Текст книги "Хранитель сердца моего (СИ)"

Автор книги: Варя Светлая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

Глава 10

Следующим утром, легко позавтракав, я начала приготовления к предстоящей беседе. Не без труда надела простое платье с закрытым воротом, стремясь хоть как-то скрыть худобу. На голову повязала расшитый цветами платок, который обнаружила в шкафу. Наверняка, Галвин позаботился об этом. Несколько раз умывала лицо ледяной водой, чтобы немного придать румянца щекам. Тщетно. Вид у меня был изнуренный и больной. Махнув рукой, я села в кресло и принялась терпеливо ждать, когда кто-нибудь явится за мной.

Через десять минут пришел угрюмый мужчина и молча провел в зал, где меня уже ожидали.

Это помещение разительно отличалось от остальных. В нем было всего одно окно, и потому там стоял полумрак. Горело несколько свечей, что добавляло большей мрачности. Да и лица людей не выражали никаких теплых эмоций. Они сидели за овальным столом. Король, его советник Пролан, тот самый, что хотел моей смерти при первой же встрече, Моран и женщина с вытянутым лицом. К ним присоединился тот, что меня привел. Все они молча взирали на меня. Я смутилась и тихо сказала:

– Доброе утро, ваше величество, Хранитель…

Голос мой дрожал. Сесть мне никто не предложил, поэтому я так и осталась стоять, крепко сцепив руки. Первым заговорил Пролан:

– Некоторое время назад ты обмолвилась, что видела эльфа со светящимися глазами. Верно?

– Да.

– Кто рассказывал о тебе о них? – спросил он.

Я вздохнула и попыталась кратко объяснить, что читала об этом в книгах в моем мире. Некоторое время они молчали. Затем Пролан вновь заговорил:

– А в ваших книгах ты читала что-либо о светящихся глазах, которые так тебя поразили?

– Нет, – ответила я, крепче сцепив руки, – не помню…

Он вышел изо стола и прошелся по комнате. Прямо-таки прокурор во время судебного заседания.

– Может, кто-то из нашего мира рассказывал тебе об этом? – сказал он, остановившись напротив меня.

– Нет. Со мной, в принципе, немногословны здесь, – я попыталась улыбнуться. Не очень получилось. Все происходящее больше напоминало допрос, чем простую беседу. И я совсем не понимала, в чем же была виновата.

– А не могла ты придумать эту историю, чтобы привлечь к себе внимание? – с насмешкой спросил Пролан, внимательно изучая мое лицо.

На мгновение я онемела от возмущения и почувствовала, как загорелись щеки.

– Что⁈ – воскликнула я, – чего-чего, а внимания здесь у меня в избытке! Я ничего не выдумывала, это полная чушь!

– Ты оскорбляешь советника короля, милочка! – взвизгнула женщина с вытянутым лицом.

Я с изумлением посмотрела на нее. Что она несет?

– Я не… – начала было я говорить, но она прервала меня, раздраженно взмахнув рукой.

– Ты только что сказала, – с ехидной улыбкой произнесла она, – что Пролан сказал чушь. Что ты имела в виду? Что он лжец? А, может быть, глупец?

Я растерялась и все же ответила:

– Я не имела в виду ни того, ни другого. У меня не было цели оскорблять кого-либо.

Женщина усмехнулась и произнесла высоким противным голоском:

– И все-таки твои слова говорят об обратном…

– Достаточно! – неожиданно для меня произнес Моран и посмотрел на женщину, – Элайя, разве ты не видишь в каком она состоянии? Она еще не пришла в себя после отравления. Не стоит искать тайный смысл в ее словах.

Он повернул голову и обратился ко мне:

– Присядь.

Никакого света в тот момент в его глазах не было. Пугающий и властный, вот какой он был. Но все-таки Моран заступился за меня.

Я села. Пролан продолжил свой допрос. Иначе назвать это действие было бы просто глупо.

– Кто отравил тебя? – спросил он и снова принялся шагать по комнате.

