Текст книги "Энциклопедия загадочного и неведомого. Полтергейсты."
Автор книги: В. Винокуров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)
Вскоре к Щапову приехала комиссия, назначенная распоряжением самого генерал-губернатора, возмущенного вздорными, по его мнению, слухами о происходящем на хуторе. Председателем комиссии был назначен инженер-технолог А. Ф. Акутин чиновник особых поручений при губернаторе. Алутинд тоже случайно обнаружил, что если по чему-то просто постучать, "да еще с разнообразием", то вce звуки, как бы в ответ, воспроизводятся совершенно точно! Это его несказанно удивило, но он во всем подозревал Елену, жену Щапова. Но она спала. О том, что было далее, я расскажу словами Щапова:
"Это Акутина ужасно взволновало, и он долго ходил молча, задумавшись и отдуваясь. Затем опять подсел (к спящей Елене. – И. В.) и начал спрашивать о разных событиях из области политики, литературы и прочего, например, о ходе бывшей тогда франкогерманской войны – и ответы звуками получались до того верные и точные – как о времени событий, так и о месте и лицах, – что только постоянно и внимательно, толково читавший газеты мог давать такие ответы, но никак уж не жена моя, не бравшая почти в руки газет, которых, кстати, в доме в ту пору мы не получали… При этом Акутин задавал вопросы и на иностранных языках – французском и немецком, и результат был один: верность и безошибочность, что утверждал уже сам спрашивающий, так как большая часть из нас не знали этих языков. Это так заняло Акутина, что он пустился уже в отвлеченность, спрашивая, например, о деятелях немецко-французской войны, – пожелал узнать ее результаты. Кто одержит победу? Отвечено – французы и президентом будет Гамбетта…
Тут дух ошибся: победили немцы, а Гамбетта так и не стал президентом.
Тут уж я вплотную, что называется, пристал к Акутину – что же это такое? Если это опять-таки как-нибудь незаметно для нас жена моя проделывает шорохи (мы все-таки еще думали тогда про себя: не оплачены ли мы как-нибудь ею?), то как же она, например, буквально не читая газет (это я положительно утверждаю), может знать о событиях войны, о деятелях ее и прочих эпизодах, о которых она, наверное, и во сне не видала… А потом: каким образом получались точные ответы на вопросы, задаваемые по-французски и по-немецки, когда она <…> знала по-французски только чуть ли не одну азбуку, а немецкому языку и совсем не училась? Понятно, что Акутин волновался при этом больше, чем мы, прося оставить его пока в покое, и не ложился остальную часть ночи, прошагав до утра в глубокой задумчивости".
Наутро же Акутин окрестил странную силу словом "еленизм" – по имени жены Щапова, придя к выводу, что "эти проявления не подходят ни под одну из общеизвестных и принятых в науке рубрик". Инженер-технолог сделал ту же самую ошибку, что сто двадцать лет спустя повторил болгарский писатель Д. Делян: он думал, что источником сведений служит Елена (Деляну предполагал, что Кики или Даниела), в то время как им был он сам, а стучащий дух лишь считывал с него информацию. Однако предсказать исход войны Акутин был не в силах, несмотря на чтение газет, и ничем не мог помочь странной силе. Вот она и опростоволосилась.
Однако в некоторых случаях эта неведомая сила проявляет способность не только к телепатии, но и, похоже, к ясновидению. Примером тому служит
вспышка в немецкой деревне Диббесдорф, которая началась 2 декабря 1767 года в шесть часов вечера в доме некоего Кессельгута. К счастью для домочадцев, кроме неизвестно почему раздающихся звуков, больше ничего необычного не происходило. Естественно, вскоре люди догадались вступить с духом в связь, и тогда оказалось, что он знает правильные ответы на все вопросы, но особенно любит те, что требуют счета. Например, один из крестьян спросил, сколько всего пуговиц на его одежде. Дух простучал тридцать шесть раз. Когда сосчитали пуговицы на кителе, жилете и брюках, их действительно оказалось тридцать шесть. Бюргер, приехавший в деревню, спросил, указывая на свой увесистый мешок с пфеннигами, сколько в нем монет. В ответ дух простучал 681 раз. Владелец мешка не пожалел труда, пересчитал монеты и убедился, что ответ правилен. Дух совершенно точно определял число золотых, серебряных и медных монет, талеров, грошей и пфеннигов, четырех– и двухгрошовых монет в кошельках у присутствующих, которые и сами не помнили в точности, сколько их было.
