Текст книги "Все драконы любят апельсины (СИ)"

Автор книги: Уна Лофт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Глава 6. Обитель изгоев. Аккелон. Мириниэль (полное имя никто не помнит)

Первым делом после завтрака, Мирэйн заскочил в большую крытую оранжерею к своему давнему приятелю, от делать нечего другу, который просто подходил ему по возрасту. Карт, бодрый и веселый, напевая под нос военные марши прошлых лет, подвязывал небольшие кривоватые растения с бульбочками.

Орхидеи, вот обожает он с ними возиться. Мирэйн не любил орхидеи, паразиты же, не имея своей корневой системы, орхидеи, подсаженные на толстые стволы деревьев, тянули соки из хозяев.

– Не цветут? – начал он для начала разговора.

– Погоди, дай моим малышкам время, и весной ты будешь сражен их красотой.

Наступает зима, а они гораздо более чутко, чем все остальные цветы реагируют на морозы и холода. Надо же, у Карта и паразитам нашлось место. Теперь паразиты будут определять наступление зимы.

– Если не буду сражен еще зимой.

Карт добродушно посмеялся.

– Так и когда ждать безумной старухи?

– Все листья опадут, тогда и придет ее время не раньше. Но еще долго, не волнуйся. Это моя красавица «Десница Божья», – показывая на два невзрачных голых стебелька с тремя листиками в коричневом мешочке, – с гордостью произнес Карт. – Она самая нежная и чувствительная, но и самая верная в своих прогнозах.

– Что думаешь о Дне Открытых Дверей? – Раайэнне поделились планами провести праздник своего тысячелетия в Обители с эльфами других кланов, опуская истинную причину.

Дни выдались для раайэнне напряженными, что не могло не сказаться на давящей обстановке в Замке. Но после озвученного Доралисс, по просьбе Рэма, намерения проводить уходящее белое солнце торжеством, многие эльфы воспряли духом. В конце концов, круглая дата, неважно сколько в ней нолей.

В Замок приедут царственные каа-либу, улыбчивые лейдены, невозмутимые северяне, словоохотливые южане, а также вроде гномы, люди и прочие…Гномы активизировались, предлагая свои кривые поделки, выдать за изделия искусных эльфийских мастеров – люди, много они понимают. Но эльфы отказались. Это праздник раайэнне, они сами определят, какие товары выставить, а какие лучше попридержать.

– Хочу всех удивить, – подмигнул Карт Мирэйну, и, оставив его одного, отправился в свое зеленое царство.

***

Дора тоже была в приподнятом настроении – Мирэйн застал ее возле лазарета, она разговаривала с одной из бесцветных сестер, внимательно рассматривая недавно привезенные склянки со звездным светом.

Приветливо кивнув ему, она зашла внутрь своей вотчины, забрав пару бутылок с собой. Мирэйн за ней не пошел, зябко передернув плечами. Мало ли что. Он уже старый, не такой проворный, ему беречься надо.

Бодрость духа передавалась по цепочке всем эльфам, Мирэйн шустро передвигался от одного жителя общины к другому, собирая новости и сплетни, узнавая детали и подмечая нюансы. Без Рэма он чувствовал себя полноправным властителем Аккелона.

Ему нравилось здесь, а с реализацией планов роунгарри, в которой, в смысле реализации, а не роунгарри, он не сомневался, будущее засияло всеми своими бесконечными гранями и вариантами. Рэм здесь надолго не задержится, он всегда хотел и не скрывал этого вернуться на Большую Землю, что же туда ему и дорога. А его место здесь, наконец-то он его нашел, спустя столько лет: Аккелон – вот его настоящая семья.

В хорошем расположении духа были даже сумрачные следопыты, которых Мирэйн недолюбливал за отстраненность и замкнутость, и близнецы. Ради и Широ хотели отправиться с Рэмом и Эррнгрид, но их не взяли. Мирэйн завороженно смотрел, как они синхронно счищают кожуру с красных апельсинов, круглогодично растущих в Лимирии, но не в Обители, и предлагают лакомство своим товарищам.

