Текст книги "Шантаж (СИ)"

Автор книги: В. Бирюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

– Глава 130

Затянувшаяся выразительная пауза общего молчания была прервана скрипом рассохшейся лавки: осознавший своё вероятное будущее Гостимил стёк на пол, на колени передо мною.

– Господине! Боярич! Люди добрые! Братчики! Не виноват я! Не брал! Не видал, не трогал! Даже и в мыслях не было! Христом-богом клянуся! Пресвятой Девой непорочною! Всеми ангелами святыми небесными! И серафимами, и херувимами! Не брал я! Господине! Смилуйся! Всё возьми, всё что глянулось! Только не губи душу невинную! Не виноватый я!

По взмаху его руки рядом с ним на колени упала и его супруга. Воткнулась лбом в пол и своим негромким монотонным воем составила аккомпанемент беспорядочным истерическим умоляющим выкрикам мужа.

Ложный донос, «клепание вины» – одно из самых распространённых правонарушений в «Святой Руси». Уже и в «Русской Правде» от этого пытаются защититься. Вводя, например, понятие «полный видок» – семь взрослых свободных мужчин, которые должны подтвердить обвинение. Позднее, в Московской Руси, появляется поговорка: «доносчику – первый кнут». «Презумпция виновности» всякого добровольного помощника государства. Не может нормальный честный человек добровольно помогать государству в исполнении его законов. Нашему государству. По мнению самого нашего государства.

Любая властная система, хоть демократическая, хоть тоталитарная – держатся на массовом добровольном доносительстве. Иначе невозможно обеспечить контроль исполнения населением законов. В России это вечная проблема: «Суровость российских законов компенсируется повсеместной необязательностью их исполнения». А если законы не исполняются – зачем они? Вместе с пирамидой власти, которая и имеет моральное право на существование только пока удерживает население в пресловутом «правовом поле».

«Стучали, стучим и будем стучать» – основа демократии. В европейских странах этому учат в средней школе: «стукни» – помоги своей стране. Параллельно с обучением мастурбации: помоги себе.

Но в любой системе люди остаются людьми – решают свои личные проблемы с помощью всех доступных инструментов. Включая правоохранительную систему. Так что ложные доносы были, есть и будут. В обоих вариантах: просто «ложный» и «заведомо». Странно, что этот очевидный аспект не рассмотрен утопистами. Хотя… У Стругацких есть близкий сюжет. Правда, не по имущественным, а по гебешным основаниям. Вопрос о ложности «сигнала» в своей конкретной ситуации классики оставили открытым.

Детали только в том, как система отфильтровывает ложные сигналы. Московская: принципом «доносчику – первый кнут». Демократическая: суммой платежа при возбуждении иска. Ювенальная юстиция в скандинавской модели вообще стопоров не имеет – «дети же!». Сначала отрабатывается «стук», потом долго и коряво выясняется: «а что это было?».

А вот «здесь и сейчас» есть мой главный, собственный вопрос: будет ли мой «сигнал» ложным?

«Я так вижу…», «очевидно, что он…», «кроме него некому!», «да посудите сами!». Посудят. Согласно действующего законодательства. Судебная процедура предполагает подробное исследование обстоятельств дела. При отсутствии добровольного признания – путём обращения в вышестоящую инстанцию: в Высший Суд, «Суд божий». «Правда у бога» – или сознавайся сам.

Вот прикажу я сейчас отвести Гостимила к вирнику. Спирька мой запрос без внимания не оставит, отработает по максимуму. Если Гостимил саблю взял и в этом сознается – ему конец. По общему правилу, компенсация «за попытку присвоения чужой собственности» – две цены. Взял, вернул? – Доплати ещё столько же. Ни всё его имущество, ни продажа на торгу его самого – таких денег не дадут.

Если говорит, что не брал – ордалии, пытка. При такой сумме – раскалённым железом. Если сознался – смотри выше. Если нет – невиновный труп. «Прости, господи, ошибочка вышла. Но мы ж не корысти ради, а единственно пользы для». Только один благостный вариант: ожоги за ночь сойдут. «Чудо господние». Ответчик в русском суде без чуда – или покойник, или холоп. А если он холоп, то жена его – роба. Можно будет и без масла…

– Полно, Гостимил, полно. Я тебе верю. Ведь не зря же батюшка мой родненький, Аким Янович, тебя под Киевом спасал. Это какой же гадюкой быть надо, чтобы у человека, слуги благодетеля и спасителя своего – оружие украсть. Батюшка мой к тебе доверие имеет, и мне тако ж следует думать. Посему… Сухан, Чарджи – снарядится по-боевому. Николай, Ноготок – как светать начнёт – лекаря сюда. Повязки менять. Со двора не отпускать. Николай – старший. Дела торговые – после. А мы с хозяином прогуляемся до Ивашки. И дальше – до знахарки. Хозяйка – припасы съестные. Ноготок – с нами, недалече. Давайте быстро, я за шашкой своей пошёл.

