Текст книги "Ледяной венец. Брак по принуждению (СИ)"

Автор книги: Ульяна Туманова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

– Проявите к Матери уважение! – вскочил Люк Майнер и вынул из ножен блеснувшие остротой лезвие. Кто-то из кандидатов присоединился к замечанию, но только словами.

Мотт и бровью не повел. Его взгляд обволакивал меня, лишая зыбкой уверенности, и совершенно не касался восставшего против мотта мужчины.

Люк видимо рассчитывал, что доспехи ему помогут, дойди все до драки, и не стал временить – подскочил прямо к мотту, размахивая лезвием. Тьма, все так же стоящая черным шипастым облаком за его спиной, не шевелилась. Неужели он и не думает защищаться?

Люк совершил выпад и едва не порезал Теону щеку! Как я не заорала – не знаю.

Мотт легчайшим усилием увернулся, словно ему надоедала назойливая муха, схватил Люка за запястье и выбил из руки оружие. А потом схватил мужчину за грудки, и на не в чем неповинного кандидата посыпались удары. Кулаком по лицу. Опять и опять. И пусть их было всего несколько, Люк, испачканный собственной кровью, не мог сопротивляться.

– Стой! – закричала я, как только выпала из ступора.

Мотт отреагировал на мой голос и отбросил в сторону тут же застонавшего мужчину.

– Он ни в чем не виноват! – почему-то пыталась докричаться до Теона я, хотя смысла было ноль. Просто ноль!

– Арт Лихх? – негромко, но так, что услышали абсолютно все, включая Арта и Эра, произнес мотт. В глазах бывшего жениха вспыхнула, но тут же утихла паника. Узурпатор, я была уверена, наслаждался тем, что видел.

Серый кардинал. Настоящий кукловод! Монстр, остающийся в тени своих злодеяний!

– Кто из вас Арт Лихх? – Теон медленно обвел всех сидящих взглядом.

На скулах Арта заиграли желваки, и, смотря перед собой, словно ничего не опасается, он неторопливо и гордо встал из-за стола. Умение держать лицо наверняка досталось ему от подонка отца.

– Слушаю, – заведя руки за спину и взглядом встречаясь с Теоном, ответил он.

– Нет! – вмешалась я, понимая, что все идет к еще одной драке. – Арт, я сделала выбор, это… это ты… Теон, уходи!

– Я хочу услышать, что он скажет, – произнес бывший жених с прищуром и победной полу улыбкой.

– В твой выбор, – мотт выделил это слово, – нужно внести пару изменений, Лея.

Я ожидала, что Теон нападет на Арта, но нет… Все было еще хуже. Оба одновременно понеслись друг на друга, словно натравленные псы. А из-за того, что кандидаты в панике повскакивали с мест, чтобы не попасться им на пути, я не могла рассмотреть, что происходит… пока не услышала хруст, удар, чье-то болезненное шипение. Небеса!

Жуткое эхо насилия и ударов, сменилось гулким звуком падения. Теон подхватил Арта, швырнул на злосчастный стол, и такими же ударами, что достались Люку, принялся его избивать. Незажившее до конца лицо Арта мгновенно облилось кровью.

– Остановись, прошу! – кричала я, не в силах смотреть на то, какую яростью источает мотт. – Теон, хватит!

– Кричи громче, – зло зашипел мне на ухо Эр, одновременно что-то закручивая на своем правом запястье. У него тоже браслеты?

– Ааа! – не могла сдержать крика я, когда правую руку пронзило такой болью, что в агонии оказалась вся правая сторона тела. – Небеса, что со мной?

– Избавься от него! – так, что услышала только я, бросил Эр и снова наклонился над своим браслетом.

Он все-таки привел их в действие… Мерзавец.

– Ааа! – новая волна агонии от руки прострелила вверх и окольцевала голову горячим обручем.

«Скажи ему, пусть убирается!» – звучал в голове приказ Эра снова и снова.

– Теон, я умоляю… Аааа!

И он услышал. Швырнул окровавленного Арта на спину, смерил меня быстрым взглядом, который в секунду сменился со злого на… мягкий, обеспокоенный. Небеса, только не это… Только не такой Теон.

