Текст книги "В ритме сердца (СИ)"
Автор книги: Тори Майрон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 36 страниц)
Глава 10
Николина– Нет! Нет! И ещё раз нет! – вскипая до предела, Тони мощно бьёт по музыкальному центру, в миллионный раз прерывая чувственную композицию. – Да что с вами сегодня происходит, курицы бестолковые? С утра оставили последние остатки мозгов на подушке? Вы не слышите, что я вам говорю?
Его громкий голос точно молот забивает острые гвозди в мой рассеянный разум. Я ожидала, что после вынужденного перерыва, который мне пришлось взять для заживления ран, во мне будет бурлить энергия и физические силы для очередных изнурительных смен, но сейчас, даже после трёхчасовой беспрерывной репетиции, я никак не могу влиться в тренировочный процесс и станцевать так, как требует того хореограф. Все движения получаются неслаженные и даются с таким непосильным трудом, будто последние несколько дней я вовсе и не отдыхала.
Но тем не менее я не сдаюсь и пытаюсь всецело сосредоточиться на чистом выполнении танцевальных связок для номера в шоу, даже несмотря на стёртые в кровь ноги.
Эта незначительная боль практически не отвлекает, в отличие от той, что никак не прекращает назойливо скрести мне душу.
Да! Я всё ещё продолжаю приходить в себя после невыносимой ночи и ещё более ужасного утра в квартире Остина. И честно, мне уже самой вконец осточертело захлёбываться в стоячем болоте моих потаённых чувств, поэтому раз за разом стараюсь отвлечься работой, чтобы перестать, наконец, думать о нём и о том, с какой тревогой и придыханием он смотрел на свою драгоценную Лару.
В то утро, стоило им выйти из комнаты, я поняла, что и минуты дольше не хочу там находиться. В моей жизни и так полно криков, ссор и бурных истерик, чтобы вдобавок терпеть протяжные завывания той, кто вызывает во мне лишь прилив раздражения.
Вовсе не из-за того, с каким презрением Лара смотрела на меня, когда кричала все те несправедливые обвинения. И не потому, что она заносчивая, подлая стерва, какими были многие бывшие девушки Остина.
Наоборот.
С какой стороны ни посмотреть – она до тошноты идеальна, и именно этот факт с первого дня их встречи меня неимоверно бесит. Прямо-таки выводит из себя и ревностно душит, туго стягивая горло очевидным осознанием: мне никогда не стать такой же, как она, и не получить от Остина похожего влечения, что он так явно испытывает к ней.
Но хватит об этом. Больше не могу. Надоело!
Да и сейчас время для маски соблазнительной Аннабель, у которой в голове нет ничего, кроме желания доставить другим наслаждение.
– Разве так сложно выполнить всего несколько комбинаций чётко и без «грязи»? – Хромая, Тони выходит в центр зеркального зала, грозно оглядывая всех танцовщиц по сторонам.
Несносность Тони Мэрроу прямо пропорциональна его неоспоримому таланту и профессионализму. Каждое шоу он продумывает от начала до конца: заказывает яркие костюмы, тщательно подбирает музыкальные композиции для танцев и занимается организацией создания декораций и установки необходимого освещения, превращающего сцену в совершенно иной мир.
Но меня как танцора больше всего восхищает в Тони умение создавать дерзкую хореографию, которая не только возбуждает сексуальный интерес зрителя, позволяющий получать удовольствие лишь от увиденного образа, но также грациозно балансирует на тонкой грани между чувственно прекрасным и вызывающе порочным.
– До начала шоу всего пара часов, а я до сих пор не вижу от вас того, что хочу увидеть! Вы что, все сговорились и решили сегодня вывести меня из себя?
Имея за спиной весомый багаж опыта и многолетних выступлений на знаменитых сценах Бродвея, Тони никогда никого не жалеет, заставляя работать на максимуме наших сил и возможностей. Он часто бывает резок, незаслуженно груб и чересчур требователен, но нам приходится терпеть и не возникать, если не хотим в ту же секунду вылететь за двери.
– Никто не хочет злить тебя, Тони, мы не виноваты, что ты вечно всем недоволен!
Удивляюсь неожиданной смелости одной из танцовщиц. Поворачиваю голову в сторону высокой рыжеволосой девушки, что, недовольно скрестив руки на своей искусственной груди внушительных размеров, с вызовом смотрит на Мэрроу. Настоящего имени огненной красотки я не знаю, но в стенах «Атриума» она называет себя – Селена.
