Текст книги "Природа. Человек. Закон"

Автор книги: Валентин Иванов

Соавторы: Виолетта Городинская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

Тем более, что два компонента выхлопных газов – окислы азота и углеводороды под действием ультрафиолетовых лучей Солнца образуют два новых, еще более ядовитых вещества, одно из которых приводит растения к истощению, другое блокирует фотосинтез и растения гибнут. А их гибель – наша гибель.

В Англии коровы, кормящиеся травою на пастбищах, расположенных в трех километрах от алюминиевого завода, постоянно заболевали. Даже внешний осмотр говорил о плохом состоянии животных: зубы были стерты, на них образовались острые выступы, врезающиеся в десны. Патологоанатомический анализ, проведенный в Королевском ветеринарном колледже Эдинбурга, показал, что коровы эти страдали хрупкостью костей скелета, из-за чего случались частые переломы ребер, поражения зубов и как следствие сильное истощение животных. В костной ткани было найдено высокое содержание фтора. Чрезвычайно высокая концентрация фтора, обнаруженная в травах пастбища, привела к выводу, что заболевание коров связано с выделениями фтора котельной алюминиевого завода. Поражены были пятнистостью эмали и кариесом и зубы детей, живущих в окрестных поселках, – дети ведь тоже не прочь полакомиться всякими травками и овощами с огородов.

В Австралии у пастбищных животных наблюдаются отравления, связанные с накоплением растениями высокой концентрации селена из почвы. «Токсикоз выражается как в острой, так и в хронической форме, – пишет Д. Харборн в своей книге «Введение в экологическую биохимию», – а длительное употребление растительной пищи, содержащей селен, приводит к смерти… Зарегистрированы также смертельные случаи среди людей».

Шотландские, а тем более австралийские пастбища, конечно, далековаты от нас, но это вовсе не означает, что растения нашей страны, находящиеся в зонах интенсивного развития промышленности и транспортных потоков, а также высокой химизации сельскохозяйственных полей, не накапливают вредных веществ, содержащихся в выбросах газов и опыляющих поля химикатов.

В середине 70-х годов Академия наук СССР, Всесоюзное ботаническое общество и Министерство здравоохранения СССР привлекли большую группу ученых – ботаников, экологов, фитопатологов, почвоведов, геохимиков, агрохимиков, гигиенистов, токсикологов, онкологов, специалистов по защите растений и охране природы, трофологов к исследованиям по комплексной проблеме «Канцерогены и растения». Исследовалось множество различных веществ, но здесь мы скажем только об одном химическом соединении, но зато содержащемся практически во всех промышленных и транспортных газовых выбросах в атмосферу – бензапирене, чрезвычайно токсичном и канцерогенном веществе.

Прежде всего поясним, что научно доказано: в 90 процентах случаев раковые заболевания вызываются химическими канцерогенами, причем 75 процентов за-эолеваний обусловлены воздействием искусственно вступающих в окружающую среду химических канцерогенных веществ. Так, население, проживающее зблизи металлургических и металлообрабатывающих предприятий, коксохимических заводов, ТЭЦ, других промышленных объектов и автомагистралей, значительно сильнее и чаще страдает от раковых опухолей, чем жители сельской местности.

Так вот, выяснилось, что только одна ТЭЦ или ГРЭС мощностью в 3600 МВт выбрасывает в атмосферу в сутки 311 миллионов кубометров дымовых газов. Максимальная концентрация бензапирена сохраняется на расстоянии 5–6 километров от труб электростанции, работающих на жидком топливе, а общее рассеивание его проявляется в радиусе 35–50 километров от места извержения дыма.

Специально поставленные эксперименты показали, что растения поглощают и довольно быстро накапливают бензапирен, содержащийся в воздухе и в почве. Так, проростки обыкновенной ели, растущие на субстрате, содержащем одну стотысячную примеси этого соединения, всего за 17 дней накопили 3,5 мкг бензапирена на каждый грамм сухого вещества своих тканей.

