Текст книги "Цивилизация классического Китая"

Автор книги: Вадим Елисеев

Соавторы: Даниэль (Даниель) Елисеефф (Елисеев)
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 41 страниц)

Глава шестая
УПРАВЛЕНИЕ И УПРАВЛЯЕМЫЕ: ТЕОРИЯ И ФАКТЫ

Яркая эпоха Тан, богатая на выдающихся личностей и разнообразные произведения, несмотря на множество страданий, мятежей и войн, все равно остается примером самого уравновешенного периода в истории китайского государства. Именно в эту эпоху государство стремилось разделить на всех то процветание, которое продолжалось в Китае на протяжении ста лет с VII по VIII в.

Административный механизм

Если верить династийным историям, основным инструментом административного механизма этого периода процветания была простая и одновременно эффективная концепция. Правители династии Тан не стремились ничего обновлять, сохраняя то положение дел, которое было создано их. предшественниками, императорами династии Суй:

«Что же касается организации чиновников [династии] Тан, то названия, содержание и звания, хотя и изменившись со временем, в целом оставались такими же, как и в правление династии Суй. Так, например, чиновники были распределены по департаментам (шэн),судам (тай),дворам (сы),направлениям ( цзянь), охране (вэй)и административным учреждениям (фу).

Каждая служба управляла тем, что от нее зависело. Таким образом распределялись обязанности и определялись должности.

Для того чтобы ввести отличия между людьми высокого и низкого положения (гуй-цзянь),а также для того, чтобы классифицировать их заслуги и способности, использовались «степени» (пинь),знатные титулы (цзю),почетные титулы (сюань)и разряды (цзиай).Периодически проводились экзамены, по результатам которых людей повышали или понижали в звании. Именно таким образом использовались все таланты и управляли всеми вещами. Как способ экзамены были совершенны и точны, а их внедрение просто и практично. Этот результат достигался, потому что всегда были обязанности для каждой должности и [потому что всегда был] определенный чиновник для каждой государственной функции».

На вершине этой административной пирамиды находился император – источник всякой власти. Его главная роль заключалась в побуждении к действию нижестоящие инстанции. Это стало темой блестящих эссе Дун Чжуншу (179?—104? до н. э.). Так описывал положение дел текст той же эпохи, который был составлен при дворе Люаня, князя Хуэй-наня (умер в 122 до н. э.). Его определение хорошего правителя нашло свой смысл в едином Китае при династии Тан, для которой была характерна логичная система гражданских институтов:

«Сила правителя состоит в том, чтобы управлятьделами, не действуя, и отдавать приказы, не разговаривая. Правитель остается спокойным и безупречным, не совершая действий, и беспристрастным – не волнуясь. Он охотно передает свои обязанности подчиненным и, не утруждаясь, добивается успеха. Хотя он и держит в уме собственные замыслы, он позволяет своим советникам их обнародовать; хотя он обладает речью, он позволяет своим чиновникам говорить за себя; хотя у него есть ноги, чтобы идти, он позволяет своим министрам вести себя; и хотя у него есть уши, чтобы слышать, он позволяет своему окружению толковать события. Таким образом, ни один из его планов не проваливается, ни одна из его задумок не идет вкривь и вкось… Когда правитель обращает свой слух к делам правительства, он беспристрастен, обладает знаниями и не находится в плену у иллюзий. Его сознание чисто, а воля слаба. Министры собираются вокруг него, чтобы помочь ему, дать совет, и, независимо от того, глупы они или мудры, способны они или бесталанны, каждый из них дает императору лучшее из того, чем обладает. И поэтому только он может оповещать о тех ритуалах, которые лежат воснове его правления. Таким образом, он правит множеством людей, так же как своей колесницей, он руководит мудростью толпы, как своей лошадью, и хотя он пересекает темные равнины и крутые дороги, но он никогда не собьется с пути. Хозяин людей прячется в глубины, чтобы избежать жары и холода, он всегда живет далеко от закрытых дверей, чтобы избежать мятежей и злодеяний. Он не знает ни деревень, расположенных вокруг него, ни холмов и озер, находящихся вдали за „занавесью Государства”. Его глаза видят не дальше, чем на десять ли, его уши слышат не больше, чем на сто шагов, и все же в мире нет ничего, о чем бы он не знал и что бы он не понимал, так как те, кто делают свои доклады императору, многочисленны, а тех, кто изучает состояние вещей, – множество».

