Текст книги "Семеро с планеты Коламба (сборник)"

Автор книги: Вадим Чирков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

ЧТО ТАКОЕ ПЕРЦЕЕД?

Кубик и Нинка дружили давно. В доме художника ей было интересно. Она спрашивала его о картинах, рисовала всяких бяк на твердых листах бумаги, угощалась консервами, конфетами и халвой.

И задавала удивительные вопросы. Например:

– А для чего мужикам борода? Для старости?

Кубик отвечал:

– Для красоты.

Нинка уверенно возражала:

– Для красоты только помада. – И тут же снова спрашивала – Алкаши зачем пьют? Чтобы попеть или чтобы подраться?

Не дождавшись ответа, – Кубик не всегда отвечал сразу, – задавала следующий вопрос:

– А художники – это правда те, которым другой работы не доверяют?

И рассуждала, глядя на какой-нибудь холст:

– Мазал, мазал, все, наверно, замазал – прямо как малое дите. Кто теперь поймет, что ты хотел тут нарисовать? – Добавляла неодобрительно – Небо у тебя зеленое, я такого сроду не видала, земля синяя – все наоборот!

Несмотря на трудности с ответами, Кубик то ли с удовольствием, то ли терпеливо общался с Нинкой, а в свободные минуты играл в «валяндбол», в жмурки и в «папу-маму». Игра в «папу-маму» заключалась в том, что Нинка требовала от художника тщательно вытирать ноги перед порогом, выставляла за дверь, а потом разрешала войти, он по ее приказу подолгу и до скрипа мыл руки, садился за стол, а она его «кормила» обедом, швыряя на стол тарелки и самозабвенно костеря, называя охламоном, лешим, непутем, что почему-то приводило Кубика в восторг.

Наблюдая эти дурацкие игры, Славик злился на Нинку, которая отнимала у него художника (а он, Славик, по возрасту имел больше на него прав), и удивлялся Кубику, тратившему время на девчонку.

Но однажды Нинка на что-то в Кубике наскочила. Сказанула во время игры в «папу-маму» какое-то словечко (Славик был у себя во дворе и слова того не слышал), оно художнику, видно, совсем не понравилось, и он сопливку неожиданно осадил. Сделал ей взрослое замечание, нарушив все правила игры. Нинка от этой внезапной перемены в человеке, которого считала своим, потерялась. Она от Кубика этого не ожидала. Ее как холодной водой окатили. Отскочила от Кубика на безопасное расстояние и крикнула бородатому художнику, бывшему своему «мужу», то, что открылось ей в одно то мгновение:

– Дядя-мальчик!

Кубик и сам оторопел. Целую минуту он стоял молча, моргал, чесал бороду. Потом усмехнулся:

– Ты, Нин, прямо гений. Или тот самый младенец, устами которого глаголет истина. Что, впрочем, одно и то же.

Нинка, конечно, ничего не поняла. (Славик тоже понял не очень много.) Но она стояла и слушала. Боялась, видно, что ее будут ругать. А Кубик продолжал еще непонятнее:

– Я-то думал, что я перцеед, а ты попала в самую точку! Надо же! Вот он, момент истины, вот он!.. – Это художник говорил себе, но Нинка ждала, что и ей что-то еще скажут. Кубик сказал: – Ну, хорошо, а играть-то мы с тобой дальше будем?

Нинка затрясла головой. Обманулась она в Кубике, обманулась! Притворщиком он оказался, вот кем! Был вроде мальчиком, с ней наравне, – а оказался дядей! Так вот для чего у него борода!

– Это хуже, – огорчился художник. – И на этюды, значит, со мной не пойдешь?

Все в деревне знали, что такое «ходить на этюды». Это когда Кубик идет с кем-нибудь из ребят, чаще всего с Нинкой, на луг или к речке – рисовать.

Нинка снова тряхнула было головой, но засомневалась и сунула палец в рот. С художником на луг ее отпускали, и она целый день загорала и валялась в траве. Иногда Кубик наносил на холст несколько мазков, и Нинка угадывала в светлом пятне среди травы себя и требовала, чтобы он нарисовал рот и глаза.

