Текст книги "Полковнику нигде…"

Автор книги: Вад Капустин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 50 страниц)

Глава четырнадцатая
Как размножаются привидения

«Кому нужны детки, у того и бедки»

Вековая мудрость Предтеч

Вернувшись с Раздольной на Альтаир, собачники метались по городу, обшаривая бары, кафе, кабаки и рестораны в поисках пропавших любимцев. Баль-За-Мин и Регул исчезли бесследно.

В кафе «Богема» было установлено круглосуточное дежурство. Пост номер один взял на себя Андрей Штефырца, которому время от времени составляли компанию боевики Гвайдо.

Именно там с Андреем и познакомилась Лен-На, в очередной раз забежавшая на огонек в надежде встретить великого поэта. Кто-то из завсегдатаев указал ей на дракона как ближайшего друга и соратника гения. Летописец, сидя за хрупким столиком, создавал очередной шедевр.

Смело подойдя к дракону, девушка-симах представилась первой:

– Лен-Нафс, корреспондент газеты «Пожар!!!». С кем имею? Что творим?

Даже биотрансформированный в регуллианина, чтобы не занимать много места и не платить за троих, Андрей смутно напомнил девушке кого-то знакомого. Она только не могла припомнить кого.

Узнав, что говорит с непосредственным участником нашумевшего дела о похищении Квам-Ням-Даля, преданная делу журналистка договорилась о публикации серии репортажей. Материалы были немедленно переданы в очередной номер и удачно оттенили яркими описаниями невероятных авантюр мрачные антиорионские передовицы главного редактора.

Газета «Пожар!!!», в которой продолжалась публикация замечательных писем Виорики Степановны, неожиданно объединила всю семью: мать, сына и отца. Пока они были вместе только в партийном творчестве. И никто из них об этом не знал.

На вопрос о таинственном исчезновении Баль-За-Мина, Штефырца горестно вздохнул:

– Никаких следов. Нам по-прежнему ничего не известно!

Кое-что (и даже очень многое) было известно лишь Звездному сеятелю. Проследив за огневиком и поэтом, Грезаурыл Бромаву убедился, что Мирча благополучно устроен в библиотеке и никуда не денется: парню удалось-таки отыскать у нового друга пару не известных на Земле романов Кинга, написанных специально для альтаирской публики. И, поскольку читал поэт довольно медленно, пару недель о нем можно было не беспокоиться.

Ох-хо тоже чувствовал себя бесконечно счастливым. Вечерами новый друг охотно выслушивал его пространные рассуждения о мировой литературе, не пытаясь высказывать и отстаивать собственное мнение (за его отсутствием). В политических вопросах у них обнаружилось полное взаимопонимание.

Несколько дней спустя безмятежное существование литератора было нарушено неприятным происшествием. Регул, до тех пор тихо радовавшийся сытной спокойной жизни, внезапно забеспокоился. Пес телепатически учуял появление на Альтаире Дрейка. Несмотря на привязанность к добродушному заботливому поэту, пылеморскую собачку властно потянуло к любимому хозяину.

В тот же вечер, выскочив в неосмотрительно оставленное открытым окно, пес сбежал. Мирча горевал, медленно погружаясь в осеннюю депрессию. Впрочем, пока у него были недочитанные книги, он не мог предаться этому чувству со всей ответственностью.

– Может, еще вернется, – успокаивал себя поэт, вспоминая время от времени о тяжелой утрате.

Своих хозяев пес нашел очень быстро.

– Малыш! Нашелся! Как, откуда! Где Баль-За-Мин! – повторял счастливый Дрейк, с трудом отбиваясь от наскоков любимца, пытавшегося по-дружески вцепиться клешнями в хозяйскую шерсть. – Где он! Ищи след!

