Текст книги "Одиночество тоже компания (СИ)"
Автор книги: Валерия Панина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
– Пойдем, посмотрим, – понимающе улыбнулась Люда. – Только оденься, надо к родителям идти.
В доме Серебро и Янтаревых на первом этаже в детской сидели девчонки – Милочка Золотарева, Рита Серебро и двойняшки Русановы – Алиса и Алина. Против обыкновения, не спорили по поводу битвы на Куликовом поле и не обсуждали природу квазаров – часто была свидетельницей – а мирно красили ногти и плели друг другу замысловатые косы.
– Мальчишки на втором, значит, – сообщила мне Мила. – Лестница узкая и неудобная. Может, не полезешь? Сашка узнает, ругаться будет.
– Шантажистка, – проворчала я. – Все равно поднимусь. Дома как-то забираюсь, и ничего.
На узкую площадку выходила дверь-гармошка. Мила чуть сдвинула ее в сторону и осторожно заглянула в щелку.
– Посмотри, – шепотом сказала мне, спускаясь на ступеньку, чтобы не мешать.
Подошла. Темно, ничего не видно. Смутные силуэты на полу в тусклом лунном свете. Прислушалась. Что-то смутно знакомое...
– ... Роман в двенадцатом колене, выходи! Коням под ноги твою душу! Смерть! Смерть! – и вдруг дикий вой. Вздрогнула, бесшумно задвинула дверь, покралась по лестнице вниз.
– Аудиокнига? 'Дикая охота короля Стаха?'
Мила кивнула, рассмеялась.
– Это они малых пугают и сами боятся, только хорохорятся. Еще полчаса, и позвоню, чтобы мыться шли и укладывались. Деды потом проверят.
– Мне, наверно, тоже только позвонить надо, а то если приду, то ему неловко будет?
Мила ответить не успела. Меня муж нашел. Мы – парочка паникеров и перестраховщиков!
– Мама, мама! – Никита и Кир ворвались в кухню. Мила поставила чашку, встревоженно обернулась – уж очень явно чувствовались слезы в голосе у Никитки. Я что-то испугалась – не случилось ли чего, с полчаса назад ребятня позавтракала и гулять отправилась.
– Что случилось? – Мила была поспокойнее, у нее опыт.
– Там какой-то дядька у речки щеночков оставил!
– Говорит, надо – берите, а то тут брошу, пусть подыхают. А они маленькие и плачут! – Никитка и сам готов был разреветься.
– Пойдемте, – Игорь поднялся. – Покажете, – вполголоса. – Догоню – ноги 'дяде' выдерну.
– Маня, возьми, – Саша снял с коленки измазанного Андрюшку – сыночек с упоением грыз медово-желтую антоновку.
– Похоже, история повторяется, – констатировала Мила. – Не пойму, то ли всех собак-кошек только нам подкидывают, то ли остальные не заморачиваются? Приют собачий открывать будем.
– Не надо, – возразила я. – Мы как раз хотели предложить Климу собаку из приюта забрать. А тут доставка на дом.
– Ладно, и мы одного возьмем, – решила Света, – Макс все хочет по утрам бегать начать, а то пузо растет. Хоть гулять ходить будет. И Милочке лишний повод из дома выйти, она только обрадуется.
– Если их штук восемь – возьмете по два, – сурово распорядилась подруга. – И Русановым заверну парочку.
– А давай, – включилась Катя. – В крайнем случае, отвезу родителям, у них дом. Пусть лают.
Щенков – уже довольно больших, глаза открылись – оказалось четыре. Нам достался пушистый серо-белый кобель.
– Клим, как назовем? – спросила я, погладив щена по мягким ушкам. Я вышла гулять с Андрюшкой, он спал в коляске, я присела в беседке, рядом с Климом. Он возился со щенком, гладил, кормить пытался.
– Норд, – тихо ответил мальчик. – У меня так собаку звали.
Я мысленно застонала. Неужели с собакой тоже что-то случилось? Оставить пришлось, или усыпили?
– Она старая была, умерла в прошлом году. Хотели новую взять, но тут мама заболела, не до того, – замолчал. – А если я в суворовское поступлю, как же с ним?..
– Даже если поступишь, ты же будешь домой на выходные приезжать, на каникулы. Будете часто видеться. А пока тебя нет, мы будем за ним присматривать.