Кубик Нинкино сомнение заметил и вопрос об этюдах повторил:

– Так, может, все-таки пойдешь? – Ему не хотелось ссориться с Нинкой навсегда.

– Ладно, – еще чуть пораздумав, согласилась Нинка, – пойду. А ты меня больше чистить не будешь?

– Ни за что! – воскликнул художник. – Пусть у меня язык отсохнет, если я еще раз вздумаю тебя шерстить!

Игры, несмотря на примирение, сегодня не получилось. Нинка ушла к себе, а Славик решился задать ему вопрос:

– Дядя Витя, а что такое перцеед?

Кубик остановился.

– Ну вы даете, подрастающее поколение! Эта девица сдернула с меня бороду, а теперь еще ты хочешь шкуру с меня спустить? После отвечу, сейчас у меня все слова вышли.

Взялся за ручку двери и обернулся: Славик все стоял на том же месте.

– Перцеед, сударь, – объявил он, как с трибуны, – это тот кто из всего, что видит или делает, признает только самое необыкновенное, самое острое. Иначе, считает он, и жить не стоит в этом прекрасном и яростном мире! Так его назвал не я, а писатель Платонов, который написал «Фро».

– Что такое Фро? – спросил Славик.

– Фро – необыкновенное, удивительное начало самого простого имени на свете – Фрося. Сечешь?

– Не очень.

– Ну, ничего, – милостиво простил ему Кубик, – потом поймешь. – И скрылся в доме.

Из этого разговора Славик понял лишь то, что в самых сложных ситуациях (если, дай бог, те случатся) он может обратиться к Кубику.

СЛАВИК! СЛАВИК! СЛАВИК!

Чем больше Славик думал о Кубике, тем больше понимал, что доверить тайну о вчерашних пришельцах можно только ему. Он спросит у художника, куда они могли подеваться. И уже встал с земли, чтобы отправиться к Кубику, как кто-то его позвал:

– Славик!

Голос прозвучал так близко, что мальчик вздрогнул. Он обернулся, но никого не увидел.

И еще голос, с другой стороны:

– Славик!

Он крутнулся, но и там, откуда раздался второй оклик, кроме кукурузы, ничего не было.

– Ну, Славик, а дальше что? – сердито спросил он. Кто-то его разыгрывает, кто-то, надежно укрытый.

Сразу несколько голосов, друг за дружкой, словно играя в «испорченный телефон», тихонько повторили: «Ну, Славик, а дальше что?»

– Эй! – испугался мальчик. – Это кто? – Не дождался ответа и снова спросил – Вы где прячетесь?

Похоже было, что говорила сама кукуруза, – по спине Славика побежали мурашки.

– Я уйду сейчас, – еле слышным голосом пригрозил он.

Голоса не замедлили с ответом.

– Я уйду сейчас, – шепотом передали они по «испорченному телефону».

Славик чуточку осмелел.

– Это эхо? – спросил он.

– Эхо, – поспешила согласиться кукуруза вокруг него, – эхо, эхо, эхо.

И издалека чей-то запоздалый голос подтвердил:

– Эхо.

– Вот чудеса, – заговорил сам с собой Славик. Ему все-таки было страшновато, и только звук собственного голоса (чуть дрожащего, скажем правду) придавал храбрости. – Никогда раньше этого на огороде не было. Здесь ведь ни гор, ни стен высоких нет, откуда же эхо?

Голоса переполошились. Кто говорил «чудеса», кто «никогда», кто «гор», кто «стен», кто «откуда». А Славик на этот раз струхнул по-настоящему. И хотел улепетнуть со всех ног, как его остановил голос, донесшийся, а вернее, раздавшийся с кукурузного ствола рядом с ним:

– Слишком много слов сразу. Мы не успеваем повторять.

– Кто это – «мы»? – почти теряя сознание от страха, спросил Славик.

– Мы – гости Земли, – ответила ему бабушкина кукуруза, – пришельцы.

ПОКАЖИТЕСЬ!

– Сла-ави-ик! – разнеслось над огородом. – Сла-ави-ик! Ты-ы где-е-е?

– Это кто? – спросила кукуруза.

Как мальчик ни смотрел, пришельца он не увидел.

