Текст книги "Энциклопедия загадочного и неведомого. Полтергейсты."
Автор книги: В. Винокуров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)
Я невольно вспомнил Зинаиду Прокопьевну из-под города Николаева. В записке она была названа "теткой Зиной". Правда, мне черт в племянники пока не набивался, называл по фамилии, а не "дядя Игорь". И на том спасибо.
Завершение истории с записками наступило через два дня. Я пришел вместе с А. А. Шладинским и корреспондентом одной из всесоюзных газет. В основном при нас было спокойно, лишь однажды мой портфель перекочевал из коридора на диван спальной комнаты, шапка с шарфом Вовиной мамы оказалась на полу, да чудесная меховая шапка корреспондента – в раковине ванной комнаты: там из перевернутой вниз дном шапки, как из переполняемой кастрюли, потоками стекала холодная вода. Шапку первым обнаружил я, закрыл кран холодной воды и сообщил о случившемся владельцу. Все искренне переживали. Я попытался разрядить обстановку, сказал, что это второй такой случай, первый из мне известных, произошел со мной. Это действительно было несколько лет тому назад, причем в одной из раковин оказалась моя зимняя шапка, в другой – мой зимний ботинок. Я говорил и чувствовал, что даже если бы соврал, что и мое пальто оказалось в ванне с водой (чего не было – того не было), то и это не послужило бы утешением…
Ну а хозяев обуревал вопрос: ехать – не ехать? И меня тоже. Уж больно напористо, с какой-то, я бы сказал, нездоровой прямо-таки настойчивостью, Апапыня гнал всех нас в деревню. Очень уж это било подозрительно. И меня зачем-то вовлек в эту историю. Что бы все это значило? Ехать – не ехать? Хозяева пытались получить ответ от меня, я – от них…
Помимо чисто бытовых трудностей (неисправная машина, скользкая долгая зимняя дорога) было какое-то почти неуловимое ощущение, что кому-то очень нужно, чтобы квартира хоть на время опустела. Чувствовалась как бы чья-то воля, чье-то почти непреодолимое желание… И вот это-то и было более всего подозрительно. И тут, в процессе обсуждения, пришла записка (было уже около десяти часов вечера). Она гласила: "Рискните только когда вы съездиете то я уйду". Именно тогда мы твердо решили не ехать.
С тех пор больше записок вообще не было.– Но зато, как и было обещано, возобновились возгорания. С некоторыми перерывами они продолжались до начала августа. Может, зря мы не послушали Апапыню? К тому же в конце марта – начале апреля к огню добавилась вода. Сначала – капельки на потолке, потом их становится все больше и больше, далее вода льется потоком, обливает Владика с головы до ног и с ног до головы. А первого апреля (интересная дата) в коридоре на полу водными струйками было выписано: "апапыня"…
Последний, из известных мне случаев появления полтергейстных надписей, имел место осенью 1994 года в Москве и был связан со вспышкой в семье Трошиных. Наряду с самовозгораниями на кафеле кухни и ванной комнаты появились буковки и рисунки шариковой ручкой. В ванной – "слово из трех букв", как дипломатично сообщалось в прессе, на кухне изображение огня и надпись: "Уйду. Уйду 21 сент.". Конечно же, автор надписи не сдержал своего обещания – такие личности обычно не отличаются обязательностью, им наврать – что плюнуть…
Помимо записок и стуков с шумными духами иногда можно общаться при помощи устной речи. Рассмотрим проблему голосовой коммуникации с феноменом.
Говорливые невидимки. Английский исследователь А. Оуэн как-то обронил такую мысль: если полтергейст способен извлекать звуки (стуки, удары и прочее) из твердых тел, то нет никаких оснований отказывать феномену в способности издавать модулированные, скажем, человеческой речью звуки. Правда, остается сомнение относительно подобной возможности. Так, за «произносимыми» полтергейстом воплями, визгами, воем вовсе не обязательно должен стоять какой или чей-либо интеллект. Однако когда феномен начинает разговаривать, вступать в беседу и даже пререкается с человеком, трудно отказаться от мысли, что за всем этим кроется некий интеллект того или иного уровня сложности. Случаи подобного рода не только интересны сами по себе, но и позволяют составить представление о «личности» и «интеллекте» феномена. Они могут стать как бы отправной точкой для вынесения суждения, какая из гипотез полтергейста истинна: или это некая самостоятельная и независимая от человека-носителя сущность, или проявление неосознаваемого Я самого носителя.
