Текст книги "Природа. Человек. Закон"

Автор книги: Валентин Иванов

Соавторы: Виолетта Городинская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

Тут возможны два варианта отделения пограничного слоя от общей массы. В одном – заторможенный пограничный слой взламывается продолжающей разбегаться с прежней скоростью и мощью внутренней массой, вырывающейся за его пределы и образующей новый пограничный слой, который вновь взламывается и т. д. А уплотненные части этих слоев и стали теми самыми протоскоплениями, из которых образовались галактики и звезды.

В другом варианте деятельное участие в образовании протоскоплений принимает гравитация, присущая самому веществу. Испытывая сопротивление пустоты, расширяться оно могло лишь до какого-то предела, после которого первоначальный импульс Большого взрыва ослабевал и устанавливалось равновесие; ни та, ни другая сторона одолеть друг друга не могли и громадная сфера «зависала» в пустоте в неподвижности. Какое-то время (пусть даже мгновенье) спустя силы гравитации начинали собирать, сжимать к центру мобильную внутреннюю массу вещества, а более плотный и охлажденный – и потому более инертный – пограничный слой задерживался на месте и то ли разламывался на части давящей на него пустотою, то ли так и оставался сферой, впоследствии уже расколовшейся на куски под влиянием сил собственного притяжения. Такие циклы расширения – сжатия_ и снова расширения – сжатия могли повторяться неоднократно. Вполне возможно, что и похожее на пчелиные соты распределение галактик Вселенной, которое наблюдают нынче астрономы, обусловлено и обязано своим происхождением многократным сбросам пограничных слоев.

Так что, как видите, прибегать для объяснения образования скоплений вещества из однородности к помощи какой-то третьей силы вовсе не обязательно.

И вновь критик-педант (сидящий, впрочем, в каждом из нас) приводит свои резонные возражения:

– Так же, как и ко второй силе – этой вашей метафизической пустоте, которой нет и не может быть, потому что не может быть никогда! Даже если допустить, что она существовала, то все равно никоим образом не могла бы остановить расширяющуюся Вселенную, ибо это «ничто» вещество может преодолеть без всяких усилий, легче, чем мы воздушную среду, в которой движемся свободно, совсем не замечая ее сопротивления! Поэтому введение понятия пустоты, особенно во втором варианте, излишне. Вполне достаточно объяснить разделение вещества его пульсациями, возникающими попеременно что под влиянием сил расширения, то из-за воздействий чудовищных сил гравитации. Чудовищных. И в связи с огромностью самой массы, и в связи с тем, что, как показал еще Эйнштейн, силы гравитации возрастают пропорционально увеличению скорости движения тел. Возможно, что под влиянием этих пульсаций и сбрасывалось вещество. Но уж пустота тут совершенно ни при чем.

По ту сторону вещности физики в самом деле предпочитают не заглядывать, поскольку чувствуют, себя там неуютно: они привыкли иметь дело с веществом и его энергетическим излучением или эквивалентом. Что сверх того, что невозможно взвесить, измерить, исчислить – ас какой линейкой или весами подойти к пустоте? – для их науки действительно не существует. Но это отнюдь не означает, что несуществующее для физики не существует и в реальности. Было время – и не такое уж давнее, – когда для биологии не существовало, скажем, генетики, когда для физики не существовало электроники. Но ведь и гены живых организмов, и электричество со всеми его многообразными свойствами в природе существовали. И смешно бы выглядел сейчас человек, утверждающий, что радио или электроники и быть никогда не может, поскольку великий физик Ньютон ничего о них не знал и не говорил.

От одного из самых дальних от нас космических тел – квазара, частицы света – фотоны летят 15 миллиардов световых лет. Летят через космическое пространство, насыщенное пылью, излучениями, полями энергии, со скоростью света и ничто не в силах их остановить, и сами они и не думают останавливаться. Задача для учащихся начальной школы: что могло бы остановить частицы вещества, летящего в 3 млн. раз быстрее? И как и куда бы рассеялись в этом случае частицы к нашему времени, коли их ничто не могло остановить и собрать в газовые туманности?

Словом, если бы не было пустоты с ее удивительными свойствами, если принять за действительный факт утверждение, что ее нет, значит, должно существовать еще что-то, способное все это проделать.

