Текст книги "Кинхаунт (СИ)"

Автор книги: Василий Анисимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

– В полутемном зале, озаряемом светом тысячи свечей, – орал я в полной тишине, из которой мне навстречу сверкали горящие глаза пьяных курутсян, – благородные офицеры… наслаждались заслуженным покоем! Они наслаждались завоеванным ими миром! Они возвращались из космических битв, зная, что дома их ждет почет… и уважение! Что их жену не обидит банда пьяных айзеров, и что благодарное государство на всю оставшуюся жизнь… обеспечит тех, кто стал инвалидом, защищая его! Мы жили в красивом мире! В мире, полном красоты и смысла! А что теперь? Теперь солдаты, сгоревшие ради этих жирных бюрократов… оказываются на помойке! И никто за это не отвечает! Потому что те, кто отвечал за свои слова, были преданы и уничтожены! Обмануты и убиты! Арестованы и… сосланы! Пока мы хлопали ушами, горстка предателей, лжецов и… – я замялся, подбирая слова, – … и ублюдков … украла у нас власть!

Толпа возбужденно заревела.

– Украла у нас монархию! – продолжал я, не совсем понимая, к чему это я и о чем.

– Украла у нас… КОРОНУ!!! – в последний момент я поймал нить собственного монолога.

Толпа взревела еще мощнее, но тут из нее раздался крик:

– Но что же делать? Что нам теперь делать?!

– Как это "что"? – возмущенно вскричал я, одновременно задавая себе этот вопрос и не находя ответа. – Как это "что"???!!!

Пауза затянулась. Я бешено сверлил глазами бешено сверлящие меня глаза собравшихся, ожидая, что правильный ответ вот-вот осенит мою пьяную голову, но он, собака, явно долизывал где-то последнюю бутылку кира.

На выручку, как всегда, пришел верный Крез, мощно заоравший:

– Валить!!!

Тут начался всеобщий восторг и ликование. Дружные крики волнами потрясали здание "Реактора", то затихая, то усиливаясь вновь. Раздалась даже пара выстрелов – в воздух, точнее – в многострадальный потолок.

Воспользовавшись моментом, я спрыгнул со стола прямо в объятия Креза, восторженно кричавшего вместе со всеми.

– Ты чего? – прокричал мне на ухо Крез, заметив странное выражение моего лица.

Я поморщился.

– Я чего-то немного отключился… не помню, с чего я начал… мне плохо…

Крез смотрел на меня влюбленными глазами.

– Вот за это я тебя уважаю! Когда ты отключаешься, ты совершаешь такие подвиги, за которыми не угнаться даже мне!

Тут шум начал стихать, и охрипший Крез во всю глотку завершил свою мысль:

– … Но сначала – еще кирнем!!!

Буйный хохот полусотни глоток был ему ответом.

– Давай дальше, – яростно шепнул мне Крез и толкнул.

– Чего дальше? – не понял я.

– Дальше! – выпучил он глаза. – Толкай речь! Куй железо! Ты же король!

Он развернул меня к аудитории и толкнул под ребра так, что я закашлялся, и все обернулись на меня.

– Надо возрождать монархию! – поспешно сказал я. – А для этого создавать организацию! Давайте составлять списки членов! Разделимся на отряды по районам, кто где живет, выберем командиров!

Вокруг образовалась зона быстрого похолодания и разрежения – ненавистники всякой формальности, курутсяне потихоньку потянулись от меня подальше.

– Мы должны возродить монархию, братья! – повторял я, чувствуя затылком ярость Креза. – Но сначала надо установить диктатуру монархистов! А ее предводителем буду я! Временно! Пока вы меня не выберете!

– Дэлвисы клевые, – громко заметил кто-то в толпе, – они же эти, первые после короля!

– Да! – внезапно гаркнул Крез, обрушивая мощную длань на мое плечо. – Дэлвис будет клевым королем, я отвечаю!

Я поморщился от такой странной похвалы, но тут же изобразил уверенность в своих силах, потом задумчивость невольно наползла на мою физиономию. Все происходило слишком быстро и как-то бестолково.

– Чего? – переспросил я наконец у Креза.

