Текст книги "Все драконы любят апельсины (СИ)"

Автор книги: Уна Лофт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

– То есть, за последние десятилетия мастера над монетой, по разным причинам надолго не задерживающиеся на своем посту, растратили клановое состояние, выписав на непомерно большую сумму денег долговые векселя. Каждый последующий мастер, принимая дела, не смог выправить ситуацию и продолжил поиски финансового дна, пока, наконец-то, его не достиг.

Перед смертью Кириан передал мне печать в виде омерзительной черной личинки. В связи с этим, я хочу задать животрепещущий вопрос – когда я буду убита этим имаго?

Глава 7. Новый Роунгаррион. Чертоги Безмолвия. Рилинн. (из дневника)

Хороший домик, можно спокойно по нему гулять две недели и никого не встретить. (Рисунок на полях тетради – треугольный дом, тянущийся ввысь шпилем). Только запахом цитрусовых даже портки провоняли… Надоел, пойду для разнообразия на конюшню схожу – подышу свежим воздухом, обезьяну проведаю. Кажется, она очень радуется моим визитам. Не отказывать же ей в маленькой радости…Бананов прихвачу… Вот ведь загвоздка, бананов нет, но есть апельсины. Ладно, пусть лопает, что дают.

А белая гарри умная и наблюдательная, вон как зыркает своими глазюками, за мной следит, ну ничего, я же маленький и хилый, пожалей меня…

С ней надо быть осторожным. Сейчас на нее навалится дел, дядя говорил, что Кириан – наихудший вариант из всех возможных на место мастера над монетой. Тогда у меня появится возможность…

В каждом месте разрыва и шва проходит тайная тропа в Обитель, правда, об этом мало кто знает, почти никто, а мне дядя сказал, перед тем, как исчезнуть в разрыве. Я должен найти ее, я смогу.

Мне надо увидеться с дядей, забрать у него родовой кхаари, иначе мой род угаснет…И я вместе с ним.

ЧАСТЬ II. ПЕЧАТЬ-УБИЙЦА

Глава 1. Новый Роунгаррион. Чертоги Безмолвия. Рилинн. (из заметок на полях).

– Он не мальчик, а юноша, попавший в довольно сложное положение. Не уверен, что Вы до конца поймете, но не прошедший первую ступень посвящения, тут позвольте мне не вдаваться в детали, без родных и родового кхаари, умирает. Вернее, тело умирает, сознание, естественно, бессмертно.

– Юноша, больше похожий на маленького мальчика?

***

Дальше слушать не стал, и так ясно, что разговор обо мне. Хм, вот как это называется – сложное положение, значит. Много интересного узнаешь о себе, когда подслушиваешь чужой разговор за… неплотно прикрытыми дверями.

Взрослые всегда недооценивают детей. Думают, что они не понимают, не догадываются, забывают. Что делает взрослых очень недалекими…

Дядя всегда считал слащавого старика Наимила скользким типом. Даром, что ярко одевается и брызгается духами так плотно, будто блох выводит. Своих и чужих заодно. Надеюсь, белая гарри ему доверяет еще меньше, чем я. Хотя видно, что она не возражает против его общества, иначе, с чего бы он таскался сюда постоянно?

Неужели?…

Фуу, даже думать противно. Он же совсем старик. Вот-вот ушной хрящ обвиснет. Все знают, что это значит, дядя сказал, что мужчина уже не может быть мужчиной…(рисунок на полях – сгорбленный старик, эльф с обвисшими до пола ушами, на манер сказочных существ – гоблинов).

Ладно, это их дело. Да, мое тело умирает, вернее, превращается обратно в тело младенца. Еще совсем недавно, я был довольно крепким парнем, теперь вот такой, хилый ребенок. А скоро стану беспомощным розовым младенцем, буду ходить под себя и пускать слюни. Пока этого не произошло, мне надо увидеть дядю и забрать у него кхаари. Вернувшийся из Обители Рилайн сказал, что дядя плох и что кхаари у него нет, кто же его забрал, или кому он передал?

