Текст книги "Колояр. Принцип войны. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

– Не советую. Там мрак и бесконечная череда тайн, – отвечаю я, разворачиваюсь и покидаю дом артефактора. Мне плевать, убьют ли консультанта, или оставят в живых. Теперь я точно знаю, что недостающие перстни есть у Мейера и Грэйса. Предстоит большая работа, чтобы они перекочевали на мою левую руку. А сейчас майор Прохоров исчезнет на некоторое время, чтобы его не смогла найти ни одна имперская ищейка или международная мафия.

Глава одиннадцатая

Легкая игривая музыка взлетает к высоким потолкам и рассыпается на мелкие фрагменты под белоснежной лепниной большого гостевого зала, чья старомодная архитектура слегка диссонирует с современными нарядами гостей, постепенно заполняющих пространство помещения, занятого фуршетными столами и музыкальными подмостками.

С облегчением понимаю, что банкета сегодня не будет. Новицкие решили провести молодежный раут, особо не заморачиваясь трудоемким процессом организации такого затратного события. Ну и правильно. Пришли, поздравили виновницу торжества, угостились и потанцевали. Только вот музыкантов надо было приглашать таких, которые больше по клубам и ресторанам играют.

Разноцветные нарядные платья женщин и девушек сплетаются в один яркий и пестрый ковер; строгие костюмы мужчин, не выбивающиеся из узких рамок дресс-кода; сверкание дорогих каменьев и драгоценных украшений; звонкий смех и сдержанный гул голосов – обычная светская тусовка, коих в столице в течение недели происходит неисчислимое множество.

Я уже успел отдать наши пальто в руки хозяйского гардеробщика и подошел к жене, которая вертелась перед зеркалом в огромной парадной, придирчиво отыскивая на своем изумрудно-серебристом платье какие-то изъяны, одновременно с этим успевая разговаривать с незнакомой мне пожилой дамой, не забывая вежливо улыбаться.

Увидев меня, старушка с многочисленными морщинами на лице и забавными кудряшками, свисающими с висков, мазнула по мне взглядом и плавно отплыла в сторону, даже не представившись. Я лишь кивнул в знак приветствия, легонько приобнял Мирославу за талию и пробурчал:

– Хватит рассматривать себя. Ты идеальна, как всегда. Кстати, что за бабушка Яга с тобой разговаривала?

Мира рассмеялась, неуловимым движением поправила на шее колье с драгоценными камешками под цвет платья, и пояснила:

– Графиня Комаровская, столичная достопримечательность. Любит посещать подобные мероприятия: свадьбы, дни рождения, именины, инициации одаренных детишек.

– Она, случаем, не вампирша? – пошутил я, подставляя руку, чтобы Мирослав уцепилась за нее. Слуга тут же отдал мне букет пышных хризантем для Марии и быстро заспешил к дверям встречать очередных гостей.

Вокруг нас кипело оживление. Было много цветов, для которых даже отвели место в виде длинного стола, который уже завалили корзинками и букетами в хрустящих обертках. Подарки напрямую не вручались, а оставлялись на входе, где их принимала специально для этого поставленная челядь.

– Представляешь, о ней так и говорят, – понизила голос Мирослава. – Якобы вытягивает энергию у молодых. Не так чтобы откровенно, потихонечку, чтобы не заметили.

– Серьезно? – я даже приостановился, а жена расхохоталась, увидев мое удивленное лицо.

– Поверил! Поверил! – Мира повернулась ко мне, поправила галстук. – Ладно, идем. Я тебя с Машей и ее родителями познакомлю. Тем более, что она сама жаждет тебя увидеть.

Хозяева особняка вместе с виновницей торжества стояли неподалеку от горы цветов и собственноручно привечали гостей. Боярышня Новицкая оказалась рослой и хорошо сложенной девицей с милым курносым носиком и карими глазами на оживленном и любопытствующем лице. Она не была столь ослепительна как Настя Окунева, и проигрывала Мирославе. По моему личному мнению, девушку портили излишне тонкие черты лица и слегка выпирающие скулы. И высокая причёска… Если бы Мария распустила волосы, сразу бы визуально изменилась. Но в любом случае девушка симпатичная, на взгляд дилетанта.