– Зачем вам я? – повторил однажды заданный вопрос Клим. – Я вам чужой. Меня, вон, родной отец за тыщи километров сплавил.
– Знаешь, а ведь Мила и Катя, Игорь, Артем – совсем нам не родные. Они наши друзья. Самые-самые близкие люди. У Саши родители погибли, ему было столько же, сколько тебе. Он в суворовском учился и жил. У меня папа жив, живет в Дубне, рядом совсем, а в гости два раза в год приезжает, Андрюшку последний раз видел, когда ему полгода было.
– А мама? – видно, нерадивым папой я Клима не удивила.
– Умерла в прошлом году.
– Ты... скучаешь?
– Скучаю, – я помедлила. – Она меня... очень мало любила. Мы не разговаривали почти, а все равно – мне ее не хватает. И папы... – я проглотила комок в горле. Продолжила веселее. – Но у меня теперь есть Саша, и Андрюшка, еще один маленький будет. И ты. Давай дружить? Вместе не так одиноко. Ты только не молчи, хорошо? Если что-то не нравится – лучше скажи. Или обидит кто, или в школе...
– А они, правда, космонавты? Настоящие? – Клим кивнул на мужчин, коловших дрова у сарая.
– Самые настоящие, – подтвердила я. – Саша тебя на экскурсию отвезет в Центр подготовки. Посмотришь.
– И корабль космический посмотреть можно?
– Как же, – сказал подошедший Женька Серебро. – Не допросишься. Я сколько папу прошу – возьми на космодром, а он говорит 'нельзя, режимный объект, секретно'. В Жуковском только маленький стоит, на тарелку похожий. Ничего интересного.
По глазам Клима было понятно, что он согласен и на очень маленький. Решено, в следующие выходные едем!
– Аааа, – я сидела за кухонным столом, уткнувшись в согнутые руки, и рыдала. Под столом (пол у нас теплый, не думайте), Андрюшка и Норд отнимали друг у друга колечко от пирамидки.
– Маша, что? – Сашка торопливо сбросил в прихожей обувь, не раздеваясь, подскочил ко мне, обнял. – Болит? Рожаешь?
– Нет, – я подняла голову, вытерла мокрые щеки. – Истерика vulgaris. Не справляюсь я, Саш.
Муж присел на корточки, обхватил мой необъятный живот, поцеловал.
– Что натворили, парни? – посмотрел на Андрюшку. – Маму до слез довели и молчите? Маруська, я же тебя просил, не делай ничего по дому, я сам все сделаю. Тебе Андрюшки хватает.
– Да я и не делаю! Он меня загонял, сидеть не хочет, бегает, на лестницу лезет. Пока кашу ему варила, оглянулась – сидит, ест хлеб из Нордовой миски, наперегонки с собакой. Я им с Байкером булку в молоке размочила, Байкер свое схомячил, сидит, на малых смотрит, отнять прицеливается, они и едят, торопятся.
– И всего-то? Ты из-за этого плакала? – муж поправил мне прядку, поцеловал в ладонь. – Дети сыты, и хорошо. Оксане позвоним, глистогонное купим...
– Я сначала смеялась... Глистогонное?! Ты думаешь, надо? – я заглянула под стол. – Всех тогда поить, срочно!
– Марусь, я, вообще-то, пошутить хотел, – встал, поднял руки в шутливом жесте в ответ на мой возмущенный взгляд. – Ну, хоть плакать перестала. Маша, я тебе уже предлагал – давай няню возьмем. Не упрямься, Машуня!
– Может, не надо? – не хочу я чужого человека в доме, правда.
– Все, решили. Сейчас я ужин сделаю, поедим и начнем искать.
– Где? – ворчливо, как полагается жене, поинтересовалась я.
– В школу позвоню – педагоги на пенсии, в поликлинику – медики. В соцсетях напишем, – с энтузиазмом перечислял Саша из ванной, моя Андрюшки лицо, руки. Тот радостно взвизгивал – любит купаться, и даже против умывания ничего против не имеет. Щенок бегал, смешно цокая коготками, вокруг вальяжно разлегшегося у Саши под ногами кота. – А Клим где?
– С ребятами во дворе. Не видел их, кстати, когда домой шел? Сегодня попросил разрешения на секцию дзюдо сходить с серебрятами, посмотреть, что и как. Если понравится, надо будет медкомиссию проходить и с тренером познакомиться.
