Текст книги "Интервенция и Гражданская война"

Автор книги: Василий Галин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 46 страниц)

Как раз в феврале 1919 г., когда Черчилль развил бурную активность в Париже, в Англии стачечная борьба приобрела огромный размах. В то время Ллойд Джордж говорил: «Каждое утро, перед тем как идти на заседание мирной конференции, я получаю из Лондона сообщение о новой забастовке и, когда возвращаюсь вечером с заседания, еще об одной» ¹³⁶⁶. Тем не менее Черчилль организует отправку вооружения и снаряжения интервентам и белогвардейским армиям на многие миллионы фунтов стерлингов. Лидер лейбористов Макдональд писал в то время: «Будь господин Черчилль неограниченным монархом, и тогда он не смог бы тратить национальную казну и человеческие жизни с более щедрым размахом». Черчилль был бы рад послать и новые войска, но английский народ выступал категорически против» ¹³⁶¹.

В стране развертывалось мощное движение под лозунгом «Руки прочь от России!», в котором активную роль играли массовые организации английского рабочего класса и лучшие представители английской интеллигенции. 17 июня 1919 г. состоявшаяся в Сауспорте конференция лейбористской партии единогласно проголосовала за осуждение интервенции в Россию. В тот же день об этом шла речь на заседании военного кабинета. Постоянный заместитель министра труда Д. Шэклтоп предупредил членов кабинета, что недовольство в среде рабочего класса Англии растет прежде всего из-за интервенции. «Он сам был удивлен,– гласит запись в протоколе заседания военного кабинета,– до какой степени представители всех классов теперь объединяются в поддержку мнения лейбористов о том, что Советское правительство должно быть оставлено в покое». Позиция лейбористов была озвучена в выступлении их лидера Э. Бовина в августе 1920 г.: «Каковы бы ни были достоинства и недостатки теории государственного управления, принятой в России,– заявил он,– это дело самой России, и мы не имеем права определять ее форму правления, как не потерпели бы и мы, если бы Россия пыталась определять нашу форму правления» ¹³⁶⁸. Даже британский консул в Архангельске писал: «Британское правительство ведет грязную, двойную игру против советского правительства России» ¹³⁶⁹. 29 июля газета «Дейли экспресс» писала: «Страна совершенно не желает вести большую войну в России… Давайте покончим с манией величия Уинстона Черчилля, военного азартного игрока. Давайте вернем наших солдат домой». Интервенцию в Советской России в Англии окрестили «личной войной г-на Черчилля» ¹³⁷⁰.

В начале декабря Ллойд Джордж в палате общин докладывал о результатах состоявшейся незадолго перед тем межсоюзной конференции: «Союзниками достигнуто полное соглашение в вопросе невмешательства в дела России. Принято решение послать России материальную помощь, оцениваемую в 15 миллионов фунтов стерлингов, помимо этого сделать ничего больше нельзя. Франция не предполагает в дальнейшем брать на себя какую-либо ответственность в этом направлении. Этой же точки зрения придерживается и Италия. Что же касается мирных переговоров, то в настоящее время в России нет правительства, объединяющего всю страну. Если большевики желают говорить от лица России, пусть они созовут Учредительное собрание, свободно избранное крестьянами и рабочими. Тогда явится власть, с которой можно будет заключить мир» ¹³⁷¹.

