Текст книги "Все драконы любят апельсины (СИ)"

Автор книги: Уна Лофт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Глава 4. Новый Роунгаррион. Сумерки. Рилинн. (из дневника)

У обезьяны неплохой вкус. Какую хозяйку себе отхватил. Вон как выпирают. (рисунок на полях – женщина с большой грудью и круглыми бедрами). Сейчас очнется и опять снова – здорово. Начнутся причитания и розовые сопли: какой худенький, какой бедненький, какой несчастненький…

Ого! Не началось, что же. Добавим еще один плюсик в копилку обезьяны. Его леди Ри – нормальная тетка, хорошо стреляет, зачарованными пулями, конечно, и в шойкуне как-то проникла без кхаари.

Не могу ей ответить. Сейчас мне, как никогда нужна энергия, а каждое слово дорого стоит, чем меньше я говорю, тем меньше трачу. И тем больше у меня шансов прожить жизнь в сознании.

Зато придурок Кириан оказался не таким придурком, оставил ей свою печать в качестве последнего желания. Интересно, какое у меня будет последнее желание?

Прокачусь до Драконьего города, очень хочется посмотреть, что там наворотили звероящеры. Последний опекун мне обещал, как же его звали?

Не помню… Да и сейчас не до того…. Мне надо увидеться с дядей.

Глава 5. Эйаггер-Фьордур – Земли Ледяных Роунгарров

Семья Эррнгрид и Кассиддина Ссэйнрахаллов, а для друзей и родных – Рэнни и Касса, принадлежала древнейшему роду северных или ледяных роунгарров – эльфов с кровью самих Безначальных.

Безначальными называли драконов, поскольку, как гласят легенды, они существовали тогда, когда не было ничего, обитая среди пустоты на заре всего сущего. По преданию, первые Безначальные, пришедшие в Ран-Тарр, обладали разумом, умели говорить и дали каплю своей крови населявшим мир перворожденным. Зачем они спустились на землю из глубин черного космоса, с какой стати им понадобилось делиться своей плазмой с предками роунгарров, легенды не поясняли, как и многое другое.

Каким-то образом за прошедшие тысячелетия разумные существа превратились в жутко злобных ледяных и огнедышащих тварей, по счастью, весьма немногочисленных и обитающих только на Северных и Южных Драконьих островах, и, что весьма примечательно, никогда не нарушающих чужих границ, но яростно защищающих свои.

Рэнни часто ставила под сомнение, как само происхождение своего клана, так и то, что у Безначальных могут быть такие потомки. Хотя бы потому, что кровь драконов – самый сильный яд из всех возможно существующих, одна капля крови просто бы убила любого перворожденного, даже раайэнне, у которых, как всем известно, свои договоренности с Бесцветной Девой.

«Отсюда возможно несколько выводов, – часто размышляла она, – либо нынешние ящеры не прямые потомки Безначальных, если вообще стоят в ряду одной эволюционной ветви, либо никто с моими предками ничем не делился, а если и делился, вряд ли это был порыв щедрости, как об этом пишут».

Так это было или по-другому, но роунгарры были очень богаты, как предписывало быть настоящим драконам и их потомкам, высокомерны (еще бы – ведь среди перворожденных, они самые изначальные) и расчетливы – никогда ничего не делавшие просто так и везде искавшие выгоду – они не оставляли долгов. Никаких.

Несмотря на то, что внешность роунгарров была весьма эльфийская (изящные уши с остреньким кончиком, густые волосы, приятная внешность) эльфами их никто никогда не называл. Вероятно, когда – то произошел перенос смежных понятий – с названия их предков – драконов – на них самих. А, может, их так стали называть, чтобы разделять один эльфийский клан от другого. Хотя, скорее всего, дело было в вертикальном зрачке, которые пульсировал в такт ударам сердца, и немигающем взгляде, сводившем на нет все очарование остроухого народа.

Не бери ничего у дракона даром и не отдавай ничего дракону даром – так гласила людская поговорка, плотно засевшая в умах всех обитателей Ран-Тарра.

