Текст книги "Теория заговора"
Автор книги: Вадим Деружинский
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 50 страниц)
Забавным отражением шпиономании является заметка в «The Times» под названием «Черчилль боялся, что советские шпионы могут прослушивать его слуховой аппарат». Ее автор Питер Дэй писал 5 марта 2007 года:
Уинстон Черчилль запретил специалисту по электронике появляться на Даунингстрит, когда MI-5 предупредила, что советские шпионы могут использовать его для установки подслушивающего устройства в слуховой аппарат премьер-министра.
В начале 1950-х годов, во время второго премьерства Черчилля, приближавшегося тогда к 80-летию, на его письменном столе была установлена сложная звукоусилительная система. Документы, рассекреченные в Национальном архиве в Кью, свидетельствуют, что тогдашний заместитель генерального директора MI-5 Роджер Холлис сообщил Даунингстрит о риске дальнейшего пользования услугами Александра Полякофф, русского эмигранта, обслуживающего объект.
Предупреждение, касающееся Полякофф, чей сын Стивен является одним из известнейших британских драматургов, автора такого хита, как «Стрельба по прошлому», было получено в 1953 году, через год после того, как американцы нашли «жучок» в клюве орла на большой печати посольства США в Москве. Впоследствии было обнаружено еще 40 жучков; 14 нашли в британском посольстве.
Стивен Полякофф заявил, что не имел представления о том, что его отцу закрыли вход на Даунингстрит, добавив: «Он был законченным тори, верующим в истеблишмент». Но записка Холлиса содержит предупреждение о контактах Александра с советским посольством. При проверке аппаратуры «жучков» не обнаружили, но пользование услугами Полякофф и его отца Джозефа «представляет риск», писал он.
Личный секретарь премьер-министра Джон Колвилл отвечал Холлису: «Г-н Черчилль согласен, что в данной ситуации Полякофф больше нельзя пускать сюда».
Семья Полякофф была евреями, бежавшими из России после революции и создавшими маленькую компанию электронного оборудования Multitone в Мэйфейр. Но хотя Полякофф бежали от коммунизма, MI-5 относилась к ним с подозрением. В письме Холлиса говорится, что в 1920-е годы они были техническими советниками Arcos, российской государственной торговой компании в Лондоне, изобличенной в том, что она является ширмой для шпионажа. Они также поставляли оборудование российской торговой делегации в 1946 году, а во время войны у них работало два известных коммуниста.
Холлис, заподозренный в последствии в том, что он советский агент, не упомянул, что семья Полякофф и 700 их работников отличились во время войны. Он сделал такой вывод:
Технический анализ, проведенный по этому делу, похоже, показывает, что Полякофф злоупотреблял возможностями, которые представились ему при обслуживании оборудования.
Александр Полякофф умер в 1996 году в возрасте 85 лет. Его фирма теперь входит в гонконгскую компанию Champion Technology.
Сегодня уже трудно докопаться, собирался мистер Полякофф подслушивать слуховой аппарат Черчилля или нет, но такое подслушивание открыло бы, возможно, тайну премьер-министра, которую тот, судя по всему, если и не скрывал, то и не афишировал.
Эту тайну раскрыла 27 ноября 2006 года британская «Independent», опубликовав статью Сары Кэссиди «Черчилль “заимствовал” свои знаменитые цитаты из книг Герберта Уэллса». В статье говорилось:
Согласно данным нового исследования, Уинстон Черчилль был тайным поклонником научной фантастики и заимствовал строки для одного из своих самых известных выступлений у Герберта Уэллса.
Доктор Ричард Той, преподаватель истории в Кембриджском университете, открыл, что определение «надвигающаяся буря» – Черчилль использовал ее в отношении подъема фашистской Германии – было приведено Уэллсом за десятилетия до этого в романе «Война миров», в котором изображается нападение на Великобританию марсиан. Кроме того, доктор Той обнаружил общее между произнесенной сто лет назад Черчиллем речью и книгой Уэллса «Современная Утопия», опубликованной в 1905 году.
