Текст книги "Вальс в темноту"

Автор книги: Уильям Айриш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Глава 47

Мягкое, но настойчиво повторяющееся прикосновение ее маленькой ручки к его плечу – и сон его мгновенно рассеялся. Он порывисто приподнялся.

Тут он вспомнил. Тут он все вспомнил. Словно занесенный над ним нож ударил в цель.

– Я пошла за билетами, Лу. Лу, просыпайся, уже десять часов. Я пошла за билетами. На вокзал. Пока ты спал, я все упаковала. Оставила тебе один костюм, а все остальное уложила. Лу, просыпайся, продирай глаза. Ты меня понял? Я пошла за билетами. Где деньги?

– Вон там, – отстраненно прошептал он, думая о вчерашнем. – В заднем кармане, слева…

В мгновение ока деньги оказались у нее в руках, как будто она уже знала, где их взять, и ждала только его согласия.

– Куда брать билеты? Куда ты хочешь, чтобы мы поехали?

– Я не знаю… – в замешательстве пробормотал он, прикрывая глаза ладонью. – Не могу тебе сказать…

Недовольная его нерасторопностью, она слегка тряхнула головой.

– Тогда я посмотрю по поездам. Поедем на самом первом.

Она подошла к нему и, наклонившись, поспешно чмокнула его на прощанье. Его окутал фиалковый аромат ее туалетной воды.

– Будь осторожна, – предупредил он. – Возможно, нам грозит опасность.

– Время у нас есть. Пока что никакой опасности. Откуда она возьмется? Никто ведь не знает. – Она ободряюще расправила плечи. – И если мы все сделаем как надо, никто и не узнает.

Прошелестев юбками, она подошла к двери. Остановившись на пороге, она обернулась и согнула пальчик, словно подзывая его к себе.

– О-ля-ля, – протянула она. – Любовь моя.

Глава 48

Она, казалось, отсутствовала все утро. Как можно столько времени покупать билеты на поезд? – спрашивал он себя в холодном поту. Как? Как? Да за это время два раза можно было их купить, три раза.

Он, не переставая, мерил шагами комнату, плотно зажав в ладонях, словно боясь потерять, чашку с кофе, которую она перед уходом оставила для него греться на плите. Но шлейф пара, который поначалу тянулся следом, спотыкаясь и отставая, словно не поспевал за ним, давно уже истончился и рассеялся. Он время от времени делал поспешные глотки, наклоняя голову и прикладываясь губами к чашке, а не поднося ее ко рту. Он не в состоянии был распробовать ни вкус кофе, ни его температуру, ни вообще что это за напиток.

Значит, она не вернется. Она покинула его, бросила на произвол судьбы, предоставив самому разбираться с последствиями свершенного им. При этой мысли его опять прошиб пот, подобно крови, выступившей на его теле, хотя появление этой жидкости было вызвано всего лишь страхом. Потом он припомнил, что она нарочно разбудила его перед уходом, чего никогда бы не сделала, вздумай она убежать, и терзающие его сомнения ненадолго отступили. Только чтобы через какое-то время еще крепче впиться в него острыми зубами.

В таком душевном смятении его застал внезапный стук в дверь.

Зная, что стучит не она, он приблизился к одному из окон на фасаде и, спрятавшись за занавеску, увидел, что перед домом стоит пустой экипаж с извозчиком, восседающим на козлах в ожидании пассажиров.

Снова раздался стук. Он подкрался поближе и, направив испуганный взгляд на стекло, окаймлявшее верхнюю часть входной двери, увидел четко очерченные силуэты стоящих на пороге мужчины и женщины.

Две темные головы на светлом фоне; высокий мужской цилиндр и скошенные поля женской шляпки.

Стук повторился, и против его воли с его губ сорвались слова:

– Кто там? – Остановить сказанное, вернуть назад было уже невозможно.

– Меня зовут Доллард, – ответил глубокий мужской голос.

Имя было ему незнакомо.

Он стоял, не зная, что ему делать.

Снова послышался тот же голос:

– Можно вас на минутку, мистер Дюран?

Значит, обладатель голоса знает, кто он такой. Ошибки нет, пришли именно к нему.

