Текст книги "Полдень синих яблок (СИ)"

Автор книги: Ума Барзи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Веки головы задрожали м приоткрылись, обнажив пустые глазницы, которые тут же засветились изнутри золотым блеском и, померцав мгновенье, снова изчезли за складками безжизненной кожи.

Вдруг откуда-то сзади раздался душераздирающий стон и тут Дино обуял животный страх. Ноги словно приросли к каменным, отливающим кровавым отблеском, плитам.

'Не оборачиваться! Что бы ни происходило – не оборачиваться!' – помнил он слова Куратора.

Раскинув руки вверх и стараясь не обращать внимания на что-то страшное, происходившее сзади, заупокойным голосом он начал читать заклинание.

– Цоданаре ода цодамерану!

Комнату залило тусклым светом, а стон сзади перерос в прерывистый плач.

– Одо кикале ку-а-а. Цодореге ноко мада, хо-атахе И-а-ида!

***

Смерть поднимет черные крылья,

Демон разорвет твою плоть до молекул,

Ад восстанет, ад поднимет

Золотой меч на тех, кто не остынет -

гремел в мощных колонках 'Сектор газа'.

– Ты чё делаешь, урод! Окошко отстегни сначала, помнёшь – папик меня убьёт!

Сидевший, а точнее, полулежавший, вытянув ноги параллельно дороге хозяин 'свежей', купленной отцом на днях, 'Мазды' небрежно держался за пухлый руль и беспокойно смотрел по сторонам.

Мягкий тент отъехал и сложился на багажник.

Прохладный ночной ветер взъерошил и без того растрёпанные стрижки.

'Урод', смазливый, похожий на цыганёнка, черноглазый парнишка, бесстрашно уселся на спинку сидения. Полы его плаща развевались по ветру. Интенсивно жуя жвачку, он качал в такт музыке головой, болтающейся на тонкой шее с торчащим кадыком.

Роковой год, можете мне не верить -

Тысяча девятьсот девяносто девять

Дьявол повернет золотыми рогами,

Три девятки кверху ногами!

– Серёга, блять, слезь! – крикнул водитель, пытаясь перекричать музыку. – Менты остановят!

– Папик отмажет! А пока пусть быдлз обзавидуется! – Серёга, радостно вскинув руки, упивался скоростью.

– Классная тачка, правда, Светка? – крикнул он сидящей справа девушке. Она сложилась так, что колени, крепко сжимающие банку пива, торчали на уровне подбородка. Непонятно, как эта троица умудрилась поместиться в крошечном двухместном салоне.

– Погоди ты, я ноготь сломала!

– Да, – засмеялся Серёга, – такой потери страна ещё не знала!

– Это не тачка, – гордо прокричал водитель, – это родстер. Машина-мечта для уверенного в себе чувака!

– Ну ты, блин, даёшь! Слоганы такие задвигаешь! Тебе бы рекламы снимать!

Всеобщий гогот потонул в бившей по ушам песне и вдруг, подняв глаза, Серёга перестал жевать и замер в изумлении.

– Это что ещё за хрень?

Немного в стороне от ярко освещенного моста, по которому они мчались, где-то над подсвеченными шпилями кремлёвских башен в тёмном небе висела огромная чёрная пирамида! Зловеще отливая лёгким серебрянным блеском, она лениво поворачивалась в воздухе, как наполненный горячим воздухом воздушный шар и казалась нелепой и неуместной шуткой организаторов светового лазерного шоу.

– Нифигасе! – прошептала Светка, напрочь забыв про сломанный ноготь.

Тут раздался страшный, смертельный удар. Неопытный водитель засмотрелся на таинственное зрелище, отпустив педаль газа, а летевший сзади огромный джип попросту 'не заметил' крошку-родстера – машину для души уверенного в себе мужчины.

***

Теперь сзади раздавались какие-то квакающие и похожие на вой ветра в трубе звуки. Дино сквозь истошные крики едва дочитал заклинание до конца, как губы терафима пришли в движение.

– Я дам тебе все царства земли, – зашипела голова утробным голосом, – если преклонишься передо мной и будешь поклоняться.

Дино положил руку прямо на её блестящий, напудренный лоб.

