Текст книги "Семеро с планеты Коламба (сборник)"

Автор книги: Вадим Чирков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

ДРАКА

Хоть бы пожар, что ли, в Михайловке случился, думал Славик, выходя на улицу и всматриваясь в оба ее конца.

Никого из мальчишеского народа за весь день он возле своего дома не видел. Будто все собрались в одном месте и готовятся к бою. Штаб разрабатывает план сражения, разведчики рыщут в расположении противника, на НП сидят самые зоркие…

Славик не хотел об этом думать, но приходилось. Вот и пытался представить, что в данный момент происходит. И все время трогал аппаратик в кармане джинсов. Глазастая Нинка это заметила.

– Потерять, видать, боишься? Дай мне, я не потеряю.

– Пусть будет у меня, – сказал Славик, – там один-два кадра осталось – вдруг что-то интересное увижу?

– Лучше бы меня еще сфотал. Что у нас может быть интересного?

Гонцы явились, когда Славик был во дворе. Они с Нинкой учили Полкана давать лапу, а тот не понимал, что нужно делать, и лаял на них, требуя за это печенья. Бабушка вышла на крыльцо и позвала:

– Славик, ужинать.

В этот самый миг у калитки возникли двое и поманили его к себе.

– Ба, я сейчас, – ответил Славик.

Гонцы, Васек и Юрчик, прошептали, оглядываясь на бабушку и насторожившуюся Нинку:

– Слышь, они скоро будут. Пойдешь?

– Пойду, – сказал Славик. – Ба! – крикнул он, для храбрости громче, чем нужно. – Я ребят провожу и вернусь.

Бабушка ему поверила, а Нинка – нет.

– Куда это вы его зовете? – спросила она и тоже направилась к калитке. Славик увидел в глазах Нинки взрослую тревогу. – Я тебя, Васек, знаю, от тебя ничего, кроме плохого, не дождешься.

– Иди ты! – отмахнулся от девчонки Васек и потянул Славика за рукав. – Пошли!

– Не пущу! – завопила Нинка и схватила «жениха» за другую руку.

– Ты что? – зашипел на нее Славик. – Они меня просили, чтобы я им каратэ показал. Отпусти сейчас же!

– Он же у нас тренер, – совестил Нинку Юрчик, – его люди ждут, а ты держишь за штаны, как маленького.

Еле Нинку уговорили: она осталась во дворе. Мальчишки втроем вышли на улицу. Славику – он шел посередине – хотелось оглянуться, но он себя пересилил.

Михайловцев ожидали на плоской низине близ дороги, на рукодельном стадионе. Здесь стояли двое кривоватых футбольных ворот без сетки. Неподалеку протекал ручей, заросший тростником и рогозом. Ребят было человек двенадцать. Четверо по очереди били по воротам, которые защищал вратарь. Остальные сбились в кучу и с жаром о чем-то разговаривали. Гонцы подвели Славика к ним. Мальчишки обернулись.

– Вот он – надежда нации, – объявил Васек, подталкивая Славика вперед.

Генчик недоверчиво, будто до этого не видел, осмотрел его.

– Надо будет тех ребят предупредить, чтобы не кашляли сильно, – сказал он, – а то сдует с поля до драки, потом ищи его в камыше.

Общество дружно заржало.

– Слушай сюда, – Генчик перешел на деловой тон. – У них Митяй первым пойдет, а от нас я выйду. Если он меня свалит, ты попробуешь его своей каратушкой. Если я его – начнется свалка. Тогда смотри, кому помочь, понял?

Славик кивал и… завидовал Генчикову мужскому, какому-то солдатскому бесстрашию. О драке, где его могут свалить ударом кулака наземь, он говорил спокойно, как о футболе! И все егоровцы такие. Неужели никто из них не боится? Те пятеро даже футбола не бросают, хотя через пять минут нужно выйти на драку. Вот бы и ему так…

Малявка Юрчик тоже не боялся. Он ходил от одного к другому, что-то говорил, смеялся, размахивая руками, показывая, как будет драться…

Егоровцы снова сгрудились вокруг Генчика; Славик стоял чуть в стороне, один. Генчик оглянулся, увидел его, подошел.

