Текст книги "Шантаж (СИ)"

Автор книги: В. Бирюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

– Глава 117

Дед открыл рот, закрыл, снова за рушничок схватился. А я описываю предполагаемые неожиданности типа ожидаемой последовательности: донос-отъём-посадка-розыск. Следственные мероприятия в формате ковровой бомбардировки по всему региону. Причём бомбы – всех-подряд-закапывающие, не извлекаемые, постоянно-кушать-требующие…

Что интересно: Аким всякому моему слову возражает, всегда во всем – поперёк. Но что «придут и всё досуха выкрутят» – никаких сомнений не вызывает. Комментарии по поводу моей личности типа: ты такой-сякой-этакий, во всём виноватый, всё всегда не так, не через то место, делающий… пропускаю. Идиоматически – были интересные места. А по сути… После очередного сравнения меня с очередным неприглядным представителем библейского животного мира последовала реплика Якова.

– Идтить.

– Чего?! Куда?! Из-за этого обалдуя? Да пусть хоть под кустом сдохнет! Мне не жалко! Спокойнее станет…

– В Елно. К посаднику. Немедля. С подарками.

Мы оба уставились на Якова. Так это ж целая программа действий! Мне насчёт подарков не всё понятно. Взятка? За что конкретно? В каком размере? В каком составе? Ну, кунами давать или «борзыми щенками»? Или как-то в смеси? А кому? Прямо самому посаднику в конверте? Как в моё время делали. Или тут какие-то промежуточные звенья, как у Салтыкова-Щедрина? Чётко понимаю – со мной в этой волостной управе говорить не будут – малолетка. А с Акимом будут? Он же, вроде, неблагонадёжный? Или надо посредника искать?

– Сотни полторы. Вещицами.

– А не много ли? Он-то, бывало, стремя мне подержать – за честь почитал. Резов был, резов. Но звёзд с неба…

– Не жмись. Кто былое помянет.

Как-то у них свой разговор пошёл. У них там дела давние, знакомства военные, друзья закадычные. Так, может, я и не пойду? В это Елно?

– А и правда. Нахрен он мне там нужон. Опять какую гадость устроит или вляпается во что. А то болтать начнёт не по делу. Пусть дома сидит, вон с этими, с «пауками», разбирается.

– Он и его люди там были. Будет спрос.

Потом, внимательно по-разглядывав нас с Акимом, хмыкнул:

– Будто волки перед облавой. Смотрите оба похоже. Как бы вывернуться.

Мы с Акимом друг на друга уставились. Это что, и у меня такой же шкодливо-взъерошенный вид? Аким глянул, хмыкнул и махнул рукой. Выражение лица у него… наше, исконно-посконное:

 
«Пропадай моя телега
Все четыре колеса».
 

И мы опять побежали. Выворачиваться от загонщиков.

Людей – кормить. Охранников с лодки чуть не забыли. Спасибо Ивашке – напомнил, пару местных поставили. Второй такой лодочки с «юбочниками» не будет, но как бы «пауки» не подвалили. Барахло – внутрь. Куда? Аким снова в крик:

– Да чтоб я твоё барахло!.. Да рядом со своим!.. Чтоб ты потом!.. Опять – как вотчину делил! Кукушонок плешивый! Ты мимо пройдёшь, а у людей добрых уже и штанов нема!

Ну и фиг с тобой. Где тут мой любимый поруб? И – на засов. А на засов – ещё и замок новгородский. Не деревянный – нормальный железный. Но это потом – сначала снова разборка-переборка-сортировка-упаковка-расценка. Инвентаризация. Почему никто из попаданцев не описывает проведение нормальной инвентаризации награбленного? Или они даже разницы между фактической и документальной инвентаризацией не проходили? А зря: умный человек на проведении фактической ревизии инвентарных остатков – «Капес» построил.

Все местные, естественно, нос суют. Марьяша забежала – батюшке дорогому не надо ли узвару горяченького? Ой, а чтой-то тут такое красивенькое… Аким как рявкнул… А вспомнив про Чарджи в поварне – ещё добавил. Вопрос об узваре усох прямо на корню.