Уже запихивая в мешок к Сухану свою маломерную шашечку – ну не бегать же мальчишке по городу с оружием на спине! – увидел, как хозяйка зачем-то нагнулась к нижним полкам. Ну и, чисто автоматом, погладил её по попочке. Как она вскинулась! Чуть орать не начала. Потом разглядела в полутьме поварни – кто конкретно её оглаживает. Опознала своего будущего почти хозяина. Всхлипнула и развернулась в исходное положение. Предоставив заинтересовавшую вероятного господина часть своего тела для… продолжения ознакомления. Не дура. Может, и не понимает глубины моих умопостроений и гипотез с версиями, но инстинктом чувствует. «Испорченные отношения не восстанавливаются», а рабыне с будущим рабовладельцем наперёд отношения портить… Мда, попка хорошенькая, но какая же она вся… деревянная. Это я – о хозяйке. Бедняжка. А на перевоспитание – нет времени. Пока…

– Агкрхк…

В дверном проёме стоял Гостимил. В тёмной однорядке, в войлочных сапогах он подошёл невидимым и неслышимым. Я дёрнулся, под рукой тоже дёрнулась ягодица хозяйки. А какого чёрта?!

– Хозяйка, собери-ка нам сольцы пару горсточек в кулёк. Да невеликую корчажку маслица. Знаешь какого. Ещё горшок с кипятком. Дурней сбрызгивать. И вон, у тебя воронка маленькая на полке – давай сюда.

Она не сразу двинулась – я ухватил её довольно плотненько. Массировал. Глядя в глаза её мужу. Да уж, дядя, лучше бы тебе помочь найти нам этот пояс. А то, хоть с виной, хоть без – ты будешь виноватым. Со всеми из всех вытекающими.

– Ну что, Гостимил, уже собрался? А остальные? Тогда – пошли.

Как стража впустила Гостимила, так и выпустила. Вместе с нами. Странно, я как-то предполагал более жёсткий режим охраны. Или он у них на особом счету? Как «оперативный сотрудник в резерве»? Или тут вообще так? В Яффских воротах Иерусалима есть дырка примерно метрового диаметра. Чтобы ночные гуляки могли туда-сюда лазить. За мзду, конечно. Говорят, это и есть то самое «игольное ушко», про которое вспоминал Иисус. Что правда, то правда – верблюд в эту дырку не пролезет.

Здесь «игольного ушка» нет, просто калитка в одной из воротин. Сонный стражник начал, было, комментировать в стандартном стиле: «кому не спиться в ночь глухую». Я уж собрался ответить персонально и в рифму, но Гостимил шикнул, и нам открыли.

В паре сотен шагов от ворот на лугу стояла телега и выпряженная лошадь. Лошадь кормилась и пукала, Ивашко – не кормился. Он нагло спал, издавая громкие ритмичные звуки со всех концов своего обширного тела.

Вы будете смеяться, но я провёл с Ивашкой достаточно времени, чтобы, как хорошая жена, уметь определить по его храпу: что он пил, с кем был и чем закусывал. Вот насчёт: были ли там какие-нибудь свиристелки… тут другой парфюм в ходу. И закуски явно не было. Но что-то пробивается… Или это с другого конца тела – ветерок несёт? Да что ж он за гадость пил?!

Бывали в моей жизни времена, когда я заявлялся домой… не вполне адекватный. Тогда жена наливала мою любимую пол-литровую кружку тёплой воды, капала туда марганцовки и направляла в сторону туалета. Поскольку в неадекватном состоянии я всегда очень послушный, то покорно исполнял все требуемые процедуры… Повторяемые до того момента, когда я выходил из неадекватного состояния и впадал, соответственно, в непослушное… А утром, как огурчик, на работу. А куда деваться? – Страна же зовёт.