– Молчи! – шепнул он мне, скорчив яростную физиономию, и тут же обратился к публике с широкой улыбкой и руками нараспашку, словно обнимая весь зал. – Итак, господа, кто за то, чтобы избрать Дэлвиса предводителем собравшегося цвета нации, руководителем монархического комитета и будущим королем Амбросии?

Кто-то громко, но не очень уверенно одобрил идею, другой высказал сомнение. Остальные озадаченно и недоверчиво молчали.

– Парни! – решил поднажать я, но мысли отчаянно разбегались в стороны. – Мы!.. сейчас такой уникальный момент!.. мы собрались здесь, это народное собрание!.. у нас вся сила власти! … мы можем установить свое правительство!..

– Может ты провокатор? – донесся откуда-то вопрос.

Моему изумлению не было предела.

– Да вы… что вы, я?!! Я же…

– Да, ты!

Крез досадливо хмурился и оглядывался вокруг, выискивая автора вопроса. Если бы ему это удалось, вопрос разрешился бы моментально и по существу, раз и навсегда. Но проницательный раскрыватель заговоров и провокаций не спешил являть пред Крезом свое светлое чело.

Зато посеянное им зерно сомнения тут же дало обильные всходы в мятежной среде собравшихся.

– Че, провокатор?

– Где провокатор?

– Е, тут провокатор!

– Ну я так и знал!

– Парни, тут провокатор… нуиеенна-а-а….

Потеряв интерес к происходящему, собравшиеся обратили свои взоры в сторону столов с киром и начали медленно дрейфовать к ним, влекомые неизвестной силой. Впрочем, почему же неизвестной?

– Куда же вы, братья?… – вопрошал я с болью.

– Кинхаунтский волк тебе брат…

– Ведь нам нужна монархия? Нужна! Но без организации ничего не получится!

– Да успокойся ты со своей организацией, – проворчал кто-то, – и без нее все будет отлично. Главное – надо объединиться! Курутсяне должны объединиться!

– Да! Да! – раздались со всех сторон восторженные крики курутсян, на мгновение обернувшихся ради этого от столов с киром.

– …ну как же?… организация!..

– Объединиться!..

– Дэлвис? Король?…

– Пошли кирнем!..

– Наливай!..

– Клео!!!..

…

Мы с Крезом отошли к одному из столов, где был выставлен черный деревенский кир пятилетней выдержки. Навстречу нам немедленно протянулось несколько бокалов – друзья, приятели и вообще незнакомые парни наперебой хвалили меня, мою речь, и даже мое выражение лица и форму носа. Я молчал, все еще переживая свой взлет и провал, и зная цену этим лживым похвалам. Крез заговаривал с ними о возрождении монархии под руководством моей скромной персоны, однако их лица моментально скучнели, и они переводили тему.

– Крез, – наконец не выдержал я и легонько дернул его за руку. – Оставь.

– Не понимаю, что за дела, – разочарованно кривя рот, обернулся он ко мне и глотнул кира. – Чего они боятся? Чезанна-а-а-а?! (древне-курутсянское "в чем же дело?")

– Это не их дело, – пояснил я, наливая себе следующий бокал темного напитка. – Для этого им придется отложить свои дела и заняться восстановлением монархии. А как же домашние дела, чувихи, башли? Кто будет заниматься всем этим?

Крез хотел ответить что-то, но я остановил его нетерпеливым жестом, поднося бокал к своему носу и дегустируя сначала вид, затем запах, потом уже вкус.

Кир. Бог всех обиженных и разочарованных. Безотказный друг и утешитель, заменитель мира, любви и удачи.

Так, что у нас тут в бокале?

Хороший, настоящий весенний черный деревенский кир, с ароматами прелой влажной земли, только что освободившейся от мертвых объятий утоптанного и грязного, пожелтевшего снега, запахом жухлой прошлогодней травы, местами – оттаявшего зимнего верза и обычной для этой местности падали, вроде мелких грызунов. Мощное давление высокоградусного спирта, подобно жаркому весеннему солнцу, поднимает всю эту гамму в высокий, насыщенный диапазон восприятия, обеспечивая незабываемое предвкусие, вовремявкусие, немногосразупослевкусие и минутпятьчерезпослевкусие, а также свой оригинальный, ни с чем не сравнимый вкусназавтрасутрасбольнойголовой.