Им и не могло прийти в голову, что роунгарры и сами бы ничего не стали брать даром. Принять услугу или подарок от незнакомца или постороннего, не входившего в ближний круг друзей, знакомых и деловых партнеров, просто так, безвозмездно, не назвав и не уплатив цены, грозило обернуться серьезными неприятностями. Для этого самого незнакомца. Словно само мироздание противилось этому, поддерживая кривое равновесие в пользу роунгарров.

Как за одной волной следует другая, так и неприятности следовали за бедолагой, сперва небольшие, вроде оторванной пуговицы или некстати прохудившегося башмака, потом покрупнее – от утерянного кошелька или проигрыше в верном деле. И если несчастный вовремя не вспоминал о неуплаченном роунгарру долге или дорогом подарке красивой роунгарри, то все заканчивалось довольно печально – крупными неурядицами в финансовых делах, далее – разорением и крахом.

А вести дела с нищими никто не хотел, роунгарры по своему заботились о благосостоянии населяющих Ран-Тарр народов, справедливо полагая, что чем лучше последние живут на своей земле, тем меньше будут интересоваться чужими территориями.

Когда же торговые сделки между роунгаррами и другими расами заключались, и обе стороны, путем долгих переговоров, сходились в цене и условиях, то все оставались в выигрыше. Причем, чем на больший срок заключался контракт, тем более крупную прибыль он приносил впоследствии. Как будто включался эффект мультипликатора, распространяя флюиды удачи и процветания и на другие стороны жизни рантаррцев. Поэтому сотрудничать с драконами стремились все, а вот условия сотрудничества устраивали далеко не каждого. Потому что цены и требования, а также сроки выполнения были самыми, что ни на есть, драконовскими.

Но, так или иначе, за прошедшие века выгоду от сделок с драконами не почувствовал только ленивый. И, тем не менее, драконов никто не любил – их терпели и относились к ним как к осознанной необходимости. Драконы принимали такое отношение как должное, устанавливая в мире хрупкий паритет.

Ледяные роунгарры населяли самый северный и самый маленький материк из четырех материков Ран-Тарра, а огненные жили на Южных островах вулканического происхождения, связанных между собой подвесными дорогами. Между собой северные и южные роунгарры общались довольно тесно, заключая сделки и вступая в браки, тем самым вводя в ближний круг большое количество своих соплеменников. Иначе мутная волна финансового кризиса и прочих бытовых неурядиц накрыла бы с головой всех роунгарров, заставляя барахтаться в грязной воде непогашенных вовремя долгов и невозвращенных подаренных в период ухаживаний и на дни рождения подарков. А подарки роунгарры любили.

Раз в десять лет на нейтральной территории, а таковой являлся самый крупный, самый густонаселенный и самый западный континент Ран-Тарра, Герриндор, проводились встречи Совета великих домов роунгарров.

Сперва для этих целей собирались в больших человеческих городах, но поняв, что технический прогресс пока чужд людям и эльфам, отдававшим предпочтение только магии, основали на скалистом и поэтому незаселенном клочке восточного побережья небольшой город – Новый Роунгаррион, которому три года назад исполнилось тридцать лет. Рядом с городом были проложены, или правильнее сказать, выморожены настоящим нетающим льдом две дороги. Одна скоростная дорога была проложена вдоль восточного побережья, другая уводила вглубь материка.

Город застраивался совместно с гномами, обожавшими технические новинки, поэтому наряду с водопроводом и канализацией в невысоких, трех-, реже четырехэтажных домах причудливой архитектуры были свет и тепло.

В этом была преимущественно заслуга северных роунгарров. На землях ледяных ящеров дули постоянные ветра, а суровый климат не баловал жителей теплом, и очень быстро роунгарры переключились на паровое отопление, заключив в стальные трубы горячие гейзеры, с избытком бьющие в их долинах. От дров, которые завозили с Герриндора и которые в древние века стоили как пол-дракона, они отказались. А своих деревьев, которые можно пустить на дрова, у северян не было.

