Текст книги "Все драконы любят апельсины (СИ)"

Автор книги: Уна Лофт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Глава 9. Обитель изгоев. Аккелон. Каринэль Арт Каллиан

Начало главы должно было выглядеть так:

Пропустив приезд мастера над монетой, Каринэль, тем не менее, был в курсе последних новостей. Он вообще всегда был в курсе, даже если отсутствовал, словно потоки информации сами к нему стекались, минуя своих посредников – эльфов.

Ни план Эррнгрид, ни она сама ему не понравились. Но воспитание и многолетняя привычка следопыта скрывать свои эмоции не позволили ему проявить даже тени неудовольствия или раздражения.

В конце концов, почему бы всем раайэнне не сложиться, кто сколько сможет – у всех разные потребности и доходы, он мог бы заплатить и больше, семьи и детей у него нет и в ближайшее время не предвидится, и не устраивать весь этот ярмарочный балаган. Деньги ему достаются нелегко, но он далеко не бедный – как почти все тут.

Свою первую встречу он предпочел лишь понаблюдать за ней. Собраться в Малой гостиной его попросил Рэм. Как начальник всех следопытов и разведчиков, он Рэму не подчинялся. Но просьбу выполнил. Пришел на собрание в Малую гостиную – послушал, сделал свои выводы, с частью из которых поделился с Рэмом: здесь в Обители они делают общее дело, да и Рэм когда-то на Большой земле был не самым последним из военных. Но большую часть наблюдений оставил при себе.

Эррнгрид, безусловно, умирала, но что-то в нависшей над ней тени напрягало его, что-то знакомое было в серой вуали, которая висела над ней рваными ошметками паутины. Различать серые тени – задача не из простых, но раайэнне много лет этому обучают, и тут глядя на роунгарри, он не мог ухватить главное.

То и дело бросая взгляды на Рэма, он не понимал, одобряет ли он план или просто соглашается с ним для вида. Он совершенно непринужденно потягивал свой…чай что ли, как будто сидит в домашнем халате и тапочках в кабинете. Рэм ему улыбнулся и демонстративно причмокнул, отпивая напиток.

Еще и скалится.

Слушая вполуха роунгарри, он про себя замечал, как она владеет аудиторией, вниманием, как тонко разбирается в психологии людей, на которых была сделана основная ставка. Все-таки раайэнне другого склада – не смог бы он так виртуозно использовать людей, пусть он и не питает к ним уважения. Для нее, вероятно, это обычное дело. Что вызывало в нем некоторую брезгливость.

Ему не понравилось и то, что роунгарри притащила с собой своего слугу – по своей сути являющегося Врагом всех раайэнне – кхааграш, занимающим мертвые или недавно умершие тела, душа которых уже отошла в дээйлир. Это не Исступленный, конечно, но сути это не меняло.

Может, она сама и не знала об этом, а слуга не спешил ее просвещать, но в сопровождающие можно было выбрать кого-то другого.

Да и сама роунгарри, несмотря на то, что была красивой (для кого-то) женщиной, совсем не подходила под параметры, которые он считал для себя привлекательными – для него полновата – вероятно, любит сладости, он предпочитал горячих поджарых женщин, а не толстых ледышек. К тому же была разведена, а у роунгарров только одна причина для развода – измена. Вроде не все там было однозначно, но в таких вещах, никогда не бывает однозначно.

В общем, чего ни коснись – все было не так. Но, не имея полной информации, выводов старался не делать, следуя своему главному правилу. Время покажет.

Все дозорные, которым не надо было идти в разведку или дозор, оставались в Замке. Те же, кому предстоял дальний переход, ночевали в казармах рядом с конюшнями и боковыми воротами.

Проснувшись рано утром, Каринэль первым делом пошел проверять готовность отряда к поездке и у конюшен встретил близнецов, из огненных роунгарров. Они седлали таких же одинаковых коней, хотя Каринэль ни разу не слушал, чтобы кобылы жеребились двойней.

