Текст книги "Кинхаунт (СИ)"

Автор книги: Василий Анисимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Я начал искать пакет с баночками съедобных концентратов, но не нашел. Кажется, мы забыли его на стоянке. Я поведал об этом Крезу, но он улыбнулся.

– Землйячок. Я его выкинул. Нечего жрать всякую химию, когда рядом – природа.

Я сглотнул голодную слюну и оглянулся в поисках природы. Да, она была тут, рядом – вонючие гнезда, юркие многоножки, прыгучие кузнечики, цианидные комары.

Оставалось поискать на берегу. На всякий случай я достал портативную удочку.

Песок был усеян маленькими шарами, состоящими из камней – домики раков Пидикулиза, сообщил биосканер. Правда, при ближайшем рассмотрении раков в них не оказалось – наверное они, как настоящие бичи, приходили в них только переночевать.

Оглядевшись, я заметил неподалеку лежавшую на песке голову ящерицы. Видимо, кто-то съел ее, но головой побрезговал. Я насадил ее на крючок и бросил в воду. Не успел я даже пошевелиться, как поплавок резко дернулся и утонул. Я с трудом вытащил повисшее на приманке большое членистоногое существо, покрытое таким количеством шипов, что было похоже на ежа. Оно мощно дернулось, согнув удочку почти пополам, но не желало отпускать добычу.

– Ого, – с одобрением прорычал Крез, уже державший наготове нож и котел. – Давай его сюда. Ути какой аппетитненький!

Я перенес удочку на берег, но существо и не думало покидать приманку и начало с хрустом пожирать ее. Похоже, оно никого не боялось, и это напрягало.

Ультиматр, – сообщил биосканер. – Пресноводный кинхаунтский краб. Неядовит, но очень агрессивен.

– Ха, – усмехнулся я и передал удочку Крезу. – Разбирайся с ним сам.

Крез взял краба за панцирь и навел нож для удара. Краб выпустил из клешней голову ящерицы и схватил Креза за палец.

– Ой! – сказал Крез, выпустил краба и сморщившись, взял палец в рот. – Ух ты, злюка.

Краб упал на песок, перевернулся и встал на всех своих десяти ногах, угрожающе поднял клешни и мерзко затрясся.

– Это краб! – сообщил я ему. – Кинхаунтский краб.

Решив, что недостаточно напугал Креза, краб метнулся к его ноге, щелкая клешнями, но Крез с хрустом пригвоздил его ножом к песку и поднял в воздух:

– Приятно познакомиться, краб, а я – Крёз. Кинхаунтский Крёз.

Все десять лап существа уперлись в нож и сняли себя с него – краб упал на песок и снова попытался атаковать.

– А есть-то его можно? А когда он умрет? – задал сразу два вопроса юный натуралист, протыкая краба ножом с другой стороны.

Несмотря на яростное сопротивление ультиматра, исход этого поединка был предрешен. В течение нескольких минут мы поймали одного за другим четыре больших краба, каждого из которых Крез умерщвлял новым способом, но быстродействующего так и не нашел. После того, как четвертый краб, уже мертвый, все-таки больно прищемил ему палец, Крез пришел в ярость и схватился за игломет. Тут я решил, что на сегодня хватит, и мы начали готовить костер на уютном пятачке сухого песка на берегу.

Ветки были смолистые, и костер быстро разгорелся. Вскоре вода в котле забурлила, и через несколько минут суп, имевший вкус вареной телятины с грибами, был готов, мы разлили его по мискам и стали прихлебывать, тщетно пытаясь не спешить.

Пока мы ели, солнце наконец окончательно упало за край горизонта, резко стемнело, и в этот момент в джунглях послышался нарастающий шум.

Шум перешел в крики, крики перешли в дикий визг и ор, как будто наступил конец света.

Я опустил миску и вперился глазами в джунгли – мне мерещилось, будто оттуда на нас идет что-нибудь типа цунами, заставляя все живое на своем пути вопить от смертельного ужаса. Крез продолжал жевать, глядя в сторону шума скучающими глазами, впрочем, я видел, что он немного подсобрался, явно готовый уронить миску и валить все, что движется и дышит.

Но через несколько секунд какофония стихла. Актеры ушли, спектакль кончился, зрители разошлись по своим делам – кто в нору, кто на ветку, кто охотиться за насекомыми, а кто охотиться за этими охотниками. Наступила ночь, и в этой ночи у каждого было свое маленькое дело.