Об этом же говорил и Бальфур: «Язык международного права приложим к отношениям между организованными государствами, но не столь приложим к отношениям между организованными государствами с одной стороны и неорганизованным хаосом с другой» ¹³⁷² .Примечательно, что статус «неорганизованного хаоса» помог России избавиться от блокады… По настоятельному требованию Ллойда Джорджа в конце декабря 1919 г. Верховный Совет снял блокаду с Советской России. Официальная нота о «возобновлении экономических сношений с Россией» гласила: «Для облегчения тяжелого положения населения внутри России, куда совершенно прекращен доступ иностранных товаров, Верховный Совет, ознакомившись с отчетами специальных комиссий, рассматривающих вопросы установления торговых сношений с русским народом, постановил разрешить на основе взаимности обмен товарами между русским народом, с одной стороны, и союзными и нейтральными странами – с другой. С этой целью Верховный Совет постановил предоставить возможность русским кооперативным организациям, находящимся в непосредственной связи с крестьянским населением всей России, организовать ввоз в Россию одежды, медикаментов, сельскохозяйственных орудий и других предметов первой необходимости, в которых нуждается русский народ, в обмен на вывоз из России хлеба, льна, леса и другого сырья, имеющегося в изобилии в России. Это постановление не вносит никаких изменений в политику союзников по отношению к Советской России» ¹³⁷³.

Между тем Маклаков сообщал из Парижа: «Со слов Черчилля, я могу вас заверить – о чем он обещал вам лично телеграфировать,– что они продолжают и будут продолжать посылать вам вооружение. Они просят не смущаться тем, что блокада с России снимается. Это вообще очень сложный вопрос. Неожиданное решение принято по настоянию Ллойд Джорджа; ни с кем из нас они предварительно не посоветовались; сами кооперативы без предуведомления были приглашены в высший совет и вышли оттуда с решением в их пользу. Главное дело в том, что масса русских и иностранцев этому сочувствует, многие русские считают преступлением возражать против этого; то, с чем можно было мириться, когда ожидалось скорое освобождение России от большевиков, с их точки зрения, становится преступлением, когда эта надежда исчезла. Многие иностранцы, с другой стороны, убеждены, что восстановление экономических отношений и вообще отношений с иностранцами поведет к видоизменению большевизма; словом, эта мера одна из тех, помешать которой в данном положении дела было бы абсолютно невозможно. Черчилль мне сказал, что он ясно учитывает гибельные моральные последствия этого падение духа у вас, мысль о том, что вас совершенно оставляют и что с этим надо бороться, так как это неверно. Но удержать блокаду сейчас не смог бы никто. Единственно, что, может быть, будет возможно,– это использовать кооперативы в наших интересах или, по крайней мере, помешать им служить большевизму более открыто и явно, чем они это намерены делать. Не скрою, что предположения Ллойд Джорджа шли гораздо дальше и вели к… признанию большевизма; этому пока удалось помешать…» ¹³⁷⁴

Поскольку военное министерство находилось в распоряжении Черчилля, он, используя свое положение, попытался вопреки воле народа и официально принятому решению продолжать вести войну в России на собственный страх и риск… Как пишет Г. Пеллинг, «широко известный энтузиазм Черчилля в организации интервенции в Россию вызвал глубокое недоверие к нему со стороны рабочего класса». В 1920 г. на страницах печати разгорелась острая полемика между Черчиллем и Гербертом Уэллсом, которого он атаковал за призыв к достижению взаимопонимания с Советской Россией. Одному из героев своего романа «Люди-боги», Руперту Гэтскиллу, Уэллс придал все характерные черты Черчилля. Ллойд Джордж, послав эту книгу Бальфуру, заметил, что пародия на их коллегу «убийственна» ¹³⁷⁵.

В августе 1920 г., когда Красная Армия, отбив польскую агрессию, двигалась к Варшаве, английское правительство предъявило Советской России ультиматум. Ответом стала угроза всеобщей забастовки английских рабочих. Даже лидеры лейбористской партии и тред-юнионов поддержали его. «Вся промышленная мощь организованных рабочих,– заявили они,– будет использована для того, чтобы поразить эту войну» ¹³⁷⁶. В Англии была создана разветвленная сеть «Комитетов действия», руководивших борьбой. Под угрозой всеобщей стачки правительство Ллойд Джорджа вынуждено было отказаться от ультиматума. В. Ленин в одной из речей 1920 г. говорил: «Последствием нашего пребывания под Варшавой было могущественное воздействие на революционное движение Европы, особенно Англии… Мы добрались до английского пролетариата, мы подняли его движение на небывалую высоту, на совершенно новую ступень революции. Когда английское правительство предъявило нам ультиматум,… рабочие… ответили на это образованием «Комитетов действия».