Тира и Каринэль стояли рядом и о чем-то переговаривались. Взяв несколько долек, следопыты осторожно распробовали необычный одновременно кислый и сладкий вкус.

С подошедшим Мирэйном вежливо поздоровались, и предложили ему попробовать, он отказался, сославшись на боли в желудке. Не переваривает его желудок сок цитрусовых, к сожалению.

– Найдется минутка, Мириниэль? – неожиданно обратился к нему Каринэль.

Несмотря на довольно теплую погоду по спине пробежал холодок недоброго предчувствия. Вспомнив, что еще ни разу к нему Каринэль не обращался с просьбой, а памяти Мирэйна позавидовал бы любой тысячелетний дракон, старый раайэнне слишком быстро согласился, о чем тут же пожалел. Надо было согласиться. Но не сразу.

«– Размяк я что-то».

Глава 7. Обитель Изгоев. Вертикальный предел. Эррнгрид

Давно она не чувствовала такого подъема сил и настроения, как сейчас, при подъеме.

«– Подъем при подъеме, ну и стиль у тебя, дорогуша.

– Ка-ккой нна-до, так-кой и стиль, – с натугой просипела она, выдыхая на последнем отрезке пути. Нога, рука, нога, толчок, рука. Перехват. Отталкиваясь ногами, Рэнни ползла наверх, Рэм уже взобрался на первый уступ, на котором они отдохнут. И дальше, все вверх и вверх.

– Серьезно, это твой аргумент? Он не выдерживает ни малейшей критики. Значит, при спуске ты почувствуешь спад…»

Там, болтаясь на страховке, работая руками и ногами, она вдруг впервые за последнее время пожалела о…

«…– О том, что ты жрешь сладости, как три голодных лесоруба.

– Д-да, именно так, т-ты прав…в этот раз.

– Я всегда прав.

– Слезу, сяду на диету, – прерывистое дыхание делало невозможным такой нужный сейчас диалог.

– Слезу-сяду, сяду-слезу. Я так много раз слышал эту песню. Давай еще начнем новую жизнь с понедельника, или как у людей называется время, когда они, говоря, что начинают новую жизнь, еще с большим усердием продолжают старую, – гнусаво гнул гадкий голос.

– Понедельник и Новый Год.

– А-а, это торжество бреда и самообмана».

Да, трудно быть драконом.

Но еще труднее стать драконом. Когда ты ни разу не дракон. Вон, как эти ребята, что сейчас ее втягивают за руки наверх.

Отдышавшись, Рэнни подошла к краю обрыва. Эдо был недалеко, с одной стороны, с другой, ему предстояло еще лезть и лезть.

***

Наступал ее личный аэйкаррон – брачный период, в котором она должна выбрать подходящего для нее партнера – аэйкаррон-тэм – и позвать его.

О приближающемся брачном периоде ей сказали взгляды мужчин, а также весьма ощутимое раздражение в Замке. Так все обычно и начиналось. И плохо заканчивалось, по крайней мере, для нее.

Аэйкаррон был одним из самых охраняемых секретов южных и северных роунгарров. Потому что сложно объяснить его действие тем, у кого он не наступал, и… рассчитывать хотя бы на… нулевую толерантность, не говоря уже о понимании и приятии.

Он касался не только звероящеров, но и самих жителей Южных островов и Эйаггер-Фьордур. Роунгарри выбирали себе партнера в свой аэйкаррон не только на какое-то время, но на всю жизнь.

Ни на какую жизнь, тем более свою, она звать никого не собиралась, и надеялась, что подвернувшееся, как нельзя более кстати, восхождение освободит ее от необходимости присутствовать при мужских разборках, ну или как там у них называется то, когда они дерутся за самку, тьфу ты, женщину. Голова совсем плохо соображает.

Потому что вырабатываемый надпочечниками адреналин и изнурительные физические нагрузки гасят действие аэйкар-гормона.

В чем она убедилась еще на Земле, когда раз за разом, меняя комфортную жизнь на роскошной вилле у океана на риск и непомерный труд покорения всех восьмитысячников, будь они неладны. Все шесть. Или сколько их там.