Что характерно, всего за два дня до произнесения речи в Глазго 9 октября 1906 года Черчилль написал Уэллсу восторженный отзыв об этой книге, в котором признал: «Я многим вам обязан».
«Это как если бы Тони Блэр использовал цитаты из “Звездного Пути” или “Доктора Кто”», – объясняет доктор Той.
Доктор Той сделал свои открытия в ходе изучения книги Черчилля. Он определил несколько пунктов, по которым Черчилль, кажется, заимствовал идеи Уэллса.
«Глядя на политиков XX века, люди склонны думать, что на них оказывали влияние крупные теоретики и философы, – говорит Той. – Но мы забываем, что Черчилль и остальные наверняка читали другие книги, приходя домой после трудного дня в палате общин. Они стремились читать книги, в которых множество идей, но которые к тому же доставляют удовольствие. Герберт Уэллс в этом отношении подходил идеально».
«Безусловно, Черчилль был тайным поклонником научной фантастики. И по сути, одна из вещей, за которую он критиковал “Современную Утопию”, – это то, что в книге слишком много размышлений и недостаточно действия».
Доктор Той утверждает, что Уэллс оказывал мощное интеллектуальное влияние на Черчилля в то время, когда тот начинал свою карьеру. В 1901 году, когда уже были написаны самые известные его романы, включая «Войну миров» и «Машину времени», Уэллс опубликовал книгу «Прозрения». В ней писатель озвучивал свои предсказания на счет будущего, призывая к созданию Новой Республики, организованной на основе науки. Издатель Уэллса переслал копию книги Черчиллю, и будущий премьер-министр написал автору пространное письмо, в котором говорил: «Я читаю все, что вы пишете». Он добавил, что согласен со многими идеями писателя.
Черчилль и Уэллс впервые встретились в 1902 году. Они встречались лично и вели переписку, пока Уэллс не скончался в 1946 году.
Уэллс написал «Современную Утопию» в 1905 году. Эта книга была попыткой дополнить «Утопию» Томаса Мора, в ней отстаивались радикальные идеи, в числе которых поддержка государством граждан. Черчилль, в ту пору парламентский заместитель министра колоний, нашел время ее прочитать лишь на каникулах в следующем году. Спустя два дня после отправки письма Уэллсу Черчилль выступил с обращением перед Шотландским либеральным советом в Глазго, где заявил, что государство должно поддерживать «миллионы брошенных людей». Сегодня историки считают эту речь одной из важных вех в карьере Черчилля.
В 1908 году Уэллс поддержал Черчилля в ходе голосования за назначение его министром, проходившее в северо-западном Манчестере. В 1931 году Черчилль заявил, что знает работы Уэллса так хорошо, что мог бы выдержать по ним экзамен.
На мой взгляд, это как раз хорошо, когда политик, от которого за висят судьбы не только его страны, но и всего мира, руководствуется не теоретиками и философами, а светлыми идеями научной фантастики – да еще идеями Герберта Уэллса. К сожалению, поклонниками Уэллса не бы ли ни Гитлер, ни Сталин – их мировоззрения формировали другие авторы типа Маркса и Ницше…
Вот еще один международный скандал. Спустя полвека после того, как Борису Пастернаку была присуждена Нобелевская премия за ряд произведений, венцом которых стал роман «Доктор Живаго», выяснилось, что британская разведка и ЦРУ тайно способствовали этой награде, чтобы «поставить в неловкое положение Кремль, запретивший роман».
Об этой некрасивой истории поведал в своей книге «Отмытый роман» московский исследователь Иван Толстой (сотрудник «Радио Свобода», с 1995 года работает в Праге). В ней описывается, как американские агенты ЦРУ провели операцию по публикации русскоязычной версии «Доктора Живаго», чтобы выполнить требования Нобелевского комитета, согласно которым работа должна быть представлена на языке оригинала.
