Текст книги "Военные приключения. Выпуск 5"

Автор книги: Валентин Пикуль

Соавторы: Виктор Смирнов,Алексей Шишов,Сергей Демкин,Андрей Серба,Иван Черных,Геннадий Некрасов,Юрий Пересунько
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 36 страниц)

VIII

Верещагин выехал в Ачинск, а Грибов изо дня в день утюжил берега Кедровки, заглядывая в потаенные затоны, в заросшие густым березняком протоки, делая облет над лиственничными островками, вплотную подступившими к воде. Натруженно гудел вертолет, и под ногами, величественно выделяясь среди зеленого массива, проплывали высоченные столообразные кедры. Несколько раз, заслышав рев машины, с мелководья выскакивали медведи и, взбрыкивая, удирали в чащу. На нерест шла кета, и вместе с медведями на ее промысел, вооружившись сетями да лодками-казанками с мощными навесными моторами, отправлялись охочие до красной икры люди.

Майор повернул голову, посмотрел в салон. Что-то веселое рассказывал бортмеханику старший участковый инспектор Лаптев. Примостив для карт пустой ящик, резались в «дурака» два нештатных рыбинспектора. Чуть поодаль кемарил на скамейке Иван Бельды. Вчера, когда они возвращались в поселок, кроме них в дребезжащем салоне вертолета угрюмо молчали три мужика – дневной «улов» Грибова. Двое интереса не представляли, а вот третий – Иван Назаров…

Когда Настя Назарова узнала, что на реке «заарестовали» ее непутевого муженька и вместе с сетями доставили в милицию, она тут же примчалась в отделение.

– Василий Петрович, миленький! – завопила она с порога. – Оштрафуй его, дурака, но только не сажай. Куда ж я с тремя мальцами?.. – запричитала она, опускаясь на стул.

– Раньше надо было думать, – хмуро отозвался Грибов. – Сколько раз предупреждал, так нет, неймется. Раз отсидел – и опять за старое. Ну, я понимаю – для себя несколько штук поймать, а тут… В тайге чуть ли не рыбозавод устроил. Тут тебе и коптильня, и икорный цех. Нет уж, Анастасия, придется ему по всей строгости закона ответ держать.

Назаров, давно не бритый, с заскорузлыми от рыбьей чешуи руками, сидел перед майором и угрюмо смотрел в окно.

– Господи-и… – заголосила женщина и вдруг вскинула на мужа злые глаза, ладонью размазала слезы по лицу. – Ирод! Все тебе денег мало! Другие мужики как люди, с бабами своими в кино ходют… – она словно задохнулась от ненависти к мужу. – А я… Одна, как дура, с детьми маялась, пока ты там… А теперича опять? Нет уж, на-кось выкуси. Думаешь, молчать буду? На-кось! – сунула она в лицо мужу фигу. – Пиши, Василий Петрович.

– Замолчи! – вскинулся на нее Иван.

– Назаров! – осадил его майор и внимательно посмотрел на женщину. – Слушаю, Настя.

– Ох, дура… – раскачивая головой, пробормотал Иван и запрятал лицо в руки. – Ох, дура…

– Пусть дура, – крутанулась к нему Настя, – но и гад этот у меня попляшет! Пиши, Василий Петрович, – повторила она. – Думаешь, икру эту дети мои ложками едят? Как бы не так. Он после колонии рыбину лишнюю боится в дом принести. А икру солит да балык коптит для Павла Волкова. Это он, гад ползучий, моего дурака браконьерить подговорил. И сети ему новенькие припер.

– Та-ак… – протянул майор. – Постой-ка, Настя. – Он посмотрел на сникшего мужика, спросил: – Чистосердечное признание писать будешь? Сам знаешь, на суде зачтется.

Чуть приоткрыв рот, выжидающе смотрела на мужа Настя.

– Ну, соглашайся, Ваня, – тихо попросила она.

