Текст книги "Все драконы любят апельсины (СИ)"

Автор книги: Уна Лофт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Тогда был собран первый Ран-Таррский собор, на котором великие дома древних родов, включая королевскую семью, постановили отрезать части больной земли и стянуть в другую реальность, создав подпространство, и изолировать его от остального мира Черными Вратами – Порталом.

Ран-Тарр и Обитель остались одним миром, разделенные пространством и измерением. Фактически Обитель принадлежала Ран-Тарру, но напрямую из Ран-Тарра, минуя Портал, попасть в нее было невозможно. Создать новый мир для этого не удалось, ведь сложно создать что-то из ничего, поэтому взяли крайне суровый и потому незаселенный мир.

Задумка удалась, серьезно сократив земли и территории, – из шести материков Ран-Тарра осталось четыре. Остальные части земли Ран-Тарра были представлены отдельными крупными и средними островами. Правда, на ампутированных частях Ран-Тарра тоже было неспокойно, но в целом, буферная зона сделала свое дело. Жизнь в Ран-Тарре стала потихоньку налаживаться, но мир все еще помнил отрезанные части и плохо заживал, а Обитель превратилась в источающую миазмы, несущую смерть или извращавшую жизнь, клоаку. Не проходило и дня, чтобы там кто-нибудь не умирал или не сходил с ума.

Оставить без контроля такое положение вещей, пусть и изолированное от остального мира, великие дома не могли и стали направлять туда санитарные отряды, от каждого эльфийского клана постановили присылать для несения службы воинов, целителей и магов. Время шло, и вместо воинов стали присылать отступников и изгоев, а воинскую обязанность частично заменили наемной силой.

***

В назначенное время, за час до полудня, мастер монеты не приехал, а появился в Замке только под вечер в сопровождении темнокожего мужчины в костюме из кожи черного дракона. Его волосы были заплетены в косички и собраны в узел, завязанный ярко-желтым шнурком. В одном ухе болталась серьга с кровавым рубином. Ему было на вид лет пятьдесят, но раайэнне сразу поняли, что к человеческому роду это существо не принадлежало. Обитель умеет срывать маски.

Мельком брошенный на члена Верховного Совета клана взгляд расставил все по своим местам, стала понятна спешка – мастер умирал, ему не то, что полгода, до конца месяца бы дотянуть. Над ним нависла плотная серая тень, которая была видна всем без исключения раайэнне, даже детям, и отмечавшая всех эльфов, собирающихся по тем или иным причинам уйти к звездам. Хотя, судя по его виду, он не унывал и держался бодро. В самом деле, не плакаться же он приехал.

Двое караульных виновато объяснили задержку – мастер проявил инициативу и потребовал обзорную экскурсию по местам боевой славы предков. А предков у него, вернее, у нее, было много.

Невысокая стройная женщина со светлыми волосами, убранными в конский хвост, перетянутый своей собственной прядью, с любопытством оглядывала замок и окрестности, а у внешней стены, разглядывая древнюю кладку или изучая строительный раствор, застыла так надолго, что даже терпеливым раайэнне стало невмоготу.

Одетая в короткий до колена темно-синий полуплащ, застегнутый под горло на пряжку в виде золотой монеты, облегающие штаны и серо-голубые полусапожки на тонких шпильках с помощью своего сопровождающего грациозно опустилась на землю из седла. Сам он уже ловко спрыгнул с лошади и стал за правым плечом своей госпожи.

Двое караульных уже давно спешились и невозмутимо ожидали того же от гостей. Коней по посыпанным красноватым песком дорожкам отвели на задний двор.

Дорожки то сходились, то расходились, образуя замысловатые фигуры и линии. Красноватый кварц поблескивал на солнце и хорошо сочетался с зелеными кустарниками. Благоустройство и озеленение внутреннего двора и крытых галерей ядовитым плющом и диким виноградом было заслугой Карта, одного из лесных эльфов – лейденов. Лесовик принял вызов суровой природы и вознамерился озеленить все кругом такой же злой зеленью, невзирая на капризы и дурной характер местности.