– Не трусь, горожан! – И хлопнул Славика по плечу. – Позапрошлый раз мы их, прошлый – они нас, теперь наш черед побеждать! – У Генчика не было одного верхнего зуба, и Славику ужасно захотелось спросить, сам он выпал или выбили в драке. Хотел спросить, но не успел, потому что с дерева у дороги донеслось:

– Иду-ут! Иду-ут!

Бойцы повернулись лицом к противнику. Вратарь прислонил мяч к стойке ворот, четверо футболистов присоединились к своим..

Через какие-то три-четыре минуты с дороги вниз скатилась группа, тоже примерно человек из двенадцати. Скатилась, сплотилась и двинулась через футбольное поле.

Михайловцы приближались, и вот один из них стал группу опережать.

– Митяй, – прошелестело среди егоровцев, – Митяй.

Славик вгляделся и понял, почему Митяя выставили вперед. Роста он был небольшого, но с широченными плечами. Шел он набычившись, кулаки сжав, круглую голову на короткой шее в плечи спрятав. Это был таран. Сейчас он ударит в стену егоровцев, и та рухнет…

Генчик – высокий и тоже широкоплечий, но, конечно, не такой, как Митяй, – оторвался от стены егоровцев и пошел Митяю навстречу. Славик перестал дышать и замер.

Кто-то больно толкнул его в спину.

– Забыл, что тебе говорили? Иди! – Славик узнал голос Юрчика. Сделав шаг и другой на непослушных ногах, наш каратист чуть не упал. Все-таки к заводилам приблизился, встал неподалеку.

– Тебе в прошлый раз мало попало, что ты опять вышел? – так начал баталию Митяй.

– У тебя, видать, тоже короткая память, – ответил Генчик.

– Память, может, и короткая, да руки длинные.

Пока оба бойца не сделали ни одного угрожающего движения.

– Раз длинные, значит, укоротим, – пообещал Генчик.

– Это кто же мне руки-то укорачивать будет?

– Найдется человек.

Славик, завороженный этой словесной пристрелкой, совсем забыл о своей роли.

– Уж не ты ли? – поинтересовался Митяй.

– Может, и я. А что, думаешь, не подойду?

– А мы сейчас посмотрим на тебя в деле. – Митяй отступил на шаг, видимо, для того, чтобы броситься тараном на Генчика. Тот по-боксерски поднял и согнул руки.

Славик вспомнил про аппаратик. Он выхватил его из кармана, навел экранчик, держа коробочку у живота, на готовую схватиться пару и нажал на красную кнопку.

Противники сверлили друг друга глазами, мышцы у обоих были напряжены. Славик бросил взгляд на аппаратик – экран светился.

Митяй выискивал момент для атаки, раскачивая увесистый правый кулак…

Вдруг он опустил ударную руку, а левой почесал голову. Генчик на всякий случай сделал шаг назад.

Митяй наморщил лоб.

– Слышь, Гена, – сказал он, – а ведь у меня к тебе, пока мы не начали к вам собираться, вопрос по делу был. Чуть я его из-за этой заварушки не забыл.

– Ну так спрашивай. – И Генчик тоже опустил руки.

– Вот черт – совсем из головы вылетело! На нашем «газике» кольца надо менять, а у нас – ну ни одного! У вас случайно нет?

Генчик подумал.

– Есть. Вам сколько нужно?

– Да штук хоть… восемь, десять…

– Дадим. А у вас поршни найдутся?

– Поищем. За один поршень четыре кольца – идет? У нас, понимаешь, помидоры поспели, можем на уборке заработать, а наши поршни чуть не весь бензин в дым перегоняют. Ваш «газик» еще тянет?