Теория императорской власти в Китае с правления династии Хань и до начала XX в. практически не менялась. Она вновь возникала в сознании людей каждый раз, когда появлялся герой, способный восстановить единство государства. Стержень, на котором держится Вселенная, император, на самом деле не правил. Он использовал посредников, которым и передавал свои властные полномочия. Политические сделки им не рассматривались. Только на его долю выпадала тяжелая задача быть самим собой, стараться сохранить свои добродетели, мудрость, наконец, равновесие мира.

В связи с этим можно задаться вопросом, почему такие сильные и деятельные личности, как Лю Бан или Ли Шиминь, которые беспрестанно воевали, занимались государственными делами, действительно воплощали в себе тот идеал императора, который был характерен для Китая. Их благоприятная, превозносимая всеми деятельность больше всего напоминала подвиги великих демиургов древности: они не правили, они восстанавливали государство, вручая своим наследникам вместе с успокоенным и умиротворенным Китаем «Мандат Неба». Сюань-цзуна, который забросил все политические дела, увлекшись прекрасной Ян Гуйфэй, упрекали прежде всего в том, что он довел этот принцип до крайности: механизм императорской власти неплохо функционировал больше века, нужно было только поддерживать его работу в исправном состоянии. На самом деле его страсть к развлечениям была меньшей ошибкой, чем то, что он не заметил чрезмерного вмешательства клана Ян в дела правительства. Представители этого клана заняли важнейшие посты в административном аппарате, нарушив важную деятельность различных фракций и мешая обеспечивать управление государством, которое соответствовало бы морали. Император был виновен и в том, что его ум оказался занят заботами, в которые не входила забота о народном благе, и в том, что он забыл, что не должен расслабляться, сохраняя сосредоточенность даже в самом безумном веселье.

На самом деле главная и практически единственная политическая задача императора состояла в том, чтобы назначать главных министров (цзай сян)для управления тремя государственными департаментами (сань шэн),которым подчинялась вся администрация.

Первым из этих трех административных органов был департамент государственных дел ( шэн-шу-шэн). Главе этого департамента помогали управлять два помощника, левый (старший) и правый (младший). Каждому из них подчинялось по три ведомства из шести, которые занимались чинами (назначениями), финансами, обрядами, войсками, правосудием и общественными работами.

Вторым департаментом была имперская канцелярия (мэнъ-ся-шэн).Ее задача состояла в том, чтобы редактировать и исполнять все указы, относящиеся к государственным делам и администрации. Чиновники имперской канцелярии пользовались очень большим доверием, благодаря своим глубоким знаниям, и ежедневно приводили в порядок архивы. Они могли в любой момент просмотреть даже тексты императорских постановлений и указов. На них также лежала обязанность по воспитанию детей императора.

Наконец, функции имперской канцелярии были дублированы третьим департаментом, который назывался большой императорский секретариат. Он давал императору советы и контролировал засвидетельствование указов. В его ведомство входило три службы: библиотека дворца, где собраны мудрецы ( цзи-сянь-дянь-шу-юанъ), коллегия хронистов, которые получали жалованье за написание официальной истории, и двор уполномоченных по урнам для доносительства ( гуйши-юань), работавшие с поступавшими доносами. Последняя служба была создана в 685 г. ужасной императрицей У.

Что касается канцелярии и большого секретариата, то один департамент получал жалобы, а второй составлял декреты, они должны были работать вместе, надзирая друг за другом.

Кроме этих основных учреждений, существовали и другие специализированные органы. В качестве примеров можно привести департамент службы внутреннего дворца ( ней-шишэн),в обязанности которого входило управление делами дворца, и высший двор правосудия ( да-ли-сы),который решал особые вопросы правосудия. Наконец, существовал трибунал цензоров ( ю-ши-тай),на который была возложена тяжелая и деликатная обязанность по контролю и пресечению злоупотреблений и мошенничества на всех уровнях администрации.