Как бы то ни было, но факт остается фактом: согласно Гоулду и Корнеллу, напомню, в 130 случаях (26 процентов) из 500 во время вспышек полтергейста раздавались голоса и слышались звуки, подобные издаваемым голосовым аппаратом человека. Однако речевые контакты с феноменом относительно редки: среди известных мне случаев я обнаружил около пятидесяти вспышек говорящих полтергейстов, что, в общем-то, не так уж и мало, судя по редкости самого феномена. По-видимому, одним из первых на памяти человечества подал людям голос невидимка, с которым была связана вспышка 856 – 858 годов в немецком городе Кембдене; о ней я уже говорил. Сейчас же хотелось бы представить некоторые другие, более поздние, случаи, которые мною еще не затрагивались. Один из них, едва ли не самый выдающийся, имел место в 1666 году в Москве, однако его последствия проявляются до сих пор. Об этом поведал этнограф и фольклорист, профессор (римской словесности и древностей) Московского университета Иван Михайлович Снегирев (1793 – 1868).
В книге "Москва. Подробное историческое и археологическое описание города", изданной в 1865 году, он кратко помянул весьма необычное событие, на которое, по его словам, намекает известная московская поговорка у черта на Куличках, отзвук тех странных явлений. Все последующие описания того необыкновенного события опираются на краткий пересказ, сделанный Снегиревым. Меня же заинтересовал первоисточник. Ведь в нем могли содержаться подробности, опущенные ученым, но крайне важные для более глубокого понимания тех давних необычных событий.
И я стал искать его. Когда нашел, понял, что ожидания не обманули меня. Это было "Житие преосвященного Иллариона, митрополита Суздальского, бывшего Флоришевой пустыни первого строителя" – памятник начала восемнадцатого века. А интересовавшее меня событие записано со слов очевидца – монаха Марка – "яко он в то время с преподобным сам в тех богадельнях был и самовидец сему бысть"!
С помощью Снегирева и по другим источникам установил место и время того странного события. Оно произошло в нищепитательнице, то есть богадельне, устроенной первым патриархом Московским Иовом при церкви, сооруженной в честь святых бессребреников, праведников-целителей Кира и Иоанна. Стояла она на Кулижках, за Варварскими вратами, близ Ивановского монастыря, в Белом городе – в Москве. Церковь эта, сообщает Снегирев, достопамятна была своей богадельней, в которой жили старухи, воспитывавшие сирот и подкидышей, а также духовным подвигом блаженного Иллариона (1632 – 1708). Время же свершения того духовного подвига приходится на осень и зиму 1666 года.
Название Кулижки (Кулишки) в Москве сохранилось. В частности, в названии церкви Всех Святых на Кулишках, построенной в XVII веке в честь русских воинов, павши на поле Куликовом. Она стоит в самом центре Москвы, на Старой площади, рядом с выходом из метро. 26 мая 1988 года на храме была установлена охранная доска с соответствующей надписью. Вот где-то там же, на Кулижках, стояла и та достопамятная богадельня.
Итак, что же рассказал отец Марк о событии, не только смутившем своей несуразностью, невиданностью умы москвичей того времени, но и нарушившем душевный покой самого царя Алексея Михайловича?
Родился в 1629 году. Годы царствования – 1645 – 1676.
Оказывается, в нищепитательницу патриаршую "по действу некоего чародея вселился демон и живущим тамо различные пакости творяще"!