Что?

Мы уж не говорим о совершенно очевидном факте, что расширяться вещество может только во что-то не заполненное тем же самым веществом в том же самом состоянии. Нагреваясь, газ, вода, твердые тела расширяются не в самих себе, а в пространстве – это использовали браться Монгольфье в своем воздушном шаре, это учитывают путейцы, оставляя зазоры на стыках рельс и бетонных плит, это понимает и домашняя хозяйка, ставя на огонь кастрюлю, налитую водой отнюдь не вровень с краями. Так во что же могло расширяться вещество Вселенной, во что оно – по наблюдениям астрономов – расширяется до сих пор?

Даже гипотеза «фотографического позитива» С. Вайнберга и других его единомышленников не исключает существования пустоты: для того чтобы изображение, или вещество Вселенной, проявилось по всей площади, надо, по меньшей мере, быть этой площади. Пустой площади – фотобумаги или пространства – все едино.

Самое печальное заключается в том, что отрицание существования пустоты учеными имеет не научную, а идеологическую подоплеку. Существование чего-то по ту сторону вещности ассоциируется у них с существованием пресловутого потустороннего мира теологии, хотя всякому ясно, что пустота с заселенным ангелами раем и чертями и грешниками адом ничего общего не имеет. Мало того, ее существование по ту сторону вещности является прямым отрицанием и рая и ада. Но вот поди ж ты! Инерция мышления примитивного материализма XVIII–XIX веков, шарахающегося испуганно от всего, что нельзя пощупать и на зуб попробовать, и сегодня заставляет шарахаться, отрицать очевидное и выдумывать самые сложнейшие, громоздкие и неправедные обходные гипотезы и пути, чтобы как-то ненароком не впасть в грех признания существования невещности.

Для этого чего только не проделывают, скажем, с пространством! Искривляют, изгибают его в любую, как кому захочется и понадобится для создания новой гипотезы, сторону, придают ему форму чемодана (лифта), сворачивают в трубочку, строят из него шляпы самых разнообразных фасонов, выкручивают, как прачка мокрое белье, аршинными гвоздями накрепко приколачивают его ко времени и веществу, – все только затем, чтобы доказать его вещественность, которая все как-то никак не доказывается и не доказывается вот уже три четверти века. Мы слишком высокого мнения об уме ученых, чтобы думать, что они не видят очевидного абсурда, представляя свет некоей трубкой, а не рассеянными по всему пространству фотонами, объявляя «знаменитое солнечное затмение 1919 года», когда наблюдалось смещение света расположенной за солнечным диском звезды, – «неопровержимым доказательством искривления пространства вблизи массивных небесных тел», тогда как это не доказывает решительно ничего, кроме того, что свет – явление материальное и потому вполне может отклоняться в гравитационном поле звезд и планет или отражаться от газовых облаков и энергетических полей.

Во всяком случае, выдавать искривление луча за искривление пространства по меньшей мере некорректно.

Сегодня физики трактуют пространство как некое материальное поле. Но поле всегда образуется излучением вещества и ничем иным. Говорить, что пространство образуется веществом, все равно что утверждать, что стены домов образуют пространство улицы. Нет, только улицу, но отнюдь не ее пространство. Уверяем вас – если снести все дома, пространство не только останется, но и намного расширится. Сказать, что пространство излучается веществом, не решится ни один физик. Так же, впрочем, как не решится дать ответ на вопрос: если пространство – поле, то какие излучения образуют его и что создаст эти излучения? Ответ на этот вопрос можно отыскать только вне той системы, которая образована вещностью.

Так сознательное ограничение взгляда вещностью сужает горизонт познания, заводит в тупик, из которого не выберешься. Горизонт, ограниченный горами вещества, не позволяет заглянуть дальше, в беспредельность, не дает возможности увидеть все Мироздание в целом. Да и познать более полно само вещество тоже невозможно без взгляда на него по-новому, с другой стороны. Кто знает, чем обусловлено квантование энергии, что отделяет один квант от другого; кто знает, возможно, вовсе не гипотетические глюоны. склеивают мельчайшие частицы ядра-атома кварки так, что и трактором их не растащить, а то отталкивающее (а значит, сжимающее со всех сторон) свойство пустоты, которое вовсе не исчезло с появлением Вселенной, как считают физики, а продолжает действовать на субатомном уровне? Кто знает, может быть, и звезды, и галактики, несмотря на взаимное тяготение друг к другу (как говорят астрофизики) потому и не сближаются, не сливаются в единый и единственный ком вещества, что им препятствует пустота и это ее свойство отталкивать вещество? Кто, наконец, знает, не являются ли притягивающее свойство гравитации и отталкивающие свойства пустоты взаимосвязанными, родственными, а то и едиными по своей сути?