Этого огромного аппарата было недостаточно для того, чтобы упорядочить бесчисленные дела, из которых состояла повседневная жизнь империи. Работу административного механизма стопорили многочисленные обстоятельства, так как он, хотя и состоял из различных служб, которые были тесно связаны между собойи даже делили между собой ответственность за выполнение обязанностей, но совершенно не принимал во внимание слабости и разнообразия человеческой натуры.

Вот почему на практике исполнение текущих дел обеспечивала совокупность служб, которую в зависимости от ситуации называли девять палат или пять направлений. Она занималась всем: от управления дворцом до важнейших вопросов суда, от сельского хозяйства до связей с другими государствами.

В состав девяти палат ( цзю сы)входила палата императорских жертвоприношений. С ней была связана верховная медицинская служба, в обязанности которой входила поставка лекарств, как императору, так и всем, кто жил во дворце. Вторая палата занималась императорскими пиршествами, а еще одна – императорскими знаками отличия. Также существовали палаты, которые ведали императорскими конюшнями, палата по делам императорской семьи, высшая палата правосудия, которая являлась последней инстанцией для ходатайств по приговорам к смертной казни или длительной ссылке, церемониальная палата по приему иностранцев, своеобразный зародыш министерства иностранных дел, с которым были знакомы все европейские путешественники вплоть до начала XX в., палата, управляющая сельским хозяйством, и палата императорской казны.

Наследник престола, как и другие сыновья и братья правителя, обладал собственным штатом чиновников, сходным с тем, который подчинялся императору. Этот штат был более скромным по своим размерам, так как в его обязанности входило только управление хозяйством своего руководителя.

Провинции в правление династии Тан (термин «дао» использовался для обозначения провинций именно в правление династии Тан. – Примеч. пер.)

Помимо этих центральных органов, существовала масса чиновников префектур ( чжоу) и округов ( сянь), входивших в состав десяти провинций (дао),на которые делилась империя в 627 г. Границы провинций постоянно менялись, а их число увеличивалось, по мере того как военные завоевания раздвигали границы империи, присоединяя западные территории. В 733 г. Китай состоял из пятнадцати провинций, а к 756 г. – уже из двадцати. В пограничных регионах административные аппараты префектур были подчинены единой власти, которая находилась в руках генерал-губернатора (ду-ду).Такими же функциями обладал командующий гарнизоном, который располагался уже на территории варварских стран. Он носил звание генерала-протектора (ду-ху).

Наконец, император, если он хотел решить особую задачу, относящуюся к военной или гражданской сфере, не прибегая к помощи административного механизма, обладал привилегией назначать по своей воле чрезвычайных императорских комиссаров (фу-ши):эти missi dominici [77]77
  Missi dominici – государственные посланцы (лат.).


[Закрыть]обладали значительной властью. Со времени мятежа Ань Лушаня (755) они получали особую власть над армией, так как стало необходимо отвечать на насилие насилием. В связи с этим они вытеснили соответствующих чиновников из официальной иерархии. Они выступали как главы независимых княжеств, что очень сильно напоминало ситуацию, известную по периоду географической и политической раздробленности империи.

Всех чиновников, которые делали административную карьеру, можно разделить на две категории: «чиновники, ведавшие различными делами» (чжи ши гуань),и те, кто находился «вне течения» (лю вэй),т. е. занимали скромные должности писцов или мелких служащих. И та и другая группа состояла из иерархии «девяти ступеней» (цзюпинь),сообразно системе, учрежденной еще в правление династии Хань, которая была более точно определена указом Цао Цао.

Как и в наших министерствах, существовало также огромное количество чиновников, находящихся в запасе или в административном резерве (санъ гуань).Знатные титулы, подобные нашим князьям, герцогам, маркизам, виконтам и баронам, не имели политического содержания, им обладал исключительно китайский феодалитет. В то же время почетные титулы могли быть дарованы для того, чтобы польстить тщеславию, вознаградить талант или прославить какое-то особое деяние. Эти титулы являлись эквивалентом наших орденов.