Ни о каком удовольствии и азарте речи и не было. Это были вопросы сохранения жизни и здоровья окружающих мужчин. И своего психологического комфорта.

Она только надеялась, что ее полузвериная сущность не успела никого никуда позвать, ни словом, ни делом. Иначе выйдет не очень красиво.

Первая тысяча ярдов сделала свое дело, она успокоилась. Ее окружение тоже.

Подтянувшись на руках, Эдо, не без труда влез на острый выступ. Выдернув зубами пробку из фляги, глотнул, прополоскал рот, сплюнул. Окинул взглядом пройденный маршрут – выдохнул, посмотрел на верх – вздохнул.

Так они и двинулись дальше, сочетая выдохи и вздохи. Вздохов, как будто тащилась вереница ветхих старичков и старушек, было больше.

«– Почему как будто?

– Ты мне не облегчаешь задачу.

– Так я здесь не за этим».

На ходу перекусывая сухофруктами, они, не дожидаясь ночи, решили добраться до второго уступа.

Глава 8. Обитель Изгоев. Вертикальный предел. Рэм

Встревоженные возгласы впереди идущих ребят, добравшихся до второго уступа, он услышал, находясь ровно посередине отрезка. Первым шел Лирн, потом Дэй, потом Пирс. Скорее всего, Лирн уже давно достиг подходящего для ночевки лагеря, или должен был.

Парень был самым…физически развитым, он не пропустил еще ни одну…тренировку. О чем говорили многочисленные шрамы на теле, шее, руках. Даже его собственный шрам блек на фоне обезображенного Лирна. Лирна это не смущает, тебе-то что?

Сперва он подумал, что кто-то из первой тройки сорвался и предостерегающе крикнул Эррнгрид и Эдо, те, мигом сообразив, плотно прижались к скале, замерев и стараясь не дышать.

Ни острых камней, падающих на головы, ни порванных веревок, ни пролетающих эльфов. Тишина. Плохая тишина. За много-много лет Рэм научился отличать разные виды тишины, и эта тишина к умиротворяющей тишине не имела отношения.

Кричать он не стал, не до того.

Сейчас перед ним был острый коричневый зубец камня, пытающий на прочность трехпрядную веревку из связок дракона. Если бы она была льняная, они бы давно лежали на… Неважно, на чем.

Спокойно, не торопись. Сохраняй хладнокровие. Получалось плохо. Физическая усталость вкупе с ожиданием беды быстро довела его до изнеможения. А ему еще очень далеко.

Эррнгрид и Эдо, идущие следом, продвигались очень медленно, но уверенно. Они просто ползли, дюйм за дюймом, сокращая расстояние до того вожделенного плоского камня, на который с трудом втянут себя и переведут дух.

Нельзя, нельзя останавливаться, иди. Пот жег глаза, а мышцы просто вопили от боли, прося о пощаде. Связки и сухожилия все равно трещали, поднимая стройное тело наверх.

Толчок, перехват, еще и еще, еще и еще. В какой-то момент ему стало все равно, и тогда сильные руки помогли ему забраться на выступ. На нем едва умещалось трое. Четвертому просто некуда было забраться и, тем не менее, плотно прижимаясь к потным телам, пришлось потесниться еще.

– Смотри, – Лирн показал на следующий этап маршрута. Рэм сперва не понял, что перед ним, а потом, когда понял.

Такого просто не может быть.

Следующий отрезок пути представлял странную картину. Соседняя скала, в которой находилась пещера и жил дракон, оказалась перевернута верх тормашками в гряде утесов. Пространство здесь было сломано, и верхушка горы с пещерой упиралась прямо в него, словно росла сверху вниз.

То есть, они двигались всегда снизу наверх, а теперь должны были лезть – сверху вниз. В обратном направлении.

– Что будем делать?

– Подождем Эррнгрид и Эдо. Пусть он скажет, как с этим быть, и безопасно ли переступить границы ломаного пространства. Пещера оказалась значительно ближе, чем им казалось со стены Замка.