Зелень быстро поняла замысел хозяина и упрямо воевала с каменистой почвой, выбивая из нее редкие крохи влаги. Крутой нрав вьющихся растений побеждал скалы, и постепенно внутри и снаружи замка были высажены низенькие кустарники и невысокие деревца, а настоящей гордостью Карта был яблоневый сад. Все накопления он направлял на покупку семян и саженцев.

Сад цвел почти постоянно, даже в сезон сбора урожая, наполняя внутренние дворики замка нежным ароматом цветов и плодов. Лесной эльф был пожилым, как Мирэйн, но в пыли библиотеки просиживать не любил, предпочитая свежий воздух. Что не могло сказаться на его внешнем виде и самочувствии. В выносливости он мало кому уступал.

Тяжелые каменные ворота, исписанные вспыхивающими и гаснущими эльфийскими письменами, были гостеприимно распахнуты, а на вновь прибывших гостей во внутреннем дворе, который непонятно как и когда успел вырасти, чтобы всех вместить, собралась поглядеть вся община, которая вместо привычного гомона и гула вдруг замерла в изумленном молчании. Отмечая про себя все странности, Рэм, тем не менее, не дал себе время на раздумья.

Она. Здесь. В качестве члена Малого Круга его клана, его. Ирония судьбы или… Но на его лице ничего не отразилось, кроме вежливого интереса, он приблизился к женщине и замер на почтительном расстоянии, изящно склонил голову:

– Рамидар Кайн Бриэльд – наместник замка и самопровозглашенный глава местной общины. Добро пожаловать в Обитель

Она без сомнений его тоже узнала.

– Эррнгрид Трайрасакс, член Малого Круга и мастер над монетой поневоле. – Кивнула в ответ, показывая, что приняла его приветствие. Сделав паузу, продолжила без обиняков. – У меня ограничен временной ресурс. Предлагаю обойтись без церемоний, как Вы на это смотрите? Я не разделяю обычаи своей расы к затяжным процедурам знакомства. Перейдем к делу.

«Тем более, мы с Вами уже знакомы».

– Прошу, – Рэм показал на бесконечную длинную лестницу, ведущую к верхним галереям.

Эльфы, немногочисленная наемная прислуга из числа людей, а также гномы, зашедшие на постоялый двор пропустить стаканчик своего же эля, втридорога проданного Лайлу, с азартом поглядывали на затянутые в узкие штаны круглые бедра и хорошо оформленные икры важной гостьи. Оценивали высоту каблуков и заключали пари, на какой ступеньке лестницы она свалится вниз.

Возникла заминка. Рэнни с сомнением смотрела на лестницу и хмурилась.

– Другого входа нет? Эта лестница выполнена со всеми возможными техническими нарушениями, высота не соответствует восьми дюймам, прописанным в технике безопасности, и угол наклона совсем не сорок пять градусов…. – после пары предложений большинство присутствующих утратили смысл речи и просто смотрели на то, как двигается ее рот.

Слегка подкрашенные темно-розовой помадой в меру пухлые губы навевали разные мысли о…, в общем, разные-разные мысли, губы завораживали, гипнотизировали и, судя по вытянувшимся лицам мужчин, не только Рэма, что его совсем не порадовало.

«Надо ее уводить отсюда».

«Да как же ее уведешь, если только унесешь».

– …более того, здесь не хватает поручней, которые по правилам должны быть на высоте не более ярда, а на таких высоких каблуках запросто сломать ноги. Кто-то, может, скажет, что они неидеальны, но я ими очень дорожу. В смысле, дорожу ногами, понимаете?

– Прекрасно Вас понимаю, – Рэм умел быть терпелив, когда было нужно, а сейчас ему требовалось вся его выдержка, – дело в том, что создатели замка были, по всей видимости, не очень образованы и упустили такие важные детали, построив лестничные пролеты в нарушение всех правил безопасности.

И, протянув руку, добавил:

– Но, оперевшись на меня, Вы сможете без риска для своих ног и своей обуви добраться до первого этажа.

Рэнни уставилась на протянутую руку с опаской и подозрением. Последний раз, когда она подала руку раайэнне, в ней поселилась омерзительная личинка, убивавшая ее тело и требовавшая собрать немыслимую сумму денег за считанные дни.