– Я не преклонюсь перед тобой, а ты будешь служить мне. Ты мне ничего не дашь, но я использую тебя и возьму всё, что захочу. Ибо я твой господин и твой хозяин!

Он судорожно достал из кармана льняной шнурок и потёр им о терафима. Ему показалось, что шнурок наэлектризовался, зарядившись магической энергией.

Вой ветра закладывал уши.

Он победно повесил шнурок на шею и тут не выдержал и оглянулся. На массивной каменной плите, которую он раньше не заметил в темноте, корчился и извивался полуобнажённый мужчина. Глаза его были затянуты чёрной повязкой, руки туго связаны за спиной, а тело покрывал слой лазоревой краски. Волей мощной невидимой силы несчастная жертва поднялась над полом и эта же сила тащила её в образовавшуюся рядом огромную дыру, которая спирально уходила куда-то вниз и светилась внутри поперечными кольцами.

Человек в ужасе кричал, хватался руками за разряженный воздух, безуспешно пытаясь сопртивляться всасывающей его смертоносной воронке.

Что-то знакомое показалось Дино во всём его облике. И тут, словно пелена упала с глаз, он узнал в нём...

– Гришка! Отрепьев!

Дино в два прыжка настиг дыру и, не задумываясь, прыгнул в потухающее жерло вслед за уже исчезнувшем Григорием.

Отверстие булькнуло, радостно приняв сразу две жертвы и потухло.

Глава 33.

Шум ветра закладывал уши. Сильнейшее притяжение подхватило Дино и понесло, как на американских горках.

Цилиндрический коридор постоянно изгибался, поворачивал, затем выпрямился и с безумной скоростью Дино летел по нему навстречу яркому свету.

Тело потеряло вес и не противилось бешеному вихрю.

Золотой, с тусклым сиянием, тоннель дышал, словно живой. Временами на ячеистых, похожих на соты или мыльную пену стенах мелькали ещё какие-то дыры-выходы, а каждая ячейка вибрировала и излучала своё собственное притяжение. Вокруг вспыхивали звёзды и, сливаясь, сияли странными переливающимися узорами, которые оплетали, словно паутина. Мысли растворялись, а чувства собрались воедино в изначальный пучок и превратились в глобальное ощущение ВСЕГО и они были его крошечной частью.

Сильнейшее потрясение растворилось в полном небытие.

Яркий свет, расширяясь, заполнил серебристо– серое пространство трубы и Дино плюхнулся на что-то мягкое.

Его с силой выплюнуло на застонавшего от боли Отрепьева.

Темное и мрачное помещение, куда они попали, вселяло нечеловеческий, животный страх. Вокруг замелькали какие-то тени и Дино почувствовал холодное дыхание в спину. Он попытался вскочить на ноги, но что-то держало его. Он ещё раз рванулся, но его снова оттянуло назад.

Комната была наполнена плачем, и страданиями. Странные многоногие существа, наполовину люди, наполовину осьминоги, люди-рептилии плакали и молили о помощи из огромных клеток.

Зло, кровожадное и чужеродное, было совсем рядом. Повернуться было страшно. Огромным усилием воли он повернул голову.

Гигантское, больше двух метров, существо с интересом уставилось на них своими наклонными, черными, без зрачков, глазами. Худой и хрупкий на вид, с острым подбородком на очень большой голове и длинным носом, он был похож на серое насекомое.

Принюхавшись, чудовище ощерилось ртом-щелью.

Дино что было сил вцепился в трясущегося Гришку, нечеловеческим усилием притянул его к себе и их всосало обратно в чрево ослабевшего тоннеля.

И только безобразная рука с когтями, протянувшаяся к ним сквозь прутья так и застыла в немом призыве о помощи.

Коридор ожил, унося их в сумерки подальше от этого зверинца для подопытных экспонатов, наполненном стонами и ужасом жертв чудовищных генетических экспериментов.

Снова замелькали ячейки – кирпичики, мозаика, составляющая Мироздание и одному Богу было известно, куда их вынесет на этот раз.