В интервью газете «The Sunday Times» 15 января 2007 года он за явил:
У меня нет никаких сомнений в том, что ЦРУ сыграло ключевую роль в получении Пастернаком Нобелевской премии.
Газета писала:
«Доктор Живаго», которого обессмертил получивший трех «Оскаров» фильм Дэвида Лина, был впервые опубликован в Милане в 1957 году. Он рассказывает трагическую историю врача и поэта Юрия Живаго и любви всей его жизни Лары на фоне большевистской революции. В СССР роман был запрещен до 1987 года.
Пастернак послал несколько копий русской рукописи своим друзьям на Западе. Теперь Толстой обнаружил письмо бывшего агента ЦРУ, описывающее последующую операцию. Он говорит, что ЦРУ при помощи англичан украло копию с борта самолета, который принудили приземлиться на Мальте. Пока пассажиры ждали два часа, агенты взяли рукопись из чемодана, сфотографировали и вернули на место. ЦРУ затем выпустило русское издание одновременно в Европе и Америке.
«Они не использовали бумагу, которую можно было бы идентифицировать как сделанную на Западе. Они выбирали специальные шрифты, распространенные в России, и печатали главы в разных местах, чтобы они не попали не в те руки», – говорит Толстой, который надеется, что его книга «Отмытый роман» будет опубликована на Западе.
Члены Шведской академии были удивлены, когда им вручили экземпляры русского издания какраз вовремя, чтобы успеть рассмотреть кандидатуру Пастернака на премию 1958 года. Спустя два дня после того, как он узнал о своей победе, писатель отправил Академии телеграмму: «Бесконечно благодарен, тронут, горд, удивлен, смущен».
Спустя еще четыре дня под чудовищным давлением Кремля Пастернак послал вторую телеграмму: «Я должен отказаться от присужденного мне незаслуженного отличия. Прошу Вас не принять с обидой мой добровольный отказ».
Пастернака преследовал КГБ, ему угрожали высылкой из России. После его смерти в 1960 году Кремль инспирировал арест Ольги Ивинской, его возлюбленной, послужившей прототипом Лары. Ивинскую и ее дочь обвинили в получении «незаконных» гонораров за публикацию «Доктора Живаго» за границей. Ивинскую приговорили к восьми годам исправительных работ в Сибири, а ее дочь – к трем. Международные протесты заставили выпустить Ивинскую на четыре года раньше.
«Мой отец не имел никакого отношения к появлению русского издания, как не имел он ни малейшего представления об интересе со стороны ЦРУ», – сказал Евгений Пастернак, получивший Нобелевскую премию за отца в 1989 году. «Мой отец никогда не думал, что получит премию. К сожалению, она принесла ему много горя и страданий».
Печальная история, и как раз в духе Теории заговора: тут и ЦРУ, и КГБ, и Нобелевский комитет, и Нобелевская премия, и отправка в тюрьму близких писателя за факт издания книги на Западе…
Фактически, Пастернак стал жертвой заговора ЦРУ, в котором он со своей Нобелевской премией изначально рассматривался только как пешка в большой политической игре сверхдержав – и в которой была разрушена и его жизнь, и жизнь его близких. Плюс это – вопиющий случай, когда ЦРУ тайно вмешивается в работу Нобелевского комитета…
Вот еще одна махровая шпионская история. О ней поведал Джон-Пол Форд Ройас в «Independent» 27 октября 2006 года в статье «Сведения о загадочной гибели “настоящего Джеймса Бонда” скрывались».
Оказалось, что знаменитый британский разведчик Лайонел Крэбб, послуживший для Яна Флеминга прототипом его легендарного героя Джеймса Бонда, погиб во время визита Никиты Хрущева в Англию. Он использовал некое секретное подводное оборудование, пытаясь что-то сделать под водой у борта судна с Хрущевым, но был обнаружен с отрубленной головой.
