Текст книги "Интервенция и Гражданская война"

Автор книги: Василий Галин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 46 страниц)

Да что крымские татары, свои черноморские крестьяне стеной встали против Добровольческой армии за «свою крестьянскую власть»! Сход черноморских крестьян 12 апреля 1919 года единогласно вынес следующее постановление: «Крестьяне, не желая погибать на грузинском и большевистском фронтах, защищая интересы реакции, постановили: освободиться от деникинского ига или же умереть здесь, у своих хат, защищая свою свободу» ⁵²⁹. У белогвардейцев в буквальном смысле слова «земля горела под ногами», их все, абсолютно все воспринимали как оккупантов или пособников оккупантов. Например, англичане при содействии белогвардейцев планировали назначить своего генерал-губернатора по управлению Черноморской губернией ⁵³⁰. Врангель позже, уже в Крыму, будет говорить: «Я отлично понимаю, что без помощи русского населения нельзя ничего сделать… Политику завоевания России надо оставить… Ведь я же помню… Мы же чувствовали себя, как в завоеванном государстве.… Так нельзя… Нельзя воевать со всем светом… Надо на кого-то опереться…» ⁵³¹

Отношения лидеров Белого движения с союзниками были еще более сложным. Их в полной мере характеризует мнение английского генерала Э. Айронсайда: «…Миллер (глава белого Северного правительства) еще более удивил меня своим высказыванием о единой и неделимой России, которую нужно восстановить в тех границах, которые существовали до подписания Брест-Литовского договора… Я заявил Миллеру, что русским следует признать независимость поляков, финнов, литовцев, латышей и эстонцев. По моему мнению, союзники никогда не согласятся на включение этих народов в состав любой будущей Российской империи,и я указал ему на то, что, если белые хотят наверняка разгромить красных, им следует добиваться помощи со стороны новых государств» ⁴². Конфликт между лозунгом Белого движения «единой и неделимой России» и целями союзников был слишком очевиден. «Разве не могли они (союзные державы) сказать и Колчаку и Деникину: ни одного патрона до тех пор, пока вы не заключите соглашения с пограничными государствами и не признаете их независимость или их автономию?» ⁵³³– сетовал Черчилль. Ллойд Джордж, в данном случае был солидарен с Черчиллем «В мае 1919-го он заявил, что необходимо заставить все белые партии признать границы, установленные Лигой Наций, и оказывать помощь только в обмен на согласие признать независимость Прибалтики» ⁵³⁴.

11 августа 1919 г. в Ревеле глава британской военной миссии бригадный генерал Ф. Марч заявил: «Русские сами ни на чем между собой договориться не могут. Довольно слов, нужно дело!… Союзники считают необходимым создать правительство Северо-Западной области России, не выходя из этой комнаты». Марч дал на это 45 минут: если правительство не будет образовано, «то всякая помощь со стороны союзников будет сейчас же прекращена». «Демократически избранное» новое «русское правительство» тотчас же утвердило решение о признании независимости Эстонии. Между тем, участвовавшее во вторжении Юденича летом и осенью 1919-го эстонское правительство неоднократно получало от Советской России предложение о признании независимости в обмен на прекращение враждебных действий, но эстонцы не торопились. Создавая Великую Эстонию, они пыталась захватить как можно большую территорию; 70-тысячная эстонская армия оккупировала Псков. С другой стороны, на нее оказывалось мощное давление Антанты, которой было необходимо время, чтобы Колчак признал Эстонию раньше Советов. Бальфур полагал, что «если они договорятся с большевиками, то в дальнейшем не будет надежды на борьбу с большевизмом в данной области… Произойдет неизбежное крушение северо-западной русской армии» ⁵³⁵ .Колчак сопротивлялся, и лишь в июне 1919 г. по ультиматуму союзников ⁵³⁶был вынужден признать независимость Польши, автономию Финляндии… Прибалтики, Закаспия ¹, Кавказа, чей статус должна была установить Лига Наций ³³⁷.

^IВ договоре, заключенном с закаспийским правительством, которое традиционно «пригласило» англичан, говорилось, что «эта республика будет находиться под исключительным влиянием Англии и будет пользоваться такой же самостоятельностью, как африканские колонии Англии – Трансвааль и Оранжевая». См.: Бабаходжоев А. X. Провал английской политики в Средней Азии и на Среднем Востоке. М, 1962. С. 25.