Ольбег всунулся. Как мечи эти хитрые увидел – глаз не оторвать. Потом разглядел-таки деда. Насупился и сам ушёл. Он с дедом не разговаривает и даже не подходит. А Аким… только вздыхает тоскливо. Извиняться перед внуком… Перед кем?! Перед соплёй этой?! Да он на коленях ползать должен, что его плетями с остальной дворней вровень…

Управителя Домана пришлось звать. Как-то он сам являться не хочет. Или это после моих экзерцисов? С похлопыванием по щёчке? Но Аким велел позвать. Вот они собрались толпой вокруг стола и судачат. Пару раз пришлось даже принудительно возвращать к теме – мы чего собрались? Подарки для ельнинских посадника да вирника собирать, или вспоминать где, когда, в каких походах, из похожих стаканов, чего пили?

Комплексирование взятки – занятие весьма изощрённое. Нужно предсказать возможные аппетиты чиновника. А, как гласит народная мудрость: «аппетит приходит во время еды». Ну и насколько его «жаба» подпрыгивать начнёт? «Мудрые мужи» довольно быстро сошлись на том, что нужно отдать четверть. Так это ж втрое лучше, чем в моей России! Там государство забирает три четверти от найденного. Чем давать? Просто серебро кунами? Тогда это чистой воды платёж. Покупка «мужа доброго» как козла на торгу. Типа: «на и отвяжись». Не уважаем. Оружием? Так оружие-то специфическое, прусское. Приедет гость какой, начнёт нахваливать да расспрашивать… Нам по этой теме звон не нужен. Посудой? Ну, наверное. Тем более, что местный чиновник сможет этот… «вторцветмет» сдать купцам как своё личное имущество – не спеша, за хорошую цену, без глупых вопросов и таких же ответов.

Доман довольно квалифицированно втолковывал: что посаднику – пойдёт, что – нет. Будто они хорошо знакомы. Аким-то точно с ним знаком, но довольно давно и шапочно: вместе пару походов делали. Только посадник под дедом Перуном служил, в панцирной пехоте. Что ему нынче, в семейном состоянии да при немалой должности, будет «в масть»… не предсказуемо. С самого начала пошёл спор: брать только из прусского барахла или из Хохряковой захоронки тоже? А то ещё и Велесов клад «включить в рассмотрение»? Ну, Велесово серебро дружно решили исключить. Хотя Доман так на меня… искоса глянул. А остальное – надо включать в счёт – хоть и «паучья» захоронка, а взята у пруссов. «Последняя рука – хуже дурака» – общенародное правило. И не только в картах.

Насчёт моих особых отношений со Спиридоном – еле поймал себя за язык. Чтобы не сболтнуть. Хочется, конечно, хвастануть. Типа: ша, мужики, такую беду я решаю на щёлк. Но – успел заткнуться. «Не хвались идучи на рать, а хвались идучи…»… ну, типа, обратно. И насчёт особых знаний о делах в посадниковом семействе, о Кудряшковых похождениях – проглотил.

Мда. Тяжело быть интриганом. Аж мозги кипеть начинают. «Это – говори, это – не говори». Об этом намекни. Этому – сказал, этому – показал, этому – умолчал… А они потом встретились и… «давайте обменяемся».

Подготовься надо на все варианты. Досконально, со всеми подробностями. Сможет Спирька меня перед посадником прикрыть? Да и захочет ли? При таких суммах он может и другую выгоду себе усмотреть. Или с какой-то иной стороны подкатиться? Как оформить компромат на посадницу? А это точно компра? Или посадник с посадницей будут читать Кудряшков донос про «жену неверную» в постели перед сном для поднятия… ну, скажем так, настроения?