…Показания, которые дал Иван Назаров, были более чем любопытны. Оказывается, на него еще весной вышел Павел Волков, рабочий орсовского склада, и за бутылкой водки уговорил Ивана «батрачить» на него. Для этой цели Иван отрыл себе землянку в укромном месте на протоке, куда из года в год заходила нереститься кета, соорудил в тайге коптильню, тайком завез новенькие сети. С последней же водой, когда вот-вот встанет река, он должен был вывезти оттуда икру и холодного копчения балык. Покупатель, Павел Волков, брал у него товар оптом. Цена, конечно, была не столь солидная, продавай он икру закрученными поллитровыми банками, однако и риска попасться не было. Одним словом, в выигрыше были оба…

«Получается, что у Волкова был другой оптовый покупатель или даже несколько, и возможно, за тысячи километров отсюда, в тех же Среднеазиатских республиках или в Закавказье, куда он мог переправлять товар, – рассуждал Грибов. – Ну, а если он мог нанять одного «батрака», то почему исключается возможность двух или, скажем, трех?» На эту же мысль наводила и обнаруженная землянка на пожарище, а также показания Назарова.

– Как думаешь, Иван, кто еще из поселковых может «рыбачить» на этого самого Волкова? – спросил Грибов.

Назаров поднял голову, опустошенно посмотрел на майора.

– Товарищ начальник, честное слово не знаю, – прижал он к груди руки.

– Ну, может, все-таки вспомнишь, – допытывался Грибов.

Назаров виновато пожал плечами:

– Не знаю, но как-то я у Павла хмыря одного видел. Рюкзак у него с собой был, а в нем – сетка. Такая же, как у меня, японская. Ну-у, что Волков дал. Я ее сразу приметил. Сеток-то таких днем с огнем не сыщешь, а тут вдруг – и у него и у меня.

– Что за «хмырь»?

– Как зовут – не знаю, – пожал плечами Иван. – Он сразу же засобирался, рюкзак тот с сеткой завязал в отвалил. Правда, один раз я его видел. Года два, поди, прошло. Ну, когда у нас в клубе суд показательный был. Этот самый хмырь тогда тигра в тайге завалил, а парашютисты, что из лесоохраны, его и захомутали.

Майор прекрасно помнил этого «хмыря», как назвал его Назаров. Семен Андреевич Рекунов, 1944 года рождения, рабочий леспромхоза. Совершил предумышленное убийство пришлого в их места тигра. Его тогда взяли ребята из команды Шелихова. Взяли с помощью бригадира лесорубов Ивана Бельды. «Если только это действительно он, надо будет посоветоваться с Бельды», – подумал Грибов. Ведь лучше его никто Рекунова не знал: мужик в поселке новенький, в леспромхозе по оргнабору оказался, семьи не имел, а со своим бригадиром как-никак общался не один день.

Грибов решил не перепоручать этот разговор своим сотрудникам и вечером подъехал к конторе леспромхоза.

Бригадир с первых же слов понял, в чем дело.

– Однако, Василий Петрович, если это Семен на реке сети ставит, трудно будет его взять, – хмуро сказал он. – Хитрый человек. И смелый очень. Помните, как два года назад он тигра в Кедровом урочище завалил? Ведь если б не парашютисты, так бы и ушел безнаказанным.

– Поэтому и прошу денек-другой полетать с нами. Ты его повадки знаешь. Вдруг наткнемся…

Видимо, что-то привлекло внимание командира машины, и вертолет начал делать левый разворот. Грибов протер уставшие от напряжения глаза, посмотрел в обзорное стекло, но кроме наваливающейся на них густо заросшей тайги ничего примечательного не увидел.

«А видимо, прав Верещагин, – подумал он. – И в землянке той браконьерил Татьянин брательник. Видать, Артем как-то вычислил его, оттого и не сказал ни летнабу, ни ребятам. Неужели тоже «батрак»?»

– Гляди-ка, Петрович, – позвал пилот. – Да не туда. Вон, чуть левее…

Грибов посмотрел в ту сторону, куда кивнул командир машины, но кроме очередного медведя, мелкой рысцой трусившего к зарослям, ничего не увидел.

– Ну, Петрович, – усмехнулся пилот, – видно, комиссоваться тебе пора: глазоньки-то совсем не видят. Смотри внимательней. Вишь, медведь ямку под бережком разрыл? То-то и оно. Видно, тут кто-то кетой балуется, а внутренности в ямы зарывает, дабы рыбнадзор это место не оприходовал.

Только теперь Грибов увидел под берегом неглубокую ямку, вокруг которой валялись рыбьи потроха.

– Значит, еще один, – резюмировал майор, – Сделай-ка круг, может, его стоянку увидим.