Вскоре чудо в Диббесдорфе стало известно по всей Германии, и тысячи любопытных устремились в дом Кессельгута, теснясь в нем, как сельди в бочке. Тем не менее, дух всегда отстукивал столько раз, сколько человек находилось в жилище в данный момент. Происходящим заинтересовались в придворных кругах, на место выехали братья-герцоги Карл и Фердинанд все их вопросы к духу "были удовлетворены самым точным образом".
Поскольку расследование, предпринятое местными чиновниками, оказалось бесплодным и не прояснило суть чуда, двор распорядился провести новое силами некоего физика и одного юриста. Почтенная комиссия на своем заседании предположила, что причиной стука могут быть подземные ключи. В середине января стали сверлить глиняный пол в комнате, где стучало. Когда достигли глубины в восемь футов и вынули сверло, хлынувшая из отверстия вода тут же затопила комнату. Дух же продолжал стучать с видимым удовольствием.
Физическая гипотеза не прошла – принялись за юридическую: "…вероятно, тут скрывается обман и дерзкая шутка". Подозревался ухажер одной из прядильщиц, что работали по найму в "нехорошем" доме. Отдали приказ домохозяйкам в назначенный час задержать всех работников и не выпускать их из комнат. В тот же час комиссия отправилась к Кессельгутам, но дух продолжал стучать как ни в чем не бывало.
Комиссия переключила внимание на хозяина и хозяйку дома: если они и не были зачинщиками, полагали юрист и физик, то хотя бы должны знать причину стуков. Но расследование начали с домочадцев прежде всего – с придурковатой няньки Кессельгутов. Ее вызвали в суд и потребовали сказать, кто стучит. Поскольку нянька, как думала комиссия, запиралась, ей пригрозили смирительным домом. Не помогло. Тогда юрист указал на большой кошелек с деньгами и пообещал няньке: если она скажет, кто стучит, кошель будет ее. Нянька, соблазненная суммой, показала на хозяйку, но не смогла объяснить, как она стучит и в чем причина ее злого умысла. В конце концов, нянька отказалась от своих показаний, уже занесенных в протокол. Но следствие вызвало на допрос Кессельгута с супругой. На очной ставке нянька со слезами уверяла следователя, что ее соблазнил кошелек с деньгами, и потому-то она и оговорила хозяйку. Однако признание в лжесвидетельстве не помогло, и супругов тотчас же препроводили в смирительный дом, то есть в тюрьму. Стуки в их жилище тем не менее продолжались. Однако супругов выпустили из тюрьмы только через три месяца. Комиссия же, закончив следствие, отправила в высочайшую инстанцию такое заключение:
"Были испробованы все средства для расследования этого дела, но ничего, что бы пролило на него свет, не было открыто. Объяснение этого дела принадлежит будущему".
Стучащий дух обитал в доме безвинно пострадавших супругов до марта, затем переселился в соседние деревни Эссегоф и Лере, сопровождая уволившегося от Кессельгутов работника, переходившего с одного места работы на другое. Новые же хозяева, понявшие, что к чему, каждый раз его выгоняли. Однако молчали, не желая подвергаться судебным преследованиям…
Автор позволил себе несколько увлечься очередным трагическим поворотом в судьбе несчастных жертв лукавого и темного феномена. Однако пора заканчивать тему и переходить к изложению графических способов связи с шумными духами. Но прежде чем я сделаю это, следует остановиться на одном принципиально важном открытии, которое предоставило возможность стучащим духам самим проявлять инициативу и доводить до сведения человека все то, что их беспокоит. Открытие связано с использованием азбуки для связи с духами.
Оно было сделано в ночь на 1 апреля 1848 года и как бы специально оказалось приуроченным к Международному дню смеха. Событие имело место в доме семейства Фоксов, в котором оно жило с 11 декабря 1847 года, в местечке Гайдсвил, штат Нью-Йорк, на Американском континенте. К тому времени при супругах находились лишь младшие дочери: Маргарет двенадцати лет и Кейт девяти.
Почти сразу же по вселении дом показался новым его обитателям каким-то чрезмерно шумным и беспокойным, но они все приписали мышам и крысам. В январе 1848 года шумы приняли характер стуков, они продолжились и в феврале. Потом задвигались стулья, со спящих сдергивались одеяла, на девочек что-то как бы наваливалось. В марте стуки стали раздаваться сильнее и чаще, иногда принимая форму ударов. Супруги исчерпали все возможности обнаружить причину странностей, серьезно осложнявших жизнь.