И оказался рядом со мной быстрее, чем нападал на кандидатов. Отряхнул руки, будто мог смахнуть с них чужую кровь, и притянул меня к себе.

– Тебе больно, – констатировал, а не спрашивал он. – Где? Скажи.

– Мне станет лучше, когда ты уйдешь, – произнесла, наконец утопая в иссиня-чёрном море. Нежась в его волнах, ныряя к бесконечным сокровищам. Так хотелось тоже к нему прикоснуться, но я стояла, опустив руки по швам.

– Это правда? – наклонился он, совсем чуть-чуть, еле заметно, так будто еще немного и поцелует.

– Искренняя, – ответила, борясь с мучительной, но переносимой болью, что причиняли браслеты.

И все-таки я слишком хорошо его знаю. Одним незаметным для чужаков движением век, он показывает, что думает о моих словах. «Лгунья» – говорят его глаза и надменный, но горячий словно костер зимней ночью, взгляд.

Я только отпрянула от мотта чтобы разорвать мучительную близость, как в зал вдруг набежали наставницы. Замотанные в шарфы и путающиеся в подолах одеяний, они в приказном тоне что-то говорили кандидатам и указывали им на выломанные бурей, или, правильнее сказать Теоном, двери.

Всё это происходило быстро, нетерпеливо, и никто даже не удосужился проверить как себя чувствует поверженный Люк. Его взяли под руки и вывели прочь, чтобы не мешал.

Тетки всё мельтешили, что настораживало. Прогоняли мужчин, причитая и сетуя, а взгляды их то и дело стремились к окнам, вид на которые загораживал упрямый Теон.

Обратив внимание на лицо Пелагеи, я вдруг заметила, что она радостно улыбается. Какой у нее для этого повод? Окрыленными выглядели и другие тетки…

Мне все это не нравилось!

Помещение тем временем опустело на глазах, и из мужчин здесь остались только мотт, Эр и Арт. Последний небрежно вытер с лица кровь, поправил одежду и направился в нашу сторону. Я опасалась, что продолжения потасовки не избежать, но живое и говорливое облако из наставниц, как никогда довольных и веселых, вдруг нас окружило.

– Кто же это? – вопрошала одна, мечтательно поглядывая по сторонам.

– Смилостивились Небеса, это ж какое дитя будет! – радовалась вторая.

– Сенсария воистину сделала выбор… – поднесла руки к небу третья.

– Но непонятно, какой из двух! – размышляя вслух, Пелагея почесала образовавшуюся между бровей складку.

– Что непонятного? – потребовала я от зачарованной женщины. – Пелагея, в чем дело?! – окликнула я краснощекую, и словно одурманенную наставницу.

– Звезды же! – глаза ее блестели, как никогда. – Звезды сенсарии, госпожа!

– Звезды?.. – я отступила от мотта, отпихнула в сторону тетку, и увидела украшенное яркими и мерцающими всполохами небо.

Желтые, зеленые, синие – они затянули небосклон. Тетки замерли, ожидая моего удивления, но откуда мне было его взять, если я такое уже видела.

– Что это значит? – отбрасывая собственный опыт, потребовала я. Огни делали со мной только одно – толкали в руки мотта.

– Как что? Выбор сделан! Сердце сенсарии больше не свободно, – ответил за нее Эр, предусмотрительно нацепив на жесткое лицо маску простака. – Госпоже остается только дать ее слугам знать, на кого из кандидатов пал выбор…

Мотт вдруг напомнил о себе Тьмой, что раскрылась огромными черными крыльями и медленно ползла ко мне.

– Попрощайся с друзьями, – нарочито вежливо шепнут мне на ухо Теон и притянул к себе с такой силой, что я ударилась спиной о его грудь. – И заканчивай этот цирк, Лея.

– Что это вы придумали? – возмутилась Пелагея, глядя на то, как Тьма почти поглотила меня, чтобы вернуть в Авенту.

– Действительно, – подыграла ей я, ведь никуда отсюда деться я не могу. И даже если мотт силой меня заберет, гарантии, что браслеты Эра вдруг перестанут работать – нет. – Я не знаю, на кого пал выбор! – поняв, что сболтнула глупость, поспешила уточнить: – Скорее всего на Арта!