Мне стало смешно. Просто театр абсурда! Еле сдерживая смех, граничащий со слезами, я ответила:

– Я не знаю.

– Откуда у тебя взялась щетка для волос? – Пролан остановился и встал рядом со мной.

– Я не знаю, – стараясь сохранять спокойствие, ответила я.

– Почему именно ей ты воспользовалась, хотя у тебя были другие? – голос Пролана становился громче.

– Я не знаю.

Он подошел еще ближе и наклонился к моему лицу. Глаза его горели недобрым огнем.

– Как ты попала в наш мир? – громогласно произнес Пролан, – кто привел тебя⁈

– Я НЕ ЗНАЮ!

Он отошел на несколько шагов назад и усмехнулся.

– Успокойся, – приказным тоном сказал советник.

Я вскочила со стула, меня пробирала мелкая дрожь. Все происходящее казалось безумным бредом.

– Послушайте, – начала я говорить, – я не имею никакого понятия, как оказалась здесь. И меня это не радует так же, как и вас. Я нахожусь в чужом мире, где мне нет места, в мире, где все смотрят на меня, как на уродца. Я не знаю, как мне вернуться домой, и смогу ли я когда-нибудь сделать это. А еще больше недели назад кто-то хотел меня убить, и я чуть не умерла. Кстати, это было больно! Почему бы вам не заняться поиском настоящего преступника вместо того, чтобы допрашивать меня так, словно это я совершила тяжкое преступление. Но в чем моя вина? Объясните! Объясните же!!!

Я замолчала, так как чувствовала, что если скажу еще слово, то просто расплачусь от гнева и бессилия. Я обвела взглядом сидящих за столом и уставилась в крошечное окно.

Улететь бы куда подальше…Свободы. Мне хотелось свободы. Я поняла, что по-прежнему являюсь пленницей, просто темница сменилась. Поток моих бессвязных мыслей прервал его голос. Голос Морана:

– На самом деле, кое-какие подозрения в твоей вине есть.

Я замерла, по-прежнему глядя в окно немигающим взглядом. Я моргнула, и две слезинки скатились по лицу.

– Скажи ей, Хранитель, – с придыханием сказала Элайя, – посмотрим, что она на это ответит.

Я украдкой вытерла слезы и взглянула прямо ему в глаза.

– И правда, скажи, – тихо сказала я, – в чем моя вина?

Он переглянулся с королем и произнес, отчетливо проговаривая каждое слово:

– Эльфы действительно существуют в нашем мире. Но многие годы мы не поддерживаем никаких отношений. На это есть причины. Почти все они выглядят именно так, как ты описала. За исключением глаз. Светящиеся глаза – признак самых высокородных и могущественных эльфов.

– И что же в этом такого? – слишком резко спросила я.

– А то, – ответил Моран, не глядя на меня, – что при желании они могут становиться невидимыми и оставаться зримыми лишь для тех, кто с ними скреплен печатью. Или сговором.

Я все еще не понимала.

– Даже если так, – громко произнесла я, – то что же в этом преступного?

– Хранитель выразился слишком мягко, – вставила Элайя, – наши расы не просто не поддерживают отношения. Наши расы – злейшие враги, которые лишь несколько десятилетий, как не воюют.

– Но это временно, – сказал Пролан.

– Да, как и всегда, – со странной улыбкой ответила Элайя.

Несколько секунд я переваривала услышанное. Одно дело – быть чужестранкой, пришелицей из другого мира. И совсем другое – потенциальной изменницей.

Я почувствовала резкую слабость и села на стул. Господи, что же это такое? Я молчала. Говорить больше не хотелось. Вообще. В памяти внезапно всплыли слова травницы Мэнни. «Держи язык за зубами», – говорила мне она. Ох, ну почему я не запомнила этот совет? Тогда бы точно умолчала об эльфе. Но уже поздно. Все слова сказаны, и меня считают предательницей. Союзницей их злейшего врага. По крайней мере, понятно, почему меня хотели отравить. У меня появился новый вопрос:

– Если так, если вы считаете меня виновной, то почему не позволили мне умереть? Зачем нужно было исцелять меня от яда?