Этот демон делал старухам всякие пакости: не давал им покоя ни днем ни ночью, громко выкрикивав разные непристойности, сбрасывал людей с постелей и лавок, стучал и гремел на печи, на полатях и в углах. Происходящее дошло до сведения набожного Алексея Михайловича и всерьез обеспокоило его. Он повелел священникам молитвами изгнать того злокозненного беса. Но духовного чина мужи, несмотря на многократные попытки, в этом нисколько не преуспели. Они лишь вызвали у дьявола неимоверное раздражение, так что он начал обличать их самих в разных беззакониях! Дьявол, как лев, стал укорять священников все свирепее, "грехи тех яве сказуя, обличаше и постыдаше", наведенным ужасом и битьем изгоняя их прочь. Было от чего прийти в смущение!
Тогда один из приближенных царя указал ему на преподобного Иллариона, оказавшегося в то время в Москве. Был Илларион еще молод – возраст его едва перевалил за возраст Христа. Но уже славился способностью молитвами своими прогонять нечистых духов, И повелел царь вызвать к себе преподобного. Посыльный встретил Иллариона в пути. На преподобном была овчинная шуба, лычным плетнем подпоясанная, а сверх шубы обветшалая суконная ряса: в Москве глубокой осенью 1666 года было уже холодно. Посыльный объявил Иллариону, что царь того немедленно к себе требует, но не объявил – зачем. Илларион испугался, подозревая "некоторое на него к царю оклеветание". Хотя Алексей Михайлович и прослыл "тишайшим", было известно, что нередко он "вспыхивал и опалялся". Да и доносы, поощряемые Соборным уложением 1649 года, уже давно вошли в полную силу. Так что причины для опасения были, и достаточно серьезные.
Приведя преподобного, посыльный поставил его перед лицом царевым. Илларион же, думая, что ему "некоторый гнев от царя будет", помолился и молча поклонился царю до земли. Царь же успокоил Иллариона: "Не бойся, честной отец, ибо не на страх я сюда тебя позвал, но на благой совет!" И рассказал, что много доброго слышал об Илларионе.
"Не прослушай нашего прошения, – обратился к Иллариону царь, – пойди в женские оные богадельни и помолись Господу Богу прилежною своею молитвою, и изнежи оттуда беса". Но преподобный стал отнекиваться, возражая: "Дело сие превосходит меру нашу", – поскольку оно под силу лишь великим святым отцам, в добродетели просиявшим и принявшим от Бога власть и силу над нечистыми духами. Илларион просил царя смилостивиться, отпустить его, убогого, в своих собственных грехах каяться: "Нечист бо семь пред Богом". Но царь продолжал настаивать видимо, Илларион был его последней надеждой. И лишь только когда царь призвал в помощь Священное писание, Илларион согласился попробовать изгнать того беса. Но испытывал сомнение в своих возможностях' уступая царской воле, все же оговорился: "Пойду, грешник, противу силы моей". И, поклонившись царю, вышел из царских покоев.
И тут в тексте "Жития" появляется замечание, позволившее дать относительно точную привязку ко времени: "В то время вселенские патриархи к Москве приехали. Преподобный же, по велению цареву, пойде в оные богадельни, обложив себя глубоким смиренномудрием". Известно, что вселенские патриархи приехали в Москву 2 ноября 1666 года. Неясно лишь, был ли их приезд как-то связан с событиями в нищепитательнице.
Илларион пришел в богадельню уже к вечеру. Он был не один, его сопровождали монахи Map и Иосиф, прозванный Рябиком. И стали они вечерние молитвы совершать, читать каноны Иисусу, пресвятой Богородице и ангелу-хранителю, акафист пресвятой Богородице, молитвы спальные и правило тынное. Дьявол же, не стерпев, начал крепко стучать на полатях, вопить дурным голосом, укоряя Иллариона бесстыдными разговорами, говоря: "Ты ли, монах, пришел сюда изгнать меня? Подойди же ко мне, я расправлюсь с тобой!" Когда же пришло время читать акафист пресвятой Богородице, дьявол – "молитвами преподобного яко огнем жегом" – умолк на все это время. Но как только чтение закончилось, снова стал вопить дурным голосом: "Ой же какой ты плакса! Еще ты расплакался! Подойди ко мне, я с тобою разделаюсь!"