Глава 2. Центральный Герриндор. Алакантэ. Исконные Земли Раайэнне

Клан занимал незначительную по площади, но простирающуюся от восточного побережья, омываемого Срединным океаном, до самой западной его оконечности, врезающуюся в Золотое море, территорию Герриндора. Если смотреть с высоты драконьего полета, хотя никакие драконы над территорией раайэнне никогда не летали, (зачем же так рисковать!), узенькая полоска земли напоминала по форме карнавальную маску с прорезями для миндалевидных глаз, сужающуюся в месте предполагаемой переносицы и ушей. Часть, утраченного во мраке времен, лика Бесцветной Девы. Леса и горы серпом огибали систему сообщающихся между собой искусственно созданных карьеров – глаз. Эти карьеры питались ледниками и грунтовыми водами, стекающими с гор.

С севера раайэнне граничили с изрытыми вдоль и поперек Сизыми горами – вотчиной гномьих семейств, с востока им ухмылялся Новый Роунгаррион, небрежно ковырявшийся в зубах алмазной зубочисткой, в мягкое равнинное подбрюшье земель раайэнне упирались мелкие княжества и домены потомков эльфийских королей и принцев – каа-либу и лейденов.

Под левым глазом Бесцветной Девы красовалась незаживающая вот уже несколько тысячелетий ссадина – разрыв физической оболочки материка после изгнания Обители в отдельный мир, стянутый магией эльфов. Шойкуне, место, где лес и землю вспучивало, и периодически отрыгивало разную, нехарактерную для Герриндора, живность.

На всей территории раайэнне стоял всего один город, один из древнейших в Герриндоре, Алакантэ, и напоминал двенадцатиконечную звезду, сиявшую на челе владычицы. То есть звезда сияла давным-давно, а сейчас сияние померкло и выглядело синяком, но об этом все помалкивали, из уважения к Прекрасной Даме, понимая, что все Прекрасные Девы злые и память у них хорошая.

Лучи – лабиринты, разбегавшиеся в разные стороны, были, конечно же, улицами, достраиваемые раайэнне из эпохи в эпоху, из века век. При этом все лучи синя… эээ… звезды достраивались и заселялись равномерно, это строго контролировалось и жестко соблюдалось, нельзя было увеличить длину одного луча, не увеличив его зеркального брата.

При строительстве Нового Роунгарриона проложили ледяную дорогу прямиком к одному из таких лучей, связав все Восточное побережье с центральной частью континента. Конечно, это было сделано путем проведения изнурительных и измотавших всем и вся переговоров, вырубки части лесов раайэнне, вызвавшую возмущение политикой Верховного Совета клана, но результат того стоил. Как говаривали завистники, ледяной дракон решил пощекотать яй…, то есть нервы раайэнне своими ледяными коготками.

***

– Вы уверены, что нет другого выхода? – глава клана Наимил, как всегда безукоризненно одетый и причесанный, на заседании членов Малого круга не в первый раз задавал этот вопрос. И все были уверены, что и не в последний.

Для удобства Эррнгрид, экая предусмотрительность! Верховный совет стал собираться в Новом Роунгаррионе – в одном из домов, принадлежащем родственникам мастера над вестями Рилайна.

Самих родственников давным-давно никто не видел, Рилайн загадочно молчал, а дом, носивший гордое, по меркам раайэнне, название «Мгла и Тень», пустовал на окраине города всего пару-тройку лет, но выглядел ветхим, заброшенным и неуютным. Не иначе собственное имя сгубило особняк. Его постарались привести в подобие жилого: подмели и вымыли полы, натерли пчелиным воском наборный из восьми сортов разноцветного лимирийского дерева паркет, убрали с мебели чехлы, заменили невнятного цвета портьеры на окнах на яркие занавески, сняли с углов целые мотки паучьих тенёт, прочистили печные трубы и дымоход, затопили камины, установили светильники с дневным светом, но сделали только хуже. Если раньше «Мгла и Тень» была необжитой и печальной, и это было понятно: хозяина-то у бедолаги нет, то теперь выглядела так, словно хозяин отлучился всего на пару-тройку часов, но проходили дни за днями, а хозяин здания так и не объявлялся, или объявлялся, но никто его не смог увидеть. И это обстоятельство веселия не прибавляло.

