Текст книги "В ритме сердца (СИ)"
Автор книги: Тори Майрон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 36 страниц)
– Тебе помочь дойти? – хрипло спрашиваю я, но Камилла жестом показывает, что справится сама, и неровной походкой через столпотворение не менее изумлённых гостей направляется к Роберту.
От накала эмоций и ожидания того, что произойдёт дальше, я прижимаю руки к губам, не отрывая внимательного взгляда от сцены.
– Осторожней, Милла, – Харт-старший галантно помогает ей взобраться на возвышение, и когда девочка становится с ним рядом, он вытаскивает из внутреннего кармана пиджака конверт и передаёт его ей. – Мне было очень тяжело скрывать от тебя эту новость до сегодняшнего вечера, но я всё-таки справился с этой нелёгкой задачей и потому хочу, чтобы ты прочитала всё сейчас.
Даже издалека я вижу, как нервно колышутся бумажки в руках Камиллы вплоть до момента, когда она приступает сосредоточенно вчитываться в информацию, изложенную в них. Тогда она мгновенно застывает с раскрытым ртом и округлившимся как монеты глазами, а весь зал затихает в томительном ожидании, что кончается вместе со звучным голосом мистера Харта:
– Не буду никого больше мучать интригами и просто представлю вам нового члена своей семьи и ещё одну мою наследницу – Камиллу Харт. Девочку, что помогла мне посмотреть на многие вещи с другой стороны, за что теперь я хочу дать ей всё необходимое, чего она была лишена всю жизнь. И я очень надеюсь, Милла, что ты так же захочешь этого. Знаю, мы это даже не обсуждали, но… – договорить она ему просто не даёт, накидываясь на мистера Харта с медвежьими объятиями, разражаясь рыданиями прямо на его груди.
Весь зал начинает восторженно аплодировать и умиляться, а у некоторых дам на глаза наворачиваются слёзы, которые они всеми силами пытаются удержать в себе, дабы не испортить свой вечерний макияж.
Я же так и продолжаю безмолвно стоять с прижатыми к лицу руками и изумлённо наблюдаю за волшебным моментом, о котором мечтает каждый ребёнок, что всю жизнь прожил без собственного дома, заботы и любви родителей.
Несмотря на то, что я смогла избежать попадания в детдом, мне всё равно близка её боль и до сих пор неизвестна та безграничная радость, что Камилла испытывает сейчас, навзрыд рыдая в объятиях мистера Харта.
Мне так приятно и в то же время мучительно смотреть на её счастье, что я преисполняюсь необходимостью, чтобы меня тоже так же кто-то обнял.
Я поворачиваюсь к Адаму с намерением прижаться к нему и поздравить с неожиданным пополнением в семье, но замираю словно вкопанная, видя его мрачное, точно грозовая туча, настроение.
– Адам, – испуганно выдыхаю я, боясь к нему даже прикоснуться. Если на середине монолога мистера Харта его состояние было просто нечитабельно, то сейчас весь его вид напоминает само воплощение гнева. Его прежде бесстрастное лицо приобрело выраженный багровый цвет, даже несмотря на то, что кожа имеет довольно смуглый оттенок, а пульсирующие венки на висках и шее стали особенно чёткими, как и желваки на острых, точно наточенные лезвия, скулах. Но самое страшное – это его чёрные орлиные глаза, метающие молнии, нацеленные на отца и Миллу, что неспешно спускаются со сцены.
– Что с тобой? – осторожно спрашиваю я, набираясь смелости взять его за руку, и лишь почувствовав меня, он резко оживает.
– Никуда не уходи отсюда, Лина. И только попробуй опять что-то натворить. Убью, – чеканит он ледяным, глухим голосом, будто сталь в мою грудь вгоняя. Коротким жестом головы приказывает рядом стоящему мужчине в чёрной униформе следить за мной и пропадает в толпе, оставляя меня наедине с двумя непростыми вопросами – что же его так страшно разозлило и как мне, мать его, сбежать от охранника?
***
– Ники!!!
Уже через пять минут моего одинокого блуждания по залу на меня с восторженным визгом налетает Камилла, перекрывая весь кислород своими крепкими объятиями.
– Мил, я не знаю, что сказать! Простых поздравлений тут недостаточно. Я так счастлива за тебя! Это невероятно! Мистер Харт удивил всех! – Её руки так смачно сжимают меня, что непроизвольно сдавливают и мой голос тоже.