– Сходим, конечно. Так, иди полежи, как будет готово – позову. Мелкие – за мной.
Пошла в гостиную, с облегчением улеглась, подложила подушки везде – под ноги, под спину, под бок. Дите успокоилось, перестало лупить меня по ребрам. Включила телевизор, лениво щелкала каналами, посматривая, как на кухне Саша готовит ужин, поминутно отвлекаясь на Андрюшку – соскучился ребенок, все лучшее папе – мягкий кубик в раковину, погремушку на плиту. Еще проверить, что там в мойке, достать папе ложку из стола (или пять), влезть на стул, потом на стол. Короче, весело. Представила, что тоже самое, но с грудным младенцем на руках, содрогнулась. Срочно, срочно няню!
Ночью с тридцатого на тридцать первое декабря нас разбудил телефонный звонок. Звонили из московской управляющей компании. Мою квартиру на Воробьевых горах мы сдаем. И оказалось, что арендаторы уехали куда-то на каникулы, а в доме трубу прорвало. Я так и не поняла, то ли нас затопило, то ли мы затопили, но квартиру надо открывать и пускать туда слесаря или кто там по ремонту. Саша подорвался в столицу, а я забрала заканючившего Андрюшку к нам в постель, мы немножко попели про медведя, уснули и проспали почти до десяти. Проснулись бодрые и голодные, спустились в кухню. По дороге заглянула к Климу – тоже спит. Прикрыла дверь, шикнула на малого, чтобы не разбудил, но куда там! Увидел Клима, обрадовался, вырываться начал, в комнату рваться. Увела с ревом, засунула в стульчик, начала варить кашу, под горестные рулады на три голоса – кот с собакой тоже есть хотят!
– Андрюха, не кричи! – Клим скатился с лестницы, на ходу натягивая майку. – Маша, я его возьму? А Саша где? Доброе утро!
– Доброе утро, Клим! Возьми, пожалуйста, у меня аж зубы сводит от его воплей. Сейчас завтракать будем. Тебе омлет или сосиски?
– Почему 'или'? – парнишка вынул маленького из детского кресла, опустил на пол, взял за ручку. – Пойдем киску покормим? И собачку.
– Ба-ба-ба! – обрадовался младший.
Пока мальчишки наперегонки ели, рассказала Климу про Сашину поездку.
– Не звонил пока. Долго добираться будет, пробки же. И у Валентины Васильевны выходной. Дашь ты мне сегодня дрозда, да, Андрюшка?
– А почему дрозда? – заинтересованно спросил Клим.
– Это фразеологизм такой, так говорят, когда какого-нибудь подвоха ждут. А почему именно дрозда... Нам в университете рассказывали про происхождение этого выражения, но я забыла уже... – я договорила, стараясь, чтобы голос не изменился. Не собиралась я сегодня рожать, мне срок третьего поставили, ан нет – придется.
– Наелись? – я незаметно поморщилась. – Играть пойдете, пока я Саше позвоню?
– Ага, спасибо большое! – Клим кивнул, отнес посуду в посудомойку, увел Андрюшку в гостиную. Норд радостно посеменил следом, Байкер, как летяга, сиганул с подоконника на шкаф – он там от нас отдыхает. Набрала мужа.
– Сашуль, привет. Ты где? Скоро выезжаешь? А побыстрее? Ты только не волнуйся, но у нас опять новогодний ребенок. Я продержусь до тебя, ты только не гони, любимый, хорошо?
Пошла к детям, попыталась вести себя как обычно, но где-то через час поняла – в этот раз все гораздо быстрее идет, пора скорую вызывать. Что с Андрюшкой-то делать?! Няня уехала к родне, Мила на даче, Катя к свекрам улетели.
– Климушка, родной, посидишь с маленьким, пока Саша не приедет? Мне в больницу нужно!
– Раньше традиция была – тридцать первого декабря 'С легким паром показывали'. Теперь у нас Колодей на новый год рожает, – встретила меня акушерка, Вера Семеновна. По иронии судьбы дежурила та же бригада. – Одна что-то, муж со старшим сидит?
