Текст книги "В ритме сердца (СИ)"
Автор книги: Тори Майрон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 36 страниц)
– Ты меня поняла? – всё так же грозно повторяет свой вопрос Адам.
– Мне нечего надеть на твой торжественный приём. – Сцепив зубы и до боли прикусив щеку изнутри, чтобы сдержать порцию рвущихся наружу ругательств, я скрещиваю руки на груди и отвожу взгляд в сторону, не желая видеть победоносное выражение его лица.
– Твоё дело – просто сесть в машину в указанный час, об остальном я позабочусь, – заверяет он стальным голосом, не терпящим возражений и направляется к автомобилю.
Я неотрывно продолжаю изучать трещины в асфальте, сквозь сгусток путающихся мыслей слушая звуки его удаляющихся шагов.
– Только попробуй завтра не приехать, Николина, – перед тем, как сесть в машину, добавляет он тихим, угрожающим голосом, что начисто отрезает всякое желание проверять, что меня ожидает в случае неповиновения.
Адам скрывается за тонированными стёклами автомобиля, что буквально сразу трогается с места и совсем скоро исчезает за поворотом.
Погода резко прекращает бурный поток дождя, а я стою на том же месте, словно приросшая к земле, и безуспешно пытаюсь усмирить внутри себя стихийный бунт гормонов, что не позволяют мне вернуть себе ясность мыслей.
Дождь не оставил на мне ни одного сухого места: в драных кедах хлюпает вода, капли струятся по коже, пряди волос прилипают к шее, а холодная мокрая одежда – к телу, но мне так душно и аномально жарко, что даже свежий ветер не помогает мне остыть.
С каждой секундой метры, отделяющие нас, набирают своё количество, но столь долгожданный разрыв между нами ни на грамм не избавляет моё раздразнённое и вновь оставленное ни с чем тело от томительного ощущения присутствия Адама.
Даже издалека он терзает меня магическим покалыванием на коже, щекоткой в раскалённых клетках тела, болезненной пульсацией между бёдер и влажной тканью пиджака, что даже после дождя не потеряла дивный аромат его кожи.
Чёрт бы его побрал!!! Он оставил мне свой пиджак, и я не уверена, что смогу сегодня от него отстраниться. Я вообще не знаю, что мне теперь делать?! Где искать спасение? Что за лекарство сможет излечить меня от постыдной слабости тела?
Да и существует ли такое лекарство в природе? Или только Адам теперь сможет мне помочь?
Искренне надеюсь, что он не единственный способ облегчения этих страшных физических мук, потому что, если это так, то я неминуемо пропала!
Глава 15
ОстинЗакон Мерфи гласит: «Всё, что может пойти не так, пойдёт не так».
И именно в день, когда мне назначена одна из самых важных встреч, от которой напрямую зависит дальнейший успех моей карьеры, с самого утра всё должно было пойти наперекосяк.
Хотя нет, всё пошло не так ещё со вчерашнего вечера, когда мой сосед по комнате Кевин вернулся в общежитие в невменяемом состоянии с тошнотворным запахом перегара и вдребезги «разбитым» сердцем. Мало мне было впитывать его душераздирающие эмоции, так он ещё всю ночь выносил мне мозг своим пьяным лепетом о том, какая конченая сука его бывшая девушка.
На протяжении всего года мне и так приходилось сквозь сжатые зубы терпеть чрезмерную назойливость соседа, но вчера, озабоченный предстоящим днём и всем списком дел, что мне будет необходимо успеть сделать до отъезда, я был вконец взбешён его несносным поведением, что лишило меня сна и стало причиной сегодняшнего незадавшегося дня.
Сумев усыпить неугомонного Кевина лишь под самое утро, я еле живой мгновенно отрубился и, не расслышав будильник, проспал на целых два часа. И естественно, когда мне приходится спешить, всей вселенной будто назло необходимо ополчиться против, возводя на моём пути всевозможные преграды: от недосыпа моя голова раскалывалась так, будто это я вчера напился до безобразия; из рук всё падало, пока я торопливо собирал необходимые вещи в поездку; потом известие о том, что до самого вечера в общежитии не будет воды, вынудило меня нестись сломя голову в ближайший спортзал, чтобы принять душ и привести себя в порядок; вслед за этим мой постоянный заказчик, который должен был выплатить деньги за очередную хакерскую подработку, пришёл позже назначенного времени, и в завершении всего чей-то неверно припаркованный автомобиль перекрыл мне выезд со стоянки студенческого кампуса, заставив потерять ещё минут сорок на поиски безмозглого водителя.