Об отсутствии марганцовки и в 21 веке, и в 12 – я уже погрустил. Но есть достаточно сходные средства. Сходные – по функционалу при промывании желудка. Вкус, конечно… Хотя кто-то собрался наслаждаться букетом оттенков вкуса и аромата при промывании желудочно-кишечного?

У меня есть подозрение, что у Ивашки – отравление. Когда у начальства – подозрение, у подчинённых – промывание. «Терпи коза, а то мамой будешь» – детская народная мудрость. Куда более вечная, чем оригинальная формулировка. Поскольку ни казаков, ни атаманов на «Святой Руси» ещё нет.

Запряглись, отъехали к реке, костерок для света запалили, раздели болезного. А он нехорош – пульс частый и мелкий. И понеслось. Как именно? – Да как обычно. Грязно и шумно. Крепкий раствор соли в тёплой воде. Ротик открыл, кружечку влил. Во-от. Ты рот-то не зажимай, а то ноздрями… И ещё разок. Будет тебе и чистая водица. Но позже. О, и глаза уже открылись! Ты дыши, дыши. Говорить после будем. И ещё кружечку. За папу, за маму, за дядю, за тётю… За какую? – Будешь живой – сам решишь.

В три захода его вычистило. Начисто. Это он так думает. Ложку маслица разведённого заливаем в ротовое отверстие. Льняное масло обладает многими полезными свойствами. Успокаивающее, заживляющее, женщин расслабляющее… Применяется как лёгкое слабительное. «Лёгкое» это когда вот так – ложку на стакан. А с тобой, мой верный воин, мы поступим жёстче. Революционно.

 
«Есть у революции начало,
Нет у революции конца».
 

Что и отличает желудочно-кишечный тракт от «локомотива истории». Хотя там, конечно, тоже много разных «революций» происходит, типа: «огурцы с молоком», но конец-то у него есть.

 
«Это было давно, уж не помню когда,
Принял гадость я трактом кишечным».
 

За свою долгую и непростую историю человечество повстречало немалое количество проблем на этом тракте. И продолжает их там встречать. Но когда надо решать быстро, мгновенно – только клизма. Всякое лекарство, которое попадёт в желудок обычным способом, должно сначала пройти по тракту «революций», а это требует времени. А клизма…

Дар богов. Не шучу – древние египтяне позаимствовали эту технологию, подглядывая за божественным ибисом. Между прочим – олицетворением бога мудрости и правосудия Тота. Ритуал относился к сакральным и, подобно большинству религиозных ритуалов, оказывал положительное терапевтическое воздействие на искренне верующего человека. Ощущение лёгкости во всём теле появилось? – Это тот ещё бог Тот снизошёл и просветил.

Перуанские индейцы пошли дальше: они практиковали ритуал, в котором мужчине из совокупляющейся пары ставили клизму во время полового акта. Говорят, способствовало стимуляции предстательной железы и усилению эрекции. Братья Писсаро предпочли страдать от запоров, но отнеслись к такой идее резко отрицательно. Как показал ход исторического процесса – они были правы. Империя древних Инков была разгромлена, а место клизмы заняли Испанская корона и Католическая церковь. Что и не удивительно: человек, страдающий запором, религиозно более фанатичен, а юридически – более патриотичен. Вообще – более склонен к жёстким, карательным решениям. Где-то, уже в ново-российской классике попадалось описание запора у товарища Сталина, связывающее состояние прямой кишки вождя с интенсивностью «расстрельных» вердиктов. И душевные переживания врача, ставившего клизму «вождю и учителю», у которого любимый сын сидит в лагере: «дерьмо выносили тазами».

– Что морщишься, Гостимил? Не нравится?

Египетских ибисов на Руси нет – подглядывать не за кем. Соответственно, клизма для «Святой Руси» – отдалённое светлое будущее. Где-то рядом с царством божьим. Или уже прямо там. А пока туземцы реагирует… неприязненно.

Проблевавшегося Ивашку раздели, положили на край телеги «выходным отверстием революции» кверху. Небольшая глиняная воронка была установлена и придержана Ноготком, и я потихоньку, тоненькой струйкой заливал чуть тёплую воду.

– Мерзость какая-то. Не вместно сыну сотника такой… гадостью заниматься.