– Пусть идет первым.

– Я не возражаю.

– Нет, не так, йа-аа не ва-аазражаа-ю, – Молодой Дэй, лишь немногим старше Колди, и его напарник Пирс, единственный наследник весьма и весьма именитого рода раайэнне, зубоскалили, они быстро расслабились. Не место и не время. Лирн напряженно молчал.

– Довольно, – негромко обронил Рэм, и ребята сразу притихли.

Ждать, когда Эррнгрид и Эдо поднимутся, оказалось не намного легче, чем ползти самому. Вблизи сломаного пространство время тоже было сломано. Ночь должна была настать, но все никак не наступала.

Хотя, его внутренние часы тикали как отлаженный гномий механизм, который наместники богатых людских городов устанавливали на своих корявых центральных площадях. В Замке второй день близился к завершению.

Что же, наблюдая, как Эррнгрид, выжимает весь свой внутренний резерв сил и возможностей, не смог не заметить, что она изменилась. Чужая и незнакомая.

Она же – дракон, дракон, ползущий к пещерам своего… ммм… дальнего дядюшки, конечно, здесь, на высоте, она будет чувствовать себя по-другому. Но не только поэтому. Опять решает свои головоломки.

За ней тянулась маленькая ледяная дорожка, иногда, когда не хватало своих собственных сил, она использовала крохи своей силы, и ледяные коготки врастали в камень, который не мог противостоять ледяной магии и неохотно их принимал. Эдо, скорее всего, тоже особо не надеясь на физику тела, прибегал к…химии.

Вот Эррнгрид плотно обхватывает пальцами край выступа и в следующее мгновение ее подхватывают и поднимают. Она тяжело дышит. В ее глазах и лице проскальзывает напряжение, неудовольствие и усталость. Но она держится.

Непонимающе смотрит на Рэма и остальных, потом вперед, потом переводит взгляд снова на них и открывает рот, поднимая брови вверх.

– Что…это… такое? – тягучий голос тонет в прерывистом дыхании. Слова вылетают резко и неприятно режут по ушам.

Все только пожимают плечами. Неужели они лезли зря? Эррнгрид подносит руку к границам пространства – своего мира и сломанного, но Рэм ее перехватывает.

– Подождем Эдо.

Им было тесно втроем, затем вчетвером, затем впятером, но они все уместились. Выступ расширился.

Подтянувшемуся на руках Эдо тоже нашлось место. Все смотрели на него.

– Что скажешь, Эдо? – спросил его Рэм, когда тот сделал глоток воды, перевел дыхание и смог связно мыслить, – идем дальше?

В глазах и на кончиках пальцев Эдо плескалось золото, золотые нити пробегали и по границам пространства, проводя черты между привычным и невозможным.

«– Что же, как выяснилось, эта черта не так уж и недостижима».

– Йа-аа сма-агу сдела-ать неба-аальшой раа– азрыв в шва-аах, но не на-аадолго. Паа-адержу швы, но вы да-аалжны бу-удее-те успеть верну-ууться до темна-аа-ты.

При создании Обители каа-либу и лейдены прошили границы между мирами своими магическими нитями, как шовным материалом. Правда, вынося части Ран-Тарра и изгоняя Обитель в отдельный мир, они не уследили, за тем, чтобы привычные верх и низ частей были соблюдены, поэтому в Обители встречалось и такое – накромсанное беспорядочное нечто. Лоскутное одеяло.

То, что предлагал Эдо, было рискованным. Он разошьет пространства, снимет швы своей магией, в небольшую дыру проникнут Рэм, Эррнгрид и Лирн, доберутся до драконьей пещеры и возьмут все, что смогут. Затем Эдо снова наложит швы.

Но они должны будут вернуться до наступления темноты, иначе вместе с темнотой, проникнет и зараза, не зря же драконья пещера была вырезана целиком со скалой, значит, совсем рядом с ней могут находиться и…

– Отверженные? – Эррнгрид нахмурилась и вопросительно посмотрела на Рэма, ища отрицательный ответ. Но тот кивнул.