Исследования в природных условиях установили также концентрированные накопления токсичных и канцерогенных веществ в листьях растений. Листья берез, растущих в березовой роще в 20 километрах от уральского города Каштыма, собранные осенью, содержали 78 мкг бензапирена (помимо других вредных химических соединений) в каждом килограмме сухого листа. Конечно, это не очень много в сравнении с листьями калины, собранной на одном из проспектов Ленинграда, которые содержали 467 мкг того же канцерогена, но и этого вполне достаточно, чтобы говорить об опасности питания овощами, взращенными на пригородных огородах и полях. Особенно опасны растения, произрастающие неподалеку от транспортных магистралей с интенсивным движением: каждый автомобильный двигатель выбрасывает в придорожный воздух по 1 мг бензапирена каждую минуту.

В данном случае мы рассказали только об одном из громадного множества выбрасываемых в атмосферу промышленностью и транспортом веществ и химических соединений, вызывающих раковые заболевания. Громадного. Ибо каждый год синтезируется около 40 000 новых химических соединений, и все они так или иначе токсичны для живых организмов и большинство из них канцерогенны.

Количество раковых заболеваний неуклонно растет. И рост этот неразрывно связан с ростом промышленного потенциала. Так, 50 лет назад, до Великой Отечественной войны, когда промышленность нашей страны была развита еще довольно слабо, количество раковых заболеваний было ничтожно. Настолько, что онкология являлась чуть ли не академической наукой. Сегодня почти в каждом районе страны, а уж в областных центрах – обязательно организованы онкологические диспансеры, онкологические больницы или специальные отделения. Созданы они вовсе не от хорошей жизни, а от насущной необходимости – раковые заболевания приняли эпидемический характер. В 1980 году на каждые 100 000 жителей нашей страны было зарегистрировано 200 больных самыми различными формами рака ежегодно. Следовательно, город с миллионным населением имел 2000 таких больных, а по всей стране их количество достигало 540 000 каждый год! К настоящему времени это количество значительно возросло. И растет оно в основном в промышленно развитых регионах, на которые и так приходится основная масса онкологических болезней. Особенно ясно это видно при сравнении промышленно развитых и сельскохозяйственных республик. Так, заболевание раком крови – лейкозом на каждые 100 000 жителей Таджикистана составляет 2,6 случая, а в Латвии – 13,6. В зарубежных промышленно развитых странах, например, в США заболевание раком легких с 1900 года выросло в 30 раз! Не воспринимайте этих цифр абстрагирование: в числе этих возросших случаев могут оказаться ваши близкие, дети, внуки…

Не стоит думать, что сельская местность вовсе избавлена от воздействия промышленных выбросов в атмосферу. Из-за высокой мобильности, интенсивного перемешивания и перемещения воздушных масс процесс загрязнения воздуха промышленными и транспортными выбросами глобален. Вот установленный факт: химические соединения, выброшенные в воздух из труб предприятий Техаса, были обнаружены в Цинциннати, штат Огайо, за 1600 километров от места их извержения. Следовательно, даже если предприятия находятся на расстоянии 3000 километров друг от друга, они рассеивают по поверхности Земли вредные соединения на площади длиною более 6000 км и шириною более 3000 км. Всего только двух десятков таких предприятий вполне достаточно, чтобы они усыпали своими вредными выбросами всю поверхность земного шара. А их не 20, а в десятки тысяч раз больше. Не говоря уж о практически вездесущем транспорте – автомобилях, авиалайнерах, тепловозах и теплоходах, так же вносящих свою лепту в загрязнение всего и вся на Земле. И «лепта» эта очень весома – 75 процентов от общего количества вредных веществ, попадающих в биосферу.

Каждый автомобиль, проходящий ежедневно всего-навсего 50 километров, за триста дней своей ежегодной работы выделяет в атмосферу 3,25 тонны углекислого газа, 0,5 тонны окиси углерода – угарного газа, 100 килограммов высокотоксичных углеводородов и 30 килограммов окислов азота, сжигая за то же время 4,35 тонны кислорода. Перемножьте эти цифры на десятки миллионов автомобилей, тракторов, тепловозов и прочих наземных транспортных средств с двигателями внутреннего сгорания, существующих в нашей стране, да приплюсуйте сюда добрый десяток тысяч самолетов, каждый реактивный двигатель которых в одну минуту полета сжигает столько кислорода, сколько вырабатывают 125 тысяч гектаров леса, и поймете, какой громадный ущерб организму биосферы наносит «быстрый, дешевый, удобный», как расхваливается в рекламе, транспорт. Понятно, совместно с промышленными и энергетическими предприятиями.