Крез внимательно наблюдал происходящее с моим лицом. Когда я наконец выдохнул воздух, он опрокинул в горло вторую половину своего бокала и вновь обернулся к столу.

– Крез! – укоризненно сказал я, опираясь на его могучее плечо. – Надо же смаковать каждый глоток! Пожевать, поболтать, … полизать… ик…. Кто же так пьет?!..

– Я, – ответил он низким голосом и разлил по стаканам напиток из бутылки другого сорта.

Держа за кончик хвоста ускользающую, но очень важную мысль, я попытался развернуть его могучий торс в свою сторону, чтобы улучшить внимательность его восприятия моих слов, но Крез едва не двинул мне в лицо полным бокалом, и мне пришлось перехватить у него этот бокал и внимательно разглядеть на свет.

Одним правым глазом, потому что второй, после долгого размышления и усилий, все же не смог сфокусироваться в той же точке, что и первый, и огорченно уставился чуть левее, в результате чего я начал видеть не один бокал, а два.

Поразмышляв, я отверг кажущееся многообразие новой картины мира и радикально упростил ее, прижмурившись.

– Что видишь? – хрипло вопросил Крез, немного наклоняясь и сверля меня своими чуть выкатившимися из орбит глазами.

– Минуту, … – прохрипел я, с видом покорителя космических пространств всматриваясь во вселенную в своей руке.

– Золотистый оттенок настоящего меда и солода… вязкая, богатая жирными маслами субстанция стекает со стенок бокала медленнее, чем вода… потому что это не вода… это загустевший солнечный свет… это застывшее тепло лета…

– У-у-у-ы-ы-ы… – застонал от удовольствия Крез и выпил свой бокал одним махом. – Продолжай…

– Чуть меньшее, чем обычно, содержание спирта придает напитку особую мягкость, легкость и нежность цветочных ароматов… он просто сам поднимается из бокала и льется вам в горло…

– Да-а!!! клеэ-о-о…. Это правда, дружище… а попробуй вот этот…

– М-м-м… насыщенный янтарный тон… запах старого улья… с нюансами цветочного воска, обкуренных пчел, зажигающих … на старой поляне… где-то рядом бродит призрак шершня, жадный охотник… не всякому добрые пчелы дадут отведать своего меда, злые души получат яд… яд и пламень, укутанные в одеяло пропитанной медом древесины…

Где-то в конце этой тирады моя печень сказала "все" и перестала сдерживать собой спирт, и он мощным напором хлынул в мой мозг и отключил его. Помню лишь мерцающие оттенки золотого кира, земную простоту черного, воздушную легкость белого, пряное многообразие цветочного и задумчивую прохладу лесного. Остальное, что не уместилось в моей памяти, на следующий день со смехом рассказал мне добрый Крез.

Первое, что я увидел, придя в себя, были чьи-то вонючие грязные сапоги. Они почему-то находились перед самым моим носом и вели себя очень странно и неспокойно, то притоптывая, то исчезая и вдруг снова появляясь. Собрав в кучу остатки соображения, я понял, что нахожусь на полу. Еще немного напрягшись, я заставил оба глаза повернуться в противоположную сторону, увидел что-то темное и необъятно широкое, об обратную сторону которого стучали, кажется, бутылки и бокалы с киром, и раздавались чьи-то веселые и очень бессвязные голоса.

Ага, я понял – я был под столом.

Яростно раздавая команды членам своего тела, я выбрался из-под него и был встречен хором радостных приветствий. Мне немедленно поднесли бокал кира, и я немедленно его выпил, и, как ни странно, это помогло мне прийти в себя и освежиться.

Народ стал понемногу успокаиваться и расходиться. Кое-как соблюдая равновесие, я выбрался на улицу и с удивлением попал в белый мир – с темного неба на белую землю быстро падали ряды ажурных снежинок. Они уже успели похоронить под собой серо-черную грязь.

Падая, снежинки танцевали в воздухе, увлекаемые легким ветерком. Пьяные ноги чуть не заставили меня присоединиться к ним, но в последний момент я взял себя под контроль.

На заборе, к которому я подошел, темнели корявые надписи: "Курутс". Некоторые из них были явно сделаны кровью.

