Текст книги "Одиночество тоже компания (СИ)"
Автор книги: Валерия Панина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)
– Кофе хочешь? – выручил он меня. – Я не варил, а то по себе знаю – стоит кофе запахнуть, поневоле просыпаешься. А ты такая милая, когда спишь.
– Хочу, – я села. – Сейчас я встану.
– Давай, – он аккуратно сложил листы, поднялся и вышел. Крикнул из кухни. – В магазин я не успел – рано, половина девятого только.
Оделась – халат аккуратно лежал на спинке кресла, небрежно скрутила волосы на макушке. Кофе уже пахло, и его аромат, горько-нежный, как нельзя лучше соответствовал тому, что я сейчас чувствовала. Хотелось остаться в комнате, оттянуть неизбежное прощание, но я поборола малодушие, вздернула подбородок повыше и с легкой улыбкой выплыла в кухню. Саша разливал кофе в две чашки, ветер качал занавески на открытом окне. Я присела, машинально сделала глоток, невидяще разглядывая знакомую мебель, цветы на подоконнике, коричные стены.
– Маша, – окликнул он меня, коснувшись безвольно лежавшей на столе руки. – Ты выйдешь за меня замуж?
– Ты согласилась? – с мягкой улыбкой спросила меня Людмила Серебро, сверкая глазами.
Вчера вечером (это была пятница) мне позвонили с незнакомого номера. Я ответила и с удивлением услышала голос Людмилы Евгеньевны.
– Маша, добрый вечер! Это Люда Серебро. Я завтра буду в Москве, может быть, встретимся? Если, конечно, у тебя нет никаких планов!
– Нет-нет! – громко и радостно заверила я ее. – Ничего такого. А где? Может быть, приедете ко мне, я пришлю адрес.
– Мы по субботам возим старших в Планетарий, они там в кружке занимаются. Вообще, занятия с сентября, но они решили младших к астрономии приобщить, вот завтра я со всем выводком... Женьку только сегодня озарило, я поэтому и не смогла пораньше позвонить. Давайте встретимся в Планетарии в одиннадцать? Там есть кафе, посидим, поболтаем?
Мы встретились у входа, я приехала чуть ли не за час, очень боялась опоздать. Издалека увидела компанию, идущую от парковки. Старшие мальчики вели за руку младших, единственная девочка, Рита, шла рядом с матерью, рассказывая и оживленно жестикулируя. Люда что-то отвечала, смеялась. Заметила меня, помахала. Подошли, дети дружно поздоровались, и мы пошли покупать билеты. Я была в Планетарии, очень давно, когда поступать приехала, и теперь с удовольствием посмотрела программу про кометы в Большом звездном зале. Вадим Серебро, серьезно глядя мне в глаза, сказал.
– Вы знаете, Мария Всеволодовна, в подготовке фильма использовались съемки, сделанные при отражении метеоритной атаки.
– Да? – удивилась я. – Нет, не знала. Так это практически документальный фильм?
– Компьютерная графика, – объяснил мне большеглазый худощавый Женя. Вообще, я заметила, что близнецы не совсем одинаковые. И тройняшки, и двойняшки были похожи, конечно, но просто как братья и сестра. И по характеру, кажется, разные.
– Вы мне потом расскажете? – заинтересовалась я. – У вас какие планы на сегодня? Я вообще-то надеялась, что вы поедете ко мне обедать, и можно было бы по парку погулять, 'Воробьевы горы', я живу рядом.
– А можно в следующие выходные? – вмешалась Рита. – У нас Лунариум, музей Урании и Парк неба!
– Ритинья, – спокойно остановила ее Людмила. – Спасибо, Маша, с удовольствием. А в парк, правда, приедем в следующий раз. Давно мечтала обойти его пешком! А вы на роликах, да? – дети согласно закивали. – Ладно, идите. Мы в кафе, если что.
Мы заказали чай, какие-то пирожные, довольно резиновые, и я сама не заметила, как, рассказала Людмиле все.
– Согласилась, – смущенно призналась я. – От растерянности, должно быть. Выпалила 'да', и уставилась на него, даже моргать забыла. Как дурочка!
– А теперь жалеешь? – Люда наклонилась ко мне.