Я уже давно должен был выехать из Рокфорда и быть в пути на долгожданную встречу, но вместо этого до сих пор лавирую в городском потоке машин, наплевав на все ограничения скорости и сильный ливень, что нещадно барабанит по лобовому стеклу, значительно усложняя дорогу до Энглвуда, где мне нужно срочно встретиться с Мэгги, чтобы передать ей деньги на оплату жилья и просто повседневные траты.
Говорю же: не день, а настоящее стихийное бедствие, что ясно выражается даже в штормовой, промозглой погоде. Мне становится страшно представлять, что по такому сценарию этого сумасшедшего дня меня может ожидать на собеседовании. Если я вообще на него вовремя успею.
Мне даже не удаётся порадоваться такой мелочи, как внезапно стихнувший дождь, потому как стоит мне только подъехать к дому, всеобщее напряжение во мне взлетает до небес, и на сей раз оно никак не связано с волнением перед грядущей деловой встречей.
За секунду внутри меня образуется немыслимая гамма чужих отрицательных эмоций, от мощности которой я даже не способен сделать акцент на одной определённой, что сильнее всего раздирает своего обладателя.
Гнев, раздражение и болезненная похоть. Эти три бури сильнее всех остальных, что заставляют пульсирующую боль в висках разрывать мне голову, а кровь превращают в раскалённую до предела магму, будто внутри меня ежесекундно взрываются сотни огненных гранат. Не меньше.
По богатому жизненному опыту проникновения в ощущения других людей я мог бы с уверенностью сказать, что подобный шквал эмоций принадлежит как минимум целой футбольной команде, но кроме беседующей неподалёку от моего подъезда пары я больше никого поблизости не наблюдаю.
И сильнее мной овладевает недоумение вовсе не тогда, когда я понимаю, что весь спектр негативных чувств принадлежит всего одному солидному мужчине, что мерно приближается к престижному автомобилю и уезжает, оставляя до нитки промокшую собеседницу одну, а то, что эту застывшую на месте девушку я прекрасно знаю.
– Никс?!
Она чуть ли не подпрыгивает от испуга, когда я подхожу к ней из-за спины.
– Боже, Остин!.. – её голос заметно дрожит, как, впрочем, и всё тело.
– Никс, что случилось? С тобой всё в порядке?
Она стоит полностью мокрая, обхватывает руками своё хрупкое тельце, бегло осматривая меня встревоженным взглядом.
– Да… Да, всё хорошо…Ты просто застал меня врасплох, – отрывисто отвечает она, глядя на меня мутными глазами.
Долго не думая, я накрываю её лицо ладонями, влажная кожа которого поражает неожиданно сильным жаром.
– Я же вижу, что нехорошо. Ты вся горишь. – Провожу рукой по её раскалённому лбу, стирая с него то ли испарину, то ли дождевую влагу. – Кто это был? Он тебе что-то сделал?
Бросаю короткий взгляд в сторону перекрёстка, куда минуту назад уехал незнакомый богач. Подобные экземпляры вообще невозможно встретить в этой части Рокфорда, что заставляет меня ещё сильнее озадачиться его беседой с Никс.
– Ты о ком? – вконец растерянно спрашивает она.
– О том, с кем ты разговаривала. Кто он и что с тобой сделал? – подозрительно уточняю я, убирая с её щёк прилипшие пряди, ещё раз отмечая, что с ней что-то происходит: её лицо покрыто нездоровым румянцем; влажная кожа пылает как при горячке; расширенные зрачки почти полностью заполняют синюю радужку, а дыхание настолько тяжёлое, будто ей сильно не хватает кислорода.
