Текст книги "Кинхаунт (СИ)"
Автор книги: Василий Анисимов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
Философия Дэлвиса
Во второй день я, опьяненный морским ветром, все время дувшим с юга, выпил слишком много и сразу.
Причиной была нервная скука – на последних тысячах к Кинхаунту "Урайна" вдруг начала капризничать, и ход корабля сильно замедлился. Охлаждение двигателя и топливный насос ломались по очереди, из-за них начинали выходить из строя остальные детали – кораблик-то, как оказалось, уже пятьдесят лет как на плаву.
Пока судовой механик и матросы как угорелые носились от одной поломки к другой, мы сидели на палубе с капитаном, Лианой и лоцманом, уютно расположившись в плетеных креслах вокруг столика с киром и фруктами. Начавшись с корабля и его нелегкой судьбы, разговор плавно перешел на политику. Ясное небо над морем, задержки, предстоящая высадка, сгоревшие мосты за плечами – все это создавало у меня особое настроение, и оно требовало выхода.
– И вообще тяжело стало жить в последнее время, – пожаловался капитан, покачиваясь в кресле с бокалом в руке и наблюдая, как почерневший от моторного масла механик в очередной раз бежит от моторного отсека к складу. – Новая власть давит нас законами. Возвращаешься из рейса, заплати налоги, оплати разрешения… Раньше, при короле, я брал только разрешение на плавание – и вперед! Делай что хочешь!
– Так значит, стало хуже? – подтолкнул я оратора к логическому умозаключению.
– Конечно! – этот ответ был для капитана таким очевидным, что он не выдержал и залпом выпил свой бокал.
– Ну так за чем же дело встало, – сделал я, казалось бы, логичный вывод, с трудом сдерживая бурлившие чувства, и торопливо опрокинул свой бокал, чтобы скорее погасить их. – Значит, надо возрождать королевство?
– В смысле? – Капитан в затруднении наморщился.
Крёз понял, к чему идет дело, поскучнел и переключился на бронзовокожую дочь капитана, неторопливо щипавшую жареную рыбу на блюде, и заговорил с ней о какой-то ерунде – да об этой самой рыбе, похоже.
– В самом прямом, – рыкнул я, недовольный внезапным тугодумием капитана и жестом показал ему на пустые бокалы. – Если раньше, при короле, было лучше, а сейчас, при республике, хуже, значит, надо восстанавливать королевство. Так?
– Ну, не знаю… ну, наверное… – неуверенно ответил наконец капитан, глядя, как прозрачная струя кира переливается из бутылки в бокал.
– Что значит "наверное"? вы не уверены?
– А как вы себе это представляете? – с интересом вмешался лоцман, которому за это время полюбились мои заумные беседы с капитаном. Впрочем, подозреваю, он только делал вид, чтобы втереться к капитану поближе в доверие. – Если восстанавливать королевство, значит нужен король? А где его взять?
Я посмотрел на него испытующе. Сказать, что ли, что последний претендент на престол сидит сейчас перед ним? Нет, он еще не готов. Я молча показал ему на полный бокал, стоявший перед ним, и он послушно опрокинул его залпом.
– Сначала надо поставить этот вопрос. Откуда может взяться король, если он никому не нужен. Сначала надо четко сказать – "мы хотим короля". "Мы хотим королевство". Следующий шаг – найти человека, который будет королем. Ваше здоровье! За короля!
– За короля!
– Мы должны подготовить народ к возвращению королевства. Более того! Мы должны пробудить в народе покаяние. Да! Наливайте!
– Покаяние? – переспросил капитан, наливая.
– Конечно! Ведь разве сам народ не виноват в том, что королевство пало, и стала республика?
– Ну насчет народа это вы неправы… – капитан немного обиделся. – Я лично ничем перед королевством не виноват…
– Но ведь вы ничего не сделали, чтобы защитить его. Чем вы занимались, когда шел штурм Дворцовой площади?
– Ну… кажется, я был в рейсе. Да, я был в рейсе.
– А что вы сделали, когда вернулись и узнали о революции?
– А что я мог сделать?
