Текст книги "Природа. Человек. Закон"

Автор книги: Валентин Иванов

Соавторы: Виолетта Городинская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Естественно, что при такой скорости и мощи размножения, практически мало лимитируемой окружающей средой, отдельные микроорганизмы, попадающиеся в чрезвычайно редкостных пластах 3,8 миллиардолетней давности скорее какая-то аномалия, возникшая в результате некоей случайности (той же тектонической), чем норма. Поэтому всего вероятнее, что живые организмы возникли на Земле 1,5–2 миллиарда лет спустя после начала образования планеты.

Это тем более вероятно, что, по современным геологическим данным, еще 3,5 млрд. лет назад поверхность земного шара была раскалена до 1000 °C, а давление атмосферы было в 10000 раз больше, чем сейчас, – иначе просто нечем объяснить повсеместную глобальную гранитизацию поверхностного слоя. Стоит, наверное, отметить, что такое заключение подтверждается – и вообще стало возможным – исследованиями грунтов Луны и Венеры, в том числе пятью советскими автоматическими космическими станциями «Венера», совершившими посадку на этой планете и приславшими радиоавтографы ее поверхностных пород. Ясно, что никакое существование не только живых существ, но и органических веществ в условиях расплавленных гранитов попросту невозможно.

Словом, как бы ни пытались сторонники космобиогенеза доказать свое «иностранное», внеземное происхождение, никак это у них не получается. Самое забавное заключается в том, что в погоне за благородной космической генеалогией они исключают из Космоса родную Землю. А между тем Земля такое же равноправное космическое тело, как и вожделенные ими кометы, астероиды, газопылевые облака и звезды. И все они, и она сама, и все живущее на ней образовалось из одного и того же вещества Вселенной (больше попросту не из чего образоваться), а следовательно, все и вся, в том числе и мы с вами, так или иначе имеем благородную космическую генеалогию.

Жизнь родилась на Земле – планете уникальной. Ни холодный Марс, ни раскаленная и до сих пор Венера, ни тем более планеты, которые находятся гораздо ближе Венеры к Солнцу или дальше от животворящих лучей Марса, не смогли – теперь мы уже достаточно хорошо знаем – породить высокоорганизованную жизнь. Ту уникальную Жизнь, которая существует на Земле. Даже сине-зеленая водоросль – настолько совершенное существо, что, практически не изменяясь, фактически бессмертной прожила все эти 2,5–3 млрд. лет. И не просто выжила, преодолев все катастрофы и катаклизмы, но жила все время в трудах и заботах, преобразуя атмосферу и воды Мирового океана в пригодную для существования высших организмов, в том числе нас с вами, окружающую среду.

По современным научным представлениям, на заре зарождения жизни на Земле атмосфера почти сплошь состояла из углекислого газа. В такой душегубке не только мы, но и самые неприхотливые существа, кроме анаэробных бактерий да еще сине-зеленой, просуществовать и часу не смогли бы. Угле-кислотная атмосфера, кроме того, была прозрачна для жесткого ультрафиолетового излучения Солнца, тех самых высокоэнергетических квантов, которые разрушают белковые соединения – основу живого организма. В таких-то вот условиях и начала свою деятельную жизнь сине-зеленая водоросль.

Она имела огромный потенциал размножения. Помните старинную притчу о шахматах, в которой их изобретатель потребовал от пришедшего в восторг владыки всего только положить на первую клетку одно зернышко, на вторую – два, на третью – четыре, и так все время удваивая, заполнить всю доску. Владыка с радостью, что дешево отделывается, согласился. Однако когда подсчитали, оказалось, что не только урожая всего земного шара, но и самого веса этого шара недостаточно для удовлетворения требования изобретателя. Так вот, такой же, только не ограниченный 64 клетками доски, потенциал размножения имела и сине-зеленая водоросль, сделавшая самое удивительное и великое со дня сотворения Вселенной открытие: фотосинтез.