– Боже! Ники! Я сама ничего сказать не могу. Я в шоке! Я такого не ожидала. Подумать только! Он, оказывается, уже давно меня удочерил и ни слова не сказал об этом. А я как дура ещё голову ломала, почему меня резко перестали искать, и всё боялась, что меня в любой момент отошлют обратно в интернат, – возбуждённо проговаривает Камилла, съедая окончания слов от судорожного дыхания и по-прежнему стекающих по её щекам слёз.
– Ну всё, тихо, тихо, не плачь, – успокаивающе поглаживаю её по спине. – Теперь тебе больше не нужно будет ничего бояться. Никто тебя не заберёт. Это твой новый дом.
– Да… Дом… – бормочет она и, освобождая меня из объятий, ошалело оглядывается вокруг себя. – Я не верю, что всё это реально.
Её лицо покрыто румянцем и размытыми пятнами от поплывшей косметики, но глаза мерцают таким ослепительным блеском, что я сама начинаю улыбаться во весь рот.
– А ты поверь, Милла, поверь. Видимо, сегодня тот самый день, когда у всех сбываются заветные мечты.
– Я о таком даже не мечтала… Не мечтала.
– Знаю. Я тоже не мечтала, – вырывается у меня. Я настолько сейчас преисполнена счастьем и за неё, и за себя, что хочется визжать и плакать вместе с хлюпающей девчонкой. – Теперь всё будет иначе. У тебя начнётся новая жизнь. Мистер Харт позаботится о тебе, – говорю, стирая пальцами с её лица тёмные разводы. – Кстати, где он?
– Ушёл куда-то с Адамом. Боюсь, он не слишком обрадовался новости о новоиспечённой сестре. Он был в ярости, – немного усмирив ручьи слёз, прерывисто выдавливает из себя Милла.
– Не выдумывай. Я уверена, он просто был так же ошарашен, как и все остальные, – утешаю я откровенной ложью. Не было в нём никакого удивления, а если было, то его полностью замаскировал толстый слой гнева.
– Я не выдумываю, Ники. Я видела это по его сиянию. Огонь в нём бушевал настолько мощно, что, не будь здесь так много людей, вслед за аурой Роберта он спалил бы его до самых костей.
– Роберта? Я думала, сжигать он может только женские сияния.
– В том-то и дело! Я сама удивилась. Теперь прикидываешь уровень его злости на отца?
– Только на отца?
– Вроде бы. Мне казалось, он и меня прибьёт, но нет. На меня он даже не взглянул. Просто сказал что-то Робу, и тот сразу же последовал за ним.
– Хм… – задумчиво поджимаю губы. – Не знаю, на что он так злится. Вроде бы, наоборот, должен был обрадоваться тому, что его подозрения насчёт несовершеннолетнего увлечения отца оказались ложными.
В ответ Милла неопределённо пожимает плечами, всё ещё продолжая нервно подрагивать.
– Ладно, это не важно. Сейчас не время расстраиваться! И в любом случае тебе не стоит забивать себе этим голову. Мистер Харт обязательно разберётся с Адамом. Сейчас они поговорят, и всё будет в порядке. Тебе не о чем переживать.
– Думаешь? – неуверенно мямлит девочка.
– Конечно. Если уж кто и может приструнить характер Адама, так это его отец, – и это не очередное утешение, а правда, в которую искренне верю я сама.
– Хорошо, возможно, ты права, – с заметным облегчением выдыхает Камилла.
– Конечно, права. Так что давай быстро возвращай свою ослепительную улыбку! – подбадриваю я, щёлкая её по носу, и девчонка тут же начинает заразительно хохотать. – Во-о-от, другое дело. А то Милла и слёзы – как-то не вяжется. Даже если это слёзы радости.
– И не говори, разревелась, как какая-то сопля мелкая. Всё! Закругляюсь! – отлепляя промокшие пряди волос от лица, Милла несколько раз шумно выдыхает, а затем резко останавливает свой взгляд на ком-то за моей спиной. – А что это за сердитый бугай с тебя глаз не спускает? – вполголоса интересуется она, указывая на приставленного ко мне охранника.
– Ах… Это глаза Адама до тех пор, пока он не вернётся обратно, – недовольно ропщу я.
– Ничего себе, какой контроль!