Если «да», то как, когда, от кого и кому его вбросить? Просто сказать посаднику: «я молчу про дела твоей жёнки, ты – забыл о моих»… Со мной и разговаривать не будут. Ввести в курс дела Акима? Так у него под горячую руку… И в самый не подходящий момент…

А ещё есть вопрос о вотчине. Если по первопутку приедет мытарь, да начнёт описывать имение, да вломит мыто… Надо этого не допустить. Как? Вопрос-то, прежде всего, местного уровня. Мимо посадника такое дело не пройдёт, без его визы, или как они тут это называют, – Акиму вотчинником не стать. Это по бюрократии. Отдельная тема – по сути.

Подымать вотчину… нужно, нужно и нужно. Людей, скот, хлеб… В один момент это не явиться. Тут нормальная «Святая Русь», а не скатерть-самобранка. Для расселения людей нужен хлеб, скот, инвентарь… – это надо закупать. Лучше, дешевле – заблаговременно. И не у прохожих купцов, которые свои риски да транспортные расходы в цену вбивают, а самому на местном рынке. То есть – в Елно. Чего, сколько, в каком порядке…

Как же у нормальных попаданцев это всё красиво получается! Даже Янки просто сказал: «я потратил четыре года на наведение в королевстве минимального порядка». И отправился «граалить» и «ланселотить». Из всех подробностей решаемых вопросов – только воспоминание о скамейке, на которую ему позволяли присесть во время особо длительных заседаний госсовета. «Удобной как зубная боль».

У меня ещё зубы не болят, но скоро будут. В хозяйстве край нужен кузнец. Мда… Нужен. И толковый, без фанаберии. Чтоб и обычную кузнечную работу мог делать, и всякую непривычную. По моим «гениальным прозрениям». Типа той же косы-литовки. И ещё задумки есть. Тоже – надо – аж кричит.

Нужен печник. «Смерть курной избе!». Три «ура!» с перекатами. Как на параде. Но кто именно эти нормальные русские печки складывать будет? Адрес мне, пожалуйста, и фамилию. И где взять кирпичи и раствор для них? Или как-то здесь производство наладить? Где, как, кем? Ещё в печку идёт куча железа: заслонки, задвижки, дверки, колосники, плита… где взять этого всего на три сотни печей? Ё-моё!

Нужен нормальный грамотный учитель. А то вон Чимахаю пообещал, а как выполнить? Николая отдавать на это дело? Он – купец, он мне для другого нужен. Да и учитель из него… Крику будет много, а толку…

Нужен нормальный кожевенник, или как они тут называются. Потому что бегать вот так без плащей по здешним дождям… Да я просто загублю своих людей!

Вотчинник выставляет воев. Соответственно – вотчины без сапожника не построить. Сапожник нужен обязательно – войска без сапог не бывает. Как писал комиссар Конвета Сен-Жюст, прибыв в Страсбург: «Перевешайте аристократов, но обуйте солдат».

Нужно, нужно, нужно… Сухой выдержанный лес на срубы в Пердуновке. Нужны вылежавшиеся брёвна. У Акима есть, четыре штабеля в лесу лежат – сам слышал. Как брать? «По плохому»? Наездом на деда? Или – серебрушками? Будто чужие на торгу… Или на благое дело раскрутить старика?

Надо чтобы он ещё с недельку людей на покос посылал. Так-то ему сена хватит, но вот если за эту зиму вотчину подымать… А он в это поверит? В то, что Ванька-ублюдок за одно лето выкрутит дело так, как он, славный сотник, «муж добрый», за десять годков не смог? Надо с ним ещё раз уговориться, чтобы в Елно врать в одну дудку – кто я ему. Надо мужиков ставить на рубку леса в Пердуновке. А на заимке оставить команду косцов и стогометателей. На кого оставить обе команды?

Факеншит! На заимке лежит Велесово серебро. И – княжнино золото. А ещё там бегает на коленках Кудряшок. Который любому из моих людей такие «турусы на колёсах» разведёт… И – кони… Так, коней увести – второй раз на одни грабли наступать не будем, поищем новых.