Одной рукой Дино цепко обхватил Трепло, другую же выставил в сторону и, коснувшись стены, попытался воспротивиться бурному ветрянному потоку. На ощупь она была мягкой и тёплой, как живой организм. Неровные шестиугольники разного размера двигались и пульсировали под скользящей рукой. Зацепиться, притормозить не было никакой возможности. К тому же ветер забирал все силы. Сопротивляться было бесполезно.

Дино чувствовал себя находящимся в чреве гигантского дождевого червяка, но его не покидало ощущение присутствия некоего Разума. За ними словно кто-то наблюдал, но это не было Зло, а скорее, наоборот. Он-то и подсказал, что нужно делать дальше.

Дино просто попытался представить, как их заворачивает, заносит в первую попавшуюся дыру, одну из многих, мелькающих по бокам. Иногда это были действительно дыры, иногда – очень похожие на окна и даже на занавешенные мутными тряпками двери.

Словно услышав его, поток ослаб и перед ними возникло затянутое пеленой отверстие. Они вплыли в него, растянув, как резиновую, мутную препону, которая подобно клейкой стенке пузыря, тут же с кряканьем захлопнулась за ними.

Удивительный пейзаж расстелился перед ними. Развалины брошенного города заливал алый расплавленный свет. В красноватом небе, набухшем пунцовыми облаками, сияли два солнца: одно, жёлтое, яркое, похожее на земное, второе – намного меньше, темноватое, с яркими всполохами.

Город будто замер и ни одно движение не нарушало его покой, а в самом центре, на пустой площади высилась гигантская, горящая золотом и затмевающая всё вокруг фигура лошади на пъедестале. Даже отсюда, издалека, можно было заметить переливающиеся непонятными вязью надписи, испещрявшие постамент.

Дино, как заворожённый, смотрел на это зрелище. Он почувствовал, как сознание, не затуманенное страхом, расширяется и тонет в необычайном приливе неозязаемого, скрытого, но такого духовного всеохватывающего знания.

Что это было – другая планета, прошлое или немыслимо далёкое будущее, ровно как и что скрывалось за этими надписями, он ответить не мог.

На смену этим чувствам пришёл холодный расчёт. Если тоннель дрейфующий, то они могут навечно потеряться в этих лабиринтах времени и пространства среди мириадов миров.

Дыра рядом гудела и свистела, наполненная шумом ветра. Отрепьев всё ещё несвязно мычал, скручивался у ног Дино калачиком и, как перепачканный краской ребёнок, пытался спрятаться, закрываясь руками от расправы родителей-деспотов.

– Господи! – первый раз в жизни взмолился Дино. – За что это нам?

Выхода не было. Вернее, он был рядом, в этой трубе. Ему ничего не оставалось, как, собравшись с последними силами, взвалить причитающего Григория себе на спину и позволить всосать себя бушующему чреву.

***

Старая, облезлая телефонная будка, оставшаяся здесь ещё с советских времён, осветилась изнутри странным сиянием и из неё вывалились два человека.

– Тольич, ущипни меня! – заросший по самые глаза бородач выпучил глаза и замер, не донеся стакан с водкой до рта.

– Это ещё зачем? – Тольич, сидевший спиной к будке, уже дошамкивал беззубым ртом кусок дешёвой колбасы.

– Синие человечки, – прошептал бородатый и, громко сглотнув, вылил содержимое стакана в примятую траву.

Глава 34.

– Что это? – вытаращила глаза дежурная медсестра. Она сонно вглядывалась поверх очков на парочку бомжей, так некстати потревоживхших утренний сон. Один из них еле стоял на ногах, всё время закатывал глаза и норовил поднырнуть вниз, под регистрационную стойку. В грязной рвани, прикрывавшей тело с наспех смытой синей краской, въевшейся в кожу, он и в самом деле выглядел странно и даже пугающе.

– Допились! – дежурная брезгливо поморщилась.

– Не видите, человеку плохо!– сказал второй, по виду трезвый и с интеллигентным выбритым лицом.

– А что с ним?

Дино обомлел. Прямо за её спиной среди пришпиленных к доске объявлений, приказов и расписаний он заметил одну бумажку, котрая начисто лишила его дара речи. 'Разыскивается особо опасный преступник' кричали крупные буквы, а чуть ниже выделялась его фотография, отпечатанная на ксероксе и оттого с немного смазанным и искажённым, но вполне узнаваемым, лицом.