– Нет, – я опустила глаза. – Но я боюсь, что он жалеет.
– Но почему? Ты не веришь, что он искренне?
– Я не знаю...
– Маша, я знаю Сашу дольше, чем ты. И поверь, он очень порядочный человек. И не стал бы разыгрывать кого-то так жестоко.
– Нет, я... Я боюсь, что он поэтому и предложил. Чувствовал себя обязанным, что ли? Не знаю, как сказать.
– Маша, ты же не думаешь, что ты его первая женщина?
– Нет, конечно.
– И он каждую замуж звал? Из чувства долга?
Я рассмеялась.
– Вот видишь. Они во вторник на Восточный улетели, у них полеты всю неделю, Игорь даже не каждый день звонит.
– Саша звонит, – я посмотрела на Милу, и неожиданно перешла на ты. – Знаешь, он оставил мне несколько списков. Один – номера его телефонов, личных и служебных, мессенджер, электронная почта. Меня попросил сделать то же самое. Второй – вопросы.
– Вопросы? – повторила Люда. – Дай я догадаюсь! Про свадьбу, так?
– Да. Какую я хочу – с гостями или без, когда, где хотела бы отмечать.
– Про медовый месяц, – продолжала веселиться Людмила.
– Это отдельно, – проникновенно поведала я. – Куда ему можно ехать, что ему нравится. В конце приписка – справочно!
– Маша, бедная! Еще что-то?
– Да, – я тоже хихикала. – Перечень документов, который мне надо собрать, что бы меня пустили в городок до свадьбы – посмотреть жилье. Что мне делать, Люда?
– Понять, что ты сама хочешь, – она погладила мой нервно сжатый кулак. – Знаешь, когда мне предложили участие в марсианской программе, я больше всего боялась разочарования. А потом решила – пусть будет, как будет. Пусть неудача, но я попробовала. Забыла, кто это сказал: 'Лучше жалеть о сделанном, чем о несделанном'. И когда второй раз рожала... В общем, какое счастье, что я решилась! И для меня, и для Игоря, – она рассмеялась.
Я торопливо взяла чашку, отпила, скрывая слезы. Первый раз за эту неделю я чувствовала, что меня отпустило огромное напряжение, боязнь ошибиться, глупое чувство вины перед Сашей.
– Я знаю, что хочу! – уверенно и торжественно сказала я. – И еще. Скажи мне как психолог, или как опытная мать – а почему я последнее время все время хочу есть?
Оказывается, командировка меньше месяца у космонавтов считается краткосрочной.После разговора с Милой оставшиеся до Сашиного приезда двадцать два дня я занималась планированием. Во-первых, я ответила на все вопросы касательно свадьбы и медового месяца. Во-вторых, я обдумала и даже отрепетировала, как я его буду встречать. Пусть у нас будет свой ритуал, раз уж встречи-проводы будут основной частью нашей жизни – Людмила это твердо гарантировала, 'я так десять лет живу, даже когда детей ждала, муж на Луне обретался'. Отсюда в-третьих – когда я выяснила, что не беременна (а есть как не в себя и плакать – это как раз признак не беременности, оказывается, надо же, раньше как-то без этого обходилась), то пришлось решать – хочу ли я этого именно сейчас, или, может быть, подождать полгода-год. Привыкнуть друг к другу, пожить вдвоем. Вот именно на слове 'вдвоем' поняла – Сашу надо спросить. У меня же теперь муж... будет. Цепная реакция какая-то – про то, что замуж выхожу, надо родителям сказать. Как когда-то Элизабет Беннет, я решила поговорить с родителями без жениха. Мало ли...
К моему внезапному приезду родители отнеслись с любопытством – давненько я им таких сюрпризов не устраивала. Они меня тоже удивили. В гостиной на почетном месте обнаружилась моя фотография. Та, протокольная, где я с президентом после награждения, при ордене. Чего-чего, а тщеславия я в маме не подозревала. Не гордится же она мной, в самом деле?
– Папа, мама, я выхожу замуж, – я начала без предисловий. – Свадьбу устраивать не хочу, просто распишемся и уедем дней на десять. Да, сразу, чтобы вопросов не было – я не беременна.