Он меня ещё стыдить будет! Я тут своего человека спасаю, а ему, видишь ли, смотреть противно. Дикари, «Святая Русь»– одно слово. Вот в моей Демократической России – непроклизменных нет. Хоть мальчиков, хоть девочек. С этой стороны – все «не девочки». А здесь… А здесь детская смертность – половина… Ибиса на них нет.

Но уже есть я – Ивашка-попадашка. И я им это спрогрессирую. Чтобы все эти равноапостольные и исконно-посконные не говорили. Успею промыть – вот тогда пусть разговаривают. Остальные – потомства не оставят.

Конечно, промывать мозги – благороднее.

 
«и мне бы
промыть
мозги у вас —
доходней оно
и прелестней».
 

Но правильный лозунг: «Мы проклизмим всю Россию». И засуньте себе ваши возражения в… в место для клизмы. Потому что летальная интоксикация от несвоевременной дефекации – на мой взгляд, куда как неприличнее. Как у американского морпеха во Вьетнаме. Там янки настолько боялись джунглей, что не могли «сходить в кустики по-большому». Неделями. Боевые подразделения после возвращения на базу немедленно укладывались в госпиталь. Потому что в нужник – уже поздно. Потери в личном составе – как от всей партизанской войны.

– Так я ж – внебрачный. А ублюдку… всякая забава – в радость. Не брезглив я, Гостимил, не чистоплюй. Благородные-то сыны боярские с людей шкуры спускают, души вынимают. А я и что другое вынуть могу. У тебя-то лишнего внутри ничего не завалялось? Пояса с сабелькой? А? Или уговора какого с кем? Может, и тебе промыть чего? А то мне палача своего учить надобно.

Вообще-то – да. Более всех других медицинских процедур, клизма использовалась и используется и в познавательно-дознавательных целях.

– Что это у вас там, в прямой кишке? – Спросили его на таможне.

Святейшая инквизиция приводила души грешников к господу нашему путём принудительной заливки в подозреваемый организм избыточной жидкости. А в исламских странах, естественно, к своему. Тут даже не вопрос в месте входного отверстия – тут весь вопрос в количестве. До трёх литров – нормально. Дальше возможны варианты. Вплоть до летального. «Смертная казнь через трёхведёрную клизму…». И, конечно, состав. Наш фольк особенно выделяет патефонные иголки. А вот другой пример:

«В дивизии объявили «сухой закон». Вышел Василий Иванович на плац, а там Петька на четвереньках ползает. Пьяный в грязь.

– Порублю! Но… запаха-то нет. Всё прощу! Только скажи «как».

– Дык… Самогоночки – в клизмочку и… и кайф, и без выхлопа. Вот только огурец не лезет».

Фольк снова удивительно прав. Если удалось избежать химического ожога слизистой оболочки прямой и сигмовидной кишки, то алкоголь всасывается в кровь значительно быстрее и эффективнее, не проходя сложного взаимодействия с кислотно-щелочным желудочным соком и очистки печенью.

Ну вот, литра два я ему… ввёл. Теперь пару минут повертеть мужика и посадить устойчиво. Но есть тут одна деталь… Эй, ну-ка огня мне! Хорошо, что на «Святой Руси» – не евреи. И – не мусульмане. В том смысле, что у «собак необрезанных» остаются кое-какие следы жизнедеятельности. Которые у «обрезанных собак» быстро становятся трудно различимыми.

«Призывник на медосмотре.

– Молодой человек, спустите брюки, повернитесь спиной, наклонитесь, раздвиньте ягодицы. Вы курите?

– А что, пахнет?»

Именно запах меня и смутил. Эл Морган в «Великом человеке» даёт две характеристики этому запаху в одном и том же помещении в один и тот же момент времени. Одну – от положительного главного героя: «Пахнет как в конюшне». Другую – от отрицательного: «Запах как в заводской раздевалке». Что и способствует яркости психологических портретов персонажей, выведенных автором.

Я несколько сдвинул кожицу на головке полового члена моего верного гридня и, помимо общей липкости, обнаружил посторонний предмет. Мда… Волос. Кудрявый. Русый. Фольк немедленно подсунул частушку:

 
«Ой вы девоньки-подруженьки
Ничего я не хочу.
Свою русую, кудрявую
Доской заколочу».
 

О здешней дороговизне досок я уже погрустил. Или гвоздей не нашлось? В любом случае, вышеуказанные столярные работы произведены не были. Что вводит в нашу криминальную ситуацию ещё один персонаж.