«Для оценки состояния атмосферного воздуха устанавливаются нормативы предельно допустимых концентраций загрязняющих веществ и уровней вредных физических воздействий на атмосферу. Эти нормативы должны отвечать интересам охраны здоровья людей и охраны окружающей среды»(Закол Союза ССР «Об охране атмосферного воздуха», ст. 8).

И если бы только организму биосферы наносился этот вред, можно бы было по-человечески просто понять людей. Ну, не привыкли они мыслить глобальными категориями, ну, относятся беспечно: «авось пронесет» к отдаленным – когда-то они наступят, да и наступят ли, бог весть! – трагическим изменениям, о которых предупреждают ученые-экологи, ну, не могут понять всех трагических последствий оскудения мирового генофонда оттого, что под влиянием техногенного давления каждый день с лица Земли исчезает по меньшей мере один вид животных и растений. Что им до того, ведь они-то живы и практически здоровы. Вон, из стотысячного населения всего только двести человек больны раком (жаль их, конечно, но что поделаешь, видно судьба их такая! – добавят с постной миной), значит, остальные 99 800, в том числе и мы, – тьфу, тьфу, не сглазить! – здоровехоньки!

Ну, уж это – как сказать! Во-первых, речь здесь шла только об онкологических заболеваниях и не касалась более распространенных и не менее смертоносных недугов – ишемической болезни сердца, гипертонии, легочных, эндокринных и прочих заболеваний, неразрывно связанных с ростом загрязнения окружающей среды. Во-вторых, все эти болезни не проявляются мгновенно, как только вдохнешь поглубже из выхлопной или заводской трубы. Чаще всего с момента даже разового воздействия этих веществ на организм человека (если, конечно, они находятся не в мгновенно смертельной концентрации), проходит 5-10-15 лет, прежде чем человек обнаружит у себя симптомы того или иного заболевания и обратится к врачу. Чаще всего – слишком поздно, чтобы надеяться на радикальное излечение.

Причем все зависит от индивидуальной восприимчивости организма, от его биохимических способностей так или иначе реагировать на токсичные и канцерогенные соединения. Иной глядится здоровяк здоровяком, но его белковые, липидные и другие структуры клеток могут обладать большим сродством с токсичными или канцерогенными веществами, вступать с ними в гибельные связи и реакции, а другой хоть и хил на вид, но выдерживает и сравнительно легко переносит довольно большие дозы вредных химических соединений. И угадать, какая восприимчивость у данного организма, просто-напросто невозможно: для этого нужно подвергнуть его атаке всех этих веществ, что, как вы понимаете, чревато самыми дурными последствиями. Но это относится в общем-то к разовым или не длительным воздействиям. Длительные же атаки и самый стойкий организм сламывают. Потому что большинство патогенных соединений имеют дурное свойство накапливаться в организме и, достигая в нем высоких концентраций, убивать жизнеспособные клетки или перерождать их в раковые. И в том, и в другом случае это ведет к нарушению гомеостаза – динамического равновесия всего организма и к полному разрушению его.

К сожалению, воздействия эти не только длительны, но постоянны. Подсчитано, что ежегодно в атмосферу выбрасывается промышленностью и транспортом сотни миллионов тонн вредных веществ. Вот главные из загрязнителей, количество которых дается в миллионах тонн концентрированного, не разбавленного воздухом до газообразного состояния:

«Главными» они названы из-за огромного количества, а не потому, что они самые вредные среди тысяч и тысяч других химических соединений, поступающих в атмосферу. Впрочем, и у перечисленных веществ достаточно ядовитых свойств, чтобы быть серьезно озабоченным. Подумать только, на каждого человека в мире одной лишь серной кислоты, выбрасываемой в воздух, приходится по 5 килограммов! Ну как тут не быть кислотным дождям, которые проливаются то над Англией, то над ФРГ, то на Украине, то в Техасе, то в российских промышленных областях. Ну как тут вместе с академиком А. И. Бергом не пожалеть ребятишек, бегающих под такими дождями без шапок, вдыхающих этот, по меткому определению одного из ученых, уже не воздух, а аэрозоль? Тем более, что, кроме растворенных в атмосфере вредных веществ, в нее в результате техногенной деятельности человека поступает 130 миллионов тонн твердых частиц и 400 миллионов тонн пыли, не просто обычной земной пыли, а той, что состоит из сгустков вредных веществ.