В женском коллективе, где царит жёсткая конкуренция за лучший номер на сцене и внимание более прибыльных клиентов, нет места дружбе или вежливым беседам, поэтому за всё время я ни разу даже словом не перекинулась с исполнительницей финального номера шоу и главной фавориткой Эрика Мэрроу. Поэтому могу лишь предполагать, что именно их тесные и близкие отношения придают ей непоколебимую уверенность в своей неприкосновенности от другого брата.
– Что ты сейчас сказала? – Даже несмотря на травму колена, Тони преодолевает метры до Селены грациозно, словно гепард, становясь вплотную к её нахмуренному лицу.
Мне вообще кажется, что этот мужчина не способен совершать резкие или неуклюжие движения. Из-за многолетнего танцевального прошлого его тело будто на автопилоте работает складно и отточено, словно он до сих пор не сошёл со сцены.
– Что слышал, Тони. – Расправив плечи, девушка смотрит на него в упор. – Ты не можешь относиться к нам как к каким-то рабыням. Мы всё делаем на высшем уровне, как ты всегда и просишь. Просто дай нам немного передохнуть. Как-никак нам ещё целую ночь перед публикой выступать придётся.
Все в зале замирают на месте, а от воцарившейся звенящей тишины с каждой секундой всё сильнее закладывает уши. Ожидая взрыва ядерной бомбы, мы пристально смотрим на сверкающее напряжение между кипящим от гнева Тони и уверенно стоящей перед ним протеже брата.
– Пошла отсюда, – хореограф удивляет нас всех еле слышным шёпотом, от которого все волосы на теле поднимаются дыбом.
Селена в недоумении сощуривает глаза, словно не сумела расслышать его с первого раза.
– Я сказал: ПОШЛА ВОН ОТСЮДА!!!
БАМ!!!
Вот этого все и ждали!
Мы все вздрагиваем от его дикого крика, а загорелое лицо Селены в один миг теряет всю кровь.
– Но Тони… – Она ошарашенно смотрит на него, мгновенно растеряв свой воинственный пыл.
– Ты глухая? Сама хотела передохнуть, поэтому пошла на выход! – Мужчина, не дожидаясь, пока она очухается, грубо толкает её в сторону дверей.
– Не трогай меня! Ты не можешь меня выгнать отсюда, – наконец придя в себя, девушка шипит в ответ.
– Ты ещё собралась говорить мне, что я могу, а что нет в своём клубе? Вконец отупела?!
– Эрик тебе не позволит! Он не… – Она запинается, когда Тони, совершенно не контролируя силы, резко оборачивает её к себе.
– Что он? Что Эрик сделает? Ты думаешь, если так изрядно раздвигаешь перед ним ноги, он станет выполнять каждый твой каприз?
Теперь лицо Селены сливается с огненным оттенком её рыжих волос.
– Ну ты и скотина, Тони! – Она учащённо дышит и, яростно метнув взглядом по остальным танцовщицам, вновь возвращается к мужчине. – Вот увидишь, он не позволит тебе меня уволить. Уж слишком много денег я ему приношу.
– Закрой свой грязный рот, шлюха! – Он крепко сдавливает ей скулы, приближаясь к самому лицу. – Им ты будешь работать ночью, продолжая приносить прибыль своему ненаглядному Эрику или сосать под его же рабочим столом, а в танцевальном зале чтобы я твоей ноги больше не видел! – Он брезгливо отбрасывает её в сторону как какой-то кусок мусора, после которого явно желает поскорее вымыть руки.
– Но как же мой номер в шоу? Ты не можешь! За мной финальный танец! – не собирается успокаиваться Селена, даже несмотря на присутствующий в её голосе страх.
– Ты не слышала, сука?! Пошла к чёрту отсюда! В шоу ты больше не участвуешь! – Тони отмахивается от неё, как от назойливой мухи, и поворачивается к нам. – Ну что?! Кто-то ещё желает отдохнуть или, может быть, начнёте уже работать как надо?!
Селена точно статуя продолжает растерянно стоять на месте, явно до конца не веря, что только что потеряла главную партию в шоу.
Я же вслед за всеми танцовщицами торопливо занимаю свою исходную позицию в номере, который мы непрерывно репетировали до начала конфликта.