Ещё забота: Всерад в дверь всунулся. Что делать с «пауками»? И что они сами удумают сделать? Пойдут и разгромят Рябиновку? Яков лежит, Аким уйдёт. Охрим… Хоть одного воина, но надо оставить в усадьбе. А если они на заимку ударят?! Всё там пожгут-пограбят?! Вместе с моими людьми, майном и свеженьким шинделем. Ё!.. Или просто, как гельветы, сожгут всё своё и уйдут в «далёкие страны»? В это…, в «Беловодье» – чтоб его три раза перевернуло! Тогда мечта о собственном боярстве… медным тазом. Совершенно непонятно в какую сторону это человеческое болото взбрык сделает. Или так, по-булькает и затихнет?

 
«Заболела ты моя головушка.
Заболела голова».
 

Уймись, Ванюша. «Бог не выдаст, свинья не съест» – русская народная мудрость. Где ж это наш народ свиней-людоедов нашёл? И господь – в роли стойкого подпольщика… Тогда, может, другая мудрость подойдёт? Тоже наша народная: «знал бы где упасть – соломки подстелил». Опять мимо. Была бы моя воля – я бы всю эту «Святую Русь» просто одной сплошной скирдой накрыл. Закидал бы. От края до края. Потому что я тут на каждом шагу…

– Заснул, что ли? Вот тебе ключ от замка, что в порубе поставили – на шею повесь.

Вот у меня уже и третий шнурок на шее. Три ключа: Юлькин крестик от царства божьего, Велесова кость от души человеческой и Акимова железячка с бороздками от места предварительного заключения. Не апостол Пётр, но уже тоже… ключарь. Или – ключник?

Песенка такая есть: Ванька-ключник – злой разлучник. Сексуальная такая песенка:

 
«На кровати, в волю княжью,
Там полежано у нас
И за грудь ли, грудь лебяжью,
Было хватано не раз!».
 

Нуте-с, Иван Юрьевич, чего с чем разлучать будем? По песне – «Мужа старого с женой». Я-то, при случае, как пионер – всегда «за». Только концовка… сильно не по мне:

 
«Кандалы на резвых ножках,
А идет он – словно в рай,
Только хлюпает в сапожках
Кровь ручьями через край…».
 

Вместо игр любовных у нас тут намечаются игры бюрократические. Песен про них не слагают, «былинники речистые» про них не поют. Но по жизни случаются они не реже, и голову в них потерять даже проще, чем с чужой женой. Во всех смыслах этого слова.

То, что сегодня мы явно не пойдём в Елно, уже было понятно – позднее утро. Всерада я отправил назад в весь. Свои приказы по-отменял. Убьют же соседи мужичка. Пусть сидит тихо, не высовывается до моего возвращения. Вернусь, всё равно – сделаю по-своему. Перечень ресурсов – нужен. Это типичный ГГ может орально-визуально: что углядел, на то и наорал. А оно испугалось и само побежало. Типа: в прогресс, бегом, ура! А мне нужна полная картинка. С первого раза не прошло – подождём, поднажмём и повторим.

Я, конечно, помню, что отмена приказа подрывает авторитет командования. Но я же ещё и товарища Ленина не забываю: «Сила большевиков не в том, что мы не делаем ошибок. Ошибаются все. Наша сила в том, что мы можем признавать свои ошибки. И исправлять их». Назначение Всерада на должность тиуна – ошибка. На лидера общины он не тянет. А ничего другого пока нет. Признаю, исправляю и найду лучше.

«Лучше меньше да лучше» – помню, знаю. «И лично Владимиру Ильичу, и Рабкрину его…». Только если «меньше» – вообще «ноль» – это всё равно лучше? Или уже нет? «Если не знаешь что делать – не делай ничего» – мудрость международная. А если знаешь «что», но не знаешь «чем»? Есть у человечества для этой ситуации хоть какой-нибудь афоризм? Или только про Непал? «Всякий человек, сделанный не пальцем и не палкой является гражданином Непала».

Едва хоть как-то разобрались с притащенным барахлом, я поднял свою команду. Лодейку оставляем здесь – завтра Аким на ней в Пердуновку придёт. Выпросил накидки, коней. Пошли верхами к себе. О, а я не один такой бестолковый насчёт лошадей! Ну, меня-то Ноготок к себе в седло под плащ сунул. Господина – как щенка за пазуху. Как-то… не по-боярски.