И вот 31 марта семья, истомленная бессонными ночами, желая воспользоваться внезапно наступившим затишьем, решила лечь спать пораньше. Родители перенесли кровати дочерей в свою спальню и строго-настрого наказали им не говорить о стуках, даже если те послышатся. Но не тут-то было. Едва госпожа Фокс уложила дочерей и собиралась лечь сама, как послышались стуки. Они продолжали раздаваться, несмотря на то, что мать сердито выговаривала дочерям не обращать на них внимания. Стуки делались все громче и резче. Стало уже не до сна. Ночь была ветреная, и госпоже Фокс показалось, что стучат рамы. Глава семьи встал и подергал некоторые из них, желая проверить, насколько плотно они сидят. Кейт, отчасти уже привыкшая к стукам, заметила, что каждый раз, когда отец дергает раму, в ответ раздается стук. Тогда она, повернувшись в сторону звука и щелкнув большим и указательным пальцами, произнесла: "А ну-ка, дружок, повтори!" В ответ тотчас же раздался стук.
Тогда Кейт принялась разнообразить задания. Она беззвучно сложила большой палец с указательным и стала ждать ответа, который не замедлил явиться. Кейт позвала маму: "Смотри, смотри!" – сказала она, беззвучно сводя оба пальца. И каждый раз в ответ раздавался стук.
Это крайне заинтересовало мать. "Сосчитай до десяти!" – произнесла она. В ответ раздалось десять стуков. "Сколько лет Маргарет?" раздалось двенадцать ответных ударов. "А Кейт?" – послышалось девять. "Сколько у меня детей?" – семь ударов, ответ явно неправильный, их было шестеро. "Попробуй еще раз" – и вновь семь ударов. Внезапно у госпожи Фокс мелькнула одна мысль: "Все ли они живы?" нет ответа. "А сколько в живых?" – шесть ударов. "Сколько умерло?" один удар, все верно.
Затем она спросила: "Кто ты? Не человек ли?" – нет ответа. "Дух?" один стук. "Могут ли тебя услышать соседи, если я позову их?" – один стук.
Тогда госпожа Фокс попросила мужа позвать соседку. Та пришла, смеясь, но веселость ее вскоре как рукой сняло: на все свои вопросы она получила верные ответы.
Вскоре, уже поздней ночью, в дом стали стекаться соседи. Собралась толпа до восьмидесяти человек. Люди тут же стали предлагать каждый свои вопросы, ожидая ответного стука. Если же его не было, следовало изменить смысл вопроса на противоположный, и тогда в ответ раздавался стук. Стало ясно, что один стук означает "да", а его отсутствие "нет".
Затем проявили интерес к судьбе стучащего духа, который поведал о себе немало любопытного: оказывается, он был коробейником, но четыре года тому назад прежний хозяин дома убил его с целью ограбления, а труп закопал в подвале.
Однако процедура вытягивания сведений из стучащего духа была крайне продолжительной. Например, прежде чем дух стукнул при произнесении фамилии убийцы, пришлось назвать вслух фамилии чуть ли не всего взрослого населения городка. Когда же задались целью узнать, как звали убитого, один из местных жителей, некто Дюслер, применил неслыханное ранее новшество: он стал вслух произносить буквы алфавита, спрашивая после каждой, не с нее ли начинается имя, а потом отчество (второе имя) несчастного. Ответные стуки раздались против латинских букв С и В, но попытка сложить имя-отчество полностью тогда не удалась. Это было сделано несколько позднее. Оказалось, убитого звали Чарлз Б. Росма (Charles В. Rosma). Но лишь четыре месяца спустя люди догадались получить от стучащего духа посредством азбуки первое сообщение.
Как известно, вспышка полтергейста в доме семейства Фоксов положила начало эпидемии спиритизма, захватившей в свои сети десятки миллионов землян. Как писал в 1859 году английский исследователь Роберт Дель Оуэн, "…простая дочь янки, девятилетний ребенок, увлекшись забавным наблюдением, вдруг сделала на этом пути новый важный шаг, и от нее пошло все это движение, которому, как бы мы ни смотрели на него, нельзя отказать в известном влиянии на образованный мир".