– Бабушка. Я к ней мигом слетаю и сейчас же назад. Она меня зовет молоко пить.

– «Бабушка. Мигом. Молоко», – поспешно повторили за ним голоса. А какой-то Опоздай вслед за всеми сказал три раза:

– «Назад, назад, назад».

Славик понесся к дому, прыгая через кусты баклажанов и помидоров. К бабушке, стоявшей у крыльца, он подбежал запыхавшись.

– Давай быстрей! – крикнул еще на бегу. Схватил литровую банку, которую приносила каждое утро бабушкина подружка Николаевна, стал пить теплое парное молоко.

– Что это ты на огород повадился? – спросила бабушка. – Пей, пей, а то похудеешь, мать скажет, что не кормила тебя здесь. То, понимаешь, ни ногой в огород, а то, глянь-ка, каждый день.

Славик оторвался от банки.

– Я, баб, наблюдения за овощами веду. Вырасту, буду на биолога учиться.

– Ну, веди, – согласилась бабушка. – Раз ради доброго дела, то веди наблюдения. Только не потопчи мне всего.

– Ладно, – сказал Славик и сделал еще глоток. – Вот смотри: пол-литра выпил!

– На здоровье. Живот-то не болит?

– Прошло. Ну, я побежал, баб.

– Ты шагом пройдись, пусть молоко прольется куда надо.

Славик вдруг остановился, словно о чем-то вспомнил.

– Баб! Дай-ка мне банку с собой, я там допью.

– Ах ты, господи! – обрадовалась бабушка. – Возьми, конечно! Может, хлебушка с собой дать?

– И хлеба дай. Вот и будет завтрак.

Бабушка заторопилась домой.

– Эй, сосед, как дела? – услышал Славик голос Кубика.

– Как? – переспросил Славик. Он еще помнил, что хотел рассказать художнику о пришельцах, когда не нашел их на огороде, и теперь не знал, что ответить. Решил тайну пока сохранить. – Все в порядке, дядя Витя, – сказал он, – ничего не болит. А вы козу нашли?

– Нашел. У самой речки. Она ко мне кинулась, как к родному. Загнал ее Полкан черт-те куда. Манька, видно, и не надеялась, бедняга, домой попасть.

– Ну, я пошел, дядя Витя, – сказал Славик, увидев бабушку с ломтем хлеба.

– Ты червей, что ли, копаешь? – удивился художник.

– Да нет, я…

И не придумал еще, что соврать, как бабушка сама поделилась новостью с художником.

– Он биологом хочет стать, – объявила она с гордостью, – и вот овощи мои наблюдает. Пусть…

– А чего их наблюдать сейчас? – снова удивился сосед. – Они уже созрели все.

– Я вредителей наблюдаю! – с отчаянием соврал Славик. – Вот молоко допью и в эту банку их соберу. Я там колорадского жука видел!

– Это дело, – одобрил художник и погладил бороду так, словно молодцом был он сам, Кубик. И важно благословил его – Иди, сын мой, и наблюдай со всей тщательностью, на какую способен в свои небольшие лета. Помни: всякий человек начинается с… – и запнулся.

Славик от нетерпения изображал бег на месте.

– Всякий человек начинается с… – повторил Кубик и посмотрел на бабушку, которая тоже ждала продолжения. – Вот черт! Забыл! Самое, можно сказать, главное, сакраментальное, без чего и шагу по земле не ступишь. Может, ты помнишь? Я тебе вчера или позавчера говорил…

– Помню, – уже на ходу бросил Славик. – Он начинается с заботы о ближнем. Но у меня ведь вредители.

– Изучая вредителей, ты заботишься обо всем человечестве, не говоря уж о своей бабушке, отрок! – крикнул Кубик ему вслед.

– Цены бы тебе не было, если б ты крестился, – сказала бабушка. – Люди бы на руках тебя носили.

– Один раз меня все равно понесут, – ответил художник. – Так что… – Он часто заканчивал свои «выступления» этими двумя словами, за которыми легко угадывались следующие.

Подбегая к кукурузе, Славик едва не упал: споткнулся о ком земли. Поставил банку с молоком, накрыл хлебом и тихонько позвал:

– Эй! – Как обратиться к пришельцам, он не знал.