Зато совсем рядом по соседству водились звероящеры, которые в свой аэйкаррон, брачный период, соперничая друг с другом за самок, гибли десятками. По окончании длящегося около года танца смерти, тела неудачливых соперников усеивали холодные негостеприимные пляжи Драконьих островов. Роунгарры их подбирали, разделывали, изготавливая из кожи баснословно дорогие одежду и обувь, из очищенных и многократно пропущенных через перегонный аппарат крови и желчи – универсальные сыворотки от всех болезней, из костей – различные поделки (резные шахматы, сувениры, игрушечных дракончиков, столики и стулья) и полые медицинские иглы для инъекций и капельниц, из связок и сухожилий – перевязочные материалы и превосходные нервущиеся веревки.

Спрос на драконью продукцию, особенно медицинские препараты, был настолько высок, что заказы принимались на годы вперед, а учитывая, что брачный период наступал раз в семь лет, то счет шел на десятилетия. Звероящеры были не единственным источником дохода роунгарров, скорее, дань традиции и санитарным нормам, не более.

Исключительным даром клана было умение создавать различные математические модели, описывающие с поразительной точностью грядущие события финансовой сферы. Представители и северных, и южных роунгарров за огромный процент консультировали желающих, как правило, других представителей своего клана вложить деньги или активы на рынке ценных бумаг, драгоценных металлов, недвижимости, горно-рудного дела.

И Новый Роунгаррион стал негласной финансовой столицей всего Восточного побережья – его большим денежным мешком, а с открытием Университета Точных Наук грозил своим влиянием подвинуть старейшие высшие учебные заведения и академии прочих городов Герриндора.

Дед Эррнгрид по материнской линии, Шэйтардт Трайрасакс, давно перебрался на Западный материк, основав, благодаря своим состоянию и связям, Драконий город и став его первым наместником. После скоропостижной кончины деда управление городом Ссейнрахаллы планировали передать Кассиддину, но тот отказался и отправился странствовать. Эррнгрид, последовала за ним, исчезнув из поля зрения родных почти на тридцать лет, и лишь недавно вернулась в Герриндор.

Глава 6. Визит. Новый Роунгаррион. Эррнгрид

Очнулась Рэнни только в карете под чьим-то пристальным взглядом. Напротив нее сидел худенький мальчик лет семи с острыми ушками и не мигая смотрел на нее. Он молча протянул ей фляжку. Неуверенно улыбнувшись, Рэнни сделала пару глотков пряной жидкости, горькая дрянь, панацея от всех хворей по рецепту Джуно, и отвернулась к окну.

Рука болела уже меньше. Во всем теле была слабость. Укрытая теплым пледом, она смотрела в темноту. Самое время все обдумать, но мыслей почему-то не было. Перед глазами стояла металлическая многоножка, теперь живущая в ее теле. Круговоротом мелькали события дня – подъем, спуск, остановка, лес, тварь, умирающий раайэнне и по новой. Остановив себя на шестом или седьмом круге, она несколько раз глубоко вздохнула, задержала дыхание, и начала обратный отсчет со ста. Эта техника помогала успокоиться и сосредоточиться.

Экипаж въезжал на магистраль, поворот, еще один и вот они на сверкающей разноцветными огнями освещенной дороге. Еще пара часов и она будет дома.

Рэнни снова посмотрела на мальчика. Он сидел неподвижно в той же позе, напряженный и молчаливый.

– Кто ты, малыш? Как тебя зовут? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал как можно мягче.

Мальчик только пожал плечами.

– Ты не можешь говорить?

Мальчик отвел глаза.

– Но ты же меня понимаешь?

И это осталось без ответа.

– Думаю, понимаешь, – она протянула ему здоровую правую руку. Давай знакомиться, я – Эррнгрид. Но ты можешь звать меня Рэнни. А темнокожего мужчину зовут Джуно. При этих словах мальчик неопределенно кивнул. Ага, значит, успели познакомиться

– Мы скоро приедем домой. Будешь моим гостем.