Она с удовольствием приняла букет, выслушала наши поздравления и расцеловалась с Мирославой, после чего лично меня представили ее родителям. Ощущая на себе любопытный взгляд девушки, я раздал комплименты ее матери, не забыв и виновницу торжества. Мне ничего не стоит эта сладкая лесть, и женщинам приятно. После обязательного, но короткого разговора о всяких мелочах, мы покинули семейство, продолжающее встречать прибывающих гостей.

– Я обязательно хочу с вами поговорить, Колояр! – улыбнулась Маша и помахала ладошкой мне вслед.

– Кажется, ты ей понравился, – сделала вывод Мирослава, не переставая раздавать улыбки своим знакомым.

Я отметил интересную вещь. Жена подводила меня не ко всем. Кого-то в упор не замечала, гордо прошествовав мимо, а с кем-то настойчиво советовала познакомиться. Аристократическая прослойка что змеиное гнездо, в котором гады вынужденно живут вместе, устанавливая свои правила. Правда, рептилии извлекают из этого пользу, хотя бы зимой грея друг друга, сбившись в одну кучу, а вот люди стараются подгадить ближнему своему, продолжая жить бок о бок.

– Обрати внимание, – прошептала Мира, едва кивая в небольшую кучку мужчин, расположившихся возле белого пианино между двумя колоннами, оживленно болтающих и смеющихся, заодно потягивавших игристое. – Видишь того типа в сером костюме военного кроя? Эпатажная личность, сам Лицын. А если этот бретер крутится здесь, то и Измайлов скоро появится.

– А разве нельзя закрыть вход таким людям? – я, наверное, ничего не понимал в светских условностях. Я бы лично так и сделал. – Если Измайлов придет, он обязательно устроит скандал. Или начнет искать жертву для дуэли. Кстати…

Я отпил из бокала шампанское.

– А какой прок Измайлову от дуэлей? Он что-то с этого имеет?

– Виру за оскорбление, за счет которой Анатолий прекрасно себя чувствует в столице, – Мира сжала мой локоть. – Он же еще и картежник. А игра требует значительных средств.

К нам направлялся сам Лицын. Бретер и так постоянно крутил головой во все стороны, и дважды останавливался на нашей парочке, но особо не фиксировал взгляд. Теперь же он улыбался во все лицо.

Красивый, шельмец. Но красота его какая-то ускользающая, пустая. Опасная для женщин и раздражающая для мужчин. Гладко выбрит, только виски отпущены чуть-чуть больше положенного. Уши слегка оттопырены, но прическа нивелирует этот недостаток.

– Мирослава Борисовна! – глаза Лицына стали какими-то ледяными, когда он оценивающе посмотрел на меня. – Какой сюрприз видеть вас здесь! Я слышал, что вы вышли замуж, но не верил до последнего момента! Анатолий Владимирович очень переживал! Вы не представите меня вашему спутнику?

Вот это я понимаю, наезд! Сразу же, сходу! Я восхищенно замер, ожидая продолжения спектакля. Мирослава закаменела, обдумывая, что сделать с бретером: отхлестать по щекам или сразу выцарапать глаза. Пришлось слегка сжать запястье ее руки, чтобы успокоилась. У меня были другие планы.

– Мой муж Колояр Волоцкий, – погасив злые искры во взгляде, ответила супруга. – Потомственный Первородный. Милый, это господин Лицын.

Неплохо она облила презрением бретера. Однако просто «господин Лицын» сохранил покер-фейс на лице, протянул мне руку, и я с удовольствием сжал его тонкие крепкие пальцы. Усилил давление. Бретер усмехнулся и попробовал сопротивляться, но с каждой секундой его кривая улыбка исчезала с тонких губ. Я подкачал энергию с помощью Ясни и перстней, которые влили в мою ладонь чуть больше крепости. Вот и слышу, как стали опасно хрустеть суставы.

Не отпуская ладонь Лицына, улыбаюсь широко, приветливо.

– Очень рад познакомиться! – говорю я, глядя на побледневшего бретера. – А ведь не хотел идти, представляете… Как вас по батюшке?