– Маша, – родители переглянулись и слово взял папа. – А почему ты одна? Где муж будущий? Кто он, чем занимается? Кто его родители?
– Его зовут Александр Колодей, тридцать лет, он космонавт, сейчас в командировке. Родители погибли, давно.
– Колодей, Колодей, – мама задумалась. – Фамилия необычная, звучная, где-то слышала.
– Конечно, слышала, – я немножко погордилась. – Его награждали за отражение метеоритной атаки. И на памятнике Героям-космонавтам его фамилия есть.
– Маша! – мама оживилась. – Это же замечательно! Такой известный человек! Володя, – это папе уже. – Свадьбу надо планировать в Москве. В нашей дыре на таком уровне мероприятие не организуешь. Гостей человек... двести, наверное? Из твоего института руководство, я дирекцию приглашу, с Машиной работы... Мэра обязательно... Он, наверное, будет свое руководство приглашать? Без всяких 'наверно', а будет! Платье надо заказывать дизайнерское, не ширпотреб. Это я сама, у тебя вку... опыта нет в таких делах.
'И тут Остапа понесло', – думала я с тоской, не пытаясь ее перебить. Папу просить бесполезно, он с мамой спорить не будет. Вот Саша приедет, скажет свое веское 'нет' и спасет меня от этого дурдома. Знала бы я, что из этого получится!
Нельзя сказать, что он не пытался. Но... Капитан Колодей был наголову разбит, как Орда на Куликовом поле. Зря мы списки писали, 'врач сказал в морг, значит, в морг!'. Утешила меня Мила Серебро.
– Вы хоть одну свадьбу отгуляете. Нам две пришлось, на второй грустнее жениха никого не было.
Я смирилась, хотя до последнего ворчала и сердилась на маму. Саша молча слушал. Он вообще очень терпимо отнесся ко всем приготовлениям, во время встреч с родителями был приветлив, предупредителен и полностью расположил к себе маму и отца.
Я вообще-то ему вкратце рассказала, что мы с родителями практически чужие люди, общаемся редко и я с мамиными желаниями считаться не обязана.
– Маруська, ерунда это все, – он смягчил свои слова лаской. – Поверь. Если бы мне дали выбор между плохие родители и совсем никаких родителей...
Саша замолчал и перевел разговор. Я прижалась к нему, жалея и сочувствуя, и стыдясь себя. Когда я успела стать такой черствой и циничной? Чем я лучше мамы, которую осуждаю? Смогу ли я воспитать детей так, чтобы они относились ко мне лучше, чем я к своей матери? Вздохнула, поцеловала его. Я хотела утешать и быть успокоенной, он – не мог мне отказать. Так я открыла для себя успокоительный секс. Хорошее средство, кстати, буду пользоваться!
Вопреки моей предубежденности и внутреннему протесту, свадьба прошла не так уж плохо. Помпезность разбавили Сашины друзья, заразили весельем и непринужденностью всех абсолютно. А я... В какой-то момент мне стало спокойно и радостно, оттого, что я не сомневалась в человеке, ставшим моим мужем, оттого, что в этот день я была для него центром вселенной, оттого, что поняла – я влюблена. Выходила замуж, рассуждая рационально, принимала решение разумом, а не чувствами, а теперь кружилась голова и пресловутые бабочки порхали, как пьяные. Мы ушли рано, отговорившись самолетом, народ, мне сказали, еще два часа без нас прекрасно праздновал, начали медовый месяц в маленькой комнатке за банкетным залом, где я переодевалась, и улетели на море.
– Славное море, священный Байкал... – вспомнила я, глядя с высоты на искрящуюся, бесконечную, прозрачную синеву. Первое, что приходит на ум – Величественный, именно так, с большой буквы. – Я поняла, почему Байкал зовут священным священным.
– Не жалеешь, что притащил тебя сюда, а не на Черное?
– Нет, – притиснулась к нему, сжала обнявшие меня руки. – Ты прав, там суета и сутолока, а здесь тишина. И никаких соседей!
– Да, это хорошо. Для соседей. И не жарко, окна можно не открывать, опять же...
– Ты это про что? – я возмущенно обернулась. – На что это вы намекаете, Александр Олегович?
– На вашу образовательную программу, Мария Всеволодовна, – его рука нагло пролезла под майку. – Есть там раздел 'на природе'?