Оставь они его в покое, он был бы не в состоянии пошевельнуться, даже после того, как обнаружил себя.

Но он снова услышал свое имя.

– Мистер Дюран. – И снова стук, на этот раз вопросительно-озадаченный. И снова его имя. – Мистер Дюран. Эй! Мистер Дюран?

Он, как под гипнозом, приблизился к двери, отодвинув засов, и распахнул ее.

Два черно-белых профиля превратились в стоящие в полный рост фигуры и раскрасились всеми красками.

Темноволосая женщина с желтоватой кожей и худощавым, но не лишенным привлекательности лицом, в зеленом бархатном костюме, отделанном по корсажу черными лягушками, наподобие гусарского мундира. Цветущего вида мужчина с медно-рыжими моржовыми усами, окаймлявшими уголки рта, и перекинутой через согнутую в локте руку тросточкой, одетый в рубашку в мелкий цветочный узор из голубеньких незабудок.

Он почтительно приподнял цилиндр, обнажив перед Дюраном немного облысевшую макушку.

В первую минуту Дюран его не узнал.

– Я – Доллард, агент, вы через меня сняли этот дом.

Он ждал, приготовившись улыбнуться, когда его признают, но так и не дождался.

– Миссис Дюран сообщила мне, что вас неожиданно отзывают, и дом освобождается.

Вот где, значит, она была. И об этом она позаботилась.

– А-а, – глупо промямлил он. – Ах да. Да, конечно. Разумеется.

Доллард испытующе поглядел на него, недоумевая, видимо, чем была вызвана такая замедленная реакция.

– Я не ошибся, это верно?

– Да, – ответил он, осознавая, что с того момента, как появился в дверях, ведет себя непростительно странным образом.

– Вы разрешите мне показать дом возможному клиенту?

– Сейчас? – ужаснулся он, ощущая, как стягивается его грудная клетка от нехватки воздуха.

Доллард, видимо, не обратил внимания на его интонацию, поскольку вдруг спохватился:

– Ах, простите меня. Миссис Тейер, разрешите представить вам мистера Дюрана.

Он заметил, что взгляд женщины направлен на забытую чашку кофе, которую он продолжал сжимать в ладонях, словно магический талисман.

– Боюсь, что мы пожаловали в неурочный час, – смущенно предположила она. – Мистеру Дюрану, наверное, не до нас. Может, нам прийти в другое время, мистер Доллард?

Однако агент успел уже деловито углубиться в дом, и, поскольку к ней он не возвращался, ей, даже произнося эти слова, пришлось последовать за ним.

– Я знаю, что обычно перед переездом в доме перевернуто все кверху дном, – извинилась она.

– Я уверен, что мистер Дюран ничего не имеет против, – возразил Доллард. – Мы долго не задержимся. – И, поскольку он уже успел ненавязчиво закрыть за ними дверь, то Дюрану и в самом деле ничего не оставалось, как согласиться.

Они шеренгой пересекли прихожую; дама шла посередине, Доллард следовал тяжелой, уверенной поступью, а Дюран – почти вприпрыжку.

– Это – прихожая. Обратите внимание, какая просторная. – Доллард взмахнул рукой, словно тенор в опере, берущий высокую ноту.

– И освещение хорошее, – согласилась женщина.

Доллард постучал тросточкой по полу.

– Замечательный деревянный паркет. Такой не везде найдешь.

После этой секундной задержки они последовали дальше.

– А вот и гостиная, – провозгласил Доллард, снова сопровождая свои слова взмахом руки.

– Меблировка ваша, мистер Дюран? – спросила она.

Ответ Долларда избавил его от необходимости говорить:

– Мебель сдается вместе с домом.

Она одобрительно кивнула:

– Симпатичная комната. Да, очень симпатичная.

Она уже развернулась, приготовившись пойти дальше, и Доллард развернулся вместе с ней. Но вдруг, будто до него только сейчас дошло нечто увиденное им минуту назад, оглянулся и неожиданно ткнул тростью в пол.

– По-моему, здесь должен быть ковер.