Вопрос о том, где находится Баль-За-Мин, оставался для группы самым актуальным – собачников уже начали преследовать настойчивые поклонники пропавшего гения. К сожалению, Регул не был розыскной полицейской собакой. Когда пес, наконец, понял, что от него требуется, и привел собачников к особняку литературного критика, Мирчи там уже не оказалось.

Во всем был виноват Грезаурыл Бромаву. Звездного Сеятеля не на шутку волновали проблемы возрождения собственной расы.

Когда-то, уговаривая Капитолину Николаевну помочь ему возвратить в материальный мир тени Ушедших, последний Предтеча не предполагал, какую тяжкую и неблагодарную задачу на себя взвалил. Задачу эту ничуть не облегчила его собственная материализация. Тщательное исследование всей, когда-то освоенной Вселенной подтвердило худшие подозрения: кроме самого Грезаурыла, в живых никого не осталось. Сеятелей было не слишком много и в лучшие времена.

Немногочисленные, затерявшиеся в мире теней бесприютные души Великих, не нашедшие забвения в нирване, поскольку их удерживало чувство ответственности: за судьбы галактики, не могли воплотиться телесно, чтобы продолжить движение по кармическому пути. И проблема была не в телах, а в биополях. Дух Звездных Сеятелей, слишком могучий для воплощения в биополе существующих в галактике разумных существ, нуждается во множественной биоэнергетической основе. А тело – что ж, любое необходимое тело Грезаурыл Бромаву мог синтезировать за пару минут – в этом смысле он ничуть не уступал КиберБарсу. И Предтече даже не требовались современные технологии. Вполне хватило бы и древних, сеятельских.

Ушедшие тщетно пытались воплотиться в мире, пользуясь копиями биополей живых потомков. Избранниками становились души самых сильных, ярких, личностей, но все было безуспешно. Жалкие обрывки звездносеятельской ауры, просачиваясь в реальность при тщетных попытках воплощения, оставляли золотые следы в биополе избранных народов. Так было с балеанцами, с симахами, с несколькими гуманоидными семействами, унаследовавшими кармическое воплощение и обрывки биополя самого Бромаву.

Для естественного воспроизводства древней расы нужно было не меньше трех звездных сеятелей. Только слившись и объединив биополя, любящие родители могли бы выделить достаточное количество жизненной энергии для отпочковывания малыша, крохотного милого розового облачка. В естественных условиях почкование происходило раз в столетие. Но и потом отпрыску требовалось несколько человеческих веков, чтобы достичь зрелости. Неудивительно, что, при почти вечной жизни, Сеятели никогда не отличались многочисленностью.

Для восстановления хотя бы одного соплеменника Грезаурылу необходимы были три носителя золотой ауры, три ярко пылающих огонька потомков, готовых добровольно слить свои психокопии в единой сущности, отдавая энергию для воплощения нового Предтечи. И лишь тогда в образовавшемся энергетическом единстве смог бы продолжить кармический путь один из Ушедших. А потом придется искать еще трех потомков – для следующего, третьего возрожденного. И ни одной психокопии, ни одного биополя носителя нельзя было дублировать. Новому сеятелю нужно будет все. Иначе потом малышам не хватит энергии.

Зато в естественных отпрысках первых трех возрожденных Сеятелей смогла бы возродиться вся раса. Главное начать.

Грезаурыл вовсе не собирался заниматься бесконечным розыском и синтезом. Себя он назначил главным родителем. Еще двух Сеятелей было бы вполне достаточно для отпочкования малыша.

И тогда, выполнив долг перед расой, Бромаву намеревался сдержать данные добровольным помощникам обещания. Впрочем, непогрешимый дар предвидения подсказывал Предтече, что, в конце концов так или иначе все будет хорошо.

Сеятель вовсе не был таким хладнокровным негодяем, каким считал его профессор Ка-Пус-Тин. Просто пока он не видел необходимости вмешиваться в политику. Все шло нормально и без его участия. Первой заботой сейчас были Ушедшие.

