Текст книги "Вик Разрушитель 2 (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

Глава 2

– Вы всерьез предлагает ликвидировать княжескую семью Ягеллонов в Москве? – не скрывая удивления, негромко спросил мужчина, один из трех, находившихся в просторном номере гостиницы «Савой». Он сидел в глубоком кресле спиной к окну и контролировал большую часть помещения, в том числе входную дверь, запертую на ключ. Пальцы его правой руки, унизанные парой солидных перстней со сложным орнаментом и сверкающими камнями в них, сжимали подлокотник. Левая же почему-то постоянно находилась на уровне груди и цеплялась за отворот дорого костюма. Создавалось впечатление, что во внутреннем кармане этого человека находится некий предмет, который он готов пустить в дело, случись нечто неожиданное. – Если этот вариант находится в приоритете – я сочувствую вам.

– Намек на огромное количество охраны, дорогой князь? – пожилой собеседник, приятное лицо европейской внешности которого украшали аккуратно подстриженная бородка-«эспаньолка» и шикарные густые усы, с интересом разглядывал оригинальную лепнину над декоративным камином. Казалось, он с прохладцей отнесся к вопросу своего собеседника. – Я полчаса распинался перед вами, доказывая целесообразность подобной акции именно здесь, а вы опять – «двадцать пять».

– Именно, пан Хмеловский, – чересчур раздраженно ответил человек, которого тот назвал князем. – Сами видите, какие беспрецедентные меры принимаются по охране зарубежных гостей. К каждой делегации приставлены гвардейцы, и не абы какие, а прошедшие подготовку по охране первых лиц государства. Элита, можно сказать.

– Элита может и дальше заниматься тем делом, которому ее учили, – нисколько не впечатлился мужчина с бородкой. – Им за это большие деньги платят и привилегии серьезные дают. А у нас совсем иная задача, которой они не должны помешать: показать всей цивилизованной Европе, что дикая Московия не может обеспечить охрану важного лица, союзника, скажем так, в своем же доме. И поэтому я здесь, господин Кропоткин, чтобы скоординировать усилия Пястов и Рюриковичей, тоже несправедливо обиженных теми, кому повезло лишь в одном: взять под тотальный контроль мощный Источник.

– Хотите наибольшего резонанса? – нарушил молчание еще один присутствующий в комнате гость. Он занял место в отдалении от беседующих, что говорило о некоем подчинении князю Кропоткину, потому как Холмские, к коему ослабевшему роду принадлежал этот мужчина, решили сорвать свой куш в намечающейся опасной игре.

– Так на это и рассчитан удар по Ягеллонам, – усмехнулся Хмеловский. – Момент очень удачный. Когда еще удастся собрать в одном месте весь цвет польского шляхетства, преданного Великом князю Польскому. Не стоит забывать и о скандинавских ярлах-союзниках и прочих северо-европейских князьках. Мы не ставим во главу угла грандиозность акции, но удачное покушение даст большую выгоду многим родам, готовым заменить правящие Семьи на престолах.

– Могут пострадать Мстиславские, а нам не это нужно, – возразил Кропоткин. – Любой вред, нанесенный члена их клана, спровоцирует серьезные чистки в среде высшей аристократии.

– Никто не говорит о вреде Мстиславским, – парировал собеседник. – Речь идет только о Ягеллонах.

– Вы слишком спокойны, – Кропоткин прощупал взглядом безмятежного пана. – Сделаете свое дело и скроетесь в неизвестном направлении, а нам придется расхлебывать заваренную вами кашу.

– Политика – слишком грязная субстанция, чтобы, вступив в нее, не заляпаться с ног до головы, – едва видимая улыбка тронула губы польского гостя.

Богумил Хмеловский, хорошо известный разведкам всех мало-мальски серьезных княжество и государств Европы как специалист по деликатным вопросам, искал союзников для древнего рода Пястов. Его видели в компании знатных ярлов Скандии; через пару месяцев он уже расхаживал по английской столице и активно контактировал с какими-то мутными типами, явное не принадлежащим к славной когорте джентльменов; бывало, и в южно-европейские княжества его заносил ветер. В общем, неугомонная и весьма серьезная личность, к которой нельзя было относиться с пренебрежением, сейчас находился в русской столице и прощупывал намерения аристократов, в чьих жилах текла кровь Рюрика.