А может быть, все это – следствие воздействия вовсе не пустоты, а чего-то другого? Может быть, действительно есть еще какая-то третья (четвертая, пятая и т. д.) сила?

Словом, что бы там ни было, а по ту сторону вещности заглянуть необходимо. Но для этого надо прежде всего отрешиться от табу, наложенного мышлением XVIII–XIX веков, настроить сознание на приятие идеи существования антиподов вещности.

Вселенная родилась отнюдь не в том твердом теле, какое мы привыкли понимать на Земле под понятием «вещество». Она и по сей день в основной своей массе вовсе не является твердой, и такое естественное и тривиальное для нас образование вещества, как обычный булыжник, и в масштабах Вселенной – исключительное и уникальнейшее тело, более редкостное, чем алмаз размером с булыжник на Земле. Солнце, например, представляет собою сферу газообвазной плазмы. Даже нейтронную звезду с ее сверхъядерной плотностью вполне спокойно можно бы было разрезать ножом, если бы, конечно, нашелся такой нож, который не испарился бы мгновенно в миллионоградусном пекле, и еще нашлась бы сила, способная преодолеть чудовищную гравитацию.

Словом, тело новорожденной Вселенной было до чрезвычайности мягким. Даже то, что мы именовали «уплотненным» веществом, было невероятно разрежено. В сравнении с ним наш воздух показался бы камнем. Судите сами: в кубическом сантиметре воздуха содержится 1 мг вещества. А в космическом газовом облаке то же самое количество вещества растворено в 100 кубических километрах пространства! Примерно такую плотность, которую, по нашим земным понятиям, и плотностью то называть неловко, имеют межзвездные облака и туманности Андромеды, Ориона и прочих космических объектов, сквозь которые не просвечивают даже самые сильные звезды. Не потому, что разреженность туманностей имеет какие-то необыкновенные светонепроницаемые свойства, а потому, что их размеры настолько велики, достигая иной раз поперечника в десятки световых лет (а каждый световой год – это расстояние в 10000 млрд. километров!), что в каждой точке нашего зрения находятся миллиарды и миллиарды частиц, заслоняющих от взгляда все, что находится за ними.

Те первоначальные газовые скопления, которые образовали «тело» новорожденной Вселенной, были еще больше. Общая масса вещества в каждом из них, как показали теоретические расчеты, должна была превышать миллион миллиардов солнечных масс – только тогда из них могли образоваться протогалактические облака и из них впоследствии – скопления галактик. Астрономические наблюдения показали, что современные скопления галактик имеют как раз такую массу. Как мы уже знаем, прошло миллион лет после Большого взрыва, когда они затормозили свой стремительный бег и охладились настолько, что стало возможным образование стабильных атомов водорода и гелия в соотношении 70 и 30 процентов.

Современная физика утверждает, что именно во-дородно-гелиевая основа вещества Вселенной и обусловила возможность существования ее в том виде, который мы знаем. Именно на водородной основе протекают термоядерные реакции в звездах, при которых водород превращается в гелий, а затем, в горнилах вспышек сверхновых, происходит дальнейшее превращение вещества в более тяжелые элементы, перечисленные в таблице Менделеева, в том числе кислород, углерод, азот, фосфор – важнейшие составляющие органического вещества, из которого и образовались живые организмы и в конечном счете человек.

Впрочем, эта возможность появилась гораздо раньше образования атомов водорода и гелия. Они должны были появиться в результате естественной эволюции тех частиц вещества Вселенной, которые предшествовали атомам. В свою очередь возникновение этих частиц было обусловлено и появлением в первые же миллисекунды после Большого взрыва фундаментальных закономерностей развития и поведения, которым подчиняется все вещество Вселенной. Эти закономерности управляются четырьмя типами взаимодействий – электромагнитными, гравитационными, слабыми и сильными. Каждое из этих типов взаимодействий имеет точно определенное физиками числовое выражение – константу.

