподъемности немецкий истребитель явно проигрывал И-185 и И-125, и дальность была все же меньше.

– И так, какие мнения будут товарищи? – Спросил Сталин и бросил короткий взгляд на наркома авиационной промышленности Шахурина.

– Разрешите, – тут же обратился к нему тот.

– Пожалуйста, – кивнул Иосиф Виссарионович.

– Об этом самолете нам стало известно еще с июля прошлого года, когда они начали сбивать английские бомбардировщики. Да, немецким моторостроителям удалось сделать отличный двигатель, и снабдить его мощным нагнетателем, для того чтобы действовать на больших высотах. Но как истребитель на средней высоте, ниже пяти тысяч метров, он не очень хорош, тяжел и маневренности у него явно не хватает. Так что, я думаю, наши летчики должны с ним справиться.

– Я тоже так думаю, товарищ Шахурин, – отозвался Сталин, – но все же надо увеличить выпуск новых самолетов с двигателями, разработанными иркутским КБ.

– Сейчас идет запуск в серию И-187 КБ Поликарпова, под новый двигатель, а что касается И-127, то он в серию пошел с конца июля, скоро первые машины поступят на фронт. Скорость у наших истребителей достигла 720 км/ч, а маневренность ухудшилась незначительно. Однако испытателями отмечено, что дальнейший рост мощности мотора смысла не имеет, на таких скоростях резко падает эффективность винта.

– То есть, вы хотите сказать, что мощность в три тысячи л.с. для истребителя избыточна? – Выцепил главное Иосиф Виссарионович.

– Совершенно верно, товарищ Сталин, – подтвердил выводы Шахурин, – истребительная авиация подошла к пределу своих возможностей по мощности двигателя. Скорее эти двигатели больше будут востребованы на фронтовых бомбардировщиках.

– Тогда что вы можете сказать, по поводу немецких реактивных самолетов?

– Тут трудно что-то сказать определенное, – замялся нарком, – нам неизвестны точные характеристики реактивных двигателей Мессершмитта. Но если бы они превосходили обычные моторы на порядок, то немцы наверняка не упустили бы возможность выпустить их больше. Однако этого по каким-то причинам не происходит, значит, либо тяга двигателей не настолько велика, как это нам кажется, либо они слишком дороги в производстве.

– Но вы сами недавно докладывали, что из Иркутска на испытание в НИИ переданы три турбовинтовых двигателя мощностью в четыре тысячи сил. – Заметил хозяин кабинета.

– Совершенно верно, товарищ Сталин, – кивнул Алексей Иванович, – но в немецких двигателях тяга создается за счет реактивной струи, а не за счет винта. Например, тяга мотокомпрессорного воздушно-реактивного двигателя пока не сильно отличается от обычного винта, разница видна только на больших высотах. К тому же, расход топлива реактивных двигателей намного больше, чем у обычных авиационных моторов. Но работу в этом направлении проводить все-таки надо.

Иосиф Виссарионович задумался, не далее как неделю назад он видел выводы внешней разведки, где было сказано, что работы по реактивному двигателю ведутся не только в Германии, но и в Англии и даже в США, а значит, дело это все же обещает быть перспективным. На США ориентироваться не надо, они могут идти и в тупиковом направлении, а вот Англия и Германия вряд ли себе могут позволить такое расточительное отношение к ресурсам. Значит, несмотря на скептическое отношение наркома авиапромышленности, работы в области реактивных двигателей надо продолжать, да и сам он прекрасно это осознает.

– Кому поручено заниматься турбореактивными двигателями? – Вдруг проявил интерес Сталин.

– До войны, турбореактивными двигателями занимался Архип Михайлович Люлька на кировском заводе, – отчитался Алексей Михайлович и при этом покосился на сидевшего невозмутимо Берию, – поэтому решили поручить воплощать двигатель в металле именно ему. Мы хотели усилить группу Люльки за счет иркутян.

– А вам не кажется, что это немного неправильно? – Спросил хозяин кабинета наркома. – Турбовинтовые двигатели нам тоже нужны, а вы хотите забрать специалистов из иркутского КБ.

Иосиф Виссарионович имел право на такой вопрос, слишком свежи у него были воспоминания, как обошлись с Поликарповым, практически разгромив его КБ. Хорошо хоть у Николая Николаевича оказались железные нервы, и он смог, несмотря на все эти выверты судьбы, запустить И-180 в серию и доказать всем своим оппонентам, что его самолет лучший. Не получится ли, что иркутский коллектив конструкторов будет разгромлен так же.