– О! – произнесла Элайя, – да потому, что кое-кто не верит, что ты в сговоре с эльфом. А некоторые убеждены, что ты сделала это сама, когда поняла, какую ошибку совершила, рассказав всем про эльфа. Либо тебе приказал сделать это твой хозяин…

«Ужас…Ужас», – мысленно повторяла я.

Мне казалось, что я попала в очередной безумный сон. Все их обвинения, все их доводы были безумны. Но не лишены при этом логики. Меня посетила ужасающая мысль: если они вылечили меня от яда, будучи при этом убеждены в моей виновности…То, следовательно, приготовили для меня более страшное наказание. Более мучительное. Которое они исполнят сразу же после того, как вытянут из меня все подробности.

Чем больше я смотрела в их лица, тем сильнее убеждалась в своей правоте. Мне следовало защищаться, каким-то образом опровергнуть все их обвинения, какими бы абсурдными они ни казались. Довольно быть слабой и плаксивой. Я глубоко вдохнула, выдохнула и произнесла:

– Я согласна, что ваши обвинения логичны и не лишены смысла.

При этих словах Элайя громко цокнула языком и усмехнулась. Я продолжила говорить, стараясь не обращать внимание на ее сарказм:

– На вашем месте я бы думала так же. Но правда в том, что я не виновата. Я никогда не видела этого эльфа до того вечера. Я не была и не нахожусь ни с кем в сговоре. Если бы это было так, стала бы я так беспечно говорить во всеуслышание о том, что видела эльфа?

– Да ты просто тронулась умом при перемещении в наш мир, – перебила меня Элайя, – вот и начала болтать о своем хозяине.

Я проигнорировала ее слова и продолжила твердым голосом:

– Кроме того, я не стала бы убивать себя при помощи яда, и никаким другим способом. Мне слишком дорога моя жизнь. Я не знаю, как доказать свою невиновность…Моя вина лишь в том, что я сижу здесь, хотя должна находиться в другом месте, в другом мире. Я попала сюда не по своей воле. И понятия не имею, как оказалась здесь! И почему увидела этого эльфа, тоже не знаю! Клянусь, я никогда не видела его прежде. И не вступала ни с кем в сговор. Я на такое просто не способна.

Я выдохнула. Плакать не стала. Может, позже, но в тот момент я была больше злой, чем печальной. Элайя что-то шептала Пролану, тот кивал и хмурился, затем он наклонился к королю и что-то ему сказал. Король же обратился к Морану и сказал тихо, но так, чтобы всем было слышно:

– Может, пришла пора подвести ее к зеркалу и дать камень?

– Не думаю, что зеркало что-то покажет, – сказал Моран, – к тому же мой человек опрашивал ее с помощью кинжала истины.

Я, не отрывая глаз, следила за обоими. О каком зеркале и камне шла речь? Мы встретились взглядом с Мораном.

«Вот сейчас я точно зареву, как глупая девчонка», – подумала я и жалко улыбнулась ему. Сама не зная, зачем. Это вышло непроизвольно. Неожиданно он улыбнулся мне в ответ – на доли секунды уголки его рта поднялись вверх, а у глаз образовались тонкие морщинки. На доли секунды. А после он вновь принял мрачное выражение лица. Но этого вполне хватило, чтобы появилась маленькая искорка надежды.

– О, Моран, – сладко улыбаясь, перебила его Элайя, – ты всегда был идеалистом…

– Но раз Ваше Величество желает, – повысил голос Моран, – я проведу ритуал с зеркалом.

Король кивнул и обратился ко мне:

– Ступай.

Я неловко кивнула и направилась к выходу.

«Разве можно ее так просто отпускать? Ее следует заточить!» – услышала я визгливый голос Элайи за своей спиной.