– Да? – негромко отозвался знакомый уже голос.

– Я вам молоко принес.

– Спасибо. Но мы не знаем, что такое мо-ло-ко.

– Это же от коровы!

– А что такое ко-ро-ва?

– Что такое корова? – повторили сразу несколько голосов, не то спрашивая, не то изучая язык.

– Корова?.. – в эту минуту Славик понял, что пришельцы ничегошеньки о Земле не знают. И все-все им нужно объяснить. И что именно на него взвалена теперь эта задача – рассказать пришельцам о Земле и обо всем, что на ней есть.

И Славик впервые подумал, что на Земле слишком много всего, о чем он имеет самое неясное представление, и что он не так уж хорошо учится и не так уж много читает…

Славик вздохнул и начал:

– Корова – это такое большое животное…

– А что такое животное? – перебил его голос.

Славик чуть-чуть рассердился.

– Знаете что, – сказал он, – вы мне сначала покажитесь, а то я стою тут и как дурак рассказываю кукурузе про корову. Услышит кто, скажет, что я с ума сошел!

– Хорошо, – был ответ, – сейчас мы тебе покажемся. А ты не забудешь сказать нам, что такое дурак и что такое сойти с ума? Очень интересные слова…

– Ладно, и об этом расскажу, – пообещал Славик, хотя, конечно, понял, что знакомство с Землей нужно начинать не с этих слов. Он поклялся про себя придерживать с этой минуты язык.

Наш герой не знал, где прячутся пришельцы, и думал даже, что они либо превратились в невидимок, либо закопались в землю, либо… Кто их знает, на что они способны! И поэтому Славик крутил головой, чтобы увидеть, где они скрываются.

Движение он заметил все-таки в кукурузе. Закачались желтеющие початки, в них что-то зашевелилось, «волосы», которые чаще называются кукурузными рыльцами (их собирают как лечебную траву), стали удлиняться – и вот в каждом початке вместо желтой кукурузы он увидел по маленькому человечку! Шлемы и скафандры они сняли и оказались в мягкой, почти в обтяжку, похожей на нашу спортивную, одежде. Лица у них были в точности как человеческие, только, конечно, маленькие.

Один из инопланетян, с каким-то значком на груди, – он находился на уровне лица Славика, – заговорил:

– Ты первый, – сказал он торжественно, – кого мы встретили на этой планете. И когда ты спас нас от страшного рогатого и бородатого зверя (по-видимому, низкого разумом существа)…

– Это коза была, – вставил Славик.

– …мы поняли, что жители зеленой планеты – добрые и смелые люди. Их не нужно бояться, их цивилизация тяготеет к добру, с ними можно дружить. И мы предлагаем вам дружбу, мы, населяющие далекую от вас планету Коламбу.

Славик смутился и даже испугался. Выходило, что он сейчас должен будет отвечать от имени всего человечества. А ведь он не знал, что полагается говорить в таких ответственных случаях, и молчал. Спешно подыскивал нужные слова, но на язык просилась всякая чепуха. В конце концов он вспомнил бабушкины, когда та встречала гостей, и произнес как можно торжественнее:

– Милости просим! Будьте как дома. – И добавил – Правда, я еще маленький.

– Ты – маленький?

Пришельцы заулыбались и переглянулись. Торжественный прием состоялся!

Командир поклонился Славику от всех и сказал:

– Спасибо. Мы не знали, что у землян существуют такие приятные выражения. Точь-в-точь как у нас.

– Ты сказал, что ты маленький, – продолжал разговор командир, – сколько же тебе лет?

– Двенадцатый.

– А бабушке?

– Ей семьдесят. Она уже старенькая.

– Так, так, – пришельцы, кажется, что-то про себя подсчитывали, – понятно… А знаешь, – сказал тот, что был со значком на груди, – мы ведь тоже не взрослые…

– Как?! – не поверил Славик. – Вы…

– Да, – ответили ему, – мы тоже дети. Все мальчишки. Тебе мы можем во всем признаться. Взрослые должны были отправиться на вашу планету, все-все подготовили, а мы ночью забрались в корабль и полетели. Они сами виноваты: мы их просили взять хоть одного из нас, а они – нет и нет. Ну, мы тогда и решились…

Славик не верил своим ушам. Сколько он ни читал фантастики, ни в одной книге пришельцами не были дети.