Завершая концерт, в черном небе над нами зажглись разноцветные звезды, и с моря подул теплый бриз.

Закончив выгрызать мясо из колючих крабовых панцирей, мы раскупорили маленькую бутылочку кира. Ее хватило лишь на пару глотков каждому из нас, но этой пары нам хватило с избытком.

Крез лежал на спине и курил уизон, глядя на звезды, а я включил биосканер на полную мощность и созерцал все, что ползало и пролетало вокруг.

– Смотри, Крез. Слева от тебя. Ползет. Видишь? Такой серенький. Паук-бокоход. Хе. А знаешь, где он обитает? В лесу, под валежником!

– Под кем?! – не поверил Крез и даже приподнялся, чтобы получше рассмотреть бокохода.

– Под валежником!

– Ха-ха-ха!

Мы представляли себе валежника, хмуро лежащего в лесу, и живущих под ним пауков, и корчились от смеха.

Вскоре усталость заставила меня выключить биосканер и протяжно зевнуть. Я стал готовить себе незамысловатую постель из песка, предвкушая сладкий сон – благо что в костюме мне не нужна была ни подушка, ни спальник, ни коврик или одеяло.

Джунгли утихли, теперь был слышен шум волн со стороны моря. Далекие волны лениво выкатывались на берег.

Это продолжалось бесконечно. Тысячи лет до нас, и, наверное, тысячи лет после нас. Это одна из причин, по которой я немного обижаюсь на море, хотя и люблю его – оно вызывающе вечно, и на его фоне мы, люди, – как искры на ветру.

– Мы на Кинхаунте, Дэл, – сказал Крёз задумчивым голосом.

Я не стал возражать. Убедившись, что никто не собирается нас напасть, я застегнул шлем, положил на ранец взведенный игольник, лег и воткнул в песок кинжал, чтобы рукоять была под рукой.

Кинжал вошел в песок на палец и стукнул об твердое. Я отложил его в сторону и копнул рукой, и вытащил из песка какой-то круглый плоский предмет. В свете фонарика я увидел зеленую от времени бляшку, в центре которой извивался дракон – близнец того, который был на моей "цацке Джалана". К сожалению, я поцарапал его кинжалом. Но он был все такой древний, злой и красивый.

Счастливый, я лежал и разглядывал его в свете звезд, пока сон не сковал мои глаза.

* * *

Всю ночь биосканер попискивал сигналом «хищник», не давая мне толком уснуть. Только когда край горизонта озарился бледным светом, жизнь в джунглях перестала кипеть, и я начал засыпать.

Но с первыми же лучами солнца тишина в лесу снова нарушилась – зазвенели серебряные трели птиц. Накладываясь друг на друга, как тысяча маленьких колокольчиков, они плыли по воздуху сплошной сияющей паутиной.

Не всем, однако, дано было оценить эту красоту – неподалеку в чаще раздался вопль возмущения. Ему ответило недовольное клокотание. Вскоре эти и другие звуки, сливаясь в волны и наслаиваясь друг на друга, перешли в сплошной гул.

Я вспомнил про вечернюю находку и сунул руку в карман. Затем меня осенило, и я стал вскапывать песок вокруг.

Из палатки выскочил Крез и с подозрением посмотрел сначала на меня, потом на джунгли, но, не найдя ничего заслуживающего валения, расслабился.

– Что ты там ищешь? Съедобные корешки на завтрак? – сонно проворчал он, отчаянно зевнул и стал потягиваться, хрустя суставами. – В таком шуме не услышишь, как к тебе подкрадывается стая кобанов…

Я представил стаю кобанов, беззвучно подкрадывающихся сзади к потягивающемуся Крезу, и рассмеялся, вытаскивая из песка жирную личинку жука с палец величиной.

– Крак! – раздалось сзади, и мы одновременно вздрогнули. Улыбки исчезли с наших лиц.

– Тебе пора кормить твоего питомца, – заметил я Крезу.

– Когда это он стал моим? – ворчливо парировал он.

– Когда ты бросил ему кусок мяса!

На это ему нечего было возразить, и он поскучнел.

– Ты нашел что-нибудь?

– Пару личинок.

– Отлично. Давай завтракать.

– Завтракать? – переспросил я и саркастически расхохотался, посмотрев на извивающегося белого червя с короткими ножками. – Я еще не настолько голоден.

