Текст книги "Семеро с планеты Коламба (сборник)"

Автор книги: Вадим Чирков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

ПРИШЕЛЬЦЫ В ЗООПАРКЕ

А следующим вечером пришельцы рассказывали о своем путешествии в город. Славик сидел по-турецки напротив тыквы, маленькие человечки – кто где: Молек и Садим забрались на крышу корабля, Вьюра, Щипан и Пигорь устроились на земле, Грипа, рассказывая, стоял, а Питя выбрал местечко поудобнее – на колене землянина.

– В городе мы сели на крышу одного высокого дома и провели на ней целый день… – начал командир.

Внизу катили туда и сюда сотни автомашин, ходили тысячи людей, меняли цвета светофоры – пришельцам все было интересно. Люди заходили в магазины, что-то покупали. Кто-то, встретив знакомого, останавливался и начинал разговор. Кроме них, по тротуарам бегали кошки и собаки, а на крышу, где стоял космический корабль пришельцев, садились голуби.

Космонавты разглядели в городе – у них было что-то вроде подзорной трубы – скверы и площади, парки и озера, людей за окнами учреждений, которые весь день перебирали с озабоченным видом бумаги и передавали их друг дружке, фабрики, где люди стояли за станками, столовые, кинотеатры, стадионы…

Когда город засветился вечерними огнями, космонавты немого отдохнули, а ночью перелетели в зоопарк.

Многие хищники не спали.

Не спал волк, который ответил их фонарику светящимся взглядом и рычанием.

Не спал тигр; он, учуяв пришельцев, потянулся и раскрыл пасть, страшнее которой они не видели.

Пантера, черная как ночь, мягко спрыгнула с крыши своего домика в клетке. Инопланетяне отпрянули и сбились в кучу, испугавшись, что ночеподобный этот зверь сейчас просочится сквозь решетку и кинется на них.

Слон вытянул к ним хобот и так потянул им воздух, что чуть не втянул стоящего впереди Питю.

Обезьяны, услышав их шаги и голоса, забеспокоились, заверещали, запрыгали в клетках, а когда, повиснув на сетке, разглядели маленьких человечков, закричали и запрыгали еще сильнее. Пришельцам пришлось удирать от обезьяньих клеток, потому что мог прийти сторож.

Бегемот открыл сонные глаза, ночным гостям не удивился, не шевельнулся, а только вздохнул и выдохнул воздух так сильно, что сдул с ног Пигоря, Щипана и Молека, подошедших к нему слишком близко.

Удав так и не проснулся; не проснулся и страшный голошеий гриф, сидящий на уродливой ветке, свесив крылья…

Рассказывая о зоопарке, пришельцы вспомнили о своих зверях, и Славик услышал удивительные вещи.

На Коламбе есть, например, пугливый шестиногий зверь по имени трусляк.

В горах живет летающий кузырь – этот в случае опасности надувает над собой кожаный шар и поднимается в воздух.

В песках водятся быстроногий пиконосец, оживающий камень, шипящие рактусы. В лесах – многоглазки и вьюла, которая, если к ней притронуться, начинает так вертеться, что у любого кружится голова.

Есть на Коламбе животные, похожие на земных. Живут у них на деревьях хвостушки, ловкие зверьки, которые собирают для людей орехи.

Рядом с людьми всегда обитают зубаки, похожие на наших собак. Так вот, эти зубаки по весне опрыскивают стволы деревьев. К животу им прикрепляют жестянку со специальной жидкостью, а к пробке прикрепленa веревочка, другой конец которой привязан к лапе. Зубака у каждого дерева задирает лапу и опрыскивает дерево жидкостью против гусениц.

Земноводные краки с ножницами на передних лапах стригут шерсть с вовец.

Ушастиков коламбцы научили выбивать передними лапами пыль из ковров и одежды.

Корысы находят краденое по запаху.

Фошки своим мурлыканием убаюкивают коламбских детей.

Мыськи делают из зерна крупу.

Многие птицы служат почтальонами…

– У нас тоже! – подскочил тут Славик. – У нас голуби раньше тоже разносили письма!