Позже, уже ночью, погасив огонь, преподобный с монахами принялись исправлять келейное правило. И стал Илларион на дьявола перед Богом горько жаловаться да изгонять его. Дьявол же закричал очень громко: "Ох, ох, монах, еще ты и в потемках расплакался!" Тут же застучал очень громко на полатях, сказав: "Я к тебе иду!" – и умолк.
Сам же Марк, по его словам, от страха хотел бежать из кельи, но преподобный удержал его, наказав крепко стоять на молитве и ничего не бояться. Дьявол же начал мешать преподобному класть земные поклоны: обратился котом черным и принялся Иллариону под колени подскакивать! Он хотел разгневать Иллариона, отвести его от молитвы. Но незлобивый Илларион, когда дьявол подскакивал ему под колени, рукой отбрасывал кота и так совершал поклоны. Сделав все, как положено, преподобный безбоязненно лег спать. А отец Марк, по его словам, от страха спрятался глубоко под шубу.
На следующий день рано утром Илларион ушел по своим монастырским делам. А в это время дьявол, отдавая справедливость теплоте молитвы Илларионовой, держал речь перед богадельными бабами: "Как же хорошо монах этот перед Богом живет! Когда же перед Иисусом и Марией в акафисте он (то есть Илларион) стал плакать, то сильно испугал и опалил меня, как огнем, и, не стерпев, я вон убежал. А когда он начал в потемках молиться, я застучал крепко. Но он отнюдь не устрашился и учеников своих подтвердил не бояться. Я же черным котом под колени ему подскакивал и мешал ему много раз, хотел его разгневить и от молитвы отвесть, но не смог". Все это он говорил, сам оставаясь невидимым.
После этого дьявол стал забавляться качанием старухи в детской зыбке: только она положила младенца в люльку, как он, невидимо его выхватив, взял и так же невидимо саму старуху положил в ту же люльку, тряся ее и приговаривая: "Люли, баба, люли, дурная!" Но когда Илларион возвращался и уже приближался к богадельне, дьявол, оставив старуху в покое, сказал: "Тот монах возвращается, тошно же мне будет от него!"
Преподобный, придя в богадельню и облекшись в ризы, начал водосвятие. Дьявол же вновь стал вопить всякие нелепости. А еще начал большими белыми камнями бросаться! От стука тряслись все столы и чаши. Но камни не наносили Иллариону вреда, они падали ему под ноги – по бокам, спереди и сзади. Преподобный не испугался и продолжал водосвятие. Дьявол же кричал: "Еще ли ты расплакался, монах! Иди ко мне, я с тобой разделаюсь!"
Освятив воду, преподобный взял крест в леву" руку, кропило в правую и, окропив святые иконы, пошел туда, откуда слышались нелепые вопли дьявола. "Где ты, враг всякой правды, – обращался к нему Илларион, – я раб Господа моего Иисуса Христа, за нас, грешных, на кресте распятие претерпевшего! От Его имени борюсь я с тобою! Изыди же, окаянный и нечистый!" И стал Илларион : повсюду кропить – на печи и на полатях, на лавках и под лавками, не оставив ни одного неокропленного места. Тогда дьявол умолк и от страха скрылся на целых три дня.
Через три дня он вновь объявился и принялся кричать богадельным бабам: "Как же хорошо монах этот перед Богом живет! Мне невозможно приблизиться к нему! Как огнем палит от него!" Когда же – откуда-то пришел преподобный, дьявол вновь стал вопить и кричать, но не так дерзко, как раньше: он стал изнемогать и говорил уже "немоваго".
Далее в "Житии" приведен состоявшийся в тот же день любопытнейший диалог между Илларионом и дьяволом:
– Все еще бесстыдствуешь, окаянный? Заклинаю тебя именем Божьим, поведай мне, где ты был в прошедшие три дня? И когда я освященной водой кропил, где ты скрывался?
– Когда ты кропил водой, я в то время под одеждой на шесте сидел. А когда там не усидел, перескочил на шесток, а ты и там забыл покропить, и я на нем до сих пор отдыхал сидя".