– Ну, например, собрать своих матросов и повести их на штурм… вышибить из Дворца эту республиканскую шушеру… эту мразь, сброд уголовников и подлецов… – пьяная ярость охватила меня, я опрокинул бокал в горло, – … раздавить их вот так, как этот бокал!
Я зарычал и раздавил бокал в руке, осколки впились мне в ладонь, и на стол закапала кровь. Крез пнул меня ногой под столом, но этот толчок распался в моем пьяном сознании на множество самых разнообразных смыслов, так что я только усмехнулся.
– Что вы делали, когда вернулись из рейса? – повторил я свой вопрос, изо всех сил сдерживаясь.
Получилось весьма угрожающе.
Капитан посмотрел на меня с ужасом.
– Я… пошел в кабак… – наконец промямлил он. – С командой. Мы тогда здорово нажрались…
– Монархия пала, а они пошли в кабак! – закричал я, вытирая окровавленную руку салфеткой. – Полюбуйтесь на них! Наверное, радостно кричали, "долой короля"?
Капитан посмотрел на меня жалобным взглядом пса, который изгадил постель хозяина и знает об этом. Я торжествующе злобно рассмеялся.
– Ну хорошо, я виноват! – яростно рявкнул он, и в доказательство своих слов залпом выпил свой бокал. – Я простой гражданин, я р-работаю, к-кормлю семью, х-хожу в рейсы, а п-политикой пусть занимаются другие!
– Другие? – Я презрительно улыбнулся и выпил свой бокал. – Конечно, другие! Пусть другие занимаются политикой, мы будем только платить налоги. Пусть другие делают для нас колбасу, мы будем только жевать ее. А почему мы должны жевать ее? Пусть другие для нас будут эту колбасу жевать, мы будем только глотать ее. Продолжать? – рявкнул я на капитана.
Тот лишь с вызовом посмотрел на меня, похоже, уже не понимая смысла моих слов.
– Но… вот поэтому мы так и живем, а еще и жалуемся, – с мягким упреком сказал я капитану, изо всех сил стараясь не слышать, как Крез за моей спиной воркует с Лианой, – и никто не хочет подумать о том, как нам сделать так, чтобы жить лучше!
– Ну почему не хочет подумать, – возразил лоцман. – Давайте подумаем.
Для нашей беседы он был подозрительно трезвым, и я повелительным жестом указал на его полупустой бокал. Он подумал, крякнул и опустошил его.
Тогда я налил всем еще, взамен своего отобрав бокал у Креза.
– И что делать? – с мукой в голосе спросил капитан. – Ну, б-будем мы восстанавливать монархию… сойдем с берега и пойдем на штурм Дворца…
Но я пронзил его суровым пьяным взглядом. Лоцман поспешно вторил презрительным фырканьем.
– На штурм уже поздно идти. Надо было семь лет назад, когда было горячо. Сейчас надо готовить народ. Говорить с ним на его языке.
– И что говорить?
– С толпой надо разговаривать об инстинктах. На языке инстинктов. Наливай. Иначе она не поймет. – Чтобы меня лучше слышали, я встал над столом, опершись на него обоими руками. – Инстинкт, это душа толпы. Это то, чего тебе хочется. Тебе ведь хочется есть, получать информацию, быть в безопасности и размножаться?
Такой прямой вопрос заставил капитана смутиться. Надо же, старый хрыч, целыми днями торчит на мостике и пялится в морскую даль, а хочет размножаться. Крез, в этот момент разговаривавший с Лианой о погоде, запнулся и бросил на меня огненный взгляд, но я притворился, что не заметил.
– И толпе хочется того же самого! Когда мы наедине, мы этого стесняемся, но в толпе мы сбрасываем узкие одежды стыда и сливаемся в едином порыве оголенных, как провода, первобытных чувств – догнать, чтобы съесть, съесть, чтобы размножаться, размножаться, чтобы жить…
Я чувствовал себя альпинистом, карабкающимся по отвесной скользкой стене нагроможденных друг на друга слов, и, чтобы придать себе сил, опрокинул в себя свой бокал и жестом приказал остальным сделать то же. Чему они и повиновались безоговорочно.
– С толпой надо разговаривать просто! Мы хотим знать!!! – заорал я, почувствовав новый прилив могучих сил. – И толпа открывает уши – потому что она хочет знать!!!