«Черчилль был поражен враждебностью, с которой его встретили избиратели. 14 ноября 1922 г. он попытался выступить на массовом митинге перед 9 тыс. избирателей. Его внесли на эстраду в кресле для инвалидов. Несмотря на это, аудитория держалась крайне агрессивно. Все его попытки произнести речь срывались криками, раздававшимися из зала. «Я был поражен,– пишет Черчилль,– выражением страшной ненависти, которое было на лицах у некоторых молодых мужчин и женщин. Действительно, если бы не мое беспомощное положение; я уверен, они избили бы меня». Ненависть избирателей, концентрировавшаяся на Черчилле, не имела в своей основе ничего личного. Она явилась выражением возмущения тем политическим курсом, который, как справедливо были убеждены избиратели, он проводил» ¹³⁷⁷.

Окончание интервенции означало конец Гражданской войны, поскольку белогвардейские армии и буржуазные «демократические» правительства могли существовать в России, только опираясь на штыки и деньги интервентов. Феликс Коул, сменивший Янга на посту консула в Архангельске, говорил о местном правительстве, что оно «презираемое всеми и бессильное, жалкий фиговый листок нашей оккупации» ¹³⁷⁸. Ленин указывал: «В случае продвижения японцев внутрь Сибири те же «русские», которым японцы собираются «помогать», будут требовать упразднения Советов во всей Сибири. Чем же Советская власть может быть заменена? Единственное, что может ее заменить, есть буржуазное правительство. Но буржуазия в России достаточно уже ясно показала, что может держаться у власти лишь при помощи извне. Если буржуазное правительство, опирающееся на помощь извне, удержится у власти в Сибири и Восточная Россия будет потеряна для Советской власти, то и в Западной России последняя будет до такой степени ослаблена, что вряд ли долго удержится, и ее наследником явится буржуазное правительство, которое и здесь также будет нуждаться в помощи извне» ¹³⁷⁹. «Великий князь (Николай Михайлович) не строит иллюзий, но констатирует, что большевики изрядно всем надоели, однако пока еще не нашлось никого, кто мог бы нанести им решающий удар, как об этом сказал один из комиссаров: «Мы мертвы, но могильщика пока не видно». Перебирая кандидатов, претендующих на власть, он всех отверг как ни на что не способных…» ¹³⁸⁰Позже Ленин снова возвращался к теме: «Теперь, после ряда поражений буржуазии и ее сторонников, нам приходится слышать такие признания, как, например, Богаевского, имевшего на Дону лучшую в России почву для контрреволюции, который также признал, что большинство народа против них, а потому никакие подкопы буржуазии без иностранных штыков им не помогут» ¹³⁸¹.

В январе 1920 численность Красной Армии достигла 3 млн. человек, число новобранцев в Белую и Красную армии находилось в отношении 1:5. Но дело было уже даже не в численности, Белая армия была сломлена психологически. «17 февраля генерал Сидорин отвел войска северного фронта за реку Кагальник, но части не остановились на этой линии и под давлением противника отошли дальше. Дух был потерян вновь. Наша конная масса, временами раза в два превосходящая противника (на главном, Тихорецком направлении), висела на фланге его и до некоторой степени стесняла его продвижение. Но пораженная тяжким душевным недугом, лишенная воли, дерзания, не верящая в свои силы, она избегала уже серьезного боя и слилась в конце концов с общей человеческой волной в образе вооруженных отрядов, безоружных толп и огромных таборов беженцев, стихийно стремившихся на запад. Куда?» ¹³⁸²«И тысячи вооруженных людей шли вслепую, шли покорно, куда их вели, не отказывая в повиновении в обычном распорядке службы. Отказывались только идти в бой. А вперемежку с войсками шел народ – бесприютный, огромными толпами, пешком, верхом и на повозках, с детьми, худобой и спасенным скарбом. Шел неведомо куда и зачем, обреченный на разор и тяжкие скитания… С середины февраля армии наши отступали… Непролазные от грязи кубанские дороги надежнее, чем оружие, сдерживали энергию наступательного движения большевиков» ¹³⁸³.