Чрезвычайно сложный (и до сих пор еще таинственный, даром что над его разгадкой бьются сотни ученых уже свыше 200 лет!) этот процесс неимоверно изящно и просто решает проблему существования и главное развития не только организма отдельного растения, но и всех живущих на Земле существ. В зеленых растениях при помощи даровой энергии солнечного излучения в процессе фотосинтеза вода (со школьной скамьи известная Н₂О) разделяется на два атома водорода (Н) и один атом кислорода (О). Кислород улетучивается в атмосферу, а водород вступает в соединение с захваченной из атмосферы углекислотой, образуя углеводы-аккумуляторы энергии, которые обеспечивают существование самого растения и служат питанием, а следовательно, опять же обеспечением существования для животных. Процесс этот очень эффективен: преобразование одной грамм-молекулы углекислоты аккумулирует и запасает впрок 112 килокалорий энергии.

Но для Жизни на Земле важен не только прямой продукт фотосинтеза – энергия, а и его побочное производное (впрочем, вполне возможно, что это только нам кажется, что побочное, а на самом деле основное) – свободный кислород. Только благодаря этому побочному (основному) продукту и стало возможным развитие Жизни на Земле до ее высших видов, скромно говоря, до нас с вами.

В сущности, на Земле существует две формы Жизни: анаэробная, которой свободный кислород в атмосфере и вообще в среде обитания вовсе ни к чему, и аэробная, для которой его отсутствие означает смерть. Казалось бы, в первой форме организмам существовать гораздо выгоднее – нет кислородной зависимости, а значит, имеется большая степень свободы. Как бы не так! Научные исследования показали, что анаэробное существование (одним из таких видов является брожение дрожжей, например) при окислении одного моля глюкозы вырабатывает всего лишь 50 килокалорий, а кислородное – 686, почти в 14 раз больше! И дело здесь вовсе не в экономичности (хотя и в ней тоже), а в том, что появляется избыточная энергия, а следовательно, степеней свободы становится гораздо больше. Простой расчет показывает это. Допустим, что для поддержания собственного существования и размножения живой клетке необходимо в какой-то отрезок времени 50 килокалорий. Значит анаэробы используют весь свой ресурс и вынуждены беспрерывно отыскивать пищу и питаться. Для остального времени просто не остается. Аэробная же клетка, затратив в тот же отрезок времени на те же нужды то же самое количество энергии, оставляет в запасе почти 13-ти кратную норму.

Энергия не может накапливаться безгранично. Она ищет выхода в деятельности живого организма – в движении, а значит, миграциях и как следствие этого в больших контактах с окружающей средой, которая отнюдь не однородна и потому так или иначе научает, совершенствует организм, который передает своим потомкам наследственную информацию. Потомки, в свою очередь, используя свободные запасы энергии, также совершенствуются. Так идет линия развития, эволюция всего живого на Земле.

Как уже говорилось, атмосфера в те незапамятные времена состояла почти сплошь из углекислого газа. Воды Мирового океана занимали гораздо большую, чем ныне, площадь. А это значит, что для развития и размножения сине-зеленых на основе фотосинтеза существовали практически идеальные условия. И они интенсивно жили и размножались, поглощая углекислоту атмосферы, усваивая из нее углерод и выделяя кислород. Если учесть скорости размножения, о которых говорилось выше, то нетрудно представить, что преобразование сине-зелеными водорослями атмосферы из углекислотной до преимущественно кислородной произошло довольно быстро (понятно, в геологическом исчислении), а значит, счет идет на сотни миллионов лет, но ведь и объем земной атмосферы громаден, а клетка сине-зеленой – микроскопическая.

В сущности, с тех самых пор и началось преобразование природы, приспособление окружающей среды к необходимым для развития Жизни условиям самими живыми организмами. Это преобразование – основная составляющая существования всех живых существ. Тем-то и отличается живой организм от косного вещества, что активно переделывает среду, как правило, на благо не только лично себе, но всему живущему на Земле, всей Жизни в целом.

К сожалению, человек выпадает из этого правила, преобразуя среду только для себя и чаще всего в ущерб всему остальному живущему.

С самого начала своего, так сказать, разумного существования человек отличался неразумием по отношению к сохранению природных богатств своего местообитания. Еще на стадии собирательной деятельности, пользуясь своей незаурядной смекалкой, первобытные люди перегораживали речки, чтобы выловить идущую на нерест рыбу. И вылавливали, конечно, гораздо больше, нежели могли употребить в свежем или хотя бы протухшем, но не начисто разложившемся виде. Неотнерестившаяся рыба, естественно, не могла давать потомства, и речка скудела, что не очень-то беспокоило людей – речек было еще много, людей мало, и они переселялись на другое место, снова радуясь дармовому богатству уловов.