Странные ребята – эти близнецы. Вроде, должны быть горячими, как настоящие южане – словоохотливыми и улыбчивыми, но своим темпераментом заморозят любого северного дракона. Брались за любую тяжелую работу или задание, доводили до конца любое дело, беспрекословно подчинялись старшему в отряде и никогда не жаловались, обходились минимумом простых, но качественных вещей, а вот оружие у них было дорогое. Хорошие стволы. Не каждый раайэнне такие достанет, как и костюмы из драконьей кожи.

Даже среди следопытов отличались молчаливостью. Не пили вина, не играли в карты, не пели песен, не ездили в соседний городок потискать человечек, хотя, это-то как раз понятно. Никто из эльфов не ездил. Но они интереса и к эльфиечкам не проявляли.

Сперва Каринэль волновался за ребят, своих, прежде всего – горячие головы, мало ли что, среди Бесцветных сестер попадаются очень даже ничего, вдруг возникнет конфликт, но быстро понял, что напрасно.

Темноволосые и темноглазые, они почти ни с кем не общались. Одевались одинаково, чем вводили в заблуждение абсолютно всех обитателей Замка. Поэтому чтобы не сойти с ума, разгадывая в загадку, кто сейчас стоит перед ними – Ради или Широ, большинство членов общины решило считать их одним эльфом, откликающегося на разные имена. Сегодня он – Ради, а завтра – Широ. Так ему больше нравится.

Зато пойти с ними в дозор согласны были все. От них веяло теплом, не обжигающим пламенем, а настоящим хорошим добротным теплом, они никогда не мерзли и согревали своим присутствием напарников. С ними можно было костры не жечь, с ними стихал северный ветер, и даже дожди лили через раз.

– Ради, Широ, – окликнул их Каринэль. Они синхронно повернули головы, ожидая указаний. – Пока Тира́ и Лайла нет, вы мне понадобитесь здесь, на ближних аван-постах. – Это значит Юг и Юго-Запад. На дальние – Север и Северо-запад – уходили только раайэнне, лишь изредка забирая эльфов из других кланов.

Кивнув, вскочили в седло и выехали за ворота.

Скормив Карине кислое яблоко, других у Карта для лошадей не водилось, он ласково похлопал ее по шее и потрепал за ухом, кобылка благодарно хрумкнула угощением и потыкалась носом в плечо хозяина, в это время подошли Эррнгрид и ее цепной кхааграш, Джуно, вроде.

Каринэль поздоровался. Эррнгрид вежливо ответила. Знаю нелюбовь роунгарров к церемониям: язык у них отваливается, если на пару слогов слово длиннее скажут, следопыт предложил показать карту местности, о чем потом пожалел. Роунгарри слушала внимательно и смотрела тоже, потому что ее заинтересовало то, что он не хотел показывать, пришлось нехотя соглашаться. Расчет был вернуться сегодня к вечеру, до темноты. Поездка должны быть легкой и безопасной, на дополнительные заезды он не рассчитывал.

Бегло оценив ее одежду – короткая куртка, не скрывавшая, а подчеркивающая выпячивающуюся грудь, ботфорты до середины круглого бедра и обтягивающие штаны – более несерьезное даже для однодневного путешествия сложно было представить.

Чтобы роунгарри не ходила голышом и не смущала его ребят, когда ее одежда треснет от порывов ветра, те уже и так слюни распустили как дети на лакомство, а это ни к чему в любом походе, хоть на близкие, хотя на дальние расстояния, взял для нее теплый плащ следопыта, сделанный из нескольких слоев парусины – тяжелый, но зато непромокаемый и непродуваемый.

У Рамидара утро не задалось, потому как тот встретил их напряженным молчанием.

Каринэль ломать голову понапрасну не стал, мало ли, у кого какие заботы, вскочил в седло и тронулся в путь. Остальные последовали за ним. Как он и думал, мастер над монетой в седле если и сидела, то не часто, а конных переходов вообще не совершала.