Полоска пыли, очертившая след от ковра, вдруг сделалась самым заметным предметом в комнате. Во всем доме, в целом мире. Она ярко засветилась, словно намазанная фосфором. Дюрану, по крайней мере, она показалась раскаленной добела, и он был уверен, что и им она предстала такой же. Он почувствовал, как схлынула краска с его лица и натянулась кожа на скулах, словно чья-то немилосердная рука замотала ее на затылке в тугой узел.

– Где? – с трудом выдавил он.

Доллард в раздражении дважды стукнул тросточкой.

– Здесь. Вот где.

– Ах, – скорбно произнес Дюран и стал нагромождать слова, чтобы выиграть время: – Ах это… Ах да… По-моему, вы… Нужно спросить у… – Тут он взял себя в руки и продолжал твердым, хоть и немного высоковатым голосом: – Да, теперь я вспомнил. Его убрали, чтобы выбить пыль.

– Значит, он снаружи? – осведомился Доллард, как видно не вполне удовлетворенный этим объяснением. Не дожидаясь ответа, он подошел к окну, наклонил голову, чтобы ему не мешали занавески, и обвел взглядом двор. – Нет, здесь я его не вижу. – Он, словно за подтверждением, обернулся к Дюрану.

Тот поднял веки, опущенные на мгновение под воздействием какого-то неведомого недуга, и встретился со сверлящим взглядом агента.

– С ним ничего не случилось, – сказал он. – Он где-то в доме. Где точно, сказать не могу…

– Это – ценная вещь, – сказал Доллард. – Надеюсь, что его не украли. Вам, разумеется, придется за него отчитаться.

– Разумеется, – едва слышно пролепетал он.

Дама слегка шаркнула ногой, деликатно напоминая, что ее задерживают; это дало Дюрану возможность немедленно вспомнить о своих обязанностях по отношению к ней, и переменить тему.

Он поспешил церемонно взять ее двумя пальцами под локоть.

– Продолжим, миссис Тейер? Теперь вы, наверное, захотите подняться наверх.

Они поднялись один за другим, она – впереди, Дюран сзади. Шли они по лестнице медленными шагами, и каждый шаг отпечатывался у него на сердце, как будто топтали его. Шуршание и шипение ее многочисленных юбок напоминали звук струящейся по деревянному корыту воды, хотя текла она в обратном направлении: не вниз, а наверх.

– Обратите внимание, какое во всем доме замечательное освещение, – распушил перья Доллард, как только они снова оказались на ровной поверхности. Продев большие пальцы в проймы жилета, он самодовольно барабанил себя по груди остальными. – Вот здесь есть дополнительно еще одна небольшая гостиная, для хозяйки дома. В ней можно, например, заниматься рукоделием. – Он, снисходительно улыбаясь, подмигнул Дюрану у нее за спиной, давая понять ему, что знает, как угодить женщине.

Агент пребывал, очевидно, в прекрасном расположении духа и от души наслаждался процессом исполнения своих обязанностей. Слово «наслаждаться» всплыло в мозгу у Дюрана откуда-то из полузабытого прошлого; слово он помнил, но обозначаемое им ощущение – нет. Его кисти так похолодели, будто тугая проволока, вдавившись в его запястья, остановила кровообращение.

У двери в спальню она остановилась, испуганно отдернув занесенную было над порогом ногу, как только поняла, что это за комната.

– А эта комната выглядит превосходно, – бесцеремонно разглагольствовал Доллард. – Если вы соблаговолите зайти…

Ее оскорбленно расширившиеся глаза взглянули на него с упреком.

– Мистер Доллард! – оскорбленно одернула она его. – Там же постель, а я здесь без мужа.

– Ах, простите! Разумеется! – Он подобострастно рассыпался в извинениях. – Мистер Дюран?

Оба мужчины деликатно ретировались на лестничную площадку, чтобы избавить даму от своего сомнительного сопровождения, и дожидались, пока она самостоятельно не обследует спальню.

– Настоящая леди, – восхищенно прошептал Доллард, намеренно отводя глаза, чтобы даже взглядом не навязать ей своего нежелательного общества.

Подрагивающая рука Дюрана, несколько секунд назад схватившаяся за воротник, чтобы облегчить дыхание, так и осталась там.