Кодекс династии Тан

Этот величественный административный механизм требовал введения четкого правового кодекса. Ли Шиминь взял за основу крупную работу по классификации и схематизации законов, созданную по приказу императора Вэнь-ди из династии Суй. Однако первый император династии Тан желал привести в порядок все распоряжения, придав им большую гуманность, в чем некоторые исследователи видят буддийское влияние. Он доверил эту задачу Фан Сюань-лину, который постарался сократить число преступлений, которые карались бы вечной ссылкой или казнью. На другого чиновника, Чансунь У-цзи, была возложена задача разъяснить пункт за пунктом все основные положения этого кодекса. Окончательный текст, составленный целой группой юристов под руководством этих двух личностей, был представлен императору в конце 653 г. или в начале 654 г. Он получил название «Уголовные установления Тан с разъяснениями» («Тан люй шу и») и состоял из 12 частей, которые действовали до первой публикации в середине XVII в. кодекса династии Цин. Однако суть и некоторые положения этого текста продолжали действовать вплоть до XX в.

Двенадцать частей кодекса династии Тан были посвящены общим законам (мин ли),императорской охране и запретам (вэй цзинь), титуламчиновников (чжи чжи),переписи населения и бракам (ху гунь),государственной казне (цзю ку),императорским конюшням и военным учреждениям (шань сын),воровству и разбою (цзо дао),дракам и клеветническим обвинениям (доу сун),подделкам (цзо вэй),различным законам (цза люй),арестам беглецов (6у ван)и, наконец, заключенным, ожидающим суда (дуань юй).

Законодатели старались предусмотреть все случаи жизни. Нельзя сказать, чтобы в этом своде законов были действительно изданы нормы гражданского права, так как почти каждое предписание сопровождают упоминания о суровых наказаниях, которые навлекают на себя те, кто не уважает законы. Это произведение, прежде всего, стремится быть своеобразным путеводителем поведения «хороших подданных». Например, оно регулирует различные случаи семейного права: свадьбу, развод, расторжение брака или разрыв обручения. На супругу, которая оставляет мужа, накладывается наказание в виде двух лет рабства. Если она разводится без какого-либо предварительного соглашения между сторонами этой семейной драмы, тогда срок вырастает до трех лет. Прелюбодеяние расценивается авторами кодекса как преступление, заслуживающее двух лет рабства. Однако наказание могло быть сокращено до восемнадцати месяцев в том случае, если блуду предавались молодые люди, не состоящие в браке. Если же в подобном преступлении был замечен раб, то его просто приговаривали к смертной казни.

Статьи, относящиеся к «Императорской охране и запретам», посвящены правонарушениям правил движения, за которыми признавался абсолютный приоритет. Было запрещено преграждать путь императорскому эскорту, а также отправляться за границу без разрешения. Все это каралось отсечением головы. Брак с иностранцем или иностранкой автоматически означал изгнание, кроме тех случаев, когда супруг соглашался остаться в Китае вместе со своей китайской женой.

Воры, разбойники всех видов, драки могли наказываться по-разному, однако кодекс не допускал принципа искупления вины и освобождения от наказания путем уплаты штрафа.

На практике законодатели, будучи людьми прагматичными, согласились с тем, что можно прощать второстепенные проступки в обмен на дар, состоящий из двух и больше, до двадцати пяти, буйволов. Клеветнические обвинения, лживость которых была доказана, приводили к тому, что клеветник подвергался наказанию, полагавшемуся за правонарушение, в котором он обвинял жертву. Кодекс также включал в себя несколько общих распоряжений. Например, каждый подданный империи был обязан объявлять об обнаружении потерянных предметов. Редкие, древние или драгоценные предметы должны были быть переданы государству, а все остальные делились пополам между хозяином и тем, кто совершил находку.