– Мы хотим есть!!! – кричал я радостно, и крик мой летел над морем, и на него сбегались с кухни обеспокоенные повара, держа в руках подносы с жареными и вареными дарами моря. – И толпа открывает уши – она хочет есть!!! Ха-ха-ха, она хочет жрать!!!
– Она хочет размножаться!!! – и повара стыдливо убегали обратно, держа в руках опустевшие подносы. – Толпа – это борьба! У тебя нет врагов, но у толпы обязательно найдутся! Враг толпы – другая толпа! Ребята, наших бьют!!! Только крикни, и увидишь, все сразу встрепенутся, начнут сжимать кулаки, начнут вращать глазами – вот так!!!
Иллюстрируя смысл своих слов, я сжал кулаки, бешено выпучил глаза и стал поворачиваться в разные стороны в поисках воображаемых врагов.
– Ребята-а-а, наших бью-у-у-ут!!! – заорал я во всю мощь своих легких.
В этот момент из трюма на палубу повыскакивали матросы, с бешено выпученными глазами сжимающие кулаки.
– Кого бьют? Где наших бьют?
– Вот видишь, – обрадовался я, указывая на них так, словно они были моими подопытными кроликами, правильно отреагировавшими на удар током, – это действует! Ты можешь так?
Капитан очень долго думал, я понял, что надо ускорить процесс, взял его за грудки и начал орать прямо в лицо:
– ТЫ МОЖЕШЬ ТАК? ЭТО НЕ ВОПРОС! ЭТО УТВЕРЖДЕНИЕ! ТЫ МОЖЕШЬ!!!!
Я ждал ответа от капитана и не замечал, что обеспокоенные его судьбой матросы гроздьями повисли на мне с обоих сторон, пытаясь отцепить от него мои руки.
Наступила драматическая пауза, и в этот момент воздух прорезал звонкий голос Лианы.
– Перестаньте! Сир, вы пьяны!
С удивлением осознав, что девушка обращается ко мне как к титулованной особе, я сначала обиделся, потом решил опровергнуть ее слова своим поведением.
– Что вы, о юное создание, я совершенно трезв.
Галантно раскланявшись с капитаном, я прихватил со стола початую бутылку кира и попытался величественно удалиться на нос корабля, чтобы предаться размышлениям о высоком, однако внезапный наклон палубы некстати пришелся на тот момент, когда я делал шаг. Я потерял равновесие и упал на колено, больно его ударив. Попытка встать в сочетании с новым наклоном палубы привела к тому, что я повернулся и упал на спину, успев бережно, как ребенка, обеими руками обнять бутылку.
После этого я уснул.
Философия Креза
До Кинхаунта оставалось два дня пути. Все это время я предавался блаженному ничегонеделанию, а Крез сходил с ума от скуки.
Хотя это словосочетание, "сходить с ума", по отношению к Крезу может быть сочтено не совсем справедливым, потому что трудно представить себе схождение с того, существование чего нуждается в довольно сложных доказательствах. Называть ли "умом" то переплетение противоречивых волевых импульсов, бездумных желаний и обрывков бегло пролистанных в поисках картинок книжек, которое царило в подсознании Креза (вопрос о наличии у него сознания представляется мне весьма спорным), или называть его как-то еще, я до сих пор не могу решить с уверенностью.
В общем, наверное, точнее будет выразиться, что скучающий на судне Крез испытывал все более сильное беспокойство. Очередная остановка из-за поломки переполнила его чашу терпения. Он надел гидрокостюм, взял пневморужье и прыгнул за борт.
Озлобленный, он дрейфовал возле корабля всю ночь и утро, пока матросы возились с двигателем. За это время он увидел множество разнообразных животных и даже ознакомиться с их повадками, насколько это было возможно в течение тех коротких мгновений, которые отделяли момент их обнаружения Крезом от гибели.
Когда количество привязанных к поясу трофеев начинало тормозить движения Креза, а сочащаяся из них кровь привлекала уж слишком большое количество хищников, он поднимался наверх, чтобы отдать добычу матросам и немедленно спуститься обратно.
Недалекие матросы швыряли обратно все, что считали несъедобным, и оскорбленный Крез поднимался наверх.