Большая часть этих твердых частиц, правда, осаждается в ближайшей округе предприятий и до того толстым слоем, что, как это произошло, например, в конвертерном цехе Нижнетагильского металлургического комбината, проламывает крышу производственных зданий – крышу, которая укреплена мощными стальными швеллерами. Поэтому по инструкции крыши таких предприятий должны очищаться два раза в год. Но землю в округе, но легкие жителей металлургических и прочих поселков и городов ведь никто очистить не сможет, а, как показывают исследования, твердые производственные частицы, вылетая из заводских труб и вентиляционных установок, рассеиваются в радиусе до 10 километров, покрывая каждый год землю слоем толщиной до 10 сантиметров.

Последствия воздействия всех этих промышленных и транспортных выбросов в атмосферу на организм людей самые тяжелые. И если на примере взрослых, родившихся до середины 60-х годов, когда атмосфера была еще не так загрязнена, довольно сложно уловить корелляцию между увеличением загазованности и ростом заболеваний – попробуй, докажи, что он не сам по себе, из-за хилости своего организма слег, а оттого, что полной грудью вдохнул из заводской трубы, – то на фактах исследования состояния здоровья детей, особенно новорожденных, эта зависимость прослеживается трагически четко. Трагически, иного слова не подберешь. Даже в одном и том же городе, где все прочие условия – климатические, пищевые, комфортные и т. п. – состав и, так сказать, генофонд населения одинаковы, а следовательно, нет спасительной лазейки объяснять заболевания иными обстоятельствами, в том числе социальными и климатическими, имеется огромная разница в состоянии здоровья детей в зависимости от того, где они живут: в центральном районе, где, как правило, промышленные предприятия малочисленны или вовсе отсутствуют, или на окраинных, насыщенных предприятиями районах.

«Нормативы предельно допустимых концентраций загрязняющих веществ в атмосферном воздухе и уровней вредных физических воздействий на него являются едиными для всей территории СССР. В необходимых случаях для отдельных районов устанавливаются более строгие нормативы предельно допустимых концентраций загрязняющих веществ в атмосферном воздухе.

Указанные нормативы и методы их определения утверждаются и вводятся в действие в порядке, устанавливаемом Советом Министров СССР?(Закон Союза ССР «Об охране атмосферного воздуха», ст. 8).

«Республиканский научно-практический центр (Казахстана. – Авт.)по гигиеническим проблемам окружающей среды с 1980 года изучает состояние здоровья людей, проливающих в различных по степени загрязненности воздушного бассейна зонах… Суммарное превышение предельно допустимых концентраций по основным загрязнителям (пыль, окись углерода, сернистый газ, двуокись азота и другие) составляет в Алма-Ате от двух до девяти. Результаты исследований позволяют вполне определенно сказать, что длительное воздействие этих химических соединений ослабляет защитные силы организма, приводит к отклонению от нормы физиологических, биохимических, иммунологических, морфологических показателей и росту общей заболеваемости. Особенно сильно сказывается это на детях. Некоторые сравнительные статистические данные дают основания специалистам недавно созданного республиканского Центра охраны здоровья детей выдвинуть предположение, что дети, живущие в районе «зет» (так помечается наиболее загазованный район города. – Авт.), отстают в росте и массе тела от своих сверстников» (Медицинская газета, 1988, 1 июня).

Предельно осторожные и уклончивые выражения в данном случае вызваны тем, что люди, призванные стоять на страже здоровья населения Алма-Аты, считают конкретные цифры «строгой государственной тайной», которую не должны знать простые смертные, по-видимому, из гуманных соображений: пусть умирают, не зная от чего, так все-таки легче.

К сожалению, подобных «гуманных» принципов придерживаются в подавляющем большинстве городов и промышленных поселков страны. Надо ли говорить, насколько порочны эти принципы? По-видимому, надо. Ибо отсутствие конкретной информации, незнание всей трагичности создавшегося положения порождает и равнодушное – а то и благодушное – отношение к трагической ситуации. И все официальные призывы к борьбе за чистоту воздуха, за сокращение выбросов в атмосферу воспринимаются как очередная необязательная пропагандистская шумиха, которую «отцы города» ведут просто для того, чтобы в очередной раз показать, создать видимость, что они полны заботы о жителях. И, надо сказать, что такое восприятие недалеко от действительности – сокрытие трагичности положения это вполне ясно доказывает.