Бывший английский посол писал: «Я сознаю, что лишь немногие согласятся с моими взглядами на этот вопрос, потому что наша интервенция оказалась на практике столь неудачной, что была осуждена в принципе всеми как ошибочная политика. Проводимая на самом деле скрепя сердце, она, несомненно, была ошибкой, и затраченные на нее деньги были выброшены на ветер. Союзные правительства, не имея ясно определенной политики и боясь себя скомпрометировать, прибегли к полумерам, неудача которых была почти предрешена» ¹³⁸⁴. Бьюкенен прав. Почему контрреволюция победила в Испании и Финляндии? Численность войск интервентов в Финляндии и Испании по отношению к численности населения более чем в 10 раз превосходила численность интервентов в Советской России. В Испании даже в абсолютных показателях количество иностранных интервентов 2,5 раза превышало их численность в России, хотя население Испании составляло всего 15% российского.

У. Черчилль по этому поводу писал: «В течение Великой войны было сделано слишком мало для того, чтобы достигнуть каких-нибудь ощутительных результатов в России… Тех чужеземных войск, какие вошли в Россию, было вполне достаточно, чтобы навлечь на союзников все те упреки, какие обычно предъявляли к интервенции, но недостаточно для того, чтобы сокрушить хрупкое здание советского режима. Когда мы узнаём об изумительных подвигах чешского армейского корпуса, становится ясным, что решительные усилия сравнительно небольшого числа верных американских или японских войск дали бы возможность соединенным русским и союзным войскам занять Москву еще до гибели Германии. Несогласованная политика и противоречия между союзниками… и личное нежелание президента Вильсона сделали то, что вмешательство союзников в дела России во время войны остановилось на таком пункте, на котором оно приносило наибольший вред, не получая никакой выгоды» ¹³⁸⁵.

Почему же интервенты не пошли на столь массированную агрессию против России?

Во-первых, не могли чисто по материальным соображениям. Россия не Испания и не Финляндия. Опустошенные Первой мировой войной экономики «союзников» не могли вынести еще одну крупномасштабную войну.

Во-вторых, демократические принципы в отличие от фашистских Германии и Италии для Англии и тем более США не были уже пустым звуком. У. Черчилль в этой связи оригинальным образом критиковал Ллойд Джорджа за его колебания относительно интервенции в Россию: «Неустойчивые, постоянно меняющиеся операции русских армий нашли отклик в политике, или, вернее, в отсутствии твердой политики союзников. Находились ли союзники в войне с Советской Россией? Разумеется, нет, но советских людей они убивали, как только те попадались им на глаза; на русской земле они оставались в качестве завоевателей; они снабжали оружием врагов советского правительства; они блокировали его порты; они топили его военные суда. Они горячо стремились к падению советского правительства и строили планы этого падения. Но объявить ему войну – это стыд! Интервенция – позор! Они продолжали повторять, что для них совершенно безразлично, как русские разрешают свои внутренние дела. Они желали оставаться беспристрастными и наносили удар за ударом. Одновременно с этим они вели переговоры и делали попытки завести торговые отношения» ¹³⁸⁶.

В-третьих, народы стран-интервентов и их передовые политики, в том числе президент США, признали прогрессивный характер русской революции и так или иначе оказали ей существенную поддержку.