Глубоко вдыхая, я отгоняю от себя ненужные мысли и в голове прокручиваю все комбинации от начала до конца, вспоминая исправления и комментарии Тони. Сейчас меньше всего хочется попадать под его горячую руку.
Полностью собравшись, я ожидаю услышать уже вконец надоевшее начало песни, которое, вероятнее всего, будет мучать меня даже во сне, но вместо этого вздрагиваю от громкого голоса Мэрроу.
– Аннабель, у тебя десять минут на то, чтобы привести в порядок свои ноги и вернуться! Финальный танец – твой.
Какого хрена?!
Сказать, что я застываю в изумлении, ровным счётом ничего не сказать. И удивление моё имеет далеко не счастливый характер.
Каждая стриптизёрша «Атриума» из кожи вон лезет, чтобы получить главную партию на сцене, но только не я.
Моё тело мгновенно деревенеет от ужаса, когда я вспоминаю очередь из жаждущих испробовать Селену мужчин сразу после её финального выступления. И пробуют они её далеко не только руками.
Окружённая прицелом недобрых глаз остальных девушек, я потрясённо опускаю взгляд в пол, замечая, как из разорванной мозоли по туфлям течёт кровь.
– У тебя осталось девять минут, Анна, или будешь танцевать так!
Категоричный голос хореографа вынуждает меня собраться и, игнорируя всех девушек, в лицах которых нет и капли сострадания, направиться к выходу.
Я не дура и прекрасно понимаю, почему Тони отдал главный танец именно мне. Этот вспыльчивый и мстительный мерзавец решил одним выстрелом убить сразу двух зайцев: показать Селене, что только он имеет права решать, кому и что здесь делать, и крупно насолить братцу за то, что тот слишком много позволяет своим «возлюбленным» девицам.
И по тому, каким обжигающим огнём меня провожает Селена, я понимаю, что первой цели Тони уже достиг. Рыжая в ярости, и, если бы взглядом можно было убивать – моё бездыханное тело немедля рухнуло бы на пол.
Но не её гнева я боюсь. На Селену мне плевать с высокой колокольни, а вот Эрик однозначно с неё же сбросит меня вниз, когда поймёт, какую сумму денег сегодня потеряет.
***
Из всех моих многочисленных обязанностей единственной приятной частью работы, от которой я хоть немного получаю удовольствие, являются именно выступления в шоу.
Фееричные, откровенные, сексуальные. Весь клуб погружается в праздничную атмосферу эротического мюзикла, помпезного гламура и острых ощущений.
Но сегодня я готова пойти на что угодно, лишь бы не пришлось выходить на сцену. Мне не нужно всеобщее внимание публики, от которой потом нужно будет отбиваться, как от своры голодных волков.
На репетицию финального танца Селены мне далось катастрофически мало времени. Конечно, я неоднократно наблюдала за её выступлением, но одно дело – знать движения в теории, и совсем другое – выполнять на практике.
Но вовсе не страх перед высокой вероятностью того, что я запутаюсь в движениях, сейчас заставляет мои руки и ноги дрожать от волнения. А то, что меня ждёт после ухода со сцены… Мне даже страшно это представлять.
Капризная прозрачная ткань юбки на мне необычно переливается всеми оттенками красного, превращая в некую фантастическую огненную нимфу, а стягивающий корсет цвета спелой вишни, полностью украшенный рубиновыми камнями, придаёт более дерзкий образ, выгодно приподнимая мою грудь и ещё сильнее стягивая талию.
Не могу не признать – никогда ещё не видела себя более сексуальной, так же, как и не ощущала настолько сильного неудобства: длинный шлейф сатиновой юбки постоянно путается в ногах и цепляется за острые шпильки туфель, а сковывающий корсет сдавливает рёбра, мешая полноценно дышать.
Этот наряд будто создан для того, чтобы его хотелось побыстрее скинуть с себя на сцене, но перед этим мне как-то нужно в нём грациозно станцевать.
Шоу-программа подходит к своей середине, когда я выглядываю из-за кулис, о чём сразу же жалею. В главном зале «Атриума» сегодня царит аншлаг. Сотни солидных мужчин, одетые в дорогие костюмы, вместе с элегантными дамами со сверкающими драгоценностями на шеях и запястьях заворожённо наслаждаются яркими, чувственными выступлениями танцовщиц.
Длинноногие официантки в пикантных атласных платьях, разнося закуски и алкогольные напитки, виляют оголёнными бёдрами перед лицами гостей, а некоторые из них, уже отставив подносы в сторону, приземлились на чьи-то колени.