– Я не знаю, кто это был. Наверное, банкир или какой-нибудь бизнесмен. Он просто заблудился и спрашивал, где находится нужная ему улица. Со мной всё в порядке, честно, просто дай мне минуту… – сдавленно проговаривает она, касаясь моих рук своими дрожащими пальцами, отчего я ни капли ей не верю.
– Он кричал на тебя? Или запугивал?
Мой вопрос заставляет её нахмурить в недоумении брови.
– Почему он должен был это делать? Нет, просто спросил, как выбраться из Энглвуда, и уехал.
– Тут что-то не так, Никс. Ты мне врёшь? – спрашиваю прямо в лоб, нутром ощущая, что она мне чего-то недоговаривает.
– Вру? Почему ты так говоришь, Остин? Зачем мне врать о каком-то незнакомце?
– Не знаю. Ты мне скажи. Его праведный гнев с возбуждением я ощутил ещё на расстоянии, а потом тебя встретил какую-то взбудораженную и трясущуюся от страха. – Отстраняю от неё свои руки, подолгу вглядываясь в черты её лица, пытаясь уловить какой-либо намёк на то, что она говорит неправду.
Никс несколько секунд изучает меня в ответ, не просто внимательно, а так, словно видит впервые, а затем прикрывает глаза и, набрав полную грудь воздуха, устало выдыхает, буквально сразу возвращая своё привычное, естественное состояние.
Что за чёрт? Как она это делает?
– Это не он меня, как ты выразился, взбудоражил. Мне просто пришлось бежать со всех ног несколько кварталов до дома, чтобы поскорее укрыться от бури. А горю я просто потому, что ещё не успела отдышаться и прийти в себя. – Её тело прекращает дрожать, а голос вмиг возвращает обычную звучность. – С мужчиной случайно столкнулась только около подъезда, поэтому даже не спрашивай по поводу его настроения – не имею и малейшего понятия, кто так здорово разозлил этого богатея и уж тем более… эм… возбудил. Я однозначно не могла вызвать у него подобную реакцию, – с иронией произносит она, указывая на свой слегка растрёпанный вид и мокрую спортивную одежду, что облепляет все изгибы её прекрасного тела.
Я до сих пор остаюсь крайне озадачен, но стоит мне только скользнуть оценивающим взглядом по Никс, как мой член в штанах непроизвольно оживает, мгновенно реагируя на воспоминания о той мучительной ночи, когда я чуть было не сошёл с ума от её волнующей близости.
Вот же чёрт! Я так надеялся, что в тот вечер моё непреодолимое желание к ней – был единичный, из ряда вон выходящий случай, которому поспособствовало моё неуравновешенное состояние. Но сейчас я вижу Никс в её обычном виде, и от внезапного возбуждения моё воображение быстро разыгрывается, в красках представляя её, лежащую подо мной полностью раздетой, готовой, влажной… и со всеми выходящими из этого последствиями: бурными, крышесносными и совершенно непредсказуемыми.
– Не говори так, ты очень сексуальная, – невольно срывается с моего языка до того, как успеваю подумать.
В нашем общении с Никс никогда не было места неловкости и смущению, но, мать твою, сейчас под её немигающим взором я теряюсь как мальчишка, который впервые в жизни говорит приятные слова понравившейся девчонке.
– Какая глупость, – так же замявшись, с долей грусти усмехается Никс, и над нами вновь повисает натянутое молчание, прямо как в прошлый раз вечером у меня в квартире.
Знала бы она, что за глупости сейчас мелькают в моей голове. И вовсе не в той, что находится на моих плечах.
После расставания с Ларой я ещё глубже погрузился в работу и учёбу, желая наглухо отгородить себя как от грустных мыслей о ней, так и от сумасшедших фантазий о Никс, что рисовались перед внутренним взором каждый раз, стоило мне в конце очередного изнурительного дня рухнуть в постель.
Но как бы мне ни хотелось повернуть время вспять, предотвратив нашу встречу на кухне, я не могу и дальше отрицать, что она необъяснимым образом что-то круто изменила между нами. По крайней мере, с моей стороны так точно.