Газета писала:
Правительство скрывало информацию о судьбе героического моряка, который, как считается, послужил прототипом для Джеймса Бонда. Об этом стало известно после опубликования вчера секретных документов.
Чиновники отрицали, что капитан Лайонел Крэбб по прозвищу «Бастер» пропал без вести, когда шпионил за русскими кораблями в ходе их пребывания в гавани Портсмута в 1956 году. Суда находились в британских водах во время визита советского лидера Никиты Хрущева и маршала Николая Булганина.
Сэр Энтони Иден, премьер-министр страны, сообщил палате общин, что раскрытие обстоятельств гибели капитана Крэбба окажется «не в интересах общества». Он добавил, что «принятые действия имели место без одобрения и ведома правительства Ее Величества».
Сокрытие этой информации породило в последующие годы большое число домыслов, включая утверждения о том, будто капитан Крэбб жив и здоров и поселился в России, став офицером советского флота, или о том, что его убили русские.
Секретные документы, посвященные этому вопросу, были представлены публике сегодня в Национальном архиве в пригороде Кью, на юго-западе Лондона. Опубликованные документы продемонстрировали желание властей скрыть происшествие. Просьба бывшей жены капитана Маргарет Крэбб не обнародовать данную информацию была отклонена.
Через пять месяцев после гибели капитана Крэбба В. Х. Левин, глава департамента по морскому праву, в памятной записке сообщает: «Если это станет известно… это плохо согласуется с нашим сообщением о том, будто Крэбб на момент гибели уже больше года не служил во флоте».
По официальной версии Адмиралтейства, 19 апреля Крэбб был «специально нанят для проведения испытаний аппарата для подводного плавания» и пропал без вести – предположительно, утонул. Однако в записке от 21 июня контр-адмирала Дж. Г. Т. Инглиса, начальника морской разведки, объясняется, что это заявление было «признано необходимым», чтобы скрыть причастность высокопоставленных офицеров к инциденту в Портсмуте. В случае «полноценной» операции были бы предприняты «немедленные и всеобъемлющие спасательные меры», объяснял он, хотя неназванный подводник, который находился вместе с капитаном, мог бы оказать ему по мощь. Вместо этого, подчеркивает контр-адмирал, «в момент, когда стало ясно, что произошло несчастье, (имя вычеркнуто) по лучил приказ возвратиться на корабль и прекратить дальнейшее участие в операции».
Секретный отчет неназванного капитан-лейтенанта, который сопровождал капитана Крэбба в день его исчезновения, также был представлен публике впервые. По словам автора, как опытного подводника его попросили оказать помощь Крэббу «совершенно неофициально и сугубо в качестве частного лица».
Офицер говорит: «Перед исчезновением в водной глубине он вел себя как обычно, условия для погружения были хорошими. Больше я его не видел».
Руководство флота постаралось оградить офицера от контактов с публикой в ходе следствия, начавшегося после обнаружения обезглавленного тела подводника в Чичестере в июне 1957 года. Коронер установил, что найденное тело принадлежало капитану Крэббу.
Что именно случилось с «Джеймсом Бондом» – остается тайной. Попал ли он головой под винт судна, или потерял ее из-за неполадок в своем секретном подводном оборудовании, или стал жертвой «антишпионской техники СССР» – пока все секретно, как в романах Яна Флеминга…
Чем более раскрываются секретные архивы, тем более неприглядно выглядит СССР. Вот и недавно обнаруженные документы показывают, что Советский Союз был готов уничтожить своих союзников в гражданской войне в Испании.
Энтони Бивор, автор книги «Битва за Испанию: Испанская гражданская война 1936–1939», вышедшей в издательстве Weidenfeld & Nicolson, писал 24 мая 2006 года в «The Times» в статье «Как были преданы антифранкисты»:
Для многих людей во всем мире героический миф об Испанской республике тесно связан с интернациональными бригадами. Никто не мог поставить под сомнение идеализм и самопожертвование добровольцев из 52 стран, которые отправились в Испанию, веря, что смогут победить там фашизм. Однако недавно обнаруженные в российских архивах документы раскрывают леденящие кровь подробности деятельности организаторов Коминтерна, которые отчаянно жертвовали человеческими жизнями в бесплодных атаках.
