Текст книги "Хранитель сердца моего (СИ)"

Автор книги: Варя Светлая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

Глава 46

Я чувствовала себя опустошенной, рассеянно идя следом за Фарелом. Даже не смотрела по сторонам. Изредка на моем пути попадались слуги, никто из них обращал на меня внимание. Во дворце был такой ажиотаж, что никому не было дела до какой-то танцовщицы.

– Чувствуешь что-нибудь? – вырвал меня из раздумий Фарел.

– Я похожа на ищейку? – ехидно прошипела я в ответ, – ничего я не чувствую.

– Посмотри на кольцо, – потребовал он.

Я опустила взгляд на перстень. Ничего необычного с ним не происходило. Тот же цвет металла, тот же темно-синий камень. Лишь тени были немного взволнованы – они чувствовали присутствие жизни, света. Это будоражило их, соблазняло…

Если открою кольцо – беды не миновать. О том, что со мной мои призрачные друзья, я эльфу так и не сказала. Как и о том, что камень правды тоже у меня. Это было моим маленьким козырем против Фарела, которому я нисколечко не доверяла.

– Кольцо никак себя не проявляет, – прошептала я.

Фарел изменился в лице, глаза вновь засверкали, губы скривились в гневном оскале. Представляю, как ему не терпится поскорее найти камень и узнать пророчество. Что он чувствует, интересно, когда счастье так близко?

Как ни странно, но я понимала и его злость, и нетерпение. Но помочь ничем не могла, увы. Королевский дворец просто огромен, на поиски камня могут уйти годы, если мы даже примерно не будем знать, где он находится. Этот камень лжи…

Камень лжи. Камень правды был в Цитадели, потому что она была в этом мире олицетворением света, жизни, правды…

Значит, камень лжи должен быть в таком месте, где ложь произносят чаще, чем правду. Там, где она не только нужна, но и оправдана. Это может быть либо общим залом, где все друг другу льют лесть в уши, либо кабинетом совета короля.

– Думаю, – прошептала я, – нам нужен кабинет, где король проводит заседания со своими советниками.

Эльф кивнул, и мы снова отправились блуждать по замку, пересекая коридоры, лестницы, подсобные помещения и этажи.

Кабинет совета находился на третьем этаже. И, конечно, оказался заперт. Повезло, что его хотя бы не охраняли гвардейцы.

– Ну, что теперь? – прошептала я, – ты сможешь попасть внутрь и поискать камень?

– Мы вместе попадем в кабинет, – спокойно ответил Фарел и выставил ладони вперед, – здесь наложена магическая защита, но я ее устраню.

Я нетерпеливо наблюдала, как эльф шепчет какие-то заклинания, колдуя над дверным замком и время от времени посматривала по сторонам. Волновалась, что в коридоре снова пробежит кто-нибудь из королевских слуг. Тогда точно не отвертеться.

Но нам, на удивление, везло. Пока Фарел снимал защитные заклинания, никто не появился. Несколько минут ожидания – и замок, тихо щелкнув, отворился.

В кабинете стоял полумрак, и лишь благодаря снегу за окном там было хоть что-то видно. Я вошла внутрь и тут же почувствовала легкое жжение на среднем пальце. Перстень стал горячим и слегка вибрировал.

Я прошла вдоль стен, прикоснулась к круглому столу. Послышался едва уловимый звон, манящий и притягательный.

Ведомая им, я безотчетно подошла к массивному шкафу и раскрыла стеклянные створки. Кольцо на пальце обжигало кожу, а тени взволнованно затрепетали. Чтобы немного их успокоить, я накрыла перстень рукой и прислушалась. Тишина. Интуиция упорно молчала.

Шкаф был забит до отказа книгами, свитками, бумагой, перьями, каменными статуэтками и миниатюрами. Камень мог быть спрятан где угодно. Но в шкафу явно что-то было…

Я вытащила наугад книгу, пролистала.

– Что ты делаешь? – сказал Фарел и вырвал ее из моих рук, – мы здесь затем, чтобы найти камень, а не читать книги!