Она снова замолчала, пожалуй, для первых минут достаточно информации и слов. Детей Рэнни любила, в конце – концов, у нее своих было трое – двое сыновей и одна дочь, и они когда-то давно тоже были маленькими.

Сыновья давно выросли, а Лея, совсем юной девушкой пропала без вести много лет назад, сразу после своей помолвки. Ее так и не нашли.

При этом воспоминании ком подкатил к горлу, стало трудно дышать, грудь схватило обручем, надо же, а она думала, что сумела пережить, видимо, нет. Невесело усмехнувшись своим мыслям, она снова посмотрела на мальчика. Он разглядывал проносящиеся мимо экипажи и фонари.

Малыш ей нравился, его хотелось приласкать, накормить, помыть, приодеть, постричь, ммм, и далее по списку.

«Так, Грид, с тобой все ясно, материнский инстинкт, – сказала она себе, – никуда не делся».

Не доезжая сотни ярдов до Драконьего Зева – главных ворот города, названных так потому, что они были выполнены в виде огромной распахнутой пасти дракона, каждый зуб которой светился синим светом, а в глотке голубоватым маревом клубился туман, – экипаж съехал на боковую дорогу, ведущую к Прибрежному району.

Квартал был застроен фешенебельными особняками в голубовато-сероватых тонах. Каждый дом имел свое название – Северное сияние, Путь в Бесконечность, Туманные острова. Названия наносились на фасад дома по всему периметру, вязь вспыхивала оттенками синего и голубого спектра, когда-то проходил или проезжал мимо, и гасла, по мере удаления незнакомцев от дома. Раньше роунгарры верили, что наделяя дом именем, наделяешь его своим собственным вэйраш, стражем, тем, кто будет его охранять. Традиция сохранилась и в настоящее время

В Прибрежном районе находились самые дорогие магазины, самые дорогие рестораны, да и вообще, что бы здесь ни находилось и ни строилось, становилось непомерно дорогим. Даже дорожная пыль на обочинах и собачьи колбаски под кустом.

Глядя на ярко освещенные улицы и парки, линию пляжа – город разрастался вдоль океана – не так уж и много изменилось за время ее отсутствия, она, наконец, успокоилась.

«Малыша подобрал Джуно в лесу, это совершенно ясно. Что он там делал, выяснится в ближайшее время. Я была без сознания. Меня отнесли в карету. Везти эльфенка к раайэнне Джуно не стал. Они и сами нас найдут, самое позднее – завтра вечером.

Сороконожка – последняя воля умирающего, скорее всего, какой-то амулет или артефакт, который надо было непременно передать непременно живому и, вероятно, непременно перед смертью, не прерывая цепочки.

Он сказал – нам невероятно повезло. Нам – это клан? Что же, и на этот вопрос скоро найдется ответ. Ответ найдется на любой вопрос, главное – задать правильный вопрос».

***

Новый Роунгаррион. Чертоги Безмолвия (название особняка).

Эррнгрид не ошиблась ни со временем визита раайэнне, ни с количеством визитеров. Они прибыли ровно на закате.

Накануне вечером все приходили в себя от незабываемой поездки.

Сидя в своем кабинете, роунгарри рассеянно перебирала пальцами мелкую монету из звездного металла и курила сигарету за сигаретой. Так ей лучше думалось. Окружающие сказали бы, что она витает в облаках – и они бы не ошиблись: она витала в облаках сигаретного дыма.

Найденный мальчишка так и не заговорил, впрочем, ей это сейчас и не требовалось: хотелось тишины. Отказавшись от ужина, он уплетал ароматные булочки с яблоками и корицей, запивая теплым молоком. Расположившись на пушистом с длинным ворсом ковре у камина в малой гостиной, он держал иллюстрированную книгу с амбициозным названием «Мир драконов». Имелись в виду звероящеры, не роунгарры. Он долго разглядывал каждое изображение, стараясь разглядеть мельчайшие детали и запомнить каждую чешуйку.

Поглядывая на него через приоткрытую дверь (кабинет располагался как раз напротив гостиной), Эррнгрид все порывалась начать ему что-то объяснять и рассказывать, но мальчику было хорошо и так.