Крез хмыкнул.

– Просто дай мне этих личинок, землйячок. Остальное дядя Крез сделает сам.

Он взял червей, пошел к реке и закинул удочку. Мы затаили дыхание, но поплавок оставался без движения.

– Слух о вчерашней резне, видимо, уже обошел всех кинхаунтских крабов. – задумчиво произнес Крез.

– Можно достать личинок обратно, – предположил я, подумав. – Их как раз две.

Крез печально оглянулся на меня.

– На тебя и твоего питомца, – пояснил я. – Я-то обойдусь пока.

Однако кто-то ушлый уже стянул личинок с крючков, пока Крез тратил свое время и внимание на то, чтобы смотреть на меня взглядом обиженного щеночка.

Тогда мы попробовали на вкус свежие побеги пальм и нашли их отвратительными, сделали по паре глотков воды и отправились в путь. С каждой минутой становилось все жарче.

Охлаждение работало заметно хуже, чем вчера. Не прошел я и нескольких минут, как уже обливался потом, а индикаторы зарядки стали падать на глазах. Развернутые солнечные батареи помогали мало.

Через пару часов пути лес стал редеть, поросший мхом ковер гниющих листьев сменился травой, на прогалинах появились островки цветущих кустов, в которых порхали бабочки, которых хватали стрекозы, которых хватали осы. К этому моменту аккумуляторы сдохли окончательно. Я выключил остановившееся охлаждение и открыл забрало, и вместе с легким ветерком на мое лицо налетела здоровенная муха, стукнулась в щеку колючей мордой и улетела прочь.

Я посмотрел на Креза. Он укоризненно посмотрел на меня, и вытер ладонью жирное от пота лицо.

– Аристократишко! – иронически сказал он. – Привыкай!

– Я боюсь не жары, а паразитов! – не выдержал я.

Крез презрительно фыркнул.

– Социальный паразит боится паразитов! Надо же! На Трешии я жрал их вместе с водой и жратвой. И ничего. Не надо стесняться их, тогда они не опасны.

Я понял, что объяснения бесполезны, пощупал на всякий случай аптечку, и, убедившись, что она на месте, пошел дальше.

Я додумался настроить биосканер на поиск съедобного, и он обозначил зелеными кружками грозди похожих на полумесяц плодов, свисавших с некоторых кустов на поляне. Если верить прибору, это была разновидность кинхаунтских бананов, которые росли и зрели круглый год. Действительно, некоторые из них были еще зеленые, другие же радовали глаз янтарной кожурой. Осторожно попробовав один, я обнаружил, что он имеет замечательный вкус.

Мы двинулись дальше, пожирая все бананы на своем пути. Жизнь казалась уже не такой печальной.

Впереди между деревьями забрезжил просвет.

Наконец мы вышли на широкую поляну, на которой по пояс росла трава. Хотя на ярко-синем небе не было ни облачка, поляна была в тени – подняв голову, я устало ругнулся.

Над нами висел огромный пузырь из дряблой серой кожи, колыхавшейся на ветру, как щеки столетней старухи. Покрытые слизью щупальца свисали вниз, скользя по веткам деревьев и сворачиваясь в кольца. Вокруг них клубился дым, в котором я разглядел мелких насекомых.

– Воздушная медуза. Видишь щупальца? – Я указал Крезу рукой, но он был полон равнодушия к чудесам природы. – От них идет запах, привлекающий насекомых. Они летят на него и прилипают к щупальцам. И оно их ест.

– Ест? – ужаснулся Крез. – Так оно и гадит тоже? Пошли отсюда.

Стрелка навигатора была все ближе к мигающему кружку, обозначавшему местонахождение вездехода. Через пару часов пути по лесу мы увидели его оранжевый борт вдалеке, в просвете между деревьями.

Я с облегчением вытер пот с лица и сел на первое попавшееся бревно, убедившись, что оно не собирается уползать или кусаться.

– Тс! – предостерегающе поднял руку Крез, и, выпятив грудь колесом и подняв ствол игломета, обвел округу прищуренным взором.

– Перед кем ты позируешь? – устало прошептал я. – Девчонка, я думаю, давно мертва.

Он смерил меня презрительным взглядом и величественно пошел вперед, широко расставляя ноги.

Я побрел следом с иглометом наперевес, готовый ко всяким неожиданностям.