Я остановился, любуясь надписями. В этих бесхитростных буквах отражалась вся курутсянская душа: и любовь к родине, и желание поделиться этой любовью с неизвестными прохожими, и презрение к условностям грамматики, и даже демонстрация готовности защищать своих женщин и детей…

… своих женщин…

… Мэя Дэвис… доведется ли мне когда-нибудь защищать тебя, чтобы ты познала всю силу моей любви?…

… Мэя Дэвис… Смутное, тревожное воспоминание закралось мне в сердце и начало немилосердно терзать его…

Внезапно со всех сторон вспыхнули мощные прожекторы – как ни странно, все они были направлены на меня.

– Марк Дэлвис, – пророкотал могучий голос, многократно усиленный громкоговорителями.

– Да? – удивился я.

Мне померещилось вдруг, что это негодные курутсяне одумались, раскаялись и решили начать торжественную церемонию венчания меня на царство, и я протянул руку за бокалом и приготовился произнести речь.

– Руки за голову!!! НА КОЛЕНИ!!!

Нет, это была какая-то другая церемония. Я покосился в сторону, высматривая какое-нибудь укрытие.

Раздался грохот сапог, справа и слева в ослепительном сиянии прожекторов вдруг выступили стройные ряды спецхранов – уличной пехоты, закованной в доспехи из тяжелого пластика и вооруженной щитами и дубинками.

Волна страха помогла мне мгновенно протрезветь. Я развернулся и бросился бежать к ресторану, надеясь скрыться в суматохе.

– Стоять!!!

Как невежливо по отношению к первому после короля!

Кстати, о ком это?

Из дверей ресторана высыпала толпа бичар, привлеченных иллюминацией и звуковыми эффектами. Мне пришлось врезаться в нее, причем некто из стоявших на пути оказался настолько неучтив или нелицеприятен к представителю возрождающейся монархии, что отвесил мне подзатыльник, пока я продирался сквозь толпу.

– ОЦЕПИТЬ РЕСТОРАН! НИКОМУ НЕ ДВИГАТЬСЯ!

– Уходим, храны, – бросил я промелькнувшему слева по борту Крезу и продолжал вести свою траекторию на другой конец зала, к служебным помещениям ресторана, через которые я рассчитывал оказаться в палисадниках, откуда можно было попасть в трущобный квартал Антанамара.

Однако, пробегая мимо Креза, я за что-то зацепился воротником, и вместо прямой описал резкую дугу.

– Погоди, – сказал Крез, чья рука и была внезапной силой, изменившей мою траекторию. – Ты ничего не соображаешь? Там же тупик.

С этими словами он развернул меня левее и показал рукой на окна.

Со стороны двери раздался грохот разбиваемых дверей и стекол, крики страха и ярости, удары дубинок по телам, а также просьбы налить еще кира.

Я кивнул Крезу, разбежался и бросился в закрытое окно, сгруппировавшись в полете. Помнится, похожее ощущение было, когда я зимой нырнул в заледеневшее море. Только холодно на этот раз не было.

Неожиданно твердое стекло несколько изменило рассчитанную мной траекторию падения, и вместо плеча я приземлился на задницу – в ореоле осколков, как и подобает претенденту на престол.

Хитрый, или умный, или всё это вместе Крез прыгнул в расчищенный мною проем и орлиным взглядом окинул окрестности.

– Туда, – бросил он и вперил указующий перст в сторону стоянки мобилей.

Арс был уже тут, он на заплетающихся ногах бежал к какой-то машине.

– Ты что, – бодро осведомился у него Крез, поравнявшись и обгоняя его, – собрался без нас?

– Да нет! – поросячьи прохрюкал Арс и оглянулся на меня, – я наоборот бегаю тут, вас ищу!

– Ключи! – гаркнул Крез и протянул руку Арсу.

– Какие ключи?! Там кнопка!

Крез отвернулся и нырнул в открывшуюся заранее дверь мобиля, я бросился в заднюю, рассчитывая, что она также откроется в последний момент, но был обманут в своих ожиданиях.

– Извини, – запыхавшийся Арс виновато пожал плечами, сострадательно морщаясь мне и открывая дверь вручную. – Они не автоматические, просто плохо закрываются.