Джуно, исчезнув вечером на своей любимой конюшне, домой не заходил и с хозяйкой не разговаривал. Переживал. А, может, просто отдыхал у себя. Для него позади дома, за парком, был выстроен отдельный уютный коттедж со своей кухней и мини-бассейном.

Роунгарры ценили преданность своих слуг и безупречность их службы, поэтому, проработав долгие годы у своих господ, они накапливали целые состояния и могли позволить себе не работать. Но привычка брала свое. Долго сидеть без дела люди роунгарров не умели и не хотели.

Помимо чисто финансовой стороны дела, была и еще одна – тамлин – сыворотка долголетия, изготавливаемая из ликвора драконов. Особо верным и преданным людям роунгарры давали ссуду на покупку беспрецедентно дорого препарата, (поскольку мозговая жидкость далеко не всех ящеров годилась для изготовления тамлин), которую они выплачивали до самой смерти, покупая, таким образом, и сыворотку, и жизнь в кредит. Как позднее выяснила Рэнни, тамлин воздействовал на ген старения, который у людей был, а вот у эльфов – нет. Гномы им не интересовались, они и без тамлин неплохо жили. А у людей он имел колоссальный спрос, еще бы, ведь он продлял жизнь человека вдвое, а то и втрое, изменяя его генную структуру. Причем, чем раньше вводился препарат, тем больше он действовал, и тем больше шансов было у тамлин-модифицированного человека произвести на свет потомство, которому тамлин будет не нужен.

Слуг, помимо Джуно, в доме было немного. Дворецкий, лакей, повар, горничная. Все были взаимозаменяемы и с разной степенью успешности выполняли обязанности садовника, конюха, разнорабочего. Охраны в доме не было, поскольку Прибрежный квартал охранялся городской стражей и, собственно, людской молвой.

Вечер прошел спокойно в домашней обстановке. Ужин, ванна, книги. Затем сон на пару часов, подъем, пробежка по пляжу за час до рассвета. Ее любимое время, когда не встретишь ни души. Только шум океана, соленый воздух с капельками холодной воды, мокрый и плотный песок. Можно было искупаться, но вода была холодной даже для роунгарри. Вернее, прожив много лет в теплых краях вдали от своей родины, вода в начале осени вдруг показалось ей такой.

«Это возраст, дорогая…»

На этих словах ехидный внутренний голос умолк.

А утро началось как обычно – с биржевых сводок – длинных столбцов черных цифр. Сводки доставлял специальный курьер прямиком с биржи еще горячими. По крайней мере, бумага пахла краской и невысохшими чернилами.

Эррнгрид обожала цифры. Они не предавали, не изменяли, не причиняли боль, не искажали факты – голая объективность. Это просто цифры – они скажут тебе истину. Наделять их смыслом, интерпретировать, связывая их с текущими событиями, преломляя через свой опыт и интуицию – это ювелирная работа, такая же, как из серого и непримечательного камня, коих тысячи в горе, узнать редкий алмаз и получить бриллиант.

Рэнни любила эту работу, но сегодня что-то пошло не так, цифры не поддавались анализу. Получалась какая-то ерунда. Как будто с ней кто-то шутил, иллюзионист или клоун, или… ребенок. Словно ребенку доверили составлять сводки, и он, повинуясь своей собственной логике, свел данные, которые никак нельзя было свести вместе. Казалось, самые верные дела, гарантирующие стабильный доход, вдруг начали терять доходность, вложения с минимальным риском грозили стать высокорисковыми, спрос на товары падал, еще немного и на мировом финансовом рынке начнется истерика. Вряд ли бы на Драконьей бирже дали вести сводки малышу. Значит, это не ошибка, и значит…

Она встала с кресла и подошла к окну. За окном был Он. Сотни раз Рэнни смотрела на океан и сотни раз он был разным – сокрушительный в своей мощи и непостижимый в своей глубине.

В кабинет неслышно вошел Джуно, встал за ее спиной, ожидая поручений – сходить в банк, затем на биржу: что-то продать, а что-то купить.