На глаза попался Гостимил. Внимательно наблюдавший за моими манипуляциями, с выражением крайнего омерзения на лице. Ты смотри какой рафинированный торгаш-интеллико! Как присяге изменить – «всегда готов», как по пьяни девчонку-малолетку трахнуть – «бес попутал», как при живой жене с другой под венец пойти – «исполнил свой долг как честный человек». «Как честный человек» – ему не стыдно, а тут этот… «мордоворот» будет «морду воротить» и гримасы гримасничать! Дурашка… Я же нашёл вещественное доказательство. Ещё не алиби твоё, но хоть шанс. Конечно, возможен преступный сговор с этой гипотетической дамой. Возможна просто последовательность событий: она напоила, ты украл. Но предварительный сговор требует времени, а я вас выгнал быстро и далеко. Не исключён, но маловероятен. И сама идея – «она напоила и дала»… Ивашко «алкаш», а не «ходок». «Привыкший пить – блудить не может» – русская народная. Если его так напоили, что он саблю потерял, то «взять» хоть чего «даденного» – он уже не мог.

Построение набора следственных версий с учётом возникших в деле новых обстоятельств, было прервано начавшимся процессом Ивашкиной «революции».

 
«Весть летит во все концы,
Вы поверьте нам, отцы,
Будут новые победы,
Встанут новые бойцы.
И вновь продолжается вой
И сердцу тревожно в груди
И Ванька – сопливый такой,
Но с клизмой большой впереди!..».
 

– Верю, Ивашка, верю. И весть… долетела. И победы будут. Только вставать не торопись. Ты, главное, не отвлекайся, делай своё… упражнение.

Он, вцепившись в край телеги руками и зубами, уже приступил к процедуре искреннего самоочищения.

Большинство ритуалов посвящения в адепты разных верований предполагает тот или иной вид очищения души и тела. Классический пример: омывание Иисуса в водах Иордана. Но при такой интенсивности и… глубине подготовительного ритуала, который я устроил своему верному слуге, он будет пригоден уже не в пророки, а прямо в боги. Останется живым – можно спокойно записывать его в сан «вицлипуцлей» или «кецалькоатлей». Эк как его… тужит.

Вот же, клизма, «и бисов подарок» – простая, вроде бы, вещь. Коли знаешь что к чему. А скольким людям жизнь спасла. Не считал я – может сотне тысяч, может – вдесятеро более. Детишек, кои через эту методу живыми остались. У маленьких – всё маленькое. Потому и болячки – быстрые. Не успел – похоронил. А тут, считай, целое княжество русское. Не примученное, не огнём да железом взнузданное – своё, сохранённое. И число таким, мелочью моей мелкой спасённых, и поныне – каждый день приумножается.

Пользы от такой мелочи – поболее многих побед славных. Только молебнов о ней не поют, в летописях не прославляют. Скажи кому: «Зверь Лютый Святую Русь клизмой промыл и тем души православные приумножил» – браниться будут, слова худые говорить. А и что мне в той брани? Раз бранятся – живые. Не изделал бы сей мелочи – не бранились бы. Некому было бы.

Дабы не мешать процессу, я перебрался к костерку. Всё-таки, «весть» – в нос шибает. Ноготок присматривал за Ивашкой, Чарджи – за Гостимилом, Сухан – за мной. А я за огнём костерка и собственными подозрениями.

Навыка ведения допроса у меня нет. Ни в форме дружеской беседы, ни – «третьей степени». Попытки «вокруг да около» получить информацию от Гостимила – результатов не дали. Он вполне корректно рассказал об их дороге, упомянул двух знакомых ему женщин, и восемь-десять незнакомых, которые им встретились. И всё без толку.

Как хорошо решается классическая задачка о трёх лгущих богах! Две беды: в задаче отвечают трое, а у меня ответчик – один. И ещё в задаче чётко известна суммарная мера вранья. А у меня тут… Может Гостимил лгать? – Может. – А говорить правду? – Конечно. – А заниматься дипломатией, смешивая правду и ложь? – Обязательно! Итого? – Итого, через одну точку можно на плоскости провести бесконечное количество прямых. Нужна вторая точка. Ждём Ивашку.