– Нет, – поправил себя самоотверженный борец за возрождение Предтеч. – Не Ушедшие, а Ждущие. – Сейчас, когда первый из призраков уже материализовался, у них появился шанс дождаться своего часа.

Мудрый Предтеча уже наметил одну перспективную тройку потомков, биополя которых могли стать основой возрождения Второго Сеятеля. Главным, конечно, должен был стать Мирча Бром. Затем, разумеется, Андрей Штефырца. Золотые ауры двух прямых потомков Бромаву сверкали ярким огнем, наполняя душу сеятеля сладкими мечтами о естественном размножении – когда-нибудь, в не столь отдаленном будущем.

– Глядишь, не пройдет и какая-нибудь пара миллионов лет, и в галактике опять будут править Звездные сеятели! – вынашивал Грезаурыл экспансионистские планы. Однако, как ни хотелось ему воспользоваться даром предвидения, так далеко в будущее сеятель заглянуть не мог.

Третьей в самой перспективной группе, по мысли Грезаурыла, должна была стать Натэль Баль-Монт. Знатная балеанка несла на себе золотую ауру Великих Отцов. Ее оранжевый огонек был слаб и неярок, но вполне достаточен для дополнения исходной тройки, учитывая энергетический потенциал обоих парней. Однако Грезаурылу никак не удавалось собрать их вместе. К его возмущению, кто-то обязательно исчезал и терялся из виду. Сеятель искал способ вовлечь девушку в компанию двух остальных претендентов. Задачу осложняло то, что разрешения на копии трех биополей должно были быть предоставлены добровольно. Пока дела шли не слишком успешно.

Найти Баль-Монтану оказалось несложно. Потеряв из виду преступника, отчаявшаяся мстительница пыталась отвлечься от болезненного удара по самолюбию и жестокого разочарования, отыгрываясь на самолюбии других.

После нескольких шумных попоек и безобразных драк, а также вульгарных избиений случайно попавшихся под руку неудачников, гуманоидов и негуманоидов, балеанка устроила отвратительный скандал в центральном участке альтаирской полиции. Она требовала немедленных мер по розыску исчезнувшего дальнего родственника, поэта Баль-За-Мина.

В полиции девушке помочь ничем не могли. Заявлениями о розыске Баль-За-Мина, полицейские уже могли оклеивать стены. Искали поэта, в основном, рыдающие дальние родственницы.

Шовинистически обозвав начальника полиции, ведущего свою родословную от каких-то травоядных, безмозглым старым козлом, Натэль Баль Монт вышла на шумную альтаирскую улицу.

Девушку обуревали незнакомые доселе чувства. Балеанка вдруг поняла, что влюбилась в государственного преступника, которого предстояло доставить на место казни. А он взял и пропал. Баль-Монтана ухитрилась упустить преступника и любимого, опозорив благородную кровь и высокое офицерское звание, и при этом унизив себя как женщину.

От мрачных размышлений балеанку отвлек подозрительный тип, в течение приметно получаса следивший за ней в форме розового облака. Форма наблюдателя девушку не волновала. Она знала, что главное в человеке – содержание, но, увы, судить о нем можно было только по поведению.

– Наркоторговец. И поставщик сексуальных рабов! – почти угадала балеанка намерения Предтечи и хладнокровно приготовилась к отпору, сжав рукоятку карманного деструктора. Она резко свернула за угол и замерла за полупрозрачной скульптурой, дожидаясь приближения преследователя, и когда озабоченный Бромаву поспешно выплыл из-за угла, смело приблизилась к нему.

– Чего тебе надо? – Монт-Ана всегда предпочитала атаковать первой.

– А могу тебе помочь! – любезно предложил уличный барыга.

– В твоих услугах не нуждаюсь, – брезгливо бросила успокоившаяся балеанка, собираясь удалиться.

– А как насчет Баль-За-Мина? Я знаю, где он, – забросил приманку Грезаурыл Бромаву. – Могу отвести к нему немедленно. И поспособствую в похищении.