Дежурная, поджав губы, продолжала в ожидании ответа недружелюбно рассматривать дошедшего до ручки алкаша и терялась в догадках, что ж надо было выпить такое, чтоб так потерять лицо.

– Понимаете, – мямля и пряча глаза, лгал Дино, мысленно молясь, чтобы медсестра не узнала в нём разыскиваемого преступника, – я его на улице подобрал. Ничего не помнит, кто он и откуда.

– Кожу! Верните мою кожу! – промычал Отрепьев, раздирая лицо. Красные разводы царапин разрезали голубоватую кожу.

– Это вам в Сербского надо, – сжалилась медсестра. Что за времена настали? Она тяжело вздохнула. Тяжёлые и страшные? Случаи биографической амнезии всё чаще и чаще появляются в её практике. Люди пропадают и появляются потом с потерей памяти. Где они были, что с ними делали – одному Богу известно. И куда только катится мир?

– Документов, конечно же, нет? – заранее зная ответ, на всякий случай спросила она.

– Да откуда? – Дино тщательно рассматривал свои ботинки в налипших кусках грязи.

– Подождите, я скорую вызову.

– Гришка! – Дино осторожно усадил беднягу на стул. Отрепьев, как затравленный трясущийся щенок, размазывал по щекам сопли и слёзы. Не замечая ничего вокруг, он подтягивал ноги под себя, скукоживался и испуганно бормотал. Ему казалось, что с него живого содрали кожу. Боли, он не чувствовал, но нечеловеческий страх, что такое могло с ним произойти, закрывал ему глаза.

– Ты не бойся, сейчас тебя отвезут к доктору. Тебя вылечат. Всё будет хорошо. А мне надо идти. Ты сиди здесь, жди. Понял?

Григорий и лихорадочно затряс головой и простонал:

– Моя кожа!

– Вернут тебе твою кожу, – заверил его Дино. – Ещё лучше прежней. Прости, дружище!

Дино обнял его и похлопал по плечу. Боль, невероятная душевная мука пронзила сердце Дино. Ведь получается, что по его вине втянут был Трепло в эту историю. Искалечил ещё одному человеку жизнь и сейчас бросает в такую трудную минуту, – казнил он себя.

– Я найду тебя, Гришка! – шмыгнув носом, шепнул он в ухо трясущегося от пережитого ужаса Отрепьеву.

Дино поднял воротник одолженной у бомжей провоняной, замызганной куртки и, не оглядываясь, быстро пошёл к выходу. По сторонам он старался не смотреть, чтобы чей-то случайный взгляд не выхватил его лицо с фотографии, расклеенное, похоже, на каждом столбу.

Выйдя на крыльцо районной больницы, он остановился в нерешительности, глубоко вдохнул холодный утренний воздух и поёжился. Тоскливые тучи, вновь затянувшие небо до самого горизонта, грозно подсвечивались изнутри пойманными солнечными лучами , набухали, раздувались от рождающейся в их чревах влаги. Что делать дальше, он не знал. Денег у него не было, идти было некуда.

Подумав немного, он решительным шагом пошёл в сторону шоссе, откуда раздавались звуки проезжавших машин.

Глава 35.

На стук долго никто не открывал. Дождь лил, не переставая, куртка насквозь промокла, неприятно холодила тело, по слипшимся волосам ручьями стекала вода и заливалась за тщедушный воротник. Дино в изнеможении опустился на каменные ступени. Ноги гудели от долгой ходьбы, желудок сводило от голода, а глаза слипались и никаким усилием невозможно было заставить их открыться.

Он не слышал, как повернулся ключ в замке и только различил где-то далеко, за окраиной полусна-полуобморока удивлённый возглас.

– Дино?

Сильные руки подхватили его и втащили в открытую дверь.

– Меня разыскивает милиция, – только и пробормотал он сонно.

– Господи, за что? – он смутно различил совсем рядом знакомые огромные глаза, полные сочувствия.