Не сумев оспорить его весомые аргументы, они наконец позвали капитана.
– Крез, – осторожно заметил тот, взирая на кучу убитых Крезом порождений океана. – Понимаешь, эти рыбы-змеи… они очень невкусные. Их мясо воняет.
– Возможно, вы просто не умеете их готовить? – со злостью парировал Крез.
Убедив капитана в необходимости совершенствовать мастерство кока и поклявшись, что он больше не будет снабжать этот неблагодарный экипаж дарами моря, он с нетерпением прыгнул обратно в изумрудную прохладную толщу – назад, к своим наблюдениям, результатами которых потом поделился со мной.
Несмотря на недостаток биологического образования, юный натуралист сумел подметить одну интересную деталь в поведении представителей местной фауны. При всем своем разнообразии все они занимались одним и тем же – пожиранием друг друга.
Лишь только мельчайшие водоросли мирно усваивали солнечный свет, производя из него растительные белки. Следующие по иерархии крохотные круглые и продолговатые рачки питались уже этими водорослями. Армия рыбешек от полусантиметра до метра в длину, плававших стайками или поодиночке, хватала этих рачков – по одному или целой толпой, всасывая ее в себя вместе с водорослями и всем, что попадется.
Другая армия рыбешек, от сантиметров двадцати до двух метров, питалась бойцами из предыдущей армии.
Третья армия, состоявшая из тяжеловесов, питалась тяжеловесами помельче. Эти энергичные хищники, периодически серой молнией проносясь в толщине воды, заставляли Креза все время быть начеку, время от времени пытаясь цапнуть его за ногу или за руку. Заслышав предупреждающий сигнал биолокатора, он совершал резкие телодвижения, уходя от контакта.
Крез проводил в воде все время с утра до вечера, когда солнце садилось и океан наполнялся мраком. Из-за непроглядной тьмы, царившей под ногами, он снова чувствовал себя космонавтом, с удовольствием ностальгируя по дням своей астродесантной юности.
Вдруг в левом нижнем углу шлема вспыхнул бледно-желтый круг информатора среды – на нем выделилась красная точка, приближавшаяся к нему в левом заднем секторе. Это был эуракантер, хищное морское животное, три метра длинной, направление "0", то есть прямо на него. Крез успел заметить, как на горизонте его сознания пробежал серой тенью страх, который тут же был погашен отработанным движением воли. Кое-кто хочет поужинать им? Что ж, посмотрим, кто лучше умеет пользоваться зубами.
Крез не спеша развернулся в абсолютно черной толще, и подсвеченные белой сеткой эхолокатора контуры хищника обозначились на экране шлема.
Медленно взмахивая четырьмя длинными ластами, он приближался к Крезу с глубины около десяти шагов.
Крез поджал ноги к груди и обхватил их руками, превратившись в болтающийся у поверхности воды шар. Против такого монстра ружье было бесполезно, и он прицепил его к поясу и взял в руку массивный кинжал.
Эракант обогнул его справа. Огромная, зримая и без сетки локатора черная тень проплыла в воде, увлекая Креза во вращательное движение. В темноте пронзительно блеснул радужкой и погас холодный круглый глаз размером с большую тарелку с черным зрачком посередине.
"Не ешь меня, тебе же лучше будет", подумал Крез, но эуракантер не услышал его мысль.
Описав полный круг, эуракантер медленно повернул голову, распахнул челюсти и аккуратно попытался ухватить торчавшие ступни Креза, но тот уперся рукой прямо в его ноздри и оттолкнувшись от них, ушел от хищника.
Эуракантер снова подплыл к нему, на этот раз повернув голову боком и разглядывая его своим огромным, мерцающим в темноте глазом.
"Какая любознательная хрюшка", подумал Крез, и в одном движении резко всадил кижал прямо в любопытный глаз.
Взрыв пузырей и рев под водой. Все перевернулось, водоворот в темноте с бешеной силой увлек и закрутил Креза.
Остановившись, Крез увидел, что эуракантер быстро удаляется в глубину, умный шлем сообщил, что в воде появилась кровь и ферменты, что могло привлечь новых хищников.