Чертовски привлекательное предложение в ее положении! Предложение заинтересовало девушку.

– И что ты за это просишь? – презрительно смерив взглядом жалкого (как она полагала) галактического уголовника, спросила гордая аристократка, подсчитывая свои не слишком значительные финансовые резервы. Ответ успокоил ее и немного озадачил.

– Денег не надо, – обрадованно объяснил предтеча. – Пообещай мне разрешить использовать твою психокопию. (Точно маньяк. Измываться будет. Над психокопией, – поняла девушка). Поклянись, что добровольно предоставишь ее в нужную минуту.

– Не прямо сейчас? – удивилась странным условиям договора потенциальная жертва сексуального маньяка.

– Когда будет нужно, я скажу. Клянись!

Этот был ловкий ход. Поставленная в безвыходное положение Натэль поклялась памятью рода. Нарушить свое слово балеанская аристократка не могла.

Тем же вечером, несколько часов спустя после заключения договора, Баль-Монтана с помощью звездного сеятеля пробралась в хорошо охраняемый особняк известного литературного критика. В библиотеке все еще горел свет. Там, удобно устроившись в кресле, молодой поэт увлеченно читал какую-то книжку.

Шагов Мирча не услышал, зато оглушивший его удар по голове рукояткой бластера почувствовал очень хорошо. В бессознательном состоянии он был доставлен на космический корабль, полностью подготовленный к полету на Баль.

Прибыв несколькими мгновениями позже, Андрей и двое собачников, ведомые Регулом, обнаружили на месте преступления только недочитанный роман Стивена Кинга. До конца несчастному поэту оставалось прочитать буквально десяток страниц.

Андрею очень хотелось взять книгу с собой – как приманку, но друзья не позволили ему покуситься на чужое имущество. А потом стало поздно. На месте преступления появился хозяин особняка.

Не жадный в общем-то огневик никогда никому не давал книг из своей библиотеки.

– Книгу не дам! Найдете друга, возвращайтесь, всегда пожалуйста, почитаете здесь, на месте! Приходите в любое время. Для Баль-За-Мина и его друзей мои двери открыты. Совершенно замечательный молодой человек! – на прощание яркими цветовыми вспышками с запахом базилика и сирени просигналил опечаленный трагическим исчезновением литературный критик.

Замечательный молодой человек! Андрей тоже так подумал. Ему хотелось добавить к этой характеристике Мирчи очень многое, но он сдержался. Исчезнуть за пару минут до прибытия спасителей – это было так в стиле поэта Баль-За-Мина! А его странная дружба с огневиком поражала воображение.

Штефырца никак не мог понять, что объединило и сдружило этих двух диаметрально противоположных разумных существ. Такой высокой оценки от критика Ох-хо удостаивались немногие.

Учуяв свежий след, Регул резко потянул собачников за собой, потом, сорвавшись с поводка, устремился вперед. Друзья ринулись вдогонку. След привел их в космопорт.

Стартовая площадка была пуста. Допрошенные автопогрузчики сообщили, что оттуда несколько минут назад стартовал балеанский катер.

Растерянно оглядевшись по сторонам, Андрей увидел неподалеку знакомый корабль, с сверкающей надписью на универсальном, которая гласила: «Спасите женщину!» Рядом с кораблем, зачем-то держа ведро воды в острых зубах, стояла капитан Маделин.

Андрей попросил о помощи:

– Мирчу украли! В смысле, Баль-За-Мина! Неизвестно кто. Вот только что взлетел корабль!

– Неизвестно кто? Ясно все. Бабы! – грубовато отозвалась старая пиратка, не понаслышке знавшая о грозной романтической репутации поэтов. – Кто же еще? К Мир-Чабу иди. Он тут, на Альтаире. Скажи, я послала.