– А каменье белое где берешь?
– В Белом городе беру.
– Как твое имя?
– Имя мое Игнатий, княжеского рода, однако же я еще во плоти. Меня мамка послала к демону, и демоны меня сразу взяли.
Преподобный, закляв дьявола именем Божьим, поредел ему уйти оттуда. Дьявол же ответил:
– Отсюда уйти не могу. Я сюда прислан, не сам пришел.
– Изыди, проклятый! – воскликнул в конце концов Илларион.
После этого дьявол стал вести себя не столь дерзновенно, умолк и начал утихомириваться. Всего же, согласно "Житию", боролся Илларион с дьяволом пять недель, и мало-помалу дьявол исчез совсем.
Шумные духи всегда любили вешать людям "лапшу" на уши.
В богадельне вновь воцарилось относительное спокойствие.
Отец Марк сообщил и некоторые другие интересные подробности, отраженные в "Житии". Так, однажды мимо богадельни шли жившие в ней монахини. И стали они под окнами читать заклинательные молитвы. Дьявол же закричал .на них громким и дурным голосом, сильно застучал, как бы устремившись к ним, обозвал их пьяными свиньями: "Не меня ли изгнать хотите?" Монахини, сильно испугавшись, не ударит ли их окаянный, быстро отбежали от окон, и пошли "в дома свои ужасные".
Начали как-то две богадельные бабы между собой сильно ссориться – уж больно много вещей стало у них пропадать. А дьявол и говорит: "Одна отдай мыльце, а другая – свиное рыльце!" "Житие" комментирует: "Вот окаянный! Сам вор и их тому же научил. А потом обеих в том воровстве и обличил!"
И еще один эпизод. Как-то монах Иосиф спал на полатях, забыв перед сном перекрестить лицо. Дьявол же дерзнул поцеловать его в уста и закричал, чтобы и преподобный услышал:
"– Я поцеловал в уста дьякона вашего, что на полатях лежит, долгие волосы, однако студеные же губы у него!
– Как смел ты, окаянный, так дерзнуть! – воскликнул Илларион.
– Увидел, что не перекрестившись спит, того ради и небоязненно приступил к нему, – ответствовал дьявол".
Что оставалось преподобному? Пожалуй, таинственное, что он и сделал: объявил, что лже окаянный, не ведая, какого кто чина: Иосиф не дьякон…
Как бы то ни было – добился-таки Илларион успеха, изгнал того дьявола. Но на всякий случай пожил еще целых десять недель в богадельне и только
после этого возвратился в свой монастырь. Возвратился – согласно "Житию" – как царев храбрый воин и в битве победитель, супостатом непреодоленный, нечистому духу страшный, а всему миру – явный и дивный чудотворец!
Событие это, поразившее воображение жителей Москвы того времени, закрепилось в памяти поколений в выражениях "у черта на Кулижках (кулишках)", "у черта на куличках", "к черту на кулички", "чертовы кулички" – в значении неведомо где, куда. Нетрудно заметить, что в памяти русского народа сохранилось только место, где произошло это "нелогичное" событие, а содержание последнего оказалось вытесненным, возможно, из-за того, что его "логика" вызывала непреодолимое сомнение.
Несмотря на относительно подробное описание случая на Кулижках, в нем не содержится никаких указаний на конкретного носителя необычных проявлений. Несомненно одно: в богадельне жили люди, так или иначе вырванные из семьи: старухи, воспитывавшие сирот и подкидышей. Кто-либо из них мог оказаться эпицентром полтергейста. Достаточно было бы просто убрать носителя из богадельни, переведя его в другое место, чтобы в ней вновь воцарился покой. Но в то время о подобной возможности просто не знали. А ведь это сразу бы восстановило душевный покой царя. Другое дело – требовалось "лечение" носителя, но, думаю, это Илларион в процессе индивидуальной работы с ним сделал бы со значительно меньшими трудностями, чем в присутствии и на глазах многочисленного коллектива богадельни.