– Я уверена, что всегда есть другой выход. – Мастер над монетой спокойно ему вторила. – Но и мне, и вам он понравится еще меньше. После того, как хозяин долговых векселей объявится, клан на веки вечные станет безвольным исполнителем его воли, отрабатывая свой долг. Придется забыть о ваших принципах, если они, конечно, у вас есть. Меня это не особо волнует, поскольку меня убьет кхаари, доставшийся мне от неудачника Кириана, и я умру в вашем отстойнике.

Члены Малого круга, при последних словах Эррнгрид, поморщились. Слишком цинично это прозвучало. Но, роунгарри не обратила внимания, в конце концов, не они же умирали.

***

Прошло две недели с памятного дня, как Эррнгрид Трайрасакс, урожденная Ссейнрахалл, чистокровная роунгарри, стала мастером над монетой тайного эльфийского клана наемных убийц.

Весть быстро получила огласку, хотя бы потому, что все банковские дела, залоговые векселя, а также операции с недвижимостью перешли в распоряжение роунгарри. На Драконьей Бирже царил полный хаос – уже много-много лет не было такой неразберихи.

Правящие круги Ран-Тарра беспокойно гудели как растревоженный осиный рой. Лучшие умы пытались предсказать развитие ситуации, но вариантов было бесконечно много, невозможно сказать наверняка, как повернется дело.

У раайэнне было почти абсолютное преимущество над всеми живущими – они владели секретами жизни и смерти. Бесцветная Дева щедро наделила их своими дарами, сделав как лучшими убийцами, так и лучшими целителями. Каждый, родившийся в этом клане, получал ее благословение – рекан – мог возвратить к жизни любого, кого бы ни захотел. Вероятно, и тут были свои ограничения, но о них мало кто знал.

И тут, заполучив неведомо как финансовый гений роунгарров в мастера над монетой, их преимущества становились абсолютными, захоти они установить свои порядки. Захотят ли? А кто добровольно от этого отказывается?

Предположения множились в геометрической прогрессии, но убийцы не спешили с переворотами. У них хватало собственных забот. Таинственный хозяин векселей вскоре объявится, нужно будет платить по счетам – вот только чем? Были и другие, не менее острые проблемы.

Заседания членов Малого круга, в который входили помимо главы клана, мастера над монетой и мастера над вестями, еще и мастер над оружием, а также правая рука Наимила, его заместитель Феллин Кай Хотвар, стали проходить едва ли не ежедневно. Надо ли говорить, что Эррнгрид приглашали далеко не на все. Оставались вопросы, которые обсуждали только трое и только за закрытыми дверьми.

****

Вот как раз на последнем общем собрании, Рэнни, перелопатив за последние две недели едва ли не тонну финансовых документов, кипу распоряжений, заметок, банковских выписок за несколько лет, предложила свой план.

– Что же, я была неправа, когда сказала, что мой предшественник достиг дна. Я ошиблась. Дна вы достигли еще при его наставнике, до сих пор не знаю его имени, поскольку все засекречено, – тут она выразительно оглядела сидевших за небольшим деревянным столом из мореного дуба в Зале Малого Круга. – А вот при Кириане вы совершили невозможное – вы продолжили свое погружение.

Как вы до сих пор не пошли по миру – загадка, которой я займусь в другое время, не сейчас. Сейчас же нам предстоит заработать за безумно короткий промежуток времени безумно большую сумму денег.

План был и простым, и сложным одновременно.

День Открытых Дверей.