– Вдруг и впрямь какая-то эгоистка украла? Ревнивица? – заподозрил Штефырца, беспрестанно ломавший голову над загадкой похищения. Он никак не мог понять, кому в галактике мог так срочно понадобиться поэт. – Индивидуалистка какая-нибудь. Жениться хочет заставить! – пришла в голову страшная догадка. – А может, влюбилась просто?

Дракон невольно улыбнулся наивности незадачливой похитительницы. Она допустила грубую ошибку. Мирча унаследовал от отца патологическую неприязнь к моногамному браку, сильно укрепившуюся в процессе общения с матерью. А кроме того, хотя поэт легко поддавался убеждению и не был жесток, женитьба на женщине, оторвавшей его от чтения Кинга, казалась совершенно невероятной.

Кому, как не Андрею, было знать, насколько неприятным мог стать покладистый студент, когда ему мешали читать.

– Жениться? Да он скорее даст себя убить! – эта мысль очень расстроила молодого дракона. Трагический исход похищения казался наиболее вероятным. Тем более нужно было спешить. Андрей бросился на поиски решуллианского космонавта.

Мир-Чаб охотно согласился помочь. Но метания по кабакам и космодромам в поисках молодого капитана отняли драгоценное время. Регул в космосе след взять не смог. Не помогли и корабельные детекторы. Казалось, шансов найти поэта не оставалось.

В роковое мгновение перед отчаявшимся Штефырцей, тупо глядящим на пустой экран, воздух сгустился, приобретая слабый красноватый оттенок. Прямо посреди корабельного салона медленно материализовалось существо неизвестной Андрею расы. Через несколько минут оно превратилось в плотное клубящееся облако яркого, довольно-таки неприятного розового цвета.

Андрею Штефырце Грезаурыл Бромаву поставил те же условия, что и Баль-Монтане.

– Я помогу тебе найти друга. Взамен мне нужна только психокопия твоего биополя, по первому требованию. Для тебя ничего не изменится. Ты даже не почувствуешь! – уверял обеспокоенного Андрея навязчивый спаситель. – Клянись!

Дракону ничего не оставалось, как согласиться. Он неохотно поклялся, мысленно проклиная не вовремя пропавшего Баль-За-Мина.

На экране корабельного штурмана немедленно вырисовался маршрут балеанского корабля. Звездный сеятель, не задумываясь, предал «облагодетельствованную» балеанскую аристократку. В вопросах размножения у него были другие приоритеты.

Корабль регуллианского пирата на максимальной скорости рванулся в погоню за похитительницей, но догнать ее в космосе было мало надежды – время было упущено. Оставалась только возможность отбить у нее поэта на планете.

– Желаю успеха! – сказал, медленно становясь прозрачным и исчезая, Грезаурыл. – На Бале встретимся! – Его слова немного удивили Штефырцу. Андрей еще не знал, что Сеятель неплохо видит не только настоящее, но прошлое и вероятное будущее.

Глава пятнадцатая
Мечты сбываются

 
«Чем больше женщину мы любим,
Тем меньше…. хм?»
 

А.С. Пушкин и полковник Бром

Записка была написана женским почерком. Незнакомым. И пахла духами. Сладковатыми, немного приторными, с едва уловимой горчинкой. Необыкновенно приятный, запах вызвал в памяти поэтическую строчку, когда-то больно зацепившую душу – «Измены фимиам». Что-то восточное.

Аурел нервно огляделся по сторонам. Киприаны нигде видно не было. И бывшая жена предпочитала совсем другие духи, более резкие. И почерк был не ее. Какие духи предпочитала Азарис, Бром не знал, но это было неважно: вряд ли принцесса стала бы писать ему по-молдавски.