– Здесь вы будете в безопасности, – доннёсся до него уверенный мужской голос. Густо запахло ванилью, благовониями и Дино вдруг стало так хорошо, словно он попал к надёжным старинным друзьям, где ему ничего не грозит. Такое спокойствие и тепло, наконец, разлилось по его телу, окончательно разморив его, что он обесиленно провалился в глубокий и беспокойный сон.

***

Непривычный в длинной веренице дождливых дней солнечный свет ослепительно залил комнату. Дино открыл глаза и тут же зажмурился. Он возлежал на нежнейших шёлковых простынях, покрывающих мягкую постель. Приподняв голову он с удивлением огляделся, рассматривая незнакомую комнату со старинной мебелью и никак не мог взять в толк, где он находится. Наверное, вот так постепенно и сходят с ума. Не на шутку разыгравшееся воображение играет злую шутку. Нагромождает, заполняет мозг небывалыми лицами , подтасовывает события. Ведь какому нормальному человеку придёт в голову подобная нелепица с воплощёнными духами, путешествиями в пространстве, калейдоскопической сменой мест и, о ужас, его, Дино, президенством!

В нос ударил божественный аромат грибов. Жареных. Непередаваемый, ни с чем не сравнимый сладковатый запах томившегося на сковороде лука, приправленного сметанным соусом, с привкусом базилика приятно защекотал ноздри. В животе глухо заурчало.

Насытился он быстро. Сжавшийся желудок не принял много еды, да к тому же аппетит резко пропал после того, как Дино, не дожевав сочный кусок мяса принялся рассказывать о своих приключениях. Белзье молча слушала его, искоса поглядывая на Павла Илларионовича и по мере того, как он углублялся всё дальше в своих рассказах, глаза её становились всё печальнее.

Лорд Стахов молча слушал его сбивчивый рассказ.

– М-да, – произнёс он, когда Дино закончил. – То, с чем ты столкнулся дело рук Цивилизаторов или, как их ещё называют, Людей в чёрном. Во все времена, во всех странах существовали организации, строго следящие за техническим прогрессом. Они-то и вводили цензуру на все новые изобретения, якобы обезопасить человечество от уничтожения. Во времена инквизиции это было поставлено под крыло церкви, уничтожающей древние знания. В наше время это приняло совершенно иной оттенок. Они сами двигают вперед прогресс и внедряют новые технологии, некоторые из них основаны на инопланетном разуме. И то, куда вы попали с вашим другом – гиперпространственные тоннели, представляющие собой очень сложную и разветвлённую, наподобие гигантского лабиринта, сеть, только с входами и выходами в иные мерности. Соваться туда без опытного проводника сродни самоубийству и вот здесь, я подозреваю, помогла энергия терафима, которой ты его зарядил. Иначе..., – он помолчал, но всем стало и так ясно, что могло бы произойти. – Но почему они выбрали именно тебя?

– Мне сказали, что я – воплощение бога Одина в этой жизни.

Стахов и Белзье в недоумении переглянулись.

– Но это не важно, – забеспокоился Дино, – необходимо найти её, Лизу! Они ведь что угодно могут с ней сделать!

– У вас нет её фотографии? – зачем-то спросила мадам.

Дино помотал головой.

– Что-нибудь, какая-то вещь, к которой она прикасалась? – и тут же, впомнив, что с ним происходило, добавила, – хотя, откуда...

– Алёнушка! – по-домашнему обратился к жене Стахов. – А ты не можешь спросить у неё сама?

Дино вскинул брови и удивлённо посмотрел на супругов.

– Я даже не знаю её фамилии, мне не за что зацепиться.

– Беккер! Её фамилия Беккер, – ухватился Дино за спасительную нить.

– Господа, я вынуждена вас покинуть на некоторое время. Мне нужно сосредоточиться, – галантно произнесла мадам и вышла из комнаты.