– Не знаешь? – Теон развернул меня лицом к себе, ища в глазах ответ, а я всего-то пожала плечами.

– Госпожа невинна, юна и неопытна! – заступилась за меня наставница. – Ей незнакомы сердечные страсти. Требовать от нее немедленного ответа – немыслимо! – вспыхнули щеки Пелагеи.

– Занятно, – ответил мотт тоном, который красноречиво показывал, как он относился к словам женщины.

А ведь наставницы действительно и понятия не имеют о том, каким было моё прошлое до появления в Песчаном Замке. Эр придерживался истории о содержании меня в безопасном месте, дабы уберечь от разговоров о трагедии, произошедшей с Мириам. Иного теткам известно не было.

– Занятно будет посмотреть какие у вас для Матери дары, голубчик! – Пелагея сложила руки на груди и осмотрела мотта оценивающим взглядом. – И приведите свидетеля, он пригодится вам, когда придет время беседы с госпожой. Я так понимаю, что вы издалека, – пождала губы она, – и вряд ли подготовились так же тщательно, как другие кандидаты. Поэтому я делаю вам одолжение, объясняя простейшие истины.

– Нет, Пелагея, подождите… – необходимо остановить ее, пока не поздно. – Я выбрала Арта, – указала рукой на все такого же окровавленного и разозленного бывшего. – Я уверена! Не нужно даров, не нужно бесед…

– Вы напугали бедняжку кровопролитием! – предъявляла Пелагея мотту. – Она вас боится, от того прогоняет. Но сердцу, как известно, не прикажешь!

– Вы, что все оглохли? – рявкнула я. – Выбор сделан!

Мой последний, отчаянный крик поглотил раскатистый гром. Глубочайший, оглушающе громкий, продолжительный, что пропитал собой всё: и замок и почву под ногами. Я чувствовала, как его сила коснулась стоп, как дрожали полы.

Вслед за громом последовала яркая вспышка молнии, что ударила прямо в стену вокруг замка. Оплетающая древние камни сухая трава вспыхнула с поразительной скоростью, что неудивительно, ведь в Сорре засуха.

– Пожар! – закричали тетки и бросились к окнам.

Но не успели они добежать, как в стекла постучался долгожданный, крупный и такой спасительный дождь.

Пелагея ахнула, глядя на чудо. Истощенную почву Сорры давно не касались дожди. Так давно, что непреклонная и сильная женщина заплакала. Смахнув с лица ненужную влагу, она посмотрела на меня, Теона и Арта, молча кивнула своим мыслям, и произнесла.

– Готовьте свои дары, господа. А вы, Эр, пройдите со мной. Хочу задать вам пару вопросов…

– Дары, так дары, – подтвердив свое намерение снова вернуться в Песчаный Замок, произнес мотт. – Мы еще увидимся.

А договорив, все-таки набросил на меня Тьму, заключая нас обоих под ее серый купол. Непреступный, звуконепроницаемый, но прозрачный. Пелагея что-то кричала и даже махала кулаками. На помощь подскочили и остальные тетки, но никто из них не мог справиться с Тьмой.

– Я искал тебя… – слова мотта сразу же проникли под кожу.

– Не надо, Теон, – остановила его я, не в силах слушать.

– Думал, что тебя похитили…

– Хватит! – от бессилия рявкнула я.

– А потом узнал, кто ты такая на самом деле, – ударил фразой полной разочарования он. – Сенсария, которой срочно нужно зачать ребенка от незнакомца. Скажи, возвращаясь на родину, как ты планировала поступить в случае, если бы у тебя под сердцем был наследник Авенты?

Небеса, дайте мне сил не сойти с ума! А ведь Теон имел полное право задавать мне такие вопросы, потому что истолковать мою ситуацию можно было только так, как это сделал он.

– Ты разочарован, – из последних сил блефовала я, – понимаю. Но тебе здесь не место. А мне не место рядом с тобой.

– Оставь цивилизованные разговоры для кого-нибудь другого. Твое место будет там, где я решу. Вернее, уже решил. И оно очень далеко отсюда.

– Авента? – фыркнула я, чувствуя, как запястья начинают гореть. Суженный взгляд Эра пронизывал, намекая, что разговор с моттом нужно заканчивать. – Убери Тьму, мне не интересно, что ты думаешь.