Я только кивнула, не будешь же рассказывать. Проводили в палату, переодели. Металась взад-вперед, душа болела больше тела, хотя воды отошли и схватки были уже частыми и глубокими. Как там дети? Клим сам ребенок, растеряется. Андрюшка активный, бойкий, везде лезет. Свалится, ушибется... Его кормить пора, догадается Клим? А памперс поменять? И как Клим его спать уложит? Подумала, что Саша сейчас думает о том же, да еще обо мне беспокоится... Как доедет? Зима, с утра хмурилось, теперь метет. Темнеет в такую погоду рано – три часа только, а сумерки. Только бы не гнал! Ему не звонила – не хотела отвлекать. Он, почему-то, тоже, и от этого переживала еще больше. В четыре пришла гинеколог.
– Опять молчишь? Теперь одна, кричи себе, – шутила Злата, осматривая меня. – Еще полчасика и рожать будем.
Не выдержала, позвонила мужу. 'Телефон абонента выключен или находится...' Стиснула зубы, всхлипнула. Надо собраться, сейчас главное – родить. Больно-то как, Сашуль!
– Уааааааа! Уаааааааа!
– Богатырь какой! Умница, справилась, все хорошо!
Сыночек мой родной... Детонька любимая... Игорешек...
– Первый у тебя килограмма четыре был?
– Четыре сто.
– Этого не докормила что-то. Три девятьсот пятьдесят всего. Но длинненький, пятьдесят четыре сантиметра. Смотри, ножищи какие! – акушерка продемонстрировала мне красную пятку, прежде чем замотать ребенка полешком.
Наконец-то положили мне грудь, прижала его к себе, поцеловала. Сколько мы, женщины, плачем, а самые светлые, самые счастливые слезы – в первые минуты материнства.
– Злата, дай телефон, пожалуйста, – попросила я.
– Ты мужу звонить? Так он в коридоре мается, минут пять назад скребся. Пущу сейчас.
Он еще в дверь не весь вошел, а уже отвечал на мой немой вопрос.
– Все хорошо!
Обняла его, опять слезы полились – от радости, от облегчения, что он со мной, что ничего не случилось.
– Я тебя люблю!
– И я вас люблю, – поцеловал меня, сына. – Прости, что не был рядом... Я так счастлив, Маша...
Пробыл у меня недолго, я расспрашивала только про одно – как там мальчишки.
– ... приехал, бегом поднялся, открываю дверь, руки трясутся. Прислушался – тихо, пошел искать. Спят, как два зайчика, у Клима на кровати. Андрюшка чуть ли не поперек, Клим на самом краешке. В туалете памперс, в кухне пустая баночка из-под пюре, печенье, сок. Оставил на столе записку и к тебе. Уложу Андрюшку на ночь, еще приеду. Что на ужин привезти?
– Колодей, за вами приехали, – заглянула ко мне медсестра. – Переодевайтесь, а я малыша одену.
В день выписки меня ждал такой сюрприз! Папа приехал! Саша знал, конечно, но ничего не сказал.
– Папа, – мы обнялись. – Папа, как я рада! А ты разве не улетел на праздники?
– Улетел тридцатого, а потом звонок от тебя, я и ... – отец смешался.
– Маша, – сказал тихий голос за спиной. Обернулась – Клим робко протянул мне букет.
– Спасибо, Климушка! – обняла парнишку, поцеловала. – Ты такой молодец, такой умница!
– Да ладно, – смутился мальчишка. – Че я такого сделал-то...
– Да возьмет тебя мама, возьмет, – запыхавшаяся Мила отдала мне выворачивающегося из ее рук Андрюшку. – Поздравляю, Машунь!
– Спасибо! – мы обнялись, я прижала к себе сыночка. – Поедем домой, я соскучилась по всем ужасно!
Дома еще полчаса радостной суеты, потом Игорь с Милой ушли, Игорешек уснул. Андрюшка никак от меня оторваться не мог – мама пропадала, еле нашлась.
– Хороший мой, любимый, – я поцеловала светлую макушку. – Изменился так, даже подрос, как будто.
– Конечно, подрос, – Саша накрывал стол к обеду. – Надо тебе, сын, хоть задним числом именины отметить.
– И правда, – я огорченно вздохнула. – Надо же, годик – и не отпраздновали!
– У Андрюшки же на новый год день рожденья. А новых годов два. Можно на старый новый год...
– Клим, ты гений! – я встала, пересела к нему на диван, потрепала его по затылку. – И правда!
– Вот и решили, – весело постановил муж. – Всеволод Сергеевич, Клим, садитесь, все готово. Маруся, давай мне его, поешь.