Но было уже поздно – сам Колчак был разбит, а северозападную армию, как пишет Деникин, «ждало позорное разоружение, концентрационные лагеря, физические лишения и моральные издевательства на территории Эстонской республики, которая 21 декабря 1919 года заключила перемирие и вслед за сим весьма выгодный для текущего моментамир с большевиками. Этому событию предшествовали непосредственно два официальных заявления союзных нам держав: Франции (Вертело) – о том, что Верховный Совет примет меры в отношении Эстонии, если она пойдет на мир с советской Россией, и Англии (Ллойда Джорджа), что держава эта не препятствует заключению мира…» ⁵³⁸

На Кавказе правительство горских народов (лезгин, черкес, ингушей, чеченцев, осетин и кабардинцев) в период немецкой оккупации поддерживало полный контакт с турками, а после окончания Первой мировой стало добиваться своего признания перед британским командованием. В ноябре англичане вступают в Закавказье. Азербайджан был объявлен британским генерал-губернаторством. Азербайджан во время Первой мировой войны поддерживал идею панисламизма и открыто ставил ближайшей своей целью «присоединение родственного Дагестана» ⁵³⁹. В июле 1919 года Азербайджан с согласия и при содействии англичан захватил Мугани с чисто русским населением… Стычка Добровольческой армии с англичанами произошла из-за Грозного и Баку с их нефтяными источниками. На всякий случай деникинцы его заняли, но британский генерал Томсон заявил, что хозяевами Дагестана и Баку являются горское и азербайджанское правительства и потребовал, чтобы «все русские войсковые части… очистили пределы Бакинского военного губернаторства…» ⁵⁴⁰Деникин немедленно заявил, что такой приказ «является актом, враждебным Добровольческой армии, всегда, даже в самые трудные минуты своего существования, хранившей верность своим союзникам» ¹⁴¹. И тут же Лукомский пишет Деникину «Крайне желательно заинтересовать Англию в экономических предприятиях Черноморской губернии и Крыма путем предоставления концессий, что в значительной мере свяжет ее интересы с нашими и даст нам валюту…» ⁵⁴²

На заявление армянского правительства «о стремлении Армении стать на путь полного соглашения с Добровольческой армией для воссоздания России генерал Ф. Уоккер заявил, что никакая агитация в пользу воссоединения Армении с Россией недопустима…» ⁵⁴³«Союзники» точно так же, как и год назад немцы, разжигали национальную вражду на Кавказе и одновременно финансировали и поддерживали как Деникина, так и сепаратистские азербайджанское и грузинское правительства. Например, когда 6 февраля Добровольческая армия выбила грузин и захватила Сочи, министр грузинской республики Гегечкори заявил, что «сочинский округ занимался нами (грузинами) по соглашению и настоянию английского командования» ^I.Или, как пишет Воронович, «вспыхнувшая в конце декабря армяно-грузинская война во многом обязана своим возникновением политике английского командования, рассчитывавшего обессилить грузин и сделать их более послушными указаниям английских генералов» ⁵⁴⁴. Ген. Лукомский вспоминал, что создавалось впечатление, что англичане пытаются создать буферную зону между Россией с Персией и Турцией ⁵⁴⁵.

^IВыделено А. С. Лукомским.

У. Черчилль следующим образом подводил итоги интервенции: «Интервенция дала еще и другой, более практический результат: большевики в продолжение всего 1919 г. были поглощены этими столкновениями с Колчаком и Деникиным, и вся их энергия была, таким образом, направлена на внутреннюю борьбу. В силу этого все новые государства, лежащие вдоль западной границы России, получили передышку неоценимого значения. Колчак и Деникин и ближайшие сподвижники убиты или рассеяны. В России началась суровая, бесконечная зима нечеловеческих доктрин и сверхчеловеческой жестокости, а тем временем Финляндия, Эстония, Латвия, Литва и главным образом Польша могли в течение 1919 г. организовываться в цивилизованные государства и создать сильные патриотически настроенные армии. К концу 1920 г. был образован «санитарный кордон» из живых национальных организаций, сильных и здоровых, который охраняет Европу от большевистской заразы…» ⁵⁴⁶Ллойд Джордж 29 ноября 1919 г. на Парижской конференции говорил более определенно, без ссылок на большевиков: «Объединенная Россия угрожает Европе – Грузия, Азербайджан, Бессарабия, Украина, Балтия, Финляндия, а по возможности и Сибирь должны быть независимы» ⁵⁴⁷.