– А разве вы умеете управлять космическим кораблем?

– Корабль управляется автоматически. Я же сказал, что взрослые все подготовили. Оставалось только нажать кое-какие кнопки. Мы и нажали их. Представляю, что сейчас творится на Коламбе!

– А как вы догадались забраться в кукурузу?

– Кукурузу? – переспросил командир. Пока что только он разговаривал с землянином. – Какое интересное слово! Все утро его кто-то кричал. Громко-громко.

– Кричал? – удивился Славик. – Я не слышал.

– Кричал, – подтвердил командир. – Вот так. – Голос у пришельца был тоненький, и стоило ему закричать «ку-ку-ру-у-у…», как землянин все понял и рассмеялся.

– Это же петух! Птица такая, – Славик замахал руками, как крыльями, – домашняя.

– А кто у вас еще летает?

– Ну-у, много! Осы летают, пчелы, мухи, комары. Мошки разные, бабочки, летучие мыши, стрекозы…

Пришелец взмахнул руками и чуть не упал.

– Вот ужас! Так они еще и летают?! Как вы от них спасаетесь?

Славик снова рассмеялся.

– Стре-козы, – разделил он слово. – Это всего-навсего насекомое. Вроде мухи, только побольше. А козы – они не летают, они только ходят, бегают и бодаются.

– Только? И ради этого их держат?

– Да нет! Они молоко дают… Так как вы очутились в кукурузе?

– Тут, оказывается, удобнее всего. Как в гнезде. И безопасно. А тепло как, а сухо!..

– И еще покачивает! – крикнул кто-то из гущи кукурузы.

– Если вы разрешите, мы обязательно заведем такие растения дома.

– А где ваш корабль?

– Он здесь. Но мы сделали его невидимым. Сперва мы сделали его похожим на ваш огородный плод, чтобы никто не удивился, увидев его на огороде, а после – невидимым. Так полагается по Уставу космонавтов. Теперь ответь, пожалуйста, на мой вопрос. У вас все такие большие? Таких, как мы, нет?

– Взрослые у нас чуть не в два раза больше меня. А маленьких нет никого, кроме некоторых животных. Животные, у нас есть и совсем крохотные, а бывают в сто раз больше людей. Слон, например, или кит…

– Ого! – сказал командир. – Вот бы посмотреть. И как вы с ними справляетесь?

– А мы с ними не ссоримся. Они сами по себе – слон в джунглях, кит в океане. А мы сами по себе – в деревнях, в городах… Ой! – спохватился Славик, – я совсем забыл про молоко.

– Что такое молоко?

– Ну… его пьют. – Славик поднял с земли литровую банку, прикрытую ломтем хлеба. – Оно полезное и вкусное. Хотите попробовать? Я специально для вас принес.

– По Уставу космонавтов мы все должны сперва исследовать. Ваше молоко может оказаться для нас ядом.

– Да что ты, какой яд! Коровы и козы им своих телят и козлят выпаивают! А у нас его дают всем детям. Попробуйте!

– Коза – это то страшное животное с рогами и бородой, которое нас чуть не затоптало и сшибло тебя с ног? И ты говоришь, что ее молоко полезно? Нам казалось, что даже ее слюна ядовита.

Тут Славик расхохотался.

– Козье молоко, между прочим, считается таким полезным, что его больные пьют! – И Славик протянул командиру банку с молоком. Протянул – и только сейчас заметил, что пришелец как раз поместился бы в ней, как он, Славик, помещался в старой бочке во дворе Евдокимовны, когда они с Нинкой играли там в прятки.

Командир оглянулся на своих.

– Да пей, чего ты боишься! – сказал Славик. – Вот увидишь, ничего не будет. От морковки же вам не было плохо, а коза морковь знаешь как хрумкает!