Сын был решительно против.
– Сашуль, я его покормлю, потом сама поем. Папа, ты погостишь у нас?
– Поживу пару дней, если вы не против.
Я радостно переглянулась с Сашей.
– Клим, расскажи, как вы с Андрюшкой вдвоем справлялись? Не сильно он тебя мучил? – погладила Клима по спине.
– Не. Он прикольный. Только любопытный, все хватает.
Быстро поел, убрал за собой тарелку.
– Саш, я пойду погуляю.
– Клим, а заниматься?
Мальчишка заметно скис. Я была с ним абсолютно согласна – что за глупости, домашнее задание на каникулы? Но что делать, такие порядки. Тем более, Клим много догоняет, особенно по иностранным языкам и точным наукам.
– Клим, давай сейчас математику сделаешь, погуляешь, а потом я тебе с английским и испанским помогу?
Энтузиазма у ученика не было ни на копейку.
– А что вы по математике проходите? – это папа. – Ты не против, я полюбопытствую?
– Случайные события, – буркнул Клим.
– Интересная тема, – папа поднялся. – Пойдем, вместе порешаем. Любишь математику?
– Только не в каникулы, – Клим поплелся по лестнице. – Это несправедливо!
– Совершенно с тобой согласен... – отец пошел рядом, Норд за ними.
– Саша, лови его! Мешать же будет.
Отвлекли щенка косточкой, ребенка печенюшкой, и смогли, наконец, поздороваться по-настоящему. Целовались сладко и долго, до мурашек...
Я так счастлива, что боюсь. Глупо, правда?
Глава 16.
Февраль начался дождями и плюсовой температурой, погода с ума сошла. Игорешка хандрил, капризничал, никак не могли животик отрегулировать – то слабили, то крепили. Как-то три ночи подряд орал, Андрюшка, конечно, не отставал – маленький плачет и он за компанию. Все руки с Сашей отмотали – он одного носит, я другого. Утром заснули, я сидела в кухне, мечтая о чашке кофе, чтобы на ходу не уснуть, смотрела, как Саша с Климом завтракают.
– Клим, а ты выспался хоть? Беруши тебе купить, что ли?
– Да нормально, – удивил меня старший. – Дверь если закроешь плотно, не слышно. Я че сказать хотел – пусть Андрюха со мной спит? Он так-то тихий, это его мелкий будит.
– Клим, а он тебе мешать не будет? Может, и правда пока пусть Андрюшка у тебя поживет? – я встрепенулась. – Временно?
– А почему временно? Вон Вадька с Женьком тоже с младшими в одной комнате?
– Мила говорила, она двойняшек к ним в года в три переселила, – нашлась я. – Думала, рано еще. А так, если ты не против – мы только за.
– Так к вам и Игореня переселится, только ползать научится, – Саша посмотрел на часы, поднялся. – Все, я пошел, – поцеловал меня, стукнул кулак об кулак с Климом.
– Я тоже, – Клим вскочил следом, убрал посуду, убежал.
Поковырялась в творожной запеканке, выпила компот. Сейчас дождусь Веру Васильевну и спааааать...
К выходным зима вернулась. В нашем дворе опять заморозили хоккейную коробку, и с утра в воскресенье мальчишки азартно носились в хоккей. Мы вышли пройтись с маленькими – я везла коляску с Игорешей, Саша катил Андрюшку на санках. Солнечно, небо синее-синее, иней кругом – красота неземная.
– Что значит выспались, да, Сашуль? Праздник просто. Планов столько.
– Это каких?
– Вот погуляем, что-нибудь вкусное приготовим, кино посмотрим, в 'кодовые имена' поиграем...
– Это на сегодня или на все выходные план? Боюсь, за один день не уложимся.
Не успела я придумать какой-нибудь достойный ответ, как услышала крик.
– Саша! Маша!
К нам бежала Рита Серебро с испуганным лицом.
– Что? – у меня сердце кольнуло.
– Там Клим упал! Сильно! Рука...
– Маша, домой идите. Рита, помоги, пожалуйста. Я к Климу, позвоню, – Саша сорвался с места.
Я развернула коляску, и мы пошли к дому. По дороге расспрашивала Риту, но она почти ничего нового не рассказала – играли, Клим столкнулся с кем-то из мальчишек, оба упали, тот мальчишка на Клима. Клим встать не может, только кричит: 'Рука!'