Моя вторая точка тоже оказалась… не реперной. Когда измученный лечебными процедурами бедолага, смог оборотить лицо своё, покрытое бледностью и хладным потом, ко мне, то сходу выяснилась странная вещь: он ничего не помнил. Не так – он помнил дорогу туда, помнил стычку на прощание. Гостимил требовал вернуться быстрее, Ивашка, естественно, возчика послал. Вот ещё, будет всякая шелупонь местная ему, гридню опоясанному, указывать. Спустился с берега к гати через болото и… И пришёл в себя уже здесь, выплёвывая заливаемый в него рассол.

Амнезия. Вариантов в медицинской литературе описано много. Я лично сталкивался с тремя: после удара по голове тяжёлым предметом, после кровопотери и от пьянства. У Ивашки нет повреждений на теле – два первых варианта отпадают. Третий…

Широко распространённое явление в моей России, у второго-третьего поколения пьющих – повсеместно. Вплоть до появления народной мудрости: «Не помнишь – завязывай». Самому дважды в прошлой жизни приходилось этому афоризму следовать. Очень страшно, когда понимаешь, что кусок собственной жизни «покрылся мраком беспамятства». Ничего, если сразу остановиться – проходит. Там какая-то связь с наличием тиамина в организме. Содержание этой хрени в «сухом» человеке постепенно восстанавливается. И – можешь наслаждаться. Яркими воспоминаниями о собственном алкогольном маразматировании.

Но крепкого алкоголя здесь нет, а чисто бражкой за один вечер…

– Господине! Прикажи палачу своему верному казнить меня, дурака неудалого. Казнью лютою, казней смертною. Не сберёг я дар твой, не послушался. А ведь говорил же ты, ты ж предсказывал. «Будешь пить хмельное – уйдёт сабелька. Другого воина себе выберет». Виноват я перед тобой, дурень-бестолочь. Стыдно мне, господине, выше сил моих! На людей взглянуть – соромно. Прикажи срубить мою голову буйную. Буйную да бездольную. Бездельную, бесполезную.

А ведь это он всерьёз! Это не провоцирование милости, не покаяние с расчётом на прощение и вознаграждение. Он же впрямую смерти просит! Как избавления от стыда!

ВОЗ в 21 веке насчитывает 800 причин для самоубийств. И наиболее частой – 19 % – указывает «страх перед наказанием». А здесь Ивашко просит наказания, казни смертью, чтобы избежать собственного стыда. И это отношение к стыду здесь – не исключение. Ещё в языческие времена славяне добавляли в формулу клятвы: «а если не исполню – да будет мне стыдно». Я могу понять сильные чувства при утере чужой или своей дорогой вещи. Но «руби мою голову»… Нужно жить в мире, где грань между жизнью и смертью очень тонка, где смерть постоянно, ежечасно присутствует в жизни, что бы быть всё время готовым сделать этот шаг за край. Просто – от стыда. Шажок. За краешек. «Высокий уровень суицидальной готовности как неотъемлемый элемент святорусского образа жизни». Не понимаю. А они так живут…

– Ноготок…

Вся моя команда дружно напряглась. Все, кроме Ивашки, удручённо качающего головой, уставившегося неотрывным взглядом в огонь костерка, охватившего руками свои голые колени, торчащие из-под наброшенного на плечи кафтана.

«Как я скажу – так и будет» – ты же этого хотел, Ванюша. Любое твоё решение – будет принято. И незамедлительно исполнено. И уже есть опыт: «Не просите у меня милости. Ибо нету её у меня». Моё милосердие здесь – разрушительно.

А и пошло оно! Не будем милосердствовать – будем калькулировать! Приоритеты первоочередных целей расставлены и посчитаны. А срубить дурацкую голову… при первой же необходимости. Моей необходимости – не его. Пусть мучается. От стыда.

– Ноготок, болезного напоить горячим, отогреть у костра, как ворота в крепости откроют – отвести домой, уложить спать. До моего возвращения – никаких резких движений, со двора не выпускать, острого в руки не давать. Всё, мужики – на телегу и ходу. Акиму спешно знахарка нужна.

 
«Дан приказ ему – в постельку,
Мне в другую сторону
Эх, нам бы бабу, нам бы бабу
Нам бы бабу хоть одну».
 

Желательно, именно ту, у которой «русая, кудрявая» оказалось не заколоченной.

….