– Ледяной Утес, – удивил меня мотт. – Я отстроил его заново, и там для тебя есть абсолютно все. Целая крепость к ногам лгуньи и предательницы.

– Я тронута, но откажу, – смотря Теону в глаза, я чувствовала ту боль, что витала, между нами, и ту, что прорастала в моем теле. От браслетов к позвоночнику и обратно.

– Ты привыкнешь к своей тюрьме. Рано или поздно, но привыкнешь. Я буду часто тебя навещать, возможно, со временем тоже там поселюсь. И ты ни в чем не будешь нуждаться, потому что я заменю тебе всех и всё на этом свете.

Теон угрожал мне тем, что отберет свободу, и совсем не подозревал, что подготовленная им тюрьма звучит для меня самым настоящим раем.

– Либо ты прямо сейчас следуешь за мной, либо я сыграю в твою игру и все равно заберу тебя. Вместе с Соррой. А это место сожгу дотла вместе с наследием сенсарий и всей вашей историей. Что ты выбираешь?

– Теон, – виски сдавило железным обручем, – прошу, уходи. Так всем будет лучше.

«А потом, когда все разрешиться, я обязательно найду тебя и все объясню».

– Знаешь, я даже рад, что ты выбрала второй вариант, – произнес он строгим, безжизненным голосом, и Тьма тут же рассеялась, унося его с собой.

Я тяжело вздохнула и повернулась к стоящим за спиной настоятельницам, Эру и Арту. Шум стоял неимоверный, они ругались, спорили и перекрикивали друг друга. Кто-то настаивал, что мотт недостоин шанса быть кандидатом, другие напоминали о звездах сенсарии.

– Что вы там делали? О чем говорили? – возмущалась Пелагея.

– Я пыталась его отговорить, но думаю, что он еще вернется. На требования отпустить меня, он отвечал отказом, – просто пояснила я, потому что сил не хватало.

– Ничего страшного! – воодушевленно развел руками Эр. – Это не первый отбор с осложнениями, – загадочно произнес он и добавил: – Матери всегда удается донести свой выбор до кандидата. Я уверен, что наша драгоценная госпожа не исключение, и что Верховный вернется туда откуда пришел, если такова воля Небес. Я прав, дорогая?

– Правы, Эр, – ответила я, прекрасно понимая, что его незамысловатая речь была завуалированным приказом.

Глава 24

Каменные бури не прекращались несколько дней. Доходило до то того, что различить день на улице, или ночь было невозможно. Город у подножия Песчаного Замка затаился и опустел – мало кто имел смелость чтобы выйти на улицу, когда сильный ветер бросает в тебя камни.

Вместе с бурями пришли и холода. Без солнца земля остывала, но оставалась все такой же безжизненной, как и прежде. В замке температура опустилась до уровня, когда собственное дыхание становилось паром.

Хорошо, что шаровар у нянек оказалось в прок и я носила по две, а то и по три пары одновременно. И, пожалуй, это было единственной моей удачей. А в остальном… помогите мне Небеса!

Бури, как всем стало понятно, не имели ничего общего с капризами погоды. Всё это время, громя и истязая Сорру, это делал Теон. Осознание этого было настоящим ударом поддых. Получается он здесь давно. Видел меня, слышал потоки лжи, которые я старательно разливала вокруг себя, чтобы выжить.

И поверил в них. Поверил!

В одну из бессонных ночей, когда в окна не уставая билась его яростная буря, я размышляла. Ведь даже крепкие ветра, беспощадные ливни и ураганы не подошли бы мотту. А вот буря, подхватывающая почву, песок и камень, опасная, нескончаемая, напоминающая битву, в которой не берут пленных… была ему подстать.

Осталось только надеяться, что не дойдет до настоящих смертей. Хотя в участи Люка я не была уверена, пока тетки не убедили, что он в порядке. А ведь если бы не чертовы браслеты монстра по имени Эр Лихх, возможно, и Арту было бы не выбраться из замка целым. Мотт не планировал останавливаться. Без Тьмы, без бурь, в нем было столько ярости, столько ненависти ко мне, что он бы стер кулаки в кровь избивая каждого кандидата в том зале.

До меня с опозданием дошло произошедшее в день отбора.