– Никс… – Собираюсь с мыслями, пытаясь вспомнить всё, что хотел сказать ей ещё тем утром, когда она тайком покинула квартиру, даже не попрощавшись, но меня внезапно цепляет другой, крайне волнующий вопрос. – Что на тебе надето? – с откровенным недоумением спрашиваю я, осматривая чёрный мужской пиджак, в котором буквально утопает её миниатюрная фигурка.
– Это? – Она бегло опускает свой взгляд на себя, и от меня не ускользает излишнее волнение, вернувшееся к её голосу. – Это пиджак.
– Сам вижу – не слепой, – мрачно произношу я, до конца не понимая, что меня сейчас выводит из себя больше – то, что она всё-таки от меня что-то скрывает, или то, что в её жизни появился какой-то мужик? – Это его пиджак?
– Ты о ком? – озабоченно спрашивает Никс, раздражая меня ещё сильнее.
– Не прикидывайся, что не понимаешь, кого я имею в виду, Николина. Этот пиджак принадлежит якобы незнакомому мужчине, который по случайности заблудился в Энглвуде?
Моя суровость заметно пугает её, но я ничего не могу с собой поделать. Мы никогда не врали друг другу, и я в самом деле не понимаю, почему она делает это сейчас?
– Остин, ты чего? – удивляется она. – Я же сказала, что не знаю его.
– Тогда чей он? – Резко хватаю за край длинного рукава.
– Марка, – тут же бросает Никс, вызывая во мне безрадостную усмешку.
– Ну да, конечно. Придумай что-нибудь правдоподобней. – Скрещиваю руки на груди, сверля её недоверчивым взглядом.
– Я ничего не придумываю. – Она полностью копирует мою устойчивую, выжидательную позу.
– Ты в самом деле хочешь, чтобы я поверил в бред, что этот пиджак принадлежит Марку? Человеку, который равносильно на дух не переносит как тебя, так и официальную одежду? Я не понимаю, почему ты мне врёшь? У тебя кто-то появился, и ты не хочешь, чтобы я об этом узнал?
– Что за чушь ты несёшь? Никто у меня не появился, а даже если бы и так, то с чего бы мне от тебя это скрывать? – Она задумчиво смотрит на меня.
– Может, потому, что он какой-то мафиози или преступный барон? – выдаю лишь на первый взгляд глупые предположения, но стоит только вспомнить респектабельный внешний вид мужчины, его мрачный облик и разрушительные эмоции, как этот вариант уже не кажется столь нелепым. – То, что он испытывал, было чем-то ненормальным.
– А что он испытывал? – на сей раз голос Никс переполнен откровенным любопытством.
– Я уже сказал – что.
– Но почему ты называешь это ненормальным? – уточняет она.
– Потому что я никогда не ощущал, чтобы всего один человек источал злость с возбуждением, мощностью превосходящую групповую жёсткую оргию. – Мне, конечно, ещё не приходилось в самом деле впитывать эмоции данного процесса, но, думаю, именно это сравнение лучше всего подходит для точного описания смерча, что извергался из мужчины.
Никс замолкает, словно обдумывает что-то в своей голове, отражая на лице не только безмерное удивление, но и неописуемый страх.
– Значит, это точно он тебя напугал, – уверенно заключаю я, оценивая её боязливую реакцию.
– Нет. Я же сказала, что он ничего не сделал, – зачем-то продолжает отрицать она.
– Не ври мне!
– Я не вру, Остин!
– Мать твою, Никс, скажи всё как есть – во что ты опять ввязалась? – срываюсь на сердитый возглас.
– Да ни во что я не ввязывалась! – недовольно заявляет она, поджимая губы. – Не выдумывай небылицы и прекрати опять разговаривать со мной как с провинившимся ребёнком.
– А как иначе мне с тобой разговаривать, если я вижу, что ты не можешь мне честно во всём признаться?
– Да в чём мне тебе признаваться? В том, что я полдня провела с Эмилией в поисках нарядов для неё и Марка на какой-то важный приём, на который они планируют пойти завтра? В том, что сразу после удачных покупок она решила уехать с ним, а Марк, получив мой отказ на его весьма любезное предложение подвезти меня, пожертвовал своим пиджаком для мероприятия, чтобы я не замёрзла, пока доберусь до дома? В этом я должна была признаться? Ну так пожалуйста – я это только что сделала! – на одном дыхании выпаливает Никс, заставляя меня на несколько секунд задуматься.