В-четвертых, победа интервентам была не нужна. Консул США в Архангельске Крул писал в июне 1918 г.: «Я оставляю без внимания точку зрения, которая, на мой взгляд, должна в конечном счете оправдать интервенцию, а именно: наша политика в России должна быть такой, чтобы последняя оставалась в разрухе.Это помешает Германии использовать Россию так же, как после революции Германия помешала союзникам использовать Россию, способствуя сохранению там разрухи и беспорядка» ¹³⁸⁷. Но война закончилась, а интервенция не только не прекратилась, но, наоборот, только набирала обороты…

И дело здесь было не только в идеологии или в геополитических интересах; ведь, втянувшись в интервенцию, правительства стран Антанты уже не могли просто выйти из нее без ущерба для своей репутации. Даже победа интервенции сталовилась для них опасной, так как в этом случае в соответствии со своими демократическими принципами они были бы вынуждены нести ответственность за поверженную и разоренную войнами Россию, спасать ее население от голода, восстанавливать промышленность, устанавливать демократическую власть… Победитель в данном случае несет ответственность за побежденного, поскольку силой навязывает ему свои идеалы… Главнокомандующий интервенционистскими силами на Севере России английский генерал Э. Айронсайд еще в начале интервенции полностью отдавал себе отчет в этом: «…Парижский Верховный Совет… поддерживая и снабжая белых… взял на себя весьма серьезные обязательства…» ¹³⁸⁸Своих обязательств «союзники» не выполнили…

С окончанием официальной интервенции война «союзников» против России не закончилась, она стала лишь приобретать новые формы, в которых явственно просвечивались принципы старой «дешевой империалистической политики». Эти новые формы проступили на поверхность в виде открытой агрессии в польско-советской войне.

ПОЛЬСКО-СОВЕТСКАЯ ВОЙНА

1 января 1919 г. польские войска вторглись в пределы России и захватили Вильно. Одной из причин агрессии стала активизация социального движения в Польше. «Осенью 1918 г. в стране возникло около 120 Советов, появились отряды Красной гвардии, крестьяне требовали проведения аграрной реформы» ¹³⁸⁹. Победоносная война должна была консолидировать общество и направить его радикализованную энергию вне страны. С другой стороны, агрессия основывалась на реваншистских воззрениях Пилсудского и польской элиты, стремящихся к восстановлению Великой Польши в границах 1772 г. Границы Великой Польши обнимали Курляндию с Балтийским побережьем, Литву, Белоруссию, Волынь на западе и распространялись далеко на восток, к Киеву и Одессе. В принципе эти планы практически полностью повторяли идеи Германии в Первой мировой войне, а затем «интервентов» – отрезать Россию от европейских портов и создать защитный вал между Россией и Европой.

Но уже 3-6 января к Вильно подошли части Красной Армии и выбили поляков. 1 января 1919 г. была провозглашена Белорусская ССР. 27 февраля 1919 г. была образована Литовско-Белорусская ССР со столицей в Вильно. В ответ 12 января 1919 г. на заседании Высшего Военного Совета «союзников» маршал Фош предложил план переброски польских войск из Франции в Польшу для оказания противодействия Красной Армии. Это могло стать началом крупного вторжения союзников в Россию ¹³⁹⁰. 10 февраля Москва, а 16 февраля советские власти Литвы и Белоруссии в очередной раз предложили Варшаве установить нормальные отношения и договориться о границах ¹³⁹¹. Варшава в ответ начала новое наступление. 4 февраля 1919 г. поляки заняли Ковель, а 9 февраля – Брест. «5 февраля под давлением Франции было подписано германо-польское соглашение об эвакуации германских войск из Литвы и Белоруссии и их замены польскими войсками» ¹³⁹². «Поляки сразу заняли Белосток, откуда ушли германские части. С февраля 1919 г. возник сплошной советско-польский фронт от р. Неман до р. Припять. 18 февраля 1919 г. под нажимом Франции было подписано германо-польское перемирие в Познани, что позволило полякам перебросить войска на восток. 2 марта 1919 г. польские части заняли Слоним, 5 марта – Пинск» ¹³⁹³. Красная Армия отходила, поскольку 4 марта началось наступление войск Колчака, и войска были переброшены на восток ¹³⁹⁴.