– Простите, товарищ Сталин, – смутился Шахурин, – но это решение было продиктовано исключительно пользой для дела. Иркутские конструкторы уже решили часть проблем с новым двигателем, почему бы не командировать специалистов для помощи группе разработчиков?

– Получить нужную информацию группе разработчиков в Иркутске никто не мешает, – отвел доводы наркома Сталин, – а разрушать сложившийся коллектив разработчиков, я думаю, расточительно.

Глава 2
Улыбаемся и машем

Ура, ура, цех 100 на авиазаводе переориентируют на новую продукцию, будут производить кумулятивные гранаты к ручным гранатометам. Правда при этом пришлось немного поменять парк станков, из цеха удалили большую часть токарных станков и поставили прессовое оборудование, на котором будут производиться кожухи кумулятивных гранат. Все это я узнал от Колесникова, которого вдруг перевели инженером в этот цех, так-то вроде все правильно, раз изобрел – внедряй. Но с другой стороны, изобретал он гранатомет, но никак не сам боеприпас, хотя и был в курсе всех тонкостей технологического процесса.

– Ты знаешь, что-то непонятное творится, – пожаловался он, когда отловил меня на авиазаводе, куда я пришел по делам, – вроде должно немало времени пройти, пока гранатомет пройдет войсковые испытания, а тут месяца не прошло, как из 1-ого Главного управления Наркомата вооружения, за подписью Носовского распоряжение поступило. Сами гранатометы будут делать на Куйбышевском заводе, а выстрелы к ним у нас.

– Так вы хотите в Куйбышевском заводе работать? – Не понял я его жалобы.

– Ты что? – Замахал он руками и со страхом посмотрел на меня. – Меня и на авиазаводе все устраивает, а там, на Куйбышевском, и без меня есть кому дело ставить. Я другое имел ввиду, мы ведь инициативным порядком гранатомет сделали, не могли в Управлении вот так сходу одобрить, наверняка должны были передать оружейникам на проработку.

– А… это! – Дошли до меня его опасения. – Так наверняка еще будут прорабатывать, без этого никак. Это видимо опытную партию для войсковых испытаний заказали, ну и заодно сразу подстраховаться с выпуском решили. Но сейчас, не стоит останавливаться на достигнутом, после того как освоите выпуск гранат, надо совершенствовать гранатомет. Дальность выстрела из него слишком мала, надо ставить пороховой реактивный ускоритель.

Так-то ничего сложного нет, но с пороховой смесью придется повозиться. Хотя нет, скорость гранаты возрастет значительно, поэтому потребуется удлинить корпус гранаты, чтобы сминаемой части стало достаточно для срабатывания взрывателя и формирования кумулятивной струи. На коленке быстро нарисовал новый выстрел, с реактивным движителем, и на этом посчитал свою миссию выполненной, дальше теория не нужна, нужна практика, а это только изобретатель может обеспечить.

* * *

Сентябрь, время уборки урожая картофеля, и все же погода на этот раз сжалилась над людьми, побаловала хорошими теплыми деньками, все горожане хлынули на свои деляны убирать второй хлеб. Вывозили выкопанный картофель, как могли: кто приспособил под это дело старую строительную тачку, нагрузив на нее за одну ходку сразу два мешка; кто заплатил за вывоз мешков с поля в подсобное хозяйство и теперь ожидал прибытия в поселок груженой телеги; а кому и вовсе повезло, завод на это дело выделил два грузовика. Так-то власти косо смотрели на такое нецелевое использование автотранспорта, но тут уж ничего не сделаешь, вывозить с полей урожай надо, не на себе же таскать, тем более, зимой этот транспорт тоже иногда использовался не по прямому назначению. С хранением заводчанам тоже помогли, еще летом им разрешили построить в подвалах домов кладовые, конечно в них картофель долго не сохранишь, но до февраля и так редко кто дотягивает. Кстати, на этом фоне пошла война с грызунами, кладовые в подвалах очень даже привлекательны для крыс, вот те и повадились портить урожай, соответственно люди стали заводить кошек, редко в каком доме не было своей мурки. Причем кормить их было не надо, подножного корма им хватало, потом это все же переросло в проблему, понадобились службы по «очистке» (как в повести Михаила Булгакова «Собачье сердце»).