– Знаю, – тихо ответила я и поднесла кольцо к уху. Мои тени что-то шептали, взволнованными и отчаянными голосами.

«Его здесь нет, – услышала я шелестящий голос, – он был тут, мы еще чувствуем его запах».

Тени умолкли и успокоились.

– Камня здесь нет, – сказала я, повернувшись к Фарелу, – нужно уходить, пока нас не обнаружили.

– Но ты почувствовала его! – вскрикнул он, – почувствовала! Значит, он здесь, и мы должны найти его!

– Я почувствовала лишь то, что он был в этом месте, – сказала я в ответ и решительно направилась к двери.

Подойдя к ней, остановилась. По коридору кто-то шел быстрым шагом.

Нехорошо…

На цыпочках, стараясь не дышать, я прислонила ухо к двери и прислушалась. Ох, как не вовремя! Оставалось надеяться, что это бродят слуги короля, и в кабинет они не войдут. Шаги подозрительно приблизились к двери и затихли.

Я с отчаянием посмотрела на Фарела и прошептала:

– Ты вроде бы летать умеешь. Думаю, самое время уносить ноги.

Эльф, не говоря ни слова, подхватил меня за талию и поднялся над полом. Подлетел к закрытому окну. Я же неотрывно смотрела на дверь. Ручка повернулась… Еще секунда, и меня увидит тот, кто войдет сюда.

Фарел распахнул окно…

В этот самый миг раскрылась дверь.

Я успела разглядеть лишь темный силуэт, как эльф стремительно вылетел в окно и понес меня дальше от замка.

Повезло. И это было странно. Обычно в этом мире со мной случалось иначе.

Слава свету! Слава теням!

Интерлюдия. Моран

Моран

3 месяца назад.

Моран любил бывать в тайной библиотеке Цитадели света. Ему нравился запах старинных фолиантов, осязаемая кожей тишина и отсутствие вечно снующих туда-сюда людей.

В сотый раз он приходил сюда в поисках ответов. Он и сам не знал толком, что именно искал. Любую информацию, связанную с низинами. Сколько он себя помнил, его всегда интересовали, манили эти забытые светом места. Возможно, эта тяга передалась ему от отца.

Отец Морана пытался разгадать тайны низин и посвятил этому всю свою жизнь, за что и поплатился…

А, возможно, дело было в том, что он сам родился в этих местах. Это было одной из тайн, которую так тщательно скрывал Хранитель ото всех. Ему часто казалось, что искра высших, что была у него, досталась ему не просто так. Рождение в низинах усилило ее. Эти места всегда были пропитаны особой магией и древними, темными силами… Возможно, именно они и погубили родителей.

Хранитель нахмурился и отогнал прочь от себя дурные воспоминания. Обычно ему это легко удавалось. Прятать скрытые душевные порывы, ранящие эмоции не только от мира, но и от самого себя.

Моран всегда считал, что в жизни лучше полагаться на разум, чем на изменчивые чувства.

Но некоторое время назад делать это стало намного труднее. Возможно, он просто устал. Разочаровался во всем, во что верил когда-то. И все его цели, надежды, принципы и планы казались теперь незначительными и тусклыми.

Эти усталость и скука пришли к нему не сразу, но одолевали последние несколько лет. Радость и юношеские амбиции, которые были с ним, когда он только надел плащ Хранителя и дал клятву, давно сменились равнодушием и ледяным спокойствием.

Вечный штиль, вечная промерзлая пустыня – такой была его душа последние годы.

Власть и сила со временем утомили, а политические интриги разочаровывали. И все-таки у него все еще были твердые взгляды и убеждения, вера в свое истинное призвание.

Свет, мир, люди – вот, ради чего старался жить Хранитель, твердо руководствуясь принципами и клятвами.

Пока не появилась она.

Пришелица, предательница, изменница.

Смешная, странная, упрямая, порой глупая.

Простая женщина. Он с десяток повидал таких. Многие из них побывали в его постели еще до того, как он произнес слова Священной клятвы.

Но в этой женщине все было не так, как в остальных.