Что же касается наказаний, то законодатели стремились смягчить суровость приговоров и избавиться, насколько это возможно, от жестокого судопроизводства недавнего времени. Они подчеркивали и учитывали такое понятие, как «намерение», чтобы не наказывать за очевидно непроизвольное действие. Они упразднили жестокий закон, который предписывал обвинение родителей и наказание детей мятежников. Они вменили в обязанность высшей палате правосудия проверку важнейших судебных дел и увеличили сроки утверждения приговоров к смертной казни. Такой приговор не подлежал исполнению до тех пор, пока императору не поступало три последовательных доклада, сделанных не только высшей палатой, но и департаментом по государственным делам. В главе, посвященной собственно наказаниям, создатели кодекса исключили из их числа удушение, бичевание и выставление на показ отрубленной головы казненного. Кстати, именно бичевание было самым надежным средством для убийства преступника без особых административных трудностей. И наконец, именно эти законодатели ввели деление на дюжины тех ударов тростью или палкой, к которым приговаривали воров, в зависимости от ценности похищенного имущества. Закон позволял тем, кто сдался властям, до того как их преступление было раскрыто, избежать наказания. Также он достаточно либерально допускал разрешение тяжбы между иностранцами в соответствии с законами их стран.

Но зато все подсудимые считались виновными до конца судебного разбирательства, на котором принималось решение об их виновности или невиновности. Закон позволял широко использовать такие наказания, как принудительные работы, для того чтобы обеспечить необходимой рабочей силой крупные стройки империи.

Суровый на деле и гуманный по своим принципам, кодекс династии Тан затрагивал все проблемы повседневной жизни. Судебная власть входила в обязанности глав префектур и округов, т. е. тех чиновников, в руках которых находилась и исполнительная власть. Именно они занимались допросом обвиняемого и определяли его судьбу, иногда прибегая к помощи своего помощника по судебным делам, иногда без помощника. Это отсутствие разделения властей было общим явлением, даже в самых высоких инстанциях, где, например, министр правосудия сохранял управление административным персоналом. Напротив, приведение в исполнение смертных приговоров за убийство или за одно из «десяти отвратительных преступлений», от мятежа до сыновнего неповиновения, а также расследование некоторых важных правонарушений, вменяемых в вину высшим чиновникам, находились в ведении трибунала цензоров, который был отделен от высшей палаты правосудия.

Экзамены

Трудный выбор, который необходимо было делать, набирая на службу многочисленных чиновников для разнообразных функций, привел к созданию в эпоху правления династии Тан сложной системы экзаменов.

Чтобы добиться должности, нужно было как минимум пройти испытания ( цзю), серия которых через регулярные интервалы занимала примерно год. Однако дети чиновников, знать, выдающиеся люди, отмеченные двором, были освобождены от этих отборочных испытаний и могли занимать должность, если они этого хотели, в поисках почестей. Существовали также и особые экзамены для отбора чиновников на самые важные должности. Они были нерегулярными, и принимал их лично император, каждый раз издававший специальный декрет, который предписывал их проведение.

Чтобы добиться продвижения по службе, чиновники шестой или более высокой степени, каким бы ни было их происхождение – на этом уровне родовитость больше не принималась во внимание, должны были пройти специальные отборочные ( сюань) экзамены. Наконец, раз в год руководитель каждой службы проверял таланты и способности своих подчиненных. Эта процедура называлась «проводить экзамен достоинств» ( цао).

Этот ежегодный «приговор» чиновникам всегда обнародовался более высоким ведомством, которое перед аудиторией излагало по девяти пунктам достоинства и недостатки соискателей. Система была очень жесткой, как в моральном, так и в материальном плане. Все чиновники, которые отличались только честностью, заносились в списки «низших средних» и получали жалованье, уменьшенное на четверть или на половину по сравнению с обычным. Те же, кто был уличен в лености, получали звание «низших низших». Они не только лишались жалованья, но, что было более важным, и своего документа о назначении на должность. Напротив, приобретение положительных качеств действительно приводило к увеличению жалованья.

Испытание достоинств чиновников должно было выявить у них наличие «четырех добродетелей» ( сы шань)и «двадцати семи совершенств». Все ревностные чиновники должны были действительно обладать хотя бы одним качеством из четырех, которые были выражены следующим образом: «его добродетель и справедливость известны всем», «его неподкупность и осмотрительность совершенно очевидны», «его справедливость и непредвзятость заслуживают похвалы», «его усердие и активность не ослабнут никогда».