Разбуди меня среди ночи и спроси, что произошло, я скажу два слова: Теон Рейн.

Кандидаты, драки, пылающие полотна… А ведь мотт и понятия не имеет, с какой радостью я бы в ту же секунду отправилась на утес. Подальше отсюда. Как можно дальше. И как неописуемо сильно я снова хочу испытать его близость. Слышать шепот, чувствовать тепло, делить с ним минуты, часы, дни…

Но, что для меня приготовила судьба остается большим вопросом. Пока буря не утихнет, до меня по крайней мене не доберется Эр с его низкими, унизительными чарами. Одно дело боль, и совершенно другое – унижение, которое ничем не смыть. Власть ненавистного тебе человека над тобой же, надламывает.

Но ничего. Ничего…

Когда в покои ворвалась Пелагея с грудой одежды в руках, я поняла, это связано со следующим этапом отбора кандидатов.

– Дары, – борясь с отдышкой, женщина бросила стопку на кровать, – переносятся на другой раз!

– Почему? – спросила с целью разузнать, что способствовало смене планов. На дары мне было, мягко говоря, все равно.

– Верховный… требует… – все никак не могла отдышаться Пелагея. Так и хотелось потрясти ее за плечи, чтобы наконец разговорилась! – Требует… беседы!

– Беседы, – пытаясь не выдать сжирающего изнутри беспокойства повторила за Пелагеей я. – Когда? Сейчас? – не зря же она принесла одежду.

– Если бы! – вытерла пот со лба она. – В полночь!

– В полночь… – я приложила руку к груди, судорожно анализируя, что он мог придумать и почему он хочет увидеться ночью.

– Блажь! Кем он себя возомнил?! Мать – не девка, с которой гуляют под покровом ночи!

– Но вы согласились?

– Согласилась, куда деваться, – сокрушалась наставница. – Сначала должны были быть дары! Потом беседы. Не говоря уже о том, что Арт Лихх, как ваш первый выбор, имеет право и на первую беседу. Имел… – поправила себя Пелагея. – Но…

– Но? – потребовала ответа я.

– Небеса распорядились иначе, – только и ответила наставница и тут же надела непроницаемую маску. – Надо вас приготовить.

– К полуночному свиданию с Верховным?

– К беседе! – надавила женщина. – При свидетелях. Ограниченное время.

Совсем уж наивной я, конечно, не была. Ни о какой беседе в рамках выбора кандидатов не идет и речи. Мотт же сказал, что будет играть по моим правилам…

Но вот, что именно за игра меня ждет этой же ночью, остается только догадываться. Самым ужасным было то, что несмотря на всю необходимость остаться в Сорре, часть меня жаждала подготовленного моттом капкана.

Мог лихорадочно прокручивал в голове сценарии. Каково это будет – снова его увидеть? Ожидание вызывало самую настоящую лихорадку, и то, как дрожали руки заметили даже помогавшие мне тетки.

Приготовления снова начались с ванны, душистых кремов, втираний в волосы цветочных масел.

А я все смотрела на часы и поражалась, как время тянулось и летело одновременно. Часть меня просто изнемогала в ожидании. А вторая понимала, что это не романтическая прогулка под луной, а всего лишь стратегия мотта.

Он что-то придумал, и свою цель будет преследовать до последнего.

– Дайте шарф, – голос Пелагеи вытянул меня из раздумий. – Она дрожит.

Плечи сразу же окутала согревающая пуховая ткань. Я все поражалась тому, что в жарких землях есть практичные для холодной погоды вещи.

– Всё нравится? – спросила Пелаегея, чем удивила. Никто и никогда в этом месте не задавал мне таких вопросов. – Вы стоите на пороге выбора всей вашей жизни.

Ее словам я только кивнула, потому что выбор произошел давным-давно. Задолго до того, как я осмелилась признаться в этом самой себе.

– Не нравится, – ответила, глядя на свое отражение в напольном зеркале. – Принесите платье.

***

Буря стихла, стоило мне спустить на нижний этаж Песчаного Замка.

Мотт там, снаружи. Он и есть каменная стихия. Был ей с самого начала.

В сопровождении наставниц я вышла во внутренний двор, и там нас встретила совершенная тишина. Такая, которую я уже слышала в Авенте, когда она была погребена под снегами.