Еще до того, как добровольцы добрались до Испании, советники из Советского Союза планировали уничтожить своих союзников, представляющих левое крыло. В сентябре 1936 года генерал Горев сообщал в Москву: «Борьба с анархистами абсолютно неизбежна после победы над “белыми”. Борьба будет жестокой». Представитель Коминтерна Андре Марти писал в октябре: «После победы мы с ними поквитаемся, тем более что к тому времени у нас будет сильная армия». А газета «Правда» открыто писала в декабре, что «чистка троцкистских и анархо-синдикалистских элементов будет проводиться так же энергично, как в СССР». Союз Народного фронта был всего лишь временной тактикой. Сталинисты не были готовы делиться властью с кем бы то ни было.
Хотя, по словам Сталина, он не хотел, чтобы враги Испании видели в ней «коммунистическую республику», представители Коминтерна попытались получить там полный контроль. Испанские коммунисты проникли в кадровое управление Минобороны с самого начала войны. К марту 1937 года члены партии занимали 27 из 38 ключевых постов, а некоторые другие посты занимали сочувствующие им. Очевидно, руководство Коминтерна рассматривало Испанскую республику в качестве будущего сателлита Советского Союза, несмотря на желание Сталина скрыть свою заинтересованность.
Некоммунистические члены интернациональных бригад были шокированы ненавистью коммунистов к левым, но члены партии проглотили партийную линию, продемонстрированную в показательных процессах против «троцкистских фашистов», которые были объявлены тайными агентами Гестапо. Сталинская паранойя была экспортирована в Испанию, хотя некоторые российские историки начинают предполагать, что теории заговоров были разработаны в Испании, чтобы спровоцировать чистки в СССР.
Самым большим шоком для «волонтеров свободы», как называли членов интернациональных бригад, стал советский стиль поддержания дисциплины, когда случайно выбирали несколько человек и убивали их выстрелом в затылок. После того, как во время битвы у Сеговии одна дивизия отступила, генерал Вальтер предложил казнить дезертиров на месте.
Каждая неудача объяснялась преднамеренным саботажем и вредительством «пятой колонны», которую фашисты якобы внедрили в ряды интернациональных бригад. В рамках интернациональных бригад был также создан собственный «концентрационный лагерь» Lukacs.
Ущерб, нанесенный всем этим моральному состоянию антифранкистских сил, был огромным, но мало кто из добровольных членов бригад рассказывал об этом по возвращении домой из страха нанести вред делу республики. А командиры Коминтерна, демонстрировавшие безграничную преданность делу сталинизма со всей возможной беспощадностью, и не предполагали, что их сообщения в Москву будут когда-либо обнародованы, пусть даже через 70 лет.
Не вызывает сомнений, что Сталин при победе антифашистских сил в Испании хотел сделать эту страну вассалом своего великодержавного большевизма, как не вызывает сомнений и тот удручающий факт, что именно по этой причине антифашисты в Испании и проиграли Франко.
Вторая мировая война давно окончилась, но Швеция до сих пор испытывает угрызения совести за свои тайные связи с режимом Гитлера. Французская газета «Liberation» 6 апреля 2006 года опубликовала в этой связи статью Анн-Франсуаз Ивер «Шведы больше не молчат о своем нацистском прошлом». Название статьи явно скандальное, но вполне соответствует скандальному содержанию:
Швеция продолжает копаться в своем прошлом, а газета «Dagens Nyheter» – выставлять его на всеобщее обозрение. После сенсационных сообщений о покупке нацистского золота и о кампании насильственной стерилизации, проводившейся в Швеции с 1935 по 1976 год, газета опубликовала во вторник материал о применении в королевстве в годы Второй мировой войны «Нюрнбергских законов». Матиас Раппс, которому уже 60 лет, рассказывает историю своих родителей, выходцев из Германии, нашедших убежище в Швеции в 1935 году. Его мать была «арийкой», отец – евреем. Они хотели пожениться. Но шведские власти воспротивились этому и даже отказались признать их брак, позже зарегистрированный в Великобритании. И так обстояло дело вплоть до капитуляции нацистской Германии.