– Пока тянет…

Митяй обернулся к своим.

– Ребя, есть кольца! Айда сюда!

Группа неуверенно двинулась к нему.

– Сядем? – предложил Митяй и первым уселся на траву.

Генчик тоже позвал своих.

– А вы чего как в землю вмерзли? А ну двигай сюда!

Командиры продолжали разговор о машинах, окружение тоже вступало постепенно в технический – самый занимательный для мужчин – разговор.

Славик все еще стоял поодаль. Единственное, что он догадался сделать, это выключить аппаратик.

– Эй, горожанин! – позвали его. – Иди послушай, о чем деловой народ говорит.

Митяй посмотрел на подходящего Славика. Спросил:

– Он что – тоже что-то умеет?

Ответил Генчик:

– А как же. Жевать.

Митяй кивнул и больше в сторону Славика не смотрел.

Славик постоял еще немного, сел. Поддержать разговор он не мог, техники не знал, поэтому слушал и снова завидовал своим ровесникам, так легко говорившим о карбюраторах, жиклерах, тормозных колодках, «лысой» резине, сцеплении, которое «ведет», скоростях, которые «заклинивает», свечах, зазорах и других удивительных вещах.

И егоровские мальчишки, и михайловские собирались летом в производственные бригады, работали на уборке овощей и фруктов, и у каждой бригады была своя, старенькая, автомашина.

И вдруг он вскочил: вспомнил о зеленой кнопке. Отошел, – никто этого не заметил, – и направил экран на командиров, сидевших друг против друга. Держал, кляня себя за то, что не вел счета в первый раз. Сколько держать нажатой зеленую кнопку, чтобы не навредить?

Но, видно, не навредил, не успел, потому что Генчик, оглянувшись на заходящее солнце, завопил:

– Чего мы расселись и скрипим, как старики, – темно уже скоро будет, – а ну давай в футбол!

Группа мигом раскололась на две команды, и началась игра.

Гоняли допоздна. Славик из-за аппаратика в кармане играть не решился. Он болел за своих, удивляясь зоркости деревенских мальчишек, видевших мяч почти в полной темноте.

Счет был 6:5 в пользу егоровцев, когда Митяй круглой своей, похожей на мяч, головой вбил шестой гол с углового. Может быть, мяч случайно нашел в темноте голову Митяя, но тот утверждал, что видел его и направил прямо в верхний левый угол. В верхнем левом углу, если о нем можно было еще говорить, сияла какая-то звезда.

Игру решили продолжить завтра, но чуть пораньше. Команда михайловцев отправилась домой, егоровские футболисты проводили их. На дороге попрощались.

О несостоявшейся драке никто за весь вечер и не обмолвился, словно она из памяти была стерта, как меловые слова на школьной доске. Славик тоже, конечно, помалкивал.

В Егоровку пришли, когда во всех окнах уже горел свет.

Бабушка и Нинка ждали Славика у калитки.

Внуку и «жениху» в два голоса было сказано то, что говорится в таких случаях. Славику выволочка настроения не испортила, он в первую же минуту пообещал, что ничего подобного ни разу в жизни больше себе не позволит. Ему просто некогда было ругаться: пришельцы ждали его на кукурузе.

– Все получилось! – возбужденно докладывал Славик. – Никто не дрался! А потом все в футбол играли! Неужели это ваш прибор такое смог?

– Расскажи как можно подробнее обо всем, – попросил Грипа.

Славик рассказал, как на поле сражения сближались две армии, как стояли друг против друга, переругиваясь, два командира, как он направил на них экран аппаратика и тот засветился… Как командиры неожиданно сменили тему и заговорили о технике…

– Так… – говорил Грипа, слушая, – так…

Славик кончил рассказ и спросил, что же такое чудодейственное сотворил с драчунами землянами аппаратик с планеты Коламба?