В честь своего тысячелетия (при этих словах многие раайэнне еще долго недовольно хмурились, а как же, ведь их клану гораздо, гораздо больше, чем какая-то жалкая тыщонка лет, но Рэнни и это не волновало: ведь ее целевая аудитория живет едва ли десятую часть этого срока, а все, что переваливает лет за двести, вообще, по мнению людей, уходит во мрак веков) в Последние Дни уходящего Белого Солнца Эпохи Синего Дракона самый таинственный и самый малоизвестный из эльфийских кланов – Возлюбленные Смерти – проводит День Открытых Дверей, на котором всем, это слово на рекламных проспектах и буклетах, а также газетных передовицах, было подчеркнуто дважды, будет предоставлена возможность соприкоснуться с древней эльфийской культурой.

О месте проведения ничего не сообщалось. Рэнни решила, что оставит это пока в тайне. Даже от клана раайэнне. Она усмехнулась – пока в тайне.

Сейчас она проведет широкую рекламную кампанию, раздаст всем буклеты и маленькие сувениры, запустит в печать аннотацию целой серии книг – мемуаров и воспоминаний старейших представителей клана, разрекламирует чудодейственный крем «Бархатные ручки», вечерние духи «Ночь нежна». И вот когда все будут подпрыгивать на месте от нетерпения, тогда она и сообщит о месте проведения Дня Открытых Дверей.

Зато цену входных билетов огласила прямо на первой полосе всех газет. Людям – два золотых за один билет, гномам – три, а вот драконам – пятнадцать! Целых пятнадцать золотых за один билет, дающий право на одно посещение, продолжительностью не более двух часов. Вся драконья общественность бурлила и кипела, а вернее, пламенела и леденела, читая утреннюю и вечернюю периодику.

***

– Вас это забавляет, миледи? – Джуно давно не видел такой веселой и улыбающейся хозяйки. Он по своему обыкновению принес биржевые сводки в Стеклянный кабинет.

Рассвет обещал чудесный день, а принесенный Хассе дымящийся черный кофе со сливками и сахаром (две ложечки-то всего!) и шоколадными трюфелями (и что?!) на серебряном подносике, только подкрепил обещания розовощекой зари.

– А то, – отвечала та, элегантным жестом разворачивая новости с Драконьей биржи и победно глядя вдаль. Пусть раскошеливаются, благо им есть что тратить. Мне ли не знать. Если все время накапливать, то когда же расходовать?

Улыбнувшись себе самой, Рэнни просила войти следующего посетителя. Как мастер над монетой, она теперь была обязана давать финансовые консультации и обучать драконьим премудростям сбережений всех желающих раайэнне. Разумеется, нет ничего удивительного в том, что убийцы оказались смышлеными и мигом расписали очередность на три месяца вперед.

Их не смутил тот факт, что роунгарри Эррнгрид Трайрасакс должна была совсем-совсем скоро уйти к звездам. Уйдет раньше или позже. Все там будут. Гостеприимства Бесцветной Девы еще никому не удалось избежать, другое дело, что она не всегда гостеприимна, не всегда Бесцветная, и уж совершенно точно не Дева.

Глава 3. Новый Роунгаррион. Чертоги Безмолвия. Рилинн. (из дневника)

Эта обезьяна много интересного про шойкуне болтает, как они в него попали, как он ждал леди Ри. Самое главное – его ощущение и чувства.

Люди очень чувствительны к таким вещам, вернее, их головы и есть самый настоящий отстойник, чего там только ни отстаивается. Среди всего этого мусора должна быть ниточка. Мне предстоит залезть в этот отстойник, премерзкое, надо сказать, дело, и покопаться там. Должно быть что-то, что выведет меня на тропу.

Всего делов – разобрать всю эту многолетнюю помойку, не пропустив важного (рисунок на полях тетради в виде мальчика с острыми ушками, вытаскивающего из головы обезьяны длинные нити).

Глава 4. Обитель изгоев. В гостях у Смерти. Рэм

Наместник величественного черного замка, по совместительству постоялого двора «В гостях у Смерти» и эльфийского убежища раайэнне, сидел в большом кожаном кресле своего кабинета и перебирал пальцами черную монету. Выходило это так ловко, что не оставалось сомнения в том, что она у него давно. Задумчиво глядя в огонь камина, он искал ответы на свои вопросы, но пока безуспешно.