Чтобы растратить свое состояние клану понадобилось более двадцати пяти лет, а то и больше, а сейчас личинка-кхаари хотела, чтобы она совершила невозможное и вернула деньги за полгода. Или сколько у нее осталось времени? Как бы подтверждая верное направление мыслей, личинка зашевелилась, рука зачесалась.

Некстати вспомнилась и поговорка:

«Ну, двум смертям не бывать, а одной не миновать»

«Все это человеческие глупости, дорогая, которых ты немерено набралась на своей Земле, в этом людском мире – внутренний голос знал, когда вставить свои пять копеек, – бывать, и еще как. Это тебе любой раайэнне скажет. Вот сколько их у тебя было за последние пятьдесят лет, пользуясь земным летоисчислением?»

Делать было нечего, пауза слишком затягивалась, а Рэм стоял и спокойно ждал, даже руку не убрал. Осторожно вложив свою руку в перчатке в его голую руку, она сделала первый шаг на ступеньку. Ступеньки были узкими и высокими, подогнанными из больших камней непонятного происхождения. Черный камень был твердый и гладкий, как отполированный умелыми руками мастера, а края ступеней были ровно обточены. Чем?

Глубоко уйдя в свои мысли (она всегда находила темы для размышления), роунгарри проделала почти весь путь под руку с Рэмом и остановилась только на большой смотровой площадке, откуда открывался захватывающий вид на море и горы. Кругом, куда ни падал глаз, была колыхающаяся толща воды, ее было так много, что казалось, будто все пришло из воды и туда уйдет. Сильный северный ветер сбивал с ног и вмиг бы растрепал аккуратно завязанный конский хвост, но внезапно утих, как бы приветствуя ледяного роунгарра.

Даже не запыхавшись, за ней быстро поднялся Джуно, потом Лайл, Колди и остальные. Мирэйн, Дора, пара – тройка целительниц из Бесцветных сестер и дочь Рэма, красивая статная девушка с благородными чертами лица, острыми скулами и точеным носиком, ждали их наверху.

***

После того, как ей поочередно всех представили, Рэм предложил проводить Эррнгрид на второй этаж, где располагались гостевые:

– Вы, должно быть, устали с дороги. Вам приготовили комнаты. Я покажу.

Для этого надо было пройти еще немного вдоль крепостной стены и свернуть налево на лестницу.

– О, не беспокойтесь, я скоро отдохну, возможно, даже очень скоро, скорее, чем мне того бы хотелось. – Рэнни была невозмутима, и даже самое внимательное ухо не уловило бы долю горечи. – Давайте к делу.

Тогда Рамидар понимающе кивнул и указал на открытые двери, ведущие в Малый зал сразу со смотровой площадки.

В Малом Зале, хотя он был малым лишь по сравнению с Большим, было два огромных камина, которые уже растопили крупными поленьями. Дрова потрескивали и наполняли помещение теплом и уютом, располагая к интимным беседам и усыпляя бдительность.

Движением брови сделав распоряжение на счет ужина, Рэм отодвинул кресло за круглым столом, приглашая роунгарри сесть. На кресле висел расшитый изображениями символики раайэнне, мастера над монетой и Обители, изголовник. После того как Эррнгрид заняла свое место, рядом в такое же кресло сел Рэм, остальные усаживались согласно негласно принятому обычаю. У каждого кресла был свой изголовник с соответствующей символикой – Хранителя, Целителя, Дозорного.

Круглый стол был большой, в центре стояли свежие цветы из оранжереи – заслуга трудолюбивого Карта.

Пока все усаживались, дежурные по Малому Залу (слуг среди эльфов у эльфов не было, поэтому назначали дежурных) быстро внесли вино и сухофрукты, орехи, перед Эррнгрид поставили серебряную пепельницу

Рэнни ненадолго замолчала, разглядывая грубые черты и руны, которые спиралью поднимались по стенам круглого зала, огибали окна с витражами и уходили вверх. Логики Рэнни в них не нашла, возможно старинные письмена требуют более детального изучения и расшифровки. Она любила загадки, жаль, что так мало времени остается. Но сколько бы ни оставалось, все ее.