– Кондрат Михайлович, – процедил мужчина, стараясь побыстрее прийти в себя.

– Ну, вот и говорю, Кондрат Михайлович, не хотел я идти, потому как не любитель подобных мероприятий, а моя очаровательная супруга настояла!

Мирослава смотрит на меня, и легкая улыбка трогает ее светло-карминовые губы. Кажется, понимает, зачем я дурачусь. Ясни легонько вибрирует во внутреннем кармане, подкачивая в мое рукопожатие силу. Вижу, у Лицына бледность стала какая-то нехорошая, появились серые пятна. Пожалуй, хватит. А то сердечко прихватит. Явный признак предынфарктного состояния.

Освобождаю из капкана руку бретера.

– Очень рад познакомиться, Кондрат Михайлович, – моя широкая улыбка видна многим, но мало кто понял, что между нами произошло. – Нам стоит друг с другом познакомиться поближе! Как вы на это смотрите?

Прошипев что-то непонятное, бретер поспешил отойти от нас, демонстрируя всем заинтересованным свое лицо. По гостевому залу поползли шепотки. А через несколько минут к нам стали подходить незнакомые мне люди, представлялись, оставляли свои визитки, почему-то непременно желая со мной встретиться в другой обстановке, не отвлекающей от разговора.

– Совершенно не понимаю, что происходит, – признался я Мирославе, когда мы остановились возле одного из столов, заставленных многочисленными блюдами, от фруктов до разнообразных закусочных нарезок. Взял канапе с сыром и оливками, задумчиво пожевал. – Чего это они ко мне косяком повалили, как рыбы на нерест?

– Кто-то правильно расценил твое краткое знакомство с Лицыным, – негромко засмеялась Мира. – С бретером лучше дружить. Ведь никто не хочет встречаться с ним на дуэли. Подумали, что ты сознательно пошел на конфликт с Кондратом, вот и решили заранее застолбить за собой право быть твоими друзьями.

– Будешь оливку? – раздумывая над словами Мирославы, я протянул шпажку жене. – Они всерьез думают, что я буду морду бить комнатной собачке Измайлова?

– Придется, – Мира кивнула на оживление в дальнем конце зала. – Сам Анатоль появился. Лицын не может тебе кинуть вызов на дуэль. Хоть он и бастард высокородного, но против Первородного даже не заикнется. Так что будем ждать изящных выпадов Измайлова. Нет, спасибо, не хочется пока. Я лучше шампанского выпью.

– А с чего ты решила, что Измайлов захочет меня спровоцировать? – я хмыкнул. Странные выводы у Миры. Лично мне вообще не хочется с кем-то бодаться. Наслаждаюсь вкусными закусками, оцениваю красивых женщин, не забывая и о своей ненаглядной. Хотя, если рассудить, меня обязательно заставят сделать шаг в сторону дуэльного полигона. До сих пор чувствую, что меня ведут и разрабатывают. И не понимаю этой возни. Все же ясно: Волоцкий без Дара, он фактически не сможет передать свои способности детям, и Мирослава уже не так опасна для Долгоруких. Эх, что там князь Щербатов телится? Где наша команда, с которой предстоит работать в Испании?

– Я до сих пор смущаю его сердце, – Мира отпила шампанское. – Анатолий сам по себе гадкий человечишка, и умеет играть на чувствах других людей. Поэтому он обязательно устроит спектакль.

К нам подскочила оживленная Маша, закончив, наконец-то, прием гостей. Она сделала большие глаза и доверительно зашептала, вцепившись в руку Мирославы, но глядела на меня:

– Измайлова я не приглашала, но манера заявляться туда, где его не ждут, меня очень бесит! Колояр, будьте осторожны! Вы здесь человек новый, еще не привыкли к раскованным манерам некоторых дворян, в число коих входит Измайлов!

Я призадумался. Может, сразу подойти к загадочному и скандальному типу, да и разрешить все проблемы. Детский сад какой-то, ей-богу. В Торгуеве и то веселее было. Заверяю Машу, что постараюсь в разговоре с Анатолием придерживаться разумных пределов. Ну, только если сам господин Измайлов соизволит держать себя в руках.