Скотоводство с его высокой концентрацией одомашненных животных в пределах небольшой территории уничтожало сложившиеся за тысячи лет биоценозы – природные динамически равновесные сообщества растений и животных, нарушало почвенный покров. Так, ученые пришли к выводу, что пустыни на Земле, и прежде всего такая бесплодная громадина, как Сахара, результат скотоводческой деятельности человека.

Приложили руку к опустыниванию Земли и земледельцы, выжигая леса для освобождения площадей под пашни. А поскольку лес является естественным конденсатором, накопителем и распределителем атмосферных и подземных вод, его уничтожение привело к оскудению ручьев и речек водою, а стало быть, к засухам в земледельческом регионе, земля не давала урожаев, приходилось искать, а значит, выжигать новые участки леса и так до тех пор, пока не запустошится, не опустынится весь некогда благодатный край.

И если на этих начальных стадиях технически неоснащенный человек мог наносить такие глубокие изменения, шрамы Земле, ее живой природе, ничего не давая ей взамен, никаким образом не способствуя ее существованию и развитию, то с помощью технических средств его деятельность приобрела поистине устрашающие по своей разрушительной мощи последствия. Но об этом мы поговорим немного позже.

Словом, преобразование среды отнюдь не прерогатива только человека, как он с присущим ему самомнением обычно провозглашает. Эта деятельность присуща всем живым существам, и они ведут ее гораздо более рационально и эффективно, чем человек.

Во всяком случае, создать из преимущественно углекислотной почти полностью кислородную атмосферу Земли человеку было бы не под силу. Недаром для «окислородивания» венерианской атмосферы предлагается забросить на поверхность Венеры сине-зеленые водоросли – только они в состоянии справиться с такой грандиозной задачей, что ими уже блистательно доказано здесь, на Земле.

Сине-зеленые и по сей день ведут свою природо-преобразующую, природоохранную деятельность. Выжжена ли земля взрывом ядерных бомб, омертвлены ли воды ядовитыми промышленными и сельскохозяйственными стоками, словом, везде, где проявляется неразумие «разумной деятельности человека», тотчас же поселяется сине-зеленая водоросль, чтобы устранить разрушительные результаты этой деятельности: в условиях смертоносной радиации начать создавать почву или в бескислородной мертвой воде перерабатывать вредные вещества, осаждать их в виде безвредных минералов в грунт с тем, чтобы вновь расцвела, смогла существовать и развиваться жизнь.

И опять же только неразумие человека объявляет сине-зеленую «врагом» потому, что забивает она фильтры водозаборных сооружений и гидроэлектростанций, заполоняет водоемы, отравленные промышленными, и сельскохозяйственными стоками, и тем доставляет человеку известные неудобства. Но эта декларация совсем не по адресу: враг не тот, кто делает воду чистой, а тот, кто загрязняет ее. В реках и озерах доиндустриальных лет сине-зеленая не водилась – в чистых водах ей делать нечего.

То, что по геологическим понятиям «быстро», по нашим меркам – неимоверно долго. Прошло около миллиарда лет, прежде чем атмосферный воздух и вода Мирового океана очистились от углекислоты настолько, что появилась возможность существования первых аэробных организмов – еще очень простых, одноклеточных, потому и названных «простейшими», но в сравнении с предшествовавшими им сине-зелеными и бактериями настолько уже сложными, что отличались они друг от друга, как человек от, скажем, земляного червя. Принципиально.