– Ничего, – великодушно буркнул я, почесывая ушибленную второй раз голову, и сел в салон.

Крез резко развернул машину, и броневик рванул со стоянки на дорогу.

Вдруг справа из-за поворота наперерез вылетел черный бронемобиль Хранителей.

Я взглянул на него и понял, что он хочет подрезать нас, и хотел крикнуть об этом Крёзу, но не успел.

Броневик Крёза свернул, тот тоже свернул и с силой ударил нас в левый борт, прямо напротив Арса. В салон брызнуло стекло, я зажмурился. Арс надвинулся на меня и вскрикнул.

Крёз выругался, машина отчаянно заскребла колесами, завихляла и рванула вперед с новой силой. Вдогонку раздались ругательства и выстрелы.

Я открыл глаза – машина неслась куда-то, кренясь из стороны в сторону, Крёз бешено вертел руль. За окнами мелькали дорога и дома, раскачиваясь так, словно это они перебрали лишнего, а не я.

Тут меня укачало, и все то пестрое общество салатиков, верченых почек и кира, которое на тот момент все еще оставалось в моем желудке, изъявило острую необходимость выйти прогуляться. Вывернувшись из окна, я удовлетворил настойчивые просьбы собрания, и оно нестройной, но очень веселой толпой покинуло скромное заведение моего организма.

Сзади послышался звук сильного удара и удаляющийся звон осыпавшихся стекол – судя по всему, второй бронемобиль хранителей был шокирован моим поступком до такой степени, что потерял управление и врезался в стоявшую у обочины машину.

Крёз с бешеной скоростью помчал мобиль по прямому проспекту, заставляя встречные машины испуганно жаться к обочине и сбивать рекламные щиты. Мы выехали из квартала на длинный и широкий Лоринганский проспект.

– Арс! – сказал Крез. – Мы тебя забросим и уедем в одну берлогу. Слышишь, Арс?

Я повернулся и увидел искаженное, покрытое потом лицо Арса. Его придавило к сиденью Марка.

– Ногу сломало, точно, – объяснил он, счастливо улыбаясь. – Во-о… о-о-о…

Разыскав ближайшую больницу, мы с трудом оторвали помятую дверь мобиля и вытащили Арса из покореженной кабины. Громко ругаясь, мы на руках отнесли его на второй этаж, ведомые девушкой в белом халате. Несмотря на серьезность происходившего, и Крёз, и даже стонавший от боли Арс не могли оторваться от ее стройных округлых икр, грациозно поднимавшихся перед нами по ступенькам.

Приказав нам положить Арса на кушетку в ослепительно белой и едкой от запаха медикаментов палате, она встала рядом и посмотрела на меня строгим взглядом учительницы:

– Ну что, рассказывайте, как было дело.

– Ик, – ответил я, присел на пол и положил голову на кушетку Арса.

– Зачем? – мягко удивился Крез, пытаясь обворожить ее взглядом. – Уач…

– История болезни, – невозмутимо пояснила она.

– А че-а, – начал Арс гортанным низким голосом, искоса глядя на девушку, – короче, я пришел, короче, в ресторан "Реактор", … знаете наверное, это самый крутой ресторан в городе…

Голос его становился все ниже и гортанней, потому что, разговаривая, он изгибал шею, пытаясь смотреть на стоявшую над ним медсестру.

– И короче, там бичи одни… а я – че-а, как начал всех гасить… ы-р-гх…

Медсестра силой повернула голову Арса и зажала ее в мягком подголовнике.

– Они у меня летали там, че-а, – не сдавался он, пытаясь достать ее хотя бы глазами, для чего беспощадно выворачивал их из глазниц, – как эти, че-а… а вот это – король, смарите, он реальный, че-а…

Он хотел указать на меня пальцем, но его руки тоже были зафиксированы в кресле, поэтому он попытался сделать это глазами. Я потянулся было к этим беспокойным глазам рукой, мне хотелось заправить их обратно, потому что показалось, что они вот-вот выпрыгнут и повиснут, а может, встанут на стебельках, как у рака.

– Все ясно, – ласково сказала она, – драчуны вы этакие. Надо срочно начать операцию. Голень повреждена металлическим предметом, может начаться гнойное заражение.