В Москву Хмеловский, известный в специфических кругах как Факир, добирался извилистыми путями, аж из Венеции, пересекая Адриатику и высадившись на побережье Далмации. Откуда через балканские перевалы, заглянув попутно в Валахию, вышел к южным пограничным рубежам Российской империи.

Переходить границу сильного государства, на первый взгляд, невероятно сложно. Факир с легкостью ломал подобные стереотипы. Именно здесь, в Карпатах, лучше всего можно было проникнуть на территорию России. Кругом хватало людей, готовые за несколько золотых имперских червонцев провести хоть черта через рогатки. Контрабандисты, местные пастухи или охотники – любой из них знал такие тайные тропы, чтобы пану Хмеловскому оставалось только довериться авантюристам.

По внутренним территориям продвигалось куда легче, и за пару недель до начала празднеств Факир добрался до столицы, где его ждал номер в «Савое» по подложному имени.

– Не знаю, не знаю, – на лице Кропоткина ясно читалось сомнение. – Сам план в теории выглядит безупречно. Устранив Великого князя и его наследника, а если удастся – и его приближенных – мы нанесем серьезный удар по репутации Мстиславских, не говоря уже о выгодах для Пястов. Но на практике до Ягеллонов невозможно добраться, если только среди его сопровождающих не найдется ваш человек…

Факир улыбнулся и легким прикосновением пальцев пригладил безупречные усы.

– Неужели нашли? – не сдержал удивления князь.

– Я не требую от вас, пан Кропоткин, героических деяний, – увернулся от прямого ответа опасный гость. – Вам требовалось самому постараться как можно тщательнее выполнить свою часть работы: выяснить, где пройдут празднества и подготовить закладки для активации "подарков".

– Мстиславские тщательно скрывают план предстоящих торжеств, – стал оправдываться Кропоткин, густо покраснев под проницательным взглядом Хмелевского. И это ему не нравилось. Хорошо, лицо оставалось скрытым в мягком полумраке номера. – Мы только недавно узнали, что ристалище на Болотном острове готовят для пилотов экзоскелетов. Рабочие бригады набирали после тщательной проверки…

– Не понимаю, что вы этим хотите пояснить, – бесстрастно откликнулся Факир. – Неужели оказалось невозможным подвести к нанимателю свою бригаду чернорабочих? Кидать песок, месить раствор или подметать территорию не всякий возьмется за малую плату. Черт возьми, это же легко и просто!

– Если вы намекаете на «Пражскую катастрофу», я вынужден вас разочаровать, – откликнулся князь, посмотрев почему-то на Холмского, побледневшего от услышанного. – На самом стадионе ежедневно проводят жесточайшие проверки силами высокоуровневых магов. Прощупывают каждый сантиметр фундамента, опорных колонн и даже подтрибунные помещения под наблюдением. Видеокамеры снимают процесс ремонта в реальном времени. Там даже плюнуть без разрешения не дадут, а вы говорите о праздно болтающихся по стадиону чернорабочих!

– «Пражская катастрофа»! Великолепная акция, эталон безупречной ликвидации, – прищелкнул языком Факир в странном восторге, чем вызвал у Кропоткина чувство отвращения к этому человеку. Не нравился ему эмиссар, но что делать, если влиятельные люди, к которым относил себя и сам князь, делегировали его для решения деликатного вопроса. В чем-то они правы, по-своему. Акция в отношении Ягеллонов сильно ударит и по Мстиславским, внесет разброд в дворянское общество. Возникшие волнения в сопредельных странах заставят правящую семью бросить все силы и влияние на то, чтобы успокоить союзников и друзей.

Если бы большая часть Семей, ведущих свою родословную от Рюрика, смирилась с долгим правлением Мстиславских и потерей мощного Источника, Факира, можно было послать открытым текстом к чертовой бабушке на болота. Но все гораздо сложнее.

