Текст книги "Все драконы любят апельсины (СИ)"

Автор книги: Уна Лофт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Глава 16. Обитель Изгоев. Дни Открытых Дверей. Эррнгрид

Эррнгрид не любила карусели: в круговом движении такой короткой окружности было много…хмм

«– … невротического?»

«– вот именно!».

Но именно на карусели она сейчас и каталась, лошадки стояли на крутящейся платформе, поднимались и опускались, поворот и еще один, сойти нельзя. Все едут.

Сперва – к Порталу, потом обратно – в Замок, потом по Замку, потом в Замке. Ее бы уже вырвало, но вот нечем. Она давно не ела. Некогда. Надо держаться за пластиковые ручки корявой лошади и изображать веселье. Это у нее получалось плохо.

Дни Открытых Дверей впору было переименовывать в Дни Незакрывающихся Дверей, а потом и в Дни без дверей. И без окон – до кучи. Потому как люди смели все.

Если события первых дней еще удерживались в памяти, то начиная с третьего, все закружилось в однотонном до безобразия круговороте.

Люди раскупали все, даже прилавки, на которых были выставлены товары. Запасов хватило только на первую неделю. Во вторую и третью пошли не особо ценные предметы, откровенный брак, ржавая и битая утварь.

Дора устало и недоуменно разводила руками: снадобий и мазей у нее и бесцветных сестер больше не осталось; Карт посмеивался: его яблоки улетели в прожорливые глотки людей в первые несколько часов. Оружейная опустела в три секунды.

И только Мирэйн, окруженный толпой плачущих дамочек, траурным голосом зачитывал в сотый раз мемуары, где надо старательно жестикулируя и подвывая. На третью неделю он так разошелся, что не заметил отъезда последних гостей, а все продолжал и продолжал свое тягучее повествовании об одном неудачливом молодом раайэнне, который…что-то там…

Большим спросом пользовались отдельные, естественно, платные экскурсии по местам боевой славы, сотворении мира, заброшенного гарнизона, по сокровищам Хранилища и прочее, и прочее, и прочее.

Рука роунгарри стала стремительно светлеть и обретать свой привычный белый цвет.

Точка невозврата пройдена, теперь за финансовое благополучие клана волноваться не стоит. Эррнгрид в уме подсчитывала прибыль, получалась неплохая сумма. Не сказать, что большая, но вполне себе круглая. К этому мнению пришел и кхаари, поскольку беспокойств он больше не доставлял. Клякса стянулась в одну точку, и стала такой миленькой родинкой.

***

– Я бы хотела передать свой кхаари Рилинну, это возможно? – Эррнгрид нашла главу клана на крепостной стене, он смотрел на север и видел надвигающуюся снежную бурю. Скоро все покроет белой манкой, убаюкивая, усыпляя.

– Возможно, – утвердительно кивнул Наимил. – Решили нас покинуть? Вполне предсказуемо. Имеете право. – Он не будет ее отговаривать, и Эррнгрид почувствовала укол обиды.

Мог бы хотя бы вид сделать, что сожалеет о ее уходе.

«– Мог бы, но зачем?»

О роли ее семьи в проблемах раайэнне никто не упоминал, чему она была рада. Эррнгрид склонила голову в знак согласия. Все время заниматься одними только денежными вопросами ей было неинтересно, а большее раайэнне ей не предложили.

«– Еще чего! Демографические вопросы не по твоей части, решить вопросы рождаемости тебе одной не под силу. Тут нужны… как минимум двое».

Наимил протянул ей руку, она положила свою поверх его, сделав пасс рукой над предполагаемым местом кхаари, он ее отпустил.

Эррнгрид ожидала боли, но ее не было. Из-под рукава мехового полушубка показался маленький металлический дракончик. У дракончика были изящные крылышки, вполне заметное брюшко, остренький хвостик. Глаза – бусинки смотрели на Эррнгрид вопросительно.

– Дракон? – Она думала увидеть выползающую личинку, но никак не дракона.

– Вы его переродили – своим телом и духом, он мог стать вашим хранителем.

«– Конечно, бери. У тебя так мало телохранителей. Посмотрим, как они в тебе все уживутся».

– У меня уже есть.

– Как знаете, – Наимил улыбнулся.

– Как отдать его Рилинну?