И они действительно появились. На запах крови со всех сторон потянулись большие и малые твари, стаями и поодиночке. Раздувая ноздри, спешили акулы, гребли другие эуракантеры. Не успел раненый опуститься на дно в поисках убежища, как в его ласту вцепилась донная змея. Пока он отбивался от нее, подоспели еще трое.
Крез наблюдал за начавшейся в полусотне шагов под ним кровавой буче. Здоровенные хищники хватали друг друга длинными острыми зубами, а вокруг них описывали круги разные мелочевки, ожидая, пока с пиршественного стола упадет кусочек в их сторону.
Крез с удовлетворением наблюдал за кровавой вакханалией.
"Звери – тоже люди", жестоко понял он.
Бездонная тьма во всех направлениях вокруг молчаливо поддерживала его философию.
"Валить – вот главный закон жизни".
Вдруг он почувствовал острую необходимость поделиться этой мыслью со мной.
Причем сделать это можно было только за столом, уставленным всякими вкусностями, и чтобы в середине – большая прозрачная бутылка, и два бокала на высоких ножках.
"Почки верченые", жадно подумал Крез, и в животе у него забурлило.
Усталые нервы Креза требовали отдыха и покоя. Они жалобно просили, чтобы их воспаленные и изголодавшиеся нейроны и аксоны немедленно залили холодным, сильнодействующим, как яд, киром.
"Кир – вот второй основной закон жизни", яростно понял Крез.
Мгновенно потеряв интерес к флоре и фауне моря, он подплыл к кораблю и вскарабкался на борт.
И первое, что он увидел, была знойная дочь капитана.
Наскучив своими судовыми обязанностями, Лиана под вечер попала во власть романтических настроений и пришла на озаренную сторону судна, проводить своими бездонными черными глазами солнце, погрустить вместе с теплым нежным ветерком о своей безнадежно бесперспективной, как ей казалось, жизни.
При виде всплывающего из пучины могучего Креза эти глаза стали еще чернее и бездоннее.
Встретившись с ними и увидев в них всю бездну вечернего моря, Крез пронзительно понял:
"Чувихи – вот третий и последний закон жизни. Последний, потому что у жизни нет больше никаких других законов".
– Вставай, Дэлвис! – проревел он, обдав меня солеными брызгами.
Недовольный резким пробуждением, я открыл глаза и брезгливо посмотрел на его обнаженное тело – Крез спешно снимал гидрокостюм, надевал парусиновые шорты и рубашку с короткими рукавами.
– Нас ждут кир и чувихи!
Пока я думал над словами, в которых собирался обличить его низменную зависимость от тела, просочившийся с кухни тонкий аромат верченых почек изменил мое мнение на противоположное.
Прибытие
– Дэл! Вставай, приехали!
Возглас Креза застал меня в самой середине сладкого похмельного сна.
Душераздирающе зевая, я принял вертикальное положение.
Кто я? Марк Дэлвис.
Где я?
Сижу на койке. Кажется, своей. Маленькая комната. Похоже на каюту.
Что со мной? Голова плывет, мысли в ужасе разбегаются друг от друга, внутренности просят чего-нибудь кислого и шипучего – налицо симптомы острого перекирина.
Что я делал вчера? О, это лучше не вспоминать.
– Дэ-э-л!!! Иди сюда!!!
Только чтобы этот ужасный голос больше не прорезал безмятежную утреннюю тишину, я преодолел себя и поднялся по по холодным ступенькам лестницы, цепляясь за холодные железные поручни.
На палубе было свежо, корабль резал холодный утренний воздух. На горизонте темнела, утопая в белой мгле тумана, серая полоска земли.
С наслаждением вдыхая запах моря, я оперся на перила мостика рядом с Крёзом и устремил взгляд вперед.
Сон покидал обители мозга, уступая место освежающему напору страха.
– Неужели?… – спросил наконец я, еще не веря своим глазам. – Кинхаунт?…
Корабль слегка покачивался вперед-назад, разрезая мелкие свинцовые волны вместе с клочьями тумана. Поднимающееся солнце озаряло громадные башни облаков, раскрашивая их в оттенки розового, синего и белого…
– Кинхаунт, – улыбнулся капитан, ощерив крепкие зубы морскому ветру и раздувая ноздри. – Чувствуете запах джунглей? Это Великий Кинхаунт. Королевская охота.