Конечно, она слышала истории о блестящих подвигах своих предков, но сама она никогда, и это само собой разумеется, не встречала ни одного из тех, кого не называют по имени и не говорят в обществе.

Их не обсуждают и не пересказывают детали. Не пугают маленьких детей сказками. Ибо знают, что с разговорами могут прийти совсем-совсем недобрые силы, а бесплотные духи обретут власть.

– Если это так, вам может понадобиться помощь, – Пирс предложил себя.

– Я не смогу всех взять, в силу… обстоятельств. Но Эдо действительно может потребоваться помощь. – Эдо, кто из каа-либу может тебе помочь? Я отправляю назад в Замок… – Рэм на секунду заколебался, но выбор был сделан, – Дэя.

Дэй кивнул. Пирса Рэм хотел оставить здесь, на всякий случай. Оба раайэнне были равны по силам, но почему-то, несмотря на внешность повесы и разгильдяя, Пирсу, или его роду, он доверял чуть больше, чем Дэю.

Дэй, серьезный, собранный, но в случае непредвиденной ситуации, менее гибкий. Пирс сможет сориентироваться правильно, и потом, Пирс, благодаря древним корням, должен был уже получить рекан, а Дэй еще – нет.

– Мэ-эдо, – проблеял Эдо.

– Оставьте все оружие, какое у вас есть, – неожиданно сказала Эррнгрид, максимум – один нож. Пойдем налегке. Чем больше вы вооружены, тем сильнее качнется маятник, так у нас будет шанс вернуться без потерь. И Мээ-эдо, – протянула Эррнгрид имя еще одного мага, наподобие Эдо, – полезет наверх один, без…Дэя. Здесь уже достаточно раайэнне. Возьмите близнецов.

***

Эдо напрягся и запел, то была протяжная заунывная песня, от которой закладывало уши, сводило скулы, возникали совсем неприличные желания огреть певца чем-то тяжелым.

Вой волка на жизнь, на Луны, на других волков продолжался долго. Дэй осторожно спускался, а оставшиеся члены группы, сжав зубы и кулаки, смотрели, как граница вспыхивала всеми возможными оттенками золотого цвета и дрожала в унисон вою-песни. Эдо ответили, со всех сторон слышался вой.

В какой-то момент стало совсем непонятно: поет стена или Эдо, или они. Все стали воем, физические тела разложились на молекулы, атомы, мельчайшие частицы – в начале было Слово? Нет, вначале был звук. Звук стал Словом. Так занялся Новый Мир.

Одинаково незнакомая ни роунгаррам, ни раайэнне сила раскачивала границы привычного мира, колыхала его, стирая грани, выстраивая новые, под тонкой кожей каа-либу скользили золотистые змеи, глаза полностью заволокло туманом, Эдо был в трансе.

Раздавшийся оглушительный звук лопнувшей стены и разошедшихся швов перебил всем перепонки, от боли и силы звука из глаз, носа и ушей стекали красные бусины крови.

Лирн и Пирс удивленно рассматривали красные пятна на руках, размазывая бурую жидкость по щекам, впрочем, никто из них даже не дрогнул.

Рэм прижал к себе Эррнгрид, ее мотало, она зажимала уши, сквозь побелевшие пальцы текли густые темно-синие?! Кровь роунгарров – синяя?! струйки.

Заметно похолодало, вырывавшееся дыхание в виде облачков пара подсказало им, насколько; она едва удерживало его – своего стража, и тут все закончилось.

Вздох облегчения никто не услышал, они не способны теперь слышать. Лопнувшие перепонки потом заживут: у роунгарров потрясающая регенерация тканей, у раайэнне – у них свои методы. Их просто звуком не возьмешь.

И, тем не менее, Эдо удалась древняя магия его предков, вот она – брешь в стене: небольшое отверстие, не стянутое эльфийскими заклятиями, ширилось. В образовавшуюся щель первым полез Рэм.