От этих констант и зависит существование Вселенной, а значит, и нас с вами. Так, ученые просчитали, что если бы константа слабого взаимодействия была бы изначально чуточку меньше существующей величины, то все образовавшиеся атомы новорожденной Вселенной были бы гелиевыми. А это значит, не было бы ни водородных термоядерных реакций в звездах, ни самого водорода – основы органических молекул, а следовательно, растений, животных, человека. А если бы эта же самая константа была чуть больше, гелия во Вселенной и вовсе бы не было и эволюция вещества и звезд шла бы совершенно по-иному и опять же Жизни, во всяком случае в той ее форме, какую мы знаем, на Земле (да и самой Земли и Солнца) не возникло бы.

Понятно, что это совсем не значит, что появление на Земле человека было неизбежно предопределено еще во времена Большого взрыва – 20 млрд. лет назад. Отнюдь нет. В те первые миллисекунды, когда определились константы взаимодействий, определилась только возможность развития вещества в направлении, конечным (во всяком случае, пока что) звеном которого оказался человек. Потому-то и называя этот принцип «антропным», ученые всегда закавычивают это определение.

Но все же наше существование накрепко прикреплено пуповиной эволюционирующего вещества к тому далекому, далекому времени. Времени Большого взрыва.

Образование облаков протогалактик завершило первый этап эволюции вещества Вселенной. Впрочем, говорить о каком-либо окончательном завершении по меньшей мере рискованно, поскольку и по сей день, как полагают астрономы на основе большого количества наблюдений, в просторах Космоса происходит сгущение межгалактического газа в облака, из которых смогут образоваться новые галактики.

Именно эти наблюдения и выводы, сделанные на их основе, и позволили достаточно хорошо и точно представить, как происходило в то далекое время образование протогалактических облаков.

С помощью современных компьютеров удалось построить такую модель (понятно, математическую, а не натуральную физическую), которая отражает все основные свойства и параметры новорожденных облаков.

Огромное облако разреженного газа уже состояло не из эфемерных субатомных частиц, жизнь которых измеряется секундами, а из стабильных протонов-долгожителей, продолжительность существования которых 10 000 миллиардов миллиардов лет! Понятно, что таким солидным образованием вещества и родившимся из них атомам водорода и гелия вовсе не пристало метаться со скоростью света из одного конца Вселенной в другой – пора было подумать об оседлой жизни. К тому же они стали и «тяжелы на подъем»: масса протонов в сотни, в тысячи, а то и миллионы раз превосходит массы субатомных частиц.

Образование атомов водорода и гелия вконец уничтожило однородность. По-видимому, первыми центрами притяжения стали атомы гелия с их четырьмя протонами. Более массивные, они притягивали к себе легкие однопротонные атомы водорода. Те, что успевали захватить больше из окружающей среды, присоединяли к себе менее удачливых собратьев, и чем больше росла масса таких микроскоплений, тем интенсивноее шел процесс – лавинообразно, тем более что с увеличением массы растет и мощь, и дальность действия гравитационных сил.

Облака постепенно сжимались, возможно, тут не обошлось и без воздействия этой странной пустоты, которая, отталкивая от себя все и вся, налегала, стискивала газообразную сферу, ускоряя сжатие, сгущение разрозненных частиц и скоплений вещества.

Едва ли – как принято считать – все вещество устремлялось к центру протогалактического облака. Ибо в этом случае не могло бы образоваться то неисчислимое количество звезд, которое мы наблюдаем в галактиках. Скорее всего в огромных, радиусом в десятки и сотни световых лет, облаках существовало сотни миллионов региональных центров сгущения вещества, постепенно выбиравших и присоединявших к себе из окружающей среды менее массивные частицы и образования, сливающиеся друг с другом, если хватало дотянуться гравитационных сил.