Его друг Лайл, одноглазый бармен в этом же заведении, потирая пальцами пустую глазницу, с тревогой наблюдал за ним. За последнее время Рэм похудел и осунулся, а его тень, раньше казавшаяся такой прямой и несгибаемой, вдруг выросла раза в полтора, сгорбилась и зловеще нависла над своим хозяином так, словно вознамерилась его придушить.

Отогнав наваждение, Лайл повертел на большом пальце кольцо с ярко-синим камнем, еще один признак беспокойства, заправил выбившуюся темную прядь волос за ухо с острым кончиком, на котором болтался такой же камень, и налил себе бордового вина с терпким вкусом из хрустального с золотинками графина с высоким горлышком. Сделал небольшой глоток, вздохнул: хорошее вино в Обитель не привозили, кто же его привезет изгоям и отступникам, безумным и сумасшедшим?

Когда-то раньше поставляли оружие и провиант с Большой Земли, вещи и хозяйственные товары, вроде мыла, теплой одежды, шерстяных одеял, но подвозы стали все более скудными, а потом и вовсе прекратились. Словно клан совсем забыл о своих паршивых, но все же детях. Несите приграничную службу, отбывайте наказание, выживайте, как можете, своими силами, без нас.

Справедливости ради, кое-что клан все же присылал – немного звездного света в голубых склянках (иначе твари с Той Стороны разом заполонили бы все миры), но очень редко и непостоянно, да и то, что присылал, быстро расходилось по членам общины.

Так что виноград пытались выращивать на местных виноградниках с переменным успехом. Иногда урожай получился неплохим, а иногда… Да уж…

Вещи первой необходимости, оружие и патроны покупали за большие деньги у местного населения в грязном приграничном городке на соседнем острове, выручали и передвижные торговые лавки гномов, которые быстро смекнули, где можно, не особо утруждаясь, срубить легкого золотишка.

Лайл отошел к окну и снова оглядел унылую местность: суровые скалы, холодное море, скудную растительность. За пару секунд ничего не изменилось. Задвинув плотные шторы, оперся спиной о подоконник, и хмуро покрутил вино в бокале. Лето в этот год совсем не задалось, так что в следующий год будем рады и такой кислятине.

– Чего же ждать следующего года, старина, начинай радоваться сейчас, – Рэм вздохнул, вытянул ноги к огню и положил монету на небольшой каменный столик, стоящий рядом. Столик хоть и был сделан из полудрагоценного зеленоватого камня, но был выточен с большим мастерством и любовью.

– Время пришло, пора с ней расставаться, ресурс исчерпан, – серьезно начал Лайл, – того и гляди закладная балка упадет тебе на голову в самое неподходящее время или сломается ступенька, или провалится стульчак… в общем, пора.

– Я согласен, да где же взять тут роунгарра, который согласится даром взять мое добро? – Рэм попытался улыбнуться, но вышло не очень, и отблески огня на его шраме, пересекавшем всю скулу, сделали лицо жутким.

Лайл даже отшатнулся, хотя был знаком с ним так давно, что уже и не вспомнить, с чего началась их дружба и, казалось, уже привык к нему.

– Да, даже если не даром, что он попросит взамен?

– Что именно она сказала? – в тысячный раз он спрашивал и уточнял, надеясь на то, что всплывут какие-то иные детали разговора, при котором Рамидар Кайн Бриэльд, или просто Рэм (иначе не всякий эльф с ходу выговорит имя раайэнне, чем нанесет последнему сильную обиду), получил Золото Драконов.

– Сказала, что монета в Ран-Тарре приносит удачу и процветание. Как дела с удачей будут обстоять в Обители Изгоев, не знает, но бедствовать мы точно не будем. И монету надо будет вернуть любому роунгарру, который согласится ее взять добровольно, до того, как она почернеет, – терпеливо ответил Рэм.

– Иначе?

– Не уточняла, но и так ясно, что ничего хорошего…

– А ты не спросил?