Дело в том, что сине-зеленые и бактерии не имели (и не имеют) ядра – основного центрального организующего, целеполагающего и направляющего к этой цели органа. И хотя каждый органоид той же сине-зеленой, как хороший солдат «знает свой маневр» и выполняет свои функции с удивительной четкостью удивительно своевременно, все же для дальнейшего развития, продвижения вперед и вверх по лестнице эволюции этого совершенно недостаточно. Некому собирать, запоминать и главное обобщать поступающую из внешнего мира информацию, на основе которой можно так или иначе приспособляться к окружающей среде или ее приспосабливать, делая все более и более подходящей для существования. Некому руководить, т. е. ставить какие-то цели и мобилизовать на их достижение, так сказать, коллектив всех органов клетки. Некому, наконец, оценить случайно найденное преимущество и ввести его в норму, передать потомкам и закрепить его в них. Ибо любой органоид если и оценивает преимущество, то только на своем уровне – то, что является преимуществом для него самого, а не для организма в целом. Чаще всего такое поведение органоида вызывает сбой четко отлаженного функционирования всего организма и клетка гибнет. Только центральный руководящий орган может мгновенно перестроить, подстроить деятельность других органоидов, чтобы сохранить и найденное преимущество, и жизнь всего организма.

Словом, ядро явилось неким прообразом мозга.

И снова загадка. Как, каким таким образом могло встроиться ядро в четко отлаженный, не нуждающийся в нем для продолжения своего существования (чему свидетельством и до сей поры существование сине-зеленых и бактерий) организм? Напротив, любое внедрение, в сущности, ненужного органа принесло бы мгновенную гибель клетке. И удовлетворительного ответа сегодня еще не найдено. Самое серьезное объяснение, что какая-то большая бактерия заглотила маленькую, которая и превратилась затем в ядро, столь же несерьезно, как и предположение, что сердце появилось у нас потому, что один из наших прапрапредков проглотил лягушку, которая и до сих пор трепыхается, разгоняя кровь. Ибо уж не говоря о том, что сквозь оболочку-мембрану прокариоты (доядерной клетки) едва ли проникнет столь громадное (сравнительно, конечно) образование, как микроорганизм размером в ядро, но даже если бы он каким-то образом и проник, клетка моментально переварила бы его, используя белки и прочие составные для своего существования или деления, либо погибла бы.

И хотя тайны как самого зарождения Жизни, так и возникновения эукариот (клеток с центральным управляющим органом – ядром) все еще ждут свое го раскрытия, мы уже сегодня в состоянии прийти к некоторым обобщающим выводам.

Образование живого вещества открыло новую эру эволюции вещества Вселенной. Замечательно, что путь и этапы развития живого вещества полностью совпадают с путем и этапами эволюции вещества косного, но происходит это на качественно ином, более сложном и высоком уровне.

Как видите, не только пути эволюции, но и структуры Космоса и Биосферы совпадают. А это наводит на серьезные размышления, о которых здесь нет необходимости говорить.

В сущности, мы разделили эти пути на две строчки только ради наглядности совпадений. В природе эти эволюционные пути идут, так сказать, одной строкой и вторая продолжает первую, по-видимому, без всякого перерыва, а пробелы, обозначенные знаком вопроса, не что иное, как пробелы ь нашем знании (их, конечно, больше, и как ни странно именно в путях развития живого).

Но строка-то одна, а уровни совершенно разные. Степень сложности организации живого такова, что самое простое существо, находящееся в самом начале эволюционного пути живого вещества, в тысячи раз сложнее организации минерала, находящегося в конце эволюции вещества косного. Так что в данном случае можно с полным правом говорить о совершенно новом, особом (но не обособленном!) физическом состоянии вещества Вселенной, состоянии, отличающем живое от косного так же, как, скажем, отличается паровоз от телеги (аналогия, вовсе не претендующая на полноту).

Мы еще не знаем, как, почему, когда произошел этот огромный качественный скачок, сравнимый лишь с качественным скачком перехода правещества (имеющего опять же иное, особое физическое состояние), из которого образовалось примерно 20 миллиардов лет назад вещество нашей Вселенной, в то физическое состояние материи, каким мы его знаем. Впрочем, возможно и не было никаких скачков и взрывов, эволюционный процесс протекал непрерывно и вещество Вселенной переходило из одного вида в другой без всяких эксцессов. А то, что нам кажется катастрофическим взрывом тех же сверхновых звезд, рассеивающих синтезированные в их недрах тяжелые элементы в пространство Вселенной, по космическим масштабам все равно, что по нашим – взрыв плода «бешеного огурца», когда он рассеивает свои семена в пространстве Земли.