Неспешно подойдя к краям миров, он пристально всматривался в окружающий его теперь слом: из дыры потянуло смрадом и вонью, как будто там жил не дракон, а целая стая. Целая стая не-драконов.

Перелез, он ожидал смещения пространства – головокружения, невесомости, вакуума, пустоты, полета, но ничего не было.

Сняв с пояса оставшиеся крюки, прибил их в подходящую по размерам трещину ледорубом, продел веревку в заушину, поставил ногу, руку и скользнул – для всех вниз, но для него восхождение продолжилось.

Первая мысль – пары часов им хватит – затем сменилась неуверенностью. Драконья пещера не приближалась. Ползущие за ним Эррнгрид и Лирн все больше отдалялись от дыры.

Эдо все так же стоял, покачиваясь, удерживая дыру силой своего рода, умения, мастерства, правда, теперь уже вниз головой. Подвешенный пространством и собственной магией, он пел свою песню, но они ее не слышали, лишь ощущали колыхание силы.

Пирс, увидев брошенный Рэмом взгляд, кивнул, то есть вздернул голову. Он их видит и напряженно следит за маршрутом.

Спроси Рэма, устал ли он, он бы затруднился ответить. Потому что усталость очень хорошо чувствуется в первые часы физического напряжения. Потом тело впадает в оцепенение, такое непонятное состояние, и здесь сложно внятно ответить на вопрос, устал, да, пожалуй.

Пещера, к которой они ползли, показалась очень неожиданно, как если бы она была живым существом. Она на них выпрыгнула, или они выпрыгнули на нее, то есть впрыгнули в разверзнутую пасть какого-то доисторического окаменелого зверя.

Потянуло сыростью и прохладой. Рэм не слышал своих спутников, но ощущал. Теперь, когда они на время лишились одного из органов чувств, его с легкостью заменили другие: осязание, зрение, обоняние и кое-что еще, присущее исключительно их клану.

Он подтянулся на руках, поставил одно колено на твердый и такой долгожданный уступ, потом – второе, захотелось лечь полежать на животе, потом перевернуться на спину. Но его страховку заметно подергивало, за ним неотступно следуют Эррнгрид и Лирн.

Пещера оказалась огромной, такой, что в ней могло уместиться целое драконье семейство, пришлось задрать высоко голову, чтобы увидеть неровные своды. Он провел рукой по шершавым стенам входа, потер в руках оставшийся желтоватый песок; на мозолистых пальцах, покрасневших от натуги подъема, остался песочный след.

Затем зажег один из блуждающих волшебных фитилей. Одно из утраченных в веках магических чудес: свет падающих звезд, выпущенный из склянки, он не тух, но еще какое-то время горел, освещая дороги, развеивая темноту, отпугивая живущих в ней существ, охраняя хозяина, он витал над ним, предупреждая подрагивающим тельцем об опасности. Жаль, что их осталось очень мало.

До темноты оставалось пара часов, но этого должно хватить. Эррнгрид забралась второй и деловито оглядывалась, прикидывая… что-то прикидывая.

Спустя удар сердца – Лирн вообще как будто взлетел к ним. Ни роунгарри, ни молодой раайэнне не выглядели уставшими.

Эррнгрид довольно всматривалась в темноту. Она ждала улетевших во мрак блуждающих огоньков. Пошевелила губами, звука по-прежнему не было слышно, но Рэм ее понял, снова.

Пошевелил в ответ.

– Скоро двинемся, вот вернутся огни.

Эррнгрид и Рэм сидели прямо на полу, и разглядывали стены, Лирн прохаживался, потом и он присел. Отхлебнули по кругу из фляги укрепляющего отвара, все отдыхали.

Вернувшиеся через какое-то время, хотя этой категории мироздания здесь не существовало, огоньки заметно побледнели, надолго их не хватит, но то, что они вернулись, внушало надежду. На благополучный исход.

Вот и все. Вот он – момент истины. Сокровища дракона ждали их. Первой пошла Эррнгрид, Лирн и Рэм переглянулись и пожали плечами, ну, ладно, драконьи дела лучше оставить драконам.