Осознав, что пауза снова образовалась по ее вине, а все внимают с благостной миной, она начала свою речь, обведя сидящих за столом и вдоль стен внимательным взглядом серо-голубых глаз – среди присутствующих были только раайэнне, которые уловили, что мастер прибыл на встречу исключительно с ними. Рассказывать обо всем остальным, не эльфам раайэнне, – решение Рэма и узкого круга лиц. Это они могут сделать и без нее.

Она украдкой взглянула на Рэма, тот незаметно кивнул.

– Прежде всего, позвольте поблагодарить вас за оказанную встречу и ваше время, которое, как выяснилось, в определенных условиях может приобрести большую ценность. Не знаю, насколько вы в курсе событий, случившихся в вашем клане, для нашего общего удобства, будем считать, что не в курсе.

Опустим процедуру моего назначения на должность члена Верховного Совета, в данном случае, это второстепенно, и секретом не является. Могу все рассказать, но в целях экономии времени начну с самого главного.

Тут все затихли, проявляя свою эльфийскую суть. Войди в Зал слепой, он никого бы не услышал.

– Ваш клан на Большой Земле переживает тяжелые времена, возможно, самые тяжелые в его истории. За последнее тридцать-сорок лет кланом была сделана чудовищная и фатальная растрата собственных средств, следы которой каким-то, пока необъяснимым для меня, образом удалось скрыть.

Общая сумма долговых обязательств, выписанных от имени клана и заверенная руками моих предшественников, составляет, – тут Рэнни сделала небольшую паузу, набрав в грудь воздуха и на выдохе произнесла, – два миллиона золотыми. Срок исполнения которых может наступить в любой момент.

Воцарилась давящая тишина. Ветра в Обители никто не любил, считая их слишком пронизывающими, но тут никто бы не отказался послушать их протяжную песню, такая тишина никому не понравилась.

Далее Рэнни изложила свой план – провести День Открытых Дверей в честь круглой даты (насколько круглой – на усмотрение самого клана) раайэнне – Возлюбленных Бесцветной Девы. Вход на мероприятие будет платным

Поскольку она ожидает колоссальный спрос со стороны людей и, быть может, гномов, то часть вырученных средств пойдет на погашение долга. Это несколько сократит, хотя, до конца и не уменьшит долг. Община сможет получить тридцать процентов из того, что им удастся выручить. Это максимальная сумма, она не торгуется, а сообщает.

Предварительное согласие на проведение публичного мероприятия Большой Пятерки получено. Время установлено – Последний День Уходящего Белого Солнца в Эпохе Синего Дракона.

В конце, завершая свое лаконичное выступление, она сказала:

– Вкратце – все. Если у вас есть ко мне вопросы, я готова на них ответить.

Все взгляды переместились на Рэма. Вопросов было слишком много. Мысли роились в голове, смещая одна другую. Рамидар пристально посмотрел на Эррнгрид и медленно произнес:

– Я так понимаю, День Открытых Дверей Вы хотите провести именно здесь? Хотите из нас сделать аттракцион, как на ярмарке, как в зоопарке? Хотите продать нас, часть нашей культуры и истории – кому? говорящим обезьянам и рудокопам? – Гнев в голосе не ощущался, такой же приятный и спокойный, как тогда в Порту, но в зале сгустился воздух и резко начало темнеть, а витражи слегка зазвенели.

Рэнни приняла вызов и ответила тем же тоном:

– Хочу.

Неприязненные, гневные и шокированные взгляды скрестились на ней

– Правду говорят, у драконов нет ничего святого, – Дора наконец-то дала волю своему гневу и раздражению. Она бы убила эту ледышку, если бы не… законы гостеприимства и не то обстоятельство, что ледышка уже умирает. – Как Вы вообще можете предлагать такое нам? Думаете, если мы живем в Обители Отверженных, так можем запродаться как последняя гулящая девка?