Оставив девушек – пусть подруги наговорятся – я решил самостоятельно посмотреть на публику, что здесь собралась. Было много молодых людей моего приблизительно возраста. Кольца и перстни на пальцах женщин и мужчин несли на себе элементы императорского герба, а значит, принадлежали клану Долгоруких или были тесно с ними связаны союзными обязательствами. В том числе и Новицкие. Они-то как раз находятся под вассальным долгом. И вот этот факт меня слегка напрягает. Точнее, напрягает присутствие Измайлова. Он ведь тоже подчиняется Долгоруким. Не будет же он специально задирать союзников? А что это означает? Правильно, его кто-то надоумил прийти к Новицким, чтобы провоцировать именно меня. Или я ошибаюсь?

Беру с подноса бокал с игристым и медленно прохаживаюсь вдоль стены, иногда останавливаюсь, чтобы перекинуться парой слов со знакомыми мне людьми (благодаря Мирославе и ее неуемной энергии таскать меня по московским особнякам я уже обзавелся таковыми), глубокомысленно порассуждать о политике, посмеяться удачной шутке. А сам стараюсь не упускать из виду Измайлова.

Анатолий несколько раз пересекался с Лицыным, о чем-то с ними говорил недолго, но сам старательно уходил с траектории моего движения. Что же ты такой стеснительный стал? Даже не верится, что к моей жене испытывал сердечные чувства, пылая страстью. Ладно, никуда от меня не денешься, голубь сизокрылый.

– Вы похожи на молодого дерзкого волка, скрадывающего свою жертву, – неожиданно раздался за моей спиной глубокий женский голос с легкой хрипотцой.

Почему-то уверен, что меня выловила старуха Комаровская. Оборачиваюсь и почтительно киваю.

– Графиня!

– Господин Волоцкий! – Комаровская в темно-вишневом строгом платье, стоящем, наверное, ничуть не меньше ее колец на пальцах, без эмоций смотрит на меня. – Не уделите бабушке Яге несколько минут? Вы новый человек, а я страсть как люблю коллекционировать знакомства с необычными молодыми людьми, которые так откровенно непочтительны к старости.

Каюсь, я слегка покраснел. Эта карга, оказывается, еще и слух имеет прекрасный!

– Прошу меня извинить…

– Зовите просто: Алевтина Георгиевна, – усмешка мелькнула на тонких губах, слегка подкрашенных светлой помадой. – Не стройте из себя скромника, юноша. Я знаю достаточно о вас, чтобы составить личное мнение. И ваша колкость в прихожей меня абсолютно не тронула.

– Не секрет – откуда?

– Не буду раскрывать источники, – улыбка исчезла. – Но они очень достоверные. Так что скромность отбросьте. Волку, вкусившему кровь, не приличествует делать вид, что он питается морковкой.

Странная тетка. Насколько я помню, Мирослава никогда не упоминала Комаровскую при разговоре со мной. Откуда же происходит утечка о моих способностях? И что за источник такой таинственный? Где он находится? В Москве или в Торгуеве?

– Тогда я вас слушаю, графиня, – понимая, что отвязаться от карги не удастся, я пристроился рядом с ней и приноровился к медленной поступи. – О чем бы вы хотели поговорить?

– Уж точно не о моих способностях тянуть энергию из молодых, – на той же ноте пыталась пошутить графиня, но резко оборвала ее. – Ваше появление в столице создало нездоровую суету в ближнем круге императора. Я не знаю, какую игру затеял Елизаров с вашей четой, но хочу предупредить, чтобы вы держались подальше от престола, пока на нем сидят Долгорукие. И не вздумали плести интриги против многочисленной семьи главного советника. Елизаров тот еще комбинатор. Мало кто с ним может справиться в закулисных играх.

– Я, в общем-то, и не собирался бодаться за престолонаследие, – смотрю на Комаровскую. – Как говорят, не по Сеньке шапка.