Машина, зависшая над водой, дрогнула и, нагоняя воздушным потоком мелкие частые волны, пошла вперед. Поднявшись метров на сто, пилот сделал один круг, второй, однако ничего подозрительного не было.

Неожиданно за спиной раздался голос Лаптева:

– Что, товарищ майор, нашли чего?

– Вроде того, – отозвался Грибов, поворачиваясь к командиру машины: – Посади-ка «стрекозу» вон там, – кивнул он на широкую прогалину между деревьев. – Придется прочесывать.

– Слушаемся, товарищ начальник, – весело отозвался пилот и тут же спросил озабоченно: – А к награде представишь? Все-таки, как пишут в газетах, с риском для жизни, выполняя особо ответственное задание по задержанию особо опасных преступников, не щадя драгоценной жизни, они, простые советские труженики неба…

– Будет тебе, – отмахнулся майор.

Пока командир выводил вертолет на посадку, Грибов устало распрямился, поднимаясь, жестко растер поясницу и вышел в салон. Нештатники собрали карты и теперь смотрели на майора. Около двери пристроился бортмеханик.

– Значит, так, ребята, – сказал Грибов, окинув взглядом парней. – Вроде бы еще одного нащупали. Так что прошу соблюдать осторожность.

Они облазили весь квадрат подступающей к реке тайги, однако не только землянки с дымокуром, но даже старого костровища не нашли. Через пару часов безрезультатного поиска собрались у разрытой медведем ямы, один из нештатных рыбинспекторов зло сплюнул.

– Может, зря вовсе здесь мыкаемся. – Он покосился на вертолетчиков, которые возились у опустившей лопасти машины, пробормотал негромко: – Может, те же самые летуны поставили сеть на ночь, а поутрянке очередным маршрутом вытащили ее вместе с рыбой. Следов-то никаких.

– Да нет, – отозвался Лаптев, – похоже на то, что здесь кто-то серьезно порыбалил. – Он кивнул на раскопанные медведем потроха: – Такого с одной сетки не наполоскаешь.

Молчал Грибов. Ковырял носком сапога землю старший участковый инспектор Александр Ефимович Лаптев. Подошел командир машины, откашлялся, сказал виновато:

– Товарищ майор, лететь надо. До сумерек часа три, а нам еще груз забросить старателям. Можем не успеть.

Грибов кивнул, соглашаясь, повернулся к Лаптеву:

– Значит, так, капитан. Ты с Бельды продолжаешь прочесывать этот берег, а я с ребятами переправлюсь на тот. Ведь этот ловчила кету потрошить мог и здесь, а схорон соорудить на другом берегу.

– Василий Петрович, – неожиданно вмешался молчавший до этого Бельды, – а ведь этот человек мог и ниже по течению расположиться. А сюда бережком поднимался, на ночь ставил сеть, потрошил утром рыбу – и опять к себе.

Майор посмотрел на Лаптева:

– Что скажешь, капитан?

Александр Ефимович неопределенно пожал плечами.

– Всякое может быть. Но гражданин, видно, серьезный.

– Тогда так, – принял решение Грибов. – Мы переправляемся на тот берег и прочесываем его до возвращения вертолета, вы же о Бельды лодкой спускаетесь по Кедровке. Чем черт не шутит.

На том и порешили, договорившись, что вертолет подберет их обратным рейсом.

Загребая ладонями воду, Лаптев несколько раз плеснул себе в лицо, сняв форменную фуражку, смочил начинающие редеть волосы. Давно уж не плавал он на «резинке», как пренебрежительно окрестили старожилы надувные резиновые лодки. Все больше на дюралевой «казанке» с подвесным мотором рыбачил. А эта… С тонким прорезиненным днищем, под которым бугрилась вода, и с надутыми бортами, казалось, ткни – и прорвется, она выглядела столь ненадежной, что старший участковый инспектор поначалу даже боялся сделать неверное движение, чтобы не перевернуться. Однако лодчонка свободно держала обоих, а главное – была послушна любому движению небольших весел, которыми ловко подгребал в самых опасных прижимах Иван. До этого им как-то не приходилось близко встречаться – леспромхоз в нескольких километрах от райцентра располагался, и капитан только удивлялся ловкости нанайца – казалось, что тот родился с веслами в руках, настолько легко и свободно он обращался с лодкой, успевая всматриваться в прибрежные заросли. Собственно, даже не тайга их интересовала, а пологие участки берегов, где мог бы причалить браконьер.