А вот носителя весьма говорливой Ведьмы Беллов, облюбовавшей в 18171821 годах дом зажиточного Американского фермера Джона Белла в штате Теннесси, легко вычислили почти сразу же после начала вспышки: это была Бетой, двенадцатилетняя дочь Джона и Люси Беллов. Всего у них родилось девять детей, но к моменту начала событий с ними помимо Бетси проживало четверо ее братьев. Семья обитала в двухэтажном доме с пристройками, рядом с которым располагались бараки для негров.
Случай Ведьмы Беллов по-своему уникален. Во-первых, голос, исходящий из неведомого источника, раздавался почти три года. Во-вторых, его слышали сотни людей, в том числе и будущий седьмой президент Соединенных Штатов генерал Эндрю Джексон. В-третьих, ведьмины дела отличались крайней жестокостью: Джон Белл умер от яда, но отравился ли он сам, замыслив самоубийство, подложили ли ему яд, возможно, случайно, или действительно пузырек со странной жидкостью – происки феномена, об этом мы вряд ли когда-либо узнаем. Эта фантасмагория довольно подробно описана как непосредственными участниками, так и их потомками со слов последних.
Ричард, брат Бетси, которому в 1817 году было шесть лет и восемнадцать – в 1828-м, когда Ведьма, как и обещала, навестила семейство повторно, в 1846-м составил подробное описание всех событий, однако не предназначенное для печати. В 1867 году о рукописи узнал местный издатель М. Ингрем. Он еще в детстве был наслышан обо всей этой истории, знаком со всеми ее еще живыми участниками, интервьюировал их и собирался издать книгу на эту тему. Однако Ричард так и не дал согласие на публикацию рукописи, на что решился лишь его сын Аллен в 1891 году. Книга вышла в 1894 году в штате Теннесси под таким названием: "Подлинная история знаменитой Ведьмы Беллов. Чудо девятнадцатого столетия, необъяснимое явление христианской эры. Таинственный говорящий домовой, который терроризировал западную часть провинции Робертсон, штат Теннеси, и довел до смерти Джона Белла. История Бетси Белл, ее возлюбленного и преследовавшего их загадочного существа".
В 1934 году Чарлз Белл, внук Джона, одного из братьев Бетси, издал книгу "Ведьма Беллов. Таинственный дух". Она также вышла в штате Теннесси. Чарлз воспользовался не только свидетельствами деда, которому ко времени начала событий минуло двадцать четыре года, но и сумел заполучить письменные показания своей двоюродной бабки – Бетси (Элизабет); она дала их в возрасте восьмидесяти трех лет.
Чарлз Белл упоминает о "чудесных фактах", о которых Ведьма рассказывала его деду. Одни касались некоторых вопросов космологии, другие – пророчеств. Среди последних были предсказания гражданской войны в Соединенных Штатах, освобождение негров, превращение страны в мирового лидера, две мировые войны, полный и окончательный крах цивилизации. К сожалению, предсказания не датированы, но вторая мировая война началась через четыре года после того, как пророчество было опубликовано. Одно из предсказаний Ведьмы не исполнилось: во время повторного краткого визита в 1828 году она заверила Джона, что навестит его потомков через 107 лет. Однако 1935 год для всех них прошел спокойно.
Но вернемся в май 1817 года, когда в доме Беллов вдруг стали слышаться удары и царапанья. Сначала они раздавались снаружи, потом проникли внутрь. Казалось, что это проделки каких-то невидимых "крыс или собак". Со временем они становились разнообразнее и, главное, громче, вплоть до того, что примерно через год от грохота стал сотрясаться весь дом.
Затем невидимое принялось драть детей за волосы. Особо доставалось Бетси: она визжала от ужаса и боли. К тому же девочке досаждали невидимые оплеухи, от которых ее лицо покрывалось красными пятнами. На пути в школу или обратно в детей летели палки и камни. "Нечто" все более и более распускало руки, нанося своей жертве удары в лицо как бы кулаком.
До поры до времени Беллы держали происходящее в секрете, но вскоре решили посоветоваться с соседями.