От Сухана лошади шарахаются. Рвутся, на дыбы встают. Кто-то из мужиков сказал: «медведя чуют». И у него навык верховой езды… Подавлен? Утерян? Хотя понятно – волхвы верхом не ездят, похоже, эти информационно-рефлекторные цепи они задавили. Селяне-пейзане… аналогично. Как собака на заборе. Нормальный крестьянин верхом не катается. Во многих домах даже и сёдел нет. На крайний случай – попона. И поехал «охлюпкой». Пешие мы люди, пешеходные. А в эту эпоху – особенно. В степи-то не казаки, а степняки. Да и севернее – леса ещё не сведены, болота не осушены. На коне-то далеко и не уедешь.

Что порадовало – как нас на заимке встретили. «Герои-освободители-спасители-победители». Ну, в принципе… Бабы визжат и плачут, обнимают и целуют. И на мою долю маленько осталось. Еле от Светаны отбился. И попался Домне.

– Спасибо тебе, Иван Акимович.

Большой поклон в пояс. И слёзы на глазах дрожат.

– Господи! Домнушка, да за что спасибо-то?

– Что слезами моего… озаботился, что с собой взял, что сберёг, живым вернул… За всё.

Ну, пожалуйста. Много я там кого сберёг… Как вспомню, как я с перепугу в эту занавесу на двери кинулся, да в ней запутался. Да со страху чуть… Ну скажем по благородному – чуть не оконфузился… Охо-хошеньки мои. Пойду-ка уши холодной водой помою. А то – как бы от них пожар не начался.

Праздничный обед. Вкусно, много, пьяно. Даже не от бражки – от победы, от радости – живые все. Снова – среди своих. Рассказы-воспоминания. Ах, как там было темно да страшно, какие там вороги были могучие да злобные… А мы подобрались… и раз! А потом – вот так… А я его – хрясь… А второго – бах… Третьему под микитки – бум… Тут я и говорю ему: всё, морда поганская – ты уже не жилец…

Младшеклассники делятся впечатлениями от просмотра «Гамлета». Женщины ахают, во все глаза глядят. Восторгаются и умиляются.

Эх, жаль мериманов у нас нет. Вот уж кто приврёт, так приврёт. «Эсминец ударил левым бортом генерального калибра по затаившемуся в глубине фарватера дебаркадеру противника, от чего ватерлиния у того немедленно разломалась под напором поднятых перископов, двигавшихся встречными галсами походным ордером».

Но можно что-нибудь и из сухопутного: «По моему приказу был подан условный сигнал «три зелёных свистка», после чего левый фланг незамедлительно выдвинулся в центр и, прикрывшись спешенными конными дозорами, устремился на врага в колоннах по-ротно, перебежками по-пластунски, сопровождаемый плотным кинжально-настильным огнём ракетно-ядерных спаренных пулемётов».

 
«Но я
себя
смирял,
становясь
на горло
собственной песне».
 

Спасибо жене: за прошлую жизнь отучила хвастаться. «Пока ты молчишь – ты выглядишь умнее». Не сразу, даже не через годы – через десятилетия, но и до меня дошло – таки-да. Горькая правда жизни.

А как хочется… про себя. Любимого, умного, смелого. Такого всего мудрого, да ловкого, да бесстрашного… Ага. Вспомни, Ванька, как вот эти ребятишки под забором блевали. Ты-то чудом удержался. Как струя прусской мочи била в стенку рядом с твоим ухом и горячие капли разлетались по сторонам. Как у тебя «снесло крышу», когда ты связанного голого парня зарезал. Расскажи им об этом.

Или не мешай детишкам хвастать – им выговориться надо. После пережитого страха вернуть себе самоуважение. Чтоб восхищение окружающих убедило их в том, что они, если и не супер-герои, то хотя бы – вполне приличные мужики. Потому что сегодня ночью они все вдруг поняли, что внутри-то они, каждый из них, маленький, испуганный мальчик. Который более всего хочет спрятаться за мамкин подол. Зажмуриться… «И пусть всё будет хорошо».