Источник сам по себе не является гарантией власти, но он с каждым поколением усиливает родовую искру, особенно для тех, кто к этой власти рвется. Кропоткин знал, какие усилия принимают Шуйские, Стародубские и Ушаты для розысков следов Небесных камней по всей империи. Лет двести уже, не меньше. Несколько поколений продолжается поиск нужной информации: в библиотеках, в старательном перелопачивании старинных летописей, в балладах, сказках. Даже организовывались экспедиции в различные уголки огромной страны, причем под эгидой ЕИВ Русского научного общества. Особенно последний факт восхищал Кропоткина изящностью и неприкрытым нахальством. Ушлые эти Шуйские, чего уж скрывать. Благодаря своей пронырливости и демонстрируемой покорности умудрились выжить после жестких чисток, устроенных Мстиславскими после захвата столицы.

– Вы же не просто так завели разговор, пан Хмеловский, – заметил Кропоткин. – Значит, у вас есть иной вариант.

– Конечно, он у меня есть, – без тени улыбки или насмешки превосходства ответил Факир. – Но я хотел бы услышать ваши намерения, когда акция удастся?

Удивительная самоуверенность чертова ляха! Не «если акция удастся», а «когда»! Покачав головой, князь Кропоткин оставил при себе личное суждение, ответив иначе:

– Да, мы готовы взять в свои руки управление. Большая часть родов, фамилии которых вам известны, ждут сигнала к действию. Кремль, Императорская и Малая Резиденция в случае удачного начала перейдут под наш контроль. Проблему могут создать комендатура и части столичного гарнизона. Но в Москву на данный момент стянуто до пяти тысяч клановых бойцов и три сотни пилотов ППД, чтобы обеспечить превосходство на всех уровнях. Беспокойство вызывают союзники Мстиславских. А это очень серьезные силы. Булгаковы, без сомнения, перекроют все железнодорожные линии столицы и под прикрытием бронепоездов не дадут прорваться в Москву дружественным нам силам. Куракины, Хованские, Долгоруковы, Корибуты – их тоже нельзя сбрасывать со счетов. Например, наш Род вполне мирно сосуществует с Голицыными, но случись серьезная заварушка, за кого они встанут?

– Вы решили устроить революцию? – рассмеялся Факир. – Я прекрасно знаю, насколько сильны Мстиславские. Иначе бы не сидели столько времени на троне, держа в руках огромную империю. Оставьте эту затею будущим поколениям, серьезно. Она сыграет только в том случае, если одновременно ликвидировать всю родовую ветвь, а заодно их вассалов и союзников. Например, Главы Родов скоропостижно умирают один за другим. Паника, непонимание происходящего… Вот тогда и нужно действовать. Но не сейчас! Целью на сегодня являются только – и только Ягеллоны! От вас потребуется операция прикрытия, этакий шумовой фон, чтобы мои люди, готовящие акцию, смогли уйти или пересидеть какое-то время в надежном месте. Сможете устроить небольшую заварушку в разных частях Москвы?

– Несомненно, мы поможем, – Кропоткин почувствовал облегчение, как будто спрыгнул с лезвия ножа на твердую и безопасную поверхность. – Раз уж вы появились в столице, дело куда серьезнее, чем планировалось.

Гость провел ладонью по бородке, изучающе поглядел на собеседников, тратящих его драгоценное время, и с трудом сдерживал раздражение. Сколько можно бесконечного и пустопорожнего переливания! Русские очень осторожны даже при наличии четкого, отработанного плана! Всегда ищут второе или третье дно, недоверчивы, невероятно боязливы. Видать, дух авантюризма и бесшабашной смелости у высшей аристократии Мстиславские вышибли надежно! Кроме пары-тройки родов, которые и возглавили заговор….