Вынести решение о «совершенствах» было намного проще, так они основывались на менее субъективных понятиях. Речь шла о том, чтобы проверить, разбирается ли обладатель должности в том, чем занимается, находится ли он на своем месте (здесь мы встречаем понятие фэнь,которое означало тот удел, который был у каждого человека). Таким образом, ответственного за календарь проверяли, умеет ли он правильно наблюдать за звездами, а начальника корпуса охраны – хорошо ли обучены его солдаты и как почищено оружие.

Таким образом, теоретически государство непримиримо относилось к бездарным людям. Становится понятным страх всех чиновников от одного края империи до другого, от самого верха до самого низа иерархической лестницы, боявшихся узнать оценку-решение, которую в конце концов посылалив департамент государственных дел ( шэн-шу-шэн). Чиновники часто пытались купить благоприятный отзыв. Этот обычай в большинстве случаев устраивал всех. Вот почему, хотя правительство громко взывало о необходимости всегда и везде бороться с коррупцией, оно в то же время разработало разумные тарифы штрафов, которые позволяли загладить ошибки и недостатки. И государственная казна, и нерадивые чиновники находили в этом свою выгоду. В конечном счете получение должности чиновника оставалось честью для любого человека, а правительство создавало для этого все необходимые условия.

«Трактат о чиновниках», который входит в «Новую историю династии Тан» с осуждением описывает чрезмерную многочисленность должностей, что в итоге приводит к раздуванию административного аппарата. К 730 чиновникам, облеченным властью по приказу Тай-цзуна (626–649), добавились помощники, а затем и помощники помощников, список которых содержит этот смешной документ: «Впоследствии, кроме [чиновников], созданных специально (дэ чжи),существовали и чиновники, приравненные к регулярным [чиновникам] (тун чжэн юань).В конце концов появились такие [чиновники], как [чиновники], исполняющие обязанности (цзянь цзяо),[чиновники], исполняющие [свои обязанности] в порядке накопления (цзянь),[чиновники], временно занимающие [должность] (шоу),[чиновники], управляющие [должностями] (пан),и чиновники, на которых была возложена [должность] (чжи).Ни один из этих чиновников не входил в изначально созданный аппарат».

Без сомнения, сегодня очень трудно точно оценить значимость введения всего этого штата. Тексты чаще всего передавали свое отношение к этому процессу, а не реальные основания развития бюрократического аппарата. Впрочем, было необходимо использовать эту административную машину, чтобы добиться получения дохода, тяжесть которого ложилась только на плечи народа. Однако здесь можно заметить первые ростки стремления к свободе. Создание самых необычных должностей позволяло в большинстве случаев сократить или сбалансировать подобными назначениями, не входящими в обычные административные рамки, политическое или клановое влияние, которое могло извратить любые решения. Эта гибкость, скрывавшаяся за внешней строгостью, могла при случае служить сохранению порядочности тех, кто занимал высшие посты. Но, к сожалению, часто она способствовала большему сплочению в различные фракции, в которых люди объединялись не только благодаря своей идеологической близости, но и, прежде всего, по социальной общности интересов. Кажущаяся строгость административных рамок ничем не мешала появлению «серых кардиналов» даже в самом правительстве.

Ханьлинь

Именно в этом контексте следует рассказать о странной истории академии Ханьлинь, что в буквальном смысле означало «лес кистей». Академия было особым органом, инородным телом в среде обычных имперских механизмов.

Первым название Ханьлинь получил созданный Ли Шиминем парк, который располагался у северных ворот дворца. Внутри него стояли три строения, где могли собираться видные личности, созванные императором. Под прикрытием безопасного занятия, «обсуждения древних текстов», Ли Шиминь основал здесь «академию литературных исследований» (вэнь сюе гуань).Это общество, в теории бывшее исключительно научным, на самом деле являлось неофициальным тайным советом. Император созывал тех, кто казался ему пригодным для решения государственных дел, не заботясь об официальной иерархии.