– На сегодня поручений не будет, Джуно. Что-то происходит, и я пока не знаю что, хочу воздержаться от любых действий, пока не получу ясную картину.

Джуно долго не мог поверить в услышанное – его леди Ри что-то не знала? За четверть века он услышал от нее немалого любопытного, интересного, невероятного, шокирующего, но никогда, никогда она не говорила, что чего-то не знала, не понимала или не могла.

– Так, мне не ходить в банк, миледи? – решил уточнить он на всякий случай.

Но Эррнгрид сочла, что всю необходимую информацию она уже сообщила. Ответом ему были ее удивленные глаза:

– Мне повторить то, что я уже сказала?

– Не стоит, я понял.

– К чему тогда вопросы?

Джуно поклонился и вышел. Раздражена. Это ясно. Не любит лишних вопросов, хотя она вообще никаких вопросов не любит. Ей почему-то кажется, что все должны понимать без слов. К счастью, мир не разделял убеждений Эррнгрид и любил поболтать, посплетничать, позлорадствовать, поделиться новостями, обсудить и осудить – как во всех мирах и во все эпохи.

День пролетел незаметно, а на закате к Чертогам Безмолвия подъехали двое всадников на серой и пегой лошадях. Миновав решетчатые ворота с вензелем в виде голубого дракона, пикирующего вниз – покровителя Дома Трайрасаксов, наследницей которого была Эррнгрид, они прямиком подъехали к Главному входу.

Их ждали, потому что высокие двери сразу отворились и выбежавший им навстречу лакей Хассе принял поводья. Дворецкий Файссар, много лет прослуживший Дому Трайрасаксов, выверенным движением поклонился раайэнне, принял визитки и провел в кабинет, сказав, что леди Трайрасакс скоро подойдет. Оставив эльфов разглядывать кабинет, дворецкий также неспешно и молча удалился.

Эльфы впервые в жизни оказались в таком необычном рабочем пространстве, а за свою долгую жизнь они повидали разных диковинок. В кабинете не было стен, вернее, вместо привычных каменных стен с гобеленами, вышитыми оленями или, на худой конец, драконами, и занавешенных тяжелой тканью окон были вставлены стекла. Стекло было повсюду, открывая взору удивительную панораму накатывающих на скалы океанских волн и закатного солнца. Вместо пола было толстое стекло, казалось, что ты стоишь прямо на воздухе – много света, много пространства, много пустоты.

Никаких картин, никаких больших или малых архитектурных форм, никаких привычных эльфам завитушек в виде бегущей виноградной лозы – только прямые линии стена, пола и потолка. Стекла обрамляют небольшие несущие металлические конструкции из тугоплавкого звездного металла, являясь единственными украшениями кабинета.

Сбоку слева был письменный стол, сложный в своей простоте, к нему вела черная ковровая дорожка. На столе, помимо чернильницы и стопки бумаг, красовалось зеленое пятно – небольшое растение в стеклянном кубе. На прямом длинном стебле растения, у эльфа, привыкшему к бесконечному многообразию лесной флоры, не повернется назвать его красивым, была пара длинных листьев. Все.

Убранство пустотой и простотой, однако, не производило впечатление бедного. Каждый находящийся понимал и стоимость такого стекла, и стоимость звездного металла. А уж одно то, что угол кабинета был выстроен прямо над скалой, внушая своей геометрией чувство опасности и хрупкости, с разных сторон характеризовало его хозяина. Пространство таило загадку, любителями которой были все, без исключения, роунгарры.

Раайэнне переглянулись, один повел плечами, другой неопределенно хмыкнул. Двое прибывших были одеты в приталенные сюртуки жемчужно-серого цвета с мелкой вышивкой вдоль ворота, штаны в тон и сапоги для верховой езды чуть ниже колена. Одинаковая внешность и одежда, однако, не ввела в заблуждение ни Хассе, ни Файссара. К леди Ри приехали сам глава клана Возлюбленных Смерти и мастер над вестями.