Слева из тумана появилась крупная птица с черно-белым оперением. Я успел увидеть ее большие глаза, холодно всматривавшиеся в воду. Покружившись над водой вокруг корабля, она с хриплым клекотом снова исчезла в тумане справа.
– Добрая примета, – с одобрением кивнул капитан. – Начнется все трудно, но кончится хорошо.
– А правда, – спросил я, – что там очень опасно?
Капитан смерил меня взглядом.
– Да там вообще смерть. Лучше даже не приближаться к острову.
Я задумался над следующим вопросом, но Крез толкнул меня локтем в бок и пренебрежительно поморщился.
– Высаживаться мы не будем, – пробурчал капитан. – Дальше мы не пройдем, там бродячие мели. Вы ребята крепкие, за пару минут на веслах доберетесь.
Я с сомнением глянул в сторону полосы на горизонте. Но Крез с таким важным и снисходительным видом кивнул капитану, что я не стал спорить.
– Мы прямо напротив бухты Падакау, – сказал капитан и пошел на мостик. – Бухта тихая, спокойно доплывете до берега.
Корабль начал замедлять ход. Солнце поднималось, припекая все сильнее, но оно не могло прогнать с палубы нас, охваченных нетерпеливым любопытством. Приветствуя жаркую тропическую жизнь, мы принимали правила ее игры и лишь молча вытирали со лба пот, пыхтя уизонами.
Порывы ветра волнами горячего воздуха несли нам навстречу запахи земли, цветов и сырой растительности, подогретые восходящим солнцем. Туман медленно рассеивался, открывая взгляду очертания берега.
Наконец двигатель смолк, стало слышно лишь журчание воды вдоль его бортов.
– Пора, – многозначительно посмотрел на нас капитан и посмотрел на остров.
– Пора, – изрек Крез, и я с сожалением покинул уютный шезлонг.
Облачившись в защитные комбины, мы накачали ранец Креза, превратив его в лодку, и сбросили на воду, затем спустились по канату, взялись за весла, и вдогонку нам раздались последние приветствия экипажа, капитана и его прекрасной дочери.
– В этих шлемах вы просто на космонавтов похожи, – изрек капитан, убедившись, что мы вряд ли вернемся обратно. – На берегу все просто от смеха сдохнут.
– Че? – недоуменно обернулся Крез, пораженный такой дерзостью, но капитан уже скрылся на палубе, снова застучал двигатель, буруны вспенились по бортам, "Урайна" начала разворачиваться, и только Лиана виновато улыбнулась нам обоим на прощание.
Я смотрел в ее прекрасные глаза, оборачивась назад изо всех сил, пока не заболела шея. Но и тогда я продолжал смотреть на нее.
Наконец Урайна скрылась из глаз.
– Давай греби, аристократишко, – проворчал Крез.
В косых лучах солнца, пронизывавших толщу кристально чистой воды, блестели пестрые тела разноцветных креветок, поднимавшихся ближе к поверхности, словно чтобы узнать, кто там колеблет мирную гладь стихии, и тут же, испугавшись, возвращавшихся обратно в темную глубину.
Быстрыми стайками мелькали маленькие полосатые рыбки, спасаясь от распахнутых челюстей большой серебристой рыбины. Лениво колыхались медузы. Порхали, волнообразно перебирая краями плоских тел, морские черви-лепестки. Медленно дрейфовали странные создания, похожие на тарелки с тысячью мелких ножек. Изредка появлялись большие пятнистые рыбы с выпученными глазами на стебельках, недоуменно озирали происходящее и убирались обратно в темноту. Прыжками передвигались во всех направлениях бело-красные рачки.
Я греб веслом и прислушивался к гудению внутри комбина – кажется, системы охлаждения работали исправно.
Берег медленно приближался. Я уже видел скалистые мысы по краям огромной чаши, в которую мы входили. Вскоре в однообразной темно-зеленой полосе стали различимы отдельные деревья-великаны.
Над морем летали стайки серых птиц, до корабля доносились их пронзительные крики.