Так новость приобрела характер сенсации: свидетелей необычного становилось все больше. Убежденные протестанты, они не верили в духов и приписали ответственность за происходящее Ведьме.
Всеобщее внимание ободрило Ведьму, а некоторые из добровольных помощников-доброхотов не могли отделаться от впечатления, что имеют дело с чем-то разумным. Они попытались войти с Ведьмой в контакт посредством стуков, и это им удалось. Семья и посетители прилагали много усилий, чтобы обучить Ведьму говорить, и в конце концов она обрела речь.
Обычно действия Ведьмы сопровождались шумом и гвалтом со свистом. Последний был похож на то, как если бы кто с силой пропускал воздух сквозь зубы. Первым раздался голос, похожий на свист, то есть очень тоненький, потом он преобразовался в слабый шепот и стал вполне различимым при условии, что вокруг было тихо. Затем он становился все громче и отчетливее, и вскоре болтовня Ведьмы стала слышаться и днем и ночью. Поскольку проявления невидимой силы были очевидным образом связаны с наличием Бетси, ее стали подозревать в чревовещании. Приглашенный врач как-то наложил руку на рот девочки в то время, как Ведьма предавалась своим разглагольствованиям, но поскольку ее болтовня так и не прекратилась, доктор пришел к выводу, что подозревать Бетси нет оснований.
Конечно же когда Ведьма заговорила, люди прежде всего поинтересовались, кто или что она есть На это она дала несколько разных ответов. например: "Я вездесущий дух небес, ада и земли. Я – в воздухе, в домах, везде и всегда. Я создан миллионы лет тому назад. Это все, что я могу сказать вам".
А вот другое ее признание: "Я дух человека, который похоронен в ближнем лесу, моя могила потревожена, кости разбросаны, один из моих зубов затерян под домом. Я его разыскиваю". Беллы принялись копать и прекратили поиски зуба, лишь когда Ведьма объявила все это шуткой.
Среди ее легенд была и такая: "Я дух давнего иммигранта, который привез много денег и закопал, чтобы сохранить, пока в них не возникнет нужда. Но я умер, не успев раскрыть места, и стал духом в надежде сделать это. Я хочу, чтобы деньгами владела Бетси". Конечно же, Беллы вновь бросились копать, но Ведьма залилась смехом, что так легко провела их.
Беллам и всему окрестному населению более всего пришлось по душе такое разъяснение духа: "Я не более, чем старая Кейт Баттс, ведьма". Дело в том, что Кейт Баттс была местной жительницей, женщиной с громким голосом и отвратительным характером, которая временами выражала недовольство в адрес Джона Белла, но никогда не переходила к действиям, а потому некоторые все же считали, что старая Кейт вряд ли могла быть причиной напастей. Другие же полагали, что могла.
А еще Ведьма представлялась так: "Я дух, который однажды был очень счастлив, но потом меня потревожили, и теперь я несчастен". Кстати, именно эта фраза была первой, произнесенной Ведьмой. В отличие от туманных объяснений относительно своей сущности, она совершенно ясно, недвусмысленно и открыто объявила свою цель: убить Джона Белла, главу семейства. В этом случае, похоже, она вовсе не шутила. По крайней мере, последующие события это подтвердили. Помимо собственно голоса Ведьмы раздавались голоса и членов ее "семьи": Блэкдога (черной собаки), Математика, Кипокрифа и Иерусалима. У Блэкдога был грубый мужской голос, у Иерусалима – мальчишеский, остальные звучали нежно и женственно. Но иногда все они взрывались в пьяной перебранке, и тогда дом заполнялся запахом виски…
Первое время, обретя голос. Ведьма вела себя удивительно благочестиво: в своих публичных выступлениях она, проявляя искусный талант имитатора, слово в слово пересказывала воскресные проповеди, подражая голосам местных священников. Надо сказать, что духи вообще любят обезьянничать и делают это столь искусно, что иногда и сами оригиналы не в силах отличить подлинник от подделки, например записки. Даже графологическая экспертиза, бывает, ошибается, давая заключение, что надпись выполнена подозреваемым, хотя в действительности носитель вовсе не прикладывал к ней рук. Что уж тут говорить о голосах!