Тембр ее тихого голоса был таким приятным и сочным, что Крёз замер, глядя ей в глаза, и расплылся в улыбке, забыв, где находится. С его уст уже готово было сорваться очередное "уачусэй", но от слов "гнойное заражение" меня снова замутило, и я силой увлек его за собой по лестнице вниз.

Машину Арса пришлось оставить возле больницы – она ему понадобится, когда его отпустят. Мы взяли в ларьке по две бутылки пива и сели в первый попавшийся транс, и после первого же глотка пива мой мозг отключился.

Включился он от подозрительной вони – открыв глаза, я обнаружил себя рядом с Крезом в каком-то подозрительном кафе. В раскрытые окна шумела осенняя ночь.

Подозрительного вида бармен протирал подозрительной тряпкой посуду, время от времени поглядывая на нас с подозрением. Крез энергично уминал какую-то подозрительную булочку, запивая ее подозрительно пахнущим чао. Точно такие же стояли и передо мной – подозрительно понюхав одну, я отказался от идеи последовать примеру своего друга. Возможно, под влиянием желудка, который заранее известил меня о своем отказе принять эту пищу, сославшись на текущие профилактические работы.

Пришедшее в себя сознание взяло наконец бразды правления в свои руки, но пользовалось этим исключительно для того, чтобы, трусливо забившись в угол мозга, ворчать мне всякие гадости по поводу моего морально-нравственного облика и поведения.

Центральный процессор… поврежден на сорок процентов.

Уровень энергии… десять процентов.

Рекомендации: немедленно перейти в горизонтальное положение.

– Ну что ты думаешь? – спросил наконец я Креза и нерешительно откусил пирожок, но тут же испуганно выплюнул откушенное себе под ноги. – Кройн, я имею в виду. Похоже, мы попали.

– Кройн? – Крез посмотрел на меня с таким удивлением, словно баталия в "Реакторе" случилась пару лет назад. – А… да ерунда. Ну и что? Устроим засаду.

Я сделал презрительную гримасу, оценив короткий и неуклюжий полет мысли своего друга.

– Сам он не придет. Он нашлет валежников. Мы не должны сегодня ночевать дома.

– Ну и что? Пускай нашлет, а мы их замочим.

– Всех?

– Всех. По одному.

Я перестал жевать и посмотрел на Крёза, стараясь вложить в свой взгляд максимум усталого презрения. К сожалению, мои лицевые мышцы, отвечающие за презрение, не смогли выдать необходимый уровень мощности.

– По-моему, должно быть понятно и идиоту, что если Кройн нашлет на нас ВСЕХ своих валежников, то ВСЕХ их мы не замочим.

– Угу, – подозрительно легко согласился Крез. Его взгляд остановился на моем фоне. – Тебе кто-то звонил, пока ты лежал в отключке.

Я посмотрел на экран фона и подскочил, как ужжаленный.

– Что-то случилось? – спросил Крез.

Мэя Дэвис!

– Ничего, – пробормотал я, вытирая обильный пот со лба.

О Господи!

Время?

Полночь!

Я молниеносно набрал ей, но она не отвечала.

– О черт… – пробормотал меня, затем меня скрутило, и я отбежал в кусты, чтобы излить им свою желчь.

Мэя Дэвис! О я, идиот! Надо же было так бездарно упустить свой шанс! Теперь она никогда не простит мне! Что же делать?! А делать нечего! Звонить во втором часу ночи?! Пьяным голосом просить прощения?!.. нет, теперь мой путь только на Кинхаунт, в череде подвигов, которые прославят меня и смоют свой позор …

Вернувшись через несколько минут за стол, я увидел на нем новую партию пирожков, и жадно схватил один из них. Мне уже было нечего терять.

– Что с тобой, друг? – спросил меня Крез неожиданно теплым, почти нежным голосом.

Видимо, это убедило меня рассказать ему все. Про то, как я встретил чудесную девушку, и как за всеми этими перипетиями с айзерами позорно пропустил свидание с ней.

– А… – Крёз минуту смотрел на меня, затем продолжил жевать. – Понятно. Корону ты уже упустил, сейчас упустишь влюбленную в тебя принцессу. Продолжай в том же духе.

Я подскочил, как ужаленный, но не нашел слов в ответ.