Мы совсем недаром говорим именно о трагичности. Ибо те редкие данные, которые все же прорываются на страницы открытой печати, просто-напросто страшны.

«Кафедра гигиены Волгоградского мединститута исследовала состояние здоровья детей в Красноармейском (промышленном. – Авт.) и Центральном районах. Сравнение удручает. В Красноармейском районе показатели патологического состояния у новорожденных на 1000 родившихся составляют 70,3 против 44,2 в контроле… Чаще регистрировалась заболеваемость кишечными инфекциями – в 2,1 раза, конъюнктивитами – в 4,5 раза, отитами – в 3,2 раза, диатезами, дерматозами – в два» (Правда, 1988, 18 апр.).

Подумайте только, уже в самом – уже в самом «благополучном», Центральном, районе цифра рождающихся больными детей без преувеличения ужасна: почти пятеро из 100 только что родившихся на свет больны. Что же говорить о промышленном районе, где она возрастает почти вдвое? Уверены, что именно обнародование этих страшных данных позволит волгоградцам совместить усилия властей, руководителей промышленных предприятий и их вышестоящих центральных ведомств, жителей района и города в целом – ведь это они и работают на этих, загрязняющих атмосферу предприятиях, и живут в их округе, – чтобы добиться эффективной газо– и пылеочистки промышленных выбросов в атмосферу.

Только гласность, только предоставление возможности всем понять и со всею полнотой оценить обстановку позволит направить усилия всех на решение проблем. Не думаем, чтобы в данном случае хоть кто-то остался бы равнодушным, в стороне от дела: ведь речь идет о жизни и смерти детей, и уже родившихся, и еще нерожденных.

Одно из самых страшных последствий воздействия промышленных и транспортных выбросов вредных веществ (а они практически все вредные) в атмосферу является способность многих из них проникать через плацентарный барьер беременных женщин. Дело в том, что у млекопитающих вообще и у человека в частности зародыш, эмбрион, плод защищен от вредных влияний различных химических и биохимических соединений, попадающих в организм вынашивающей плод матери вместе с пищей, водой, воздухом, специальной тканью, образующейся во время беременности – плацентой. Природа в данном случае предусмотрительно исключила возможность мутаций эмбриональных клеток, которые приводят к уродствам, болезням, смертям новорожденных. Но она, конечно же, не могла предусмотреть, что этот, эффективно действующий на протяжении сотен тысяч лет охранительный барьер будет в последние десятилетия атакован множеством искусственно созданных и попадающих в окружающую среду – воздух, воду, почву – в неимоверных количествах вреднейших веществ.

Опасность их проникновения в зародышевые клетки заключается в том, что, включаясь в клеточные ткани, воздействуя на ферменты и изменяя структуру ДНК, они не только нарушают нормальное функционирование всех клеточных органоидов, но и сам наследственный код, на основании которого созидается и развивается плод.

Это сравнимо с тем, что проникшие на какой-либо завод диверсанты подменяют рабочие чертежи и технологические карты, в результате чего со сборочного конвейера сходит вместо гениально разработанной генеральным конструктором машины нечто невообразимое. В зародыше живого организма нет необходимости подменять все «чертежи» или большую их часть, достаточно встроить небольшую ошибку в даже незначительную деталь, чтобы впоследствии получилось нечто невообразимое. Ибо любой организм создается и развивается на основе заданного «чертежа» ДНК и изначально встроенная ошибка оборачивается изменением всего организма. В данном случае и происходят те самые случайные мутации, которые грозят организму в лучшем случае патологией различных органов, в худшем – смертью. Впрочем, неизвестно, что хуже: мучения ли на протяжении всей жизни от врожденных заболеваний или ранняя смерть.