А вот как подводил итоги интервенции бывший министр Временного правительства ген. А. Верховский уже 22 марта 1918 г.: «Великая скорбь посетила родную землю. Обессиленная лежит Россия перед наглым, торжествующим врагом. Интеллигенция, рабочие, буржуазия и крестьянство – все классы, все партии России несут муку и позор поражения. Все лозунги провозглашены, все программы перепробованы, все партии были у власти, а страна все-таки разбита, унижена безмерно, отрезана от моря, поделена на части, и каждый, в ком бьется русское сердце, страдает без меры» ⁵⁴⁸. Если отделение Польши было во многом объективным следствием развития ее взаимоотношений с Россией, то Финляндия и тем более Прибалтика были отторгнуты от России откровенно насильственным путем. Сначала немецкой армией, а затем «союзниками». Цель и тех и других была не в самоопределении балтийских народов и даже не в борьбе с большевиками, а в ослаблении России. Германии и «союзникам» России это удалось в полной мере, Россия лишилась незамерзающих портов в Балтийском море, береговая линия была сокращена в несколько раз. Если учесть, что Черноморские проливы также остались под контролем «союзников», на границе России и Европы был создан ряд буферных государств, а Россия была разорена войной и революцией, то цели войны «союзников» России против Россииможно было считать достигнутыми…

Позиция большевиков, признавших независимость Польши, Финляндии, Прибалтики, казалось бы, полностью соответствовала интересам «союзников». Деникин по этому поводу упрекал русский народ в «органическом недостатке патриотизма» и обвинял большевиков в распродаже «русских территориальных и материальных ценностей международным политическим ростовщикам» ⁵⁴⁹. Известный экономист Л. Кафенгауз также обвинил большевиков в том, что они сдали Прибалтику ⁵⁵⁰. Но ведь между тем сам Деникин, Колчак, Врангель, выступавшие за лозунг «единой и неделимой», непосредственно получали помощь от тех самых «политических ростовщиков». У. Черчилль писал: «Было бы ошибочно думать, что в течение всего этого года мы сражались на фронтах за дело враждебных большевикам русских. Напротив того, русские белогвардейцы сражались за наше дело. Эта истина станет неприятно чувствительной с того момента, как белые армии будут уничтожены и большевики установят свое господство навсем протяжении необъятной Российской империи…» ⁵⁵¹И тут У. Черчилль был абсолютно прав – уже после Гражданской войны один из наиболее выдающихся военачальников Белой армии, генерал-лейтенант Я. Слащов-Крымский, напишет статью о смысле борьбы белогвардейцев под названием «Лозунги русского патриотизма на службе Франции» ⁵⁵².

Никаких иллюзий в отношении целей «союзников» и «друзей» России не было уже тогда – создание буферного, санитарного кордона, отделяющего любую Россию, неважно, белую или красную, монархическую, демократическую или большевистскую, было для них в любом случае программой минимум; попытка реализовать программу максимум – окончательного развала России столкнулась с упрямым сопротивлением большевиков.

Территориальный распад грозил России только полным уничтожением. Отрезанные от морей, находящиеся в крайне неблагоприятных климатических и географических условиях регионы были бы обречены на быстрое вымирание или самоуничтожение. Это означало конец русской цивилизации и русского народа. Ослабленные пограничные регионы Украины, Запада и Северо-Запада России неизбежно были бы захвачены Великой Польшей, Великой Эстонией, Великой Финляндией и прочими великими… наиболее «лакомые куски», например на Черном и Белых морях, превратились бы в протектораты других, еще более великих держав… С потерей европейских морских портов Россия теряла почти 80% всей своей внешней торговли. Только через балтийские порты до войны осуществлялось 30% русского экспорта, из которого на прибалтийские порты приходилось – 75%, а на единственный оставшийся порт Петроград – всего 25% ⁵⁵³. Русский народ пошел за большевиками не только из за «земли», он интуитивно, но отчаянно боролся за свое выживание, чувствуя только в большевиках силу, способную сохранить русское государство. Это можно назвать инстинктом коллективного самосохранения.