– Что там говорил Арс? – вспоминал вслух Крез, кряхтя и работая веслом. – На мелководье скаты-хамелеоны и песчаные акулы, шипы-хвостоколы… что еще?
– Водные ящеры и змеи, – напомнил я, – и прочая дрянь, так что не забудь заранее приготовить игломет.
Крез перевесил оружие на грудь и подмигнул мне.
– А ты?
– А я погребу. Я же аристократ…
Внезапно послышался далекий рокот. Я оглянулся на остров – до него было еще грести и грести, а волнение усиливалось. С моря набежали низкие темные тучи, закрыв поднимавшееся солнце. Ветер задул сильнее.
– Нас относит от берега! – прокричал Крез.
Кажется, он был прав. Невесть откуда взявшееся течение несло нас в сторону левого мыса, собираясь то ли выбросить на камни, то ли унести дальше в открытый океан. Я греб изо всех сил, но никакого результата не заметил.
– Оставь! – презрительно крикнул Крез, убрал свои весла и попытался закурить уизон, но его загасило брызгами.
Волны непрерывно росли, все смелее играя лодкой и нами, и вдруг стали огромными, как слоны. Они начали швырять лодку, относя ее все дальше и пытаясь перевернуть. Вцепившись в поручни и сжав зубы, мы возносились наверх и тут же скользили вниз.
Однообразные качания мерно и тяжело отсчитывали время, как страшный маятник. На верхушке одной из них я увидел, что нас отнесло далеко в море.
Наконец волны начали наконец стихать, и я с трудом поверил своему счастью. Через несколько минут шторм прекратился, тучи рассеялись, не проронив ни капли дождя, и солнце как ни в чем не бывало приветствовало нас продолжением рассвета. За это время оно успело подняться над горизонтом.
Взглянув в сторону берега, я простонал. Левый мыс был еще дальше, чем в тот момент, когда мы спустили лодку с "Урайны" на воду.
– Ну что, землйячок… Отдохнули – и на весла! – бодро скомандовал Крез.
Через несколько часов непрерывной гребли, за которые я стал старше на добрый десяток лет, мы наконец обогнули левый мыс. Он был суров и неприступен, огромные волны с грохотом выбрасывались на отвесные скалы. Поэтому мы потратили еще пару часов, чтобы добраться до более-менее сносного пляжа, на который можно было выбраться, не рискуя переломать себе все кости. Наконец мы выбрались на пустынный берег, оказавшись посреди свежевыброшенных штормом водорослей, скатов-хамелеонов, песчаных акул, водных ящеров и змей.
Слава Богу, все они были озадачены лишь тем, чтобы вернуться обратно в воду, и не обращали на нас никакого внимания.
Выбрав более-менее свободное место на песке, я рухнул на него, а Крез спокойно вытащил и свернул лодку, достал уизоны, принял подобающую случаю позу статуи героя и начал разглядывать остров, щурясь сквозь голубоватый ароматный дымок.
Надо было немного прийти в себя и немедленно искать какое-нибудь пристанище – из рассказов Арса я твердо почерпнул, что оставаться здесь, на виду у всей местной фауны, было опрометчиво. Однако сил у меня хватало разве что на то, чтобы пошевелить пальцем.
– Я одного не понимаю, – задумчиво произнес Крез. – Если это дикий остров, на котором кишмя кишат всякие звери, откуда здесь эта ерунда?
– Какая? – прохрипел я, не поворачиваясь.
– Ты в состоянии поднять голову и посмотреть, куда я показываю?
– Нет, – ответил я.
Поворчав что-то оскорбительное по поводу моей подготовки, Крез лег, громко и протяжно зевнул и тут же уснул. Услышав его храп, я понял, что караулить нас придется мне, и немедленно отключился.
* * *
– Такие мускулы! Ты только посмотри, Кэя!
– А мне этот больше нравится, он такой симпатичненький!
Что за черт?
Я разлепил непослушные глаза и увидел двух обнаженных чувих. Одна блондинка, другая брюнетка.
Честно говоря, я был шокирован этим сильнее, чем если бы увидел подкрадывающегося тираннозавра.
– Уау! – блондинка ослепительно сверкнула мне зубами и всплеснула руками, отчего ее тело волнообразно заколыхалось, и я невольно сглотнул.