Однако благочестивые порывы Ведьмы скоро иссякли, и она, к ужасу всех членов семьи, соседей и посетителей, стала изрыгать чудовищные богохульства. Было замечено, что по отношению к людям Ведьма вела себя, будто копируя симпатии и антипатии Бетси, правда, за некоторыми исключениями. Так, Бетси буквально боготворила свою мать, которую Ведьма называла "самой совершенной из когда-либо живших на Земле женщин". Когда матери и – здоровилось. Ведьма со словами: "Люси, бедная Люси", осыпала ее градом фруктов. На день рождения Люси она со словами: "У меня для тебя сюрприз" матереализовала корзину, полную апельсинов, грейпфрутов, орехов и бананов. Джону, самому любимому брату Бетси, Ведьма почти не доставляла неприятностей, зато доставалось другим трем – Джоэлу, Ричарду и Друри, однако жестокости к ним Ведьма не проявляла. Особую жестокость Ведьма, как это ни странно, проявляла к Джону Беллу, отцу Бетси, и к ней самой. Некоторые исследователи полагают, что корни подобного отношения следует искать в подсознании Бетси. Собственно говоря, здоровье Старого Джека, как почему-то называла главу семейства Ведьма, стало неуклонно ухудшаться еще с мая 1817 года. В конце концов, он был вынужден слечь: во рту у него все онемело, челюсти как бы пощипывало снаружи и изнутри, ему было трудно и есть, и говорить. Иногда на него нападали какие-то странные приступы, которые продолжались часами. Потом его охватил нервный тик, переходящий в судороги, сотрясавшие все тело. Он пребывал в каком-то странном состоянии, бредя и содрогаясь.
Доставалось и Бетси: пощечины, толчки, щипки сыпались на нее со всех сторон, ее постоянно дергало за волосы. Девочка теряла сознание, ее дыхание учащалось, потом почти исчезало, тело становилось безжизненным. Обычно обмороки длились до получаса, после чего Бетси довольно быстро приходила в себя. Со временем физические истязания прекратились, взамен пришли психологические. К тому времени Бетси несколько повзрослела и у нее появился друг, сосед юноша Джошуа Гарднер. Оба испытывали друг к другу чувства большие, нежели взаимные симпатии. По общему мнению, Бетси и Джошуа были идеальной парой, но Ведьма приняла на себя роль антисвахи и прервала их отношения.
Вначале Ведьма вела себя подобно толпе мальчишек, преследующих пару возлюбленных выкриками "тили-тили тесто, жених и невеста!". Где бы ни были Бетси и Джошуа, рядом с ними все время слышалось: "Бетси, брось ты этого Джошуа Гарднера. Добром тебя прошу, не выходи за него замуж!". И все в присутствии сверстников или взрослых. Когда это не помогло, Ведьма при друзьях возлюбленных порассказала столько об их отношениях, да еще с такими пикантными подробностями, что Бетси в отчаянии впала в истерику. От продолжения каких-либо отношений с Джошуа она категорически отказалась. Вся эта история произвела настолько сильное впечатление на Джона, старшего брата Бетси, что он, опасаясь возвращения Ведьмы, так никогда и не женился
О происходящих в доме Беллов чудесах был наслышан даже генерал Эндрю Джексон, который в 1829 – 1837 годах стал президентом Соединенных Штатов. Как-то он решил навестить Беллов. На подъезде к дому лошади внезапно остановились. Кучер стал понукать их, но они не желали трогаться с места. Генерал вышел из фургона, осмотрел колеса, дорогу, лошадей, но не нашел ничего подозрительного. Кучер вновь принялся за лошадей, но те стояли как вкопанные. Тогда генерал воскликнул: "Ребята, ей-богу, да это же Ведьма!". Внезапно из придорожных кустов проскрежетал металлический голос: "Все в порядке, генерал, фургон может ехать".