– Хорошо, допустим, ты говоришь правду, но здесь всё равно что-то не сходится. Я слишком хорошо знаю Марка, и галантность однозначно не входит в список его достоинств.
– Пффф… Будто они у него вообще имеются, – презрительно фыркает Никс. – Весь этот цирк с хорошими манерами, свиданиями и милыми сообщениями предназначен исключительно для наивной Эмилии.
– Свидания и милые что? – Её слова приводят меня в немалое замешательство, ведь это совершенно не похоже на Эндрюза.
– Не понимаю твоего удивления. Мы говорим о твоём друге или моём? – Прищурившись, она пытливо смотрит на меня.
– Я много работаю и практически не вижусь с ним, – поясняю я и вновь замечаю странные изменения в её лице. Какая-то смесь облегчения с беспокойством.
– Понятно, – она тихо выдыхает и сразу же продолжает, как ни в чём не бывало: – Но ты всё правильно расслышал. Этот бесстыдный кобель хочет затащить мою Эми в постель и в этот раз с особым усердием подошёл к делу. Боюсь, такими темпами совсем скоро он добьётся своего.
– Тебя это сильно волнует?
– Меня это не просто волнует, а выводит из себя. – И злобный блеск в её глазах подтверждает сказанное.
– Из-за Марка? – задаю логичный вопрос, анализируя её неустойчивое состояние, что резко меняется каждую минуту, вызывая во мне стремление докопаться до правды.
– Конечно, из-за него! Он не может пройти мимо ни одной юбки!
– И ты ревнуешь? – выбрасываю ещё один домысел, что смог бы объяснить её волнение, что она так тщательно пытается скрыть.
– Что? – Она замирает в недоумении, глядя на меня округлившимися глазами. – Да вы что сегодня все сговорились, что ли?
– Ты о чём?
– Сначала Эми меня ошарашивает своим вопросом: не нравится ли мне её возлюбленный, а теперь ещё и ты тут какие-то предположения строишь.
– И тем не менее ты не ответила: он тебе нравится? – Не сразу замечаю, как сжимаю кулаки, и, затаив дыхание, жду её ответа.
Продолжая удерживать молчание, Никс заставляет меня беззвучно отсчитывать частые удары сердца, что ведёт себя сейчас крайне неадекватно, будто норовя пробить мне рёбра изнутри.
– Ты меня поражаешь, Остин! Тут разве нужен какой-то ответ? Ты же знаешь, что я терпеть его не могу с самой первой минуты нашего знакомства. – Она начинает нервно посмеиваться от удивления, а я застываю как громом поражённый, любуясь её слабой, но столь ангельской улыбкой, от которой мои лёгкие воспламеняются, повышая всю температуру тела до максимума, тем самым затрудняя способность дышать. – До него мне нет никакого дела. Вся ситуация выводит меня из себя только потому, что Эмилия категорично отказывается внимать моим предупреждениям. Марк просто переспит с ней и бросит, а она даже слышать не хочет и слова плохого о своём ненаглядном.
– Мне кажется, тебя не должно это так сильно заботить. Эмилия – взрослый человек и вполне способна сама решать, как ей поступать. Если они друг другу нравятся, пусть переспят. Что тут такого? От простого секса никто пока ещё не умирал, – скрывая свою неуправляемую реакцию организма, небрежно пожимаю плечами, в очередной раз пытаясь считать с её лица правдивость её слов.
Если ей в самом деле безразличен Марк, как она заверяет, то совершенно не понимаю всей трагедии их коротких отношений с Эми.
– Что тут такого? Значит, если бы Марк поступил так же со мной, то тебя этот факт нисколько не возмутил бы? – Вопросительно изогнув бровь, она смотрит на меня в упор, окончательно нарушая моё душевное равновесие.
– Даже не смей говорить мне о таком! Я бы набил этому ублюдку морду! – еле сдерживаю злостный рык от мгновенной ярости.