Капитан милиции Лаптев не первый раз гонялся по речным протокам за промышляющим людом, порой ему было достаточно одного-единственного взгляда, чтобы увидеть едва приметные следы, однако, когда Иван вдруг прищурился на правый, густо заросший кустарником берег и, пробормотав невнятно: «Похоже, здесь», начал ловко подбрасывать веслами, выводя лодку из стремнины, капитан только прицокнул языком, подивившись наблюдательности Бельды. Сам он только сейчас рассмотрел одну-единственную свежесломанную ветку, кроме которой больше ничто не говорило о том, что в атом месте могли выбираться на берег люди.

Успевший за годы службы насмотреться всяких разных браконьеров, Лаптев расстегнул кобуру и вдруг почувствовал, как неприятным холодком засосало под ложечкой. Хорошо, если очередной любитель икры отсиживается где-нибудь подальше в таежной чащобе, а если наблюдает за ними?..

Бельды между тем аккуратно подвел лодку к берегу и, когда она зашуршала по прибрежной гальке, ловко выпрыгнул на отмель. Вслед за ним вылез Лаптев, привычно осмотрелся, кивнул согласно:

– Вроде здесь. Аккуратный, сволочь. Следы ветками замел. – Он подумал немного, потом добавил: – Ты того, оставайся у лодки, а я попробую его нащупать.

– А может, вдвоем?

– Не надо. Лучше подстрахуй меня.

Если у воды этот добытчик почти не оставил следов, то наверху, за кустарником, их было больше чем достаточно. Вытоптанная трава, где он вытаскивал лодку с уловом, четко вдавленные в землю отпечатки сапог. Лаптев, прячась за деревьями, прошел с сотню метров, остановился, невольно потянув носом. Пахло копченой рыбой. Он достал пистолет, чуть сдвинул фуражку. Вроде никого.

Стараясь не хрустнуть веткой, он перебегал от дерева к дереву, как вдруг увидел лежащего на траве мужика. Кажется, тот дремал, растянувшись на спальнике. Неподалеку, чуть обвиснув резиной, сушилась лодка. Похоже, добытчик был один. Лаптев чуть подождал, прикидывая возможную опасность, вскинул пистолет.

– Стоять! – громко скомандовал он и, увидев, как дернулся вскочивший на ноги мужик, добавил: – Только без глупостей.

Когда он вывел его к реке, где томился в ожидании Бельды, добытчик вдруг остановился, ошалело уставился на бригадира лесорубов.

– Иван… – выдохнул он. И вдруг скривился, будто от зубной боли: – Что ж ты меня… сука-а…

Лаптев посмотрел на Бельды:

– Что? Тот самый?

– Он, – хмуро кивнул бригадир. – Семен Рекунов.

IX

Верещагин возвращался из Ачинска.

В купе было душно, кондиционеры не работали, хотя безразличная ко всему проводница уверяла: «Так они ж включены на полную мощность», и Верещагин вышел в тамбур, открыл окно. Сразу же рвануло свежим порывом ветра, стало легче дышать.

Из соседнего купе вышел мужчина в тренировочном костюме. Поинтересовался насчет времени и, решив, что можно еще помять бока на вагонной полке, ушел. Верещагин проводил его глазами, пробормотал тихо:

– Итак, мы имеем…

А имел он на сегодняшний день информацию довольно-таки скудную. Сорокалетней давности скупые рапортички и протоколы Ачинского архива, подшитые в выцветшие папки, не очень-то вдаваясь в подробности, говорили о том, что 16 июля 1945 года в городе Ачинске не вышло на работу два человека: завскладом – военнослужащий, сержант Калмыков Василий Борисович, 1926 года рождения, и рабочий того же склада Иван Комов, 1929 года рождения, уроженец деревни Ченцы на Смоленщине. Поиски результатов не дали, и только месяц спустя в реке Чулым, под корягой, рыбаки обнаружили труп, при опознании которого выяснилось, что это Иван Комов. Проведенная экспертиза установила, что Комов был убит выстрелом из пистолета в затылок, затем к его ноге привязали камень и сбросили в Чулым. Стреляли из пистолета системы «Вальтер». Розыск пропавшего сержанта Калмыкова ничего конкретного не дал. Проведенная ревизия склада показала крупную недостачу.