Впрочем, если мои опасения были справедливыми, все самое неприятное здесь уже кончилось несколько дней назад.

Накренившаяся на бок махина вездехода была совсем близко. Перевалив через упавший ствол огромного дерева, Крез остановился и многозначительно посмотрел на меня.

Я подошел ближе и посмотрел туда, куда он указывал – это был обглоданный труп ящера. Возможно, при жизни он был четвероногим, но в данный момент у него было только две задние лапы.

Я понимающе кивнул.

– Думаешь, ее рук дело? Проголодалась, бедняжка?

Крез ответил злобным взглядом и отвернулся, продолжив свой путь.

– Или это она сама? – продолжал я пытать его догадками в его стиле.

Крез раздраженно ускорил шаги, но тут же остановился как вкопанный, уставившись в одну точку.

Я догнал его и встал рядом, не понимая, куда он смотрит, вытаращив глаза.

– Уачусэй, – восхищенно проворковал он, и масляно улыбнулся.

Тут я наконец разглядел девушку в камуфляжном костюме – она сидела на камне, пыхтя уизоном. Если бы не дым уизона, я ни за что не разглядел бы ее в этом пестро-зеленом полумраке.

– Наконец-то! – проворчала она, щелчком отбрасывая окурок в сторону и вставая. – А вы кто такие?

Она выпрямилась, и я сглотнул. Тэйша оказалась весьма крепкой особой с мужественным обветренным лицом, железными ладонями и широкими плечами. От мужчины ее отличала только талия, обнаруживающаяся в моменты наклона или поворота. А также непонятно откуда взявшаяся претензия на женственность – в промежутках между крепкими словечками и резкими, уверенными телодвижениями Тэйша умудрялась грациозно поправить волосы или провести по ногтям карманной пилочкой.

К тому же ворот ее мужской рубахи был расстегнут настолько низко, что находившиеся под ним тугие полушария то и дело нетерпеливо выглядывали наружу, видимо, планируя побег при первой же возможности.

Конечно, все переживания Хозяйки насчет того, что Тэйшу съели ящеры, не имели под собой никаких оснований. Любой ящер при виде Тэйши должен был трусливо заскулить, поджимая хвост, и осторожно убраться прочь, поверзывая от страха. И, возможно, не так уж был я неправ в своих предположениях относительно лежавшего неподалеку скелета.

Крез, похоже, моментально влюбился в нее по уши. А Тэйша, по роковому недоразумению, влюбилась в меня и подчеркнуто игнорировала Креза.

Я настойчиво выяснял, что случилось с вездеходом, пытаясь не замечать ее игривые взгляды. С таким же успехом диверсант, выхваченный лучом прожектора посреди ночного пляжа, мог бы притворяться ловцом бабочек.

Выяснилось, что четыре дня назад мотор внезапно заглох, и все попытки Тэйши завести его ни к чему не привели.

– Уж я била его, пинала, – она пожала плечами, – все бесполезно.

Бедный вездеход. Возможно, прежде чем пинать, ей стоило бы попытаться включить зажигание.

Узнав все подробности, я пошел разбираться с мотором, оставив глупого Креза донимать ее своими "уачусэйчиками".

Натужно проскрипев петлями, капот явил на свет шестицилиндровый двигатель старой конструкции. Водородный дублер на батареях, механические теплорегуляторы – на таких ездил еще мой папаша.

Хвала ему, он научил меня разбирать и собирать все это с закрытыми глазами.

Я с удовольствием вдохнул запах подсевших батарей и окинул картину всеведущим взглядом.

Причина поломки была очень простой – от удара о камень разошлась нижняя цепочка стартера, а от солнечных батарей не было подзарядки. Генератор, похоже, не использовался уже лет пять – судя по покрывшей его усы ржавчине.

– Да тут работы дня на три… – задумчиво протянул я.

– Я постараюсь, чтобы ты не скучал, – подмигнула мне Тэйша, грациозно толкнув меня мощным бедром в бок так, что я ткнулся носом в генератор.

– Ну хотя, – забормотал я, – может и за день управимся.

Спасаясь от ее назойливого внимания, я окунулся в работу над двигателем.

Устав потеть над двигателем, я отошел в тень выкурить уизон. Тэйша тут же присоединилась ко мне, бесцеремонно запустив руку за пачкой в мой карман.