Никс для меня – не просто девушка. Не просто одна из множества, что были в моей жизни. Она особенная. Она – мой друг. Мой самый близкий и родной человек, которым дорожу больше, чем собственной жизнью. Я никому не позволю причинить боль моей маленькой девочке. Ни Марку, ни кому-либо другому. Вообще не хочу, чтобы к ней кто-то прикасался. Я понимаю, что так не должно быть, и меня это самого неслабо коробит, но с недавних пор стоит мне только представить её в объятиях другого, внутренности царапает непонятное и абсолютно чуждое мне колкое чувство, вызывающее крайнюю необходимость расправиться с тем, кто посмел положить на неё глаз.
– Вот видишь, как ты теперь заговорил. Но в их случае всё совсем плохо. Само собой понятно, что для Марка это всего лишь игра, очередная монетка в свою копилку достижений, для Эми же всё гораздо сложнее. Она влюблена в него до беспамятства, чуть ли всю совместную жизнь с ним уже не распланировала. Ты хоть представляешь, что с ней будет, когда Марк, получив своё, тут же разобьёт ей сердце?
– Да что же вы все устраиваете такую трагедию из-за своих «разбитых сердец»? – устало закатываю глаза, будучи ещё с ночи сытым по горло слезливым нытьём Кевина на эту тему. – Может, не стоит раздувать из мухи слона? Люди сходятся и расходятся каждый день, это тоже не смертельно. Поплачет немного и забудет, – отгоняя от себя приступ злости, с уверенностью говорю я, что почему-то лишь сильнее распаляет негодование Никс.
– Да было бы в разы милосердней сразу умереть, чем заживо сгорать в этой мучительной агонии! – заявляет она голосом, насквозь пропитанным болью, что мгновенно отдаётся неприятным, сдавливающим спазмом в моей груди. – Ты просто никогда не любил по-настоящему, Остин, поэтому тебе не понять всего ужаса, что ждёт Эмилию, когда Марк попользуется ею и спокойно двинется дальше за новыми покорениями.
– А ты?
– А что я? – тяжело дыша, спрашивает Никс.
– Ты разве любила по-настоящему?
– Я?
Впиваюсь в её обиженное выражение лица, будто желая в нём прочесть гораздо больше, чем смогут рассказать мне сотни её слов.
– Нет, Остин, тебе же прекрасно известно, что у меня даже свиданий никогда не было, о какой любви может идти речь? – сдержанно произносит она, вновь возвращая себе самообладание.
– Откуда тогда такая уверенность в том, что ожидает Эмилию?
Немного помолчав, она горько усмехается.
– Мне хватает моих непростых отношений с мамой, чтобы понять, что ощущает человек, которого отвергает тот, кого он любит больше всего на свете.
Никс в очередной раз нещадно топит меня в своём холодном, морском взгляде, в котором искусно скрывает грусть и многолетние страдания.
Она это умеет. Прятать внутри себя целую вселенную, что позволяет увидеть крайне редко и далеко не всем.
В моей памяти чётко отпечатался её образ маленькой, плачущей девочки, что пряталась на чердаке, не желая показывать свою боль остальному миру. Она была такой смешной и ранимой, когда отчаянно пыталась показаться мне храброй и способной за себя постоять, совсем не зная, как это правильно делать.
Я не «чувствовал» её, но безутешная тоска и отблеск одиночества в её прекрасном сапфировом взгляде показали мне нечто большее, глубокое и до боли знакомое, что связало нас с ней с первой же секунды, пробудив во мне инстинкты защитника и покровителя, которые по сей день диктуют мне свои правила: оберегать, заботиться и поддерживать её, даже несмотря на то, что мы уже не дети.
Но почему-то лишь сейчас, спустя столько лет, проведённых бок о бок, я вижу в ней что-то иное. Новое и необыкновенное, находящееся далеко за гранью понимания и привычного уклада нашей дружеской связи.