Быстро проехав перелесок и спустившись в овраг, Каринэль внезапно напрягся. Многолетний опыт и чутье бойца говорили ему об опасности. А он ведь несколько раз посылал следопытов проверить путь. Расстояние-то всего ничего, считается замковой территорией, но опасность и тревога были весьма ощутимы.

Пару раз сглотнув неприятный ком, который мертвым грузом упал в желудок, он подождал Рамидара и Эррнгрид. Они подъехали, Рамидар спокоен и несколько расслаблен, но в любой момент спокойствие сменится боевой стойкой, а Эррнгрид… Эррнгрид разглядывает окрестности и что-то ищет. Она тоже ее почувствовала, не выдавая своего напряжения, она, тем не менее, продолжала озираться и вглядываться в дорогу спереди и редкие корявые деревья по бокам засохшей речки.

– Не стоит волноваться, роуни, – вам ничего не угрожает, – Каринэль попытался ее успокоить, она сделала вид, что согласилась и даже немного расслабилась, но не надолго.

Стоило ему отъехать, как ее лицо приняло озабоченное выражение, на нем мелькнуло что-то вроде узнавания. Нахмурившись, она погрузилась в свои думы.

Строение, прозванное гарнизоном, хотя оно могло чем угодно, даже охотничьим домиком, показалось впереди. Копыта звонко цокали по дну реки, что нервировало Каринэля еще больше. Кто бы их ни поджидал, он их прекрасно слышал.

Большой трехэтажный дом с хозяйственными постройками, которые переделали под конюшни, и остатками садика, был обнесен развалившейся кирпичной стеной. Тут и там просвечивали дыры. Дом со всех сторон таил загадку, он был выстроен таким образом, что никогда не открывался взору путешественников полностью, с какой бы стороны к нему ни подъехали.

А пути было два, тот которым они проехали и еще один, ведущий вглубь леса к скалам. Второй почти полностью зарос сухостоем и чахлым кустарником, поэтому им не пользовались.

Отряд спешился, но расседлывать коней не стали, перекусят, роунгарри придумает, как использовать этот гарнизон и обратно в путь.

Колди и Вик ушли проверить окрестности. Рамидар вошел внутрь дома, недоуменно озираясь – зачем они вообще сюда приехали, внутри было убрано и чисто, заново выложен камин, вставлено несколько окон – здесь часто оставались следопыты, из коридора вела лестница наверх и двери в несколько комнат, одна даже была с обоями в розовый цветочек.

Каринэль, уловив мысль Рэма, только пожал плечами и вышел на свежий воздух.

Костер можно развести во дворе, в пыльном и заброшенном доме оставаться не хотелось.

За приготовлениями к обеду и своими размышлениями они совсем забыли про Эррнгрид. Через пять минут мужчины стали собираться во дворе, пришел даже Джуно с ведром воды, который, оглядев, собравшихся, не сказал ни слова, а просто поставил ведро с водой и прыгнул в дыру в стене. Оставив Рола на страже коней, все остальные разбежались по сторонам – искать Эррнгрид

Глава 10. Квик-Лейк, штат Монтана, США. Энн Голд

– Что скажешь, Джейк? – светловолосая женщина лет тридцати пяти стояла возле высокого темнокожего мужчины в синей одежде коронера и мрачно разглядывала лежащее на секционном столе тело.

Тело было наполовину съедено, оставшаяся часть туловища была исполосована когтями, будто все семейство кошачьих разом точило об него когти. Одного глаза недоставало, другой вылез из орбиты от ужаса. Синяя рука судорожно сжимала широкий охотничий нож. На лезвии были запекшиеся капли крови и шерсти.

– Нужно время, Энн, пару дней и я тебе все скажу.

– Нет у меня пары дней, Джейк. Я встречаюсь с инвесторами в конце месяца, и мне надо будет что-то им говорить, глядя в глаза. А мертвые тела плохо влияют на инвестиционный климат. Тем более, когда не первые, тем более, когда в дело вмешивается резервация.