– Я предполагал, что вы не сможете провести тонкую операцию, наподобие пражской, – прервал гость молчание. – Пришлось задействовать запасной вариант. Именно он и должен сработать. Часть моих людей, вероятно, погибнет, и вот здесь понадобится ваша помощь для заметания следов. Никаких попыток переворота, еще раз уясните, дорогой князь! Тихая, незаметная помощь. Не стоит под шумок решать свои дела.

– Так и решали бы их в Польше, а не здесь, – почему-то обиделся Кропоткин на его слова.

– Мы так и хотели, – пожал плечами Хмеловский. – Пясты не собирались устраивать в чужой стране подобную акцию. Было обычное прощупывание настроений, а Шуйские вдруг взяли и предложили помощь.

– Здесь не одни Шуйские ставят условие, – князь едва сдержался, чтобы бранные слова не сорвались с языка. Весь их род, начиная с Василия Бледного, ходившего в поход на Лифляндию, авантюрист на авантюристе. Ради карьеры и укрепления на высших административных постах готовы влезть в такие опасные интриги, от последствий которых головы летят не только у зачинщиков, но и оказавшихся рядом с ними краем замазанных людей. Поэтому Владимир Бориславич не особенно жаловал эту семейку.

– Но они оказались самыми настойчивыми в проведении своей политики, – возразил Факир. – Подобная позиция вызывает восхищение.

– Опасное заблуждение, – поддержал Кропоткина Холмский. – Эта семейка невероятно изворотливая и осторожная. У Шуйских отличная генетическая память на репрессии со стороны правящей семьи. Конечно, они постараются извлечь максимальную пользу от того бардака, который Пясты хотят устроить в Москве, но почуяв жареное, сдадут вас с потрохами.

– Слова, одни слова, – поморщился поляк. – Если взялись действовать, так и нужно шевелиться, а не искать причину для отказа. Я же не призываю вас к тотальной войне против Мстиславских. Мне нужны гарантии вашей помощи, и только. Укажите пути отхода боевых групп, подготовьте лежки и транспорт. Документы тоже не помешают.

– Схроны готовы, – слегка расслабился Кропоткин. – Из столицы вашим людям не стоит сразу уходить. Вот здесь адреса, на которых они могут переждать первую волну облав и зачисток. Думаю, недели две-три в комфортных условиях можно выдержать.

– Благодарю, князь, – кивнул пан Хмеловский, забирая со стола сложенный вчетверо листок бумаги. – Мой хозяин не забудет вашей помощи.

– Можем ли мы узнать, когда планируется…охота?

– Увы, даже я пока не могу определить момент для нанесения смертельного укола. Вероятно, это будет на ристалище. Или на одном из фуршетов, организованном гостеприимными хозяевами. В любом случае, люфт во времени присутствует, что исключает нервозность и ошибки при планировании.

Кропоткин и Холмский вышли из «Савоя», молча пересекли дорогу и пошли в сторону Красной Площади, минуя многочисленные магазинчики и лавки с яркими кричащими витринами. Чуть впереди, оттирая прохожих, оказавшихся на траектории движения важных господ, шли двое мужчин, по виду явные личники. Позади топали еще двое в коротких кожаных куртках, и внимательно посматривали по сторонам.

– Что вы на это скажете, любезный Тимофей Петрович? – поинтересовался Кропоткин, разглядывая суету предпраздничного города с многочисленными разноцветными флажками на фасадах домов, гирляндами иллюминаций, ждущих вечера, чтобы вспыхнуть радостными огоньками. – Стоит ли доверять панам?

– А разве у нас есть выбор? – пожал плечами собеседник. – Мы сами выразили желание помогать, и слава богам, что хватило мудрости не вмешиваться в гибельную затею Пястов. Пусть сами разбираются со своими врагами. Наша помощь: тайные квартиры, документы и помощь в отъезде из Москвы. Кому стоит переживать из-за доверия, так это самому пану Хмеловскому.

– В таком случае попрошу вас, сударь, еще раз проверить каналы связи и предупредить помощников в скором развитии ситуации. Чтобы все были готовы. Транспорт, квартиры, документы, сопровождение.