– Не то слово. И мне нужно срочно придумать, как от этого контроля поскорее избавиться.
– Зачем? Хочешь повторить свой обалденный танец с кем-то ещё? Вы с Брауном весь танцпол взорвали! На другие пары никто даже не смотрел. Это было безумно красиво! И чувственно! Страстно! Ох, у меня на протяжении всего номера мурашки с кожи не сползали. – Она шустро пробегает пальчиками по своим рукам.
– Спасибо большое, но нет, на сегодня танцев хватит, – смущённо бормочу я.
– Ну… может, оно и к лучшему. Не стоит искушать судьбу. Во время твоего танца Адам был в таком же гневе, что и сейчас на Роба, поэтому, думаю, во второй раз он точно выпотрошит все кишки из твоего партнёра, – задорно усмехается Милла, а я расплываюсь в злорадной улыбке, представляя, как эти самые кишки было бы неплохо выпотрошить из Эндрюза.
– Слушай, Мил, – приближаюсь к девочке совсем близко, переходя на шёпот. – Знаю, ты сейчас не в очень уравновешенном состоянии из-за неожиданной новости, но, возможно, ты могла бы мне помочь?
– Какое ещё неуравновешенное состояние?! – театрально возмущается она. – То, что я сейчас похожа на безумную зарёванную ведьму, ещё не значит, что я недееспособна. Что за помощь? Говори.
– Сможешь отвлечь моего охранника, чтобы я смогла быстренько сделать то, что мне надо, и вернуться обратно до окончания разговора Адама с отцом?
Милла скрещивает руки на груди и на несколько секунд замолкает, глядя на меня с настороженным любопытством.
– Не волнуйся, я ничего плохого делать не планирую. Мне просто нужно найти одного человека и поговорить. Это очень важно, – отчаянно добавляю я, искренне надеясь, что она согласится.
Но Камилла не торопится с ответом, лишь продолжает буравить меня своим вишнёвым взглядом и внезапно хватается руками за голову.
– Ой!.. Ой! – она начинает стонать, а заплаканное лицо девочки искажается болезненной гримасой.
– Что такое? – обеспокоенно подлетаю к ней.
– Ой, как больно!
– Что случилось?
– Ужас какой-то! Ой!.. Ой!.. Видимо, ты права, я слишком переволновалась.
– Где болит?
– Всё перед глазами кружится. Картинка плывёт. В висках давит.
– Пойдём, тебе нужно присесть! – не на шутку тревожусь я, глядя, как девчонка изнывает от внезапных мучений.
– Нет, нет… – блеет Милла, плавно покачиваясь в сторону охранника. – Прошу вас, донесите меня до моей комнаты… боюсь, я сама не дойду, – обращается она к массивному амбалу, придерживаясь за его предплечье.
– Прошу прощения, мисс, я не могу покинуть зал, – строго отрезает мужчина.
– Не можете? – Камилла выглядит по-настоящему задетой. – Вы что, предлагаете мне ползти в таком состоянии одной? А если я потеряю сознание по дороге? Ой!.. Ой! – Её колени резко подкашиваются, заставляя охранника тут же её подхватить на руки.
Ох, всё-таки обожаю я эту девчонку!
– Отнеси её быстро в комнату! Сейчас любопытные гости налетят! Ей воздух нужен! – включив роль испуганной подруги, шиплю я.
– Мне запрещено оставлять вас одну. Я попрошу кого-то другого!
– Да нет времени искать кого-то другого! Ей же очень плохо! Неси! Никуда я не денусь!
– Нет. Нельзя, – мужчина остаётся непреклонным, тем временем Милла вновь протяжно стонет, корчась от боли в его руках.
– Пожалуйста… в комнату… прошу… и таблетку обезболивающего… а лучше сразу врача…
– Давай бегом неси её! Мисс Харт нужен отдых и лекарства! – вкладывая всю серьёзность в свой голос, командую я. – Посмотри, как побледнела, бедняжка. Ты что, хочешь разозлить хозяина дома? Ты вообще-то его дочь в руках держишь и заставляешь мучаться. С ним тебя ждут проблемы покрупнее, чем с Адамом, если он узнает, что ты не оказал первую помощь его любимой девочке.
– Но я… – сомнение с весомой долей страха проскальзывает в его глазах.