Сухие строки, скупой протокольный стиль.

Тяжелым глухим шлепком хлюпнула одна дверь, другая. Из купе стали выходить наиболее нетерпеливые пассажиры, кое-кто подтаскивал багаж к выходу, Верещагин поднялся, прошел в свое купе, мельком глянул на полку – не оставил ли чего, случаем, снял с плечиков пиджак и, откинув крышку нижней полки, достал багажную сумку – чуть сбавляя ход, поезд подходил к городу.

Время было обеденное, однако начальник следственного отдела краевой прокуратуры был у себя. Увидев в дверях следователя, он невесело улыбнулся кончиками губ, кивнул ему на стул: садись, мол, чего стоять.

Неплохо знавший свое руководство, Верещагин понял, что Белов только что вернулся от большого начальства, где опять убеленные сединами, хорошо знавшие всю технику производства люди с укоризной, а то и с «кулачком по столу» говорили о сроках, незакрытых еще делах, о том, что «кое-кто ждет более весомых и быстрых результатов». Так было всегда. Можно было бы к этому и привыкнуть, и все-таки подобные вызовы «на ковер» оставляли в душе неприятный осадок.

И еще Верещагин понял, что Белову сейчас не до его впечатлений от Ачинска. Дело, видно, поставлено на контроль, и он без лирических отступлений пересказал трагедию сорокалетней давности.

Когда закончил, начальник отдела побарабанил пальцами по столу, спросил:

– Ну а выводы?

– Выводы… – Верещагин откинулся на спинку мягкого стула. – Выводы такие, Андрей Алексеевич. Видно, этот самый паренек – Комов чем-то мешал Калмыкову, который был в то время завскладом. Или знал о его махинациях – недостача-то огромная вскрылась. Тому и пришлось убрать его. А сам скрылся.

– Уж очень у тебя все просто, Петр Васильевич, – недовольно пробурчал Белов. – Убрал с дороги… скрылся… Учти, это сорок пятый год. Война кончилась, на складах неразбериха – грамотных-то людей почти не осталось. А тут вдруг с такого хлебного места дезертировать.

– Сам споткнулся на этом. И все-таки…

– Только не надо про интуицию, – предостерегающе поднял руку Белов.

– Да, но ведь сержант Калмыков так и не найден.

– Милый ты мой, – протянул начальник отдела, – я-то постарше тебя и кое-что помню. Да знаешь ли ты, что в те годы столько людей пропало, что… Причем не на фронте, а здесь, в тылу. А ты – не найден…

Он помолчал, потом добавил:

– Кстати, и дело-то, видимо, закрыто, что даже общесоюзный розыск ничего не дал?

– То-то и оно, – кивнул Верещагин. – Следователь, который вел его, предусмотрел и тот вариант, что Калмыков мог воспользоваться документами убитого Комова и скрыться с ними подальше от Ачинска.

– Ну и?..

– Тот же результат. Нигде, ничего. Видимо, документы водой вымыло, когда парня этого в реку спустили.

– Вот так-то, – устало резюмировал начальник отдела. – Кстати, какие функции исполнял этот злосчастный склад?

– Да обычные. В то время очень нужные, и давала они такой простор воровству, что… – Верещагин даже развел руками. – Понимаете, через Ачинск шли военные эшелоны на Дальний Восток. Причем, как известно, командование спешило, и кое-какие из них останавливались в Ачинске буквально на считанные минуты, чтобы интенданты могли взять на военных продовольственных складах продукты. Считайте, от американских консервов до кофе с шоколадом – все там было. Ну а кто в спешке содержимое ящиков, мешков да упаковок пересчитывать будет? А некоторые вообще не успевали загрузиться и затоваривались уже на следующем пункте. Ну а тут все его дело налево шло. Поначалу шито-крыто было, а потом вдруг на толкучках стали появляться дефицитные продукты. Почти в открытую зашевелились барыги. Ачинская уголовка кой-кого прихватила, те и раскололись: мол, со складов это военных. Вот тут-то как раз и пропали Калмыков с Комовым.