– Нет. Какой смысл? Ресурс артефакта исчерпан, монета уже давно почернела. Надо ждать подходящего роунгарра.

У Лайла возник вопрос, чем не подходят те два близнеца, что служат в отряде дозорных, но мысль была проходная – мелькнула и пропала. Может, и не подходят, что близнецы, хотя пока не поставишь их вместе рядом, не поймешь, что два – кажется, что один: настолько они были похожи.

Предмет, о котором говорили два друга, был не просто черным, казалось, он поглощал весь цветовой спектр и не возвращал световую волну вообще. Находясь на столике у яркого огня, он приглушал свет, и даже пламя камина не могло по-настоящему осветить монетку. Словно какая-то тень легла на то место, сгустив его и наполнив мутными образами.

Монета за прошедшие двадцать пять лет увеличилась, изображение пасти дракона с одной стороны исчезло, другая сторона осталась черной – без изменений. Такая малая вещица, а веет грозным и чем-то непонятным, неясным, неоформленным. Кажется, сейчас чернота растечется по всему столу, затопит кабинет, замок и поглотит весь мир…

От нее совершенно точно стоило избавиться. Монета давно стала тревожить Рэма, но он не мог с ней расстаться даже на минуту, он стал плохо спать, похудел, черты лица заострились. Опасность, нависшая над ним, стала осязаемой, ее можно было потрогать рукой. Из спокойного и уверенного мужчины он стал превращаться в мнительного и тревожного нытика.

«Еще немного и у меня начнут трястись руки, а сам я буду дергаться от каждой тени…»

– А сейчас ты не дергаешься? Как тогда называется то, что с тобой происходит? – Лайл не любил намеки, но любил прямоту.

То ли дело, когда все начиналось.

Этот подарок «на удачу» давал уверенности, прибавлял сил, он не раз выручал его и его семью из сложных ситуаций, спасал жизни в этом Диком Приграничье. Он сплотил не только раайэнне, но и эльфов других кланов, не изгнанников, но сыновей обедневших родов, пытающих удачу в про́клятом крае. Раньше изгои и наемники из эльфийских кланов прибывали в небольшой пограничный городок, где снимали жилье в трущобах и хибарах. Другого жилья не было.

Казалось тогда, с его приходом в Обитель Отверженных, чуждый и враждебный всему живому мир начал меняться в лучшую сторону. Артефакт Безначальных перекраивал реальность, подстраивая его под новых обитателей. Из места, где каждый сам за себя, Обитель Изгоев начала превращаться в хорошо укрепленную крепость, даже систему крепостей.

Древний заброшенный замок, название которого кануло в глубине эпох, был вырублен в отвесной скале высоко над морем и занимал самую восточную точку мира Отверженных и Изгоев. Его привели в порядок. Прежние хозяева, кто бы они ни были, строили на совесть: починили крышу, наладили освещение в смотровых башнях и караульных, обновили кладку внешней стены, добавив в строительные смеси немало звездного света, так что даже в самые темные ночи и холодные зимы, замок освещался голубоватым сиянием, отгоняя всех пришлых тварей и нежить.

В комнаты женщин, детей и лазарет вставили двойные рамы, ведь в первую очередь тепло нужно слабым и больным, на первых двух этажах и Большом зале провели паровое отопление. Теплые минеральные источники наполняли купальни в подвале и даже в паре-тройке личных спален, воду можно было не греть.

На обустройство замка, прилегающих к нему окрестностей, дорог и дальних аван-постов ушло пятнадцать лет и все средства, которые у них были. Но никто из членов общины никогда ни о чем не пожалел. Преимущества теплого дома и наличие горячей воды закрыли рты всем, кто начинал роптать. А первая зима показала, насколько они были правы – никто не ушел к звездам, никто не сошел с ума, не впал в безумие или забвение.

Изгои воспряли духом. Кладовые стали заполняться зерном и солониной, личные покои – дорогими вещами и мебелью, а счета (в банке на Большой Земле) уверенно перешли из кредитовых в дебетовые.