Он видел в ее глазах свет. Каждый раз, заглядывая в них, он мог легко угадать, какие эмоции она испытывает, какие мысли роятся в ее голове. Порой он даже чувствовал это.

Он прочувствовал это в первую же встречу, когда она появилась в королевском дворце в нелепом наряде. Поначалу это вызвало любопытство и легкое удивление. Именно поэтому он решил забрать ее в Цитадель света. Тогда, в далеком прошлом, Моран понимал, что оставь он девушку в столице, и ее век будет недолгим.

Даже самому себе он не мог признаться, что в первую очередь думал не о ней, а о себе.

Она вызывала в нем давно позабытые и совершенно новые чувства. Напоминала дни давно и рано ушедшей юности.

Каждый раз, глядя на нее, он испытывал сильное, необъяснимое притяжение. Чувствовал ее так, словно между ними была протянута невидимая нить. Нить, сотканная из света… Он даже всерьез стал подумывать о том, что сказки о людях с уникальным следом души – не сказки вовсе.

Он противился этому, видит свет, противился изо всех сил!

Его влечение к этой женщине было неправильным, противоречило всем принципам, всем клятвам, что он дал. Противоречило его мировоззрению.

Порой он злился на себя за слабость, когда невзначай касался ее руки. Порой злился на нее, когда она смотрела на него огромными глазами, заставляя забыть о том, кем он является.

И однажды она все-таки заставила его забыть об этом…

Забыть о том, что он Хранитель, связанный вечной клятвой с Цитаделью и священным долгом.

Несколько дней он был просто мужчиной. Без имени, без звания. Мужчиной, который любил. Мужчиной, который отказался от любимой женщины ради долга. Ради света.

Да только свет больше не радовал. Ничто не радовало. Но выбор был очевиден. Когда-то, много лет назад он принял такое же решение. Когда стало известно, что Высший совет выбрал его в качестве нового Хранителя, Моран без раздумий принял свое призвание и покинул девушку, на которой планировал жениться после окончания обучения в Цитадели. Это было трудное решение, но верное.

Служение миру стоит выше людских привязанностей. Так его учили…

Хранителю нельзя любить женщину. Тем более, если она предательница и связана с эльфами.

На самом деле, он догадывался об этом с самого начала. Он считал, что в самой сложной загадке верным ответом будет самый простой и очевидный. А самым логичным объяснением, почему Лиза увидела эльфа, был сговор.

В глубине души он всегда знал это, многое говорило в пользу этого. Знал, но не хотел верить, отсекал эту мысль каждый раз, когда она приходила ему в голову.

Предательница! Когда она явилась к нему в Цитадель побитая, изнуренная, печальная и сообщила эту новость, он пришел в ярость.

Свет, как же он был зол! На нее за этот недопустимый, глупейший поступок. На себя, что был так слеп. Он не мог заключить ее под стражу, как того требовал закон. Это было выше его сил. Причинить ей вред было равносильно самоубийству. Моран намеревался отправить ее в Мэйриин.

И все бы удалось, если бы не Галвин.

Когда же Хранитель понял, куда отправил Лизу Галвин, едва не обезумел от ярости и гнева. Видит свет, он был близок к тому, чтобы убить мальчишку, уничтожить его, превратить в прах. Но разум возобладал. Как всегда.

Морану потребовалось немало сил, чтобы одолеть мальчишку. Чуть меньше потребовалось для того, чтобы связать его язык немеющим заклятием.

Хранитель понимал, что как только люди короля узнают о произошедшем, тут же явятся, чтобы допросить Галвина.

Моран не хотел, чтобы он разговаривал. Никто не должен был узнать, что Лиза на самом деле связана с эльфом сговором.

Ушло много времени и на то, чтобы отстоять право держать Галвина, как пленника, именно в Цитадели, а не в столице, как того требовал фанатичный Пролан. Король и его советники практически поселились в Цитадели и по много часов допрашивали Галвина, недоумевая, почему он молчит.

Одно радовало: новость о том, что Галвин служил эльфу, заставила всех забыть о существовании Лизы.

Моран понимал, что незаметно отправиться в низины он не мог. Он послал на поиски Лизы своего самого лучшего ворона.