Чтобы самому не наболтать лишнего – занялся делом. Тем более – «горит». Точнее – мокнет. Кони под дождём стоят. Чем их просто в Рябиновку отгонять – пусть дело делают. Процесс управления, организации – это построение цепочек последовательных действий, приводящих к достижению поставленных целей. Хорошо бы – оптимально. По тому или иному критерию оптимальности. Но хотя бы – не противоречиво.

Толстой, говоря о совете в Филях, хорошо показывает, что в любой организации – решения должны приниматься заблаговременно. И чем дальше от поля боя, от передовой, тем это «упреждение по решению» – больше. Русская армия ещё только отходит от Бородинского поля, а командующему уже нужно решать – куда пойдут полевые госпиталя – остаются в Москве или выводятся? Если выводятся, то на какую дорогу?

Правда, госпиталя из Москвы так и не были выведены. И один из немецких офицеров Наполеоновской армии страшно ругается на баварских кавалеристов, которые «воровали у лежащих на улице мертвецки пьяных раненых русских солдат фляжки с водкой, и вскоре и сами столь же пьяными валялись по тем же переулкам».

Чтобы чего-то разумное даже не спрогрессировать – просто сделать – надо уметь предусматривать. Заблаговременно. Как в ПДД написано насчёт – «показать поворот». А большинство попадирующих в качестве образца для подражания выбирают себе дурачка Емелю с самоходной печкой. «По щучьему велению, по моему хотению поезжай, печь, к царю во дворец».

– Емельян, ты ТО давно делал? Масло чёрное совсем. Скаты вон пустые. На осях во дворец поедешь?

– Дык… Эта… Щука же. Такая падла ленивая!

У меня – ни волшебной щуки, ни самоходного задо-обогревателя. Всё – своими ручкам да извилинками.

Чем больше людей – тем больше проблем. Типовая задача о волке, козе и капусте в одной лодке. Не считая бедняги, который всё это туда-сюда должен таскать.

Кого брать с собой в поход? Сухан… – ну, куда же я без него? Старшую четвёрку – беру с собой в Елно. И гребцы на лодку нужны, и там, у властей полезны будут. А главное, и об этом нужно постоянно помнить – самая большая ценность в этом мире – моя лысая головушка. Когда эти мужики со мной – мне спокойнее. Всяким нехорошим дядям будет не так просто мои драгоценные мозги на траву под дождь вывернуть. Я не о себе – я о человечестве беспокоюсь.

На даче взятки – жизнь не кончается. Следующая задача – поднять вотчину. Для этого надлежит спешно хотя бы изобразить активную деятельность. Нагрянет какой-никакой поверяльщик: «А где? – А вот справка. – Тьфу. – А вот плевательница». Надо срочно вырубать лес, расчищать место под новосёлов. Место назовём – Новая Пердуновка. Названьице… Не Нью-Йорк. Ну так и тут – не Манхеттен. Сойдёт. Дровосеков – туда. Чтобы было кому их подгонять – и Потаню. Чтобы – кому кормить и вообще… обихаживать – Светану.

Всех перевести – нельзя. Там и места им нет, и покос надо продолжать сколько можно. Сена-то на полную вотчину смерды точно не запасут. Тогда здесь за старшего остаётся… Хотен остаётся. Нехорошо. И здесь же – Кудряшок. Ух как нехорошо! Коней моих убрать – как минимум. Тогда и всё остальное майно отсюда надо перетаскивать в Пердуновку. Там на усадьбе погреба не маленькие – место сложить найдётся. И как-то припрятать. Поскольку – и Велесов клад, про который по округе уже звон стоит, и подарок княжны. За который «секир башка» – автоматом.