Сжала ладони в кулаки и кивнула Пелагее, чтобы та отвела нас в назначенное место, ведь полночь уже наступила. Свет луны залил тропинки, стоило остаткам бури покинуть небо. Вспыхнули крупные звезды, кое где проявились и созвездия.

Я же все это отмечала краем глаза и была предельно сконцентрирована. Каким образом мне удастся заставить мотта мне не мешать, я не знала. А вот в том, что с утихшей бурей в замок вот-вот наведается Эр, я была уверена.

И не допусти Небеса, чтобы он узнал о моих истинных намерениях.

– Ой, какая! – голос провидца не просто застал врасплох, он вернул меня в те времена, когда мне только казалось, что у меня проблемы. – Только посмотрите!

Ни капли не изменившийся, но такой родной старичок в кафтане и с длинной бородой, перегородил нам дорогу. И как бы я ни хотела замечать того, что у него за спиной, мотта я увидела сразу же.

Наверное, меня зацепил его взгляд. Колкий и полный вызова.

– Я рада вас видеть, – призналась я, и все-таки заглянула в зеленые, словно весенняя листва, глаза. – Вижу, обещание вы сдержали, – припомнила я ему наш последний разговор.

– А как же иначе, красавица?

Он выглядел точно таким же, каким я его запомнила. Даже пресловутый кафтан, из-за которого я когда-то тонула, был на нем!

– Мать вам не красавица! – строго и гордо вспыхнули сразу несколько теток. – Вы свидетель, верно? Так и ведите себя подобающе.

– Верно-верно, дорогие женщины! – поклонился наставницам провидец. – Все понял!

Он отошел с тропинки в сторону высокого шатра, по углам которого горели четыре огненные чаши. Их тепло отгоняло ночной холод, что было весьма кстати. И судя по витающему в воздухе сладковатому запаху, в пламя добавили душистое вещество…

Небеса, я готова думать о чем угодно, только бы не смотреть на Теона! Он находился под шатром, вернее сидел на усеянном подушками низком диване и смотрел на нас. На меня!

– Посиделок у нас не планируется! – громко, так чтобы он услышал, произнесла Пелагея.

– Я хочу показать Матери дары и угостить ее дурманом из Авенты.

Вежливо, приглашающе и лукаво ответил мотт. Ох, дурман я, конечно, помнила… Он, что специально это делает? Намекает на то, что между нами было?

– Так не пойдет, – сопротивлялась наставница.

– Пусть показывает, – прервала ее я. – Может, одна встреча заменит две? Сбережем время.

Шагнула с тропинки в сторону шатра и медленно прошла вперед. Теон не двигался, только смотрел. В руке он держал бокал со знакомым жемчужным напитком.

Когда я шагнула под растянутую над нами ткань, он поднялся с подушек, выпрямился… И я тут же захотела прогнать всех свидетелей к чертям собачим!

Черная льняная туника и брюки сидели на нем непозволительно отлично. В разрезе воротника была видна шея, и я понятия не имела почему эта деталь так сильно меня взволновала. Впрочем, обтянутые тканью крепкие запястья тоже буквально заворожили.

– Кажется, ты думаешь о том же, о чем и я, – ощупывая меня взглядом, произнес мотт.

А вот в том, что он был прав я не признаюсь ему никогда.

– Ты испортил погоду, вот о чем я думаю.

– Можешь не благодарить.

Произнес он и потянулся к столу, на котором стоял дурман и блюдо с закусками. За яствами я не сразу заметила шкатулку. Незамысловатую и деревянную, будто ее сделали собственными руками.

– Это от меня! – крикнул провидец издалека, оставаясь рядом с няньками, что были выше его на две головы – не меньше.

Мотт подтолкнул ее ко мне кончиками пальцев и неспеша открыл. Я опасливо наклонилась. Внутри рассмотрела несколько лежащих рядом пузатых мешочков разных цветов, а под ними…

– Камни времени… – прошептала себе под нос я ровно в ту де секунду, когда старичок громко рассказывал наставницам о том, что привез мне в подарок свой лучший, с любовью выращенный на огороде, чай.