– Положите в гнездо вместе с драконьей скорлупой. Найдется несколько частичек? Яйцо заберут близнецы и передадут вашим соплеменникам. За остальное не беспокойтесь. Рилинн подрастет и кхаари сам выберет подходящий момент для слияния.

– Он станет мастером над монетой?

– С чего вдруг? – Раайэнне удивился.

Эррнгрид лишь пожала плечами. За тот период, который она провела как мастер над монетой, она не узнала про раайэнне и тысячной доли. Все ее предположения и гипотезы так и остались на уровне предположений и гипотез. Никто их не подтвердил и не опроверг.

Да, пора прощаться и уходить. Только в этот раз она не заплачет. И это чудесно.

***

Праздник закончился, Белое солнце ушло, бесконечные сумерки навалились на Замок и его обитателей неожиданно и резко. Несмотря на тщательную подготовку к Зимним Жатвам, к стремительному развитию событий оказались готовы далеко не все.

Пока цветет и плодоносит яблоневый сад, растет ядовитый плющ и дикий виноград – опасности нет. Снег тает на розовых цветках яблони, зеленые побеги вьющихся растений поглощают талую воду, но даже лейденская магия не бесконечная и не всесильна.

Заражение Исступленными происходит не сразу, они долго выискивают слабые стороны живых существ: вину, стыд, прошлые обиды, цепляясь за малейшие несовершенства сознания, внедряются, и начинают разъедать дух и душу эльфа, ломая его.

Внешне это видно не сразу, но все равно правду не скрыть. Перемены в настроении, привычках, речи выдают присутствие кхааграш. Но не всегда.

В зимнее время драконья кожа особенно популярна. Близнецы разложили на оставшихся после людского набега прилавках кожаные изделия: ремни, полусапожки и сапоги, женские и мужские жилетки, штаны, куртки, сумки, рюкзаки.

Одни отдавали теплом и жаром, другие – прохладой, третьи оставались нейтральны.

Да, у каждого эльфа свой уровень комфортности, поэтому для начала близнецы раздавали не очень большие кожаные изделия – кошелек или пояс, поносить, на несколько дней.

В зависимости от ощущений, постоянного жара или холода, можно будет сбалансировать другими – обувью, жилетом, курткой, перчатками.

– Самое главное, это не сгореть и не замерзнуть. А это вполне возможно, потому как драконья кожа сохраняет свойства долгое время.

После криков и суеты прошедших недель тишина Замка неприятно удивила немногословных эльфов. С людьми было много хлопот и бестолковой возни, но они разбавляли тягостное ожидание приближающейся битвы.

Крепостные стены и караульные теперь всегда горели голубым и синим светом, гномы запустили отопление, сперва на два первых этажа, потом выше. В этот раз предстояло отапливать еще и подвалы.

Дора решила вернуться на Большую землю, к мужу, забрав Рилинна и его кхаари. Скоро настанет черед Эррнгрид и Джуно покинуть Обитель.

Глава 17. Обитель Изгоев. В ожидании Зимы. Каринэль

Разумеется, раайэнне знали, что участники вылазки за драконьими сокровищами, живы. В большинстве своем. И относительно здоровы.

Эдо жаль, но остаться заплатой в скалах было целиком его решением. Кажется, Мэдо его не очень понял.

Что касается Лирна, то его кхаари не поврежден, Лирн развоплотился в туман, и значит должен объявиться в Алакантэ. Рано или поздно.

С Рамидаром все сложно, он вообще рта не открывает, даже Лайлу. Оставим сложности наместника и Рилинна тем, кто их любит. Наимилу и Рилайну.

А Эррнгрид он ждал. И очень. Изучив мемуары Мирэйна, сопоставив с тем, что он знал о роунгаррах, и кое-что домыслив, он понял, чего она от него хочет. Во снах она больше не приходила. Но это-то и хорошо. Пора претворять сны в реальность.

«– Аэйкаррон, так аэйкаррон, как бы это ни называлось».

Разговор решил оставить до окончания мероприятия. Нужен подходящий момент. И он его подождет.

***

Как-то само так получилось, что бремя ответственности за все экскурсии и поездки, организации лагеря и ночевок, легенды и истории, которые можно рассказать, не опасаясь последствий, легли на Каринэля.

Конечно, ему помогали все следопыты и дозорные, но все равно давящий дискомфорт возросшей ответственности мешал ему наслаждаться тем, чем он обычно бы наслаждался, занимаясь привычными делами.