«И в пути Артур сказал: «У меня нет меча». – «Не беда, – сказал Мерлин, – я добуду тебе меч». Они доехали до большого, глубокого озера; и видит Артур: из озера, на самой его середине, поднялась рука в белом парчовом рукаве, и в руке той – меч. «Вот, – сказал Мерлин, – тот меч, о котором я говорил тебе». Они увидели деву, которая шла по берегу озера. «Что это за дева?» – сказал Артур. «Это владычица озера, – сказал Мерлин. – Посреди озера есть скала, на которой стоит замок – самый прекрасный замок на всей земле, сейчас эта дева приблизится к тебе и, если ты будешь говорить с ней учтиво, даст тебе тот меч». И дева подошла к Артуру и приветствовала его, и он ее тоже. «Дева, – сказал Артур, – чей это меч держит рука над водою? Я хотел бы, чтобы он стал моим, ибо у меня нет меча». – «Сэр Артур, король, – сказала дева, – это мой меч, и если ты дашь мне в дар то, что я у тебя попрошу, то этот меч станет твоим». – «Клянусь, – сказал Артур, – я подарю тебе все, что ты попросишь». – «Хорошо, – сказала дева, – садись в ту лодку, греби к мечу и возьми его вместе с ножнами, а я явлюсь к тебе за обещанным даром, когда придет время». Сэр Артур и Мерлин слезли с коней, привязали их к двум деревьям, сели в лодку и поплыли к руке, державшей меч; и сэр Артур схватил меч за рукоять и вырвал его. И рука скрылась под водой, а они вернулись на сушу и поехали дальше».

Как ни странно, но я не король Артур. Сколько не смотрелся на себя – и в лужах, и в колодцах, и в реках… во все озерца заглядывал… Не, точно не Артур. Ванька я. Соответственно, и весь антураж у меня… такой же.

Вместо волшебника Мерлина с его мудрыми советами – «двойной предатель» Гостимил. «Прекрасная дева» оказалось совсем не девой. Даже очень совсем. И насчёт красоты… Рукав… был. Но не из белой парчи, а из замурзанной домотканины. Вместо озера – болото топкое. Но и грести не надо – ножками дошли. А с мечом… Мне ведь чужого не надо, мне бы своё вернуть.

 
«Чужих клинков мы не хотим ни пяди,
Но и своих – вершка не отдадим»
 

Гостимил остановил телегу на том же месте, где вчера с Ивашкой стоял. Вон, и кострище вчерашнее рядом. Тропку указал. С собой его брать… А смысл? Чтоб он, ежели что, в спину ударил? Здесь оставить? Тогда и Чарджи остаётся. Для присмотра. Да и не рвётся торк в болото лезть. У него, похоже, как у меня – к болотам нелюбовь инстинктивная. Ну что, зомбец зомбанутый, бери еловину, да пойдём-подивимся.

Была у меня надежда, что Ивашко и вправду пояс по дороге потерял. Оно, конечно, болото. Только и на нём следы остаются. Ежели он где по-большому присел, то сабелька, конечно, тю-тю. Но оно-то само-то, которое «по-большому» – не тонет. Это ж русская народная мудрость! Я своему народу верю. Поскольку многократно проверено на разных… нетонущих образцах. Фамилии называть не буду.

Я, конечно, тот ещё следопыт. Ну совсем не делавар. Которые, как известно, замечают след полёта шмеля в воздухе. Но тщательно проинструктированный мною Сухан должен заметить всякие следы жизнедеятельности Ивашки на болоте. А я их осмыслю и, с божьей помощью и силой собственных мозгов, сделаю умозаключение. Из которого для некоторых индивидуумов могут последовать и заключение, и наказание.

Сухан Ивашкин след взял сразу – прямо на краю болота.

– Вот здесь он с гати на берег переступил. Споткнулся, на четвереньки упал. Поднялся и по тропке к кострищу вышел. А второй – постоял да назад пошёл.

– Стоп. А кто второй? Факеншит! Вопрос неверен – ты же его не знаешь. Сформулируем иначе: какой он – второй?

Сухан призадумался, походил кругами, осторожно раздвигая траву. Внимательно по-разглядывал паутину между деревьями. Нашёл на топком берегу болота какую-то дырку и очень осторожно расковырял землю вокруг. Осмотрел повреждённые корешки и даже понюхал. Интонации у зомби нет. Но я же слышу удивление!

– Второй… Под пудов 5 весом, с тебя ростом… Лось. Старый – копыта большие. Ходит на двух ногах. Обе – задние. Шаг – короткий…

– Сухан! У лося – 4 ноги!