Что ей ответили, я не расслышала – входная дверь за мной уже закрылась. В коридоре было тихо и безлюдно. Страшно хотелось в сад, на воздух, но что-то подсказывало, что лучше поспешить в свою комнату. Точнее, в камеру. Самую комфортную камеру в мире.

Глава 11

Остаток дня я провела в своих покоях. Я то ходила по комнате быстрыми шагами, то замирала у окна и смотрела на порхающих бабочек.

Несколько раз заставляла себя уснуть, но тщетно. Кружилась голова и снова тошнило. Я не знала, отчего именно: от яда ли, или от волнения.

Мне то хотелось сбежать сию же минуту, то сделать вид, что ничего не случилось. Ко мне никто не заходил, и никто не принес еды. Я сидела голодная, нервная, дерганая и слабая, когда дверь открылась, и вошел Моран. Он кивнул мне и сказал:

– Сегодня мы отправляемся в Цитадель.

– Где будут проводить какой-то ритуал с зеркалом? – усталым голосом спросила я.

– Да, к тому же твои слова проверят на искренность, – ответил он.

– Что это за зеркало такое? – сказала я и вперилась в него взглядом.

– Зеркало показывает истинную сущность человека. А также его намерения, – нехотя ответил он, – зеркало не дает скрыть правду.

– Какое чудесное зеркало, – сказала я и опустилась на стул. Сил стоять почти не было, – в нашем мире на него был бы спрос. Но раз так, то почему нельзя было сразу отвести меня к этому зеркалу? Для чего нужно было устраивать этот допрос?

Он глубоко вздохнул и произнес:

– Потому что некоторые ритуалы требуют подготовки. Иные же проводятся только в Цитадели. Король не мог отправить тебя на проверку, не услышав мнение советников. А те для начала пожелали тебя опросить.

Моран направился к двери. Прикоснувшись к дверной ручке, он обернулся и сказал:

– Через час Галвин перенесет тебя. Будь к этому времени готова.

– Моран, подожди! – воскликнула я и поднялась на ноги, – вы говорили, что эльф становится видимым для тех, с кем скреплен печатью. Значит, ее можно как-то обнаружить, верно?

– Это так, – сухо ответил Хранитель.

– Так почему бы не проверить меня? – сказала я, подходя ближе к нему, – что для этого требуется? Оголить предплечье, вытянуть руки, закрыть глаза? Проверь меня, даже если это будет больно! Проверь, и ты увидишь, что никакой печати эльфа на мне нет!

Я стояла почти вплотную к Морану, глядя на него с надеждой и странным волнением, готовая к тому, что он положит руку на мой лоб, сотворит какое-нибудь заклинание, или сделает еще что-то подобное. Но Хранитель не шевелился. Он отстранился и спокойно произнес:

– Я уже проверял тебя. В первый же день твоего появления здесь. Печати эльфа на тебе нет.

Я почувствовала внезапное облегчение, словно скинула с плеч тяжелую ношу. Улыбнулась и радостно воскликнула:

– Разве это не доказывает, что я невиновна?

Моран в ответ не улыбнулся. Он пристально изучал меня с хмурым видом.

– Нет, – сухо вымолвил он, наконец, и вышел, хлопнув дверью.

Я непонимающе уставилась на нее. Улыбка сползла с моего лица. Внезапная радость и облегчение тут же исчезли, не оставив и следа. Злость, обида и что-то еще неясное захлестнули меня.

Через минуту пришел Галвин. Не мешкая, он начертил знаки перемещения, прокричал заклинание, и мы перенеслись в Цитадель.

Я огляделась по сторонам. Стояла глубокая ночь, кругом ни души. Мы сделали пару шагов, как перед нами появились Хранитель и Пролан, окруженные яркой вспышкой света. Оба тяжело дышали, у Пролана из уха текла кровь. Он повернулся и бросился на меня, хватая за шею.

– Ты, мерзкая тварь! – кричал он и сдавил сильнее мое горло, – это ты, ты все устроила, ты их подозвала!!!