Она очень быстро вышла наружу. Цвет ее лица стал несколько ярче, чем до осмотра комнаты, поскольку постель была еще разобрана, но она ничего по этому поводу не сказала.

Они снова спустились, в том же порядке, в каком и поднимались по лестнице. У ее подножия она плавно сняла руку с перил и обернулась к Долларду:

– Вы мне все показали?

– Вроде бы все. – Возможно решив, что она еще не полностью убедилась в достоинствах дома, он покрутил головой в поисках дополнительных доказательств. – Все, кроме подвала…

Тело Дюрана пронзило, словно судорогой. Он с трудом подавил потребность обхватить себя руками и согнуться.

К счастью, взгляды их были устремлены не на него. Доллард, обернувшись, смотрел на ведущую в подвал дверь, и дама – в том же направлении.

– Подвал здесь очень обширный и удобный. Давайте я вам его покажу. Это недолго.

Они, повернувшись, последовали туда.

Дюран, которому пришлось на мгновение вцепиться в стойку перил, разжал пальцы и нетвердым шагом пошел вслед за ними.

Его мозг завертелся, как мельничный жернов, разбрасывая искры всевозможных предлогов, чтобы ее задержать. Крысы, скажи, что там крысы; она испугается – пауки, пыль; она запачкает одежду…

– Там нет света, – сказал он хриплым голосом. – Вы ничего не увидите. Миссис Тейер может оступиться.

В узком коридоре, где они теперь находились, тесно прижавшись локтями друг к другу, его слова прозвучали слишком резко. Они оба повернули головы, удивляясь, зачем он кричит так, словно они находятся на другом конце дома. Однако, один раз обратив внимание на это несоответствие, они тут же позабыли о нем.

– В подвале нет света? – недовольно нахмурился Доллард. – В подвале должен быть свет. Что же вы делаете, когда хотите туда спуститься? – Он с возрастающим раздражением, вызванным этой задержкой, огляделся, и его взгляд упал на лампу, которую кто-то из них, он или Бонни – Дюран не мог уже вспомнить, кто именно, – оставил предыдущей ночью прямо у двери в подвал.

Снова у него внутри все замерло – уже в который раз на протяжении последнего получаса. Он не то сказал; нужно было про крыс или про пыль.

– Нет света, говорите? – воскликнул Доллард, подняв брови домиком. – А это что? Это же лампа.

Он сдавленным голосом выдавил из себя:

– Должно быть, это моя жена ее сюда принесла… В прошлый раз ее не было… Я помню, что она жаловалась…

Доллард уже нагнулся за лампой и поднял колпачок. Он поднес к фитилю зажженную спичку, и внутри лампового стекла замерцал желтый свет; Дюрану он показался дьявольским пламенем, вызванным из небытия, чтобы погубить его.

«Может, мне повернуться и убежать? – подумал он. – Убежать прочь из дома? Что же я стою здесь, и гляжу им через плечи, и жду, пока они?..» – И, как бы ему ни хотелось повернуться и убежать прочь, он обнаружил, что не в состоянии этого сделать; его ноги словно пригвоздили к полу, и он не мог их оторвать.

Доллард отворил дверь, ведущую в подвал. Ступив на маленькую лестничную площадку, он сделал два шага вниз. Желтое пятно от лампы омывало предательским светом оставшиеся нижние ступеньки, пол и даже стены, но по мере удаления свет ослабевал и рассеивался, теряя способность открывать глазу находившиеся там предметы.

Он спустился еще на пару ступенек и, протянув руку прямо перед собой, медленно обвел его вокруг, чтобы, хотя бы на мгновение, осветить все самые дальние уголки.

– Здесь есть встроенные баки, – объяснил он, – для стирки и водогрей, который топится дровами, если вам понадобится…

Он спустился еще ниже. До пола теперь оставалось всего ничего. Миссис Тейер, стоявшая на верхней ступеньке, подобрала юбки, чтобы они не касались земли. Дюран стоял, схватившись за дверной косяк обеими руками, одна над другой, и прижавшись к нему головой и плечом, его дыхание стучало у него в ушах, как барабанная дробь.