Грун был особенным и выделялся среди остальных птиц. Он был на несколько столетий старше Хранителя, всегда с легкостью мог найти человека, а еще у Груна была искра света, которая отпугивала тени. Редчайшее явление среди птиц.

Моран считал ворона своим другом. Только другу он мог доверить поиски Лизы. Хранитель чувствовал, что она жива. А когда вернулся Грун и кратко сообщил, что нашел Лизу, Моран испытал огромное облегчение.

Он передал ему немного провизии для Лизы и камень правды. Этот камень когда-то нашел его отец в низинах, и Хранитель знал, что он поможет Лизе справиться с тенями, которые населяют эти мрачные места.

Грун должен был вернуться на следующий день и отвести Морана к Лизе. Но не вернулся. Ни на следующий день. Ни через день.

Они исчезли. Его старый друг и любимая женщина. Сгинули в низинах. В этом виноват был лишь он, Хранитель. И его слепая самонадеянность.

С тех пор его жизнь словно разделилась на «до» и «после». Каждый день по много часов он проводил в библиотеке. Отправлялся в низины, где не прекращал поиски. Безрезультатно.

И лично следил за тем, чтобы куст, за которым так рьяно ухаживала Лиза, поливали и удобряли. Но растение оставалось сухим и безжизненным. Ни один лист не распустился за все это время, ни одна почка не набухла.

Но Моран гневно отсекал любые попытки вырубить кустарник, с каким-то сумасшедшим остервенением снова и снова пропитывал корни магией, в надежде когда-нибудь увидеть зеленые листья.

Это все, что у него осталось от нее. Сухой куст и воспоминания.

* * *

Настоящее время.

Очередной королевский прием. Очередная порция лести, лжи и лизоблюдства. Пир алчности и тщеславия. Все те же лица, те же разговоры.

Моран не хотел идти туда. Не хотел видеть эти самодовольные лица, которые только и делали, что кичились своим богатством и титулами. Но пора. У него есть еще незавершенные дела.

Окинув взглядом низины, Хранитель тихим голосом призвал своих воронов.

– Ничего? – спросил он, когда они окружили его.

Вороны хранили молчание. Ничего…Никаких следов Лизы и Груна.

Больше шести месяцев прошло с тех пор, как он перестал получать вести от Груна. Шесть месяцев с тех пор, как он перестал чувствовать ее. Его опыт, его знания и внутреннее чутье, которые никогда не обманывали, говорили о том, Лизы нет. Нет в мире света. Нет в мире теней. Он не ощущал ее, не видел во снах, как раньше. Это могло говорить лишь об одном – она мертва. Никто не продержится в низинах так долго.

Мертва.

Одно слово. Шесть букв. И этого достаточно, чтобы разрушить весь его мир.

Поначалу он не верил. Ждал Груна, затем, наплевав на обязательства Хранителя, стал наведываться в низины сам. Раз за разом. Отправлял своих верных крылатых помощников. Раз за разом, как безумец. И не находил ничего.

Он не хотел в это верить.

Но затем, слушая свои ощущения, понял: Лизы нет. Осознание пришло ранним прохладным утром. Словно чей-то тихий голос прошептал ему это. И что-то внутри оборвалось. Сломалось.

Он по-прежнему выполнял привычные действия, принимал участие в совете короля, посещал другие страны для решения спорных вопросов, но все это потеряло смысл.

По привычке, болезненной и беспощадной, Моран скрадывал время и посещал низины, надеясь найти хоть что-то… Какой-то след, клочок одежды, перья Груна, но тщетно.

Моран последний раз окинул взором низины, хлопнул в ладоши. Десятки воронов обхватили его со всех сторон и перенесли в Цитадель.

Там, облачившись в плащ Хранителя и взяв витой посох, Моран сотворил заклинание перемещения. Пора было отправляться на прием в столицу.