– Давай, давай. Неси! Я бы пошла с тобой, но Адам сказал ждать здесь, поэтому я останусь в зале до самого его прихода. А ты не теряй больше времени. Отнеси её в комнату и не оставляй одну, пока не убедишься, что с ней всё в порядке.
– Ой… Как же больно… Моя голова сейчас расколется на части, – жалобно хнычет Камилла, тем самым окончательно добивая мужчину, и он наконец сдаётся.
– Хорошо, мисс Джеймс, но я только туда и обратно! Скоро вернусь! – бросает он и размашистыми шагами направляется к выходу, а Камилла, запрокинув голову назад, подмигивает мне на прощание и снова начинает тяжко стонать.
Да по ней театр плачет. Честное слово.
Довольно усмехаюсь я и расправляю плечи, пребывая в полной готовности начать поиски Эндрюза. Совершенно не знаю, сколько времени у меня есть, но нельзя терять и минуты.
Другого шанса больше не будет.
Глава 10
Совсем скоро я с прискорбием понимаю, что и этот шанс не принесёт мне никаких результатов. А всё потому, что, по всей видимости, Марк уже успел свалить прочь с этого светского праздника.
Я несколько раз обошла весь зал вдоль и поперёк, выглянула во внутренний сад, где так же прохлаждалось множество людей, до неприличия упорно вглядывалась в незнакомые лица и максимально навострила слух, чтобы попытаться расслышать самодовольный голос Эндрюза даже издалека, но всё тщетно. Его нигде нет.
И потому у меня не остаётся другого выбора, как отложить решение этой проблемы до завтрашнего утра, когда мне нужно будет найти убедительный предлог, чтобы суметь сбежать от Адама и пулей лететь прямиком на квартиру Марка. На сегодня же с меня хватит этих бесполезных поисков, что уже вымотали мне все нервы.
Морально успокаивая себя тем, что, вероятнее всего, Марк целую ночь будет занят весельем и ему будет не до разговоров с Остином, я направляюсь в сторону дамской комнаты – я не сразу заметила, что все мои пальцы испачканы следами испорченного макияжа Камиллы, да и вообще мне бы не помешало хоть разок за вечер посмотреть на себя в зеркало и привести себя в порядок.
Но, похоже, мне даже в туалет без происшествий попасть не суждено. Приближаясь к нужному мне месту, я всё отчётливей начинаю слышать из-за дверей невнятные звуки, напоминающие то ли хрипы, то ли стоны, как будто кто-то чем-то сильно давится, при этом корчась в судорожных конвульсиях.
– У вас там всё хорошо? – озадаченно спрашиваю я, подойдя вплотную к двери в уборную, но вместо ответа получаю новую череду непонятных звуков. – Эй, с вами всё в порядке? – повторяю чуть громче, хватаясь за ручку, но та, естественно, не поддаётся.
– Да… да… всё хорошо… – наконец доносится прерывистый женский голос.
– Вы уверены? Возможно, я могу вам чем-то помочь? – не сдаюсь я.
– Нет… Всё… Замечательно… Ещё чуть-чуть… Я скоро… Закончу… Боже… Да… – глухие стоно-хрипы смешиваются с ритмичными ударами, с каждой секундой ускоряющими свой темп, что в итоге резко обрываются, сменяясь суетливой вознёй и перешёптываниями.
Я отпрыгиваю на пару метров назад, когда дверь внезапно со всей дури открывается, чуть было не разбивая мне лоб.
– Чёрт!!! Что ж вы так резко?! – ругаюсь я.
– Ох… Боже! Мисс… Простите, – извиняется вышедшая из туалета девушка.
– Вы мне чуть голову не раздробили.
– Бога ради, мисс, простите, я не хотела. Как неловко-то, – дёргано лепечет она. Её высокая вечерняя причёска заметно распушилась, дыхание учащённо, а покрасневшее лицо блестит от пота. Она нервно осматривается по сторонам, поправляя смятый подол платья, и вновь обращает испуганный взгляд на меня. – Слава богу, тут больше никого нет. Мисс, простите ещё раз. И прошу вас… Я надеюсь на ваше понимание. Я просто выпила лишнего. Давайте сделаем вид, что вы ничего не поняли и мы друг друга не видели. Хорошо? – она умоляюще таращит на меня свои захмелевшие глаза, ещё сильнее покрываясь пунцовой краской.