Доллард протянул руку вверх, к миссис Тейер.

– Не желаете ли спуститься?

– Спасибо, мне и отсюда хорошо видно.

Он еще раз услужливо обвел подвал рукой, державшей лампу, на этот раз двигая ею в обратном направлении. И на мгновение в круг ее мерцающего отблеска попала прямоугольная полоска, тень, участок, чуть более темный по цвету, тут же снова скрывшийся в темноте. Он выскочил так внезапно, словно двигался сам по себе и казался таким зыбким и подвижным из-за неустойчивого освещения; вдруг показался и снова исчез. Исчез, как не бывало.

При виде этой темной полоски у него екнуло сердце. А они, казалось, не заметили ее, а если и заметили, то ведь не знали, что она означает. Их глаза не высматривали ее с таким напряжением.

Доллард внезапно поднял лампу вверх, на уровень головы, и вгляделся в даль. Но взгляд его был направлен не совсем на темную полосу, а в сторону от нее.

– Как, уж не тот ли это ковер из гостиной, о котором мы только что говорили? – Он, спрыгнув с нижней ступеньки, направился к нему.

И снова всплыла из темноты полоса более темного оттенка, на этот раз прямо ему под ноги. Он стоял на ней обеими ступнями, чуть наклонившись вперед, к другому предмету, привлекшему его внимание.

– Как он здесь очутился? Вы что, выбиваете ковры в подвале, мистер Дюран?

Дюран не проронил ни звука. Он не помнил, оставались ли на ковре пятна крови. А думать он мог только об этом.

Миссис Тейер тактично пришла ему на помощь:

– Я и сама иногда так делаю. Например, когда идет дождь. Во всяком случае, я уверена, что мистер Дюран не занимался этим самолично. – Она, миролюбиво улыбаясь, переводила взгляд с одного на другого.

– Можно было подождать, пока дождь кончится, – глубоким гортанным голосом проворчал Доллард. – И потом, насколько я помню, дождя давно не было… – Он, не закончив фразы, приступил к действию.

Дюран увидел, как он, присев, обхватил ковер руками, поднял его в таком же свернутом виде и понес к лестнице, держа наперевес, чтобы вернуть туда, где ему надлежало находиться. Вероятно, он боялся запачкать его, расправляя на пыльном полу подвала.

Но наверху освещение было лучше. Дыхание Дюрана, словно жар в печке, обожгло ему нёбо. Он не смог бы произнести ни слова, даже если бы ему было что сказать. Они расступились, давая Долларду пройти: миссис Тейер – в изящном реверансе, а Дюран – зацепившись ногой за ногу, что ускользнуло от их внимания, а если и нет, то было приписано обычной неуклюжести, с которой мужчины передвигаются в ограниченном пространстве.

Затем они последовали за Доллардом в гостиную. Дюран, замыкавший шествие, передвигался, держась рукой за стенку, словно хромой.

– С этим можно было бы и подождать, мистер Доллард, – покачала головой юная матрона.

– Я знаю, но мне хочется, чтобы эта комната предстала перед вами в наилучшем виде.

Доллард вскинул свободный край ковра и дал ему расстелиться на полу, отступая назад, чтобы освободить место.

Изнутри что-то выпало. Настолько маленькое, что невозможно было определить, что это. Можно было проследить взглядом за этим предметом, но разглядеть его было нельзя. Он с легким щелчком отскочил от деревянного пола.

Доллард остановился и двумя пальцами потянулся к месту, на котором ничего не было видно. По крайней мере, оттуда, где стояли они вдвоем. Затем он выпрямился и подошел к Дюрану.

– Как я понимаю, это ваше, – сказал он, глядя ему прямо в лицо. – Пуговица от вашего воротничка, мистер Дюран.

Он всунул ее в неохотно протянутую руку Дюрана, больно впившись ему при этом ногтями в ладонь, и тот машинально сомкнул пальцы. Пуговица еще хранила тепло руки Долларда, но Дюрану показалось, что это тепло от горла Даунза. Она впилась ему в ладонь гвоздем от распятия, и он ждал, что сквозь его плотно сжатый кулак вот-вот просочится кровь.