Пришелец решился. Он достал из рюкзака, привязанного к стволу кукурузы – и как он его раньше не заметил? – блестящую, похожую на серебряную, чашечку и протянул Славику. Попасть в такую крохотную чашечку из литровой банки было ой как трудно, и Славик, конечно, пролил часть молока на землю. Командир что-то сказал своим на непонятном языке, проглотил какую-то таблетку и осторожно, как горячее, выпил молоко. Все смотрели на него. Он погладил себя по животу. Наклонил голову и прислушался, словно молоко в его животе должно было заговорить.

– Все в порядке! – объявил инопланетянин. – Молоко в самом деле вкусное и, видать, полезное. Я могу выпить еще!

Остальные – они минуты две, пока их товарищ пил молоко, молчали и, судя по всему, готовы были броситься ему на помощь – обрадовались, зашевелились, а один даже подпрыгнул, не отпуская кукурузного ствола.

Славик стал ходить от одной кукурузины к другой, разнося молоко, и все подставляли блестящие чашечки под литровую банку.

Убедившись, что белый напиток не вреден, отведали и хлеба. Хлеб инопланетянам тоже понравился.

В ответ на Славикино гостеприимство пришельцы, как один, вынули из карманов какие-то шарики и сложили в его ладонь. Землянин бесстрашно закинул в рот шарики, – они были с маковое зернышко, только желтые, – и почувствовал мгновенную сладость. Наверно, это были конфеты или какие-нибудь витамины.

КАРАТЭ

Вдруг послышался треск и шелест кукурузы, и Славик испугался: опять коза?! Снова вставать на ее пути? Может быть, не надо, ведь пришельцы в кукурузе! Но если ее опять гонит Полкан, она посшибает их!

Славик подпрыгнул, чтобы узнать, кто ломится через высокую кукурузу, и увидел троих мальчишек, тех самых, с которыми поссорился недавно на улице, – Генчика, Юрчика и Васька. Они шли прямо к нему, но его еще не видели…

– Прячьтесь! – сказал он пришельцам. – Это чужие!

Початки один за другим закрылись, а Славик отошел от этого места подальше, чтобы мальчишки ненароком не обнаружили маленьких человечков.

– Эй! – тут же крикнули ему. – Ты куда? Подожди!

Славик мог бы кинуться через огород к дому, там была бабушка, – но не побежал. И все по той же причине – боялся за гостей. Мало ли что могут сотворить с кукурузой мальчишки. Он только сделал еще несколько шагов назад.

– Ты подожди, – говорил высокий Генчик, продираясь сквозь кукурузу, – ты не бойся: нас не семеро, а всего трое, так что перевес на твоей стороне. Каратэ-то твое ведь на семерых рассчитано?

Все трое вышли на тот участок огорода, где бабушка выкопала уже молодую картошку.

– Идем это мы тут рядом, – почти дружелюбно рассказывал Генчик, – гляжу и вижу тебя на огороде. А, говорю, это же наш каратист! Я и предлагаю ребятам: айдате, пускай он нас поучит. Чего времени зря пропадать. Уедет, а мы так и останемся неучеными. Ну так как насчет каратэ?

Славику захотелось оглянуться, но он себя пересилил.

– Пожалуйста, – сказал он, – только предупреждаю: в каратэ бьют руками, и ногами.

– Ничего, – успокоил его Генчик, – мы тогда тоже будем ногами. Кто у вас начинает?

Славик постарался вспомнить из того единственного «урока», который он видел по телевизору (то была полуминутная сценка из какого-то фильма), кто начинает в каратэ, но не вспомнил.

– Вы наступайте, – сказал он, – а я буду отбиваться.

– Хорош! – весело сказал Генчик. – Вперед, самураи!

И трое, сжав кулаки, двинулись на Славика.

Славик думал, что они набросятся на него без промедления, но нападающие шли осторожно, – видать, поверили в его каратэ. Он отступил, не спуская с атакующих глаз, пригнулся, как тот, телевизионный, каратист, согнул и выставил руки.

Внимательнее он следил за Генчиком, который принял боксерскую стойку и мог в любой момент залепить ему. Этим-то и воспользовался юркий Юрчик – он прыгнул и замахнулся, чтобы ударить Славика в ухо. Наш герой несмело крикнул «Кия-а!» и успел выставить ногу. И стоило его ноге коснуться противника, как тот упал как подкошенный.