«– Чем отличается то, что я делаю каждый день: изучаю маршруты, вношу исправления и изменения в географические карты, даю распоряжения, контролирую и проверяю, от того, что мне предстоит сегодня?

Чуть больше коней, чуть больше народа, проверить местность перед тем, как разбить лагерь, развести костер, назначить дозорных. И все равно не то».

Памятуя разговор с роунгарри у заброшенного гарнизона, Каринэль разбавлял отряды раайэнне каа-либу и лейденами. На всякий случай. Не то, чтобы он до конца поверил в то, что раайэнне сами создают себе приключения на свои серые задницы, но посчитал разумным воздержаться от резких шагов.

Люди оказались охочими до всяких рискованных забав и затей.

Сам бы он по своей воле никогда бы добровольно не полез ни в заброшенный гарнизон, в котором молодые ребята и днюют, и ночуют; не сунулся бы к жужжащему Обрыву; и много еще каких не…

Только не на исходе осени. Просто он слишком много повидал на своем веку, хотя, правильнее бы сказать, своих веках, чтобы так запросто довериться тому, что осенью Обитель еще безопасна.

Она не может быть безопасна. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. В этом ее суть. Сами эльфы сотворили ее такой. Но люди готовы платить золотом за то, чтобы только краешком глаза поглядеть на то, какой Обитель может быть. Иногда.

Именно в этом русле он и проводил все выездные мероприятия. Но чем больше он убеждал людей в том, что стоит остерегаться Обители, тем больше было желающих. Поняв тщетность своих поступков, он набрал воздуха в грудь, как перед погружением в воду, и решил просто перетерпеть этот период.

Раайэнне по-разному реагировали на интерес людей к своим персонам, но в большинстве своем, за исключением Мирэйна, сошлись во мнении, что интерес излишен. Если он возник, пусть так, но лучше было бы для них, если бы его не было.

Но обстоятельства сложились не в их пользу. Различать эльфийские кланы люди не умели, поэтому с одинаковым изумленно-удивленным выражением смотрели и на каа-либу, и на лейденов, постоянно проживающих в Обители. Людское золото текло рекой, и поначалу эльфы радовались этому, как малые дети при виде первого снега, но постепенно оно стало тяготить.

Все-таки, золото не их территория, зато Эррнгрид чувствовала себя с каждым днем все лучше и лучше, пока рваные ошметки серой тени вконец не исчезли.

Умирать, по крайней мере, пока она прекратила. Им не надо было собрать всю сумму, им надо было начинать ее собирать. Обозначить и закрепить вектор движения. Все остальное сделает запущенный роунгарри механизм.

Смеркалось. В смысле в последние несколько дней. Дни Открытых Дверей прошли, настали дни закрытых и не только дверей. Черные Врата после отъезда последних эльфов из Обители будут наглухо запечатаны до весны. Мера предосторожности.

***

Каринэль думал, через кого передать роунгарри записку с просьбой о встрече.

Он видел его насквозь, этого запертого в тесной ловушке огненного духа, пытающегося сдержать себя, свои порывы, свой гнев, ярость, злость, пламенную любовь – все, что характеризует природу элементалей, но терпящего раз за разом неудачи. Обитель раскрывала его натуру.

Он нашел Джуно и Рилинна в одном из зеленых лабиринтов Карта. Подождал, пока Джуно отлучится и подошел к мальчику. Поманив его, он ласково потрепал мальца по голове, взъерошил мягкие волосики и заговорческим шепотом произнес:

– Ты знаешь, кто я? Я – Каринэль, начальник всех местных следопытов, и сейчас у меня для тебя важное задание, с которым никто, кроме тебя не справится. Потому что ты маленький, и тебя никто не заметит. А это самое главная черта следопыта.

Наклонившись так, что ртом он почти соприкасался с его ушком, он прошептал пару фраз. У мальчишки загорелись глаза. Он кивнул и мигом помчался в сторону входа первого этажа, по которому идут в Хранилище.

Его кхаари сидел на каменной скамейке возле еле-еле журчащего фонтанчика с темной водой и неодобрительно смотрел на следопыта. Каринэль вручил ему серый конверт с серой печатью.

– Для Эррнгрид.

Дело сделано. Теперь можно пойти собираться. В том, что она придет, он не сомневался. Завтра она покинет Обитель, а он останется здесь. А перед этим надо решить одно дело.