– Сделаем, Владимир Бориславич, – уверенно ответил Холмский. – Могу сказать, мои люди в готовности уже несколько дней.

– Не перегорите там, – покровительственно улыбнулся Кропоткин. – Долгое ожидание ведет к расслабленности, а оттуда недалеко до фатальной ошибки.

Он остановился напротив летнего кафе, чьи столики были вынесены наружу под тенистые кроны тополей, и к тротуару тут же подкатил солидный «хорс». Водитель все это время ехал за своим хозяином.

– Светлейший, а правильно ли мы поступаем? – по лицу Холмского пробежала тень беспокойства. – Не рано ли активизируем весь механизм? Шуйские – они что? – они всегда поперед кобылы бегут, да еще и других пытаются с собой тянуть.

– Взявшись – делай, – наставительно произнес Кропоткин, остановившись перед распахнутой дверью автомобиля. – А боишься – стой в сторонке, не мешай. Вы, Тимофей Петрович, с кем? С трусами или решительными?

– С вами, – умело увернулся от принципиально ответа собеседник. Вот и думай, к какой категории он относит самого князя Кропоткина. – Вы, Владимир Бориславич, отличаетесь от Шуйских большей рассудительностью. И прошу только одного: не поддавайтесь на их уговоры и обещания. Вовлекут в серьезный конфликт, и Мстиславские с удовольствием снова вычистят Москву.

– Я прекрасно осведомлен, что было в столице шестьдесят с лишним лет назад, – сухо сказал Кропоткин и сел в машину. – До свидания, господин Холмский. Будьте аккуратны и поменьше контактируйте с теми, кто подчиняется Факиру. Агентура имперской безопасности не спит, помните об этом.

Он вяло махнул рукой, и охранники тут же закрыли дверь; «хорс», сыто заурчав, влился в автомобильный поток. Холмский показал жестом своему сопровождению, что он идет к машине, оставленной на площадке возле Большого театра, и личники тут же пристроились рядом, контролируя пространство. Тимофей Петрович осознавал, что выглядит смешно в попытке выглядеть значимо. Он и охрану-то взял ради престижа, хотя всегда на важные встречи приезжал один. Кто он такой в общей массе московского дворянства? Так, глава небольшого, потерявшего влияние, рода. Вся ценность Холмского в том, что он умеет предоставлять некие услуги, пряча в огромной столице нужных людей, и заметать следы. Проще говоря, Тимофей Холмский был «чистильщиком». Он не уничтожал следы посредством убийств и прятаньем трупов, а предоставлял документы и транспорт, разрабатывал маршруты отхода, сводил вместе тех, кто не знал друг о друге, но искал встречу. Вот таким человеком был дворянский сын Тимофей Петрович Холмский, к которому обращались многие знатные личности, когда хотели провернуть темные делишки подальше от недремлющего ока имперской безопасности.

Так что на личную охрану он имел моральное право, как считал сам Холмский. Хотя бы ради престижа.

Глава 3

В день нашего выступления на арене цирка – ой, хотел сказать, на ристалище! – прошел освежающий дождик. Не знаю, какими методами воспользовались чародеи от погоды, но солнце сегодня обещало быть мягким и ласковым, а воздух над столицей был настолько прозрачным, что казался хрустальным куполом, по которому стукни легонько – зазвенит на тысячи ладов, ошеломляя чистотой звучания. И я вдыхал запахи умытой дождем листвы и травы, взбудораженный предстоящими соревнованиями.

В назначенный час к дому Ивана Олеговича подъехал грузовичок механиков. За рулем сидел сам дядя Боря, а рядом с ним светился всеми тридцатью двумя зубами Толик. Кажется, он тоже ощущал источаемые природой энергетические токи, заряжаясь от них радостью и положительными эмоциями. Ну, еще бы! На халяву посмотреть показательные выступления пилотов не каждому дано.

Тут же обрываю неправильные мысли. Неужели мне жалко дать возможность Толику приобщиться к празднику? В конце концов, он заслужил ее, работая не покладая рук, чтобы я мог выйти на середину ристалища и показать свои умения.