Секундное пребывание в Межвременье… И Хранитель стоит посреди широкого зала. Музыка смолка, гости, как обычно, устремили на него свои взгляды. Порой восхищенные, а порой и откровенно завистливые. Как же они его утомили…

Сухо извинившись за опоздание, Моран подошел к столу. Торланн вполголоса поинтересовался допросом Галвина. Пролан плотоядно пожирал глазами стайку танцовщиц. Элайя громко расхваливала новый сорт вина.

Глупцы! Какие же они все самодовольные глупцы!

Хранитель посмотрел на танцующие пары. Вспомнил, как некогда по этому залу кружил в танце Лизу какой-то хлыщ. Как же он был тогда на нее зол, сам не понимая, почему. Вернее, он все прекрасно понимал, но не хотел себе в этом признаваться.

Принципы. Он всегда ставил принципы выше всего на свете. Выше семьи, выше друзей, выше жизни.

И вот результат. Все довольны в этом карнавале жизни. Танцуют, смеются, юные танцовщицы обсуждают мужчин. И лишь одного человека не хватает здесь. Одного и самого главного. Который, как оказалось, и был для него самой жизнью.

Но поздно, поздно.

Хранитель опустил голову, краем уха слушая болтовню Элайи. Что за самодовольная женщина!

Внезапная ярость нахлынула на него. Настолько сильная и стремительная, что он еле сдержался, чтобы не наброситься на эту глупую женщину. Ему нестерпимо захотелось ткнуть ее лицом в тарелку, лишь бы прервать ее бессмысленную болтовню.

Злость. На грани ненависти. Он был готов поддаться этому чувству. Злость на косность мышления придворных Эбергарда, тщеславие Пролана…Злость, уничтожающая ненависть к самому себе.

Он виноват, только он. Не сберег, не оказался рядом…

Чем дольше он смотрел на этих людей, всеобщее веселье и радость, тем сильнее удивлялся…Ему внезапно стало странно и непонятно. Он не мог понять, почему этот мир не разлетелся на осколки, когда не стало Лизы? Как может по-прежнему светить солнце, как может существовать весь этот мир, когда умерла она? Разве это справедливо? Да провалиться ему в чертоги Бездны!

Внезапно звуки музыки приглушились. Все цвета размылись и потеряли четкость. Тихий, едва различимый голос раздался в его голове:

«Пожалуйста, Моран, не будь таким».

Словно прекрасный призрак ворвался в этот зал и решил добить его фантомным шепотом. Что это? К нему подступило безумие?

Громкая фраза вторглась в его сознание:

«Ты не такой, Моран, я знаю, что не такой».

Лиза? Лиза!

Болезненная дрожь полоснула тело. Дернувшись от звука дорогого голоса, Моран поднял глаза. Ему не могло показаться.

Может ли быть такое, что она жива? Может ли быть такое, что она где-то здесь? Невозможно…

И все-таки Хранитель впился глазами в толпу, надеясь найти ту, что шепотом напомнила ему о том, кто он есть. Пробежался глазами по сидящим гостям, окинул взглядом танцующие пары, перекинулся на щебечущих танцовщиц…

Внезапно наткнулся на печальные и напуганные глаза. Ее глаза. Другое лицо, другие волосы, совершенно другая женщина…

Но глаза! Знакомый свет, который когда-то поразил его в самую душу, мягко блестел. В зеленых глазах этой девушки быстро промелькнули отчаяние, страх, боль и…нежность?

«Не может быть! – кричал ему разум, – этого просто не может быть! Это не она! Ты принял желаемое за действительное!»

Может, это просто самообман? Он так желал увидеть ее живой, так часто думал о ней, что в итоге разум сыграл с ним злую шутку? И он увидел глаза Лизы в глазах совершенно чужой девушки?

Все мысли промелькнули за пару секунд, а его охватил целый спектр эмоций: все та же тоска, любопытство, боль и надежда…

«Я сейчас подойду к ней, – неожиданно для самого себя подумал он, глядя на танцовщицу, – нет, нельзя…Но я должен».

В эту секунду девушка едва заметно дернулась, перевела быстрый взгляд на противоположную стену и побежала. Мелкими шажками, старясь не задевать танцующих. Стараясь никому не попасться на глаза. Впрочем, никто и не обращал на девушку внимание, кроме него самого. Танцовщица подбежала к двери и быстро проскользнула через нее.