С одной стороны, Англия и Франция выступали за перемирие и вынесение на суд Парижской конференции польского вопроса, а с другой – в середине марта 1919 г. в Польшу стала прибывать 70-тысячная армия генерала Ю. Галлера из Франции, что привело к новому наступлению польских войск 14 мая. 15 апреля Польша предложила Литве восстановить польско-литовскую унию (федерацию), но это предложение не нашло поддержки в Каунасе. 19-21 апреля поляки выбили из Вильно части Красной Армии, но создать польско-литовское правительство не удалось… ¹³⁹⁵Советская сторона в ответ прервала официальные и неофициальные контакты ¹³⁹⁶. Тем не менее в июле в Беловеже Москва неофициально снова предлагала Польше мирное соглашение, но получила отказ ¹³⁹⁷. 25 июня 1919 г. Совет министров иностранных дел Англии, Франции, Италии и США уполномочил Польшу оккупировать Восточную Галицию до р. Збруч… ¹³⁹⁸

Деникин признавал польские планы как «временные границы», на территории которых действовала бы временная польская администрация на основании «Положения о полевом управлении войск». Однако уже 26 ноября 1919 г. Деникин напишет Пилсудскому: «Я разумею стремление к занятию русских земель, не оправдываемое стратегической обстановкой; вводимое в них управление, отрицающее русскую государственность и имеющую характер колонизации; наконец, тяжелое положение русской православной церкви как в Польше, так и в оккупированных ею русских землях. Для меня совершенно ясно, что именно теперь создаются те основы, на которых будут построены на долгие годы международные отношения. И нынешние ошибки наши будут оплачены в будущем обильной кровью и народным обнищанием на радость врагам славянства» ¹³⁹⁹.

28 ноября 1919 г. помощник министра иностранных дел Скржинский в ответ на запрос в польском сейме заявил, что Польша готова к мирному соглашению с Советами, но Москва якобы никогда не предлагала Польше подобного соглашения, угрожала Польше вторжением и не желает удовлетворить «законные польские требования» ¹⁴⁰⁰. 22 декабря 1919 г. советское правительство снова предложило польскому «немедленно начать переговоры, имеющие целью заключение прочного и длительного мира»… ¹⁴⁰¹28 января 1920 г., не дождавшись ответа, советское руководство снова обратилось к Польше с заявлением, что советское правительство безоговорочно признавало и признает независимость и суверенность Польской республики и что в случае начала и во время переговоров Красная Армия не переступит занимаемой ею линии фронта. В заявлении выражалась надежда, что все спорные вопросы будут урегулированы мирным путем ¹⁴⁰². В ответ польская сторона заявила о необходимости обсудить его с Антантой, хотя еще 26 января Англия заявила Варшаве, что не может рекомендовать Польше продолжать политику войны, поскольку РСФСР не представляет военной угрозы для Европы.

2 февраля 1920 г. ВЦИК РСФСР принял обращение к польскому народу, снова повторив предложения о заключении мира с Польшей ¹⁴⁰³. 22 февраля УССР также предложила Польше заключить мирный договор, еще раз повторив свое предложение 6 марта ¹⁴⁰⁴. Верховный совет Антанты 24 февраля заявил, что если Польша выставит на переговорах с Москвой слишком чрезмерные требования, то Антанта не будет ей помогать, если Москва откажется от мира… ¹⁴⁰⁵6 марта 1920 г. Москва обратилась к Варшаве с нотой, в которой указывалось, что польское правительство не только не ответило на мирные советские предложения, но допустило новые агрессивные действия… ¹⁴⁰⁶