– А телеграммы? – спросил Пигорь. – Кто у вас разносил телеграммы? У нас их доверяют только класочкам. Захочешь послать кому-нибудь телеграмму, постучишь в окно, к тебе сразу же подлетает быстрокрылая класочка. Ты ей телеграмму – она и летит.

– У нас для этого существует телеграф, – сказал Славик.

– Снова электричество, – поморщился Молек. – Класочки дешевле и приятней. Стук в окно – ты выглядываешь, а тебе телеграмма: поздравляю с днем рождения! И класочка тебе поздравляет: цвик! цвик!

В общем, понял Славик, на Коламбе вместо многих, многих механизмов и машин служат животные. Дрессировка делает их прекрасными помощниками. Главное – изучить повадки и выдрессировать…

– А что у вас еще интересного? – спросил Славик.

Пришельцы почему-то переглянулись.

– Понимаешь, – взялся отвечать Молек, – Инструкция космонавтов не рекомендует рассказывать всего о более высокой цивилизации, чем на той планете, куда они прилетели. Это может нарушить нормальный ход развития другой цивилизации. – Славику пришлось проглотить это. – Но кое-что, я думаю, мы имеем право раскрыть. Вот, например, как мы проводим лето…

– Если не улетаем на другую планету, – вставил Питя.

– У нас везде есть детские города-городки, которые называются Ктотакой. В таком городке есть все. Кто бы туда ни зашел, находит дело по душе. Кто пилит, кто строгает, кто сажает деревья, а кто выращивает, кто строит ракеты, кто летает, кто строит корабли, кто водит их по озеру, кто ремонтирует, кто шьет одежду, кто придумывает фасоны, кто сочиняет музыку, кто играет ее, кто рисует, кто танцует, кто строит дом, кто печет хлеб, кто делает торт, кто берется судить других, кто читает умные книги, кто всех обслуживает, кто придумывает смешное, кто пишет сказки, кто занимается спортом. Новичок приходит туда и давай ходить по городу-городку – искать себе дело. Там попробует, не понравится – перейдет в другое место. И в конце концов находит то, что ему больше всего нравится…

Молек рассказал еще, что все семеро вот уже пятый год ходят в этот город. Там-то и собрались в команду. Грипа учится на командира, Пигорь – на пилота, Щипан готовится стать штурманом, молчаливый Вьюра – радистом, Садим в будущем – инженер, он, Молек, – исследователь, может быть, станет специалистом по другим планетам…

– А Питя? – спросил Славик.

Молек посмотрел на Питю.

– Он учится всему понемногу, – сказал исследователь, – на корабле он для того…

– Я сам скажу! – перебил его Питя. – Обо мне написан целый Двадцать седьмой пункт Инструкции. На корабле, отправленном в далекий рейс, непременно должен быть один непоседа. Там сказано так: веселый, подвижный, неугомонный. Это я! У меня характер такой. Без меня они все скисли бы через неделю. Глянь на нашего Вьюру – будто языка у него нет…

О городке говорили и говорили – вспоминали, что там есть еще, и Славик позавидовал коламбцам. Вот бы так и на Земле!

В этот вечер он предложил показать гостям Егоровку – все, что есть в ней интересного. Дома, поля, животных…

Но как? Не на плечах же у Славика, как тогда, когда они смотрели футбол!

Думали, думали, и землянин предложил друзьям прогуляться по деревне в его сумке – в ней поместятся все семеро.

– Только двое, – сказал Грипа, – пятеро останутся в корабле!

– Я пойду со Славиком! – вызвался первым Питя. – Я в душе разведчик!

– Посмотрим, – был ответ командира.

КАПКАН

Сумка была новая, черная, с двумя карманами и длинным ремешком через плечо. Сумку Славику купили, как и обещали, на каникулы. Пощеголять с обновкой он не успел и поэтому взял ее в деревню. Когда собрались в дорогу, Славик поместил в сумку: зубную щетку и мыло, перочинный нож, семь пустых спичечных коробков для бабочек и жуков, блокнот, книжку «Семь подземных королей» и стопочку таких чистых носовых платков, что нечего было и думать употребить их по назначению. Все это можно было уложить в папину сумку, но Славик самолично загрузил вещами свою новую и повесил ее через плечо.