А я стою, луплюсь на неё и охреневаю, если честно. Не осуждаю, а именно охреневаю. По её крайне странным, мучительным звукам, я думала, она там как минимум задыхается от застрявшей в горле кости, а оказывается – если что и застревало в ней, то далеко не кость и явно не в горле.
– Мисс… мы договорились? – повторяет жалобно разгорячённая девушка.
– Без проблем. Я вас не видела, вы меня тоже, – превозмогая неловкость, заверяю я.
– Спасибо большое. Спасибо. Прошу прощения… Извините, – возбуждённо щебечет она и, стыдливо склонив голову вниз, спешит от меня скрыться.
Я провожаю недоумённым взглядом её изящную фигурку, облачённую в элегантное чёрное платье с драгоценными изделиями на тонкой шее и запястьях, и иронично усмехаюсь: мадам только что поимели возле стены туалета или ещё лучше – на самом унитазе, а теперь она как ни в чём не бывало вернётся обратно к остальной знати, напустив на себя мишуру высокородной особы.
Да уж! Ничего себе! Оказывается, Адам правду говорил о том, что леди из высшего света не сильно отличаются благородным поведением, но я даже подумать не могла, чтобы настолько.
– Ну что, красавица, ты следующая?
За моей спиной раздаётся хрипловатое мурчание того самого «джентльмена», что пару минут назад вколачивал свой член в сбежавшую с позором девушку. Но вовсе не его откровенное предложение повторить свой сценарий со мной застилает мой взор лютой яростью, а вопиющий факт, что этот призыв слетел с губ мудачного гандона, который ещё вчера всячески лебезил перед Эмилией, заставляя её слепо верить в искренность своих чувств.
И всё. Меня перекрывает. Следующие секунды своей жизни я не контролирую. Всё происходит быстро, на автопилоте, без единой возможности подумать перед тем, как совершить: прямо с разворота я вмазываю ему по лицу кулаком и, пока Марк приходит в себя от удара, заталкиваю его обратно в уборную, закрывая за нами дверь.
– Ты бля*ь о*уела?!!! – не контролируя громкость, кричит он, хватаясь за свой подбитый нос. На сей раз я не пожалела сил и залепила ему так смачно, что острая боль простреливает костяшки моих пальцев, а из раздувающихся ноздрей Марка вытекает кровь. Ею же наливается и так покрасневшее лицо парня и белки его сверкающих неистовым гневом глаз, что молниеносно проясняют мой разум.
Вот же чёрт! Что я натворила?!
Я же так долго выискивала Марка для миролюбивого разговора, а не для того, чтобы разбить его мерзкую, смазливую физиономию. Хотя, скажу честно, кайф испытываю несусветный. Как, впрочем, и ужас!
Какая же я дура! О чём я вообще думала?! О чём?! Как всегда – ни о чём! Злость за то, что этот подонок так гнусно обманывает Эми, ослепила меня, и я ничего не могла с этим поделать. Он это заслужил, кобелина хренов!
– Боже!.. я не хотела, – с запоздалым «сожалением» хрипло выдавливаю я. Пытаюсь как-то исправить положение: быстро схватываю с туалетного стола салфетки и подношу их Марку, что всё ещё продолжает держаться за обильно кровоточащий нос.
– Не хотела? Не хотела?! Долбаё*ка хренова! Ты мне нос, по ходу, сломала! – свирепствует Эндрюз. Зло отмахивается от предложенных салфеток и подлетает к раковине, где начинает шустро смывать с лица кровь, пока та не затопила всю его одежду.
– Да не сломала я его, – нервозно блею я. Не сломала же? Прошу, скажите, что не сломала, иначе сломается вся моя надежда на благополучный исход этого отвратного диалога.
– Бля*ь! Посмотри, как кровь хлещет! Сука… – далее следует ещё множество яростных проклятий, от которых мои уши сворачиваются в трубочку. Видимо, даже если нос не сломан – я всё равно в полной жопе. В сто тысячный раз!
– Прости… Я правда не хотела! Зажми крепче пальцами мягкую часть носа и не отпускай. И держи голову ровно, не запрокидывай, кровь не должна попасть в горло, – торопливо даю рекомендации, которым сама следовала десятки раз в детстве.
– Ах, так теперь ты полечить меня решила, идиотка неадекватная! Поздно. Раньше своими куриными мозгами думать надо было. Этот удар я тебе точно с рук так просто не спущу, – выплёвывает угрозу Марк вместе с багровой слюной в раковину.