– На них конкретно кто-нибудь из этих барыг показывал? – спросил Белов.

– В протоколах допросов этого не было.

– Вот оно и выходит, дорогой ты мой, что за всем этим стоял еще кто-то, третий, имевший неограниченный доступ к товарам. И который, почуяв опасность, решил пожертвовать Комовым с Калмыковым, тем самым заметая свои следы. Видимо, это военнослужащий, так как трофейный «вальтер» не у каждого мог быть.

Белов посмотрел на следователя.

– Ну, что можешь возразить?

Верещагин неопределенно пожал плечами.

– Практически ничего. Тем более, что при этих условиях складывается вся пирамидка версии.

– Вот именно. А посему я бы на твоем месте проверил по Кедровскому райвоенкомату всех бывших военнослужащих, части которых базировались в Ачинске. Вдруг всплывет кто? Тогда можно будет искать причинную связь между ним и убитым Шелиховым.

Верещагин кивнул, соглашаясь, потом вздохнул тяжело:

– Извините, Андрей Алексеевич, но мне уже сделали эту выборку. Причем сразу же, как только стало известно о существовании ачинского «вальтера»!

– Ну и?..

Верещагин виновато развел руками:

– Нет в районе таких.

Галина приезду мужа обрадовалась. Дочь Верещагиных гостила у бабушки, так что можно было сходить вечером к кому-нибудь в гости или хотя бы в тот же драмтеатр, благо кассирша жила по соседству и почти всегда предлагала билеты. Они уж и так гадали, и эдак, как вдруг зазвонил телефон.

– Ну вот, к вам слон, – недовольно пробурчала Галина, беря трубку. Какое-то время слушала, потом повернулась к мужу: – Как знала – тебя.

Говорил Грибов.

– Петр Васильевич? Извини, ради бога, что от дел домашних оторвал, но тут такое…

– Ладно уж оправдываться. Что случилось?

– Случилось… Не то слово. У вас там мотопатруль взял Степана Колесниченко и Павла Волкова. Про Степана ты все знаешь, насчет Волкова справка такая: судимый, когда освободился, вернулся по месту прежней прописки. Сейчас работает подсобным рабочим в железнодорожном орсовском складе. Данные еще не проверены, но, похоже, является оптовым скупщиком икры у браконьеров. Теперь дальше. При нем пистолет находился, «вальтер»…

– Чего?.. – выдохнул Верещагин.

– Пистолет, говорю, вроде бы объявился, – повторил Грибов. – Ну вот. Когда их в отделение доставили, то Колесниченко по разосланной нами ориентировке с ходу же опознали и этапировали к нам.

– А этот… Волков?

– Задержан. Сейчас им в горуправлении занимаются.

– Ясно, ясно… – Верещагин почувствовал, как его начинает пробирать радостная дрожь: неужели повезло? – Слушай, Василий Петрович, а что Колесниченко? Признался?

– Как на духу все рассказал: и про землянку, и про пожар в ней. Оказывается, к нему в день убийства Шелихов приходил, пригрозил, что если тот с повинной не придет, то Артем заявит сам. Ну, Степан испугался и с ходу помчался к дружку своему, этому самому Волкову. Он, понимаешь ли, на него батрачил. Тот сунул Степану полтыщи и приказал залечь где-нибудь. Колесниченко так и сделал.

– Как их взяли?

– Подрались они. А тут патруль.

– Что говорит Колесниченко о пистолете?

– Клянется, что впервые его увидел, когда Волкова с пола поднимать стал.

Положив трубку на рычажки, Верещагин в задумчивости потер подбородок, позвал жену:

– Галочка!

– Ну? – недовольно отозвалась Галина, появившись в дверном проеме. – Что, опять все наши праведные замыслы отменяются?

– Ни в коем случае, – как можно бодрее сказал Верещагин. – Сейчас несколько звонков сделаю – и я в полнейшем твоем распоряжении.

Следователь, который вел дело Павла Волкова, был еще у себя. Подняв телефонную трубку, он выслушал Верещагина, сказал:

– Арестованный отказывается от оружия, говорит, что это Колесниченко подбросил.

– Отпечатки пальцев сняты?

– Конечно.

– А заключение по оружию готово?

– Пока нет. Баллистики сделали контрольный отстрел, пуля отправлена в НТО. Завтра утром будет готово.