Вот с этой-то сумкой, пахнущей фабрикой-изготовителем, и отправился он в огород, пока бабушка возилась с чем-то в чулане.

Произвести осмотр деревни командир отрядил Садима и… Сначала был назначен Пигорь, но Питя поднял такой шум, что вместо Пигоря разведку доверили все же ему. Итак, Садим и Питя спустились со своих кукурузин в сумку. Оп! Ап! – оба внутри, только головы торчат.

Торчат – и не пойдешь же с такой сумкой по деревне! А если космонавты спрячутся, то ничего не увидят.

Задачу в одно мгновение решил Питя:

– Сделаем в сумке дырки, вот и все.

Грипа посмотрел на хозяина сумки. Тот вздохнул и кивнул. Не каждый месяц, в конце концов, на Землю прилетают инопланетяне, и даже не каждый год…

Через минуту дырки были готовы. Славик застегнул сумку, оставив небольшое отверстие.

– Как дышится? – спросил он. – Воздуха хватает?

– Нормально! – ответили два приглушенных голоса. – Можно отправляться.

Славик хотел уже идти, но Грипа его остановил:

– Мы будем очень беспокоиться, будь осторожен…

– А чего бояться? Не в Африку же идем – в Егоровку. – И Славик, раздвинув кукурузу, пошагал через огород.

Он еще не знал, какая опасность встретится ему на пути. Открывая калитку, он увидел Нинку: та тоже выходила на улицу.

– Ты куда? – спросила она.

– Никуда. Иду, и все. Тебе-то что, – как можно грубее, чтобы отшить соседку, ответил Славик.

Но тактика его оказалась ошибочной. Вышло все наоборот. Грубость Нинку только разозлила:

– А я вот захочу и пойду за тобой. Я тоже куда хочу, туда и иду. Не запретишь.

Иди знай, как разговаривать с женским полом!

– Только попробуй! – пригрозил Славик.

– И попробую. – И Нинка сделала первый упрямый шаг к нему.

Не будем пересказывать всей перебранки, сообщим лишь, что, когда Славик пошел по улице, в трех метрах от него, готовая удрать в любую секунду, не сводя с него глаз, пошла и Нинка. Славик оборачивался и грозил Нинке кулаком, а та показывала ему язык.

Садим и Питя помалкивали. Они, конечно, видели в дырку девчонку и ждали от Славика каких-то действий. Но он не знал пока, что делать.

Действительно – что?

– Слышь, Нин, – начал хитрить Славик, – а тебя бабушка не хватится?

– Не бойся, не хватится, – отвечала не менее хитрая Нинка, следя за каждым его движением. – Покричит, покричит, да и успокоится.

Еще несколько шагов.

– Ой! – Славик останавливался, а Нинка на всякий случай отпрыгивала. – Я деньги забыл!

– На что тебе деньги?

– Как на что! Я ведь конфет иду купить. Сбегай, Нин, а? – И добавлял: – Может, еще чего-нибудь купим. Я тебя здесь подожду, а ты сбегай. Вот на этом камне посижу, – показывал на каменюку возле забора, лежавшую здесь, может быть, еще с тех пор, когда по земле будущей Егоровки ходили мамонты.

Нинка с минуту размышляла. Потом облегченно вздыхала.

– Врешь ты все. Ты от меня удрать хочешь. Да и нет ничего в нашем магазине. Сам беги.

– А ты тогда куда пойдешь?

– За тобой, куда же еще!

– У-у, липучка! – И Славик, чуть не плача, грозил ей кулаком.

– Сам ты такое слово, – вопреки всякой логике отвечала Нинка.

Славик поворачивался и шел по дороге, а она, чуть помедлив, опять плелась за ним.

И, как назло, на пути им встречалось то, о чем с гостями следовало поговорить, что нужно было объяснить. Прошелестел мимо велосипедист. Автомашина обдала их густой пылью. Прогрохотала железная гора – трактор. Рявкнул-прорычал мотоцикл. Садим и Питя всю эту технику видели, но могли ли они спросить о ней Славика, за каждым шагом которого следила настырная девчонка Нинка!