Среди отдыхающей толпы в VIP-зоне замечаю столик, за которым братья Мэрроу ведут дружескую беседу с кем-то из гостей. По обычно бесстрастному лицу Эрика предполагаю, что он всё ещё не в курсе, что за импульсивное решение принял его брат-близнец, и потому обещаю себе во время выступления не смотреть в его сторону, чтобы со страха не свалиться со сцены.
Возвращаюсь в гримёрную вместе с закончившими номер танцовщицами и в сотый раз подхожу к зеркалу, чтобы проверить макияж. Обычно мне плевать на слегка размазанную тушь или стёртую помаду, но сейчас мне крайне необходимо себя чем-то занять.
До моего выхода на сцену ещё полчаса, а это значит, мне нужно как-то пережить целых тридцать минут беспокойного томления.
Закрываю глаза и, отстраняясь от лишних шумов, пытаюсь вспомнить все движения, но, как назло, все шаги и связки смешиваются в несусветную кашу.
И тогда, решив подойти к проблеме другим путём, я начинаю представлять те чувства и ощущения, что дарит мне танец взамен.
Гармонию. Счастье. Восторг. Страсть. Любовь. Вожделение…
Я могу бесконечно перечислять весь коктейль эмоций, которые каждый раз испытываю, проживаю и проношу сквозь себя во время танцевального движения.
Меня словно всю переполняет живительной энергией и в то же время освобождает до блаженного опустошения.
И это не сравнимо ни с чем.
Танец всегда был моим пульсом, моим дыханием, сердцебиением. Порой мне кажется, что я родилась, чтобы не ходить, а танцевать. Ведь только в танце я обретаю лёгкость птицы, расправляю крылья и взлетаю ввысь…
Но с пушистых облаков моих далёких мыслей меня срывает протяжный треск рвущейся ткани на спине.
– Упс!
Вижу в отражении зеркала позади себя притворно виноватое лицо Селены. Резко вскакивая со стула, еле успеваю придержать на груди верхнюю часть разорванного наряда.
– Ну что же ты так неаккуратна, Аннабель? Не успела в первый раз на сцену выйти, а уже платье испортила, – насмехается рыжая стерва, даже не собираясь прятать ножницы в своей руке.
– Ты зачем это сделала, идиотка? – рычу я и, нервно оглядываясь назад в отражение, вижу, что стягивающие корсет верёвки вместе с частью ткани полностью разрезаны.
– Что сделала? Не понимаю, о чём ты. Я просто проходила мимо, – недоумённо разводя руками, она хлопает своими изумрудными линзами. – Девочки, скажите, разве я что-то сделала? – Она наигранно поворачивается к нескольким танцовщицам за другими гримёрными столиками, которые, поддерживая её, притворяются, что ничего не видели.
– Удачного выступления, новая звёздочка! – с ослепительно злорадной улыбкой на лице желает мне Селена и выходит в зал.
От её обращения ко мне я еле сдерживаюсь от импульсивного желания схватить её за волосы и подмести рыжей гривой все полы.
Вот же злобная сука!
Разберусь с ней позже, а пока я должна справиться с одолевшим меня ужасом от понимания того, что этот бесподобно соблазнительный наряд непоправимо испорчен.
Боже, это невероятно!!!
До финала шоу всего ничего, я ни хрена не помню танец, меня трясёт как в лихорадке, платье разорвано завистливой девкой, по вине которой мало того, что у меня будут проблемы с Эриком, так ещё на сцену, по всей видимости, придётся выходить голой.
Я ничего не забыла? Может ли этот вечер стать ещё хреновей?
Но мы-то все знаем – ещё как может! А потому унывать ещё слишком рано.
Отбрасываю разрезанный корсет в сторону и по пути к многочисленным стендам с рабочими формами стаскиваю с себя мешающую ткань юбки.
Судорожно перебирая десятки вешалок с одеждой, я с каждой секундой всё сильнее падаю духом, понимая, что не могу найти ничего даже близко похожего на роскошный, переливающийся огнём наряд Селены. И когда я уже готовлюсь потерять всякую надежду, на глаза попадается чёрный мужской костюм с шляпой-федорой.
Сию же секунду мне в голову приходит идея, которая либо обернётся успехом, либо мне придётся справляться не с одним разгневанным братом Мэрроу, а сразу с обоими.