Круглые, маленькие и прозрачные словно стекло камушки, однажды давшие мне надежду на спасение, разбередили душу. Положил ли их провидец сюда намеренно? Что бы я, в случае беды, могла спастись?..

Взяв шкатулку в руки, я повернулась к нему, чтобы поблагодарить за подарок хотя бы взглядом.

Дело было в том, что чай правды, камни времени, да и сам провидец пробудили во мне давно скопившуюся грусть, которую я упрямо и методично скрывала даже от самой себя. И сколько бы я не старалась прогнать это щемящее чувство, легко мне это не давалось.

– Ты тронута, – подытожил мотт, глядя на слегка растерянную меня, и вышел из шатра. А вернулся обратно с большой коробкой, которую медленно опустил на диван.

– Загляни, – пригласил он, предусмотрительно сделав шаг назад.

– Что там? – недоверчиво подошла я, и почему-то решила принюхаться. Вдруг запах подарка подскажет мне о содержимом? Небеса, какая глупость…

– Открой и узнаешь.

Нечитаемое выражение лица Теона вообще не помогало. Что там говорила Пелагея? Матерям чаще всего дарили ткани, драгоценности, книги… Да в коробку такого размера поместится все перечисленное разом! Только вот зная мотта, я и предположить не могла, какой дар он мог привезти для той, кого считает предательницей.

Я опустила руки на коробку, выдохнула, пытаясь унять радостно стучащее сердце, взялась за широкие края крышки, и наконец-таки убрала ее в сторону.

Мне потребовалась всего лишь секунда, чтобы разглядеть в белоснежном меховом свертке яркие глаза Искры. Она вальяжно лежала в чистой корзинке и смотрела на меня, сонно моргая. А потом раздался писк. Из длинного меха показалась крохотная лапка с розовыми подушечками, потом еще одна… Пара острых ушек, розовый носик… И не один, а сразу несколько!

Я зажмурилась, чтобы не дать слезам брызнуть из глаз.

– Сколько? – не глядя ни на Теона, ни на Искру с ее котятами, спросила я.

– Пять, – с улыбкой в голосе ответил мотт, но, когда я открыла глаза ее и след простыл.

И правильно, ведь радость предназначалась котятам, а не мне.

Я осторожно запустила обе ладони в корзинку и от души погладила Искру, кошка тут же замурлыкала и довольно выпустила когти. Повторяя за мамой, затрещали и котята, неумело и от того очень мило.

Я все-таки заревела, и шмыгая носом, отвернулась, чтобы утереть лицо.

– Обязательно было потревожить их и принести сюда в полночь? – снова склоняясь над корзинкой с дремлющими животными снова, спросила я.

– Это единственное время, когда они не носятся как сумасшедшие. У малышей слишком много энергии. Не хотел, чтобы они бросились врассыпную и испортили сюрприз.

Подарок мотта, коробка полная котят… да я чуть не лопнула от такого простого человеческого счастья!

– Предусмотрительно, – хмыкнула, краем глаза замечая приближающуюся к нам на всех парах Пелагею.

Она выглядело взволнованно, а когда увидела Искру, с ее лица пропали последние краски.

– В чем дело? – спохватилась я, будучи в полной уверенности, что женщине плохо.

– Животина ваша, – не замечая моего вопроса, обратилась она к мотту, – откуда вы такую взяли?!

– Нашел, – скупо ответил он. – В лесу.

Чем ее так могла взволновать уже спящая кошка? Пелагея, обычно крайне собранная и строгая, выглядела растерянной девчонкой. Что, казалось, вот-вот расплачется, до того стеклянными выглядели ее глаза.

– И кто вас надоумил сделать Матери такой подарок? – встревоженно спросила она и смотрела на Теона так, будто его ответ крайне важен.

– Я думал, что кошку сенсария оценит больше, чем любые другие дары.

Наставница вскинула дрогнувший подбородок, поправила идеально лежащий на ее плечах шарф, и пораздумав, произнесла:

– Моя задача оберегать госпожу, – начала издалека Пелагея, чем напугала меня. – А также заботиться и подсказывать…

Она сделала паузу, на которую у меня элементарно не хватило терпения. Что происходит?

– Подсказывать о чем? – не выдержала я.