27 марта 1920 г. польское правительство согласилось начать переговоры о мире 10 апреля, определив местом переговоров город Борисов, занятый польскими войсками, и предложив установить локальное перемириетолько вокруг него. Это позволяло польскому командованию вести наступление на Украине и одновременно препятствовало Советской России начать ответные действия в Белоруссии. 28 марта 1920 г. Советское правительство предложило заключить общее перемириеи выбрать для переговоров любое другое место вдали от линии фронта. Польское правительство 1 апреля 1920 г. ответило отказом ¹⁴⁰⁷. 2 апреля Москвы снова обратилась к Варшаве, на что Польша 7 апреля заявила, что либо переговоры начнутся 17 апреля в Борисове, либо их не будет вовсе ¹⁴⁰⁸. 20 апреля Варшава официально обвинила Москву в намеренном затягивании переговоров и в подготовке большого наступления против Польши. 23 апреля в ответ Москва снова предложила в качестве места переговоров Гродно или Белосток ¹⁴⁰⁹. Польское руководство уже не собиралось как-либо реагировать на это предложение… ¹⁴¹⁰

25 апреля обладавшие пятикратным превосходством против Юго-Западного фронта польские войска перешли в наступление, началась польско-советская война. 26 апреля поляки захватили Житомир и Коростень, 6 мая – Киев и вышли на левый берег Днепра. Польское наступление было хорошо подготовлено союзниками. «Всего весной 1920 г. Англия, Франция и США поставили Польше 1494 орудия, 2800 пулеметов, 385,5 тыс. винтовок, 42 тыс. револьверов, около 700 самолетов, 200 бронемашин, 800 грузовиков, 576 млн. патронов, 10 млн. снарядов, 4,5 тыс. повозок, 3 млн. комплектов обмундирования, 4 млн. пар обуви, средства связи и медикаменты» ¹⁴¹¹. «В феврале 1920 г. в Польшу прибыло 1100 вагонов американских военных материалов. Правда, военный министр США Бейкер заявил при этом, что оказываемая Америкой помощь предполагает неагрессивную политику польского правительства. Но уже после польского нападения на советскую Украину, когда общественное мнение Америки признало империалистические мотивы этого нападения, госдепартамент одобрил размещение в США польского займа в 50 млн. долларов, хотя к тому времени Польша уже задолжала Америке 72 млн. долларов за материалы, купленные у военного министерства. Это не мешало американскому правительству заявлять о своем полном нейтралитете в польско-советской войне» ¹⁴¹².

Правовым основанием развязывания войны против России для Пилсудского стал подписанный 21 апреля 1920 г. тайный польско-украинский договор с С. Петлюрой, интернированным в Польше, «о «союзе», военной и материальной помощи Украине ценою «уступки» Польше Петлюрою (!) Восточной Галиции и большей части Волыни. Этот «союз»… имел, по словам польского историка, конечной целью отделение Польши от России буфером в виде вассального (udzielnego) государства «Украины – страны плодородной, богатой углем и заграждающей России столь важные для нее пути к Черному морю» ¹⁴¹³.

Действительно, с учетом мнения стран Антанты и настроений украинских националистов первоначальные планы создания Великой Польши были скорректированы. Новые цели польское руководство изложило в документе для командного состава Волынского фронта, подготовленном по указанию Пилсудского 1 марта 1920 г. В нем отмечалось, что «глава государства и польское правительство стоят на позиции безусловного ослабления России… В настоящее время польское правительство намерено поддержать национальное украинское национальное движение, чтобы создать самостоятельное украинское государство и таким путем значительно ослабить Россию, оторвав от нее самую богатую зерном и природными ископаемыми окраину. Ведущей идеей создания самостоятельной Украины является создание барьера между Польшей и Россией, переход Украины под польское влияние и обеспечение таким путем экспансии Польши, как экономической – для создания себе рынка сбыта, так и политической…» ¹⁴¹⁴