– Скажи, что пума погрызла, – спокойно сказал мужчина, снимая перчатки и закатывая рукава рубашки до локтя. Открыв воду и предплечьем выдавив из диспенсера немного антибактериального мыла стал намыливать круговыми движениями профессионального врача руки и пальцы, тщательно вымывая каждую складочку кожи. Мужчину она знала много лет, упрашивать и выспрашивать было бесполезно.

Гневно выпустив воздух, разъяренным драконом вышла из секционной в коридор и столкнулась с шерифом Ромеро.

– Миссис Голд, – он едва ли развел уголки губ в сторону.

– Шериф Ромеро, – она без удовольствия кивнула красивому мужчине лет сорока-сорока пяти в полицейской униформе со звездой на плече и пистолетом в кобуре.

– Отойдем в сторону, – он кивком головы ответил на приветствие своих служащих и, твердой рукой обхватив за локоть, отвел упирающуюся женщину к кофейному автомату. Опустив пару долларов в кофейный автомат, нажал нужные кнопки

– У меня мало времени, шериф, – прошипела женщина. Синие глаза впились в невозмутимое и от того еще более раздражающее лицо мужчины.

– Кажется, у нас проблемы, миссис Голд, – он пропустил мимо ушей ее замечание. – Второе тело за две недели, не смогу больше скрывать и обязан буду доложить наверх, если появится третье, а оно, по всей видимости, появится, – он скривился, отпивая горький суррогат и оставляя стакан с недопитым кофе на высоком столике. – Чтобы это ни было, оно одним телом не насытится.

– Скажите, что пума погрызла бродягу.

– Угу, непременно, так и сделаю. Парни, что сидят повыше может и не поднимут свои жирные задницы, чтобы это проверить, а вот местные жители, с ребятишками каждого из них я знаком едва ли не лично, и у которых в доме минимум десяток ружей, охотничьих винтовок и обрезов сами охотно займутся прожорливой киской. – Последнее слово прозвучало двусмысленно, на то и был сделан расчет, разозлив Энн еще больше.

– Что вы хотите?

– Перенесите федеральную трассу так, чтобы она способствовала развитию города, а не убивала его, и я вас больше не побеспокою.

– Чтобы передвинуть трассу, мне нужно будет разрешение резервации, а вы отлично знаете…

– Так получите его. – Шериф развернулся и вышел. Сев в свой джип, завел мотор и резво укатил в сторону своего участка, оставив Энн в бессильной ярости сжимать кулаки.

Выйдя на крыльцо единственной (ей же и оборудованной) больницы на весь городок в двадцать тысяч человек, Энн перевела дух. Слишком сильно разозлилась – последнее с ней случается очень часто. Даже не так, на Земле она превратилась в истеричку – часто и сильно злится, много ест, много курит, много пьет…

«… То есть, в истеричку и алкоголичку….»

Мягко подкатил огромный черный джип – limited edition – , водительская дверца открылась, и вышел человек в черных очках и темно-сером дорогом костюме.

Открыв дверцу в салон автомобиля, помог миссис Голд забраться внутрь и осторожно ее закрыл. Заняв свое место, посмотрел вопросительно на хозяйку в зеркало заднего вида.

– Джуно, напомни мне, почему я тебя все еще не уволила? – вернув себе каплю спокойствия поинтересовалась та.

– Потому что на мне хорошо сидит Бриони?

– В резервацию, на их территорию не заезжай, остановись на границе.

До резервации двести пятьдесят миль, конечно, это не расстояние для американцев. Но ей хватит, чтобы все обдумать.

Под мягкое гудение двигателя, она начала успокаиваться, дорога всегда ее убаюкивала, нашептывала, что вот там, еще чуть-чуть, прямо сразу за этим поворотом начнется новая жизнь, ну не за этим, а вот за тем – точно. Ее любимая иллюзия. Вернее, иллюзия, которой она позволяла себя обманывать.

Засунув молочную шоколадку в рот, коих было великое множество в дверце автомобиля, за этим тщательно следил Джуно, она пришла в себя.