– Мы не знали, что он нам понадобится, – сказал Грипа, – и взяли на всякий случай. Этот аппаратик, как ты его называешь, всего-навсего… изменяет возраст живого существа, на которого он направлен. Ваши воинственные михайловцы, – а все мальчишки в этом возрасте драчуны и забияки, – просто-напросто чуть повзрослели, примерно года на два, и драться им, естественно, расхотелось…

До Славика не сразу дошло Грипино сообщение. Вернее, он сначала не поверил:

– Не может быть! Значит… А может, он еще как-то действует?

– Нет, только так. А зеленая кнопка возвратила им прежний возраст. Если нажать сразу на нее, живое существо будет молодеть.

– Ух ты! – удивился Славик.

Рассказал бы ему кто другой про такой аппарат, не поверил бы. Но ведь он сам держал аппаратик в руках, сам нажимал на красную, а потом на зеленую кнопки! И видел, что происходит с людьми, на которых направил невидимые лучи чуть светящийся экран!

Славик держал аппаратик в руке – коробочку величиной со спичечный коробок – и начинал понимать, что в руке его находится чудо. Расставаться с ним не хотелось. А надобно было отдать. Уже само собой думалось, как и где можно его использовать, на кого направить. Можно, например, Полкана превратить в щенка, а Маньку – в козленка… Можно – ну да, точно! – предложить Кубику помолодеть. Ведь он так хочет на денек вернуться в тот день, когда увидел сельскую свадьбу! А бабушка? Вот о ком он должен был сразу же подумать! Вот кому нужно прежде всего вернуть молодость!

Целый день аппаратик был в его руках, и он его не использовал! А мог подарить бабушке еще одну жизнь!

– Грипа, – сказал Славик, возвращая аппарат, и голос его задрожал, – ребята… А что если я… что если вы еще на день дадите мне его? Бабушка у меня, видели ведь, какая старенькая… А, Грипа?

– Нельзя, – решительно отказал командир. – Это будет слишком большое событие – если твоя бабушка помолодеет. Люди всполошатся, начнут искать объяснение небывалому, пойдут разговоры о чуде… Нет, нельзя, – еще раз сказал Грипа. – У нас строгая Инструкция насчет этого аппарата, он называется, кстати, мол-стар. Мы должны применять его в самых крайних случаях. Таким случаем была драка, которая неизвестно чем бы для тебя кончилась.

– А по-моему, Славикина бабушка – как раз еще один крайний случай. – Землянин узнал голос Пити. – Она жарит картошку, как никто во Вселенной!

Командир промолчал, он, видимо, считал разговор оконченным. Славик же ждал, что кто-нибудь скажет еще хоть словечко, вступится за бабушку. Наступила тишина. Только пели вокруг сверчки и в деревне то там, то тут взлаивали собаки.

– Командир, – раздался с кукурузины, где сидел, как понял Славик, Садим, – ты забыл о Правилах пользования Инструкцией. Там сказано, что когда Инструкция противоречит мнению большинства, то большинство решает, как нужно поступить.

– Нас семеро, – сразу же ответил Грипа, – а мне возразил только Питя.

– Считай, что я тоже.

– И я. – Славик узнал Щипана.

– И я! – крикнул Пигорь – он был далеко от командира.

– Четверо, – подвел итог Грипа. – А так как у меня как у командира два голоса, то силы равные. А в случае равенства голосов, говорят Правила, решение остается за Инструкцией… Не забывайте, что за ней Опыт, – добавил он внушительно.

– А мой голос нельзя посчитать? – Славик и сам не ожидал от себя этого вопроса.

– Твой? – Командир подыскивал ответ. – Я думаю… – И не окончил, сорвался: – Зря я согласился с вами полететь! Связался с малышней! Разве вы умнее Инструкции? В ней опыт трехсот лет путешествий во Вселенной! Вы знаете, что будет, если старая женщина на глазах у всех помолодеет? Знаете, какой подымется переполох?