Правда, глядя на то как медленно она это делала, у меня возникло сомнение, что она думала об уизонах.

Не спеша затянувшись от моей зажигалки, она томно втянула дым, глядя на меня из-под растрепанных мокрых волос.

– Мне было так одиноко, – сказала она бархатным грудным голосом, так что я должен был захотеть немедленно ее обнять.

Однако в этой душной жаре мне хотелось только холодного кира и бассейна с холодной, кристально чистой водой, чтобы броситься в него – в них – и смыть с себя утомительный груз минувших трех дней.

Поэтому я в пару затяжек дотянул уизон, отшвырнул окурок в джунгли и вернулся к двигателю. Тэйша пошла за мной.

Бросив на меня косой взгляд, Крез взглянул на Тэйшу и сделал маслянистые глаза.

Неужели он опять скажет "уачусэй", подумал я, снова прячась от Тэйши в маслянистом нутре двигателя.

– Уачусэй, – проворковал Крез, но Тэйша не удостоила его взглядом и забралась на крышу.

– Проклятые обезьяны оторвали мне антенну! – крикнула она с такой яростью, словно именно "уачусэй" Креза напомнил ей об этом.

При этом раздался какой-то подозрительный звук, как будто кто-то со всей дури оторвал антенну.

Крёз понурился, затем перенес свой гнев на меня.

– Все из-за тебя! – прошипел он.

– Прости меня за то, что я до сих пор жив! – огрызнулся я. – Лучше перестань ныть и прижми этот шланг вот этим ключом!

Взяв шланг, Крез некоторое время недовольно рычал, мешая мне работать, затем бросил ключ и пошел куда-то.

Ключ упал точно в картер, и следующие минут пятнадцать я был занят тем, что пытался извлечь его обратно. По инструкции, для этого надо было снять поддон картера, но чтобы снять поддон картера, требовалось отвернуть тридцать четыре заржавевших от времени болта, и я предпочитал мучиться, в неудобно изогнутой позе пытаясь зацепить кончиком пальца закругленный конец ключа, утонувшего в масле. А Крез участливо наблюдал за попытками Тэйши починить антенну, наконец заботливо предложил помочь, и не дожидаясь согласия полез к ней наверх.

– Хорошо, помоги, – согласилась Тэйша, когда он забрался. – А я пока гляну, что там у Марка с двигателем.

С этими словами она спрыгнула с крыши прямо ко мне, естественно, не удержавшись на ногах и привалившись ко мне всем телом.

– Ой, – смущенно сказала она и нежно провела рукой по моей потной спине, – извини, я тебя не задавила? Как успехи?

– Успехов пока не наблюдается, – яростно прошипел я – терпеть не могу потных прикосновений.

– Давай я попробую, у меня рука тоньше.

Я едва сдержал саркастический смешок. Не дожидаясь, пока я уберу свою руку из картера, она засунула в него свою, и наши руки встретились в нежном месиве моторного масла. Наткнувшись на мой палец, она страстно сжала его.

– Ой, – сказал я, – это мой палец.

– Да? – нежно проворковала она, не отпуская его, и приблизилась всем телом, отчего мне стало невыносимо жарко, – а я думала, шланг…

В отчаянии я из последних сил вывернулся, схватил шланг и вытащил его, торжествуя:

– Вот он! Держи его!

Тэйша с готовностью ухватилась за шланг, а я перебежал на другую сторону двигателя:

– Держи, сейчас я подведу соединение…

Склонившись за капотом, я обрадовался, что она не видит меня, присел и с облегчением вытер пот со лба.

– Держишь?

– Держу, Марчи!

"Марчи"! Чувихи так меня называют тогда, когда им что-нибудь нужно!

Например, искупаться в водопаде, полном ящеров!

– Держи крепче. Сейчас я, отвинчу контргайку, – врал я, радуясь передышке.

Тут раздался гулкий удар об землю – это Крез спрыгнул с крыши.

– Я починил антенну! – радостно сообщил он Тэйше, продолжавшей держать шланг.

О черт. Сейчас он бросится к ней, а она – от него ко мне.

– Починил? – сварливо переспросила она. – Там же провода были оборваны!

– Крез, помоги Тэйше со шлангом, я пока посмотрю провода, – соврал я и поспешно полез наверх, цепляясь за ржавые скобы.