Чего так разозлилась, все равно скоро возвращаться. Идет последний этап пластических операций по пересадке кожи, которые избавят ее от рубцов и шрамов и вернут телу красоту и молодость. Дольше она здесь не задержится.

За шестьдесят лет, а в этом мире время шло в два – два с половиной раза быстрее, чем в ее родном Рант-Тарре, она перенесла более двухсот разного рода хирургических вмешательств: болезненных, изматывающих, не всегда успешных. Но она старалась не отчаиваться.

Большую часть шрамов и рубцов забрал ее брат Кассиддин, приняв на себя ее боли и страдания. От самых больших и безобразных он ее избавил, но оставались мелкие, покрывавшие руки и тело уродливыми наростами, которые даже у нее вызывали брезгливость.

Еще повезло с Джейком. Человек, которого спасла подростком из разграбленной и разоренной африканской деревни в Руанде, приехав туда добровольцем ООН с международным Красным Крестом после геноцида тутси и хуту, стал ей другом. За то время, сколько она провела на Земле, она не понимала, как такое можно было сотворить с людьми и почему люди все еще продолжают оставаться людьми, называть себя ими, почему эта маленькая планетка, начисто лишенная волшебства, вообще еще сама себя не уничтожила.

Выучившись на врача в США, Джейк сделал сам всю пластику. Именно благодаря ему она снова может смотреть на себя в зеркало, не опасаясь застенков спецслужб. Ведь люди с их технологиями, быстро бы поняли, что она лишь выглядит человеком. Даже уши себе пришлось подрезать. Ненамного, но тем не менее.

С прибавкой веса дело шло вернее, но только в последние годы. Добавленные пластикой объемы, регулярные занятия спортом, молочный шоколад, булки и прочее превратили ее во вполне аппетитную особу. По человеческим меркам. По эльфийским она стала полновата.

Просто отлично!

Если это вызовет раздражение у ее сородичей, она будет этому только рада. Она больше не будет стараться и лезть из кожи вон (и так уже лезла, что вся вылезла), чтобы кому-то понравиться, а если кому-то не нравятся ее вид, так она и не претендует.

Проведя почти шестьдесят лет жертвой Бухенвальда, лишь одна из миллиона трагических страниц в истории человечества, она поняла, что больше так выглядеть не будет. Поэтому не стала скромничать, выбирая размер силиконовых имплантов для всех, нужных ей, частей. Она было замахнулась на хороший пятый, но Джейк сказал, что оптимальное соотношение ее пропорций, посчитанное компьютером, будет другое.

Ей пришлось согласиться, и с кем?!

С компьютером.

Разглядывая себя в большое зеркало, установленное на сиденье водителя, шею и ключицы, переводя взгляд на выступающую нежными полушариями грудь и золотой загар с розоватым оттенком: после пластики ее кожа стала восприимчива к загару, что на удивление ей понравилось, она удовлетворенно откинулась на сиденье. Ну, ей определенно нечего было жалеть потраченных тридцати лет, по ран-таррскому летоисчислению.

***

Создавая свое дело, в крупные города соваться не стала, быстро сообразив, что будет отличной мишенью. Поэтому свой бизнес начала с заброшенных и вымирающих городков северо и северо-запада США: горно-рудное дело и добыча полезных ископаемых. Через множество подставных фирм прибрала к рукам малодоходные предприятия, часть из которых перепрофилировала, другую – обанкротила, выведя активы на оффшорные счета. Чтобы не сильно злить местных жителей построила им дороги, школы, больницы, предоставила сотрудникам ссуды на обучение детей в колледже.

С резервацией индейцев «Темная вода» у нее были сложные отношения, напрямую ее денег они не брали, поскольку считали, что деньги дракона ни к чему хорошему не приводят. Вождь племени Тенкватоа не любил ее, чуя в ней дракона. В резервации ее так и называли леди Ди – леди Дракон.