Должен сказать, что осень внесла свои коррективы, на моторостроительном стало напряженно с выполнением плана. Но это не из-за сельхоз работ, в которые, так или иначе, была вовлечена примерно треть работников, а из-за вдруг возникшего дефицита алюминия. На авиационном заводе на это отреагировали мгновенно, стали больше применять стеклопластик на обшивке, а у нас так не получится, без алюминия хана. Самое интересное, что все это из-за Наркомата, планы повышенные спустили, а об увеличении поставок сырья не подумали, теперь вот лихорадочно ищут, где взять. Скорее всего, ждут поставок по ленд-лизу. Тоже дело, между прочим. Конечно, кое-какие меры были предприняты для снижения расхода алюминия в двигателях, но это естественно сказалось на их весе, лишние шестьдесят килограмм на двигатель хоть и не критично, но вызвали неудовольствие среди производителей летающей техники. А что делать? План по выпуску моторов надо выполнять.

В былые времена это было бы расценено как диверсия, а осенью сорок второго наоборот поставили руководство моторостроительного в пример, мол, вот нашли выход из положения. Хреновый выход, кстати сказать, мало того что вес увеличили, так и на некоторых двигателях при определенных оборотах стал появляться резонанс. Конечно, от него можно было избавиться, заменив сталь на чугун, но тогда вес становился совсем уж запредельный, впору было давать мотору новый номер модификации. Но на такие ухищрения были вынуждены пойти только на полтора месяца, потом Наркомат все же изыскал алюминий и производство лихорадить прекратило.

Да, в конце сентября на завод пришел заказ на производство двадцати турбовинтовых двигателей под новый самолет Петлякова. Количество было выбрано как раз таким, чтобы с заказом справился экспериментальный цех, не нагружая основное производство. Так-то выполнить его раз плюнуть, у нас уже есть задел на десяток моторов, но все же, согласитесь, не дело это нагружать наш цех изготовлением серийной продукции, для этого надо дополнительно расширять производственные площади. Тем более задел есть, за лето построен еще один большой корпус, в котором легко можно разместить три цеха. Короче, иркутский моторостроительный уже начинает превращаться в некоего производственного монстра, который выпускает сразу три модели двигателей.

Пока разбирались с наркомовским заданием к нам приехали конструкторы из недавно образованного в Москве КБ по разработке турбореактивного двигателя под руководством Архипа Михайловича Люльки. Интересно, с чего бы, ведь работы по новому двигателю начались на три месяца позднее? И очень заинтересовались производством турбинных лопаток. Особенно их интересовало, откуда взят рецепт жаропрочной стали, хоть такие исследования и проводились, но ничего даже близко похожего никто не предлагал? А уж технология направленной кристаллизации вообще осталась за гранью понимания. Зачем? Разговор о том, что при высоких температурах на лопатках не прошедших направленную кристаллизацию возникнут трещины и деформации, никак не откладывался у них в головах. По их мнению, это все избыточная и удорожающая производство двигателей технология, ведь и так лопатки охлаждаются воздухом по внутренним каналам. Сколько времени они из-за этого потеряют, пока появится понимание, что эта технология не блажь, одному чёрту известно.

Что ж, держать в секрете теорию турбовинтовых двигателей не стал, выдал им все на блюдечке, уж как ее приспособить к турбореактивному двигателю догадаются, там один шаг всего. Хотя с ними это в будущем сыграет злую шутку, оно лучше, когда до всего доходишь своими мозгами, а не чужими, многое остается за кадром, из-за этого потом не раз наступят на те грабли, на которые не наступили бы, если бы сами отрабатывали теорию. Хотя, может и не наступят, на наши достижения они смотрят свысока, вроде того, «ну что могут дельного сделать в далеком Иркутске?». Одно слово, снобизм, он из них так и прёт, поэтому возможно сами будут доходить своими мозгами, а не на основе «наших достижений». Вот только в этом случае не видать нам турбореактивных истребителей до окончания войны, по срокам никак не успеваем. Оно и правильно, у немцев Ме-262 не оказал влияния на вторую мировую войну и, судя по тому, что Советский Союз вышел к сорок второму году значительно сильнее, уже не окажет.

Особо обратил внимание конструкторов на такое явление как помпаж.

– Откуда вам известно? – Заинтересовался один из конструкторов.