Изобретенный Дюслером способ общения со стучащими духами впоследствии стал почти повсеместно употребляться спиритами на медиумических сеансах, а потому получил широкую известность. Поэтому неудивительно, что, когда в 1876 году в английском городе Кингстоне в доме местного стряпчего поселился привязавшийся к его десятилетней дочери Флорри стучащий дух, с ним довольно быстро догадались установить связь, произнося вслух буквы алфавита, и дух отвечают стуком на ту, которую следовало выбрать. Таким образом, он сложил свое имя – Walter Hussey и сообщил, что он маленький мальчик. По словам матери Флорри, девочка по ночам общалась с духом мальчика с помощью алфавита. Содержание и орфография ответов ее невидимого собеседника вполне соответствовали уровню ребенка возраста Флорри.
Общение со стучащими духами посредством азбуки составляет как бы переходную форму к столь же оригинальному и не менее информативному способу связи с ними, который можно назвать графическим, – с помощью рисунков, картинок и даже письменной речи.
Записки от Барабашки. Графические способы общения с шумными духами включают в себя использование главным образом письменной речи, а также чертежей, картинок, иногда цветных рисунков и прочих способов визуального представления информации, вплоть до использования печатных машинок, факсов и компьютерных принтеров. Похоже, что именно духи в ряде случаев проявляли инициативу в установлении подобного способа связи с человеком. Люди же почему-то с очень большим трудом осознали подобную возможность, и то лишь к середине прошлого столетия, хотя одна из первых ставших известными подсказок со стороны духов имела место еще в 1651 году.
Тогда в доме английского врача и священника Джона Пордейджа (1607 1681) вспыхнул один из самых фантастических в истории человечества полтергейстов, возможно, первый в странной цепи событий, породивших спустя два столетия эпидемию увлечения землян спиритизмом, в связи с чем я подробно рассмотрю этот случай в книге "Духи и медиумы". Сейчас же отмечу, что на стеклах окон и черепице дома Пордейджа оказались запечатленными все те необычные и гротескные фигуры людей и животных, что виделись людям в образах призраков. А на черепице камина появилось изображение двух полушарий земли, на них – фигуры людей и животных, которые, как на стеклах и черепице дома, казались живыми и как бы движущимися. Рисунки оказались несмываемыми, и от них удалось избавиться лишь с помощью зубила и молотка: по общему мнению, происхождение живописи было дьявольским, несмотря на чудесную выразительность и привлекательность изображенного.
Согласно Гоулду и Корнеллу, из 500 вспышек полтергейста в 23 (5 процентов) появлялись записки, рисунки и другие формы графического представления информации, причем в 9 случаях до 1873 года, в 14 – в период 1873 – 1975 годов.
Конечно, во времена почти поголовной неграмотности среди большей части землян духам было сподручнее общаться посредством стуков – сами-то они уже давно освоили грамоту, правда, лишь на уровне первоклашек, но поскольку еще немногие из людей владели этим искусством, духи испытывали определенные трудности в поиске грамотных собеседников. В ряде случаев им везло.
Я уже останавливался на двух вспышках полтергейста конца семнадцатого века, в которых неведомо как появлялись странные письменные сообщения, но есть резон вернуться еще раз к этим примерам. Так, в апреле 1695 года в доме шотландского масона Эндрю Мэкки вдруг стали обнаруживаться клочки бумаги с бессвязным набором слов, написанных кровью или какой-то жидкостью красного цвета. А в первой половине мая 1696 года некий демон, привязавшийся к молодому послушнику Карло в одном из неаполитанских монастырей, принялся писать на стенах или кусках бумаги в высшей степени эксцентричные либо угрожающие послания по-латыни, причем чудовищно безграмотные. II мая, когда наставник послушников был уже в постели, ему "пришла" довольно-таки объемистая рукопись от демона с указанием, что ее "необходимо вывесить в общественных местах". 13 мая ночью Карло схватился врукопашную с демоном. На рясе послушника остался неуничтожимый след лапы дьявола, а на стенах комнаты, где произошла схватка, наутро нашли отпечатки двух ужасных фигур. Пришлось их закрасить, поскольку, как и у Пордейджа в 1651 году, изображения не поддавались соскабливанию. В середине января 1697 года уставшие от проделок дьявола монахи отослали Карло на время домой. Там, в ответ на окуривание благовониями, демон выставил переполненный зловонными экскрементами ночной горшок с надписью: "Каково божество, таково и благоухание"…
Надо ли говорить, что и масон Мэкки, и послушник Карло, и наставник последнего – все они были людьми грамотными. Однако так и не догадались вступить в письменную связь с феноменом: видно, такую возможность они просто не допускали или их религиозные убеждения не позволяли им сделать это.