– Мистер Тейер вечно разбрасывает их по дому, – дружелюбно вставила миссис Тейер, пытаясь спасти его от замешательства, вызванного, как она полагала, тем, что интимную принадлежность его туалета выставляют на всеобщее обозрение, тем более в ее присутствии. Она считала, что мужчины в этом отношении подобны женщинам: если бы из ее собственной одежды выпала какая-нибудь заколка или булавка, она тоже не знала бы, куда себя деть от смущения, и в поисках опоры точно так же схватилась бы за спинку стула.

– М-м, – хмыкнул Доллард, словно желая сказать: я своих пуговиц не теряю, я не такой неряха.

Но он вернулся к ковру, чтобы расправить ногой образовавшиеся волны.

Дюран зашвырнул пуговицу глубоко в карман. Ощущение, будто она жжет его сквозь одежду, сохранилось. Он глядел на них сквозь застилавшую ему глаза пелену страха. Интересно, им тоже кажется, что он шатается? Очевидно, нет, потому что, когда они изредка бросали на него взгляды, в них не было ни пристального внимания, ни неуместной озабоченности.

– Вроде бы я вам все показал, – проговорил наконец Доллард.

– Да, думаю, что все, – согласилась его потенциальная клиентка.

Теперь они направились к выходу, а Дюран, как привидение, следовал за ними. Наконец-то он мог вцепиться в дверь, и теперь любые отклонения от равновесия можно было приписать подвижности ее петель.

Миссис Тейер с улыбкой обернулась к нему:

– Большое спасибо, надеюсь, что мы вас не слишком побеспокоили.

– Всего хорошего, – бросил Доллард, скупясь на обходительность, которая, с его точки зрения, являлась никчемной по отношению к людям, перестающим пользоваться услугами агентства.

Он сопроводил даму до экипажа и помог сесть; рот у него при этом не закрывался, он усердно уговаривал ее заключить эту сделку. Он готов был уже последовать за ней в экипаж и уехать – к несказанному облегчению Дюрана, – как вдруг на тротуаре появилась Бонни и, быстрыми шагами направившись к дому, повернула голову, глядя в их направлении.

Дюран широко распахнул дверь, чтобы, впустив Бонни, тут же захлопнуть ее за ней, но она остановилась на пороге.

– Ради Бога, – простонал он, – заходи быстрее, а то я сейчас просто упаду.

– Подожди минутку, – сказала она, не двигаясь с места. – Он не сможет сдать дом, пока мы не подпишем документы. Ты ему уже отдал ключи?

– Нет.

– Прекрасно, – просияла она. К его ужасу, она замахала рукой Долларду. И даже выкрикнула его имя: – Мистер Доллард! Будьте любезны, задержитесь!

– Не надо его звать, – умоляюще застонал Дюран. – Пускай побыстрее убирается отсюда. Что тебе от него нужно?

– Я знаю, что делаю, – отрезала она.

Агент неохотно вылез из экипажа и приблизился к ним, довольно потирая руки.

– Сдается мне, что сделка состоялась, – поведал он им. – И на очень выгодных условиях. Она вот-вот согласится.

Дюран заметил, что при этих словах во взгляде Бонни промелькнул хитрый расчетливый огонек.

– Да? – сладчайшим голосом переспросила она. – Но вы кое о чем позабыли, не так ли? О ключах и о документах.

Доллард поспешно закопошился в карманах.

– Ах, и в самом деле. Но документы у меня с собой, и, если вы сейчас соблаговолите отдать ключи, мне не придется больше сюда возвращаться… – Он беспокойно оглянулся на поджидавший его экипаж. Ему, по-видимому, столь же не терпелось уехать, как и Дюрану – его спровадить.

Бонни, однако, судя по всему, не торопилась. Она приняла из рук Долларда бумагу, которую тот протягивал Дюрану, и внимательно углубилась в нее, не обращая внимания на отчаянную, немую мольбу в глазах мужа. Тот провел рукой по лбу, вытирая пот.

Она подняла голову; ничем не обнаруживая намерения вернуть бумагу Долларду, она вопросительно постучала по ней пальцами.