– Если есть – пропустим, – решила я. – Я муравьев боюсь, мало ли куда залезут. А комарам, – тут я как раз прибила одного. – Вообще, даже джинсы не помеха.
– Пойдем, неженка моя, – он поцеловал меня в макушку. – Погуляем? Вон до той скалы и вернемся берегом.
– Если ты руку не уберешь, мы никуда не дойдем, – предупредила я. – А по мне уже кто-то ползает. Ай!
Тут мы обнаружили, что стоим почти на муравейнике и быстро-быстро сбежали.
Прилетели мы позавчера ночью, не стали останавливаться в гостинице в Иркутске, а подремали пару часов в аэропорту, рано утром взяли такси и приехали сюда, на базу отдыха. Номер люкс, между прочим, с полным пансионом. Стены бревенчатые, но кабинка душевая и сантехника итальянские, под бронзу, мебель... монументальная. А воздух и вид из окна! Помылись, завтрак нам предложили принести в номер – очень вкусно! – я взбодрилась и решила вещи разобрать. Тут-то она из чемодана и выпала. Иллюстрированная Камасутра. Пошутить я так решила, понимаете? А мой муж – не понял. Зачем, говорит, в такую даль везли, за перевес переплачивали? Будем тренироваться. Лежу в халатике кверху попой, листаю. Саша рядом устроился, как оказалось, оценивать возможности.
– Вот это – сразу нет, – он с непередаваемым выражением рассматривал особо изощренное переплетение. – Я если так загнусь, то это и будет основная цель.
Я фыркнула и перелистнула пару страниц.
– Может, пока так, пройденное повторим? – он погладил меня по бедру вверх, под подол, сжал ягодицу. Я подтянула коленки, провокационно прогнулась, развязывая пояс. Саша потянул ткань вверх, и я представила, как это смотрится – халат на локтях и лопатках, соблазнительная поза... Стало жарко и влажно, его рука погладила там, он наклонился, целуя плечи. Он умел долго и нежно, но сейчас мне хотелось другого, и он понял. С первым движением я застонала, подалась к нему, задыхаясь, еще немного – и закричала, освобождаясь. Он поцеловал меня, я ответила слабыми губами, чувствуя, как он содрогается... Потом мы лежали обнявшись, я тихонько целовала грудь, плечо, изнемогая от нежности. Он подтянул меня повыше, поцеловал, пока хватило дыхания. Я вдруг рассмеялась.
– Что? – он тоже рассмеялся. – Что смеешься?
– Да анекдот вспомнила. Муж купил жене поваренную книгу и галочки поставил, что ей приготовить нужно. Смотрит – она с книжкой сидит. Он спрашивает... – я начала хихикать. – Что читаешь? Она ему – я камасутру купила, сижу вот, отмечаю, – я уже рыдала с подвываниями. Он подхватил, и мы хохотали, как в детстве, до слез. Я где-то слышала, что смех убивает желание. Так вот, абсолютно неверный постулат!
Эти две недели, как бы банально это не звучало, были самыми счастливыми в моей жизни. На обратном пути, пока самолет набирал высоту, я смотрела на Сашу и гадала, что будет, когда мы вернемся домой. Сможем ли мы продлить это ощущение понимания и покоя рядом друг с другом? Он, не открывая глаз, взял мою руку...
Глава 7.
О том, где мы будем жить, мы с Сашей особо не договаривались. По умолчанию, я переехала в городок. Не целиком, на две трети примерно. Дважды в неделю я читаю лекции и веду семинары в университете, поэтому ночую в Москве. Работать я могу и дистанционно – когда работаешь над расшифровкой памятников письменности тысячелетней давности, ничего не нужно, кроме фото, кучи литературы и усидчивости. Да, еще стол, стеллаж под эту самую литературу, ноутбук, специальное такое увеличительное устройство типа микроскопа... Одну комнату я основательно захламила, потому что еще же вещи перевезла, а прежде спальня была довольно просторная. Вторая комната – кухня-гостиная, как моя московская. Зачем бы холостяку квартира больше, он и в этой-то не часто бывал. Теперь тесновато, но обещают дать служебную квартиру побольше, если дети появятся. Когда дети появятся, я хотела сказать. Мы не торопимся. Нам бы вдвоем пока жить научиться...