– Ну, Сенька когда-то вырастет, – в темно-серых глазах графини мелькнула усмешка, когда она посмотрела на меня. – И шапку подберете себе подобающую. Но не сейчас. Не время. Вы понимаете? Я бы ни за что не стала поднимать такую скользкую и щекотливую тему, если бы не один человек, хорошо вас знающий. Он весьма горячо просил предупредить некоего господина Волоцкого от опрометчивых поступков.

Я сделал зарубку в памяти при случае расспросить графиню поподробнее о человеке, так беспокоящемся обо мне. Вижу, что бабуле сейчас не до откровенных разговоров.

– И в чем же они заключаются? – я улыбаюсь, играя на публику. Здесь столько любопытных, не скрыться от пытливых взглядов. – Набил морду двум нахалам, пробравшимся на территорию особняка? Имел право.

– Не знаю о ваших подвигах, юноша, вне очерченных границ, – Комаровская нахально оперлась на мою руку и с довольным видом стала прогуливаться вдоль стеночки, разгоняя толпящихся возле нее гостей. Кто-то и в самом деле шарахался от старухи как черт от ладана, а кому-то было интересно, о чем графиня разговаривает со мной. А она, подобно ледоколу, рассекала людскую плотину, не замечая суеты вокруг себя. – Я обеспечу вам хорошую рекламу, господин Волоцкий.

– Кто же вы такая, Алевтина Георгиевна? – с любопытством спросил я.

– Обычная светская львица со стертыми клыками, – забавлялась графиня. – Старая, никому не нужная старуха, питающаяся эмоциями молодых людей. Энергетическая вампирша, как модно сейчас говорить.

– Я ничего не чувствую, – подыгрываю старухе.

– У вас защита, юноша. Причем, довольно сильная, – тут же откликнулась Комаровская. – Я не знаю, какой вы артефакт используете, но не игнорируйте его. У меня был младший брат… Вернее, он и сейчас есть, но мы теперь настолько далеки друг от друга, что порой кажется, никогда уже не встретимся в этом мире. Так он никогда не слушал мои советы и пренебрегал даже малейшей возможностью защитить самого себя от превратностей мира. В итоге… Отказался от своих привилегий, увлекся иными идеями, взял в руки оружие и всю жизнь провел с ним в обнимку. Гордо отказался от доли наследства.

Графиня махнула свободной рукой, словно пыталась отогнать призраков прошлого.

– Кстати, насчет Настеньки Окуневой хочу сказать… Я ведь известная в столице собирательница сплетен и слухов. Эксклюзивный поставщик, если можно так сказать…

Комаровская похлопала меня сухой сморщенной ладошкой по руке и хмыкнула. Я же навострил уши.

– Девушку не обижайте, господин Волоцкий. Она же не виновата, что родилась такой очаровательной особой, и сейчас в том возрасте, когда ее красота становится элементом политических игрищ. Мне известна воля Великого князя выдать замуж Анастасию за вас, несмотря на сопротивление ее отца. Но произошло удивительное: вы, кажется, понравились девушке, в отличие от мужской половины рода Окуневых. Не знаю, чем вы их так настроили против себя, особенно братьев. Кажется, эти глупыши рассчитывали на иной исход.

– Я с Николаем Макаровичем по этому поводу поговорил откровенно, – не могу понять, к чему клонит старуха. – Он не показался мне деспотичным человеком, и свою дочь любит. Моя позиция изложена четко и недвусмысленно. Если Анастасия Николаевна не проявит ко мне интереса, я не буду настаивать на дальнейших отношениях. А так как судьба моей любимой девушки, оставшейся в Торгуеве, зависит от воли императора, я лично не могу дать отказ.

– А вы его хотите дать? – с хитринкой посмотрела на меня Комаровская.

– Нет. Анастасия Николаевна мне приглянулась, – честно ответил я. – И сейчас я в тяжелых раздумьях, как мне поступить. Не хочется торопиться…

– Ваша невеста из мещан, – графиня кивнула. – Вы хотите взять ее второй женой, но вряд ли получится, пока не решен вопрос с Настей. Я сама, если честно, не понимаю излишней заботы государя и его советника о вас. Создается впечатление, что вас, молодой яр, связывают по рукам и ногам сладкими путами. Не поддавайтесь. Потяните время, повысьте статус своей торгуевской невесты, хотя бы в купеческое сословие введите.