– Я же извинилась. Не хотела, чтобы так… Не хотела. Всё получилось нечаянно. Ты сам виноват, – это я, наверное, зря добавила. Какое-то хреновое оправдание получается.
– Сам виноват?! Сам?!!! Скажи ещё я сам е*анулся об твой кулак!
– Да, сам! – раздражённо бросаю я, тут же получая в ответ испепеляющий взор серых глаз. – Я имею в виду виноват… сам, – добавляю чуть более тёплым тоном, добиться которого стоит мне неимоверных сил. – Извини… Но какой реакции ты от меня ожидал? Ты пудришь мозги моей лучшей подруге. Конечно, я не сдержалась, когда поняла, что ты тут делал с этой кряхтящей девушкой. Зачем ты так с Эми? На кой хрен она тебе сдалась, если ты и так можешь трахать всё, что движется?! Тебе других баб, что ли, мало?
– Баб много не бывает – это раз. Мои дела с Эмилией тебя вообще не касаются – два! И ты не в том положении, Никс, чтобы продолжать вести себя со мной подобным образом – три. Или лучше называть тебя Аннабель? Ммм? – ядовито ухмыляется негодяй, по-прежнему истекая кровью.
«Чтоб из тебя всё до последней капли вытекло, ублюдок! Вместе со всем содержащимся в тебе говном!» – слова так и рвутся наружу, но мне приходится насильно затолкнуть их обратно.
– Об этом я и хотела поговорить. Мне нужно тебе всё объяснить, – взволнованно произношу я, вновь предлагая ему салфетки.
– С хуё*ой ноты ты решила начать свои объяснения, – весь вид Эндрюза по-прежнему сочится злобой, но салфетки на сей раз он охотно принимает. – Да и опоздала ты немного, Никс. Не нужны мне больше никакие объяснения.
Что? Что?!! Что-о-о?!!
– Что ты только что сказал?! – мой голос сипнет от пробившего всё тело ужаса. – Ты уже всё рассказал Остину?! Рассказал?! Отвечай, чмо, рассказал?! – я грубо хватаюсь за ткань его пиджака. Меня буквально трясти начинает от его злорадной улыбки, что в совокупности с кровавыми следами на лице делает его похожим на полоумного маньяка.
– Ох, как же ты резко меняешь своё настроение, Никс. Ты уж выбери какое-то одно направление в общении со мной, а то противоречишь сама себе. И отцепись от меня, живо! – раздражённо рычит он, но я не слушаюсь, озадаченная лишь одним вопросом.
– Скажи! Скажи, Марк! Ты всё ему рассказал?!
Ещё одна мерзкая ехидная ухмылочка летит мне в ответ вместе с каплями его крови на мои предплечья. Лишь они заставляют меня отпустить его пиджак и сделать шаг назад, поспешно стирая с кожи багровую жидкость.
– Марк! Не молчи! Ты не мог этого сделать! Не мог! Скажи, что не мог, – повторяю скорее самой себе, как утешительную мантру, чтобы не сорваться на истерику.
– Почему это не мог? Очень даже мог. Ты у меня уже который год в печёнках сидишь со своими закидонами, агрессией и вечными драками. Достала! Я тебя никогда не трогал только из-за дружбы с Остином, но, видимо, в жизни всё-таки существует справедливость, и теперь ты заплатишь за всё сполна. Чего я только не узнал о тебе сегодня: стриптиз, секс-шоу, консумация, проституция – неплохой списочек обязанностей для такой пацанки, как ты!
– Я никогда не спала с клиентами! Эрик должен был сказать об этом! – в своё жалкое оправдание выдаю я.
– Да, он вроде бы что-то упоминал об этом, но кто мне помешает добавить Остину немного информации лично от себя?
– Он не поверит!
– Вот уж тут я бы не был так уверен, Никс. После всей твоей лжи он однозначно будет склонен верить больше моим словам, чем твоему очередному вранью. Я уже представляю, как Рид знатно охренеет и безусловно разочаруется в своей маленькой сестричке, когда узнает о её грязной работке по ночам. – Запечатывая себе ноздри кусочками бумаги, Марк насмешливо поигрывает бровями.