Джейк постоянно проживал в Лос-Анжелесе, там, где больше всего мог пригодиться его талант хирурга и там, где платили больше всего, изредка заезжая в Квик-Лейк по делам. Таким, как смерть двух человек от когтей и лап какого-то зверя. Поначалу, как это бывает в маленьких городках, значения этому придавать не стали, зато потом, когда нашли второе тело спустя две недели, поднялась настоящая буча.

Энн как раз собралась по-тихому продавать свой бизнес, завершая, надо сказать, с большим удовольствием, свое пребывание на Земле. Для этого она пригласила крупных инвесторов в Квик-Лейк, рассчитывая выручить неплохие деньги. Но смерть инженера из электротехнической компании разом их перечеркнула.

Еще ее злили несговорчивость индейцев, сообразительность местного шерифа, который поглядев на первое тело, понял, что никакая это не пума, во что Энн тоже не верила, упрямство Джейка, бесконечные леса, да и вообще, предчувствие, что ничем хорошим это не кончится.

Но самое главное, ее злила ее злость – ну вот с чего ей злиться?! Она же скоро уедет, оставив Джейку, своему приемному сыну, деньги и активы. И забудет обо всем.

«– Наверное, не забуду…».

Поехать с ней Джейк наотрез отказался, сказав, что хочет прожить свой земной путь так, как ему суждено. У нее с ним были долгие споры по этому поводу, ведь никаких суждено не существует, мы сами выбираем себе свои дороги.

На что Джейк неизменно отвечал: «Вот именно, Энн, сами».

Природа тех мест была удивительна – никогда не скажешь наверняка, какое время года, это могло быть и холодное лето, и теплая осень, и самая обычная весна. Температура и цвет окружающей среды был одинаковым.

Со временем суток тоже была проблема – непонятно, утро это или вечер, восходы и закаты становились одинакового защитного цвета, она бы сказала, что это зеленое время суток – по цвету зелени и деревьев.

Так что к резервации они подъехали к зеленому времени и остановились у границы территории индейцев. Надо подождать, пока их встретят. Сама Энн еще ни разу не пересекла границы их территории без приглашения.

Выйдя из машины, стала осматриваться, надеясь на то, что сегодня-то она углядит в светло-зеленой листве и волосатом мху на стволах и ветвях корявых деревьев что-нибудь этакое, возможно, в этот раз ей удастся понять, чего так ее раса любит лес, может, сейчас лес даст необходимые подсказки.

Она вздохнула пряного и влажного запаха леса, стараясь настроиться на его волну, продышать, прочувствовать, соединиться с его духом, с его бытием.

Лес пробуждал ее инстинкты и обострял нюх, именно поэтому она не любила лес. С обостренными инстинктами и обонянием, способным уловить даже малейшие оттенки запахов, в большинстве своем весьма и весьма неприятные, она плохо себя контролировала. Становилась резкой, то есть резче, чем обычно, и дерганной.

Лес жил своей лесной жизнью, зеленая кровь бежала по его артериям и венам, наполняя огромный организм энергией и своим, закрытым только для нее, смыслом. Даже люди и то больше нее разбирались в лесах и совсем по-другому ощущали себя на природе. А уж индейцы ориентировались на своих землях не хуже лейденов, лесных эльфов.

Они знали код этой системы и не спешили делиться им с драконом. Вождь племени давно понял, что она и ее неизменный ассистент Джуно, он же водитель и телохранитель – одни из тех, кто ходит между мирами.

И вдруг в этой совершенной системе наметился сбой, сбой иного рода, чем все проложенные людьми дороги, линии электропередач, шахты и загрязненные водные источники.

Лес выплюнул нечто. Выкидыша, уродца. Медведи и хищные звери трепали, бывало, зазевавшихся бродяг, пьянчужек и неудачливых охотников, но никогда их когти не оставляли таких следов, и никогда мертвое лицо человека не сжималось в таком ужасе.

– Ну что же, посмотрим, как индейцы решат эту проблему. В конце концов, она должна волновать их несоизмеримо больше, чем меня.