Все-таки у старухи есть осведомитель в Торгуеве. Не удивлюсь, если у Комаровской есть досье на меня где-нибудь в укромном местечке в собственном особняке.

– Мне понятна ваша позиция, господин Волоцкий, – графиня, не дождавшись от меня ответа, остановилась неподалеку от помоста, на котором приглашенные музыканты настраивали свои инструменты. – Хорошо, что красота боярышни Окуневой не застилает ваш разум. Вы же все равно скоро покинете Москву. Расстояние позволит вашим чувствам прийти в равновесие. И кто знает, что произойдет за это время.

Разумные слова, с которыми я был согласен. Только почему Комаровская проявляет такое участие в жизни девушки? И я задал этот вопрос, пока старуха не нашла очередную жертву.

– Мой сын женат на родной тетке Насти, – усмехнулась графиня. – Так что у нас с молодой боярышней сложились невероятно близкие отношения. И я в курсе всех ее сердечных переживаний.

Ее палец бесцеремонно уткнулся в левую часть моей груди, где в кармане лежал симулякр.

– Учтите это, господин Волоцкий. Не разочаруйте моих ожиданий. И я хочу, чтобы вы навестили бабушку Ягу, как только выберете время. Покажу вам свою избушку на курьих ножках.

Получив согласие на визит, Комаровская улыбнулась и покинула мое общество. Я вздохнул с облегчением. Не люблю, когда в отношениях двоих появляется посредник и начинает манипулировать чувствами, выстраивать свои комбинации. Старуха явно знает обо мне больше. Загадками говорит. И кто ее осведомитель? Из окружения Щербатова или кто-то, о ком я даже понятия не имею, не догадываюсь о его роли в моей жизни?

– Господин Волоцкий! – возле меня словно из-под земли вырос папаша Новицкий. Он был невысок ростом, но с такой благородной гривой волос, шикарными пшеничными усами и густыми баками, что нивелировало его неаристократический вид. – Не угодно ли вам познакомиться с господином Измайловым? Он попросил меня быть этаким посредником…

Новицкий усмехнулся с обескураженным видом, как будто просьба высокородного дворянина для него оказалась неожиданной. Я с любопытством посмотрел на батюшку Марии. Все-таки девушка больше на мать походит. Ростом и статью в нее пошла, а не в отца. Сам хозяин дома держался свободно, но некоторая напряженность присутствовала.

– Почему бы и нет? Охотно познакомлюсь, а то сам господин Измайлов не горит особо подойти…

– Да, весьма странно, – Новицкий кивнул. Полагаю, это был знак, потому что через пару минут Анатолий возник рядом с Машиным отцом. Улыбчивый молодой мужчина с шалым блеском глаз на утонченном лице, с тщательно выбритыми щеками и подбородком, распространяющий вокруг себя запах дорогого парфюма.

– Извольте представить Анатолия Владимировича, – Новицкий отошел чуть в сторону. – Потомственный дворянин, любимчик фортуны и любитель эпатажа. Колояр Волоцкий, из Первородных.

– Как вы меня, Борис Егорович, – засмеялся Измайлов. – Хлестко, и по делу. Правда, не все характеристики моего вздорного характера употребили…. Рад с вами познакомится, господин Волоцкий.

Я пожал протянутую руку.

– Действительно, у вас хватка медвежья, – заметил Измайлов. – Меня уже предупредили, чтобы не вздумал тягаться в этой категории силовых упражнений.

– Лицын? – догадался я.

– Увы, мой приятель оказался излишне самоуверен, – Анатолий усмехнулся. – Теперь ему будет нелегко держать вилку в руке.

– Я пойду, господа, – заторопился Новицкий, и откланявшись, быстренько затерялся в толпе фланирующей публики.

– Борис Егорович сегодня излишне возбужден, – Измайлов рассеяно посмотрел вслед хозяину особняка. – Даже не знаю, что с ним такое. Обычно всегда оставался на пару минут перекинуться свежими сплетнями и анекдотами… Не угодно по бокалу шампанского?