Двое продолжали наступать. Славик споткнулся о ком земли и чуть не упал. Васек хотел дать ему подножку-подсечку, чтобы окончательно свалить с ног, но лишь коснулся ноги Славика, даже не ноги, а штанины, как свалился сам и почему-то не стал подниматься…

Генчик растерянно оглянулся на своих. Оба его соратника лежали.

– Ты, каратист, ты что это делаешь? – Он остановился и опустил руки. – Ты что, убил их?

– Должны быть живы, – сказал Славик, выпрямляясь. – Давай посмотрим.

– Ты только… не дерись больше, а?

– Ладно. Сами ведь начали, не я.

Упавшие бойцы дышали ровно, но глаза их были закрыты, казалось, они прилегли, утомленные, поспать.

– Нокаут, – определил Генчик, – ну ты даешь!

– Воды надо, – решил Славик, – ты здесь побудь, я сбегаю.

Бегом-бегом домой, – бабушка не успела его увидеть, он зачерпнул кружкой воды из ведра в сенях, – и бегом назад. Брызнули в лицо одному – он открыл глаза, ошарашенно посмотрел, на склонившихся над ним, второго облили – и тот заморгал, ничего не понимая.

У Славика отлегло от сердца, он не выдержал напряжения – сел на землю.

– Куда ты их двинул? – спросил Генчик, поддерживая друзей за спины и тоже садясь. Они положили головы к нему на плечи.

– Куда надо, туда и двинул. – Славику хорохориться больше не хотелось, но надо было.

– А с ними это… ничего не случится? В смысле – без последствий?

– С последствиями.

– С какими? – испугался Генчик.

– Больше лезть не будут. – Славик говорил, а сам думал, что же случилось с двумя драчунами. Ведь он даже их не ударил.

– Это еще ничего, – Генчик облегченно вздохнул. – Главное, чтоб здоровы остались. Эй, Юрчик! – стал он тормошить ребят. – Васек, кончай ночевать!

Головы Васька и Юрчика качались, как тюльпаны, а глаза не могли остановиться ни на одном предмете.

– У меня, – сказал Васек, зевая, – не клюет. Я еще посплю. Я рано сегодня вс-с… вс-с… – И снова уронил голову на Генчиково плечо.

– А я, – проговорил таким же сонным голосом зловредина Юрчик, – на этот пожар не побегу. Он уже… затух-х-хает. – Зевнул и ткнулся головой в плечо старшего.

– Разбуди их! – закричал Генчик. – А вдруг они летаргическим сном засыпают!

Славик вылил остатки воды на лица спящих – те снова открыли глаза. Генчик воспользовался моментом и поднял одного за другим на ноги.

– Пошли домой, вояки! – заорал он. – Там вам будет рыбалка и пожар! – Подтолкнул обоих, и они, шатаясь, зевая, делая то маленькие, то большие шаги, пошли к кукурузе. Славик подскочил к ним.

– Сюда, сюда, – говорил он, раздвигая кукурузу, как бамбуковую ширму перед приятными гостями, но подальше от населенных пришельцами стеблей, – вот здесь вы шли…

Перестала трещать за тремя супостатами кукуруза. Славик огляделся. Снова никого поблизости. Бабушка все еще в доме, но скоро выйдет звать его обедать.

– Ребята! – позвал Славик. Он впервые назвал пришельцев этим хорошим словом. – Ребята!

Початки зашелестели.

– Мы здесь, – ответили ему несколько голосов, – с тобой все в порядке? Тебя не задело?

– Чем? Вы хотели сказать – не задели ли они меня?

– Нет. Сонным лучом тебя не задело?

– Каким сонным?

– А вот каким, – ближайший к Славику маленький человечек вытянул руку. На ладони его лежала длинная, не толще спички металлическая трубка.

– Так это вы их уложили?

– Да, – ответил человечек.

– Ух ты! – сказал Славик. – У нас есть сонные таблетки, а вот сонного луча еще нет.

– Очень удобная штука. – Космонавт повертел трубкой. – Раз и все спят.