Полковник не представлял, кто прислать ему записку. В письме незнакомки таилось нечто опасное. И духи с запахом гаремной измены неодолимо влекли к неожиданному приключению. Сердце замерло от сладкого предчувствия. Всю жизнь Аурела тянуло к опасным женщинам. С этим ничего нельзя было поделать. Вот и сейчас…

Неизвестная поклонница приглашала его, полковника Брома, на «интимное свидание». Без друзей и охраны. Сегодня вечером в десять часов. В суперэлитный ресторан «Прекрасный порок». Аурелу обещали, что он не пожалеет. При входе нужно было предъявить записку киберпортье.

В «Пороке» Бром ни разу не бывал – берег партийную кассу, не рассчитанную на такие расходы. Полковник машинально пощупал карман. Впрочем, таинственная незнакомка предусмотрела и это. Все будет оплачено заранее – недвусмысленно предупреждала записка. Идти было глупо. Упустить такую возможность – немыслимо.

Аурел задумался. Без охраны, конечно, идти не следовало. С другой стороны, какая с охраной могла быть «интимная встреча»? И что делать интергалнацболам в самом дорогом ресторане Альтаира? А ведь его ожидает женщина. И все включено. И Бром решился.

– В конце концов, один раз умираем! – мрачно рассуждал сбежавший от охранников полковник, отправляясь на опасное свидание. – Что я здесь видел? Ради чего надрываюсь? Кто не рискует, тот не живет!

Поступок вождя был необдуманным и эгоистичным. Партийному лидеру следовало бы позаботиться не только о себе. Но Аурел Бром жил не разумом единым. В конце концов, он не был каким-нибудь орионцем. Или эриданцем.

В ресторан «Прекрасный порок» Аурела пропустили сразу при предъявлении записки.

Псевдогуманоидный официант встретил его у входа, сгибаясь в низком поклоне.

– Полковник Бром? – почтительно уточнил он. – Вас ожидают в отдельном кабинете. Я провожу. Все оплачено, – явно с чужого голоса успокоил робот.

В первую очередь, Аурела поразили вкусные запахи натуральной пищи. Пахло шашлыками, молдавскими мититеями, жареными баклажанами. Этот запах Бром не перепутал бы ни с чем.

Пища на Альтаире была неплохой, но синтетической. Вкус и запах ей придавались по желанию заказчика, по вкусовым воспоминаниям молодости. Но полковник никак не мог отделаться от мысли, что, в сущности, питается теми же спиртовыми растворами, что и Бор-Ман.

В «Прекрасном пороке» все было иначе. Блюда готовились из натуральных продуктов, немедленно доставлявшихся прямо с родной планеты каждого посетителя. И стоили они соответственно. Такое удовольствие было доступно немногим.

На полковника повеяло непривычной роскошью. На минуту он вновь забеспокоился о партийной кассе, но потом вспомнил, что все оплачено заранее. Его об этом настойчиво предупредили. Два раза. И Бром решительно шагнул в распахнутую дверь указанного кабинета.

Там Аурела действительно ждали. Это была Она. Полковник узнал ее сразу. Его ждала прекрасная Мариоара. Живая! Вечно юная. Божественная!

Взглянув в холодные, льдисто-голубые, умудренные неизвестным ему опытом глаза, Бром понял: это была молодость косметических операций и золотых нитей, дорогих кремов и эротических массажей. И все равно Мариоара была необыкновенно хороша!

Бром ошибался – гуманоидное тело Винилин было абсолютно юным. Ему еще не исполнилось и месяца. Правда, хозяйка уже успела им попользоваться, но «прекрасные пороки» пока не оставили на красавице никакого следа. Бром не мог отвести от нее взгляда.

Великолепные серебристые волосы, собранные на затылке в замысловатую прическу, подчеркивали безупречную форму узкого лица. Пара кокетливых локонов небрежно струилась по щекам. Воздушный вечерний туалет обнажал белоснежные плечи, оставляя достаточно простора для работы воображения.

– Здравствуй. Ты меня узнал? Садись! – глубоким, хрипловатым, «опасным» голосом пригласила воплощенная мечта. Бром сел.

– Ближе! – заметив его робость, насмешливо улыбнулась женщина, и медленно стянула тонкую лямку с покатого плеча.