Брусилов вспоминал: «Наступила весна 1920 года. С юга стал наступать Врангель, поляки – с запада. Для меня было непостижимо, как русские белые генералы ведут свои войска заодно с поляками, как они не понимали, что поляки, завладев нашими западными губерниями, не отдадут их обратно без новой войны и кровопролития. Как они недопонимают, что большевизм пройдет, что это временная, тяжелая болезнь, наносная муть. И что поляки, желающие устроить свое царство по-своему, не задумаются обкромсать наши границы. Ядумал, что, пока большевики стерегут наши бывшие границы, пока Красная Армия не пускает в бывшую Россию поляков, мне с ними по пути…» ⁵⁵⁴В. Кожинов приводит слова из «Книги воспоминаний» великого князя Александра Михайловича, у которого более 20 родственников были убиты большевиками: «…По-видимому, «союзники» собираются превратить Россию в британскую колонию»,– писал Троцкий в одной из своих прокламаций для Красной Армии. И разве на этот раз он не был прав? Инспирируемое сэром Г. Детердингом ^Iили же следуя просто старой программе Дизраэли – Биконсфилда, британское министерство иностранных дел обнаруживало дерзкое намерение нанести России смертельный удар… Вершители европейских судеб, по-видимому, восхищались своею собственною изобретательностью: они надеялись одним ударом убить и большевиков, и возможность возрождения сильной России. Положение вождей Белого движения стало невозможным. С одной стороны, делая вид, что они не замечают интриг союзников, они призывали… к священной борьбе против Советов, с другой стороны – на страже русских национальных интересов стоял не кто иной, как интернационалист Ленин, который в своих постоянных выступлениях не Щадил сил, чтобы протестовать против раздела бывшей Российской империи…» ⁵⁵⁵

^IБританский «нефтяной король».

Сравнения

Для сравнения сепаратистских процессов, происходивших в России, приведем показательный пример Британской национальной политики в отношении Ирландии.

С началом Первой мировой войны Британское правительство подписало акт о гомруле (самоуправлении) для Ирландии, который палата лордов отклоняла все предыдущие годы. Тем не менее ирландцы выступили за формирование своих национальных частей. Военное министерство предприняло все меры, чтобы подавить эти попытки. В конце 1916 г. в Ирландии вспыхнуло национально-освободительное восстание, которому немцы попытались оказать поддержку. Восстание было быстро подавлено. У. Черчилль пишет: «Быстро последовали репрессии и казни, хотя и немногочисленные, но оставившие глубокий след» ⁵⁵⁶.

Во время войны «на фронте служили 60 тыс. ирландских солдат, но зато 60 тыс. британских солдат несли гарнизонную службу в Ирландии… На парламентских выборах 1918 г.,– пишет У. Черчилль,– провалились все кандидаты, поддерживавшие дело союзников. Националистическая партия, в течение шестидесяти лет представлявшая ирландскую демократию, исчезла в одну ночь. Вместо них были избраны восемьдесят шинфейнеров, совершенно чуждых всем тем процессам ассимиляции… Шинфейнеры были проникнуты старой, унаследованной от прадедов ненавистью, первобытной и неумолимой… дикая и никем не руководимая шайка людей, ненавидящих Англию, будет подтачивать самые жизненные основы империи и вносить в нашу общественную жизнь озлобление, о котором мы не знали в течение целых поколений, пожалуй, в течение целых столетий… За этими людьми (республиканцами), усиливая и пополняя число их сторонников и в то же время позоря этих последних, стоит большое число обычных грязных негодяев и разбойников, которые грабят, убивают, крадут ради своего личного обогащения или ради личной мести и создают беспорядок и хаос исключительно из любви к беспорядку и хаосу. Эти бандиты – ибо никаким другим именем нельзя их назвать – занимаются своей разрушительной деятельностью под прикрытием лозунга республики и нераздельно слиты с искренними и фанатическими сторонниками республиканской идеи…» ³⁵⁷

15 января 1919 г. конгресс шинфейнеров собрался в Дублине и провозгласил Декларацию независимости. «Великобритания начала понимать, что в Южной Ирландии раздается страшный голос и что угрозы, которые он произносит, означают альтернативу «независимости или массового убийства». В течение лета и осени 1919 г. в Ирландии начали происходить убийства, к концу года развернувшиеся в организованную кампанию убийств судей, чинов полиции и солдат. «В течение 1920 г. кампания политических убийств в Ирландии росла и ширилась…» ⁵⁵⁸«Солдаты, товарищи которых были убиты, громили лавки и квартиры лиц, проживавших поблизости от места совершения преступления, и полиция сплошь и рядом сама прибегала к репрессиям по отношению к подозрительным лицам». «Политика «разрешенных репрессий» вступила в силу с 1 января 1921 г. Вскоре оказалось, что она гораздо менее действенна, чем грубые, но своевременные меры специальных полицейских отрядов… Фактическое право британских отрядов направляться куда им угодно и делать все, что они считали нужным, никогда не вызывало сколько-нибудь сильного противодействия» ⁵⁵⁹.