Вот представьте. Нам по тридцать (почти, юбилей мы будем праздновать в декабре, у нас день рождения в один день), сложились привычки, образ жизни. Мы, в конце концов, в какой-то степени себятники, как Даль определил. Нет, проблему как выдавливать зубную пасту из тюбика, мы решили просто. У каждого своя. Носки он не раскидывает, он вообще ничего не раскидывает. Он все убирает. Он! Все! Убирает! На столе кроме тарелки под хлеб ничего не стоит. Солонка – на полке рядом с перечницей. Над ними – кофе. На столешнице под навесными шкафами – микроволновка, электрочайник, хлебница. Все остальное – в этих самых шкафах и ящиках. В строго определенном порядке! Привезла из дома мультиварку – полдня не могли места ей найти. Мы, конечно, не ругаемся из-за таких мелочей, но иногда раздражает, что ты положила тарелку на сушку, а он идет мимо и просто на автомате ее в другую сторону переворачивает. Или оставила чашку с чаем, пошла на телефонный звонок ответить, приходишь – а ее уже помыли. Тапки стоят по линейке, вещи на спинке стула категорически не приветствуются. Я тоже не подарок – не надо вытаскивать полотенца из середины стопки! Не надо ходить или в форме, или в спортивной форме, выходной вариант – джинсы и майка. Одни джинсы и две майки! Нет, стираем мы их очень часто, машинка с сушкой. Но две майки и одни джинсы! Костюм и рубашка – нет, не видели. Мы женились в 'парадке'. Трусы с майками бодренькой защитной расцветки. После месяца артподготовки повела в магазин. После тяжелых продолжительных боев (зачеркнуто) переговоров были куплены: пиджак не кожаный один, рубашки – три, брюки – одни, джинсов двое, майки – четыре. Открыли, что есть майки с длинными рукавами и капюшонами. Называется 'толстовка'. Представляете – понравилось! Согласились на боксеры синего цвета и даже белые (правда, будет ли носить – не знаю). Прошлись по обувным магазинам, расширили кругозор.
Посетили гипермаркет. Оказывается, есть еще люди, которые никогда не были в гипермаркетах! На Луне были, на Марс собираются, а в гипермаркете – нет. Раздел постельных принадлежностей, посуда, бытовая химия. 'О, сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух, и опыт, сын ошибок трудных...' Я слышала, детей отвлекают игрушками и сладостями, а чем мужей? Спортпринадлежности мимо, домашняя техника – мимо, крепкие напитки – не предлагать. Пришлось пообещать пирог с яблоками и домашнюю буженину. Так что вернулись в бытовую технику за духовкой – у него только варочная панель. Робко намекал, что отказывается от пирога, а 'мясо я на сковороде прекрасно пожарю'. Пошла на обман – подкупила сексом. Глупенький, я сама без этого теперь не могу!
Полночи отмечали четырех-с-половиной-месячный юбилей семейной жизни – отсчет ведем не с регистрации, а с консумации, как пишут в современных якобы исторических романах. Проснулась опять одна. С одной стороны, это хорошо, с другой – я разочарована и мне обидно. Не понимаете? Я объясню. Саша вообще чаще всего уже встал, когда я только просыпаюсь. Счастливый человек – звонок будильника две секунды, он глаза открыл и пошел, бодрый такой, брр. Я так не умею. Мне надо подремать минут двадцать, поваляться, почитать в постели, потом посидеть в ночнушке и непричесанной, с чашкой кофе без сахара, но с молоком. И только потом я готова идти мыться, собираться и улыбаться. А до этого не трогайте меня! Не разговаривайте, не целуйте, не смотрите! Так что хорошо, что он встает раньше и бегает, отжимается, в общем, спортом занимается, идет в душ и на кухню, готовить завтрак на двоих.