Славик думал даже кинуться со всех ног и удрать от надоеды, но не знал, во-первых, убежит ли от быстроногой соседки, а, во-вторых, боялся за пришельцев – каково им будет в прыгающей сумке.

Пока Славик думал, что предпринять, Нинка сама пошла в атаку:

– А я знаю, почему ты меня прогоняешь.

– Потому что ты липучка и приставала.

– А вот и нет. У тебя в сумке куклы. Ты в куклы играешь и не хочешь, чтобы об этом знали.

У Славика от неожиданности мороз пошел по коже и подкосились колени. Но он нашел в себе силы возмутиться.

– Какие куклы?! – Голос его осип, будто горло прихватило тем же морозом, что и кожу. – Никаких кукол у меня нет! Померещилось тебе, что ли?

Но Нинку не так-то легко было сбить с толку.

– Это тебе мерещится, – немедля перебросила она обвинение назад. – А у меня глаза пока на месте. Видела я твоих кукол. На огороде. Ты с ними даже разговаривал…

Нинка продолжала, а у Славика свет померк в глазах. Значит, тайна пришельцев раскрыта? И кем? Пустым и болтливым человеком – Нинкой! Она разнесет весть о них по всей деревне!

– А кукла-то, – своими ушами слышала, – тебе отвечала! В городе, выходит, говорящих кукол выпускают?

Славик никак не мог опомниться, но голос к нему вернулся.

– Что ты выдумываешь?! – закричал он, понимая, что кричит потому, что Нинка приперла его к стенке. Может быть, так чувствует себя заяц, попавший в капкан.

Нинка тоже это прекрасно понимала:

– Дай поиграть. Если не дашь, я всем-всем про твоих кукол расскажу. – Эти слова Нинка произнесла непреклонно, выхода Славику не оставляя.

И стоял он на дороге один-одинешенек, как никогда в жизни, потому что не было никого, с кем бы он мог сию минуту посоветоваться. Вдобавок он увидел за три дома отсюда Нинкиных подружек Тамарку и Наташку. Нинка услыхала их голоса и обернулась, а потом снова уставилась на Славика, и голубизны в ее прищуренных глазах будто и не бывало, только серое, как непогода.

– Ну и что, что говорящие, – почти без надежды защищался Славик. – Ты что, говорящих кукол не видела? «Папа, мама» скажут, и все.

– Это уж мы сами разберемся, – быстро ответила Нинка, – что они говорят, а что нет.

– Кто это – «мы»? – ужаснулся Славик.

– Ну я, кто же еще. Не бойся, никому не скажу. – Нинка оглянулась на приближающихся девчонок.

– Идем домой. Я тебе там их покажу. – И Славик пошагал обратно.

– Нинка, а Нин! – позвали подружки. – Ты куда уходишь?

– Я скоро выйду. Побудьте пока без меня.

Славик шел быстро, надеясь Нинку обогнать и выпустить Садима и Питю из сумки. Но Нинка снова шла за ним шаг в шаг.

У крыльца она его остановила.

– Давай здесь.

Славик присел на нижнюю ступеньку.

– Обыкновенные куклы, – сказал он не столько Нинке, сколько двум космонавтам, сидящим в сумке. И расстегнул молнию.

Оба пришельца лежали на дне, как деревянные. Славик успел только заметить, что Питя, лежавший сверху, подмигнул ему.

Нинка осторожно протянула руку и притронулась к Пите. Погладила его комбинезон, чуть касаясь пальцами. Питя не шевельнулся. Тогда она – так же осторожно – вынула звездолетчика из сумки.

– Обыкновенная кукла-космонавт, – повторил Славик. – В городе таких полным-полно. Я их, если хочешь знать, коллекционирую.

– Какой хорошенький, – замурлыкала, как и полагается девчонке, Нинка, – только костюмчик запачканный. Я его постираю…

– Тебе бы только стирать, – Славик захотел забрать Питю, но Нинка не дала. – А как его говорить заставить? – спросила она.

– Дай я покажу.

– Я сама.

Славик еле сдерживался, но уговаривал себя потерпеть еще немного.