После неаполитанского полтергейста 1696 – 1697 годов прошло почти полтораста лет, прежде чем шумные духи вновь стали демонстрировать свою грамотность, причем повсеместно. Похоже, они таким образом среагировали не столько на возросший уровень образованности людей, сколько на их почти поголовный интерес к спиритизму, предоставившему возможность неизвестных ранее способов связи с духами. Поэтому неудивительно, что уже в случае Фелпсов (Стратфорд, штат Коннектикут) 1850 – 1851 годов, о котором уже была речь, в доме стали появляться записки и письма, а стены покрыли исполненными мелом угрожающими надписи. Письменные послания внезапно обнаруживали в самых неожиданных местах. Некоторые из них оказывались поддельными письмами шутливого содержания, подписанными местными священниками. В других случаях это были начертанные на обрывы бумаги записки. Однажды преподобный Фелпс что-то писал за столом, будучи один в комнате. Отвлекшись на мгновение, продолжил работу, но только что положенный чистый лист бумаги вдруг оказался исписан крупными буквами, причем чернила даже не успели высохнуть. Надпись гласила: "Очень хорошая бумага и просто чудесные чернила для дьявола".
Все записки и письма, иногда возникавшие как бы из воздуха, тщательно собирались и хранились. Их содержанием в основном были злые и несколько ребяческие насмешки над коллегами Фелпса и некоторыми другими лицами. Но вскоре начались самовозгорания. Казалось, их целью было уничтожение коллекции записок, которые неожиданно вспыхивали, оставляя лишь кучки пепла. С абсолютно идентичными явлениями мне не раз приходилось встречаться лично, впервые – весной 1987 года, когда я принимал участие в расследовании вспышки в семье Романенковыхна улице Молдагуловой в Москве. В то время все причастные к этому делу лица – и исследователи, и соседи, и знакомые потерпевших, следственные и милицейские работники – не сомневались, что записки изготавливает и подбрасывает сам мальчик. Было, правда, несколько смущавших меня моментов, которые я тут же "объяснил": некоторые записки по прочтении возгорались (они могли быть пропитаны самовоспламеняющимся составом), иногда сразу появлялось слишком много записок (но они могли быть заготовлены заранее), бывало, что в записке, называлось неизвестное мальчику имя впервые пришедшего человека (но это еще надо доказать!), и пр. Я полагал, что грубый до неприличия тон записок – следствие известной раскованности подростка, но его мама со слезами на глазах уверяла меня, что при всей его "раскованности" такое на него никогда еще не находило…
В этом случае огнем были уничтожены все записки, хранившиеся в квартире, и лишь четыре, унесенные теми, кому они адресовались (в том числе и полученная мною дерзко неприличная), попали к следователю для графологической экспертизы. Как оказалось, они были исполнены незнакомым почерком, во всяком случае не мальчика.
Но возвратимся в век минувший, когда в конце пятидесятых годов в одном из домов американского города Медина в семье одного очень уважаемого гражданина поселился крайне дурно воспитанный дух. Он не только стучал, но и откалывал весьма неприличные шутки в адрес двух молодых дочерей главы семейства. Например, любил стаскивать с них постельные принадлежности, обычно в самое неподходящее время. Потом дух стал говорить. Но больше всего ему нравилось общаться не голосом, а посредством переписки: "Писание было любимым развлечением этого замечательного духа. Он писал записки и бросал их на пол очень часто. Его почерк был ужасен, а орфография – такого же рода".
В 1862 – 1863 годах некий злокозненный дух вселился в семейство, спасавшееся от него частыми переездами в пределах Киевской губернии. Постоянно раздавались стуки, летали, падали, исчезали предметы, полы заливались водой, рвалась и резалась одежда, слышались наводящие ужас хохот и кошачье мяуканье. В лица летели игральные карты, ножи и ножницы, из запертого комода исчезали вещи, но самое непонятное – этот проказник знал мысли и намерения каждого члена семьи! Дети были полумертвы от страха. Если просили отдать взятую вещь, она возвращалась. Но на устные вопросы никто не отвечал. Специально на ночь спрятанная за пазуху свеча исчезала и оттуда.