Тщательное использование дипломатии позволяет придать этому «параллельному» органу новые черты. Официальные документы, составленные особым слогом, как и во всех обществах, в основании которых лежат неопровержимые письменные свидетельства, усложняются, а их число увеличивается. Это является знаком того, что они поставлены под контроль «чиновников, в чьи обязанности входит редактирование государственных указов» (чжи чжи гао).Они, как и «старшие секретари департамента большого императорского секретариата» (чжун шу шо жэнь),играли трудную роль редакторов и гарантировали такое качество, как подлинность документа, так что знатоки, часто набираемые из ученых Ханьлиня, возлагали на них ту ответственность, которая до этого лежала на обычных чиновниках. Установленная законом чиновная иерархия, таким образом, оказалась завалена работой со всех сторон.

Когда закончилось беспокойное правление императрицы У-хоу, император Сюань-цзун посчитал, что необходимо оздоровить удушающую атмосферу интриг и тайн, которая царила во дворце. Для этого он набрал новых людей, сведущих в искусстве, философии, науках и религии, которые вошли в состав «академии литературных исследований» под титулом «чиновников, ожидающих указов в Ханьлине» (хань линь дай чжао).

Некоторое время спустя самые уникальные, самые выдающиеся из этих людей получили новое название «чиновники, состоящие в распоряжении императора в Ханьлине». Ханьлинь, который, как и раньше, стал играть роль тайного совета при правителе, в это время состоял в основном из буддийских монахов, которых поддерживала значительная группа евнухов, и из даосских священников (дао ши).Конфуцианские интеллектуалы были очень этим обижены. Однако Сюань-цзун, как и все образованные китайские правители, постарался сохранять тонкое равновесие между противоборствующими и дополняющими друг друга силами, взаимодействие которых и создавало империю. В 725 г. он организовал в Лояне торжественное пиршество, для того чтобы чествовать группу конфуцианцев. В 738 г. он пошел еще дальше по этому пути, создав «академию ученых» (сюе ши юань)буддийской направленности, для того чтобы лучше отражать интеллектуальное и социальное положение государства. Позднее она слилась с сообществом «чиновников, ожидающих указов в Ханьлине». Обычно это объединение называют академия Ханьлинь.

Академия Ханьлинь, как и все секретные советы, которые пользовались большим вниманием со стороны императора, очень быстро приобрела дурную репутацию: «В конце правления Сюань-цзуна (712–756) была основана [академия] Ханьлинь. Чжан Цзи, благодаря своим родственным связям с императорской семьей, пользовался особой благосклонностью. Те, кто критиковал эту эпоху, считали, что это не подобающе. Тем не менее его деятельность ограничивалась тем, что он пел в хоре (с императором) литературные отрывки и отправлял свои комментарии, отвечая на обращения к императору и на доклады… Когда Су-цзун [сын Сюань-цзуна] находился в Лину и в Фэнсиани [чтобы организовать сопротивление Ань Лушаню], дела часто решались непродуманно… В Ханьлине начали заниматься официальными письмами ( шу) и указами ( чжао). Они продолжали делать все то же самое, и ничего не изменилось. Таким образом, [подобное положение вещей] длится до сих пор. Со временем [зло] увеличилось, и незаметно [просвещенные люди] были измучены своими обязанностями. Критика становилась все более и более язвительной, и все называли образованных людей „любимчиками Сына Неба”».

Интриги быстро развивались. Буддисты, которые стали преобладать в Ханьлине, использовали беспорядки, вызванные мятежом Ань Лушаня (755), чтобы попытаться выдвинуть на первый план свою концепцию управления государством. Они восхваляли идеи, согласно которым страной должны были руководить специалисты, сведущие в таких науках, как гадание, геомантия и медицина. Только они должны были обладать достаточным влиянием, для того чтобы делать выбор, определяющий развитие страны. На конфуцианских ученых, по их мнению, как на неспециалистов, должны быть возложены обязанности по исполнению текущих дел. Следовало значительно сократить число чиновников, воспитанных на произведениях древних классиков, и снизить влияние административного аппарата, усиливающееся могущество которого ослабляло энергию государства.