– Почему нет? – безмятежности Рэнни позавидовал бы самый старый дракон, который, если верить зоологам, вообще ни на что не реагирует, а засыпает и превращается в камень, именно поэтому Драконьи острова постепенно увеличиваются. Дора задохнулась от возмущения и замолчала, лицо пошло красными пятнами, и, если бы не сидящий рядом Мирэйн, запустила бы стаканом воды в нахалку.

Вставая со своего места, Рэнни сказала:

– Сделаем перерыв до завтра. Вы подумаете и дадите мне свой ответ утром…

– Да какой он может еще быть? – криков не было, все-таки эльфы лучше, чем люди умеют скрывать свои чувства, но атмосфера была самая гнетущая

– … А напоследок, – мастер над монетой продолжила, не замечая мысленных воплей и убийственных взглядов, ну какие еще могут быть взгляды у убийц, – подумаете о четырех вещах:

Первое, когда срок погашения векселей настанет, а это случится, наверное, в самое ближайшее время, вы и так продадитесь, но за гроши, потому что ни один банк вам в долг не даст. И потому что тот, кто стоит за вашим разорением, уж точно позаботится о том, чтобы вы не нашли никакой другой лазейки, кроме как стать исполнителями его совсем-совсем недобрых намерений. Что бы за этим словом ни стояло.

Второе, меня к тому времени уже не будет, – закатав рукав плаща и шелковой блузки, роунгарии показала растёкшуюся уродливым пятном черную метку, – кхаари сделает свое дело, и перед смертью я должна буду передать печать своему последователю. Список подходящих замен у меня уже есть. Не могу вменить вам в вину свою гибель, поскольку вы не несете ответственность за нее, даже если откажетесь от моего предложения. Но вот смерть этого бедолаги, которым может оказаться ваш родственник, друг или просто неплохой парень, и который тоже долго не протянет, не сумев ничего предпринять, раз уж бессильной оказалась я, будет на вашей совести. Не знаю законов раайэнне, но Бесцветная Дева вас точно не похвалит – ведь и его смерть, и смерть остальных, будет напрасна.

Третье, если вы думаете, что сможете отсидеться здесь, в чудесной и горячо любимой вами Обители, пока клан судорожно мечется в поисках украденных денег, то вы пребываете в иллюзии. Когда дойдет дело до платежей, то глава клана, согласно вашим же законам, просто изымет размещенные на личных счетах все накопления раайэнне, и первым делом – это будут ваши деньги, ведь вы же находитесь в Обители Изгоев.

И последнее, получив завтра отрицательный ответ, я просто сдам все дела и уеду доживать свои последние дни на Южные Острова в неге и удовольствии.

Развернувшись, Рэнни вышла в сопровождении Джуно, который предупредительно открыл двери, и направилась вдоль крепостной стены в сторону лестницы, ведущей к гостевым.

Неизвестно, что подействовало на раайэнне больше – увиденное предплечье Эррнгрид или сказанное ей вслух. Все замолкли, каждый переживая внутри себя события дня и известия. Для раайэнне иметь дело с умирающими было также привычно, как роунгаррам – с деньгами, а гномам – с подземельями. Мало ли, ну умирает, и что? Но чтобы так выглядело кхаари?

– Никогда такого не видел, – Лайл перевел дух и налил себе выпить прозрачной голубоватой жидкости из фляжки. – Что это вообще такое? Кхаари предупреждают, защищают, исцеляют, сохраняют, но никогда не убивают.

– Это кхаари, доведенное до отчаяния идиотизмом и малодушием своих хозяев. – Мирэйн взял слово – Из талисмана-хранителя превратилось в… даже не знаю, как назвать.

– Отец, что скажешь? – Алана, дочь Рэма, мягким и звучным в отца голосом, пробудила его от невеселых мыслей.

Рэм встал и подошел к камину, на него смотрели с ожиданием и надеждой? Да какую надежду он мог им дать? Все эти долгие годы он надеялся, что однажды вернется домой, на родину, что сыновья и дочь, наконец-то, займут подобающее своему происхождению положение в обществе, встретят достойных спутников жизни…, заведут семью, детей…

Крах, полный крах, так паршиво он не чувствовал себя с того самого дня, когда судьба сделала поворот и его изгнали. Кислый комок встал в горле, во рту появился неприятный вкус – вкус неприятностей.