– Ты ему на живот чуть надави, он и скажет «папа».

Нинка так и сделала – указательным пальцем легонько нажала на Питин живот, там, где у космонавта была блестящая пуговица.

Житель далекой планеты Коламба послушно проквакал:

– Па-па.

– А где нажать, чтобы он «мама» сказал?

– Там же. Только ты не сильно. – Славик не знал, насколько хватит у Пити выдержки, но надеялся, что тот потерпит Нинкины эксперименты еще хоть с минутку.

Нинка снова придавила живот космонавта.

– Ма-ма, – проквакал Питя еще раз.

– Умереть можно! – обрадовалась девчонка. – А еще что-нибудь он говорит? Где нажать? Там же? – И, не дожидаясь ответа, ткнула пальцем в ту же пуговицу.

Питя ойкнул и сел.

– Дура! – крикнул он. – Тычет человеку пальцем в живот! – Спохватился и поправился – Не человеку, а кукле. Куклы тоже не железные… Па-па, – добавил он к сказанному, лег, закрыл глаза и замер.

Но Нинке этого было достаточно. Она бросила Питю Славику – тот едва успел поймать его, – и вскочила.

– У-у, вредный! – завопила она. – Куклу глупостям учишь!

– А кто ее пальцем тыкал? Тут никакая кукла не выдержит!

– Мои куклы, – ответила, разозлившись, Нинка, – все выдерживают. А нонешние, – это было Евдокимовнино словечко, и произнесла она его бабушкиным тоном, – уже и ругаться научились. А что дальше будет – неизвестно. Никогда я с ними играть не буду!

– Ну и не играй, – с облегчением сказал Славик и спрятал Питю в сумку, – никто тебя заставлять не будет.

Нинка отвернулась, вскинула голову и пошла к калитке. Без последнего слова она, как вы сами понимаете, уйти не могла, остановилась и на прощание кинула Славику:

– Я и с тобой больше играть не буду. Так что будь здоров и не кашляй!

– Постараюсь! – крикнул ей вслед Славик.

Время, отведенное для прогулки с пришельцами, было потрачено на борьбу с Нинкой. Час с лишним!

Славик заглянул в сумку.

– Ну, как вы? Видите, что получилось?

– Ушла? – Питя выглянул и повертел головой. – С девчонками всегда так. Они мне дома надоели, так надо же было – уф! – здесь с девчонкой столкнуться. Девчонки везде одинаковы – облети хоть всю Вселенную. Но, кажется, обошлось. Пускай думает, что я кукла. А хорошо я притворялся?

– Я бы и сам подумал, что ты кукла, если б не знал, – похвалил Питю Славик. – Она тебя не больно ткнула?

– Да нет! Просто я побоялся, что она в самом деле затеет стирку. Представляешь? Наши бы обхохотались.

Садима интересовало другое:

– А когда ты расскажешь о тех машинах?

Питя не унимался:

– Машины, машины! Ты бы лучше сказал, что делал бы, если б попал какой-нибудь девчонке в руки?

– Я? Я терпел бы…

– Плохо ты знаешь девчонок! Она бы занянчила тебя до смерти. Кормила бы обыкновенным песком, обернула бы в тряпочки, повязала бантиком, баюкала, целовала…

Садима передернуло.

– Тогда, может, – неуверенно сказал он, – ты поступил правильно.

– Еще как правильно! Надо будет рассказать нашим – пусть все знают, как с девчонками обходиться. Ну, что сейчас будем делать? – взглянул он на Славика.

– Меня сейчас бабушка обедать позовет. И вам тоже пора. После обеда снова пойдем.

– Если тебя будут угощать жареной картошкой, – попросил Питя, – принеси немножко. Очень понравилась.

– Хорошо.

И правда, только он успел донести космонавтов до кукурузы, раздался бабушкин голос:

– Сла-ави-ик! Обе-еда-ать!

ФОМЯКИ И ПРУТЫ

Когда после обеда Славик вышел со двора с сумкой на плече, Нинка снова стояла у калитки, но на соседа она даже не взглянула. Славик двинулся направо, Нинка тотчас же пошагала налево. Ясно, что у нее были дела поважнее, чем у этого городского мальчишки, приехавшего сюда отдыхать. Валять, другими словами, дурака и лодырничать.