Передо мной будто стоит совершенно другой человек, просто в близко знакомом обличии. В её миловидных чертах лица, что я знаю наизусть, я не вижу больше той самой маленькой девочки. В них нет моей младшей сестры. У меня даже язык больше не поворачивается так назвать её, когда я прямо-таки сдерживаю себя от порыва поцеловать её чувственные, нежные губы, испробовать вкус языка и горячего дыхания. Мне так хочется провести пальцем по её носику, скулам и соблазнительной родинке. Плавно и медленно. Вниз к тонкой шее, к бьющимся венкам под кожей. Считать пульс, ощущая её трепет и страсть. Наивно надеясь, что они в той же мере сильны, как и мои собственные.
Да уж… Нехило меня накрыло, однако. И как мне теперь протрезветь, бля*ь, я совершенно не знаю.
– Остин… – Слышу её тихий, слегка неуверенный голос, что нарушает вновь затаившуюся между нами тишину. – Просто… Я хотела сказать… Мне очень жаль… что я тогда влезла со своим неуместным комментарием в вашу ситуацию с Ларой. Я же видела, как она тебе дорога, и совсем не хотела стать причиной вашего расставания. – Она потупляет взгляд в землю, водя ногой взад-вперёд по поверхности лужи.
– Прекрати, Никс, твоей вины в этом никакой нет. Успокоившись, Лара сама поняла, что отреагировала неадекватно. Она знает, что между нами ничего никогда не было, – заверяю я, ощущая во рту горький привкус сожаления.
– Значит, я не виновата?
Возможно, мне просто кажется, но я слышу каплю досады в её голосе.
– Конечно, нет, Никс. Во всём виноват только я один, но это уже пройденная история, о которой мне хочется как можно быстрее забыть, – добавляю я, жмурясь от внезапно прорезавшихся сквозь тучи солнечных лучей.
Никс поднимает лицо к небу и, расправив руки в стороны как крылья, расплывается в едва заметной блаженной улыбке. А я стою тем временем и охреневаю от чёткого осознания того, что мог бы смотреть на неё целую вечность, которой именно сейчас, как назло, у меня нет.
– Чёрт!
– Что такое?
– Я катастрофически опаздываю, – сквозь зубы цежу я.
– Но разве ты не только что приехал? – хмурится она, проявляя между бровей милую складочку.
– Приехал, но задержался тут с тобой, и у меня больше нет времени зайти к Мэгги, – произношу чересчур недовольным голосом, что сразу отражается на её лице ещё большей хмуростью. – Прости, не бери на свой счёт. Я просто сегодня немного на взводе. С самого утра всё идёт не по плану, я давно уже должен был быть в дороге.
– Ты куда-то уезжаешь? – встревоженно интересуется Никс.
– Да, на важную встречу. Меня не будет несколько дней, но обо всём расскажу потом, а сейчас я должен попросить тебя передать эти деньги Мэгги. У меня в самом деле нет больше времени. – Достаю из кармана конверт и протягиваю ей. – Скажи бабушке, что я навещу её сразу по возвращению в Рокфорд.
– Хорошо, не волнуйся, я сейчас же к ней забегу, – обещает она, вглядываясь в меня с таким усердием, словно пытается запомнить каждую чёрточку и морщинку на моём лице.
И вот опять я это чувствую… Под воздействием её синих глаз я начинаю плавиться как воск на огне и ничего не могу с этим поделать. Мне лишь остаётся стремительно направиться к машине, пока я окончательно не потерял способность удерживать себя на ногах.
Может, мне стоит наведаться к доктору и заняться проверкой своего физического здоровья? Это же ненормально, то, что со мной сейчас происходит.
– Остин!
Я почти дохожу до автомобиля, когда звонкий родной голос за моей спиной заставляет мгновенно обернуться.
– Прости, но мне очень нужно задержать тебя всего на одну минуточку.
Неподвижно, с немалой долей удивления я наблюдаю, как Николина стягивает с себя пиджак, отбрасывая его в сторону прямо на грязную сырую землю, и налетает на меня с крепкими объятиями.
На миг я торопею от её неожиданной нежности, но чувствуя, как её тело вновь мелко сотрясается, тут же наклоняюсь ближе, обхватывая её в ответ. Мокрую, хрупкую, но столь пламенно жаркую, что меня самого начинает потряхивать от исходящего от неё огня. Втягиваю ноздрями её неповторимый запах кожи и сатанею, улавливая в нём мускатные ноты мужского парфюма.