«В начале лета 1921 г. стало ясно, что Великобритания стоит на распутье,– писал У. Черчилль.– Альтернатива, стоявшая перед нами, была теперь совершенно ясна: или сокрушите их железом и беспощадным насилием, или дайте им то, чего они хотят…» ⁵⁶⁰Англия предоставила Южной Ирландии права ограниченного доминиона, одновременно спровоцировав гражданскую войну между сторонниками независимости Ирландии и проанглийской оппозицией. Английское правительство во время гражданской войны активно поддерживало своих сторонников, и республиканцы потерпели поражение. Южная Ирландия получила независимость только после Второй мировой войны, в 1949 г. Северная Ирландия осталась провинцией Великобритании, превратившись в незаживающую «язву»…

НАСИЛИЕ

Нет законодательства, которое бы не давало права правительству приостанавливать течение закона, когда государственный организм потрясен до корней, которое не давало бы права правительству приостанавливать все нормы права. Правительство не колеблясь противопоставит насилию силу.

П. Столыпин

Не выйдем мы из беспорядков и революций до тех пор, пока не станет всенародно ясно и неоспоримо,– где верховная власть, где та сила, которая при разногласиях наших может сказать «Roma locuta – causa finita» – потрудитесь подчиниться, а если не подчинитесь, сотру с лица земли.

Л. Тихомиров

Незаметно мы перешли к одному из наиболее трагичных и болезненных вопросов Гражданской войны – насилию. «Большевики – бесчеловечные, жестокие скоты,– указывал посол США Фрэнсис и тут же приводил пример: – Симмонс сообщает: они узнали о заявлении генерала Пула, что тот расстреляет каждого захваченного в плен комиссара, и множество невинных людей были убиты в ожидании исполнения Пулом своей угрозы» ⁵⁶¹. Шульгин писал: «Красные – грабители, убийцы, насильники. Они бесчеловечны, они жестоки. Для них нет ничего священного… Они отвергли мораль, традиции, заповеди Господни. Они презирают русский народ. Они – озверелые горожане, которые хотят бездельничать, грабить и убивать, но чтобы деревня кормила их. Они, чтобы жить, должны пить кровь и ненавидеть. И они истребляют «буржуев» сотнями тысяч. Ведь разве это люди?… Они убивают, они пытают… Разве это люди? Это звери…» ⁵⁶²

Насилие 1917-1922 гг. можно подразделить на четыре независимые, но тесно связанные друг с другом группы:

– насилие жесткой мобилизационной политики военного времени, отягощенное развалом государственной власти, оставленным в наследство Временным правительством;

– стихийное насилие социального взрыва – «русского бунта»;

– революционное насилие – подавление сопротивления побежденного класса;

– насилие, вызванное интервенцией и Гражданской войной, реализуемое в рамках «военного положения».

Потребность в жесткой насильственной мобилизационной политике возникла еще до Февральской революции. В ноябре 1916 г. Николай II получил записку группы Римского-Корсакова, предлагавшего «назначить на высшие посты министров, начальников округов, военных генерал-губернаторов лиц, преданных царю и способных на решительную борьбу с надвигающимся мятежом. Они должны быть твердо убеждены, что никакая примирительная политика невозможна. Заведомо должны быть готовы пасть в борьбе и заранее назначить заместителей, а от царя получить полноту власти. Думу распустить без указания нового срока созыва. В столицах ввести военное положение, а если понадобится, то и осадное– вплоть до военных судов. Создать надежные гарнизоны с артиллерией, пулеметами и кавалерией. Закрыть все органы левой и революционной печати. И обеспечить немедленное привлечение на сторону правительства «хотя бы одного из крупных умеренных газетных предприятий». Оборонные предприятия мобилизовать с переводом рабочих на положение «призванных и подчиненных законам военного времени». Во все комитеты Земгора и ВПК назначить правительственных комиссаров «для наблюдения за расходованием отпускаемых сумм и пресечения революционной пропаганды со стороны персонала». А руководителям администрации на местах дать право немедленного устранения от должности лиц, которые оказались бы участниками антиправительственных выступлений или проявили в этом отношении слабость и растерянность». Ни на что из перечисленного царь так и не решился…