Впрочем, возможен и вариант с притяжением к единому центру и образованием сверхгигантской массы. И вполне возможно, что на самом деле происходило и так и эдак, вполне может быть, что и в одном облаке одновременно, только в разных частях его шло и то и другое образование протогалактик – объемы-то и расстояния позволяли объединяться, сливаться как кому заблагорассудится, не мешая другим делать то, что им нравится или на что они способны. Ведь вещество из однородных, а значит, несвободных в выборе частиц, которым предписывается в силу их одинаковости одинаковое поведение, все больше усложнялось, индивидуализировалось, а следовательно, и имело больше степеней свободы, более богатый выбор вариантов поведения.

Потому-то каждая из миллиарда галактик, составляющих ныне Вселенную, имеет собственное – «лицо» – явно отличающуюся одна от другой форму и даже индивидуальный характер происходящих в них процессов и потому иную, отличающуюся от всех остальных судьбу. Каждая.

Но так же, как и люди при всей своей личностной индивидуальности и судьбе, многообразия национальностей и рас разделяются антропологами или психологами на в общем-то небольшое количество групп, зачастую вне зависимости от национальной принадлежности или цвета кожи, так и галактики, по классификации замечательного американского астронома Э. Хаббла, разделяются на три основных типа в соответствии со своей формой. Эллиптические галактики представляют собою сфероиды с различной степенью сплюснутости и с большой концентрацией ярких звезд в центре. Спектроскопические исследования показали, что эти галактики состоят из огромного количества старых звезд со сравнительно небольшой массой.

Второй распространенный тип – спиральные галактики, в которых от сферической части (не обязательно расположенной в центре) расходятся несколько закрученных спиралью рукавов клочковатой неправильной формы. Эти рукава состоят в основном из молодых звезд огромной массы с яркой светимостью, образовавшихся сравнительно недавно из межзвездных газово-пылевых облаков. Считается, что и до сих пор в спиральных галактиках продолжается процесс образования новых звезд.

Третий тип – неправильные галактики, самые небольшие по массе и менее всего поддающиеся классификации по формальному признаку.

Важно отметить, что свою форму галактики не изменяют, не переходят от одной к другой. Какого типа родятся, тот и сохраняют на протяжении всей своей жизни. Однако это вовсе не означает, что они не изменяются с течением времени в своей внутренней структуре. Так же, как живые организмы, от дня своего рождения и на протяжении жизни галактики проходят множество стадий превращений, обусловленных эволюцией составляющего их вещества.

С этого времени Вселенная принимает вид организма, эволюционирующего, развивающегося, словом, живущего, хоть и состоит он из неживой материи, или, по В. И. Вернадскому, – косного вещества.

В горнилах звезд водород и гелий, выгорая, синтезируют тяжелые элементы, те, что известны нам по таблице Менделеева. В центре больших звезд (примерно 8 масс Солнца) вызревает ядро, состоящее из углерода и кислорода. Под воздействием гравитации оно сжимается до определенного предела, после чего происходит взрыв и вещество звезды разлетается в окружающее пространство в виде огромного облака газовой туманности, из которой и образуются планетные системы вроде нашей Солнечной. Энергия этого взрыва, по заключению астрофизиков, равна энергии вспышки сверхновой, а поскольку такие вспышки наблюдаются и по сей день, следовательно, условия для образования планетных систем продолжаются.

Миллиарды лет уходят на то, чтобы образовался сложный организм планетной системы и установилось то устойчивое равновесие, которое обеспечит стабильность существования этой системы на миллиарды лет вперед. Эта стабильность создается сразу в двух направлениях – как устойчивое состояние всей системы в целом, когда планеты находят такое положение, чтобы вечно вращаться по одним и тем же орбитам вокруг центрального светила, и как устойчивое состояние вещества Вселенной, объединенное в теле планет. А поскольку без такой долговременной стабильности возникновение и развитие Жизни невозможно, создается вполне логичное предположение, что вся эволюция вещества Вселенной с момента Большого взрыва и до образования планетных систем целенаправлена к созданию оптимальных условий, необходимых для возникновения нового состояния этого вещества – такого, который мы называем живым.

Образование устойчивого состояния планетной системы и косного вещества планет главное, но не единственное условие для зарождения жизни. Ни космический вакуум, ни длительная высокая – свыше 120–150 °C, ни долговременная низкая температура – начиная, примерно, от 100° ниже нуля по Цельсию, не могут стать основой для развития жизни, во всяком случае в том ее виде, который нам известен. Правда, вирусы и некоторые бактерии существуют при температуре выше и ниже этих пределов, но находятся они в этих случаях в состоянии анабиоза – нежизни, при котором отсутствуют главные условия функционирования живого организма – обменные процессы.