– Что ты там держишь? – Крез со смехом заглянул в двигатель, прижавшись к Тэйше вплотную, и она отодвинулась. – Марк просил подержать шланг? Он такой смешной, этот Марк. Как будто не знает, что оборванный шланг маслокомпрессора нельзя соединить, его можно только заменить целиком. Наверное, он хотел просто отделаться от тебя.

– Да? – в голосе Тэйши послышалась обида и ярость.

Липкий пот ужаса струями потек по моей спине, и я поспешно склонился над рваными проводами антенны. Вид у них был такой, будто Тэйша порвала их минуту назад. Соединить их не составило труда.

– Не, ты не подумай, – продолжал Крез. – Марк у нас умный, он в детстве закончил кружок юных любителей техники, почти без двоек. Просто он иногда тупит. Брось этот обрывок! Держи новый шланг, вставляй его в гнездо. Только не спеши! Медленно… еще медленнее… м-м-м-м… вот так, да-а-а… да-а-а-а!..

Заинтригованный, я выглянул из-за края крыши. Крез вставлял шланг в гнездо, а Тэйша презрительно наблюдала за ним с расстояния трех шагов.

Хмыкнув со смеху, я встал на крыше во весь рост.

– И куда ты собираешься вставлять шланг, если обрывок еще в гнезде, – злорадно спросил я.

Крез посмотрел на меня с ненавистью.

– В каком расперетак гнезде? Вот оно свободное!

– Это гнездо патрубка второго контура, – торжествовал я, – идиот!

– Как провода, Марчи? – игриво спросила Тэйша.

Я улыбнулся, подумав о глупости Креза.

– Да пара пустяков, все уже должно работать.

– Да?! – преувеличенно поразилась она. – Ну ты мастер! Я хочу взглянуть!

Не успел я пожалеть о своих легкомысленных словах, как она в два движения взлетела по скобам вездехода, пошатнувшегося под ее весом, и уже стояла рядом.

– Вот это да! – воскликнула она и наклонилась над антенной так энергично, что толкнула меня задом.

Чтобы не рухнуть с крыши, я был вынужден схватиться за этот зад самым недостойным образом, лихорадочно шлепая по тугим ягодицам в поисках зацепки.

– М-м-м-м?!.. – Тэйша игриво и масляно улыбнулась мне, не меняя позы.

– Э-э-э… – растерялся я, свисая с края крыши. – Пойду-ка посмотрю теперь, как дела у Креза.

С этими словами я отпустил спасительную задницу и спрыгнул вниз, гулко ухнув ногами в землю.

– Как там провода? – спросил Крез, с надеждой глядя на крышу и уже подбираясь для прыжка.

Но Тэйша уже спрыгнула вниз.

– Ладно, мальчики, – злобно прошипела она, – чего-то я устала. Пойду умоюсь.

Воспользовавшись ее уходом, мы расслабились и на время заключили перемирие.

– Чего ты от нее бегаешь? – с недоуменным укором спросил Крез. – Она к тебе так и липнет, а ты от нее как от цианидного комара!

– Может именно поэтому, – я пожал плечами. – Не люблю, когда ко мне липнут.

Прекратив соперничество, мы за несколько минут наладили двигатель.

Ровно в тот момент, когда мокрая Тэйша вышла из-за кустов, Крез утопил пусковую кнопку, и вездеход бодро фыркнул и затрясся, выпуская из сопла вонючий выхлопной газ.

– Ура!!! – закричала Тэйша и запрыгала. – Мальчики, я вас так люблю!

Мы с Крезом невольно переглянулись, и в следующий момент она прыгнула ко мне и заключила в объятья, в которых я живо вспомнил охотничьи капканы дедушки.

– Ээээ – просипел я, – если ты любишь нас, обними тогда и Креза, пожалуйста…

Газ застилал все вокруг, как туман. Дышать в нем было невозможно, хотя я все равно делал это.

Сев за руль, Тэйша забыла про все, а главное – про меня. С ее улюлюканьем и воплями, хватаясь за поручни и ударяясь головами в крышу, мы понеслись обратно тем путем, которым плелись сюда эти тяжелые сутки.

Через пару часов мы были на базе, где нас уже ждал богатый стол, толпа чувих и море кира.

Расталкивая чувих, я схватил чашу с киром и, не отрываясь, осушил ее до дна, потом побежал к бассейну, на ходу срывая с себя костюм, и рухнул в кристально прозрачную прохладную воду, застонав от блаженства.