Стахов взглядом, полным любовью, проводил её и, посерьёзнев, продолжил:

– Миром на самом деле управляют не те, которых мы привыкли видеть на экранах телевизоров. Это всего лишь марионетки, куклы в умелых руках. Цивилизаторы не любят светиться. Некоторые из них ведут очень скромный образ жизни и из тени управляют процессами, последствия которых мы и лицезреем. Весь спектакль, что происходит в мире, проходит по их сценарию и они не гнушаются любых методов. Человек для них лишь песчинка, для которой придумываются определённые мозговые шаблоны, применяются тщательно продуманные воздействия на психику и подсознание. Проще говоря, людям промывают мозги, чтобы было легче управлять. К сожалению, ты тоже попал в это число. Этой скрытой власти, которая управляет страной с помощью Зиккурата, ты понадобился как настоящий 'арийский' потомок для роли оператора Мавзолея. Обработали они тебя по всем правилам психотроники. Ведь наверняка находясь в трезвом уме и твёрдой памяти ты бы отказался на них работать?

Дино еле заметно кивнул и воскликнул в порыве:

– Но что-то ведь можно сделать!

– То что они делают – чудовищно, но мы с ними на разных территориях. Они – Цивилизаторы, мы – всего лишь Просветители и противостоять им мы не можем! – И помолчав, добавил, – В реальной жизни.

– А где можете? – заинтересовался Дино.

– Ничего не понимаю, – в комнату быстрым шагом вошла Алёна. Вид у неё был озадаченый.

– Там, – она показала глазами куда-то под потолок с узорчатой лепниной, – её нет. Значит, она жива.

Дино оживился и лицо его невольно осветилось улыбкой.

– Но мне прямо сказали, что она глубоко под землёй. Что это может означать? Показали яркий свет, очень похожий на солнечный, но дальше не пустили, выкинули оттуда, причём достаточно жёстко.

Улыбка перестала блуждать по лицу Дино. Он снова помрачнел.

Но тут внезапная догадка пришла в голову Белзье.

– Может, он сам попробует туда проникнуть? – шепнула она мужу.

Стахов задумался.

– Даже если нам удастся её найти, вряд ли мы сможем вытащить её оттуда. Но попробовать можно, всё лучше, чем сидеть, сложа руки.

Он просверлил глазами Дино.

– Ты готов полностью изменить свою жизнь?

Дино хотел выкрикнуть с пылом какие-то высокапарные слова, что ради этой женщины он готов на всё и после того, что он узнал, постиг и испытал в необыкновенном путешествии, его жизнь и так не может оставаться прежней, но только твёрдо кивнул.

– Тогда добро пожаловать в стан пробудившихся! – развёл Стахов руками, словно открывая невидимые двери, и добавил, – Обратной дороги уже не будет.

Треск захватил голову и грудь. Тело тянулось расплавленным пластилином, бесконечно вытягивались и утолщались, размываясь и теряя очертания, ноги и руки, пока он окончательно не потерял их из виду и перестал ощущать. Нарастающий звук реактивного самолёта раскалывал голову. Сознание закрутилось и вывернулось наружу, как наспех стянутая варежка.

Призракообразная форма с содроганием и трепетом приподнялась из молекул плоти и он почувствовал себя внутри шара с лёгкостью парившего под потолком. Совершенно не понимая, где верх, а где низ, Дино попытался пробиться сквозь иллюзорную оболочку. Не сразу, но ему это удалось.

Привычный мир потерял свои очертания и существовал где-то очень далеко, не имея к нему никакого отношения., а сам он стал вязким туманом и слился с окружающим пространством.

Призрачный свет исходил из его нового тела.

С трудом перевернувшись, помогая себе руками, беспомощно бултыхаясь, словно в водоёме, он с ужасом увидел распростёртое внизу, прямо на полу, своё тело! Оно казалось крепко спящим, но глядя на себя со стороны, Дино испытал невероятное чувство неловкости и унизительного подглядывания за самим собой, к тому же собственная внешность имела, мягко говоря, не совсем то, что он себе представлял и видел, глядя в зеркало. Это было похоже на тот эффект, который каждый испытывал, впервые услышав свой голос, записанный на плёнку. Незнакомый, совсем не похожий на тот, что исходит у нас из головы. Нечто подобное испытал он и сейчас.

Открытие было столь поразительным, что от неожиданности его чуть не вбросило обратно. Он даже почувствовал тянущее движение в области груди и тут же с трепетанием сердца и участившегося по физической памяти, несуществующего пульса, разглядел связывающий два его тела голубовато-жёлтый серебристый шнур.