Поэтому планета должна быть достаточно большой, чтобы задержать своей гравитацией над своей поверхностью слой атмосферы – газов, выделившихся при сжатии в твердое тело, – изолирующей ее от космического холода и вакуума (Луна в этом смысле довольно наглядный пример недостаточности планетной массы). Причем – большой не чрезмерно, иначе гравитационное сжатие будет настолько велико в центре планеты, что произойдет такой разогрев ее вещества, который превратит планету в звезду.

Не может она находиться и слишком близко к центральному светилу, иначе его излучение выжжет поверхность; и слишком далеко не должна быть отодвинута – недостаток этого излучения в соединении с абсолютным нулем (минус 273 °C) Космоса для жизни столь же губителен, как и избыток.

Всем этим (и многим другим) оптимальным условиям наиболее всего соответствует планета Земля.

После окончательного создания Солнечной системы Земля еще долго – примерно миллиард лет – готовилась стать колыбелью для жизни. Выплавляла в своих недрах из хаоса элементов, перечисленных в таблице Менделеева, необходимые минералы, связывала атомы водорода и кислорода в молекулы воды и заполняла ею впадины, окутывала поверхность толстым, 500-километровым, слоем углекислоты, метана, аммиака – углеродных и азотистых соединений, являющихся наряду с водородом, кислородом, фосфором, серой основой основ для существования жизни.

В этой-то теплой и удобной колыбели и зародилась жизнь.

Как? На этот счет имеется немало гипотез. Есть гипотеза панспермии – существования в космическом пространстве неких спор первожизни, которые, попав на земную поверхность в оптимальные для развития условия, и дали начало всей жизни на Земле. Гипотеза ничем не хуже других и даже как бы подтверждается находкой в некоторых метеоритах вкраплений органического происхождения, однако она, довольно остроумно объясняя факт появления жизни на Земле, вовсе не отвечает на важнейший вопрос: как зародилась жизнь во Вселенной.

Другая гипотеза – самозарождение жизни в результате воздействия на первичную земную атмосферу сильных электрических грозовых разрядов. В опыте американских ученых Г. Юри и С. Миллера, пропускавших электрические разряды через газовую смесь, состоящую из метана, молекулярного водорода, аммиака и паров воды – из этих газов примерно и состояла первичная атмосфера Земли, – удалось получить глицин, аланин и другие аминокислоты – основные компоненты белковых соединений. Другие эксперименты показали, что такое же превращение возможно и под влиянием воздействия жесткого ультрафиолетового излучения Солнца, которое в те времена, когда Земля не имела еще озонового экрана, свободно пронизывало атмосферу. Советский ученый Л. М. Мухин выдвинул гипотезу, что жизнь могла образоваться в области подводных вулканов. Вулканические выбросы простых соединений, необходимых для синтеза органических веществ, попадали в условия наибольшего благоприятствования. В области подводных извержений существовали достаточно стабильные зоны оптимальных температур, давления воды и прочих факторов, способствовавших нормальному протеканию соответствующих реакций, в результате которых из водорода, аммиака, метана, окиси углерода, азота, воды, сероводорода, кислорода образовались формальдегид и цианистый водород – промежуточные продукты в синтезе биологически активных соединений аминокислот, сахаров, оснований нуклеиновых кислот и порфиринов. И эти реакции удалось получить в эксперименте. А поскольку полученные органические соединения играют огромную роль в биологических процессах (так, порфириновая структура лежит в основе хлорофилла, гемоглобина и ряда важнейших ферментов, а нуклеиновые кислоты обеспечивают хранение и передачу наследственной информации, при их помощи происходит синтез всех клеточных белков), то не так давно казалось, что успехи пребиологической химии вот-вот позволят создать живую клетку и таким образом получить исчерпывающий ответ на животрепещущий вопрос, как возникла на Земле и вообще во Вселенной жизнь.