– Что будет, что будет! – раздалось с Питиной кукурузины. – Я знаю, что будет. Люди ужасно этому обрадуются и будут стареть с этого дня спокойно – ведь все будут уверены, что придет время – и они тоже помолодеют. Опля!.. – Пите так понравился собственный ответ, что он стал раскачивать кукурузину.

– Я выношу решение, – жестким голосом объявил Грипа. – Мол…

Питя, раскачивая кукрузузину все сильнее, его перебил:

– Все будут спрашивать у Славикиной бабушки, за что ей вернули молодость, – опля! И тот, кто хорошо ее знает, догадается: за ее доброе сердце, – опля! И за то, что она умеет так замечательно готовить, – опля!

– Мол-стар, – продолжал командир, – оста…

На этот раз его перебил Молек:

– Грипа, я тоже за то, чтобы вернуть Славикиной бабушке молодость. Я считаю, что ничего страшного не произойдет.

– Опля! – завопил Питя. – Нас пятеро! Мы выиграли! Согласно Правилам пользования Инструкцией! Командир, отдавай мол-стар!

Коробочка откуда-то из темноты попала в руки командиру, но тот не сразу отдал ее Славику.

– Прежде чем начать сеанс, – предупредил он все тем же жестким голосом, – спроси у бабушки, хочет ли она помолодеть. Это еще один пункт Инструкции.

– Понял, – кивнул Славик, хотя в темноте кивок его никому не мог быть виден. – Она согласится, я знаю. У нее и колени болят, и спина, и устает она быстро…

Домой он не шел – бежал. Бабушка уже спала. Дожидаясь внука, она прилегла, да так и уснула в дневной одежде. Славик подумал, не начать ли сеанс немедленно. Семидесятилетняя Полина Андреевна проснется – а ей восемнадцать лет! Вот удивится! Вот обрадуется!

Он стоял рядом с бабушкиной кроватью. За окном сияла луна, она освещала седые волосы бабушки.

«Лучше спрошу, – решил Славик, – пусть подготовится. А то ведь она ничего не поймет, если проснется молодой. Скорее бы утро…»

Он чуть тронул бабушкино плечо.

– Ба, я пришел. Ты раздевайся.

– А? – Бабушка открыла глаза. – Что? Пришел?

Аппаратик Славик сунул под подушку и тут же уснул.

МОЛ-СТАР И БАБУШКА

Сны снились Славику один другого чуднее. Митяй снился, с которым он играл в шахматы; Кубик с совершенно седой бородой и беззубый; футбол, где в чужих воротах стояла его бабушка, а он набегал на нее с мячом; Нинка, ведущая на веревочке комбайн… Машина останавливалась, чтобы пощипать в кювете травы, а Нинка, сварливо ее поругивая, тянула за собой, дергала за веревку…

Из-за странных снов Славик проснулся рано – солнце было еще на стене, а не на полу, где он привык видеть его утром. Бабушка хлопотала в кухне: звенело ведро, гудел казан…

Славик вспомнил вчерашнее и сунул руку под подушку. Мол-стар был на месте. Можно приступать к делу. Сердце у него забилось сильнее.

– Бабушка!

Полина Андреевна тотчас появилась в дверях. Волосы ее были причесаны, в руке она держала поварешку.

– Ты что так рано сегодня? Спи. У меня и завтрак еще не готов.

Славик сел.

– Ба, у тебя спина болит?

– Нет пока. Спина у меня к двум часам одеревенеет.

– А ноги?

– Ноги – к пяти дня. Да и погода нынче хорошая.

– А голова?

– Спрашиваешь у больного здоровье. Я уж и не знаю, когда она болит, а когда нет. Притерпелась. Ты что это обо мне забеспокоился?

– Бабушка, а ты хотела бы помолодеть?

– Как это?

– Ну, чтобы тебе снова стало восемнадцать лет.

– Вот прямо сейчас, что ли? Ой, погоди, у меня там каша твоя подгорит!