Брюнетка присела рядом со мной на колени, боком, демонстрируя ослепительную линию бедра, и приветливо улыбнулась.
– Привет. Я Кэя. А это Сантра. Мы тут отдыхаем. А вы биологи?
– Я… – начал я, глядя на нее, и остановился, потеряв нить мыслей.
Впрочем, никакой такой нити у меня и не было.
– Уачусэй, – наконец сказал я то, что должен был сказать.
Голос мой был скорее растерянный, чем романтичный, однако брюнетка Кэя мило улыбнулась мне.
– М-м, – блондинка Сантра обиженно надула губки, глядя на Креза. – Твой друг всегда такой сонный?
– Крез! – заорал на него я, радуясь возможности переменить тему, – Кончай спать! Чувихи пришли!
Крез приподнялся, разлепил веки опухшего лица, посмотрел на чувих и хрипло проклекотал что-то.
Только один я понял, что это было "уачусэй", лишенное всякого романтизма. Крез, как и я, был в шоке. Несмотря на нелепость ситуации, вид Креза страшно меня рассмешил, и я захохотал во все горло.
– Что он сказал? – озадаченно спросила блондинка Сантра.
– Не обращайте внимания, – я продолжал жизнерадостно смеяться, – он ветеран-инвалид, перед самым окончанием войны его здорово контузило. Огромный снаряд отрикошетил прямо от его головы.
Глаза Сантры округлились от ужаса и жалости, Кэя с подозрительной усмешкой прищурилась.
– Что такое "контузило"? – испуганно пролепетала Сантра.
Крез медленно поднялся, с ненавистью глядя на меня.
– Марк рассказывает вам свою биографию, – прорычал он, делая грудь колесом, выдвигая челюсть, широко расставляя ноги и предпринимая все прочие необходимые в таких случаях действия. – Снарядом ударило его, с тех пор он все путает. Смотрите с ним осторожнее – он может забраться вам утром в постель, утверждая, что он – ваша кошка.
– Насчет постели мы посмотрим, – прервала Кэя и встала, демонстрируя мне свое ослепительное телосложение в полный рост, и задумчиво посмотрела на Сантру. – Ладно, дорогая, этот здоровый парень, так и быть, твой, а этот красавчик – мой.
– Можно подумать, мы о чем-то договаривались, – сварливо возразила блондинка.
– Тебя что-то не устраивает? – еще более ядовито осведомилась Кэя.
– Меня не устраивает, что ты тут раскомандовалась!
– Пойдем, Марк, – Кэя махнула на нее рукой и энергично потащила меня куда-то. – Пока она не вцепилась мне в волосы.
– А… че…. – растерянно пробормотал я и обернулся, сопротивляясь. – Подожди… те… мне надо ранец взять…
Крез с тоскливым недоумением посмотрел на меня.
– Чезанна? А где ящеры?
– Какие ящеры, Крез? – защебетала блондинка, утаскивая его в другую сторону. – Бери свою сумку, или что это вот это такое, зеленое и мокрое, все в песке! Фу, какое оно грязное! Ты уверен, что тебе это нужно?
– Это штурмовой рюкзак, а не сумка, – презрительно процедила ей Кэя и извиняющимся взглядом посмотрела на меня, пожимая плечами. – Мне жаль, но Сантра ничего не понимает в… в принципе, ни в чем.
Я кивнул.
– Как раз то, что ему нужно.
– Ой! – вскрикнула Сантра и указала куда-то вдоль пляжа.
Кэя нахмурилась, глядя по направлению прелестного пальчика.
Мы с Крезом наконец с трудом оторвали глаза от чувих и тоже посмотрели туда.
Вдоль линии прибоя к нам бодро катился небольшой вездеход, прыгая по дюнам. На нем сидели четверо бичар. Вернее, трое. Когда вездеход подъехал к нам, они спрыгнули с него, и четвертым оказался маленький мужичок противного вида, тем не менее усиленно старавшийся выглядеть самым большим. Последним спрыгнул самый высокий и здоровый, видимо, стыдившийся своих габаритов и усиленно старавшийся казаться меньше.
Они шли к нам с очень суровыми лицами, но по мере приближения к нам их энтузиазм заметно падал.