Меня обижает другое. Муж уходит от меня ночью и спит на коротком кухонном диванчике под пледом, как подкидыш. Я спросила почему, он говорит, что храпит, дрыгает во сне ногами и вообще, не хочет мне мешать. Да просто он спать со мной не хочет, вот что я вам скажу. Мало ли, что я тоже одна спать люблю. Мы женаты, значит, должны спать вместе. И никакой это не стереотип – во всех книгах по семейной психологии написано, что общая постель – залог счастливого брака. Вот уедет на свой космодром, выкину диван совсем, будет знать! И главное, в любое другое время Сашка все время рядом. Правда, утром я фырчу, днем он в Центре подготовки, а вечером я читаю, или занимаюсь чем-то, и он обижается, что я с ним не разговариваю... Привыкла я к одиночеству, у меня даже кошки не было, поговорить. Да и после студентов помолчать хочется.
– Маня, – прокричал муж из прихожей почти одновременно с хлопнувшей входной дверью. – Ты уже не кусаешься? К тебе можно?
– Только ядом плююсь, – буркнула я. – Иди, безопасно.
– Привет, – Сашка втиснулся ко мне в ванную, поцеловал куда-то под ухо, полез в кабинку, пока я сушила волосы.
– Привет, – я еще пошумела феном, собрала волосы в свободную косу. – Ты что так долго?
– Я с командиром встретился, – Саша выключил воду, потянулся за полотенцем. – Они нас на новый год приглашают.
– У них опять такой же ковчег собирается? – я жалобно посмотрела на мужа. – Я хочу к ним, только боюсь, что будет толпа, а я же дикая...
– Нет, я спросил. Только Золотаревы и мы, по крайней мере, тридцать первого и первого. Потом, может, и понаедут, но мы же уехать можем. Твоих съездим поздравим.
– Как же, – я снисходительно улыбнулась. – Прямо на Красную поляну и рванем.
– Они в Сочи поехали? – почему-то обрадовался Сашка. – Так давай тоже слетаем на пару дней!
Летун, блин! Лучше б елку добыл.
– Маруська, а елку я сегодня же куплю!
Ой! Тише надо думать, кажется. Их там мысли учат читать, что ли?!
Честно, я не знала, что взять с собой к Серебро. Поэтому положила вечернее платье и туфли, лыжный комбинезон с ботинками и шапкой, джинсы на смену, блузку, симпатичное платье в стиле кэжуал, зимние кроссовки, белье, халат, тапочки – в общем, взяла только самое необходимое. Еще мужа собрала, после чего этот муж чемодан едва закрыл и еле поднял. Конечно, сам-то он бы майку и носки взял. Поехали на моей машине, Саша свою в сервис отправил.
– Чья машина, тот и за рулем, – вредным голосом сообщила я, показывая мужу язык и усаживаясь за руль.
Мы довольно быстро выбрались на трассу, и я бодро порулила среди рыхлой пробки. Саша сидел рядом и вел себя в высшей степени замечательно – никак мое вождение не комментировал и советов не давал. Рассказывал что-то, развлекал меня, я смеялась, и мы потихоньку продвигались вперед, как вдруг машина дернулась. Вырулила на обочину, вышла, посмотрела.
– ...! – от души высказалась я, вытаскивая перчатки и открывая багажник. – Надо же, гвоздь словила! – ругалась я, доставая домкрат и примериваясь к запаске.
– Маш, ты с ума сошла, что ли? – очень злой Сашка оттер меня от машины. – Феминистка, сама колесо будешь менять, я тут пустое место?
– Феминистка – ругательное слово, – сказала я его спине. – Саш, ну что ты? Я же по привычке просто...
Он молча снял и кинул в салон куртку, туда же швырнул протянутые мной перчатки (мои старые кожаные, зря я ему их предложила, как ... на вентилятор набросила), под мое виноватое нытье начал менять колесо.
– Саш, ты поматерись, а? – не выдержала я. – В себе держать вредно.
Сверкнул на меня глазами. От греха отошла в сторонку, достала бутылку с водой, салфетки. Дождалась, пока закончит, забросит проколотое колесо в багажник.
– Давай полью, – молча тер руки, потянул из заднего кармана чистый носовой платок. Я отошла на заранее подготовленные позиции – уселась на пассажирское сиденье, пристегнулась. Сел, завел машину, начал выруливать в поток.
– Саш, я тебя прошу – не нравится, скажи. Не надо молчать, делать недовольное лицо. Я не хотела тебя обидеть. Но и ничего особенно ужасного не сделала!
Сопение.