– О знаках, которые дают Небеса. Об их подсказках… Я уже видела такую кошку. Точь-в-точь, или провалится мне на этом самом месте! Она принадлежала вашей матушке, госпожа. И звали ее Метель.

– Совпадение, – севшим голосом произнесла я. – Просто совпадение…

– Это вы уже сами решайте, совпадение или нет, – голос Пелагеи приобрел привычную звонкость. – Но, если вам интересно мое мнение – присмотритесь к этому кандидату.

Что я могла ей ответить?

Что уже присмотрелась к Верховному, да так пристально, что не думать о нем уже не могу?

Наставница больше ничего не сказала, но ее молчание было куда более говорящим, чем любые слова.

– Заберите коробку, – попросила я. – И распорядитесь приготовить им место. Еду тоже. У нас есть молоко?..

– Есть. Сделаю как велели, – подчинилась женщина, которой на подмогу стрелой прилетел провидец.

Чуть покряхтев, он поднял коробку и последовал за показывающей ему путь обратно в замок, Пелагеей.

Я долго провожала их взглядом, обняв себя руками. И нет, совпадением то, что у меня с мамой были одинаковые кошки, я не считала. Особенно учитывая то, что Искра сама нашла меня в Черном Лесу.

– Спасибо, – тихо обронила я, так и не поворачиваясь к Теону. – Я волновалась за нее…

– Так волновалась, что бросила в Тертьемирье? – он подошел ко мне из-за спины и вложил в руку бокал с прохладным дурманом. – Могла оставить ее в форте, там о ней хотя бы заботились.

– Выговорился? – зло переняла у него бокал, развернулась, и присев на низкий диван, сделала большой глоток. Дурман влияет на сознание, надеюсь, что и смелости он прибавит. Еще бы чувство вины за брошенную кошку заглушил.

– Нет, – он сел рядом. На расстоянии, которое оценивается приличным, но рядом. – Твоя совесть все сделает за меня, – отсалютовал бокалом он и сделав глоток, вернул его на стол.

– За дары спасибо, – я расправилась с остатками дурмана, посмаковав приятный фруктовый вкус, и перешла к делу: – Начинай беседу мотт, ты ведь здесь за этим?

Не успела я поставить бокал обратно на поднос, как Теон перехватил мое запястье.

– Загляни на дно, Лея. Я верю, что наш разговор по душам, начнешь как раз таки ты.

Пламя в огненных чашах плясало, искрилось, трещало. Слабый ветер лениво трепал шатер. А я в ужасе пыталась сообразить, как выбраться из ада, что вот-вот обрушится на мою голову.

– Правда-чай, – мельчайшие частички виднелись на стенках и дне бокала, из которого я только что пила. – Как ты посмел?

Первой идеей было потянуть время. Ведь беседа мероприятие ограниченное. Схватив со стола шкатулку, я открыла ее и взяла мешочек с чаем.

– Как насчет того, чтобы напичкать этим и твой дурман, м?

– С чаем, или без, мои ответы не изменятся. Это тебе нужно бояться.

– Я не… – слова застряли в горле, губы не подчинялись. «Не боюсь!» – хотелось ответить мне, но правда-чай сработал быстро.

– Прекрасно, – довольно отметил Теон. – Не могу дождаться выпытать из тебя всё. И даже больше.

– Няньки не допустят! – с облегчением выпалила я, и это было истиной.

– Спасибо, что напомнила, – загадочно произнес мотт и достал из шкатулки горсть камней времени.

– Нельзя, – моментально проболталась я. – Мне нельзя отсюда исчезать, и вернутся в Авенту я не могу.

Слова мои были для Теона были фоновым шумом, и не обращая на них внимания, он бросил горсть стекляшек на пол, где они разбились. Все до одного.

– Ты не сказал намерение, – с облегчением выдохнула я. – Чтобы камень работал нужно произнести намерение вслух!

Так и хотелось хлопнуть себя по губам, но во мне в буквальном смысле слова «говорил» чай правды.

– Знаю, – ответил Теон таким тоном, что я сразу сообразила – он знает, что делает. Это я нахожусь в темноте.

– Тогда зачем ты это сделал?..

Мотту не пришлось отвечать на мой вопрос. Камни времени не просто способны перемещать людей в пространстве, они влияют и на кое-что еще…