– Порядок! – сказал Славик Садиму и Пите. – Полная свобода!

– Ура! – ответили они из сумки.

Снова встретилась им грузовая автомашина, протрещал мимо мотоцикл, проскрипел велосипед, на котором ехала какая-то тяжелая тетка.

Славик негромко рассказывал пришельцам и про назначение автомашины, и про мотоцикл, и про велосипед, движимый мускульной силой. Он никогда не думал, что в обычной деревне может быть столько интересного. Просто на нее нужно посмотреть глазами пришельцев.

А Садим и Питя на каждом шагу спрашивали: «А это что?» «А это зачем?» Спрашивали про забор, про дым из трубы, про антенну на крыше, про кота рядом с трубой, про провода над улицей, про голубятню во дворе, про кур в кювете у дороги, про почтовый ящик на калитке…

Любопытство инопланетян разыгралось не на шутку. Славик впервые в жизни пожалел, что не так уж хорошо учится и не так уж много читает.

Ну что, например, мог он сказать о других средствах связи, кроме проводов? Рация – это что такое? С помощью чего, например, передается изображение на телеэкран? Что именно «ловит» антенна на крыше дома?

Эх! Эх!

Посмотрел бы кто на него со стороны – подумал бы: с ума сошел горожанин! Идет и то бормочет что-то неизвестно кому, то задумывается, трет лоб, чешет макушку, смотрит на небо, как смотрят на потолок, когда в классе у доски ищут ответ. Хорошо, что людей в это страдное время на улице почти не было. Только один старик сидел на скамейке у калитки, опершись подбородком на палку, – но на Славикино необычное поведение внимания не обратил, был занят своими неспешными мыслями.

Питю заинтересовали садовые деревья, и даже не столько сами деревья, а их названия. Славик порадовался, видя, как Питя восхищается яркими, сочными и спелыми словами:

– Аб-ри-кос!

– Виш-ня!

– Яб-ло-ня!

– Гру-ша!

– Сли-ва!

– Пер-сик!

– Че-реш-ня!

– А это как называется?

– А это называется, – со вкусом произносил очередное название Славик, – ай-ва!.. А еще у нас много ягод. Вот послушай: малина, клубника, земляника, смородина, крыжовник…

– Попробовать бы каждую… – вздохнул Питя. – Все, кроме крыжовника. Эти наверняка кислые.

– Как ты догадался?

– Трудное слово – прямо застревает во рту, и язык от него становится шершавым.

– Славик, а вон то что? – спросил Садим.

– Где? – Но он уже сам услышал позади себя грохот и оглянулся.

На них из-за поворота улицы выехала металлическая громадина красно-желтого цвета. В ширину она занимала почти все пространство между домами и грохотала на весь мир. Куры улепетывали от нее во дворы, а собаки во дворах чуть не взбесились.

– Это комбайн! – прокричал Славик. – Он убирает хлеб с полей! – и отступил в сторону, пропуская машину. Сумку он перетащил на живот, чтобы пришельцы видели агрегатину. – Это, кажется, кукурузный.

Комбайн скрылся за другим поворотом, грохот поутих, куры выглянули из дворов, только собаки все еще не могли успокоиться.

– Фу-у, – Питя высунулся из сумки, – будто землетрясение! Ты говоришь, эта страшная машина убирает хлеб с полей? А я думал, на ней воюют. А пашет землю тоже машина?

– Конечно. Трактор с плугом. А у вас разве не так?

– Совсем-совсем не так. Ты даже не поверишь. – Пите надоело в душной сумке, и он сел на ее край. – Землю у нас пашут дрессированные пруты.

– Животные? – не поверил Славик. – Пашут землю? – Он подумал, что Питя решил над ним подшутить.

Но Садим сказал то же самое.

– Весной у нас выпускают на каждое поле по десятку дрессированных прутов, и они за неделю вспахивают его.

– А кто же у вас убирает урожай? Тоже, скажете, животные?