– А как же неиспользованная часть арендной платы? Что-то я не вижу…

– Неиспользованная?.. Не понимаю вас.

Она отдернула документ от его нетерпеливо протянутой руки.

– Мы уже заплатили за этот месяц.

– Естественно.

– Но сегодня только десятое. Еще три недели осталось – как с ними быть?

– Вы за них заплатили. Я вам эти деньги уже вернуть не могу.

– Замечательно, – язвительно произнесла она. – Но и сдать этот дом до тридцатого числа вы тоже никому не можете. Идите-ка сообщите об этом той даме в экипаже, чтобы ее потом не постигло разочарование.

Доллард ошеломленно раскрыл рот.

– Но вас же здесь не будет! Вы ведь сегодня уезжаете. Вы сами утром пришли ко мне и сказали об этом. – Он растерянно оглянулся на экипаж, где миссис Тейер начала выказывать признаки нетерпения подобающими леди способами. Устремив на него вопросительный взгляд, она символически кашлянула в кулак. – Полноте, будьте благоразумны, мадам. Вы же сами сказали…

Бонни оставалась непреклонна. В уголок ее рта даже закралась едва заметная улыбка. Словно догадываясь, какие отчаянные безмолвные сигналы посылает ей Дюран из-за плеча агента, она намеренно глядела в другую сторону.

– Это вы будьте благоразумны, мистер Доллард. Мы с мужем не собираемся дарить вам арендную плату больше, чем за полмесяца. В таком случае мы можем и отложить наш отъезд. Или вы возвращаете нам деньги, или мы остаемся до первого числа следующего месяца.

Она демонстративно отвернулась и вошла в дом. Остановилась в прихожей у зеркала. На глазах у Долларда она сняла шляпку и поправила прическу.

– Закрой дверь, дорогой, – обратилась она к Дюрану. – И поднимайся наверх, поможешь мне распаковаться. Всего хорошего, сэр, – добавила она, повернувшись к Долларду.

Агент бросил взгляд на экипаж, прикидывая, сколько еще можно заставлять его ждать. Потом на нее; она стояла у подножия лестницы, приготовившись подняться наверх. Затем он снова быстро перевел взгляд на экипаж. Затем, еще быстрее, на нее. Экипаж, по крайней мере, стоял на месте, чего нельзя было сказать о ней.

Наконец он ринулся в дом мимо Дюрана, который к этому времени стонал уже почти в полный голос.

– Подождите! – сдался Доллард. – Ладно, семьдесят пять долларов в месяц. Я верну вам сумму за последние две недели. Тридцать семь пятьдесят.

Бонни обернулась и, наградив его ледяной улыбкой, покачала головой. Затем, поставив ногу на первую ступеньку и держась рукой за перила, продолжала:

– Сегодня не пятнадцатое число, а десятое. Мы пользовались домом только треть того времени, за которое заплатили. Таким образом, нам причитается две трети. Пятьдесят долларов.

– Мадам! – воскликнул Доллард, проводя рукой по лысому черепу, позабыв, что волос на нем уже не осталось и ерошить нечего.

– Сэр, – насмешливо откликнулась она.

В дверном проеме показалась тень, и вслед за ней появился кучер.

– Прошу прощения, сэр, но дама говорит, что не может больше ждать…

– Возьмите, – бросил Доллард, выгребая деньги из бумажника. – Пятьдесят долларов. Пора мне убираться отсюда, пока вы не потребовали платы за то, что вообще в этом доме.

– Подпиши бумагу, дорогой, – сладко протянула она. – И передай ключи мистеру Долларду. Мы не смеем его больше задерживать.

Дюран закрыл дверь за разъяренным агентом. И после этого почти что сполз по ней на пол.

– Как ты могла с ним торговаться, зная, что все это время под нашими ногами лежит… – Он, схватившись за воротник, глотнул воздуха. – Что же у тебя за нервы, что же у тебя за сердце?

Она стояла на лестнице, победоносно пересчитывая пачку банкнотов.

– Ах, да ведь он же об этом не знал, вот в чем дело. Ты, наверное, никогда не играл в покер, Лу?