– Оно уже в носу пузырями шибает, – грубовато ответил я, на что мой собеседник усмехнулся и предложил сменить «дамский напиток» на более утонченный и крепкий французский коньяк или испанский херес. Получив мое согласие, он быстро окинул взглядом суматошный зал и поднял руку, изобразив что-то забавное в виде пляски пальцев. Однако через минуту возле нас возник официант в строгом черно-белом облачении, держа на руке поднос с двумя пузатыми бокалами, в которых плескался темно-янтарный напиток. Судя по запаху, коньяк.

Нас старательно обходили, словно мы были могучим волноломом, а позади снова смыкались в плотную массу, оживленно обсуждая нашу компанию.

– Откуда вы появились, Колояр Волоцкий? – нахально поинтересовался Измайлов, пригубив коньяк. – О вас ничего не было известно, и вдруг буквально за два последних года в императорских кулуарах начинают серьезно обсуждать персону из провинциального города, сумевшего подчинить себе сердце неприступной красавицы. В чем секрет, не подскажете?

– Зачем вам секреты обольщения, если вы сами имеете успех у столичных барышень? – я спокойно попиваю ароматный напиток, не торопясь провоцировать Измайлова. – Моя жена, Мирослава Борисовна, была недовольна вашей излишней настойчивостью по отношению к ней. Хотелось бы прояснить ситуацию.

– Когда такое было? – искренне удивился Анатолий. Хороший актер, плюс ему.

– На свадьбе Павла Щербатова и Арины Вяземской, – подсказал я. – Мирослава жаловалась мне.

– Ах, это…, – Измайлов расслабленно повел плечами. – А вам известно, что мы давно знакомы? Встретив княжну в Москве, я испытал радость. Захотелось поговорить, пообщаться. Тем более, вы к тому времени еще не оформили свои отношения. Верно? Но, видать, мое… кхм, слегка приподнятое настроение не понравилось девушке. Мне не трудно принести еще раз извинения.

– Странно, – произнес я, внимательно разглядывая с верхней площадки огромную люстру, заливавшую зал ярким электрическим светом. – Меня предупреждали о возможности неких провокаций с вашей стороны, Анатолий Владимирович. Дескать, вы не сдержаны в эмоциях, отчего происходят неприятные моменты. А вы удивительно благожелательны, даже извиниться за давний проступок готовы.

Измайлов тихо рассмеялся и опрокинул в себя остатки коньяка. Мимо нас удачно проходил официант, и Анатолий поставил на поднос пустой бокал.

– Кажется, я знаю, откуда ветер дует, – заложив руки за спину, он продолжал неторопливо фланировать со мной вдоль балюстрады балкона. – Вы уже встречались с Елизаровым?

– Да.

– Тогда понятно. Этот чертов старикан заигрался в клановые интрижки. Он с предвзятостью относится к нашей семье и старается каждый мой промах или досадную склоку преподнести в таком свете, чтобы выдавить моего отца из ближайшего круга императора.

– Тогда почему даете повод? – я задумчиво анализирую ситуацию. Кажется, сегодня Измайлов сам паинька, на конфликт не идет. Наоборот, хочет сблизиться.

– Увы, характер такой, – развел руками собеседник. – Не могу удержаться. Кстати, мой отец посоветовал искать в вас союзника, а не врага.

– Ваш родитель – разумный человек, – с трудом скрыв иронию, я посмотрел на серьезного Измайлова. Знает он или нет про дела своего папаши? Как он подталкивал к заговору костромских бояр, как опосредованно проводил политику господина Елизарова по ликвидации моей Мирославы? Вот кому бы кровь пустить. Сынок – это лишь бледная тень матерых заговорщиков, прячущихся за спиной императора. Пусть себе ходит по балам и фуршетам, задирает молодых дворян и имеет с них свой профит.