И даже встреча с Эррнгрид вызвала совершенно противоречивые чувства – он был и рад ей, и расстроен одновременно. С одной стороны – ей придется вернуть монету. Но увидев, что она умирает, понял, что монету можно не возвращать, не до того, и обрадовался. С другой стороны – она умирает. Когда они встрется, и в каком из миров это будет, он не знал, и огорчился. Эмоциональные качели увеличивали свою амплитуду. Приземление обещало быть жестким, да он просто зароется в землю по самую… ммм… голову.

– Рамидар, позволь мне взять слово. – Рэм обрадовался Мирэйну, тому, что не придется сейчас говорить и, не сдержавшись, обрушить вулкан своих чувств на общину, но внешне лишь холодно кивнул.

– Прошу.

Мирэйн встал и обвел глазами всех присутствующих, взгляды устремились к нему, все, кроме Лайла. Тот, не отрываясь, смотрел на Рэма и все понимал. И из-за этого Рэм расстроился еще больше, хотя дальше некуда. Ему хотелось уйти и побыть одному, побродить по садику Карта, остаться наедине со своими мыслями.

Но общину и их всех ожидали перемены. Им нужна сплоченность.

– Рамидар любезно предоставил мне возможность высказаться как самому старому члену Обители, и как тому, кто прожил здесь дольше, чем все остальные,

Я сам бы хотел разобраться во всем, что мы услышали и увидели. Так что, это мысли вслух одинокого старика, если кто-то надумает присоединиться к моим размышлениям – прошу не стесняться, ведь дальнейшее решение зависит от нас всех. Прежде чем продолжить, надо сделать ряд допущений:

Мастер над монетой умирает, это первое. Ее убивает ее собственный кхаари. Когда-то я думал, что меня ничем больше не удивить, но, оказывается, ошибался.

Роунгарри не могла получить такой кхаари ни от кого, как только от своего предшественника, это второе. Все мы знаем, что Кириан был не самый умный парень на свете, но был честным малым и единственное что он сделал правильно во время своего пребывания в должности члена Большой Пятерки, так это умудрился передать преемственность роунгарри со всеми вытекающими последствиями.

Сумма долга не поддается никакому рациональному осмыслению. Это третье, но об этом позже.

Роуни Эррнгрид, получив в наследство свою должность и долг клана, не опустила руки, хотя близкая угроза разорения вверенного ей клана разрушает ее, ну мы ее видели, и, проанализировав ситуацию, нашла единственный оптимальный способ частичного его восполнения – провести, так называемый, День Открытых Дверей, чтобы за этим ни стояло.

Увидев безмолвное, готовое взорваться, лицо Доры, Мирэйн примирительно выставил руку.

– Дора, позволь мне закончить.

На улице стемнело. В зале зажглись светильники, в камин подбросили поленьев. Он пошел по кругу зала. Расхаживая взад и вперед и глядя вверх, продолжал.

– У нее осталось мало времени, и значит, это определенно единственный способ, иначе нет смысла приезжать сюда, проходить Вратами и тратить свое время на бессмыслицу, если действительно можно провести оставшиеся дни, как она сказала? – уточнил он у себя. – В неге и удовольствии.

Почему нельзя провести День в другом месте? – это детали, положимся на расчетливость роунгарров и доверимся их чутью.

– Значит, здесь мы можем заработать больше, – вмешался Колди.

– Согласен с Вами, юноша. Значит, здесь мы зарабатываем больше.

– И получаем тридцать процентов от выручки, – осмелев, добавила одна из Бесцветных сестер, за что получила гневный взгляд Доры, совсем молоденькая девушка, только недавно прибывшая в Обитель, ее временный кхаари еще даже не был ни разу продлен.

– Все верно, милая Нирита, – Мирэйн был рад тому, что молодежь присоединилась к дискуссии и следует его мысли. – Насколько я знаю, тридцать процентов – это величина, которой оперирует роунгарр при заключении своих сделок.