Интересно…

– Моран, – прервал его размышления король, – мне нужна твоя помощь.

Хранитель повернулся к Торланну. Ему не понравилась интонация короля. В его голосе звучали нотки волнения и тревоги.

– Помощь? Какого рода? – сказал он в ответ.

Торланн наклонился к Хранителю и быстро зашептал:

– Я бы хотел установить дополнительную защиту на один предмет…

– Торланн, у тебя целая свита магов, – нетерпеливо глядя на дверь, сказал Моран, – почему бы им не заняться этим?

– Потому что в защите этого предмета нужны особые навыки. Я думаю, только ты сможешь справиться с этой задачей, – с мольбой сказал король.

Хранитель с любопытством посмотрел на короля, снова перевел взгляд на дверь, за которой скрылась девушка. Она не могла далеко уйти…

– Дело касается всего Эбергарда, Хранитель, – настаивал король, – и безопасности всех людей.

Моран нахмурился, слушая короля и глядя на неприметную дверь.

Безопасность Эбергарда. Или тайна, которую скрывает эта танцовщица с глазами Лизы.

Принципы или любимая женщина? Точнее, все, что напоминает или связано с ней.

Обязательства или стремления души?

Король выжидающе смотрел на Хранителя.

Очередной выбор. Хотя, выбора и нет.

Отвернувшись от злосчастной двери, Моран взглянул на короля и спокойно произнес:

– Хорошо, Торланн. Мы обсудим это позже. А сейчас я хочу кое-что проверить.

Не дожидаясь ответа, Моран поднялся изо стола и медленным шагом направился к двери, за которой скрылась девушка. Ему хотелось бежать, и он еле сдерживался, чтобы идти спокойным и размеренным шагом. Слишком много глаз было устремлено на него, слишком много вопросов могло возникнуть.

Но только оказавшись за дверью, в узком коридоре, Хранитель ускорился. Девушки нигде не было. Она могла скрыться где угодно, в конце концов, могла просто покинуть помещение.

Закрыв глаза, Хранитель сложил ладони на груди и шепотом призвал своих воронов. Раскрыл первую попавшуюся дверь и распахнул окно. Десятки птиц уже кружили у карниза, безмолвно ожидая приказаний.

– Ищите девушку, – сказал Моран, – она должна быть где-то поблизости. В красном наряде танцовщицы из дома танцующих стрекоз. Невысокая, стройная. Большие глаза. На голове длинная красная вуаль. Она чем-то напугана, я чувствую это.

Вороны, согласно каркнув, взвились в небо и разлетелись в разные стороны. Одни облетали окрестности дворца, другие – заглядывали в окна. Кто-нибудь из них обязательно обнаружит ее.

Птицы Хранителя – особенные, они всегда находят то, что нужно.

Моран вышел из комнаты и направился по коридору. Сидеть на месте он не мог. Он и сам не мог толком понять, для чего ищет эту девушку. Чего добьется, когда найдет ее. Что спросит? Или она каким-то образом связана с Лизой, или он просто сходит с ума

– Хранитель! – раздался тихий голос за спиной.

Обернувшись, Моран увидел короля. Тот спешно шел к нему, позади него семенили два гвардейца

– Думаю, нам стоит поговорить прямо сейчас, – сказал король, поравнявшись с ним, – позволь, я проведу тебя в кабинет.

– Почему именно туда?

– Потому что там нас никто не услышит, – тихо сказал король.

– К чему такая спешка, Торланн? – сказал Моран. Ему явно что-то недоговаривали.

– Не стоит говорить об этом здесь, – прошептал король, – идем. Это крайне важно, Хранитель.

И все-таки принципы и обязательства вновь победили, мрачно отметил Моран и спокойно отправился в сторону кабинета.

Король и его гвардейцы шли рядом. Изредка Хранитель поглядывал на окна и по сторонам, надеясь увидеть своих воронов или подозрительную танцовщицу. Но никто, кроме спешащих слуг, не встретился им на пути.