Приведенная выше таблица достаточно ясно показывает еще одно примечательное свойство эволюции вещества Вселенной – постоянное и неуклонное на каждом этапе развития все большее и большее усложнение его организации. Причем усложнение это идет не только по физическим структурным параметрам, но и по внутреннему химическому составу, т. е. усложняется не только количественно, но и качественно, с переходом на каждый новый этап. А переход из одного физического состояния в другое – в данном случае из косного в живое – и вовсе знаменуется усложнением в несколько порядков. Это подметил еще академик В. И. Вернадский в своем последнем труде «Химическое строение биосферы Земли и ее окружения»:

«Есть одно чрезвычайно яркое явление, которое в другой форме выявляет резкое отличие природных химических соединений живого вещества – продуктов биогеохимических процессов Земли от минералов – продуктов обычных химических реакций Земли. Общих соединений очень мало, и это только наиболее простые соединения большею частью. Но главное отличие заключается в количественной их разнородности. Количество минералов едва ли превышает 3000 видов. Количество химических определенных соединений, составляющих тело организмов… уже сейчас превышает десятки тысяч видов, может быть, сотни. По-видимому, индивидуальность организмов – неделимых живого вещества – тесно связана с химическим составом его тел, в таком случае число этих различных химических соединений должно исчисляться десятками, сотнями миллионов».

В настоящее время на Земле насчитывается свыше 500 000 видов растений и более 1 000 000 видов животных. И каждый из видов имеет десятки, а то и сотни присущих только ему одному биохимических соединений. Особенно богаты ими растения. В наиболее полно (но далеко не полностью!) изученных растениях находится до 1200–1300 различных биохимических соединений, примерно две трети из них уникальны, не встречаются ни в каких других видах. И опять же как правило: чем позже появился вид на шкале эволюции, тем большее количество соединений он содержит.

И если «закон усложнения» вещества Вселенной действительно биологичен, т. е. с самого начала начал материя эволюционировала целенаправленно к созданию живого вещества (а этот вывод сам собой вытекает, если принять очевидный «закон усложнения» за факт: достигнув определенных пределов усложнения, вещество Вселенной, хочешь не хочешь, должно было перейти в новое состояние, с тем чтобы иметь возможность усложняться и дальше), то это обстоятельство во многом (если не в корне) меняет привычные представления о природе и принципах ее развития.

Прежде всего исчезает господствующее прежде, да еще и поныне, представление о случайности возникновения жизни, случайности, которой объясняют и последующую трансформацию живого – от прокариот и» эукариот до человека. Так, еще в начале нашего века ученые-биологи, в том числе и сам великий И. И. Мечников в «Этюдах о природе человека», всерьез предполагали, что «какая-нибудь человекообразная обезьяна, в период изменяемости специфических свойств своих, народила детей, снабженных новыми признаками», а именно «ненормально большим мозгом», и от этих-то обезьяньих дебилов – натуралистских Адама и Евы – и произошел, дескать, весь род людской!

И хотя нынче биологи осторожно предпочитают ускользать от конкретизации, все же эта их позиция служит скорее укреплению господствовавших некогда наивных представлений, нежели критическому их переосмыслению.

Да, когда-то гипотеза случайности зарождения жизни на Земле достаточно активно работала против религиозного детерминизма предопределения. Науке в ее героической борьбе против религиозного сознания приходилось противопоставлять все возможные доводы. И если происхождение какого-либо явления невозможно было объяснить вполне естественными причинами, следствием какого-то другого явления, его объясняли случайностью. Но сегодня о религиозное сознание само подстраивается в шаг науке, мы обладаем несравненно большей информацией, чем в начале века нашего, не говоря уж о прошлом или позапрошлом, когда и родилась гипотеза случайности. И традиционно, в силу известной инерции, и поныне все объясняют случайностью, в особенности кардинальные поворотные моменты эволюции вещества Вселенной.

Не слишком ли много случайностей? Эдак вполне можно предположить, что как-нибудь молния, случайно попав в гадюшник, образует огнедышащего дракона о девяти головах или на свалке металлолома как-то случайно соберется вечный двигатель!

Словом, все возможно вообразить, если верить в невероятную случайность (а просчеты вероятности случайного возникновения жизни на Земле и последующих ее кардинальных трансформаций достаточно ясно показывают невероятность этих явлений) – по существу, в модернизированное представление о мистическом чуде.