Далее, все мы, находясь здесь, неся службу, отбывая наказание, зарабатывая деньги для себя и своих семей, забыли, что свои собственные сбережения мы храним там, на Большой Земле. А для Большой Земли мы временно не существуем, поэтому, и тут роунгарри права, клан заберет наши накопления в уплату долга. Я уже старый, я пожил, многое повидал и поездил, мог бы с этим примириться, но вы, молодежь, вам ведь нужно жить. Вы рассчитывали, что вернувшись, начнете новую жизнь, я не прав? Строили планы на будущее?

А куда вы теперь вернетесь? В разоренное гнездо? Кем – неизвестно. Придется снова работать и на иных условиях: куда вас пошлют, и что вам придется делать, будет зависеть от того, кому мы должны. И если уж продаваться, – многие при этих словах брезгливо поморщились – то почему самим не назвать свою цену. Хотя я уверен, какую мы бы цену не назвали, роуни Эррнгрид назовет больше.

– А почему мы должны ей верить? – ввернула свое слово Дора. – Роунгарры расчетливы, можем ли мы доверять ей?

– Информацию, которую она сообщила легко проверить, – Лайл допил свой голубоватый напиток, – прямо сейчас этим и займусь. Переглянувшись с Рэмом, Тира́ и Лайл быстро вышли через боковую дверь.

– Мы не должны верить ей, просто какой смысл затевать такую игру, зная, что через месяц она закончится?

– Она закончится для нее, но не для нас, – взволнованно сказала Алана. – И если уж играть в финансовые игры, то на своей стороне лучше иметь роунгарра, чем нового мастера из собственного клана. Кто бы с нами ни играл, играя с роунгарром на одной стороне, у нас есть шанс.

Рэм улыбнулся словам своей дочери, он вырастил достойную замену. Колди одобрительно кивнул:

– Помогая ей, мы помогаем себе, общине, Обители, повышая значимость нашего дела. Значит, сможем повернуть и общественное мнение себе на пользу. Продлив ее жизнь, мы дадим ей время придумать что-то еще. Вряд ли это будет разовое мероприятие, скорее всего, у нее есть задумки и посерьезнее, если то, что я слышал о роунгаррах, правда. И лучше, если эти задумки реализуются здесь, в Обители Изгоев, чем на Большой Земле, куда, судя по всему, можно не торопиться возвращаться. Уж точно не сейчас, тут мы хотя бы относительно независимы.

Раайэнне идиотами не были, в большинстве своем, и поэтому ясно поняли, куда клонит Колди, и какие перспективы открывает им, пусть и несколько вынужденное, сотрудничество с Эррнгрид.

Мирэйн раскинул руки:

– Правда это или нет, сейчас мы можем убедиться на собственном опыте. Что же, довольно слов, и так все ясно.

Рамидар подошел к своему стулу, но садиться не стал, а опершись рукой на стол, весомо произнес:

– Я прожил с вами двадцать пять лет, вы доверились мне тогда и пошли за мной, когда, казалось, что надежда умерла. Все, что мы имеем сейчас, – Рэм обвел рукой Зал, – мы сделали вместе, не кто-то один – это заслуга всех нас.

Знаю, что у многих есть возражения против того, чтобы принять предложение роуни Эррнгрид. Давайте дадим ей время и посмотрим, что из этого получится. Если нам что-то совсем не понравится, скажем свое нет. Но что если вдруг, хотя я сам пока не понимаю как, из этого что-то выйдет? Что-то, что можно было бы использовать для блага обитателей замка? Колди прав в том, что у Эррнгрид есть далеко идущие планы.

Вы знаете правила, если у вас есть категорические возражения, можете их высказать, если все-таки вы колеблетесь, дайте прежде себе время на обдумывание и принятие решения.

Все молчали. Дело принимало совсем иной оборот – из Обители Изгоев они станут Обителью… Изгоняющих?

Несогласные все же были, с другой стороны они не обладали всей полнотой информации. А импульсивных серди раайэнне не было. Надо пождать Тира́ и Лайла и потом принимать решения.

Внезапно руку поднял один из недавно изгнанных за тяжкий проступок – по его вине погиб товарищ – раайэнне по имени Лодик. В Обители часто пользовались сокращенными именами, кроме обращений к старшим по званию.