– Гоняли двигатель без нагрузки и получили такое неприятное явление, – отвечаю я, – потом разобрались, что виноваты срывы потоков, в этом случае нарушается соотношение воздушно-керосиновой смеси, и горение становится прерывистым.

– И как обошли этот неприятный момент?

– Никак, – пожимаю плечами, – больше надеемся на форму камеры сгорания и автоматику подачи топлива. Но это для нашего двигателя не так уж и актуально, поток воздуха не такой уж большой и инерция с редукторами и винтами велика, поэтому подобного эффекта не возникает. У турбореактивного двигателя помпаж обязательно возникнет при больших оборотах компрессора.

Поверили или нет? Впрочем, я сделал все, чтобы у них получился хороший двигатель, они еще прибегут за технологией закалки лопаток турбины, там тоже все непросто.

Ну а мы, чтобы не простаивать, опять в инициативном порядке, взялись за проектирование нового турбовинтового двигателя малой мощности, всего в тысячу л.с. со свободной турбиной. Вроде бы зачем, ведь эта ниша закрыта поршневыми моторами. А вот и нет, турбовинтовой двигатель выигрывает у поршневого во весу примерно раза в три, и по рабочим часам тоже выигрывает на порядок, так что для малой авиации вещь очень нужная. Да и кое-какие наработки надо делать, не дело сидеть на прошлых заслугах, КБ должно работать иначе будет потеря квалификации.

Надо сказать, что сделать турбовинтовой двигатель малой мощности задача не из легких, она гораздо сложнее чем при проектировании двигателя больших размеров, ведь здесь камеру сгорания не отодвинешь от лопаток выходной турбины, пришлось изгаляться и делать ее сложной формы с перенаправлением потока выхлопных газов. Вот и выходило, что, несмотря на меньшие размеры, в целом двигатель получался сложнее, тем более двухвальная схема турбин тоже внесла свои коррективы. Однако вычислитель все формулы вывел точно, так что конструкторам осталось ими только воспользоваться. Конечно же ошибки все равно были, у кого их не бывает, но я то на что здесь руковожу этим коллективом, вовремя отловить ошибку и есть мое предназначение. Так что дело продвигалось, и продвигалось относительно быстро, путь реализации идеи известен, осталось только шевелиться, а это делать здесь умели, и дело даже не в энтузиазме, а в ответственности – люди были готовы работать сутками. Лозунг «Все для фронта, все для победы» в это время не был пустыми словами, хотя, справедливости ради надо отметить, что эксплуатировали его нещадно.

* * *

Верховный главнокомандующий разглядывал карту, висящую на стене в кабинете.

И все же наступление вермахта на южном фронте к ноябрю сорок второго начало выдыхаться. Да, ценой невероятных усилий немцам удалось взять Ворошиловград и продвинуться до Каменск-Шахтинский. Но Ростов все-таки устоял, именно поэтому наступления на Кавказ не состоялось, 17-ая немецкая армия продолжала суетиться на оборонительных рубежах Ростова на Дону. Первая танковая армия после почти двухмесячных боев была остановлена на рубежах под Миллерово. Устоял и Старый Оскол, подступы к Воронежу были перекрыты, а 4-ая танковая после неудачного наступления на Воронеж, отвернула на Юг, но застряла под Кантемировкой. Именно таково было положение на Южном и Юго-западном фронтах.

Сталин прекрасно понимал, почему Гитлер отказался от наступления на Москву в сорок втором году – немцам просто было необходимо перерезать коммуникации СССР с кавказскими нефтепромыслами, ну и заодно, если все сложится удачно, самим урвать хороший кусок нефтяного пирога. Вот только допустить этого было никак нельзя, без бакинской и грозненской нефти продолжать военные действия, даже с помощью союзников не было никакой возможности. Именно поэтому стал вопрос о замене командующего Южным фронтом Малиновского на зарекомендовавшего себя, сначала в Киевской оборонительной операции, потом при обороне Ржева, генерал лейтенанта Власова Андрея Андреевича. Почему руководитель ГКО принял такое решение, он и сам не мог сказать. Так-то причины для недовольства Малиновским были, это и неудачная оборона Харькова и оставление позиций под Ворошиловградом, и отход без приказа под Ростов и Миллерово. Хотя, по последним данным, немцы сосредоточили против Южного фронта немалые силы, перевес в живой силе и техники был весьма значительным, и справиться лучше Малиновского вряд ли бы кто смог. Но в том-то и дело, что командующий проявил своеволие, а потому должен быть понижен в должности. А Власов исполнителен, это было понятно еще по Киеву, да и Ржев подтвердил, ведь войска под его командованием уперлись в обороне наглухо… к тому же его и Жуков хвалил, мол, грамотный генерал. Вот бы все генералы были такими, но нет, не получается у них ничего, не могут они грамотно обороняться.