Меня провожала Людмила Ефимовна вместе с опекуном. Они собирались приехать на стадион попозже, ближе к полудню, когда планировалось открытие Дня Рода. Я слышал, что там будут выступать различные музыкальные группы вперемешку с театрализованными представлениями. Эта тягомотина продлится долго, как мне пояснила Лида, но в любом случае я должен приехать раньше, пока дороги свободны. Для нашей машины выписали спецпропуск, и теперь он красовался на лобовом стекле справа от водителя: белый квадратик бумаги с императорским гербом и магическими опознавательными рунами вместо водяных знаков. Это для того, чтобы подделки вычислять. Наверное, чертовски дорогая штука. Сколько же денег угрохали на безопасность и контроль?

– Удачи, Вик, – приобняла меня Людмила Ефимовна и легонько подтолкнула к машине. – Мы будет тебя поддерживать, чтобы ты знал.

Булгаков только рукой махнул, показывая, что надо шевелиться побыстрее. Ведь еще предстояло подготовить «скелет» к боям. Дядя Боря очень сердился, если его начинали подгонять и торопить. Так что в самом деле, пора ехать.

И мы поехали. Ящик с бронекостюмом еще вчера загрузили и крепко стянули страховочными канатами. Самое неприятное, если во время езды повредятся важные узлы и элементы УПД. Тогда Лидия сожрет меня с потрохами. Для нее выступление на празднике по значимости событий стоит на первом месте.

– Ты знаешь, что Макарий приехал? – покосился на меня дядя Боря и поправил зеркало заднего обзора. Дорога до пропускного пункта была свободной, и мы быстро домчались до ворот усадьбы. Нас пропустили без разговоров, даже помахали руками, желая удачи. О моем выступлении уже знало все население поселка. Многие говорили накануне, что будут смотреть трансляцию со стадиона только ради меня. Это приятно, без ложной скромности.

– Нет, не слышал, – я заволновался. – Как же с аккумуляторами быть?

– Да не прыгай ты так, сиденье проломишь! – засмеялся дядя Боря. – Я с ним встречался вечером, обрисовал ситуацию. Жаль, что «скелет» был уже упакован. Но маг обещал заглянуть на стадион и разобраться в ситуации.

– Он хотя бы предположил причину утечки?

– В точности, как и я: руническая защита. Партия подобных аккумуляторов предназначалась одному заказчику из Ярославля, но пришел отказ. Не знаю, по каким причинам… В общем, этот заказчик попросил нанести на внутреннюю часть корпуса батарей защиту. Вот они и стали причиной резкого падения заряда при активизации твоих техник.

– А зачем наносили? – я наморщил лоб, перебирая варианты. – У этих батарей какая-то особая спецификация?

– Уж точно они не для экзоскелетов предназначались, – огорошил меня главный механик. – Они удивительным образом подошли по рабочим параметрам и размеру к твоему УПД. А я еще удивлялся, как удалось Фоме урвать дешевый комплект. Не заподозрил подвох. Хм…

Дядя Боря, судя по его лицу, серьезно переживал за прокол с комплектом батарей, и теперь лихорадочно искал выход из создавшегося положения. Ведь на кону стояло мое здоровье, если не жизнь. Не доведи боги грохнуться с высоты на землю без защитных амулетов!

– Если дядька Макарий не исправит проблему – они возникнут у меня, – пробурчал я, очень переживая за будущее выступление. Нет ничего хуже, чем опозориться на глазах императора и его семьи, а особенно – перед цесаревичем Юрием. Почему-то я больше всего боялся его реакции, чем императорского гнева.

– Так переведите бой на землю, – изрек Толик невероятную истину.

– Княжна считает, что драться на земле не в ее правилах, – я приспустил стекло и подставил лицо свежему ветерку, несущему запахи луговых трав. Мы как раз ехали вдоль лесопосадок, образующих аллею из кленов, лип и вязов. Солнечные лучи пробивали густые кроны деревьев и ложились на темную полосу асфальта, создавая причудливую сеть из ярких полос. – А я боюсь, что заряд резко уйдет в ноль. Грохнусь с высоты – костей не соберут.