– Ну и сердись, – я разозлилась. – Заодно подумай, где ты в гостях запасной аэродром найдешь.
Удивленный взгляд, надо же, как небрежно голову повернул.
– Ты же каждую ночь выполнишь супружеский долг и линяешь. Прямо англицкий аристократ. Ах, извините, у нас жилищные условия не позволяют отдельные спальни для супругов. Выкину я этот проклятый диван! Выкину этот, а тебе 'телескоп' куплю, раскладывай, а то спишь, как сиротка Хася. И вообще – это я с тобой не разговариваю, вот!
Едем, молчим, сопим. Трудно мириться людям, не умеющим ругаться!
– Маша, пойдем, я тебе все покажу, – Никита взял меня за руку повел за собой. – Вот, видишь? – показал на угол дома, под крышу. – Тут воробьи живут, сейчас только взрослые, а весной у них детки. Мы им кормушку повесили. Туда синицы прилетают, и снегири даже. А вон там скворечники, деда сделал, в них скворцы живут. – махнул в сторону и потащил меня бегом, куда-то в сарай. – Смотри, смотри! Там, под потолком – ласточкино гнездо. Они в окошко залетают и живут. Мы с Киром приходим – а на полу перья от куриц. Непонятно! Стали искать – нет никаких кур, – я с удовольствием смотрела на симпатичную мордашку, выразительную мимику, ясные умненькие глаза. – А потом вверх посмотрели – а там хвост торчит! И еще у нас тут зяблики есть, а на берегу грачи живут – гнезда большие, вооон там, – он потащил меня дальше. – А в бабушкиной теплице у нас секрет!
Я бежала за Никитой, чувствуя, как стремительно поднимается настроение. Хоть мы с Сашей, конечно, не показали, что в ссоре, но все равно, я была подавлена, и он тоже. Дети, оказывается, хорошо чувствуют эмоции, и Никитка, добрый отзывчивый ребенок, повел меня 'на экскурсию'.
'Секрет' оказался в большой стационарной теплице из поликарбоната. Там было убрано еще осенью, и ворох ботвы и листьев странно смотрелся в углу.
– Тсс, – загадочно прижал палец в перчатке к губам Никита. – Там Фиксик спит.
– Кто?! – весело удивилась я, присаживаясь на корточки.
– Наш ежик, Фиксик. Его Майор ночью поймал, летом еще. Лает и лает, что такое? Папа вышел, а Майор пытается ежа схватить. Тот шипит, в шарик свернулся. Папа Майора держал, а мама спасала Фиксика, укололась даже, он теперь у нас под крыльцом живет, топает и молоко любит.
– Сколько же у вас животных? – я поправила Никите шапку, пока тот очень тщательно закрывал теплицу на все защелки.
– Три собаки, четыре кота, Кролик и черепашка водная, Дора. И Фиксик!
– Ого!
– Вот именно, – нас догнала Мила. – Вы мне скоро крокодила принесете,– она повернулась ко мне, притянула сына, обняла. – Это дети всех спасают.
– Даже черепаху? – удивилась я.
– Ее из живого уголка выкинуть хотели, – возмущенно крикнул Никита. – И Кролика!
– А Астру, кошку нашу, старшие дети принесли. Пошли в магазин, а она у подъезда забилась в угол и мяучит, оказалось, котится. Принесли домой, сами роды приняли. Прихожу с работы – на балконе в тазу на полотенце кошка и пятеро котят! Четверых пристроили, а Астра и Тушканчик остались. Ой, про весь зверинец дня не хватит рассказать. Никитка, иди, попроси кого-нибудь чайник поставить, мы сейчас придем, а то мы гостей пока только разговорами кормим.
– А надо пирогами! – прокричал ее сын, убегая.