Гномы умудрялись доставать неплохое винцо и эль, а яблочный сидр, различные снадобья, мази и мыло эльфы варили сами, благо помещений для этого было более, чем достаточно.

Замок и прилегающие к нему земли стали оживать и не раз отблагодарили потом своих новых хозяев, предоставляя им надежное убежище и кров, но расставаться со всеми своими секретами не спешили.

Кто был прежний владелец замка, выяснить не удалось, старинные рукописи и фолианты были частью испорчены, частью содержали неизвестные буквицы и иероглифы, частью были просто пусты. Древняя сила, безусловно, еще текла в фундаменте и стенах замка, но была слишком чуждой для раайэнне, чтобы ей можно было воспользоваться, но главное не была враждебной.

Неизвестные предметы и артефакты собирали и складывали в одном из огромных подвальных помещений. Все вещи были описаны в амбарных книгах, у каждой было свое место, к каждому была приделана бирка.

Самый старый член общины, Мирэйн, мог давно перебраться на Большую Землю, но взял на себя обязанности Хранителя, отчасти потому, что привязался к здешним местам и общине, отчасти потому, что не терял надежды понять хотя бы крупицы полученного наследия.

Уж кому и как пришла идея заселить мрачный замок на скале, не помнил никто, кроме Рэма. Он и сам потом часто удивлялся тому, откуда вдруг возникла эта мысль – ведь безумная идея. Стояла заброшенная, никому не нужная древняя крепость, на поверку оказавшаяся не такой древней и не такой заброшенной. Но место для обороны и несения службы лучше не придумаешь – самая высокая точка на местности. Освещенная по периметру и крепостной стене ярким звездным светом, заправленным в голубые склянки, она являла собой твердый оплот и внушала надежду.

«– Кому?

– Изгоям, что все будет хорошо, и они когда-нибудь вернутся в родные края?» – Рэм снова вздохнул.

– Давай прекращай, ты еще не старик, а вздохи как песок сыплются.

Лайл прав. Привыкнет еще.

За двадцать пять лет поначалу сильно разобщенные, а позднее связанные одной общей целью – волей к жизни – группы людей и эльфов серьезно потеснили всех Иных, всех, кто Приходит с Той Стороны. Даже одиночки предпочитали собираться под крышей его заведения «В гостях у Смерти»… По крайней мере, она не предает своих верных Возлюбленных.

Рэм часто думал, как он, представитель древнейшего рода раайэнне, не самый последний эльф на социальной ступени своего закрытого и от того еще более нетерпимого и жестокого общества, стал Отверженным вместе с сыновьями и дочерью. Неужели тогда, когда он решился на убийство, у него не было выбора?

Не было от слова совсем.

И в глубине души он был благодарен судьбе за нежданную встречу с больной роунгарри, встречу, которая подарила ему Золото Драконов. Он был готов к тому, что древний артефакт имеет свой характер, который проявит себя рано или поздно.

Иногда он задумывался и о том, как сложилась бы его судьба без этой монеты, но быстро отгонял мысли. К чему об этом думать? А вот о той незнакомке в последнее время стал думать удивительно часто.

«Я бы сказал, что ты скучаешь, старик». Но эту мысль он прятал так глубоко, чтобы никто, даже он сам, не узнал.

Поэтому, когда на следующий день ему принесли записку с просьбой о встрече от члена Малого Круга Верховного Совета его клана, он не сильно удивился. Что-то начало меняться.

«Давно пора».

***

– Так ты его примешь, отец? – старший сын Рэма, Коэльдан, которого все звали Колди, уже не мальчик, но быстро повзрослевший в Обители юноша с живыми и блестящими черными глазами с любопытством разглядывал записку и передал сидевшей рядом сестре.

В Малом Зале собрались некоторые члены общины, семьи и близкие друзья Рэма, его два сына, дочь, неизменный Лайл, Мирэйн, Старший Хранитель и Дора, целительница из Бесцветных Сестер. Начальник службы разведки ушел в Дозор, поэтому присутствовать не мог, прислав своего заместителя Тира́. Немногословный и спокойный он почти сливался с обстановкой, в разговоре не участвовал, но всем было ясно, что ничего важного он не упустит. Когда записка пошла по третьему кругу, все вопросительно посмотрели на Рэма.