Не стоит думать, что только в эмбриональной стадии развития опасны мутагенные воздействия химических веществ на организм ребенка. Подавляющее большинство этих веществ и непосредственно – при дыхании детей, и опосредованно – при питании молоком матери, получившей с воздухом, водою или пищей токсичные, канцерогенные или какие-либо еще чрезвычайно вредные соединения, – проникают в организм ребенка, возбуждая болезни, чаще всего хронические, фактически на всю жизнь, всевозможные осложнения после них. Так, свинец, как показывают исследования, является основным источником патологических изменений эритроцитов и клеток нервной системы. Он попадает в организм ребенка вместе с молоком горожанки-матери не только той, которая работает на производстве, где употребляется свинец и всевозможные соединения и материалы, содержащие его (скажем, широко распространенные свинцовые белила), но и просто ходящей на улицах города, в воздухе которого содержится значительная концентрация тетраэтила свинца – антидетонационной добавки к автомобильному бензину. Не выходить же на городские улицы, не гулять «по свежему воздуху», не прогуливать и своего ребенка, как вы сами понимаете, она не может.

Не менее вредное воздействие оказывают и все остальные промышленные и транспортные выбросы. Окись азота, к примеру, вызывает бронхиальную астму, а бензапирен – рак легких и печени. Причем многие из соединений достаточно вдыхать и в сравнительно небольших дозах, чтобы получить неотвратимую и страшную болезнь, из-за их способности удерживаться, накапливаться в организме, в клетках того или иного органа. За день человек вдыхает 120–150 тысяч литров воздуха, за год, значит, 50–55 миллионов литров. И если в воздухе содержится хотя бы всего одна миллиардная часть вещества, способного накапливаться в организме, то за год человек, следовательно, получает примерно 200 граммов этого вещества. Понятно, что большая часть его выдыхается обратно в атмосферу, но и того, что остается, чаще всего вполне достаточно, чтобы получить хроническое заболевание – гипертонию, ишемическую болезнь сердца, бронхиальную астму, рак и прочие, не менее тяжелые, не поддающиеся радикальному излечению недуги.

И если принять во внимание, что таких химических веществ тысячи и тысячи содержится во вдыхаемом нами воздухе городских улиц и что концентрация их в нем составляет не одну часть на миллиард, а в сотни, в тысячи раз больше, то становится понятным, почему год от году растет количество заболевших неизлечимыми болезнями, почему все увеличивается число новорожденных с патологическими изменениями организма.

«В случаях нарушений условий и требований, предусмотренных разрешениями, а также когда возникает угроза здоровью населения, выброс загрязняющих веществ в атмосферу должен быть ограничен, приостановлен или запрещен по решению органа, осуществляющего контроль за охраной атмосферного воздуха, вплоть до прекращения деятельности отдельных промышленных установок, цехов, предприятий, учреждений и организаций»(Закон Союза ССР «Об охране атмосферного воздуха», ст. 10).

В последние годы, в связи с развитием так называемой биотехнологии, появилась новая эпидемиологическая опасность. Собственно, опасность тут не столько от самой биотехнологии, известной с древнейших времен, скажем, применяемой при приготовлении с помощью дрожжей теста для выпечки обычного хлеба или с помощью бактерий – компоста для удобрения огородов и полей, сколько от неумной скоропалительности внедрения непроверенных препаратов, получаемых с помощью биотехнологии, в массовое промышленное производство, от неумения и часто нежелания обеспечить это производство техникой, исключающей возможность загрязнения окружающей среды его отходами.

Так случилось с производством печально известного белково-витаминного концентрата, называемого еще паприном. Печальную известность ему придали массовые заболевания не только работников тех предприятий, на которых он производится, но и жителей городов и поселков, совсем к этому производству не причастных, имеющих лишь сомнительное счастье жить в населенных пунктах, где расположены предприятия, выпускающие паприн.

Дело в том, что белковые эти концентраты изготовляются из парафина нефти – отходов нефтехимических производств – с применением дрожжеподобных грибков рода Кандида. Из того самого рода, который порождает известные сравнительно недавно медицине кандидамикозы – болезни, поражающие у людей слизистые оболочки рта, влагалища и т. д., кожу и внутренние органы – желудочно-кишечный тракт, легкие, почки и др. Причем эффективных препаратов для лечения кандидамикозов практически нет. А те, что дают относительный эффект, например амфотерицин В, являются высокотоксичными антибиотиками, вызывают побочные эффекты – «тошноту, рвоту, диарею, озноб, длительные температурные реакции, головную боль, нарушения электролитного состава крови, изменения кардиограммы»., как говорит авторитетный справочник «Лекарственные средства» М. Д. Машковского. «Наиболее серьезными осложнениями, – продолжает М. Д. Машковский, – являются нефротоксический эффект и гипокалиемия. У некоторых больных развивается анемия». – Так что, как видите, амфотерицин вызывает еще и новые заболевания, которые надо лечить уже другими препаратами, а те, в свою очередь, грозят новыми побочными эффектами, осложнениями, болезнями…