Мы дошли до подъезда, когда у меня зазвонил телефон.
– Маша, перелом, скорее всего. 'Скорую' сюда вызвал. Все, не волнуйся, буду звонить.
Отключился, я тут же набрала Милу.
Подруга встретила меня у лифта, я отдала ей ключи и детей и помчалась на каток. Как раз 'скорая' подъезжала, Саша подвел бледного Клима к машине.
– В больницу едем, – коротко сказал врач, коротко оглядев бессильно повисшую, вывернутую руку. – Шину даже накладывать не буду, только мучить пацана. На весу держи.
Саша сел рядом, поддерживал, чтобы не дернулся на ходу. Я сидела напротив, изо всех сил стараясь не заплакать.
– Перелом венечного отростка локтевой кости с вывихом и смещением, – травматолог отложил снимок. – Будем оперировать.
– Когда? – я охрипла.
– Сейчас в палату, анализы. Если все нормально, возьму на экстренную. Ел давно?
Я ничего не соображала, даже не знала, сколько сейчас времени.
– Больше четырех часов, – это Саша.
– Не кормить, воды не давать. Терпеливый у вас парень – травма очень болезненная, другой бы орал, а ваш молчал, даже когда я его осматривал. Да вы не смотрите так, девушка, обезболили, зафиксировали. Все, в палату.
– С ним можно остаться?
– Да я вроде вас не выгоняю, – хирург поднял на меня глаза от карточки. – Еще вопросы?
Проводили Клима, дожидавшегося в коридоре, в палату. Саша остался с ним, я вызвала такси, уехала домой – лифчик и майка уже промокли, кормить пора. Побыла дома с час, наверное. Покормила, кое-какие вещи собрала для своих мужчин, опять оставила детей с Милой, поехала назад. Мне показалось, вечность прошла, пока Клима забрали в операционную, и две вечности – пока привезли после обратно. Не выдержала, разрыдалась. Саша прижимал к себе, гладил.
– Все будет хорошо, Маруська. Все будет хорошо...
dd> Клима привезли на каталке сонного, слабенького. Согнутая рука загипсована от плеча до кисти, пальцы белые... Перенесли на кровать, Саша отрегулировал подголовник.
– Просыпайся-просыпайся, – потеребила его медсестра. – Не спи!
Открыл глаза, но взгляд неосмысленный, веки тяжелые.
– Мама, дай попить, – тихо-тихо.
– Сейчас, родной, – присела на кровать, поднесла поильник к губам. – Пей.
Сделал несколько глотков, опять начал засыпать.
– Климушка, нельзя спать, – взяла здоровую руку, прижала к щеке тонкие пальцы с аккуратными ногтями. – Поговори со мной.
– Спать хочу, – видно, как проваливается в сон.
Саша включил музыку на смартфоне – любимую группу парнишки, начал подпевать, немилосердно фальшивя.
– Клим, пой давай, – сказал в ухо. – И ты пой, Маня.
И мы запели, все громче и громче.
Ночь прошла отвратительно. Малые спали, более-менее, а я никак не могла заснуть по-настоящему. Просыпалась то и дело, а те минуты, что спала – металась от жутких кошмаров. В пять утра не выдержала – встала, пошла готовить завтрак болящему и ухаживающему, пыталась сообразить, что еще сегодня надо сделать. Вера Васильевна позвонила вчера вечером, сердито выговорила мне, за то, что сразу не сообщила, сказала, что придет в воскресенье к восьми. На мой лепет: 'Спасибо вам большое! Выходной, мы вам вдвойне оплатим', ответила резко, с обидой.
– Не привыкла я, деточка, на чужом горе наживаться. Помочь хочу.
– Извините, Вера Васильевна, – я расстроилась. – Я не хотела вас обидеть, правда, ничего плохого не думала!
– Ладно, будет извиняться, – смягчилась та. – День тяжелый, устала, отдыхай. А то приду, давай? Как ты одна с двумя-то?
– Ничего. Мне Люда помогла, уложили, звонить велела, если справляться не буду.
Попрощались, написала Саше смс-ку, ответил: 'температура 37,2, уснул'. Поколебалась, набрала еще один номер.
– Папа, здравствуй. Не разбудила?
– Добрый вечер, Маша, – голос у отца почти не удивленный. – Нет, я не спал. Как дела у вас?