В какой-то мере было реализовано только предложение ген. Алексеева по созданию особой оперативно-следственной комиссии генерала Н. С. Батюшина, в которую вошли лучшие специалисты контрразведки для борьбы с саботажем и экономическими диверсиями. В. Шамбаров пишет: «…Работать она начала очень результативно. Был арестован банкир Д. И. Рубинштейн, связанный с продажей за границу зерна, перекачкой за рубеж денег и ценностей, игрой на понижение русских Ценных бумаг. А заодно владелец контрольного пакета акций самой популярной газеты «Новое время», заливавшей страну потоками грязи и «негатива»… За Рубинштейном последовали причастные к его аферам юрист Вольфсон, журналист Стембо. Дальше посыпалось, как из мешка. Взяли купца, посылавшего через Швецию в Германию огромные партии жмыхов. Открылось дело уральских предпринимателей, вывозивших за рубеж золото и ценные легирующие добавки в неотработанных шлаках. В Одессе зацепили заводчиков Шапиро, Раухенберга и Шполянского, сбывавших «налево» стратегическое сырье. Открылось «дело мукомолов», завязанных со спекуляциями хлебом на Волге. Заинтересовались фирмой Нобеля, вывозившей через нейтралов керосин. Арестовали братьев Животовских, организовавших мощнейший канал контрабандного вывоза сахара через Персию (только чистый «навар» от этого и только у самих Животовских составил за год 75 млн. руб.). А от них потянулась ниточка к Всероссийскорму обществу сахарозаводчиков, и были арестованы Бабушкин, Геппер и Добрый. А дальше открылось, что сахарозаводчики связаны с… Внешторгбанком и Международным банком, и во втором из них при обыске нашли документы, подтверждающие агентурную информацию о контактах с немцами… Причем выяснилось, что после ареста Рубинштейна как раз Всероссийское общество сахарозаводчиков сразу перекупило акции «Нового времени». Как все знакомо, не правда ли?» – справедливо заключает В. Шамбаров ⁵⁶³.

Однако «все это кончилось… ничем. Ни одно из перечисленных дел не дошло даже до суда… Перевод денег и продажа продовольствия в нейтральные страны преступлением не являлись… Оперативную информацию, полученную от агентуры или от расколовшихся арестованных, прокуратура и судебные следователи доказательствами не признавали. Впрочем, хватало и строгих доказательств – по делам сахарозаводчиков и банкиров были изъяты целые вагоны уличающих их документов… но,– продолжает В. Шамбаров,– тем временем на комиссию подняла вой вся общественность!… Давление пошло со всех сторон… либералы обвиняли комиссию Батюшина в «беззакониях», обыски и изъятия документов трактовались как разгул реакции и общенациональные трагедии. Иностранцы снова подняли шум о «русском антисемитизме». Николай II не решился идти на обострение отношений с «деловым миром» и закрыл все дела, в его резолюции указывалось: «Дело сахарозаводчиков прекратить, водворить их на места жительства, где усердною работою на пользу Родине пусть искупают свою вину, ежели таковая за ними и была…» Саму комиссию Батюшина постарались смешать с грязью. Ее противники были людьми состоятельными, журналистам платили щедро. И адвокатам тоже – вплоть до возбуждения встречных исков о «незаконных» арестах и обысках…» ⁵⁶⁴

Либерально-демократическое Временное правительство, придя к власти, сняло все ограничения с буржуазии и за неполных восемь месяцев развалило всю систему государственной власти в России, приведя ее к кровавому революционному хаосу и Гражданской войне.

Большевики, столкнувшись с «наследством» Временного правительства и эсеро-меньшевистских Советов, тем не менее, вполне очевидно, надеялись избежать массового кровопролития. Месяц спустя после начала формирования белых армий Алексеева, Краснова, Каледина, 7 [20] декабря 1917 г., большевиками была создана специальная Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем (ВЧК). С 31 января 1918 г. деятельность ВЧК была строго ограничена розыском, пресечением и предупреждением преступлений, она завершалась на стадии передачи материалов для следствия в трибунал, который, в свою очередь, направлял дела в суд. То есть речь о насилии как таковом пока еще вообще не шла, а процедура соответствовала самым развитым демократическим нормам того времени.