Оказавшись возле двери кабинета, они остановились. Король собрался уж было его открыть, но Хранитель жестом остановил его. Что-то не так… Моран ощущал присутствие магии. Кто-то недавно использовал искру. Он приложил руки к двери, закрыл глаза. Так и есть. Опечатывающая магия была сломана. Незадолго до них здесь кто-то уже побывал. Или по-прежнему находится внутри.

– В чем дело, Хранитель? – шепнул король.

Ничего не ответив, Моран прикоснулся к дверной ручке и медленно раскрыл дверь.

В кабинете было пусто, стоял полумрак, который рассеивал свет из окна. Следом за ним вошел король и закрыл за собой дверь, оставив стражу снаружи.

«Здесь был кто-то», – отметил про себя Хранитель и подошел к окну. Он пристально вгляделся в темное небо, но ничего не увидел, кроме падающего снега.

Внезапная усталость навалилась на Морана, и он понял, что ему совершенно безразлично, кто и для какой цели был здесь. Он страшно устал от этого всего. И все-таки, король ждал его помощи. Опять.

– Так и о чем же речь? – произнес Моран, легким движением руки зажигая свет, – что ты хочешь защитить, Торланн?

– Семейную реликвию, – нехотя сказал король и уселся в кресло, – древний артефакт, что достался мне от предков. Его сила заключается в том, что он выявляет врагов королевства.

Моран слушал короля и внимательно следил за его выражением лица.

«Лжет, – понял Моран, – он лжет».

– Что он из себя представляет? Я знаю почти обо всех артефактах, – сказал Хранитель.

– Это камень. Небольшой камень серого цвета. Если им завладеет кто-то, то это навредит всему Эбергарду.

«И снова ложь», – меланхолично отметил Моран, чувствуя горечь разочарования. Торланн всегда был его другом. Слышать ложь от него было неприятно и странно. Подозрительно.

Камень… Моран знал, что все артефакты в виде камней так или иначе связаны с низинами. Камень правды, что он послал Лизе, когда-то нашел его отец. Много лет назад.

Его посетила смутная догадка, связанная со старыми легендами, что рассказывал отец, когда Моран был еще ребенком.

«Восемь камней соединить, чтоб тайну старую раскрыть», – так, кажется, звучали слова из старой сказки.

Но какой именно камень был у Торланна? И почему все эти годы дружбы он молчал об этом?

Камень лжи, разумеется, понял Моран и усмехнулся.

Так, значит, правление Торланна держится исключительно на лжи? Занятная мысль. Впрочем, в политике всегда так.

– Почему ты решил, что камень нуждается в дополнительной защите? – сказал Хранитель вслух, пристально глядя на старого друга.

– Просто предчувствие, – нехотя ответил король и отвел глаза.

«Третья ложь», – отметил Хранитель, и новая волна гнева поднялась в его душе. Закрыв на мгновение глаза, он подавил в себе эти эмоции и произнес обычным спокойным тоном:

– Торланн, я не стану помогать тебе до тех пор, пока ты не скажешь правду. Я знаю тебя много лет и легко могу определить, когда ты лжешь. Так ответь мне: почему камень нужно оградить чарами именно сейчас?

Король неуверенно прошелся по кабинету, прикоснулся к столу, бумагам, затем с глубоким вздохом произнес:

– Он говорил со мной. Камень говорил со мной во сне. Он поведал, что кто-то хочет его похитить, и это повлечет за собой огромные потрясения для всех.

– Хорошо, – решительно ответил Моран и подошел к выходу, – через день после захода солнца я сделаю это.

– Но почему так поздно? Нельзя ли сделать это скорее?

– Нет, – твердо сказал Хранитель и открыл дверь, – у меня есть дела поважнее.

– Но что может быть важнее Эбергарда? – с отчаянием крикнул ему вслед Торланн.

«Лиза», – с горечью подумал Хранитель и молча вышел из кабинета.

Ему нужно срочно созвать воронов и в очередной раз отправиться в низины. А затем он поставит защиту на артефакт, но такую, что никто, кроме него самого, не сможет ее снять и взять камень. Даже король. Особенно король.