Брома соблазнили. Но не вульгарно. Позже, вспоминая этот безумный вечер и последовавшую за ним ночь, Аурел никак не мог отделить сцены прежних горячечных мечтаний от фантастической реальности воспоминаний. Да, это была сказочная ночь. Мариоара дала ему все, что обещали многолетние безумные сны. Разве только что голову не откусила – он был ей еще нужен.

Утром Бром не проснулся. Просто он всю ночь не сомкнул глаз, и утром тоже не смог заснуть, мгновенно отрезвленный словами красавицы. Пришел час расплаты.

Нежно поглаживая любовника опытной рукой по мгновенно отзывавшимся эрогенным зонам, красавица заговорила о деле. При ее прикосновениях Аурел только вздыхал – больше ни на что он сейчас уже не был способен. Так он полагал. Винилин думала иначе. Ее, правда, интересовал вовсе не секс.

– Ну и…, – спросила она своим низким, хриплым, чарующим, сводящим с ума контральто, как будто продолжая когда-то начатый разговор. На полковника упал – сверху вниз – взгляд холодных голубых глаз. – Что ты знаешь об этом Мане? Кажется, его зовут Еуджен? Никогда бы не догадалась, что он так далеко пойдет! – с некоторым уважением отметила змея. – Скорее, про тебя бы подумала! Кстати, ты-то что делаешь на Альтаире?

Не понимавший смысла вопросов Бром, насторожившийся при первом упоминании о бывшем коллеге, неопределенно кивнул:

– Так. То да се…

Винилин, равнодушно кивнув, продолжала:

– Итак, Маня?

– Опять Маня! – с ненавистью подумал плохо соображавший от усталости полковник. Ему вспомнилась нелепая измена Киприаны и разрушенный, по милости генеральского зятя, семейный очаг. – Опять он становится на моем пути! Неужели и эта тоже в него влюбилась! Я убью его!

Винилин как будто угадала его мысль:

– Ты должен убить его! – ласково сказала она, многообещающе улыбаясь.

– Маню? Зачем? – все еще не понимал Бром. – Кому он мешает? А… – до полковника внезапно дошло. Все его эрогенные зоны внезапно потеряли чувствительность.

– Почему? – у Брома хватило ума не продолжать. Само собой разумеющийся вопрос мог завести слишком далеко.

– Не слышал? Он здесь довольно известен. Руководитель партии. ГИПС. – И Мариоара в нескольких скупых, но резких выражениях охарактеризовала моральный облик удачливого беспринципного политикана: – Хитрый подонок неплохо устроился.

– М-м. Манья? – с трудом выдавил Аурел, с ужасом понимая, что было бы, случись ему в пылу страстей проболтаться и выдать свое новое имя.

Брома поражала нелепость происходящего. Только что он получил заказ на убийство самого себя. От любимой женщины. Под именем Еуджена Мани. Ему невероятно повезло, что Винилин знала удачливого карьериста в Молдове, и не догадывалась, кто скрывается под этим именем сейчас.

– Ну да. Кажется, ты его всегда недолюбливал? – припомнила бывшая змея.

– Мне надо подумать. Несколько дней, – заторопился полковник. Сейчас он не был способен принимать такие решения. С одной стороны, Маню было совсем не жаль. С другой – неизбежное разоблачение грозило ему в любую минуту. Она бы все равно догадалась. Взгляд полковника остановился на великолепном теле Мариоары. Он посмотрел ей в глаза. Хотел спросить. Начал: – И…

– И деньги, и все это ты получишь тоже. Разумеется! – угадала, как ей казалось, следующий вопрос сбывшаяся мечта. – Завтра. На том же месте. В тот же час. Но не только. Деньги ты получишь сразу после…Ну, ты понимаешь.