А пока с сентября и октября 1942 года в обстановке строжайшей секретности шла переброска на Южный и Западный фронт огромного количества войск и боевой техники из Сибири. Ежедневно для верховного главнокомандующего готовились донесения о сосредоточении войск стратегического резерва, все переходы совершались либо ночью, либо в ненастную погоду, когда немецкая авиация не могла вести разведку. Днём всякое передвижение запрещалось, и перебрасываемые подразделения должны были укрываться в населенных пунктах. Удалось ли скрыть переброску войск, станет понятно только тогда, когда начнется наступление. Тут очень важно угадать с моментом главного удара, дождаться когда силы немцев окончательно иссякнут и не дать им времени для передышки.

Но и о текущих нуждах фронтов Верховный не забывал, он хорошо помнил, как именно благодаря авиационной поддержке наступали войска под Ленинградом. Весенняя распутица не позволяла в полной мере использовать артиллерию, поэтому массированные удары с воздуха оказались весьма действенны. Конечно, командование воздушными силами жаловалось на неподготовленность аэродромов, но как-то же справились. Вот и сегодня справляются на южных фронтах, по крайней мере, к сентябрю сумели обеспечить защиту войск от ударов с воздуха. Конечно, далось это не просто, пришлось довести численность истребительной авиации на данном направлении до полутора тысячи единиц, и каких единиц, почти вся новая техника была туда передана, даже ПВО Москвы посадили на скудный паек ленд-лиза. Но старания не пропали даром, удары немецкой авиации по существу прекратились, по крайней мере, командующие фронтами не раз отмечали надежную работу авиаторов. Кстати, этому способствовала и новая организация управления авиационными полками, они установили более тесные контакты с наземными войсками и распределили зоны ответственности, то есть кое-что взяли от немецкой организации авиационной службы.

– Надо бы еще подкинуть туда пять полков истребителей, – думал Иосиф Виссарионович, – в преддверии наступательной операции лишними они не будут, тем более, что на центральном и северном фронте для авиации наступают неблагоприятные условия. И несколько локаторов обедни не испортят, тем более последнее время РУС-2 перестали быть чем-то необычным, электронная промышленность научилась их производить в надлежащем количестве.

Так же с соблюдением всех мер предосторожности готовились и аэродромы для бомбардировщиков, которые должны были быть использованы за несколько дней до наступления. Понятно, что для бомбардировочной авиации близость к фронту не имеет особого значения, но тут Сталина убедили, что такие аэродромы нужны для того, чтобы сократить время оборачиваемости бомбардировщиков. И он был вынужден согласиться с этими доводами, хотя при таком решении возникало много неудобств, от необходимости усиления зенитного прикрытия аэродромов, до проблем с соблюдением секретности.

Верховный главнокомандующий еще раз посмотрел на карту и мысленно соотнес ее с разработанной генеральным штабом операцией, вроде должно получиться, основной удар будет нанесен севернее Миллерово в направлении Ворошиловграда, а потом в направлении Дебальцева и Горловки. Это первый этап, второй этап начнется после перехода в наступление 18-ой армии Камкова из под Ростова на Дону, кольцо должно замкнуться в Мариуполе. Способна ли 18-ая армия перейти в наступление и продвинуться на сто шестьдесят километров? Вот в этом и есть смысл второго этапа, все дело в том, что, по мнению стратегов генерального штаба, после прорыва на Ворошиловград немцы, опасаясь окружения, будут вынуждены снять часть войск из под Ростова и перебросить их навстречу наступающим войскам. Чтобы не дать им этого сделать, как раз и нужен второй этап. Третий этап начнется с наступления на Харьков. Хотя до третьего этапа может и не дойти, так как в результате наступательной операции в окружении может оказаться вражеская группировка численностью до двухсот тысяч, и удержать её в кольце задача не из легких. Наверняка немцы попробуют навести воздушный мост, как произошло под Старой Руссой, и тут главное не дать им это сделать, а для этого нужны истребительные полки и не молодые курсанты, а уже опытные летчики… но где из взять?