Он посмотрел на меня с брезгливым сожалением.

– Поехали на море, там подумаем. На роболайне. Как в юности.

Роболайн неспешно катил по мокрому от снега монорельсу набережной, постукивая колесами на стыках. Под этот монотонный звук уставший Крез блаженно уснул в соседнем кресле.

А я долго думал о Мэе Дэвис, отчаяние и надежда боролись в моем сердце… пока, утомленный ими, я не задремал в уютном кресле.

Ночные часы тихо текли один за другим. Роболайн ехал вдоль моря от одной остановки до другой, на окраине разворачивался и ехал обратно. В приоткрытые окна дышал свежий морской ветерок.

Только на рассвете пробудившийся организм заставил меня продрать глаза и почувствовать, что кресло, какое бы оно удобное ни было, все равно остается креслом. Спинные и ягодичные мускулы требовали срочно размяться, не говоря уже об остальных органах тела, которые, будь у них глаза, смотрели бы на меня с видом забытых в магазине детей.

Растолкав Креза, я вышел с ним на 28-й Эскадренной, и мы с наслаждением разрешили кое-какие наболевшие вопросы, а затем вдохнули запахи подветренного берега, глядя на поднимающееся над морским горизонтом солнце.

Лет пять назад здесь стояла Королевская Эскадра. Новая власть отправила ее на металлолом за ненадобностью – последняя планетарная война была выиграна (не без нашего с Крезом участия), и поддержка флота отнимала деньги у бюджета, остро нуждавшегося в средствах для восстановления разрушенных войной территорий. Корабли отправили на переплавку, и, надо полагать, это железо, выстреливавшее когда-то тысячи тонн разрушительных зарядов в боях у побережья Пандукии, уже превратилось в каркасы новых домов и трасс на том же месте, где падали смертоносные гостинцы.

Но мне было жаль этих красавцев, отправившихся в небытие. Новая власть слишком рьяно стирала следы старой – можно было хотя бы пару кораблей оставить для музеев. Например, огромный линкор Аргелион, белоснежной массой надстроек висевший над сверкающей гладью этих вод. Или изящный и стройный крейсер Вестник, сыгравший решающую роль в трагической баталии под Тинападо.

Теперь ничто не напоминало о них. Кроме моей ностальгии о прошлом.

Медленно плывущие над бескрайней водяной равниной облака окрашивались в разнообразные розовые, фиолетовые, синие, голубые тона. Несколько маленьких парусов уже белело на пути к горизонту – беспокойные рыбаки вышли на морскую ниву, чтобы в этот ранний час собрать с нее первый щедрый урожай.

Купив по дороге выпить и перекусить, мы вышли на овеваемый холодными ветрами берег, сели на пирс и стали смотреть на набегавшие черные волны, время от времени кидая в рот по парочке соленых рыбок и запивая их теплым пивом.

Ближе к полудню солнце наконец решило вылезти из-за пелены облаков и вяло взглянуло на плескавшееся море. Мы разделись, искупались в ледяной воде и развалились на горячих камнях, греясь на солнце и приходя в себя.

И тут зазвонил фон.

– Крез? Привет. Это Дави. Вы где сейчас?

– Мы на море, – недовольно ответил он.

– А мобиль где оставили? Лимо 0251 возле "Реактора" – это твой?

– Ну, мой… – соврал для простоты Крез, быстро взглянув на меня, – а что?

– Был. Его сожгли только что.

– А… – равнодушно протянул Крез. – И че?

– Ну… я думал, тебе будет интересно.

– Интересно, – кивнул Крез. – Задержали кого?

– Нет. Никаких улик. Будь осторожен. Ходят слухи, что ты кому-то насолил.

Крез поблагодарил собеседника, положил трубку и посмотрел на меня с утешительным превосходством.

– Не огорчайся, Дэл. У нас еще остался мой "корд", – сказал он низким мужественным голосом.

Я посмотрел на него и увидел в его глазах торжество. Он явно радовался тому, что теперь я обречен быть пассажиром в его машине. Денег на вторую машину у меня не было, да и у него тоже, и на ближайшее время не предвиделось.