– Разумеется, – ответил Садим. – У нас их называют фомяками. Ох как проворно они работают!.. Щеки у них от зерна раздуваются и отвисают, как карманы. Зерно они сносят в одну кучу – так мы их учим. Ни одного зернышка не оставят на поле!

– Ну а солому-то все-таки машины убирают?

– Это самое легкое – убирать солому. У нас и для этого есть зверьки – грызайцы, бурые, живут в норах. Знаешь какие смешные? Когда собирают солому, все время перекрикиваются, совсем как люди…

Славик подумал, подумал и сказал:

– Никак не пойму, то ли техника у вас позади, то есть была, но вы от нее отказались, либо она только впереди. Как-то это, по-моему, несерьезно: землю пашут пруты, зерно убирают фомяки, а солому в кучу сваливают грызайцы.

– А ты думаешь, это серьезно – собирать хлеб машиной, от которой все живое улепетывает на сто километров! – обиделся Питя. – На ней воевать и то страшно. Техника у нас на полях была, и может, получше вашей. Но потом наши поняли – мы это по истории учим, – что много техники иметь невыгодно и даже опасно: и горючее сжигает, и кислород, который нужен для дыхания. А чтобы сделать ее, сколько нужно всего сжечь-пережечь? И сколько всякой гари в атмосферу напустить? В общем, мы поняли, что на одной технике, как у вас говорят, далеко не уедешь. И стали приспосабливать к работе тех животных, которые еще остались. Ведь многие, когда было засилье техники, – так сказано в истории, – погибли.

– А у нас сейчас как раз засилье техники, – покачал головой Славик. – Ты смотри!.. Я это нашим обязательно расскажу. У нас техники все больше и больше, а всяких животных все меньше и меньше.

Все-таки задело Славика, задело, и ой как не хотелось уступать пришельцам!

– А знаете, – вдруг вспомнил он, – у нас многих животных человек тоже использует! Слон таскает тяжести, лошадь, верблюд и осел возят грузы, собаки дома сторожат и помогают милиции, кошки мышей ловят, а скворцы и другие птицы вредителей в садах истребляют, а мы им за это домики строим… А наши зайцы, между прочим, – припомнил еще Славик, – в цирке на барабане играют. А морские львы…

– И все-таки – что такое цирк? – спросил Питя. – Ты о нем уже раз говорил.

– Цирк… – Славик задумался. – Цирк – это… такое место, где мы удивляемся и веселимся, вот что это такое.

– Мы здесь тоже удивляемся и веселимся, – проронил Питя и почему-то спрятался в сумку.

– Мы там еще и радуемся, – нашелся Славик. – Там выступают самые, самые ловкие, самые сильные…

– А ты там не выступал? – услышал он голос за спиной. – С кем это ты разговариваешь?

Славик обернулся. К нему подходили все те же трое – Генчик, Васек и Юрчик.

– Я… стихотворение повторяю. – Славик спрятал сумку за спину. – Нам на лето задали.

Юрчик, – а это он спросил Славика, – хотел еще что-то сказать, но старший его опередил:

– Слышь, Слава, дело есть. – Он положил руку ему на плечо. – Не сегодня завтра михайловцы должны прийти. Драка будет. Ты никуда не уезжаешь? Ты ведь пока наш?

– В-ваш, – ответил Славик. И, должны мы сказать, для этого ему понадобилась известная доля храбрости.

– Мы без твоего каратэ с ними никак не справимся, – продолжал Генчик. – У них Митяй здоровый, как бугай: правой как даст – любой с катушек. Правая у него смертельная. Так придешь?

– П-приду, – сказал Славик.

– Я за тобой пришлю, когда они появятся.

Делегация удалилась, Питя высунулся из сумки.

– А почему с катушек? – спросил он. – Разве у вас есть роботы? Ведь только они на катушках.

– Мы будем драться, – мрачно ответил Славик. – Мы, люди. Ну, мальчишки. А катушки – это так говорится. Это когда тебя с ног сшибают.

– Вот это будет цирк! – закричал Питя. – Люди – и дерутся! Самые смелые, самые ловкие!

– И самые сильные, – механически добавил Славик, думая уже, как он предстанет перед Митяем, перед его смертельной правой.