Дверь отворилась. Эльфы повернулись к роунгарри и вежливо поклонились.

***

– Роуни Эррнгрид, Вы ждали нас, и Вы знаете, кто мы. Тем не менее, чтобы соблюсти все формальности, позвольте представиться. Меня зовут Наимил Рол Кастер, я – глава клана раайэнне, – негромко, но внушительно произнес эльф с голубым шелковым вышитым золотой нитью платком на шее. Это мастер над вестями – Рилайн Вэн Лунгим. Второй эльф с приколотой на отвороте сюртука булавкой в виде сокола, только казавшийся моложе за счет волос более светлого оттенка, улыбнулся и кивнул.

Эррнгрид, сама усаживаясь в кресло с высокой спинкой, указала на два черных стула около стола.

– Прошу. Не скрою, я ждала вас.

Оба эльфа заняли места. Еще пара секунд молчания. Глава раайэнне снова взял слово:

– Мы знаем, что вчера вечером Вы пересекли границу шойкуне.

– Шойкуне? – Эррнгрид, кажется, была удивлена.

– Это своего рода отстойник или свалка отходов психологической деятельности разумных существ. Все негативные эмоции, незалеченные травмы, незатянувшиеся раны души, а также много других не…после смерти эльфа, умирающего на нашей земле, оседают там. Жуткое место, – вступил в диалог эльф с соколиной брошкой.

– Туда мало кто заходит по своей воле. И туда мало, кто может войти. И единицы тех, кто способен выйти. А Вы и вошли, и вышли, – продолжил Наимил, пристально глядя на нее. – Более того, мастер над монетой перед смертью передал Вам свой кхаари, – помолчав, возобновил свою речь глава раайэнне.

Вместо ответа Эррнгрид закатала левый рукав своего синего жакета и протянула руку Наимилу. На внутренней стороне предплечья, расползаясь в разные стороны черными нитями, красовалось темное пятно.

Она заговорила не сразу.

– Это было мерзко и очень-очень больно, – тихо сказала она, глядя в окно. – Всегда думала, что последнюю волю можно завещать иным способом. Тем более, когда лийоминне дают возможность достойным образом завершить земной путь.

Визитеры замолчали, подбирая слова, как будто кабинет не любил лишних слов, ведя им жесткий счет.

– Полагаю, Кириан в последние годы на своем посту мастера над монетой нашего клана совершил немало серьезных ошибок. Всю тяжесть его поступков нам лишь предстоит оценить.

Вероятно, его кхаари – в качестве эквивалента с нашего диалекта слово «печать» вполне подойдет – неоднократно предупреждал его об этом. Затем начал отравлять его тело и дух. И, в конце концов, его убил.

Однако ему повезло, Бесцветная Дева милостива к своим слугам – Вы оказались в нужном месте в нужное время, и он смог, не прерывая преемственности и без потери знаний передать вам кхаари. Но, поскольку, последние годы жизни мастера над монетой были весьма….непростыми, – было видно, что раайэнне тяжело далось это слово, – кхаари ненамеренно причинил Вам боль. О чем я весьма сожалею. Стало быть, теперь Вы – наш мастер над монетой.

Наимил замолчал, давая ошарашенной Эррнгрид обдумать услышанное.

«Карта памяти. Это сороконожка – карта памяти мастера Кириана. Кхаари предупреждает и убивает, если мастер не считается с предупреждениями и плохо выполняет свои функции. Своего рода и хранитель, и контролер, и судья, и палач… Что же такого натворил Кириан, за что лишился жизни?» – лихорадочно соображала Рэнни.

Но внешне на ней это никак не отразилось.

– Хотите чаю? – неожиданно предложила она. – Разговор может затянуться. Или чего-нибудь покрепче, может, коньяка?

Не дожидаясь ответа, Рэнни встала со своего места, подошла к черному комоду, на котором стояли всевозможные бутылки, графины и бокалы, и щедро плеснула себе темно-вишневой жидкости в стакан. Не обращая внимания на своих собеседников, поболтала коньяк в бокале, вдохнула пряного запаха, а затем манерно его пригубила.