Там внизу, у изголовья покинутого на время тела восседала Алёна Белзье. Она подняла голову вверх и глядя прямо на него, словно видя, одобрительно кивнула. Рядом в позе лотоса сидел Стахов в светлом просторном одеянии и, казалось, был погружен в глубокий транс.

Дино огляделся. Небольшая комната, предназначенная для медитаций и потому абсолютно лишённая мебели подсвечивалась одиноким бледным ночником, но свет от него только очерчивал силуэты людей, не освещая их. Комната мерцала странным розоватым светом, а всё вокруг словно светилось жизнью и даже крохотные вспышки, проходящие сквозь астральное тело, тоже были наполнены жизненной силой.

Привычка ходить притянула его на пол и вдруг, не чувствуя преграды, ноги провалились сквозь пол, оставив на поверхности половину его Я.

Дино попытался приподняться и подплыть к окну. Несмотря на чувство необычайной лёгкости, ему это тоже удалось с трудом. Подгребая под себя несуществующими руками, он вспомнил, что не раз проделывал это во снах и всегда, убегая от кого-то, не мог двигаться быстро. Рывками он подтащил себя к окну и заглянул в него.

Там расстилалась пустынная улица.

Он вытянул перед собой руки и они погрузились с стекло, не ощутив никакого препятствия. Замерев на мгновенье, он с удивлением рассмотрел свои бледно-белёсые конечности с той стороны окна, осторожно просунул голову и прошёл сквозь окно.

Всё как обычно, ничего особенного. Та же улица, с виду ничего не изменилось. Вот ведь, приснится же такое! Да почему приснится? Это же самая обыкновенная реальность. Видимо задремал немного или того хуже, лунатизмом заболел и не помнит, как оказался на улице. Он сделал несколько шагов по растрескавшемуся асфальту тротуара и тут его взгляд упал на кирпичи мостовой. Обычно они примыкали к бордюру узкой стороной, но сейчас они были словно развёрнуты на девяносто градусов.

– В первый раз здесь? – раздался голос. Перед ним стоял и улыбался щуплого вида блондин с пучками щетины на подбородке. Полосатая рваная пижамная куртка была явно с чужого плеча и мешком сидела на его тщедушном теле, а снизу, из широких семейных трусов торчали кривые, покрытые густым слоем волос, ноги с выпирающими острыми коленками. Он смешно пялился на Дино бесцветными глазами, один из которых сильно косил, словно разглядывал кончик своего носа.

Дино неуверенно кивнул.

– Ну, удачи. Может, ещё увидимся.

И белобрысый, засунув руки в карманы пижамы, виртуозно насвистывая 'Полёт шмеля' как ни в чём не бывало прошел мимо, бесцеремонно задев Дино локтем и шаркая домашними протёртыми тапочками.

Дино оторвал взгляд от удаляющейся одинокой фигуры и вдруг заметил, как весь мир чудесным образом преобразился.

Разум, привыкший к нормальному зрению, отказывался принимать новую манеру восприятия Зазеркалья. Он не понимал, где право, а где лево, всё было словно шиворот-навыворот. Он с любопытством разглядывал, как обычные плотные предметы, мерцая, странным образом открывались ему и, полупрозрачные, виделись со всех сторон сразу и изнутри и снаружи.

Под налетевшим порывом ветра листва деревьев затрепетала, покрылась красивейшей переливающейся сетью и заколыхалась мягкими волнами.

Где-то невдалеке прозвучал резкий звук автомобильного сигнала, неприятно разрезавший воздух вокруг и тут же, отдаваясь отвратительными вибрациями, вверх взлетели чётко очерченные заострённые снаряды. Вслед за этим раздалось злобное, трусливое тявканье и в плечо ощутимо впился, сотрясая прозрачное тело шар грязно-красного цвета. Дино вдруг обретшим зрение затылком увидел, как крупный ротвейлер, глядя на него искрящимися бусинами глаз, сотрясая воздух, заходился лаем. От него исходили десятки подобных шаров. Дино еле успевал уворачиваться и в сердцах притопнул на злобную собачонку. Та заскулила от страха и, скуля, убежала, оставляя за собой след из коричневатых металлических линий.