Но уже 7 февраля 1918 г., после провала первых брестских переговоров, началось наступление немецких войск. В ответ 21-22 февраля 1918 г СНК издает постановление «Социалистическое отечество в опасности» и одновременно наделяет ВЧК правом внесудебного решения дел с применением высшей меры наказания – расстрела. Этими двумя решениями СНК фактически вводил в стране режим «военного положения».С этого времени органы ВЧК вели не только оперативную работу, но и проводили следствие и выносили приговор, заменяя следственные и судебные органы ⁵⁶⁵. ВЧК было предоставлено «право непосредственной расправы с активными контрреволюционерами», в число которых включались: «неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы, германские шпионы», саботажники и прочие паразиты – все они «расстреливались на месте».

В марте начинается интервенция и новое немецкое наступление, Гражданская война охватывает юг России, в городах центра России наступает голод. Именно с этого времени «военное положение» начнет принимать черты террора. Советник германского посольства в Москве Ризлер пишет 4 июня 1918 г.: «Ситуация быстро приближается к финалу. Голод встает на повестку дня, и его обволакивает террор. Давление, оказываемое большевиками, огромно. Людей тихо убивают сотнями. Все это само по себе не так уж и плохо, но нет уже более сомнений в том, что физические средства, при помощи которых большевики поддерживают свою власть, подходят к концу… Большевики находятся в чрезвычайно нервном состоянии, они, возможно, чувствуют приближение своего конца. Никто не может сказать, как они встретят свой конец, их агония может продолжаться несколько недель. Возможно, они постараются бежать… Возможно, они готовы потонуть в своей собственной крови или, чего нельзя исключить, попросят нас отсюда, чтобы избавиться от Брестского мира…» ⁵⁶⁶

16 июня, после подавления в мае – июне рабочих манифестации в Сормове, Ярославле, Туле, Нижнем Тагиле, Белорецке, Златоусте, Екатеринбурге, роспуска оппозиционных Советов, удаления 14 июня меньшевиков и эсеров из Всероссийского ЦИКа, вызвавших новые демонстрации, манифестации и попытки стачек, народный комиссариат юстиции РСФСР известил, что революционные трибуналы «не связаны никакими ограничениями» в «выборе мер борьбы с контрреволюцией, саботажем и проч.» ⁵⁶⁷. Ленин писал: «И меньшевики. И эсеры в громадном большинстве были на стороне чехословаков, дутовцев и красновцев. Это положение требовало от нас самой ожесточенной борьбы и террористических методов этой войны. Как бы люди с различных точек зрения ни осуждали этого терроризма… для нас ясно, что террор был вызван обостренной гражданской войной.Он был вызван тем, что вся мелкобуржуазная демократия повернула против нас…» ⁵⁶⁸

2 сентября, после высадки интервентов в Архангельске, Мурманске, Одессе, Владивостоке, мятежей эсеров, «заговора послов», декретом ВЦИК в стране вводился режим «осадного», «чрезвычайного военного положения».В декрете говорилось: «Лицом к лицу с империалистическими хищниками, стремящимися задушить Советскую республику и растерзать ее труп на части, лицом к лицу с поднявшей желтое знамя измены российской буржуазией, предающей рабочую и крестьянскую страну шакалам иностранного империализма, Центральный Исполнительный Комитет Советов рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов постановляет: Советская республика превращается в военный лагерь…» ⁵⁶⁹ .Ленин пишет в то время: «Товарищ Зиновьев! Только сегодня мы услыхали в ЦК, что в Питере рабочие хотели ответить на убийство Володарского массовым террором и что вы… удержали. Протестую решительно! Мы компрометируем себя: грозим даже в резолюциях Совдепа массовым террором, а когда до дела, тормозим революционную инициативу масс, вполне правильную. Это не-воз-мож-но! Террористы будут считать нас тряпками. Время архиважное. Надо поощрять энергичность и массовидностьтеррора против контрреволюционеров, и особенно в Питере, пример коего решает» ⁵⁷⁰.