– Что ему вообще понадобилось здесь? Приедет с проверкой, как мы тут живем? – раздраженно спросила Дора.

– Нет, не так, Дора, дорогая, с проверкой, почему мы до сих пор не умерли, – Мирэйн умел быть удивительно мягок и кроток как никто, но на его счет никто не обманывался.

– За последние двадцать пять лет от них не то, что помощи не дождешься, как бы последние штаны с нас не сняли… – ворчала целительница. – Никакой поддержки, медикаментов, лечебных мазей, трав, притирок, снадобий, ничего. Все приходится добывать самим, ежедневно рискуя своей задницей.

– Ну, так ты не рискуй своей, рискуй его, – Мирэйн кивнул в сторону Тира́, тот даже бровью не повел.

– А потом мне ее лечить?

– Согласен, это ужасно, можно найти зад посимпатичнее.

– Уж не твой ли, – кому принадлежал голос сказать наверняка было сложно, возможно, Лайлу, он не стеснялся в выражениях.

Зал жужжал, вспоминая давние обиды и нанесенные оскорбления. Все забыли одну простую вещь – ведь просто так в Обитель не попадешь, это надо постараться, за абы какой проступок сюда не присылают, суть проступка должна соответствовать внутреннему настрою Обители, ее духу, недоброму сердцу и мироощущению. Просто по-другому Черные Врата не откроются.

Целителей и дозорных разведчиков присылали свои гильдии и кланы для получения опыта и несения службы, вживляя временные кхаари, иначе по-другому тут рассудок не сохранить. Дольше положенного срока никого не задерживали.

У всех находились свои причины остаться именно здесь, но сейчас разом все забыли, что могут вернуться домой, найдя виновника всех своих бед в лице мастера над монетой.

– Рамидар? – тихий голос Мирэйна как бы потонул в гуле, и, тем не менее, был услышан и заставил всех замолчать.

– У нас нет особого выбора, Мириниэль, хотим мы того или нет. Записка, предупреждает, что к нам пожалует член Верховного совета, а не спрашивает нашего мнения. Но, – Рэм сделал паузу, – неужели, вам не интересно, зачем? Насколько я помню, из действующих членов Верховного совета никто такого желания не высказывал. Давайте встретим его как положено.

Оставшиеся три дня (куда такая срочность, ведь не за полгода предупредил, паскуда) члены общины готовились к встрече – подлатали дороги, ведущие от причала, куда из портового городка приедет мастер монеты, обновили фасад, выстирали и вывесили в Малом зале знамена общины – звездный круг с солнцем и двумя лунами на темно-синем поле.

Каменотесы бурчали и требовали доплаты за срочность, но их требования остались без ответа. Даже изгнанные раайэнне представляли из себя грозную силу и оставались тем, кем они были по сути, убийцами, и ссориться с ними никто не хотел.

– Было бы ради кого так стараться, – негодованию Доры не было предела. Многие ее поддерживали, считая, что члену Малого Круга делать здесь нечего и принять его можно в людском вонючем городке, пусть узнает, почем фунт лиха.

Но Рэм и его доверенные эльфы считали, что ни к чему слишком широко освещать приезд важной персоны, который может иметь серьезные последствия для жизни обитателей замка, поэтому встречу решили обставить как рядовое прибытие еще одного члена общины – изгнанника и отступника. Поэтому встречать в город отправили верхом на лошадях двух раайэнне из числа караульных.

***

Когда-то давным-давно Обитель находилась в Ран-Тарре в нескольких местах сразу. На печатных географических картах и раскладывающихся светящихся сферах, дающих объемное изображение мира, она выглядела темными ранами на теле Ран-Тарра. Раны кровоточили и гноились, распространяя заразу и смрад по всем землям. И северные, и южные территории Ран-Тарра страдали от нашествия Иных, Пришлых, нежити и тварей из миров нижних уровней.