Пошли с мужиками в склад – упаковываться. А там – «горнист» с Кудряшковой. В… в очень тесном контакте. Ну, вежливенько попросили покинуть помещение. Николай там остался крутиться, а у меня ещё срочное дело есть. Взял бересты с запасом, кое-чего из прежних своих записей – для памяти, пошёл в спальный сарай. А там Чарджи со Светаной. Тоже… пришлось попросить. На дворе дождик сеет, все на поварню отправились. А там уже и Домна с Хохряковичем. Праздник победы в тесном семейном кругу. Кругах.

Ну разве это жизнь – нигде влюблённым места нет! Скрип и охи из всех углов. Из трёх, в четвёртом – Любава сидит, уши ладошками затыкает. Иди, девочка, в склад – поможешь вещички собирать. Мда, тяжело было предкам размножаться.

Вот вырасту и построю для всей «Святой Руси» большой публичный дом. В прямом смысле этого слова. Для всех. С хорошей звукоизоляцией. А то как-то… сильно общинно получается. С трансляцией как у первого искусственного спутника Земли – «бип-бип-бип на весь мир».

Разговор с Кудряшком… Крыса, одним словом. Хорошо, время сэкономил: после первого же «дай» – дал. Пяткой в морду. Благо – калека, бить удобно – низко, на коленках стоит. Потом – добавил. Потом – добавил ещё раз. С другого носка. Я уже говорил, что стараюсь использовать обе руки симметрично? Так вот, и с ногами – аналогичная история. Послушал нытьё и повторил… «обработку мяча». И – «плакать не велел».

Снова не понимаю попаданцев: основная масса туземцев и не могут, и не хотят давать содержательные ответы на вопросы. «Содержательные» в понимании 21 века. Их можно заставить, надавить на них, но этот процесс «раскалывания», даже при согласии источника информации «истечь», регламентирован набором общепринятых ритуалов. Ты его спрашиваешь: «Как пройти в библиотеку?», а он тебе гонит текст про свою родню, про деяния апостолов и про неизбежность наказания в загробном мире. И пока он свою «обязательную программу не откатает»…

Дело сдвинулось только когда перешёл к конкретике: сунул мужичку в руки кусок бересты да писало.

– Пиши письмо. Посаднице в Елно.

– Чего?! К-какое?

– Любовное. Горючее. Как слёзы вашего расставания.

Никогда не специализировался в области литературных стилей русской любовной переписки второй половины 12 века. Образцы деловой переписки этого периода на глаза попадались. Включая известное послание с ответом на обороте той же бересты. Переписка между двумя новгородскими купцами-братьями: запрос одного из них на получение кредита на льготных условиях с развёрнутым обоснованием, и ответ другого: «еби лёжа». В смысле: не выпендривайся. Но это специфическая область – вопросы финансирования. Мои современники по этим проблемам высказываются аналогично. Вот вспоминается мне… Впрочем, не буду. Но тот меморандум от потенциальных поставщиков сразу отправился в мусорку. С одного слова. Однокоренного с вышеупомянутым.

А вот письмо к возлюбленной в стилистике «Святой Руси»… Что можно, что нельзя, какие обороты – общеупотребительные, какие – фривольные, какие выражают скрытое сомнение или холодность… Какие эпитеты возвышенные, «высокого стиля», какие – наоборот… «Лети с приветом, вернись с ответом» – это вульгарщина или невиданный взлёт поэтичности?

 
«Я пишу тебе, голубоглазая,
Может быть, последнее письмо.
Никому его ты не показывай.
В порубе написано оно».
 

Это здесь что? «Крейцерова соната»? «Тристан и Изольда»?

Кудряшку верить нельзя ни в чём, какие у них были отношения с посадницей при расставании – неизвестно. Любые упоминания о каких-либо обстоятельствах или персонах могут иметь скрытый смысл. Ну что тут непонятного? Я же не только цифровым кодированием занимался, но и смысловым.

Классика шифрования: слово «танк» – из шифровок. Так обозначали груз эшелонов с первыми «бронированными чудовищами», по легенде – с накрытыми брезентом ёмкостями с жидким горючим. По-английски – танк.

Другой пример: немцы во время войны угоняют молодёжь на работу в Германию, потом в русскую деревню приходит письмо от дочки. Все прекрасно, жизнь великолепна, скоро с братом встречусь. Мать начинает плакать.