– Не грусти, чувачок, – Крез ласково похлопал меня по плечу. – Дядя Крез отвезет тебя туда, куда нужно…

Я ожидал, что он добавит "…ему", но тут фон зазвонил снова.

– Крез?

– Да?

– Кстати, твой "Корд" тоже сожгли.

Крез перестал улыбаться.

Я мимолетно улыбнулся своему отмщению и отвернулся к морю, и тяжело вздохнул.

Расчет вариантов дальнейших действий запущен. Результат: 1 «валить отсюда быстрее»

Мой "лимо". Длинный кузов с убирающейся крышей, низкая спортивная посадка, обтекаемый белый профиль, длинный капот и багажник – я выбрал этот мобиль за утонченную мощь.

Я три года копил на эту машину.

Волны с шелестом набегали и откатывались назад, сверкая в лучах заходящего солнца, низко висевшего над холодным морем, переворачивая блестящие частички разбитых раковин. Свежий ветер порывами набегал на берег, заставляя немногочисленных живых обитателей метаться в поисках укрытия и тепла.

– А на Кинхаунте сейчас лето, наверное, – подумал я вслух. – Мэя так хотела, чтобы мы с ней уехали туда.

– Мы? – переспросил Крез.

– В смысле, я с ней.

– А я? – обиженно посмотрел он на меня, и я растерялся.

Далеко в море морские волны с шумом разверзлись, из них выпрыгнул большой серый инг, махнул серповидным хвостом и упал обратно, подняв облако соленых брызг.

Крёз подобрал с камней обломок толстой раковины, изъеденный морскими червями и покрытый солью, повертел в руках и зашвырнул в набегающую волну.

– "Мы", – повторил он с обидой. – Я так стараюсь ради тебя, а ты променял меня на какую-то бабу!

Мне стало тоскливо, и я снова взглянул на экран фона – но было еще слишком рано звонить девушкам, которые ложатся спать не раньше полуночи. Если я разбужу ее, она еще чего доброго, наговорит мне колкостей, которые еще сильнее отдалят нас от друга. Лучше пусть выспится и начнет скучать обо мне, тогда я и позвоню.

Да, надо же – я считал себя таким великим женским психологом.

– Понимаешь, Крез, – решил я утешить друга и начал врать напропалую. – Мэя – юная сумасбродная принцесса, которая вообразила, что после смерти Орта мне угрожает опасность, как последнему кандидату первого уровня в короли. И предложила мне уехать на Кинхаунт, чтобы там, в тиши диких лесов и полей, переждать опасность.

Он посмотрел на меня с уничижением.

– Затем, – пожал я плечами, – кто, если не ты, вчера мне с пеной у рта доказывал, что на Кинхаунт ехать неинтересно и не нужно – у нас ведь теперь такая классная идея, крышевать фермеров.

– Ага, "классная"! – обиженно возразил он. – "У нас"! Ты уедешь, и с кем я буду этим заниматься? С одноногим Арсом?

Сумасбродная идея метнуться на Кинхаунт, раздобыть там сокровищ и вернуться в Амбросию истинным королем вдруг расцвела в моем воображении, как тропическая орхидея под мощным напором утреннего солнца. Заодно можно было на время спрятаться от возникших неприятностей в виде айзеров и полиции – может, за неделю они забудут о нас, отвлеченные другими проблемами.

Крез… с одной стороны, при виде Мэи Дэвис он наверняка начнет делать масляные глазки и ворковать "уачусэй". С другой, Мэя ведь – прирожденная аристократка, и она вряд ли склонится на ухаживания парня из простого рыцарского рода, каким бы он настойчивым ни был. А в разных проблемных ситуациях Крез пригодится как никогда – например, натаскать дров под дождем, или построить временное убежище из камней.

Я представил, как мы с Мэей лежим в палатке, обсуждая нюансы средневековой поэзии, а заботливый Крез время от времени подносит нам то верченых почек, то печеных вертячек. Решено!

– Крез! – сказал я с воодушевлением, вспоминая горящие глаза Мэи. – Крез? Мы поедем вместе … в тепло… чтобы трава, деревья… цветы… Втроем! Я, она и ты!

Крёз покачал головой, глядя в песок перед собой.

– Ага, чтобы я там путался у вас под ногами. Заглядывал в палатку в самый неподходящий момент.