Славик пошел за бабушкой на кухню. Полина Андреевна мешала кашу. Пахло знакомым и не очень любимым «Геркулесом», которым снабдили его – четырьмя пачками – дома. Внук сел на табуретку.

– Ба, так ты слышала? Хочешь, чтобы вот сию минуту тебе снова стало восемнадцать лет? Ба, что ты молчишь?

– Думаю, думаю, что бы я делала тогда.

– Я, между прочим, это по правде предлагаю, – сказал Славик. – Мне одни люди, ученые, такой аппарат дали, он молодость возвращает. Хочешь, покажу?

Бабушка усердно мешала кашу. Захватила ложкой, подула, попробовала и выключила огонь.

– Ты уже вон какой вырос, а я и не заметила. Бабушку жалеешь. Я тебе о восемнадцати годах, которые ты Мне предлагаешь, так скажу. – Голос Полины Андревны стал очень серьезным, и глаза смотрели на него как на взрослого. – Восемнадцать – это значит, снова влюбляйся, хороводься, замуж выходи – жизнь, короче говоря, устраивай, не бобылкой же вековать. А мне моего Ивана Сергеича, дедушки твоего, на две жизни хватило бы. Я его ни на кого другого менять не буду. Так что, спасибо, внучек, за доброту твою, только не хочу я одна в молодость возвращаться. А Ивана моего никакие ученые уже не вернут…

Молчал, слушая это, Славик, и бабушка замолчала, глядя на внука, думая, должно быть, понял ли он ее.

Славик понял.

– А знаешь, ба, я ведь тебя вечером, когда ты спала, чуть было без спросу молодой не сделал. Стоило мне кнопку одну, зеленую, нажать… – Славик вспомнил последнее предостережение Грипы и Инструкцию космонавтов. Он бы такое натворил, если б без спросу…

– Хватит разговоров, – сказала бабушка. – Умывайся и садись за стол, завтракать пора.

Когда еда была уже на столе, Полина Андреевна привычно разворчалась.

– Я бы в нынешние восемнадцатилетние ни за какие коврижки не пошла. Девки брюки носят, волосы вздыблены, как со сна, а крашеные… будто маляр их мазал. Радио на животе носят, а орет оно, как на пожаре. На нашу крестьянскую работу смотрят, будто без хлеба всю жизнь обходятся. А хлебушко-то едят, да еще как! И мясо им подавай, а когда услышат, что фермой пахнуло, носы воротят…

Славик, послушав немного, бабушку «отключил» и занялся своими мыслями. Он думал о том, что нужно бы предложить вернуться в прошлое Кубику – ведь тот мечтает побывать в дне своего детства…

ФУТБОЛ

Ни художника, ни Нинки дома не было. Они, сказала Евдокимовна, ушли в лес – Нинка по грибы, а Виталий Алексаныч картину рисовать. Славик походил, походил по двору и вдруг вприпрыжку понесся на огород. Вприпрыжку – потому что забыл вчера спросить, чем будут заниматься сегодня пришельцы. Они могли куда-нибудь улететь. Но коламбцы оказались на месте.

На месте-то на месте, да не совсем. На полпути Славика встретил Молек.

– Мы тебя все утро ждем! – воскликнул он, выскочив из-под помидорного куста на дорожку.

– Что-то случилось?

– Да! За нами охотятся! Мы открыты!

Славик подхватил Молека на руки и остальную часть пути пробежал. У корабля он увидел только Грипу и Вьюру. В руках обоих были те трубочки, что посылали, знал уже Славик, сонный луч. Они их называли снолучи.

– Где остальные? Кто за вами охотится?

– Пока ничего страшного не произошло. А вот ночью…

И Грипа рассказал, что ночью они услышали подозрительный шорох неподалеку от корабля. Шорох приблизился: кто-то ходил вокруг них, наверняка зная об их присутствии. Пигорь и Садим вышли ему навстречу и тут же вернулись за оружием.