***

Каринэль ждал ее на Западной части Крепостной стены, прогуливаясь взад и вперед. Северный ветер и дождь со снегом могли бы давно охладить его пыл, если бы его желание увидеть роунгарри было поверхностным и неглубоким.

Но в его намерении были серьезные планы, поэтому он отнесся с присущим своему клану спокойствием, помноженным на опыт и терпение следопыта.

До встречи, а он упорно не хотел называть ее свиданием, оставалось еще много времени. Наступила ночь, которая теперь будет длится долго. О ее завершении скажут механические гномьи часы, подаренные принцем каа-либу в знак своего уважения к их заслугам. Теперь большие башенные часы будут отмерять ритм жизни их Обители. Громким, но приятным звоном они пробили полночь. Потом час, потом полвторого.

А он все гулял и гулял. Он не понял, зачем он вдруг решил задержаться на открытом пространстве в том месте, где с крепостной стены видны и внутренние постройки, и казармы. Задержался и все.

И увидел, как небольшая фигурка в сопровождении двух высоких мужчин остановилась на освещенном месте. Погладив по щеке сперва одного, потом другого и протянув руку для поцелуя, Эррнгрид свернула к лестнице, ведущей с нижних этажей на стену.

Уже поздно. Очень. Что может делать дама в пустых казармах?

Ведь он знал, что в Замке почти никто не оставался на ночь – все воины, получив снаряжение и драконьи костюмы, отправлялись в ночные рейды.

Сердце билось все быстрее и быстрее, а мысли завертелись в голове так быстро, что не удалось вычленить ни одной раздельной и внятной идеи. Кроме одной, показавшейся ему вполне логичной и естественной.

Он так и стоял, видя приближающуюся как ни в чем не бывало Эррнгрид. Она подходила ближе и обволакивала его запахом духов, которые были несравнимо лучше, чем те, которыми она пользовалась при ночных визитах. Собравшись с духом, он почтительно поклонился ей. Она непонимающе на него уставилась. Тон записки противоречил его теперешнему облику, еще бы – он разом поменял первоначальное решение на противоположное и был скован.

– Сожалею, что назначил встречу так поздно, оторвав Вас от более важных дел, – холодно начал он. – Но, для того, чтобы уладить личные дела, подойдет любое время. Я не могу принять Ваше предложение и не могу стать Вашим аэйкаррон-тэм, что бы это ни означало. Всего доброго.

Прощаясь, он ограничился сухим кивком, а проходя мимо, даже слегка задел фигурку женщины своим каменным плечом. Получилось невежливо. Что ж, пусть так.

***

Надвигающаяся снежная буря, за которой наблюдал Наимил всего неделю назад, заняла собой весь горизонт.

Да, Зима будет снежной. С Десницы Божьей опали последние листочки, но пока на яблонях распускается хотя бы один цветок, Аккелон надежно защищен: жизнью и теплом. Похоже, только теперь Аккелон понял, для чего Карту столько зелени и совсем не возражал. Только он сам не намерен был прятаться за нежными и хрупкими созданиями, поэтому быстро сращивал последние трещины, накапливал тепло и звездный свет, обеспечивая безопасность тех, кто его пробудил.

Из бури отделилось несколько туч поменьше, они разлетелись по миру Обители, пытая его на прочность, ища скрытые ссадины и раны. Одна из них опустилась чересчур низко к земле, выискивая и вынюхивая следы. След вел к заброшенному гарнизону, туда, где совсем недавно разжигали костры, готовили еду и травили байки люди и эльфы.

Достигнув развалин заброшенного гарнизона и повисев над ним пару дней, из тучи высунулись огромные когтистые лапы, покрытые чешуей, бородавками и уродливыми наростами. Вместо снега или града, из нее медленно вытекала бурая вонючая слизь с ошметками кожи, волос, ногтей, которая достигала земли, застывала черными лужицами. Туча внезапно уплотнилась, превратившись в ком. Ком распался на жутких монстров и долговязых существ, которые бесшумно, ощерив пасти, скрылись в лесу за домом.

Дозорные, теперь уже по несколько раз в день проверяющие окрестности, обнаружили лишь признаки первых заморозков, побитую траву и полегший под некрупным градом сухостой.