Я захрипела и замолотила руками его по спине и голове, но он лишь сильнее сжал меня и выкрикивал ругательства. В глазах потемнело.

«Вот и смерть моя», – успела подумать я.

Послышались звуки борьбы, все вокруг озарила яркая вспышка красного света и отбросила Пролана в сторону.

– Пролан, ты нарушаешь приказ короля, – холодно произнес Моран, – ее запрещено трогать до того, как мы не выясним всю правду.

Пролан уже поднялся на ноги, и крикнул, гневно глядя на Хранителя:

– Я вершу правосудие! Эта тварь чуть не убила нас, она в сговоре с грязными эльфами. Лучше уйди с дороги, Моран, и дай мне закончить начатое.

– Это не правосудие, Пролан, – спокойно произнес Хранитель, – это самосуд. Ты нарушаешь приказ короля, и ты знаешь, что бывает с теми, кто решился пойти против его воли.

Пролан с отвращением посмотрел на меня, затем перевел взгляд на Хранителя и расхохотался:

– Да ты защищаешь ее, Моран! Она что, твоя девка? Для этого ты держишь ее в Цитадели? – он не прекращал смеяться, – что за жалкое зрелище! А этот сопляк, – он указал пальцем на Галвина, – он тоже ею пользуются, да? На правах любимого ученика?

– Не смей говорить так! – крикнул Галвин и побежал было к Пролану, но Моран магией привязал его на месте, и Галвин не мог сделать ни шага, нелепо размахивая руками.

Пролан все хохотал и хохотал, как безумный. Моран молча взирал на него, ни один мускул на его лице не дрогнул. Он повернулся в сторону Галвина и жестом заставил его молчать. Затем его взгляд обратился ко мне, и на секунду его лицо переменилось. Я взглянула в его глаза, на мгновение мне передались все его эмоции. Волнение. Гнев. И что-то еле уловимое, похожее на… Нежность? Мои глаза удивленно расширились, Моран тут же отвел взгляд и обратился к Пролану:

– Ты оскорбил меня, оскорбил моего ученика, оскорбил мою гостью. Может, ты забыл, с кем говоришь? Я – Хранитель Цитадели света. Ни один король не смеет говорить со мной так. Ты вел себя неподобающе мужчины, – он щелкнул двумя пальцами и добавил, – исчезни.

Воздух прорезал свистящий звук, который все нарастал. Черная масса, появившись из воздуха, направлялась прямо к Пролану. Это были вороны. Сотни огромных черных птиц со сверкающими синими глазами кружили над его головой и били крыльями по лицу и телу.

Миг – и сотни черных клювов обхватили Пролана за одежду, кожу, волосы. Он закричал. Он молил о прощении, он угрожал, он торговался. Но было поздно. Черные вороны подняли его над землей и исчезли вместе с ним, озарив все вокруг красной вспышкой света.

Я ошарашено смотрела в то место, где только что был Пролан. Галвин по-прежнему стоял неподвижно, прикованный магией Морана. Сам же Хранитель медленно подошел ко мне и прикоснулся к шее, туда, где совсем недавно были руки Пролана.

– Боль пройдет, – тихо произнес он.

В этом я не была уверена. Некоторая боль не проходит никогда. Но шея действительно перестала болеть.

– Спасибо, – одними губами прошептала я.

«Если бы ты был просто мужчиной. Просто мужчиной. Не магом, не Хранителем», – думала я, глядя ему в глаза.

Он, словно услышав мои мысли, отпрянул, повернулся к Галвину и освободил его от невидимых пут.

– Хранитель! Куда ты его отправил? – спросил Галвин.

– В низины, – ответил Моран.

– В низины? – встревоженно произнес Галвин, – но, Хранитель! Он же… Он же там погибнет! Мне, конечно, Пролан совсем не нравится. Но все же… Он – один из главных советников короля. Это же пре… – голос его снизился до шепота, – преступление против короля.