– Судя по последним данным, снятым с электронной платы, проблема не столь уж серьезна, как я боялся вначале, – откликнулся дядя Боря и просигналил встречному фургону, направлявшемуся в поселок Булгаковых. Наверное, везли свежие продукты и хлеб. – На одну серьезную схватку заряда хватит. Две пары выходят в финал. Итого – всего два боя. Должно хватить.

На автостраде, пока мы ехали к месту назначения, заметно усилилось патрулирование дорог и улиц. То и дело навстречу нам попадались полицейские машины со сверкающими маячками на крышах. Толик с восторгом глядел на бронированные тяжелые машины, стоявшие на обочинах возле импровизированных блокпостов. Каждый из этих броневиков имел на крыше вертлюгу с пулеметом, возле которого неизменно находился стрелок в камуфлированной каске.

Нам пришлось сделать большой крюк и ехать через Воробьевы горы, минуя Лужники. В Хамовниках начались тотальные проверки автотранспорта. Тех, кто не имел специального магического пропуска, гнали в объезд через Нескучный сад и Новодевичьи Пруды. Счастливчики, навроде нас, двигались дальше без препятствий. Таковых оказалось меньшинство, и они явно оказались приглашенными на торжества гости. Наш потрепанный грузовичок в ряду блестящих на солнце хромированными деталями и лакированными боками автомобилей казался белой вороной.

При подъезде к Большому Каменному Мосту я заметил в небе две серебристые сигары, неподвижно висевшие над Болотным. И легко признал в них дирижабли из состава Воздушной Императорской флотилии, задействованные в охране столицы. Я слышал, что туда набирали пилотов исключительно из аристократических семей. Какому-нибудь мелкому дворянину вроде меня не было шансов сделать карьеру в воздушной гвардии, будь я даже семи пядей во лбу и с великолепным знанием материальной части. Только отпрыски высокородных – и точка. Например, захоти Артем Булгаков стать офицером ВИФ, его с радостью возьмут в профильную Академию, обучат и направят на один из дирижаблей для прохождения службы. Рядовых, кстати, там вообще не было. Только офицерский состав нес службу.

Если княгиня Аксинья Федоровна сказала правду, и я по крови Мамонов, то перспективы открываются неплохие. Хм, а ведь это идея, которую стоит обдумать. Может, ну его, пилотирование экзоскелетом? Стоит еще немного подучиться обуздывать свою антимагию, и можно смело поступать в Воздушную Академию. На дирижаблях, я слышал, магию почти не применяют.

– Ух ты, летуны! – восторженно выдохнул Толик, наклонившись к лобовому стеклу. Он с жадностью рассматривал парящие среди тонких кружев облаков величественные воздушные суда. – Наверно, «Ласка» и «Соболь»!

– Откуда тебе знать? – недоверчиво фыркнул я. – Отсюда же не видно надписей на борту!

– По форме маневровых движков, характерному оперению для управления и удлиненной кабине пилотов, – с превосходством отчитался молодой помощник дяди Бори. – Смотри, Вик, на форму дирижабля. Она слегка сплющена, похожа на морского ската. Это новые модификации кораблей. А я точно знаю, что из новеньких в строю только «Росомаха», «Соболь» и «Ласка».

– Силен, – усмехнулся Кобылкин. В его голосе послышалось одобрение.

Он снизил скорость перед очередным блокпостом. Если перед этим пропускали, увидев разрешительный документ на стекле, то здесь пришлось прижаться к краю дороги и остановиться. Я заметил странную машину, больше смахивающую на низкопрофильную бронеходку, на которой торчал решетчатый металлический ящик с двумя раструбами в виде пулеметных стволов. Из них ударили тонкие бледные лучи и скрестились на пропуске. Они мазнули по лобовому стеклу, и я даже испугаться не успел, как в уши вонзился противный и тонкий звон, как будто сотня комаров разом загудела над головой. А потом луч рассыпался на мелкие фрагменты магических плетений. Забавно, что мне удалось их увидеть.