Да, жизнь сама по себе – наичудеснейшее чудо. Но чудо это – естественное и совершенно естественным, закономерным путем возникло в процессе эволюции вещества Вселенной. И все живущее на Земле вообще, и человек в частности не некий бастард, появившийся в результате слепой и нелепой случайности, а вполне законный потомок, наследник и преемник развивающейся Вселенной.

Так что мы с вами – кровные родственники не только со всеми людьми, не только с «братьями нашими меньшими» – животными и растениями, существующими на Земле, но и с Солнцем и звездами, с галактиками и туманностями, со всем необозримым Космосом.

И еще одно немаловажное обстоятельство вытекает из «закона усложнения»: если он действительно существует и целенаправлен, следовательно, мы, человечество, не одиноки во Вселенной. Значит и разум наш, и братья по разуму в необъятных космических просторах существуют как необходимое и неизбежное явление развития вещества Вселенной.

Так что, даже если будет полностью уничтожена нами, людьми, жизнь на Земле (а такой вариант вполне возможен), остается надежда, что развитие ее во Вселенной продолжится. Надежда эта скорее умозрительна и, безусловно, малоутешительна. Ибо вековечный вопрос, зачем человек появился и живет на Земле, в этом случае получает зловеще-саркастический ответ: чтобы уничтожить все живое, и все наши с вами дела, все заботы и хлопоты повседневной жизни приобретают полнейшую бессмысленность, бесцельность. Потому что, что бы там ни говорили, ни думали, мы, отъединяясь, обосабливаясь от Природы, враждуя и воюя с нею, все равно подчиняемся ее великому биологическому закону: жить прежде всего для сохранения человечества как вида, для продолжения рода человеческого и его дальнейшего развития. Все тот же «закон усложнения» просматривается и в самой истории человечества.

Сегодня же есть все основания говорить, что это развитие может быть прервано на самом значительном месте – жизни наших детей и внуков. Даже если человечество справится с угрозой ядерной войны, уничтожит арсенал ядерных зарядов, а заодно и химического оружия, остается менее явная для большинства людей, но не менее смертельная опасность насыщения окружающей среды ядовитыми отходами промышленности, транспорта и сельского хозяйства до тех пределов, за которыми последствия станут необратимыми и невозможными для существования живых существ, главным образом высокоорганизованных, в том числе наших потомков.

Ибо как бы мы ни старались, полностью уничтожить Жизнь на Земле человеку не удастся. Те же сине-зеленые, которые начали жизнь, продолжат ее в случае глобальной катастрофы. Опять заселят безжизненные воды океанов и поверхность Земли, снова жизнь пойдет по пути усложнения, эволюционируя, развиваясь от прокариот к эукариотам, затем многоклеточным – по всей эволюционной цепочке. Только вот будет ли ее завершать, венчать, как нынче, человек, сказать точно нельзя. Скорее всего – нет. И дело вовсе не в том, что Природа, убоявшись неразумия «существа разумного», постарается не допустить этого. Сам человек, допустив глобальную катастрофу, тем самым уничтожит все возможности для повторения эволюционного развития жизни в предыдущем направлении. Ибо совершенно иной состав химических соединений в земной атмосфере, водах и грунте повлечет за собой и совершенно иные мутации, а следовательно, и иную эволюцию прокариот, эукариот, многоклеточных. А вот в какие формы они соберутся, какие будут иметь внутренние качества, разовьется ли сознание до привычного нам, человеческого, уровня – бог весть.

Впрочем, такая глобальная катастрофа (если исключить возможность ядерной и химической войны) маловероятна. Потому, что загрязняющая окружающую среду промышленность вольно или невольно, хорошо ли, плохо ли, но все же (пока что) контролируется человеком. И когда уровень загрязнения биосферы Земли достигнет опасного для жизни предела, первыми вымрут высокоорганизованные существа – прежде всего люди. Вместе с их исчезновением прекратится и добыча полезных ископаемых, и работа заводов и фабрик, остановится транспорт и, как следствие, прекратится и рост уровня загрязнения атмосферы, вод и земель.