ЭПИЛОГ

Твари прорвались на Большую Землю через тайную тропу в шойкуне, пройдя следами Рилинна, дядя которого сообщил, как можно попасть в Обитель, а вот как заметать следы не научил, и разрушили Новый Роунгаррион почти до основания. Немногим удалось спастись.

Раайэнне, получив сигнал тревоги в виде чередующихся столпов голубого и красного огня с четырех сторожевых башен, сложенных из ледяных кирпичей, быстро начали собираться в боевые отряды, но все равно не успели прийти на помощь.

Тварей было много. Раайэнне бросились к прорванному шраму на границе Алакантэ и Нового Роунгарриона, но были отброшены повалившей из зловонной раны нечисти, которая дорвавшись до свежего мяса, яростно защищала свои позиции.

Вонь, гарь, лед, чудовища, пожирающие трупы женщин и детей – все это предстало перед их глазами. Рамидар попросился на передовую и пал одним из первых, Наимил, руководящий освобождением города, и мастер над оружием Лирмин – сразу за ним. Подходящего по силе рекан для них не нашлось.

Чертоги Безмолвия так и застыли ледяным монументом – единственным во всем Прибрежном районе. Эррнгрид погибла, защищая свой и соседние дома, по крайней мере, ни раайэнне, ни роунгаррам не удалось увидеть ее по родовым связям – ведь она же была ракейнэйру.

Страшная трагедия потрясла Ран-Тарр, точное количество жертв посчитать не получилось: твари сожрали слишком многих.

На восстановление города ушло около семи лет и двадцати миллионов золотыми: новый город назвали Эррэн-гарр, в переводе с роунгаррского диалекта – Парящий в небе.

Его архитектура: высокие кружевные шпили, уходящие вверх, перекинутые между башнями белые висячие мостки и струи голубых фонтанов, бьющих на центральной площади у Чертогов Безмолвия, как нельзя лучше отражала его название.

У Доралисс и Сандира, усыновивших быстро подрастающего Рилинна и живущих на Южных Драконьих островах, родилось двое детей, ждали третьего. Дальний родственник Эррнгрид по материнской линии сделал для них бессрочное приглашение. На материк они возвращаться не собирались.

Наместником Обители остался Лайллиан. После ухода Каринэля новым начальником следопытов назначили Тирангола, Алана, став его женой, осталась с ним в Замке.

Коэльдан, забрав младшего брата, вернулся на Большую Землю и возглавил один из санитарных отрядов, после случившегося в Новом Роунгаррионе – были расчищены все шойкуне, в землю которых и все подозрительные места ежедневно вливали немало звездного света. Пригодились и склянки с падающими метеоритами.

Ради и Широ после Зимних Жатв уехали странствовать, и их много лет никто не видел.

А в клане раайэнне впервые за много-много лет стали рождаться дети.

***

Каринэль долго время не мог поверить в случившееся. Ему казалось, что обман раскроется, и живая Эррнгрид со снисходительной улыбкой скажет им все, что они идиоты. Но шло время, а обман не раскрывался.

В День Открытия Мемориала он нашел в толпе Ради и Широ, сдержанно поздоровался и негромко сказал:

– Сочувствую вам, вы ее хорошо знали – она была… вашей близкой подругой?

Близнецы синхронно повернулись к нему:

– Она была нашей матерью.

***

Мемориал Памяти Павшим в Обители, хотя после гибели Нового Роунгарриона он получил и другой смысл, был установлен в точке Сотворения, потому что безымянный мир разрастался именно из этого места и копировал находящиеся рядом пространство, деревья, горы, плиты старой заросшей жестким сухостоем дороги, и, собственно, памятник.

Такое количество неравнодушных эльфов, сплоченных общей бедой, не было даже на первых двух ран-таррских соборах. Их жизненная энергия напитала Аккелон так, что он превратился в огромный город, заняв собой и тот перелесок, а русло высохшего ручья сделали одной из дорог города, ведущий в Мемориал.

Как и хотела Эррнгрид, Мемориал из голубого мрамора, добытого в месте падения крупного метеорита и вобравшего в себя его звездную энергию, высекли в виде маленькой девочки с хорошо угадывавшимися чертами раайэнне и родовым кинжальчиком на поясе.

В платьишке и с растрепавшимися на ветру волосиками, тонкой ручонкой она протягивала белому дракону большой спелый апельсин. Потому что все драконы любят апельсины.

Больше книг на сайте – Knigoed.net