– Да чего ж ты плачешь? Вот же, пишет как всё хорошо.

– Сын уже два года как помер. Брат её, с которым она скоро встретиться собирается.

Кудряшок четыре раза переписывал бересту. Перецарапывал. Первый вариант был хоть и в кириллице, но сильно похож на послание жены Потифера Иосифу Прекрасному. Кто не понял – объясняю.

Сильно древние египтяне писали иероглифами. Которые произошли от картинок. Не так давно произошли и не так далеко ушли. Поэтому, когда тоскующая хозяйка поместья пишет своему новому молоденькому хорошенькому рабу письмо с приглашением, то она рисует ряд картинок предстоящего… собеседования. Достаточно подробных и… однозначных. Оригинал приведён у Фейхтвангера, желающие могут приобщиться к самому известному из древнейших образцов амурных посланий.

Меня такой натурализм несколько… Но черновичёк я прибрал – может пригодиться. Не в качестве образца для подражания, конечно… Хотя… «В чужой монастырь со своим уставом…». Лучше уж – с их собственным. Особенно, если он такой… наглядный. Но я хотел несколько большего. Многозначность нужна, недоговорённость, «намёкнутость». Кудряшок сперва не уловил. Пришлось объяснять на примерах.

Некоторые из предлагаемых мною пассажей приводили его в изумление и даже вгоняли в краску. А кусочек из Пушкина довёл до глубокого нервного расстройство:

 
«Подъезжая под Ижоры,
Я взглянул на небеса
И воспомнил ваши взоры,
Ваши синие глаза».
 

– Да если б я таковы слова прежде знал! У меня така купчиха была! Во така! Сама – белая, как сметана. А задница… Как там: «Подъезжая под Ижоры…». Вот именно! «Подъезжая»… А дальше там как? И глаза – синие-синие. Если б я ей такое сказал… как сыр бы в масле всю жизнь катался! Боярич, спиши слова! Может, ещё бог даст… да плевать, что безногий! Бабы ж они ж такие…! Ты ей только скажи эдак… и всё, и она уже твоя навеки! Ну не всё же мне на коленках по двору бегать, может, вдовушку каку найду… Спиши слова! И чтоб было так это… ну ты понимаешь.

Никогда не думал, что пушкинская любовная лирика будет столь горячо, хотя и несколько утилитарно, воспринята битым средневековым уголовником. Впрочем, чему удивляться – он же гений. Это я про Пушкина.

Провозился с Кудряшком до глубокой ночи. Постоянно отрывали – то одно, то другое. Сколько чего отсюда забирать? И не то чтобы у меня слуги особо глупые, просто они ещё моих планов не прочувствовали. Да я и сам… своих планов…

Оснастку мою для производства дырок забирать? А кто её там будет использовать? А кто здесь? А на сколько времени растянется этот вояж? По мне – быстро. Тут-то по карте и сотка километров всего. На тачке по шоссейке я бы за день обернулся. Э-эх… «Святая Русь». Бездорожье как образ жизни. По прикидке: два дня – туда, два – обратно, пару дней – там. А вот что в реальности получиться… А ведь может так получиться, что и вообще вернуться не удастся.

Не приходилось мне в прежней жизни столь часто и много образно продумывать действия свои на всякие разные случаи, как в «Святой Руси». Ибо всяких препинаний, кои поначалу и не видны вовсе были, находилось на каждом шагу великое множество. Вот же вроде и предугадал, и «соломки подстелил». А вдруг – «и средь ясного неба гром гремит». Люди же мои должны на всякий любой случай иметь смысл ясный. Не то, чтобы каждая мелочь расписана была, но хоть в какую сторону смотреть, откуда беду-то ждать.

Коли живут люди, как с дедов-прадедов заведено есть, то и во всякое время знают – чего делать надобно. По обычаю, по старине. Только и я, и ближники мои не по обычаю дедовскому живём. Потому и учить их было надобно. По– первости – на всяком шаге.