– Преступлением было оскорблять меня, – ответил Моран, – за что он и понес наказание. И не волнуйся, Пролан не погибнет там, побродит по низинам день-два, а после вороны принесут его прямиком в столицу.

Я подошла к ним. У меня было много вопросов.

– Что произошло? – сказала я, – почему Пролан набросился на меня?

– Кто-то вмешался в наш процесс перемещения, – не глядя на меня, ответил Моран, – кто-то невидимый. Этот некто вошел в круг и стал перемещаться вместе с нами. Мы обнаружили его только тогда, когда он попытался переместить нас в другое место. Я противостоял ему. Мы зависли в пространстве межвременья.

– Что такое межвременье?

– Во время долгого пребывания в межвременье чары ослабевают. Поэтому постепенно стал появляться силуэт незнакомца. Тогда-то Пролан и набросился на него с кинжалом, между ними завязалась борьба. Пролан ранил незнакомца, тот в ответ полоснул его по уху. Если бы не хаос межвременья, он бы убил Пролана. Он успел сбежать, мы переместились сюда.

– Сбежал из круга перемещения? – удивленно воскликнул Галвин, – но как такое возможно?

– Это невозможно, – сухо ответил Моран, – так же, как и попасть в круг во время перемещения.

– Но кому-то это все-таки удалось, – прошептала я.

Моран резко взмахнул рукой.

– Довольно об этом, – сказал он, – Галвин, отправь послание королю. Сообщи о произошедшем, но без лишних подробностей. Не забудь сообщить, что нам нужен новый наблюдатель вместо Пролана. Невиновность Елизаветы до сих пор вопросом.

С этими словами Хранитель ушел, взмахнув полами своего темного плаща.

Мы с Галвином переглянулись.

– Что еще за наблюдатель? – шепотом спросила я.

– Пролан должен был быть им. Наблюдать за тем, как будут проходить ритуалы.

– Что это будут за ритуалы?

– Зеркало. Камень. Сосуд. Сначала тебя подведут к зеркалу. Оно покажет твои намерения и сущность. Затем черный камень вложат тебе в руку. Он заставит тебя говорить только правду. После этого ты отопьешь из сосуда памяти. Он выудит из тебя воспоминания и покажет их тем, кто будет присутствовать при ритуале. К сосуду редко прибегают, так как воспоминания в сознании человека изменчивы и не всегда показывают то, что было на самом деле. К тому же, это очень болезненная и неприятная процедура, – ответил Галвин, – мне очень жаль.

– Почему будут применять сразу три ритуала? Разве не достаточно одного этого камня? – спросила я.

– Пролан настоял на этом, – ответил Галвин, – король поддержал его.

Мне стало страшно. Я совершенно не хотела делиться своими воспоминаниями с кем бы то ни было. И намерениями тоже. Мне совершенно не хотелось, чтобы кто-либо узнал о них. Особенно Хранитель. Особенно.

– Галвин, – сказала я, – а что такое низины? Куда отправил Хранитель Пролана?

Галвин нахмурился и понизил голос.

– Низины – древнее и заброшенное место на краю света, – ответил он, – это место пустоши, сумрака и живых теней. Когда-то задолго до появления нашего королевства, там были огромные города, которые населяла мудрая раса. Те немногие, кто побывал в низинах и сумел вернуться живым и в здравом рассудке, утверждают, что видели там руины древних зданий и змеистые дороги. Это гиблое место.

– Ты сказал, что Пролан там может погибнуть…

– Да, – со вздохом сказал Галвин, – но Хранитель там не раз бывал и отправил его со своими воронами. Уверен, он позаботился о том, чтобы Пролан там не сгинул.

– Зачем Хранителю бывать в низинах?

Галвин пожал плечами и ничего не ответил. Больше допытываться я его не стала, и мы разошлись по своим комнатам. Остаток дня я только и думала, что о низинах да древних городах. А ночью мне приснились живые тени. Кровожадные и злые.