– Лодик? – Рэм удивленно на него взглянул, парень обычно вел себя скромно и неприметно, сильно переживая случившееся, в общем-то, он сам ушел в изгнание, чего среди молодежи не наблюдалось, а тут вдруг решил высказать свое нет. Основанное на…?

– Раайэн Рамидар, – Лодик ему поклонился, – роуни Эррнгрид сказала, что мы получим тридцать процентов – так, о какой сумме все-таки идет речь?

Рэм ему мысленно поаплодировал – зная роунгарров, а особенно то, что Эррнгрид была внучкой Шэя Трайрасакса, основателя богатейшего на Восточном побережье города, сумма, которую рассчитывала выручить Рэнни была весьма и весьма приличной, а тридцать процентов – это более, чем хорошо. Так что вопрос был своевременным. Поняв, о какой сумме идет речь, многие из колеблющихся и несогласных мигом примут предложение Рэн.

Рэм и сам не знал, с чего он так быстро согласился? А если он так быстро согласился, с чего взбрыкнул?

«Гормоны?»

– Нельзя ли как-то уточнить? – В Зале зашумели.

– Это будет выглядеть, как будто мы согласны.

– Да мы и так согласны.

– Так возьмем время до утра или как?

Все снова посмотрели на костяк, составляющий общину и принимающий решения.

– Роуни дала нам время до утра, – Рэм напомнил об условии. – Давайте утром и сообщим свое решение. А пока все свободны. И не теряйте времени даром, сделайте распоряжения насчет своих накоплений родственникам. Пусть снимут и вложат… во что-нибудь, ну или хотя бы просто снимут.

В Зале мигом стало пусто. Рэм задержал Алану, отведя в угол Зала, за полуколонну.

– Хочу тебя попросить кое о чем.

– Хорошо.

– Что хорошо?

– Я сделаю.

– Ты же не знаешь…

– Знаю. Рада за тебя. Она вроде неплохая, хоть и умирает.

– Али, – Рэм с притворной укоризной посмотрел на дочь.

– Что, папа? Ты не старый и ты заслуживаешь своего второго шанса.

Алана лукаво улыбнулась.

– Так я пойду?

– Иди.

Али чмокнула его в щеку и убежала. Рэм остался один в Зале, все умчались писать письма родне. С Рэнни передадут.

***

Вернувшись в свой кабинет, он достал монету из внутреннего кармана и положил ее на каминную полку. Расстегнул сюртук, хорошо скроенный и сшитый по его ладной фигуре, и стал ждать. Тира́ и Лайл вернутся не раньше утра следующего дня.

В дверь постучали. За много лет только один раайэнне так стучал, отбивая тихий, но все-таки ощутимый ритм.

– Мирэйн? Входи, будешь что-нибудь?

– Да, плесни старику коньяка.

Рэм подошел к секретеру, взял бокалы для коньяка и налил из небольшой и неприметной бутылки светло-коричневой жидкости. Запах мигом распространился по комнате.

Оба молчали, смакуя напиток.

– Ты слышал, что она сказала? – Мирэйн задал вопрос не для того, чтобы ему ответили, скорее, для начала разговора.

– Да, деньги украдены, – Рэм повертел бокал и откинулся в кресле.

– И это значит… – Мирэйн его подтолкнул.

– Что среди нас предатель.

– Среди членов Верховного Совета.

– Без кого-либо из них сложно было что-то такое провернуть.

– Ты же еще был там, когда все началось?

– Был, но я мало что знаю, ты же знаешь, тогда меня волновали совсем-совсем другие вещи.

– И все же, среди нас всех ты, как никто, был близко к тогдашнему Совету. Послушай, Рэм, да, я понимаю, тебя волновали совсем-совсем другие вещи, и все же ты не мог совсем ничего не видеть и не слышать, – Мирэйн вдруг изменился. Рядом с Рэмом сидел матерый убийца и интриган, в темных глазах блеснуло – уж не стилет ли? – Ты ведь не слепой и не дурак, ты не хуже меня понимаешь, что дело не только в предательстве.