В конце концов, одна из соседок посоветовала обратиться в церковь, заказать службу по умершим. В час, когда шла служба (эта лютеранская семья заказала службу в католическом костеле), вся семья была дома. И тут на стол упала написанная по-русски записка:
"Я теперь чрез вас спасен, я вам очень благодарен и в знак благодарности буду от вас отвращать несчастья; теперь будет в вашем доме благополучие; вещи я вам возвращаю: ботинок в шкафе в подушке зашит, чепчики в столе на кухне, чайную ложечку соседка принесет, и я ухожу".
Спросили автора записки, почему же раньше не сообщал это. Тут же на стол упала вторая, написанная также по-русски: "Я был нем, и не мог говорить, я должен был это делать, потому что это было вам назначено и если бы терпеливее переносили, то в половину того не было бы. Вам это было назначено, дабы вы узнали зло и добро и верили; как будете верить, так вам и будет". Вскоре появилась и третья записка: "Теперь я назначен вас защищать". И дух стал защищать семью и помогать ей. Если, например, в семье случается ссора, тут же летит записка: "Лучше было бы, если бы вы мирно жили". При высказывании намерения куда-нибудь ехать запиской же выражалось одобрение поездки или совет отложить ее, если предвиделась какая-либо опасность. Все послания подписывались инициалами S. J.
В сентябре 1878 года в городе Амхерсте, Канада, началась вспышка полтергейста, считающаяся одной из наиболее ужасающих по неистовости проявлений за рею историю феномена. Объектом нападений была девятнадцатилетняя Эстер Кокс, незамужняя сестра жены хозяина дома.
Все началось с поисков мыши, которая, считала Эстер, забралась под ее одеяло. Поиски ни к чему не привели. Около десяти часов вечера следующего дня девушка внезапно выпрыгнула из кровати с криком: "Боже мой, что со мной происходит? Я умираю!" Вбежали домашние, видят: волосы Эстер стоят дыбом, глада почти вылезли из орбит, лицо побагровело, тело невероятно разбухало прямо на глазах. Эстер дико кричала от боли. А по всему дому раздавались громовые удары – будто сам дом рушится! Но постепенно все прошло, и несчастной удалось поспать в оставшуюся часть ночи. Новое нападение на Эстер случилось четырьмя днями позднее, и опять когда она уже легла спать. С нее сбросило одеяло, ее тело вновь стало невероятно разбухать, одеяло неоднократно рвалось само собой, а из кровати раздавались ужасающе громкие стуки.
Вновь сбежались домашние. Стало очевидно, что нужна помощь. Вызвали доктора. Он проявил живой интерес к медицинской стороне дела, но рассмеялся, услышав рассказ о невероятных, с его точки зрения, событиях. Эстер же была в шоке. А подушка то выскальзывала у нее из-под головы, то вновь возвращалась на место. К этому времени стуки превратились в царапанья. Внезапно все, к их ужасу, почему-то пришли к мысли, что царапанья – не что иное, как попытка связаться с ними. И тут же увидели слова, которые медленно возникали на стене спальной комнаты. Они казались как бы выгравированными: "Esther Сох, You Are Mine To Kill". Фраза составлена как бы нарочито неграмотно, подобно "моя твоя не понимай". Возможны два варианта перевоза: "Эстер Кокс, ты должна меня убить" или же: "Эстер Кокс, я убью тебя". Как только эти зловещие слова окончательно вырезались, стали раздаваться удары, да с такой силой, что от стены отвалился кусок штукатурки.
Эту странным образом возникшую фразу семья сохранила. По свидетельству В. Хаббала, известного писателя того времени, который лично наблюдал полтергейстные проявления в том доме, слова были похожи на гравюру, выполненную тупым металлическим инструментом.
Письменные сообщения нередко появлялись и во время спиритических сеансов, а иногда – и по окончании, дома у некоторых из их участников. Вот что рассказывает один из них о сеансе 16 декабря 1886 года и его последствиях: "Письменные сообщения ползали довольно часто, иногда в продолжении одного сеанса до пяти-шести записок. Один раз мы сидели довольно долго, и почти никаких явлений не было, только я заметил, как будто что-то упало на стол (сидели мы более получаса); зажгли свечу, оказывается, на столе лежит маленький кусочек бумажки, на нем нарисована чернилами ветка и груша, рисунок очень хороший, и внизу написано мелким почерком "Всем вам подарок", но что замечательнее всего, оказалось, чернила не успели еще высохнуть! Сидели мы в абсолютной темноте, никто из нас из-за стола не вставал и в комнату к нам никто не входил, чернила же стояли в соседней комнате на столе". 16 декабря рассказчик пригласил после сеанса двух его участников остаться переночевать. Легли. Через несколько минут раздались стуки, началось передвижение предметов, стали ощущаться прикосновения к телу. На потолке в соседней со спальной комнате нашли написанное карандашом крупными буквами слово "Некрасов".