Пройдут тысячи, а может быть и миллионы, лет, и оставшиеся на Земле растения и животные, геохимические процессы геосферы снова восстановят биосферу, приведут ее к доиндустриальному, пригодному для жизни всех существ уровню. Но оценить всю прелесть первозданной природы будет уже некому. Вымершее человечество в этом случае никогда уже не родится вновь. Никогда. Ибо если в варианте глобального исчезновения высших живых организмов есть еще какая-то надежда, что природа создаст, в процессе будущей эволюции, пусть шестирукое, восьминогое, но сознательное разумное существо, то с прекращением рода человеческого на Земле при условии сохранения практически всей остальной живой природы развиться существу с сознанием типа человеческого будет просто-напросто не из кого. При всей смышлености человекообразных обезьян до уровня человеческого сознания они дойти не смогут – тому порукой тот факт, что за десятки миллионов лет, что они существуют рядом с ветвью Homo, они так и остались на обезьяньем уровне, хотя ничто, в том числе и человек, не мешало им обрести сознание. В последнее десятилетие отдают дань восхищения разуму дельфинов, но и они не смогут стать заместителями человека на Земле. По той простой причине, что живут они в среде, исключающей возможность ее преобразования, да и преобразовывать любую среду дельфинам, в сущности, нечем, а выползать на сушу, чтобы в процессе эволюции обзавестись руками-ногами, они, по-видимому, не станут, для этого они достаточно разумны, ведь в воде им живется и так неплохо. Впрочем, искать заместителей человека на Земле в случае его гибели придется разве что среди насекомых. Ибо и обезьяны, и дельфины, и прочие высокоразвитые млекопитающие всего вероятнее вымрут вместе с человечеством, и от тех же причин. Потому что степень уязвимости возрастает вместе с уровнем сложности того или иного организма, той или иной системы в геометрической прогрессии. Атом водорода или кислорода может существовать невообразимо долго – время, в тысячу крат превышающее время существования Вселенной. Молекулярный водород или кислород менее устойчив. Еще менее устойчивы более сложные молекулы – воды, перекиси водорода и т. д. В миллионы раз более сложная молекула той же ДНК в миллиарды раз более уязвима для внешних воздействий, чем молекула воды, а клетка сине-зеленой тем паче. В свою очередь, сине-зеленая гораздо выносливее, чем, скажем, домашний клоп, а клоп несравненно живучее, нежели человек и другое, стоящее на высокой ступени развития животное.

Словом, если в том случае, когда после глобальной ядерной катастрофы жизнь начнется с нуля сине-зеленых и бактерий, и можно еще надеяться на то, что в результате последующей эволюции Земля вновь будет заселена разумными существами, обладающими сознанием, то в случае глобального экологического кризиса гибели только человечества и наиболее высокостоящих на лестнице эволюции живых организмов, такая надежда, по-видимому, исключена. По существующим ныне представлениям, цикл происхождения видов на Земле, по-видимому, закончен.

Так что неизвестно еще, что хуже: глобальная ядерная война или глобальный экологический кризис. Точнее, все хуже, ибо куда ни кинь, гибель человечества неизбежна. Только вот при экологическом кризисе агония человечества продлится гораздо дольше и менее явны будут ее проявления, которые воспримутся как просто болезни, просто недуги отдельных людей, хоть это и будет массовым явлением. Ведь воспринимаем же мы сейчас массовые эпидемии гриппа именно так. Ведь воспринимает же медицина в городах с высокой загрязненностью атмосферы токсичными промышленными и транспортными газами патологическую реакцию детей на эти отравления как простую аллергию, вызванную неправильным питанием. А реакция эта даже не то что первый звонок – набат, гудящий о надвинувшейся, об уже калечащей наших потомков опасности. И вот так, потихонечку-полегонечку, один за другим, недуги приведут наконец организм людей к полному, необратимому расстройству. Такому расстройству, при котором и смерть покажется желанным избавлением.

Понятно, что апокалипсические эти пророчества отнюдь не сродни библейским. Прежде всего ни ядерная, ни экологическая катастрофы не являются абсолютно неизбежными. Человечество может предотвратить их. И во-вторых, все эти пророчества базируются на научных исследованиях и лабораторных экспериментах – на всех тех знаниях единства взаимодействий и взаимовлияний живых организмов, в том числе человеческого, окружающей среды и минеральных и органических соединений, которые накопило человечество к концу XX века.