Однако добиться этого, как ни старались ученые всего мира, не удалось. И дело даже не в том, что не удалось получить все аминонуклеиновые кислоты и прочие органические соединения, составляющие наипростейший живой организм. Если бы они и были получены, ну, скажем, за тот же срок, что был отпущен на возникновение первичного живого существа на Земле, а именно – примерно миллиарда лет, то объединить эти разрозненные молекулы в единый организм, обладающий всеми качествами живого – свободой передвижения (даже самый, как считается, первый и примитивный вид живого – циано-бактерия, обладает большими степенями свободы, нежели песчинка и пылинка косной материи), способностью не только поглощать, но и усваивать энергию извне и в результате физико-химических превращений использовать ее для собственного существования и воспроизведения себе подобных, такой организм создать бы не удалось хотя бы по той важнейшей причине, что живой белок (как отметил еще Пастер) имеет только левое вращение молекул, тогда как полученный лабораторным путем имеет и левое и правое вращение группировки атомов. По этой же причине невозможно и самозарождение жизни под воздействием природных электрических, ультрафиолетовых, тепловых и прочих излучений. Не говоря уж о том, что надеяться на то, что в результате случайного попадания грозового разряда из состава первобытной атмосферы случайно образуется сразу именно те 20 аминокислот (из существующих в природе 200), которые и составляют белок, и что они каким-то случайным образом вдруг разместятся в пространстве и друг относительно друга так, чтобы образовать даже не жизнеспособную, но хотя бы просто устойчивую молекулу, все равно что крутить детский калейдоскоп, не теряя надежды образовать репинскую картину «Бурлаки на Волге» или «Герпику» Пикассо. Тут и 20 млрд. лет – всего времени существования Вселенной не хватит. А одна молекула белка живого организма не построит. Впрочем, не построит и миллион таких молекул. Словом, гипотеза случайного зарождения жизни не выдерживает критики.

Дж. Бернал высказал предположение, что жизнь зародилась в мелкодисперсном глинистом иле мелких лагун океана. В самом деле, как показывают исследования советских ученых Н. В. Белова и В. И. Лебедева, глинистые минералы, и в наибольшей степени каолинит, способны накапливать и сохранять энергию, полученную из окружающей среды. Продолжая эти исследования, американские ученые нашли, что глины могут не только накапливать, но и передавать энергию в ходе радиоактивного распада и других процессов, а значит, по мнению английского ученого Г. Керн-Смита, с их помощью могут образовываться сложные молекулы – неорганические «протоорганизмы» – основа для появления аминокислот. Дж. Бернал же предполагал, что глина служит своеобразным катализатором для полимеризации органических молекул, и это подтвердилось в эксперименте. Оказалось еще, что сложные молекулы гораздо устойчивее перед сокрушительным воздействием жесткого улитрафиолетового излучения и высокого нагрева, чем простые, следовательно, мог происходить вполне естественный отбор: простые молекулы быстро разрушались, сложные продолжали существовать и накапливаться, сливаться с другими в миллионные скопления, которые называются коацерватными каплями. Именно такие капли, состоящие из белковых молекул, как считал академик А. И. Опарин, и могли стать первичными живыми системами. Тем более, что в лабораторных исследованиях было выяснено, что они могут самостоятельно передвигаться с места на место, сливаться друг с другом, поглощать некоторые вещества из окружающего их низкомолекулярного раствора, в чем А. И. Опарин видел примитивные формы процесса обмена веществ.

«Образовавшиеся в земной гидросфере коацерватные капли находились погруженными не просто в воде, а в растворе разнообразных органических веществ и неорганических солей. Эти вещества и соли адсорбировались коацерватными каплями и затем вступали в химическое взаимодействие с веществами самого коацервата. Происходили процессы синтеза. Но параллельно с ними шли и процессы распада. Скорость как тех, так и других процессов зависела от внутренней организации каждой данной капли. Более или менее длительно существовать могли только капли, обладавшие известной динамической устойчивостью, в которых при данных условиях внешней среды скорость синтетических процессов преобладала над скоростями разложения. В обратном случае капли были обречены на исчезновение. Индивидуальная история таких капель быстро обрывалась, и поэтому такие «плохо организованные капли» уже не играли никакой роли в ходе дальнейшей эволюции органической материи» (Опарин А. И., Фесенков В. Г. Жизнь во Вселенной. М., 1956).