В то время Швеция ссылалась на свое обязательство соблюдать семейно-брачное право третьих стран, которое она взяла на себя, подписав в 1902 году международную Гаагскую конвенцию. А смысл немецкого законодательства было вполне ясным. Принятый в 1935 году закон об «охране немецкой крови и немецкой чести» запрещал браки между евреями и подданными «немецкой или близкой ей крови». История семьи Раппсов далеко не уникальна. Но о ней не было известно до тех пор, пока ею не заинтересовался ученый из Центра теологии и изучения религий Лундского университета. Последние пять лет Андерс Ярлерт занимается изучением практики применения расовых законов в Швеции в 1937–1947 годах. Его находки вызывают «удивление, неловкость и тревогу»: так охарактеризовал их шведский Совет по научным исследованиям.
В 2001 году правительство выделило 29 млн. крон (3,05 млн. евро) этому органу на финансирование ряда научных проектов, призванных пролить свет на отношения между Швецией и нацистской Германией. И вот первые результаты пятилетних исследований стали достоянием гласности.
Историк Клас Амарк, профессор Стокгольмского университета и координатор проекта, рисует мрачную картину. По его словам, работа, проведенная коллективом ученых, наглядно свидетельствует о «моральной дилемме, порожденной политикой нейтралитета». Он подчеркивает: «Большинство шведов, как и правительство, хотело только одного – мира. Поэтому они были готовы уступить требованиям нацистской Германии, если это позволяло избежать войны».
Коллаборационизм принимал различные формы. В трудах Андерса Ярлерта показано, как Церкви и министерству иностранных дел удалось поставить барьер на пути «смешанных браков» между евреями и «арийцами». Ученый отмечает, что «Швеция пошла гораздо дальше других стран в применении расовых за конов», обязав шведских подданных, желавших сочетаться браком с подданными Германии, подавать декларации о том, что их дедушки и бабушки не имеют «еврейского происхождения».
Андерс Ярлерт обнаружил 430 таких деклараций. И, отмечает он, «вопреки расхожему мнению, шведы, похоже, против этого не протестовали». И хотя многие священнослужители пытались сопротивляться, количество оппозиционеров, «судя по всему, было почти нулевым». Более того, чтобы умилостивить Берлин, Швеция согласилась возвращать Германии немецких дезертиров, пересекавший ее границу. По распоряжению министра по социальным делам и его государственного секретаря (оба были социал-демократами) их высылали в Норвегию, оккупированную тогда немецкими войсками. Противникам нацистского режима, бежавшим в Швецию, часто затыкали рот, а иногда их даже отправляли в лагеря. Пресса отказывалась печатать материалы, которые могли вызвать обиду у Берлина. А некоторые хозяева предприятий даже согласились на требование Германии уволить своих сотрудников – иудеев по вероисповеданию.
Швеция долго отказывалась перелистывать эти мрачные страницы своего прошлого.
«Нам было стыдно за то, что мы сделали так много уступок Германии», – говорит Клас Амарк. Историк сравнивает поведение шведов с поведением ежа, который «сворачивается, выставляет иголки и закрывает глаза на все, что происходит вокруг него». После войны «мы выбрали закон молчания», отмечает Андерс Ярлерт. В 2000 году, по случаю проведения в Стокгольме международной конференции по геноциду, премьер-министр Йоран Перссон обещал открыть архивы королевства, относящиеся к этому периоду. Аналогично поступить он призвал и другие западные страны. Однако и пять лет спустя шведские историки продолжают ждать.