– Не очень хорошо, пап...
Папа выслушал, помолчал.
– Маша, Климу трудно будет одному справляться, особенно первое время. Саша занят, у тебя младенцы.
Я согласно вздохнула, не понимая, к чему он клонит.
– У меня сейчас проект в самом начале, я вполне могу взять недели две отпуска, приехать.
– Папа, – у меня горло перехватило. – Пожалуйста! У меня просто голова шла кругом – что делать? С Климом побудешь в больнице, ему не так скучно будет, и нам спокойней.
В понедельник к обеду вроде все немного устроилось. Мы с няней и детьми вошли в режим, Саша вышел на работу, утром его в больнице папа сменил. Я собиралась к ним в обед, Саша – вечером. В половине одиннадцатого мне позвонили с незнакомого номера.
– Мария Всеволодовна? Добрый день, – сухой женский голос.
– Добрый день.
– Капитан Фоминцева, инспекция по делам несовершеннолетних. Я по поводу причинения вреда здоровью вашему подопечному. Жду вас в четырнадцать в ОВД. Мужу сами позвоните или мне звонить?
Вышли с Сашей из полиции как оплеванные, хотя вроде бы ничего такого нам инспектор не сказала. Посмотрела документы из больницы, опросила.
– Прочитайте, внизу каждой страницы напишите 'с моих слов записано верно и мной прочитано' и распишитесь, – подвинула к нам бумаги.
– А с чем связана эта проверка? – спросил Саша, подписывая. – Ведь у Клима просто перелом. Травма с любым может случится, с ребенком, с взрослым. Или это потому, что мы не родители?
– Сейчас так положено. И родных матерей с отцами проверяем на предмет ненадлежащей опеки. Документы я оформлю, передам в органы опеки и попечительства. Это формальность, материал отказной.
– У меня даже во рту гадко, – я прижалась к Саше. – Противно.
– Ладно, Машунь, переживем. Главное, чтобы зажило скорее.
– Мне папа сказал – Клим на обходе у врача спросил, может ли он после перелома в летное пойти.
– И?
– Доктор рассмеялся, говорит: 'Я же тебе руку не ампутировал, а срастил. Хоть в летчики, хоть в космонавты годен'
– С суворовским в этом году в любом случае затеваться не стоит, – не к месту вспомнила я. – Я и так считала, что не стоит его отдавать, опять привыкать ребенку, а теперь и подавно.
– Я с ним поговорю. Не все суворовцы в военный ВУЗ идут, и летчиком можно и без суворовского училища стать.
– Поговори, Сашуль. Мы не подумали, а парнишка переживает...
– Слушай, – Саша остановился. – Только в голову пришло – отцу же его сообщить надо!
– Точно. Может, Клим и сам звонил, но и мы должны. Наберу сейчас.
Шлепенков так и остался в неведении. Звонила два дня и бросила – короткие гудки. Ладно, перезвонит сам – сообщу. Если позвонит. С сентября один раз звонил и деньги на карту Климу два раза перевел. И я раз дозвонилась – отчиталась, что опекунство оформили. А, ладно! Что мне, больше переживать не о чем?
Клим пробыл в стационаре десять дней, вернее, на десятый его выписали. Папа переночевал у нас еще одну ночь и вернулся домой, отдыхать в привычной тишине. А, может, и скучать – ведь обещал же приехать на длинные выходные в марте. По поводу выписки Клим устроил вечеринку – пришли тройняшки Серебро и двойняшки Русановы, еще пара одноклассников, съели по бургеру, рассмотрели гипс, решили, что он скучный (если быть точной в формулировках – 'отстой'), притащили маркеры и расписали Климу бедную загипсованную конечность 'под хохлому'. На самом деле, не так высокохудожественно – кто кости рисовал, кто цветочки, кто рыбий скелет. Главное, весело.
Позвонила классному руководителю по поводу уроков – врач считает, что еще недели две, пока гипс не снимут, ребенку в школу ходить не целесообразно. Договорились, что она поговорит с учителями, и Климу будут задания в электронном виде присылать и проверять, так же, как пока он лежал в больнице. С русским и иностранными я ему помогу, математику и физику Саша объяснит, или он с дедом будет заниматься по скайпу. В первый день учиться не дал Андрюшка – прилип, как карамелька. Что-то лепетал, лез на коленки, игрушки приносил.