Славик прикинул, кто из земных зверей мог так напугать его друзей. Волк? Но волков близ Егоровки давно уже никто не видел. Лиса? Но лиса не так уж страшна. Кто же?..

– Как выглядит этот зверь? – спросил он.

Ответил Молек:

– Нам показалось, что он не с Земли. Скорее всего, это тоже пришелец. Мы видели фотографии таких у себя дома – они, не помню точно, то ли с планеты Голтины, то ли с Браматры. Очень злы, ядовиты. Боюсь, что они прилетели сюда вслед за нами. Один из них залег вон в тех кустах. Четверо наших окружили пришельца и следят за каждым его движением. Мы думаем, это разведчик, скоро появятся и другие.

– А какого он роста?

– Больше нас, но гораздо меньше тебя. Еще раз предупреждаю: страшно опасен ядом. Яд у него на кончике игл, а панцирь, который он надевает, покрыт иглами.

Славик встал.

– Возьми, – Грипа протянул ему снолуч.

– Не нужно, – отказался землянин, – я думаю, что справлюсь с этим зверем без оружия.

Щипан, Питя, Пигорь и Садим сидели в засаде на краю кукурузного поля. Они закрыли собой подступы к кораблю с запада. Зверь (или пришелец) затаился за тропинкой, в траве на лугу. Садим вызвался идти вместе со Славиком, но Славик пошел один.

Он переступил тропинку и стал раздвигать высокую лебеду и полынь. Краем глаза заметил, что Садим и Пигорь показались на тропинке. Они целились снолучами в то место в траве, где залег их ядовитый враг.

Славик раздвинул траву, наклонился и увидел зверя. Если ночью, лежа на земле, осветить его, подошедшего к тебе вплотную, нос к носу, фонариком, можно умереть со страха. Особенно если ты не землянин.

Наш четвероклассник протянул руки к пришельцу с планеты Браматра, просунул пальцы под колючий панцирь и поднял его. Пришелец свернулся в клубок, и Славик уложил колючий шар на ладонь. Садим и Пигорь все еще целились в зверя.

– Это не инопланетянин, – сказал Славик, – это наш, земной страхилес. Зовут его… ежик. Он ловит мышей, ест кузнечиков и жуков. Охотится ночью, а днем спит. – Положил ежика на дорожку, тот развернулся, встал на ноги, фукнул на пришельцев и потопал назад, в траву.

На дорожке уже стояла вся четверка. Славик и не заметил, как снолучи были спрятаны в задние карманы.

– А эти деревья как называются? – спросил Щипан, показывая на полынь.

Славик назвал.

– А эти? – спросил Пигорь, показывая на лебеду.

– Лебеда. Это все трава.

– Трава? – переспросил Питя.

– Интересно получается, – Питя усиленно разглядывал верхушки лебеды, – еще неделю назад ты обещал научить нас футболу, а до сих пор о нем не заикнулся.

– Я готов хоть сейчас. Я и мяч приготовил.

– Что же мы здесь стоим без дела? – воскликнул Питя. – Пошли, ребята?

О страшном пришельце никто больше не сказал ни слова.

На одной из грядок бабушка посадила редиску. Редиска выросла, ее давно повыдергали, и грядка пустовала. У бабушки, видно, не хватило сил на то, чтобы снова ее чем-то засадить. Эту-то грядку Славик и облюбовал под футбольное поле. Сейчас он совершал, с точки зрения здравого смысла, вещь непонятную и даже вредительскую – плотно-плотно утаптывал землю грядки.

Хорошо, что ни бабушка, ни тем более Нинка этого не видели!

Когда грядка превратилась в ровную площадку, он соорудил из палочек, принесенных из сарая, двое ворот. Его друзья сидели в тени кукурузы и во все глаза следили за действиями Славика.