– Подожди… Узнает? – судорожно выдыхаю, чувствуя, как сердце от страха стучит где-то в горле. – Узнает? Так ты всё-таки не…
– Нет. Не сказал, – подтверждает ублюдок, но по его лукавому взгляду понимаю, что шибко радоваться мне этой новости не стоит. – Пока не сказал. Крайне не хочется сообщать о подобной сенсации по телефону, отвлекая его от важных собеседований. Нет, я дождусь, когда он вернётся в Рокфорд, и сразу же просвещу его, а пока до его приезда у меня есть в запасе несколько дней, чтобы как следует обдумать свой рассказ. Обещаю тебе, Никс, я подключу все свои прирождённые ораторские навыки и опишу твою низменную деятельность во всех красках.
– Марк… пожалуйста, – практически скулю я.
– Что пожалуйста? – его насмешка сменяется высокомерным презрением. – Допрыгалась ты, Никс, ох допрыгалась. Не представляешь, с каким удовольствием я буду тебя сдавать.
– Не надо, не делай этого. Ты разве не понимаешь, что я не по своему желанию там работаю? У меня не было выбора. Тебе же известно, в каких условиях я живу. Мне нужны были деньги, чтобы не остаться без крыши над головой. Только поэтому я устроилась в «Атриум». Не говори ему ничего, прошу тебя, Марк, хоть раз поступи по-человечески. Пожалуйста, – с отчаяньем умоляю я, мать его, кретина Эндрюза, даже невзирая на гадкое чувство внутри, будто я сейчас жалобно выпрашиваю у прохожего милостыню.
Неважно! Это всё неважно. Что угодно, лишь бы Остин ничего не узнал.
– По-человечески? – криво усмехается. – Ты сама-то хоть раз способна себя по-человечески повести? Только и делаешь, что с кулаками постоянно налетаешь. Даже здесь, на званом вечере. Вон как вырядилась. Прям вся такая девушка голубых кровей. Смешно просто. Тебя в какое платье ни одень – всё безрезультатно, каким животным была, таким и останешься.
«Сам ты животное! Безмозглое, мерзкое, похотливое животное!» – хочется прокричать ему в рожу, но я сжимаю кулаки и молча терплю, наблюдая, как Марк подходит ко мне ближе, свысока жаля оценивающим взглядом – сальным, пачкающим, в точности таким же, какой я ощущаю на своём теле каждую ночь в «Атриуме».
– Правда, должен признать, в таком прикиде к твоему несносному характеру бесспорно добавляется один приятной бонус, – он наклоняется к моей щеке так близко, что в нос ударяет острый металлический запах крови вперемешку с парами алкоголя, отчего я еле удерживаюсь, чтобы не поморщиться. – Тебе очень сильно хочется вдуть. – А сейчас – чтобы не опустошить свой желудок прямо на него. – Может, именно это тебе и нужно, чтобы хоть немного выпустить свой дикий нрав? Я бы мог тебе с этим помочь прямо сейчас. Видишь ту столешницу? – он имеет в виду туалетный стол, густо заляпанный его кровью. – Она очень даже прочная. Я уже проверил, но можем протестировать её вместе ещё раз, – вкрадчиво шепчет Эндрюз, пока его пальцы неспешно скользят по открытой линии моих плеч, вынуждая меня окаменеть от злости и отвращения.
– Единственное, что мне от тебя нужно – это чтобы ты не выдавал меня Остину, – сдержанно произношу я, ведя плечом назад, пытаясь избежать новых прикосновений Марка.
На короткий момент он загадочно задумывается, прикусывая губу, а я неотрывно смотрю на него и поражаюсь, как парень со столь видной, красивой наружностью может вмещать в себе так много паскудного гнилья?
– И на что ты готова пойти, Никс, чтобы убедить меня этого не делать? – и этот вопрос вместе с алчной подоплёкой, что танцует бликами в его глазах, лишь подтверждает зародившиеся во мне опасения – в обмен на его молчание меня ждёт что-то совсем нехорошее.
– Говори, что ты хочешь, – перехожу сразу к делу, потому как времени тянуть резину у меня нет.
– Отсоси, – бросает он в воздух, которым я тут же захлёбываюсь.
– Что?
– Что-что? Отсоси мне, чего непонятного?
– Ты издеваешься?
– Издеваюсь? А разве похоже? – на полном серьёзе спрашивает Эндрюз, расстёгивая ремень на своих брюках.
– Марк! Я не… – голос от паники отказывается звучать.