Не задавая ожидаемых уточняющих вопросов, полковник облегченно вздохнул и начал собираться. У него еще было несколько дней и ночей (так он полагал) бесконечного счастья. Брому не хотелось так быстро расставаться с опасной мечтой.

– Полковник! – не дождавшись расспросов, окликнула его задумчивая красавица. Винилин никогда не обращалась к любовникам по имени. Чтобы не путаться и не запоминать лишнего, она предпочитала называть их по профессиям с большой буквы: Инженер, Поэт, Астроном, или Полковник. Как сейчас. Мариоара продолжала:

– Ты можешь хорошо заработать. Тебя устроит миллион кредитов?

Зная демонстративное корыстолюбие полковника, змея была уверена в эффекте ошеломляющей воображение цифры. Винилин ничем не рисковала, зная, что после убийства с Бромом мгновенно расправятся окружавшие Манью плотным кольцом преданные охранники. До сих пор все ее попытки подкупа заканчивались неудачей.

– Оплата после выполнения, – по-своему истолковала веганка блеснувший в глазах полковника огонек. Она снова ошиблась. Волнение любовника было вызвано другим.

Аурел внезапно вспомнил, что в кармане небрежно брошенного вчера вечером на спинку кресла пиджака, в бумажнике, у него лежит немалая сумма – три миллиона кредитов (тремя купюрами). Деньги, полученные в редакции, следовало сегодня же передать Цып-Люс для поддержания энтузиазма добросовестно осуществлявших экономическую блокаду интербригадовцев. Сейчас у ребят было мало других доходов. Три миллиона для партийной кассы – жалкие гроши, которых хватило бы ненадолго.

Конечно, газетчики очень выручали – особенно в последнее время (спасибо Виорике Степановне!), но лишний миллион совсем не помешал бы. Бром серьезно задумался.

– Самоубийство? Его нынешнее блаженное состояние не располагало к подобным крайностям. Убийство подставного лица? Серьезное преступление, да и присутствие Маньи не скроешь – партия не могла остаться без лидера.

Пора было уходить. Манью где-то уже давно ждали голодные интербригадовцы и разыскивала встревоженная внезапным исчезновением охрана.

– Хорошо. Я подумаю, – поспешно целуя длинные тонкие пальцы, пообещал Бром. – До завтра.

Завтрашний день сулил ему солидную долю радостей, а о послезавтрашнем сейчас не хотелось задумываться.

На ходу биотрансформируясь и принимая привычной облик альтаирской пирамидки, полковник быстро удалялся от «Прекрасного порока».

– Идиот! – с профессиональной горечью думал Бром, ощупывая карманы. – Так вляпался. Совсем дисквалифицировался! Слава богу, партбилет на месте! Хорошо, что обыскать не успела. Забыл вытащить!

Бром не знал, что у красавицы не было необходимости шарить по карманам – шпионское оборудование работало в режиме автоматического сканирования. Винилин включила сканер из чистого любопытства. Ей очень хотелось узнать, что привлекло на Альтаир полковника Брома.

Аурел с ужасом представил реакцию таинственной Мариоары на обнаруженный в кармане любовника партбилет номер семнадцать на имя Маньи. И пообещал себе в следующий раз быть поосторожнее.

Полковник и не подозревал, что в эту минуту разъяренная шпионка, разглядывая сделанные следящей аппаратурой копии обнаруженных при сканировании предметов, проклинает себя за то же самое. С поправкой на женский род.

– Идиотка! Дисквалифицировалась! Обманул! Ограбил! Три миллиона кредитов! – именно столько обещал ей Майдо за убийство Маньи. И она ни с кем не собиралась делиться. – Шесть миллионов потерянных денег! – Кредиты, обнаруженные в карманах обманщика, шпионка тоже считала своими и искренне горевала об их утрате. – Но как он мог! Так обманул! Негодяй!

Винилин очень надеялась, что Бром завтра еще вернется, но что-то подсказывало ей, что такой шанс два раза в жизни не выпадает.