Неизбежный выброс в окружающую среду из заводских труб и вентиляции пыли и взвешенных частиц белков, зараженных грибком рода Кандида, неизбежно заражает воздух, которым дышат люди, соответственно заражает и их самих, вызывая болезни. В первую очередь, понятно, поражаются органы дыхания, и прежде всего у детей. Так в Киришах, где расположен один из крупнейших заводов белково-витаминных концентратов, по заключению специалистов Министерства здравоохранения: «Первичная инвалидность за счет заболевания органов дыхания в два раза выше, чем в среднем по РСФСР, а заболеваемость детей и взрослых бронхиальной астмой и астматическим бронхитом – впять-десять(курсив наш. – Авт.) раз превышает уровень других районных городов». Связывают медики с этими выбросами и высокую смертность детей от болезней, первичным диагнозом которых становится ОРЗ – острые респираторные заболевания. Все дело в том, что эти грибковые заболевания – микозы дыхательных путей пока еще неизвестны большинству врачей и их, особенно на ранней стадии развития болезней, по симптомам почти не отличить от обыкновенной простуды. Так что вины врачей в диагностических ошибках нет. Единственный в стране Всесоюзный центр по глубоким микозам организован недавно и потому научное изучение этих болезней, составление рекомендаций по их диагностике и лечению лишь только начинается. Вина в том, что болеют люди и умирают дети, целиком и полностью ложится на руководителей предприятий и Министерства медицинской и микробиологической промышленности, на тех ученых, которые рекомендовали организовать производство паприна в массовых масштабах. Ибо еще до того, как первая промышленная партия паприна в начале 70-х годов была выпущена в нашей стране, исследования зарубежных и советских ученых обнаружили его вредное воздействие на организм человека и животных. И непосредственное – при контакте с паприном рабочих в условиях экспериментального производства у нас и промышленного за рубежом. И опосредованное – при питании мясом животных, в рацион которых вводился паприн. При исследовании этого мяса в Институте питания Академии медицинских наук СССР было сделано заключение: «Для больных людей, в частности желудочно-кишечными заболеваниями, использование вышеуказанных продуктов нежелательно». Дело в том, что паприн накапливается в тканях питающихся им животных, и не только в тканях. Паприн обнаруживается в молоке. Сотрудники упомянутого центра по глубоким микозам обнаружили паприн в эмбрионе куриного яйца, а это значит, что он передается по наследству, входит в структуру тканей даже не питающегося им потомства».

Конечно, само по себе нахождение паприна в мясе, молоке, куриных яйцах еще не создает, так сказать, криминала и можно бы было вполне смириться с его присутствием, если бы он был практически безвредным. Но в том-то вся и беда, что этот белковый концентрат оказывает вреднейшее влияние на организм животных и человека не только при вдыхании воздуха со взвешенными в нем частицами белка, но и если присутствует в примесях в продуктах питания. По заключению кандидата ветеринарных наук А. Столяровой, исследовавшей этот вопрос: «Необратимые изменения в печени, почках, кишечнике у свиней имеют аллергическую природу и возникают уже через три месяца после добавления паприна в корм по утвержденным нормам». «Еще двадцать лет назад было установлено, что при больших дозах паприна у животных наблюдается глубокая патология в крови и во внутренних органах, а во втором, третьем поколении даже при уменьшенных дозах снижается плодовитость и меняется иммунологическая реактивность организма» (Комсомольская правда, 1988, 10 июня). И не только у животных наблюдаются такие вредные воздействия паприна, но и у людей. «У населения существенно меняются иммунозащитные силы, что повышает риск возникновения различных эпидемий, – говорит руководитель Всесоюзного центра по глубоким микозам, доктор медицинских наук З. О. Караев. – И, увы, эти нарушения в иммунной системе передаются по наследству». «В клинику к нам часто поступают больные и из других регионов, где расположены заводы БВК». Но: «Лечить микогенную аллергию сейчас нечем. Ни лекарственных средств, ни диагностических сейчас не хватает».