– Клим, ты уж потерпи, – я виновато улыбнулась. – Вера Васильевна простудилась, а Игореня с рук не слезает.
– Ты так говоришь, как будто мне в лом с ним играть. – обиделся Клим.
– Клим, это я форумов начиталась, – покаялась я. – Везде пишут, что не надо старших детей заставлять с младшими сидеть.
– Так ты не заставляешь, – удивился Клим. – Я сам хочу.
– Только на руки не бери, – предупредила я. – Он тяжелый и ногами дрыгает – только держись. Прошлый раз я его чуть не уронила – так за котом рванулся.
– Мы на полу играть будем, да, Андрюха? В мячик. Или башню строить.
В обед самый мелкий лежал в кроватке в кухне, внимательно рассматривая заводную карусельку. Клим ел, я Андрюшку кормила. Сидит теперь на коленках – никак не могу в кресло усадить.
Звонок в дверь раздался в очень удачный момент. Эндрю звезданул ладошкой по краю тарелки с такой силой, что щей хватило на нас обоих, стол и на пол еще попало.
– Хулиган ты, Андрюха! – кое-как смахнула с себя полотенцем капусту и картошку, пошла открывать.
На пороге стояла учительница Глеба и объемистая дама в норковой шубе и какой-то немыслимой высокой шапке.
– Мария Всеволодовна, здравствуйте. Это из районной опеки...
– Ольга Александровна, – отодвигая меня с дороги, сообщила дама. – Обследуем жилищные условия и содержание ребенка.
'Содержат собак и кошек, а не детей', – мысленно огрызнулась я. А вслух сказала в спину инспекторше.
– Обувь снимите, пожалуйста. В доме дети маленькие.
У нас из прихожей отлично видно кухонную зону. Дама посмотрела на Байкера, долизывающего лужу на столе, на Норда, делавшего тоже самое под столом, на Игорешку в грязной распашонке – срыгнул, не успела сменить, на нас с Андрюхой в щах – и разуваться не стала. Нелли Тагировна сапоги сняла, пошла следом.
– Здравствуй, Клим, – сладко поздоровалась Ольга Александровна.
– Здравствуйте, – парнишка перевел вопросительный взгляд с нее на меня. Я ободряюще улыбнулась.
– Мы пришли посмотреть, как ты тут живешь.
– Хорошо живу, – видно было, что он насторожился, напрягся. Подошла, села рядом.
– Обедаешь? – женщина бесцеремонно открыла кастрюлю, холодильник. Клим вскинулся, я сжала его руку, шепнула: 'Спокойно'.
– Поел уже, – он убрал тарелку на мойку.
– Молодец, – инспекторша тонко улыбнулась. – Помогаешь по хозяйству?
Клим неопределенно пожал плечом.
– А что это у тебя? – дама дотронулась до загипсованной руки. Разговаривала она таким сиропным голосом, что у меня зубы сводило.
– Гипс, – Клим посмотрел на нее, как на дурочку.
– Рисунки на нем зачем?
Клим видимо сделал над собой усилие и ответил спокойно.
– Просто так.
– Где ты спишь, уроки делаешь, можно посмотреть?
Клим взглядом спросил у меня, я кивнула. Андрюшке надоело сидеть, начал вырываться, канючить.
– Пойдемте, – мальчишка пошел к лестнице. Я двинулась было с ними, но инспекторша меня довольно грубо остановила.
– Занимайтесь своими детьми, мы сами разберемся, – на 'своими' был поставлен четкий акцент.
Они были наверху минут пятнадцать. Спустились, прошли к выходу, Нелли Тагировна шепнула: 'Я позвоню', инспекторша с недовольным лицом кивнула. Закрыла за ними дверь, посадила завопившего Андрюшку в манеж, сунула туда Норда и побежала наверх.
Клим лежал на своей кровати, отвернувшись к стене.
– Клим, что тебе сказали? – села рядом, погладила по плечу. – Ты что расстроился?
– Да ну ее! – вскинулся, глаза заплаканные. – Говорит – а почему кроватка детская? Я ей сказал про Андрюшку. Она такая 'да ты с маленьким ребенком сидишь, да ты не высыпаешься' и понесла пургу! Почему руку сломал, давай мы тебя заберем, да там тебе будет лучше. Я ей – а что, в детдоме мне отдельную комнату дадут? Маша, они меня у вас заберут, да?