Одновременно «генерал Пилсудский объяснял отсутствие взаимодействия с русскими противобольшевистскими силами тем обстоятельством, что ему, «к сожалению, не с кем разговаривать», так как «и Колчак, и Деникин – реакционеры и империалисты…» ¹⁴¹⁵Тем не менее белогвардейцы приняли участие в польской агрессии. В 1920 году С. Булак-Балахович сформировал в Брест-Литовске Русскую народную армию, выросшую до 20 тысяч человек и действовавшую в составе польских войск… ¹⁴¹⁶Деникинская армия Юга России приняла косвенное участие в польской интервенции. «Gazeta Polska», приоткрывая, по-видимому, карты польского генерального штаба, в то время писала: «Если генерал Деникин, не обращая внимания на поставленную ему Антантой (?) цель (Москву), все же начнет продвигаться (к Киеву), имея в виду соединиться с польскими войсками как с союзниками в борьбе с большевизмом, то он ошибается: польские войска вынуждены были бы указать ему, что не туда лежит его путь…» ¹⁴¹⁷Деникин пишет: «Словом, все наше осведомление сходилось в определении того принципа, которым руководствовались в русском вопросе польское правительство и руководящие круги общества: «Нужно, чтобы большевики били Деникина, а Деникин бил большевиков» ¹⁴¹⁸.

У. Черчилль, ставший одним из основных инициаторов военной помощи Польше и польско-советской войны, имел свои планы: «Наша попытка должна быть направлена к тому, чтобы убедить поляков… бить большевиков на границах своих владений, не думая ни о решительном наступлении на сердце России, ни о сепаратном мире» ¹⁴¹⁹. Политика Черчилля вела к совершенно сознательному затягиванию Гражданской войны и интервенции и в итоге к экономическому коллапсу России.

Мельтюков приводит массовые примеры методов войны армии «страны, называвшей себя бастионом христианской цивилизации в борьбе против большевизма и вообще «восточного варварства», страны «свободы и славы Европы» ¹⁴²⁰, по У. Черчиллю. Так, будущий министр иностранных дел Польши в 1930-е годы Ю. Бек рассказывал своему отцу Ю. Беку, вице-министру внутренних дел… как в конце 1918 г. он с товарищами по организации пробирался через «большевизированную Украину»: «В деревнях мы убивали всех поголовно и все сжигали при малейшем подозрении в неискренности». Периодически предпринимались жестокие бомбардировки не имевших гарнизонов городов, медицинских учреждений… Занятие населенных пунктов сопровождалось расправами с местными представителями советской власти, а также еврейскими погромами. Так, после занятия Пинска по приказу коменданта польского гарнизона на месте без суда были расстреляны около 40 евреев, пришедших для молитвы, которых приняли за собрание большевиков. Был арестован медицинский персонал госпиталя, и несколько санитаров расстреляны… Некоторые польские газеты еще в марте с возмущением писали о бесчинствах армии на востоке, захват Вильно был ознаменован растянувшейся на несколько недель вакханалией расправы над защитниками или просто сочувствующими советской власти людьми: арестами, отправкой в концлагеря, пытками и истязаниями в тюрьмах, расстрелами без суда, в том числе стариков, женщин и детей, еврейским погромом и массовыми грабежами… По свидетельству представителя польской администрации на оккупированных территориях М. Коссаковского, убить или замучить большевика не считалось грехом. «В присутствии генерала Листовского застрелили мальчика лишь за то, что якобы недобро улыбался». Один офицер «десятками стрелял людей только за то, что были бедно одеты и выглядели, как большевики… были убиты около 20 изгнанников, прибывших из-за линии фронта… этих людей грабили, секли плетьми из колючей проволоки, прижигали раскаленным железом для получения ложных признаний». Коссаковский был очевидцем следующего «опыта»: «Кому-то в распоротый живот зашили живого кота и побились об заклад, кто первый подохнет, человек или кот» ¹⁴²¹.