– Ой вот не надо мне тут своих «не». Мне ли не известно, какие чудеса вы, девки, вытворяете в «Атриуме». Трахаться, может, ты с клиентами и не трахаешься, но от минетов тебе вряд ли удавалось отвертеться. Так что давай, покажи мне, малышка, чему ты там успела научиться, и если у тебя получится меня удивить, я ничего не скажу Остину.
– Ты точно повёрнутый на всю голову, если думаешь, что я буду это делать, – глухо рявкаю я, отодвигаясь от него вплоть до самой двери.
– А почему нет? Я тебе всего лишь член в рот предлагаю засунуть, а не обречь планету на конец света.
– Для меня твой член в рот запихнуть стоит на том же уровне, что самая мерзкая смерть.
– А у меня член стоит на тебя. И как нам теперь быть с этим? – Он придвигается ко мне и вбивает ладони в дверь над моими плечами. – Как по мне, так всё честно. Услуга за услугу. Моё молчание за бесплатный минет профессионалки. Так что можешь приступать к делу, Никс. Покажи, что ты умеешь, если не хочешь расстроить своего любимого брата. Расстегни ширинку и поработай ртом.
Мои нервы вмиг натягиваются, как струна, сердце начинает стучать молотом по рёбрам, а от парализующего шока я не могу ни вздохнуть, ни подвигаться. Лишь отчаянно желая отдалиться от него, сильнее вжимаюсь спиной в деревянную поверхность и хлопаю округлившимися глазами, стоя перед ним точно зашуганная зайка, совершенно не зная, что мне предпринять.
Я не буду этого делать! Я не буду сосать! Не буду! Он мне противен! Меня тошнит от него. Да и даже если бы не тошнило – никогда бы не стала ублажать кого-то ради услуг, одолжений, денег… Ни за что!
– Ну хорошо, так и быть, помогу – сам расстегну, – снисходительно выдыхает он, опуская руки к молнии на брюках.
Нет! Нет! Нет!
Он с ума сошёл?! Он же сейчас снимет с себя трусы! Нет!
Но пока я начинаю в отрицании покачивать головой, Марк уже заканчивает справляться с ширинкой. Ещё немного и я морально готовлюсь увидеть его обнажённый и вновь готовый к приключениям орган, как вдруг он останавливается, а я вздрагиваю от его внезапного громкого ржания.
– Твоё лицо – это нечто бесценное, – выдаёт он, срываясь на гомерический смех, а я торопею ещё сильнее, глядя, как этот придурок чуть ли не давится своим беспричинным весельем, словно самый натуральный псих.
– Ты больной? – дрогнувшим голосом спрашиваю я, не понимая, как воспринимать его непредсказуемое поведение.
– А то ты не знала, – отвечает он и, угомонив свой идиотский гогот, неожиданно застёгивает ширинку, а вслед за ней и ремень. – Постебаться над тобой – сплошное удовольствие, но я не настолько больной, чтобы из-за одного минета лишаться денег.
– Чего? – вконец недоумеваю я. – О чём ты вообще говоришь? Каких ещё денег?
– А вот таких. Моему папаше кто-то доложил о нашем небольшом инциденте с твоим клиентом, и потому тот пригрозил мне лишением всех средств, если я ещё хоть что-то вытворю на этом приёме.
– Он не мой клиент!
– Да хватит уже врать, Никс, это бессмысленно! Эрик поведал мне, какую крупную сумму Харт за тебя отвалил ему, чтобы он отпустил тебя со смены.
– Ему он, может, что-то и отвалил, но я не получу ни копейки. Я здесь не из-за денег, а по своему собственному желанию, – убеждаю я, сама ещё до конца не веря, что после всех своих сегодняшних сопротивлений произношу подобные слова.
– Ой, да можешь так сильно не распинаться. Меня совершенно не волнует, зачем и почему ты здесь. Мне достаточно уже того, что я узнал. И раз ты добровольно сосать отказываешься, принуждать тебя делать это насильно я не собираюсь. Я и так рискую схлопотать по полной от твоего ухажёра, разговаривая тут сейчас с тобой ни о чём, поэтому свали на хрен с дороги и начинай уже готовиться к разгрому, который устроит тебе Остин, – ядовито заявляет Марк, порываясь сдвинуть меня со своей дороги, но я не позволяю, приставляя руки к его груди.