– Маша, ты думаешь, мы идеальная семья?! – рассмеялась Мила в ответ на мой сбивчивый монолог 'вам-то хорошо, вы умные, а мы дураки и ругаемся из-за ерунды'. Как-то незаметно я ей все рассказала. Не как психологу, а как... старшей сестре, например, или лучшей подруге. – Мы, бывает, спорим и ссоримся. Иногда я молча злюсь, он чем-то недоволен. Вот, например, в кино и на концерт с мужем ходила, за пятнадцать лет знакомства, девять раз, я не вру. У Светы с Максом в чем-то по-другому. Они вместе работают, вечно куда-то вместе ходят, ездят. Наверное, ругаются, как без этого. Или вот, Игорь может разобрать и собрать орбитальную станцию, но дома ремонт ни разу ни делал, и бытовую технику ни чинит никакую. Потому что он дома редко бывает, и мне жалко его время на это тратить. Отцы помогают, Вадьку с Женькой учат по мелочи что-то делать, в конце концов, он хорошо зарабатывает и может себе позволить специальных людей пригласить, они все сделают. Я знаю, что у него на первом месте работа, это его страсть, но все свободное время он проводит со мной и детьми, у нас общие увлечения, вкусы, я его люблю безумно, и он меня, а все остальное просто ерунда. Очень давно, я подростком была, мне мама сказала, когда я с ней жутко поругалась: 'Ты забыла, что ты меня любишь'. Так просто, оказывается. Пойдем уже домой? Сейчас чаю попьем и будем к вечеру наряжаться, мы со Светой обожаем прически друг другу делать, девчонкам. Ты хочешь нечто бомбическое?
Это был самый чудесный и не похожий ни на один праздник в моей жизни, Новый год! Сели за стол в восемь – с прическами, в нарядных платьях, мужчины в костюмах, дети парадные. Открыли шампанское, пробовали салаты, какие-то необычные закуски в крошечных тарталетках, вкуснейшую малосольную рыбу и еще более вкусную копченую, потом Мила подала запеченое мясо с сыром, грибами, или помидорами, или колечками ананасов, кому что нравится. Евгений Григорьевич и Вадим Олегович угощали наливками из серебряных рюмочек размером с наперсток, в основном друг друга, но и нас не забывали. Разговаривали, смеялись, было легко и весело. Дети – кроме двойняшек и тройняшек Мила Золотарева – поели, уселись здесь же в комнате играть в фанты, потом в слова, доставая из шляпы бумажки и угадывая загаданное слово, притащили набор брусков и стали играть в дженгу, да так заразительно, что я косилась-косилась, да и попросилась к ним. Подтянулись остальные – Саша, Света, Макс, Игорь и Мила. Ирина Константиновна и Татьяна Николаевна махнули на нас рукой, сами убрали со стола лишнее – слышно было, как в кухне заработала посудомойка, потом устроились смотреть новогоднюю передачу. Из мужья поднимали рюмки на каждый тост из телевизора, под добродушное женино ворчание. Незадолго до полуночи Игорь неловким движением обрушил башню, и пока дети возились, собирая детали с пола, а Света с мужем, вспомнив про скорые куранты, несли холодное шампанское, чистые фужеры, конфеты, Мила и Игорь куда-то исчезли, и появились как раз под знаменитый перезвон, раскрасневшиеся и веселые.
– С новым годом! – Саша чуть коснулся моего бокала своим, сделал глоток. Я отпила, глядя ему в глаза и улыбаясь. Он поставил шампанское, свое и мое, обнял меня и мы поцеловались, нежно-нежно. Я забыла, на что именно сердилась я и обижался он, просто прижалась к нему, счастливая.
– Салют! Салют! – закричал вдруг Кирилл. – Папа, пошли!
– Одеваемся и выходим, – кивнул Игорь. – Не торопитесь, одевайтесь как следует, – скомандовал им вслед.
– Маша, Саня, – позвала Мила. – Пойдете с нами? Там елку на улице тоже нарядили, будут танцы.
Мы запускали фейерверки и танцевали, катались на ледянках с откоса к речке под огромным фонарем, собаки и дети носились, обдавая нас фонтанами снега. Часам к четырем ночи немного замерзли и очень проголодались. Игорь с Максом зажгли костер возле беседки, разожгли очаг, на решетке жарили колбаски, Мила варила глинтвейн в двух больших посудинах – для взрослых с красным вином, для детей – безалкогольный. Мы ели и пили под треск костра, я обнималась с мужем, дышала свежим морозным воздухом с дымной ноткой, смотрела на небо и темный лес за рекой, огоньки деревни, слушала звуки праздника вокруг, и чувствовала себя героиней лучшей на свете сказки.