– И что за…, – удивился дядя Боря, когда нам разом замахали руками двое вооруженных бойцов в шлемах с короткоствольными автоматами наперевес.

Он аккуратно прижался к тротуару, пропуская идущие за нами машины, и стал ждать.

Один из бойцов встал в сторонке и скинул автомат с плеча. Другой костяшками пальцев постучал по дверце. Кобылкин выглянул в раскрытое окно.

– В чем дело, господа? – механик был спокоен, но направленное на машину оружие слегка его нервировало.

– Кто-то из вас применил защитную технику от скан-луча, – произнес боец. – Попрошу выйти из машины и предъявить документы. И на груз тоже.

– Да у нас никого из одаренных нет! – воскликнул дядя Боря. – Пропуска с гербовой печатью недостаточно?

– Попрошу выйти, – настойчиво повторил проверяющий.

Я едва не застонал от догадки. Скан-луч – одна из новых разработок магов-инженеров – применялся для дистанционного считывания пропусков, подобных нашему, и применялся на режимных предприятиях, в государственных учреждениях, в императорском дворце, в общем там, где наблюдалась серьезная нехватка охранного персонала. Достаточно было пересечь магический луч, чтобы оператор мог выявить подделку и заблокировать вход обманщику.

Естественно, этот чертов луч наткнулся на мою антимагию. Ну зачем дядя Боря приклеил пропуск с нашей стороны? Теперь придется потратить время для разбирательства. Хорошо, что княжна Лидия дала номер своего телефона для связи. Мы покинули машину и встали возле металлического ограждения, за которым внизу лениво текла темная лента Москвы-реки. Незаметно откуда вынырнул еще один камуфляжный военный с офицерскими нашивками на рукаве. Он козырнул и представился капитаном Загоруйко. Боец с автоматом подал ему сопроводительные документы. Капитан внимательно прочитал и вздернул бровь.

– Выступление на Болотном? А кто пилот?

– Я, – взмахиваю рукой, а сам лихорадочно соображаю, нужно ли звонить или все само собой рассосется?

– Кто сбил настройку скан-луча? – хмуро спросил офицер, просматривая разрешительный пропуск на стадион с указанием груза. – Это вам не игрушки, а серьезная проверка. Я вот сейчас в силу своих полномочий аннулирую все пропуска и отправлю домой, а то и задержу до выяснения всех обстоятельств.

– Господин капитан, произошло какое-то недоразумение, – дядя Боря виновато улыбнулся. – Никто не пытался мешать вашей работе. Мальчики же неодаренные, как и я. Магических амулетов ни у кого из нас нету. Может, сбой луча произошел по другим причинам? Пропустите нас на Болотный. Надо готовиться к выступлению.

– Волховский? – прочитал сопроводительную Загоруйко и наморщил лоб. Глянул внимательно на притихшего Толика, потом на меня. – Кто из вас?

– Опять я, – отвечаю покорно с нехорошими предчувствиями.

Повернувшись к бойцу, стоявшему чуть в стороне за его плечом, военный приказал:

– Живо в штабную. Выясни про Волховского Викентия.

Да сколько можно? Мой чертов Дар постоянно приносит проблемы! И никому не скажешь, как будто антимагия – страшный государственный секрет! В конце концов это моя искра, моя! И только я имею право распоряжаться ею!

– «Ах, зачем я не кот?

Пусть всего лишь на год!

Пожить бы жизнею кота —

Моя заветная мечта!» – дурашливо завопила веселая мелодия, поставленная на звонок Великой княжны Лидии. Ей нравился этот романс, переделанный под современное звучание, и я, конечно же, не преминул присвоить его номеру своей великородной напарницы.

Осторожно, без резких движений вытащил их кармана брюк телефон (да, я наконец-то обзавелся собственным мобильным с магической платой, научившись переводить волны антимагии в так называемый пассивный «белый шум»!), настроился на собственный эфирный контур, погасил активное излучение опасных для магии волн, и нажал на вызов.