– Никс, скажи мне, что с тобой? – мой голос звучит хрипло от переполняющих меня собственных эмоций и шелковистых прикосновений её ладоней, что намертво обвивают мою шею. – Я же чувствую, что тебя что-то тревожит. Ты можешь рассказать мне всё что угодно. Я помогу тебе. Просто скажи, что случилось? – искренне говорю, наплевав на то, что я пи*дец как опаздываю.
Я не могу оставить её одну в таком состоянии, не узнав истинной причины. Это выше моих сил. Пусть хоть весь мир подождёт – я должен ей помочь.
– Остин, прошу тебя. В прошлый раз я не настаивала сказать мне, что с тобой, сделай же и ты в этот раз так же.
– Но Никс…
– Пожалуйста! Никаких вопросов. Просто обнимай меня, хорошо? Мне больше ничего не надо, – тихим шёпотом просит она и, утыкаясь мокрым носом мне в шею, глубоко вдыхает.
И я сдаюсь. Вот так просто. Даже несмотря на то, что не прекращаю волноваться и гадать, что с ней происходит. Отчего-то сейчас мне особенно важно сделать всё, что в моих силах, лишь бы просто увидеть её искреннюю радость, неподдельное счастье в синих глазах, в которых ни на секунду не должны пропадать озорные смешинки.
Я сдаюсь и обнимаю. Ещё крепче и ближе. Зарываюсь лицом в её влажные волосы, как никогда прежде источающие свежий запах весеннего дождя. Я утопаю в нём, изо всех сил пытаясь усмирить заходящееся от неизведанных доселе мной чувств сердце.
От её опаляющего тяжёлого дыхания и нежно прижатых губ к моей коже ощущаю, как нечто мощное, зарождаясь в грудной клетке, горячей волной приливает вниз к паху, простреливая огнём напряжённые мышцы, и призывает никогда больше её не отпускать.
– Да… Это реально… Вот это всё реально.
Её невнятное бормотание приятно щекочет мне шею, вызывая этим лёгким касанием целый отряд мурашек на теле.
– Что реально? – Совершенно не понимая, что она имеет в виду, вглядываюсь в синеву её глаз, мечтая наконец прочесть там хоть что-нибудь… Хотя бы самую малость того, что поможет мне понять, что творится за её непробиваемыми стенами. Но там всё та же тишина, словно необъятный океан, не выдающий ни одного секрета, что таится на самом дне его глубоких вод.
– Ничего, Остин, не обращай внимания, – успокаивающе произносят её манящие губы, вынуждая меня судорожно сглотнуть от ощущений их близости к моему рту.
Всего каких-то несколько жалких сантиметров отделяют меня от того, чтобы прижаться к её губам с поцелуем, напрочь перечеркнув то, что мы с ней давние, лучшие друзья. Нет… Даже больше. Мы семья, которую я ни за что не хочу разрушить. А своими неизвестно откуда пробудившимися чувствами я в одно мгновенье могу испортить всё, чем мы жили больше десятка лет.
Готов ли я к такому риску? Или лучше оставить всё на своих местах, надеясь, что эти новые ощущения – всего лишь системный сбой в работе мозга?
Честно, это первый вопрос в моей жизни, ответа на который я совершенно не знаю. С подобным до сих пор мне сталкиваться не приходилось. Я думал, с Ларой было трудно, и желал никогда больше подобного не повторять, но я ошибался. С Ларой было ещё легко, а вот сейчас передо мной стоит настоящая головоломка, разгадать которую мой разум наотрез отказывается. Тут решает не он, а что-то другое. Нечто неконтролируемое, что своевольно прорывается наружу и тянется к Никс, невзирая на все здравые доводы и предостережения этого не делать.
– Тебе пора ехать, Остин, – слегка закусывая губу, она напоминает мне о реальности.
Хрипло вздыхаю от безысходности и разочарования. Не хочу оставлять её одну. Не в таком состоянии. Не хочу никуда уезжать, но не могу этого не сделать. Это слишком важно для моего будущего, ради которого я трудился не покладая рук на протяжении долгого времени.