Ошеломлённый новыми ощущениями, Дино заметил, как в воздухе прямо за ним материализовался, словно соткался из голубоватых клубов, лорд Стахов. Он висел над мощёной улицей и медленно покачивался. И тут же с ужасом увидел за его спиной странное шевеление. Бесформенный гриб, похожий на огромный комок пожёванной жевательной резинки отвратительно сочился каплями крови и медленно, угрожающе причмокивая, подползал к ним.

Не успев осознать страха, охватившего его, Дино почувствовал молниеносный рывок и тут же оказался в своём, крепко спящем, теле. От неожиданного вброса от подскочил на циновке и, глотая ртом воздух, ощутил вдруг неимоверное чувство холода и сырости, как будто на него надели мокрый и тесный, не по размеру, костюм.

Свинцовые оковы кожаного тела намертво сковали его только что свободный дух.

Так Дино открыл для себя новый, неведомый доселе мир, волнительный и чарующий и с головой окунулся в исследование астрального мира, огромного и населённого.

Часы сна, не приносившие до этого пользы, проводились теперь в полезных занятиях, не причиняя ущерба отдыху физического тела.

Сначала путешествия были короткими, а воспоминания об увиденном там были расплывчатыми и смутными, но по мере того, как он больше узнавал этот волшебный мир, горизонты мироздания того мира расширялись и ощущения становились настолько чёткими, что он не мог с точностью сказать, какой из миров был более реальным – тот или этот.

Страх потеряться и никогда не вернуться в своё тело ушёл. Он знал, что всегда может это сделать, достаточно лишь мысленного усилия.

Он учился управлять своим астральным телом и со временем Земля перестала его притягивать. Привычка ходить сменилась полётами, гораздо более удобным средством передвижения. Ведь силой мысли можно парить бесконечно! Он искренне недоумевал, почему этот дар отняли, скрыли от человека, надев на него кожаные одежды.

Скользя по мирам-подпланам, он встречал невидимое множество существ, от странных, фантазийных, безобразных до необыкновенно привлекательных, имя которых 'природные духи' и сущностей высших, называемых ангелами.

Никакого ада с горящими котлами, созданного воспалённым воображением церковников не было и в помине. А неописуемо отвратительная местность с неприятными обитателями и чёрной и вязкой, как жидкий асфальт, атмосферой, наполненной зловонием разложения и смрада – лишь самый низший подплан существования, ужасный, но всецело порождённый самим человеком при его жизни. Человеком порочным и жестоким, куда он сам себе и уготовил путь.

Дьявол и сонмы демонов, созданных для устрашения невежественных масс, оказались ни чем иным, как мириадами различных сущностей, иной формой жизни, следовавшей по неведомым ступеням эволюции, одной из разновидностей которых и было то самое чудовище, которое его так напугало в первый раз, беззлобно, из любопытства выйдя поглазеть на новичка.

Встречал он и огромное число просто умерших людей, но в силу собственного невежества и по воле искажённого зловредного религиозного учения, они бродили в темноте, в тоске и страданиях, не находя успокоения. Он научился находить нужные слова, чтобы научить, облегчить беднягам путь к Свету и вознесению к более высшим сферам, а их родственникам – горечь о невосполнимой утрате.

Его сон превратился теперь в одно захватывающее путешествие, расстояние потеряло всяческий смысл, исчезли барьеры и преграды. Он мог в мгновенье ока перенестись в любую точку мира, посещать интересные места, любоваться великолепными зданиями и красивейшими пейзажами, произведениями искусства в любом музее мира, заслушиваться великой музыкой, подобной которой не было на Земле.

Но больше, чем сама музыка, его завораживало созданное ею зрительное изображение, мыслеформы, что она оставляет и которые ещё долго колышатся на тонком плане, тая постепенно. Он мог долго с упоением наблюдать, как восхитительные, упорядоченные формы необыкновенных цветов вырастают над Концертными залами консерватории и мерцая, то сильнее, то ослабевали, отливая серебром, пробегали по ним золотые и рубиновые вкрапления, а серебрянная нить мелодии, с нанизанными на неё жемчужными бусами, распадалась на волокна различных цветов и сплеталась в дивную косу необычайной красоты.