Увлеченные спиритическими сеансами, люди искренне верили, что переписываются с духами. В наши же дни некоторые пораженные полтергейстом семейства истово верят, что получают записки от инопланетян, – сам тому не раз был свидетелем…
Послания от шумных духов приходят разными способами, чаще всего их просто-напросто обнаруживают где-либо уже готовыми, иногда записки как бы откуда-то выпадают, но надписи очень редко возникают прямо на глазах очевидцев, как это было в знаменитой вспышке говорящего полтергейста 1889 года в семье канадского фермера Джорджа Дэгга; на этом случае я подробно остановлюсь чуть позже, а про записки расскажу сейчас.
Спустя ровно два месяца после начала напастей к Дэггам 15 ноября 1889 года приехал с целью проверки слухов о необыкновенных событиях член Королевской канадской академии искусств Перси Вулкок. В процессе беседы с хозяином, домочадцами соседями и самим духом ученый узнал, что его мнимый собеседник может еще и писать, поскольку в доме обнаруживались непонятного происхождения записки. Тогда ученый вслух попросил духа написать ему что-либо для его знакомых, с тем, чтобы предъявить записку как доказательство верности слухов. Невидимка отнекивался, но после долгих препирательств наконец-таки изъявил согласие сделать это. Дело было утром, беседа протекала в сарае в присутствии самого Вудкока, а также хозяина дома и его приемной дочери, одиннадцатилетней Дины, с которой и были связаны все странности, наблюдаемые в доме и вокруг него. Принесли в сарай чистый лист бумаги, карандаш, положили на скамью и сообщили духу, что все готово. Карандаш тут же принял вертикальное положение и на глазах трех очевидцев заскользил заточенным концом по поверхности бумаги. Как только писание прекратилось, и карандаш упал набок, Вудкок подошел к скамейке, внимательно прочел написанное и сказал, обращаясь к автору послания с укоризною: "Ведь я просил тебя написать что-нибудь приличное". В ответ раздался сердитый голос: "В таком случае я украду у тебя карандаш!" и почти немедленно тот сам собой поднялся над скамейкой и был с неистовой силой отброшен в самый дальний угол сарая.
На этом шумные духи не остановились – они все продолжали удивлять донельзя изумленное человечество иногда чудовищно безграмотными и изысканно неприличными посланиями в эпистолярном жанре. Так, в одном из домов в некоем местечке Курской губернии зимой 1891 – весной 1892 года стали слышаться стуки, шаги, кашель, голоса. Швырялись различные предметы, мебель переставлялась с места на место как бы сама по себе. Хозяева применили уже общеизвестный к тому времени спиритический прием: попробовали вступить в связь с духом посредством закодированных стуков, а вскоре стали получать стуками же ответы на письменные и устные вопросы, безотносительно к тому, задавались ли они хозяевами или их гостями. Ответы приходили даже на чужие вопросы, никому из присутствующих не известные. Причем и на написанные на листке бумаги, вложенном в запечатанный конверт, а иногда и в несколько вложенных друг в друга и также запечатанных конвертов. Правда, изредка вопросы лишь воспроизводились, а ответов не поступало. К удивлению хозяев, в доме стали появляться записки. Как-то пригласили местного батюшку с матушкой – показать это чудо. Батюшка пришел, долго смеялся и не верил. При нем взяли чистый лист бумаги, показали ему, положили в коробку вместе с карандашом, на коробку возложили руки. В конце концов, на листке появилась фраза, написанная мелким красивым почерком: "Если будете показывать, все кончится". И подпись – "Дух" (как говорится, каждому по вере; сто лет спустя стали подписываться "инапла"). Почерк не был похож ни на один из известных присутствующим. Но появлялся и другой. Незадолго до прихода батюшки было безграмотно написано круглыми буквами "Сергей", потом по-французски – rais (спица, возможно – луч) и fini (конечный).