– Да, он разумный человек, – задумчиво кивнул Алексей, глядя сверху на оживление среди женского общества. Музыканты заиграли что-то энергичное, современное. Как раз для молодых людей и девушек, коих здесь было большинство. – Но желание сблизиться с вами явно подсказано со стороны. Елизаров против вас играет, Колояр. И отец как средство достижения какой-то цели…

– Елизаров против всех играет, – не удержался я, устав от недоговоренностей. – Ему по чину положено. Анатолий Владимирович, объясните внятно, что вам от меня нужно. Например, сегодня я с самого утра слышу предупреждения, что господин Измайлов хочет спровоцировать меня на дуэль. Вы и в самом деле заявились неприглашенным сюда ради этого казуса?

Измайлов засмеялся. Смех у него был искренним, словно человек услышал удачную шутку и оценил ее.

– Ни в коей мере! Вы своим присутствием и недвусмысленными намеками выбили уверенность у моего бретера! Бедный Кондратий. Он теперь будет от вас шарахаться в сторону.

– Из-за чего? – мне стало любопытно.

– Вы ему мало что не раздавили суставы пальцев, так еще ментально внушили какие-то ужасы. Признайтесь, как вам удалось запугать крепкого и лихого бретера?

Я с трудом сохранил на лице безмятежность. Несомненно, свою роль сыграл Ясни, когда подпитывал мою руку энергией, а заодно и Лицына нагрузил какими-то специфическими картинками, перегрузившими мозг. Ментально внушать мой фантомный слуга умеет качественно. Надо поинтересоваться у Ясни, что он вложил в голову наемного дуэлянта.

– Ваш бретер – да, да, меня уже просветили, кем он является в ваших взаимоотношениях! – повел несколько неразумно по отношению к моей жене, – я вступил на тонкий лед, не зная, как отреагирует Измайлов. – Позволил себе вольные высказывания, как будто не замечая моего присутствия. Это нехорошо. Учитывая, что господин Лицын имеет определенную репутацию в обществе, мне бы не хотелось его сегодня лицезреть среди гостей.

– Так вызовите его на дуэль, – с ленцой произнес Анатолий. – Если ваше положение сдерживает от подобных шагов, пошлите секунданта или какое-нибудь подставное лицо.

– Вы серьезно? – моя рука замерла, не донеся бокал до рта. – Так спокойно и легко подставляете своего… поверенного в деликатных делах?

– А что здесь такого? – пожал плечами Измайлов. А в глазах прыгают бесы. Смеется или издевается? – Господин Лицын все-таки дворянин, пусть и ниже вас по статусу. А с другой стороны Первородные живут по своим законам. Если считаете, что Кондратий Лицын оскорбил вашу жену, киньте ему вызов. Никто, даже государь или старый хрыч Елизаров не смогут уличить вас в нарушении дворянского этикета. Странно, что вы этого не знаете.

– Не удосужился проштудировать необходимые материалы до конца, – проворчал я. – И все же, Анатолий, вы не ответили на мой вопрос. Почему?

– Я не подставляю его, – усмехнулся Измайлов. – Кондратий не мальчик, осознает последствия своих поступков, пусть не всегда благовидных. Хочу предупредить, что он тоже может вызвать вас к барьеру, и все благодаря этикету в отношении Первородных. Они, как бы это мягко сказать, изначально настаивали на таком варианте дворянского поведения.

Мы перекинулись еще несколькими фразами и разошлись в разные стороны. Мой визави – в хорошем настроении, а я – в недоумении. Пожалуй, сегодня можно обойтись без излишней драматургии, на которую меня так настраивали Мирослава и Мария Новицкая. Но как же я пропустил такую тонкость в отношении бретера? Анатолий, скорее всего, предупредил меня, что Лицын не забудет своего унижения, когда ощущал хруст пальцев в моей руке. Хитро. Ничего не скажешь.

Откровенно говоря, ссориться с Измайловым и под любым предлогом вытаскивать его к барьеру я не горел желанием. У меня хватало иных забот, на которых предстояло сосредоточиться. Я переживал за Алику, оставшуюся без моего присмотра, и потихоньку разрабатывал схему подхода к Марку Мейеру. Парочка перстней ждали своего настоящего хозяина. И Грэйса навестить не помешает. Планов с далеко идущими целями полно. И жалкая возня столичного дворянства, пытающегося создать интригу на пустом месте, меня совершенно не интересовала.