Эльфы, не скрывая своего любопытства, наблюдали за ней. Красивая, бесспорно, но непривычной эльфам красотой. Кожа лица и рук роунгарри была покрыта легким загаром, что в лучах заходящего солнца делало ее похожей на золотую статуэтку. На фоне загара еще ярче горели ее глаза, которые как холодные воды океана, были сине-стального цвета, не яркого, но и не тусклого, и которые как океан были переменчивы.

Приталенный жакет благородного синего цвета с острыми плечиками и неглубоким вырезом был одет, вероятно, на…голое тело! Едва заметная золотая цепочка на длинной шее с маленьким камушком неясно поблескивала на свету, никаких сережек, браслетов, колец или украшений. Пару жакету составляли брюки, расширяющиеся к низу.

Волосы не были распущены по плечам, а были подогнуты и заколоты невидимками, поэтому доставали лишь до плеч безупречно ровной линией. Неброский макияж, духи с ароматом морской воды и ветра заканчивали образ.

Взгляд мужчин то и дело поднимался к шее, а затем, следуя за плавными изгибами тела, обрисовывал грудь воодушевляющего размера, спускался вниз к тонкой талии, а затем переходил к широким бедрам, выводя знак бесконечности.

На ее пластику действительно можно было смотреть бесконечно.

Тормознув себя на очередной перевернутой «восьмерке», Наимил попросил себе коньяка под удивленный взгляд своего спутника, а Рилайн остановил свой выбор на минеральной воде со льдом и кусочком лимона.

Некоторое время все молчали, глядя на свои бокалы.

– Все так плохо? – прервала затянувшееся молчание Эррнгрид.

– Плохо, или еще хуже, – наконец-то взял слово Рилайн. – За последние несколько десятилетий кто-то скупил все наши долговые векселя на огромную сумму. Мы до сих пор выясняем, на какую. Их выписывали без разбора и без контроля.

– Все записи и бумаги Кириана были уничтожены им самим или его сообщниками. За время его пребывания на посту мастера над монетой наш некогда богатый клан теперь балансирует на грани краха, – Наимил презрительно выплюнул последнее слово. – Рано или поздно владелец всех наших долговых векселей объявится, скорее, рано, чем поздно, и мы не сможем ему заплатить. Мы – банкроты.

– Как такое могло ускользнуть от вашего внимания? Как такое вообще могло остаться незамеченным? – изумлению Эррнгрид не было предела, ведь в их семье дела велись совсем-совсем по-другому.

– Ускользнуло лишь потому, что мастера над монетой стали что-то уж очень часто меняться. Когда наставник Кириана ушел в отставку, последнему волей-неволей пришлось принять пост. Вероятно, он не нашел лучшего выхода, чем продолжить его дело в том объеме и таким образом, каким вел дела его наставник. Он, кстати, бесследно исчез. А тот, который был до него, впал в безумие и теперь находится в Обители Отверженных, – будничным тоном, каким обычно говорят о погоде, продолжал Рилайн.

– То есть, Вы не знаете, с кого все началось? – резко перебила его Эррнгрид.

– Нет, пока нет, но мы это выясним.

– Круг знакомых?

Мастер над вестями внезапно преобразился – вместо вежливого и дружелюбного визитера, расслабленно и неторопливо потягивающего лимонную воду, показался хладнокровный и расчетливый наемный убийца, четко выполняющий указания своей госпожи.

– Забавно, что Вы спрашиваете. Как стало известно, наставник тесно общался с Вашим дедом. Да и Кириан приятельствовал с Кассиддином, если не сказать больше, дружил. Но ведь с драконами дружат только драконы, я не прав?

Напряжение повисло в воздухе.

За окнами солнце продолжало свой путь на Запад, окрашивая побережье и дома в оранжевые тона с багровой нотой. Плохой знак. Больше леса Рэнни не любила красные и охряные тона. Океан вдруг разволновался, волны неистовствали, обгрызая своим пенным ртом угрюмые скалы.