Вот он вынул из кармана рубашки маленький резиновый мячик, который, как и все его старые игрушки, бабушка хранила в комоде. Положил в центр бывшей грядки и пригласил команды на поле.

Футболисты были уже в белых «футболках» и голубых шароварах.

– Во-первых, – распорядился Славик, – встанем в круг и потренируемся.

В круге отрабатывали удар по мячу и носком, и «щечкой», и коленом, и пяткой. И прием мяча ногой, и на грудь, и игру головой. Лучше всех усвоили приемы Садим, Грипа и Пигорь.

Приемы Славик показывал с маленьким мячом и сам себе казался в эти моменты, по крайней мере, Протасовым.

Он продемонстрировал «дриблинг», то есть ведение мяча по полю, и обводку противника. Рассказал, что главное в футболе, хоккее и баскетболе – это пас свободному игроку. Показал, как бьют по воротам.

Настал черед учить вратаря, и Славик, прыгая и падая, изобразил Рината Дасаева.

Вспомнил о пенальти, «угловом» и «свободном»; выстроив семерых в ряд, научил «стенке».

В общем, пришельцы через какой-нибудь час знали о футболе почти всё и почти всё умели. Ведь они были мальчишки.

Пришла пора самой игры. Футболистов было семеро – как разделить их на две команды? По двое? И неинтересно, и один остается лишним. По трое? Хорошо бы, но где взять вратаря?

Питя вдруг ткнул пальцем в огородный куст:

– Вот он висит!

– Вратарь? Висит? – Славик посмотрел туда, куда показывал Питя. – Но там только баклажан.

– Поставим его в ворота. Он ростом как раз с нас. Увидишь, будет не хуже Щипана.

– Это мы еще посмотрим! – обиделся Щипан.

Славик сорвал баклажан, щепочкой нацарапал на нем трусы, потом глаза, нос и рот и поставил в ворота. Чтобы вратарь не упал, он вырыл под ним ямку.

В одной команде были Грипа, Садим, Молек и Баклажан, в другой – Вьюра, Пигорь, Питя и Щипан.

Среди старых Славикиных игрушек нашелся и свисток. Землянин свистнул, и игра пришельцев в футбол началась. Славик был и судьей, и тренером: советовал, поправлял и свистел, если мяч скатывался с грядки в аут или кто-то сшибал кого-то с ног.

Садим быстро забил Щипану гол. Тот плюхнулся наземь, но опоздал – мяч пролетел ворота и укатился в помидоры.

– Один – ноль! – объявил Славик.

Это был первый гол в истории планеты Коламба. Он был забит 17 августа в 13 часов 47 минут 1990 года по земному летосчислению.

Грипа хлопнул Садима по плечу, а Молек – по спине.

Вьюра, Пигорь и Питя принапряглись и довели мяч до ворот противника. Вьюра ударил, мяч попал в Баклажан, тот упал, но мяча в ворота не пропустил. Его подхватил Садим и длинным пасом переправил Грипе. Опасная атака была отбита.

– Конечно, – сказал Питя, – ваш Баклажан толще нашего Щипана.

– Ты его сам предложил во вратари, – ответил Молек.

Игроки снова принялись носиться по полю.

Первый матч окончился со счетом 4:2 в пользу команды Грипы. Голы забили: три – Садим и один – сам командир. Два ответных гола влупили Баклажану Вьюра и Питя.

После игры уставшие спортсмены и Славик сидели на краю поля-грядки и разговаривали о футболе.

– Во игра! – говорил Питя.

– Посмотрели бы вы, как играет Марадона, – рассказывал Славик. – Лучший футболист мира! Он из Аргентины. Это в Южной Америке. А до него был лучший Пеле. Из Бразилии.

– А где есть еще хорошие футболисты? – спросил Молек.

– Во Франции – Платини, в Западной Германии – Беккенбауэр, в Италии – Альтобелли, Росси…

– А ты говорил, что плохо знаешь географию, – заметил Щипан.