Но разве у меня есть другой выбор?
Не обращая внимания на ехидные перешёптывания своих ядовитых коллег, я торопливо переодеваюсь. И пусть теперь моё отражение не столь эффектное, но однозначно не менее сексуальное. Уж точно в разы комфортнее и больше похоже на меня.
Под пиджаком вместо классической рубашки на мне слегка прозрачное платье на незаметных бретельках такого же алого цвета, как и предыдущий наряд и заготовленные декорации на сцене.
Заправляю короткий подол в свободные брюки, под которыми из нижнего белья присутствует лишь тонкая полосочка стрингов, а заранее накрученные крупные локоны волос тщательно прячу под шляпой.
Стираю испарину со лба и жадно вдыхаю воздух, пытаясь угомонить бешено рвущееся из груди сердце, но всё тщетно.
Последние минуты до выхода проходят как в тумане: болезненно пульсирующие виски, потеющие от нервов ладони, а трясущиеся ноги не желают удерживать вес тела на высоких каблуках.
Но вот я выхожу на сцену… Душное пространство «Атриума» погружено в кромешную темноту. Слышу шёпот, неразборчивые разговоры в зале и своё частое дыхание.
Даже в мраке чувствую сотни похотливых глаз. Но всё это неважно. Ведь вот играют первые чарующие аккорды джаза, и я больше не боюсь. Даже когда зажигается яркий свет софитов – во мне нет больше страха.
Я растворяюсь…
И просто начинаю танцевать…
АдамНесколькими минутами ранее…
– Никак не ожидал тебя здесь увидеть, Харт, – без тени радушия заявляет Эрик Мэрроу, присаживаясь за наш столик.
Как Тони и обещал, он выделил нам место в отдельной зоне с лучшим видом на сцену, где уже вовсю вытворяют чудеса гибкие танцовщицы.
– Представь себе, я тоже не ожидал, что буду проводить вечер в твоей компании, но тебе ли не знать, что от твоего брата не скрыться, – смакуя двойной виски, неохотно отвечаю я.
Я дружу с Тони ещё со школы, и с тех же времён мы с Эриком на дух друг друга не переносим. Начиная с подросткового возраста вплоть до момента, когда я покинул Рокфорд, у нас было огромное количество стычек и разборок, но об этом сейчас нет смысла вспоминать. Ссоры остались давно в прошлом, а вот взаимная неприязнь сохраняется до сих пор.
– Я имел в виду, что не ожидал увидеть тебя вновь в Рокфорде, – с совершенно равнодушным выражением лица поясняет Эрик.
Не могу не отметить, что этот надменный гадёныш с годами лишь усовершенствовал свою способность удерживать всю ядовитую желчь внутри себя. Скрывать свои эмоции у него теперь получается ничуть не хуже, чем у меня. Разница лишь в том, что когда я решаю напасть на кого-то, то делаю это только по необходимости и прямо в лоб, а подлая крыса Мэрроу действует исподтишка исключительно ради материальной выгоды.
– Чему ты удивляешься, Эрик? Уже забыл, что это и мой родной город тоже, где находится немаловажный штаб компании и до сих пор живёт мой отец?
– Я-то не забыл. – Он жестом подзывает к себе официантку. – А вот ты, насколько я понимаю, немного запамятовал как о старых друзьях, так и о родном папаше. Как, кстати, поживает Роберт?
Наблюдаю, как соблазнительная девушка, не отрывая своего томного взгляда от меня, заметно подрагивая, ставит на стол новую порцию виски.
– Прекрасно, не может нарадоваться своему вечному отпуску, – с полной уверенностью говорю я, в самом деле не имея и малейшего представления, чем занимается отец в своём особняке в пригороде Рокфорда. До сих пор не было ни возможности, ни искреннего желания добраться до него.
– Да что ты говоришь? Мне казалось, заставить Роберта покинуть работу сможет только смерть.
– Как видишь, ты ошибся, – сухо отвечаю, даже не глядя на самодовольного урода.
– Ты бы навестил его, Адам, – слегка удивляет меня Тони.
– Не думаю, что он целыми днями сидит у окна и с добродушным трепетом ожидает моего появления.
– И всё же.
– Ты что, с ним общался?
– Встречал пару раз на общественных мероприятиях, – он быстро переводит взгляд с меня на сцену.
– Да, мы с Тони были немало удивлены, получив приглашение на торжественный приём в честь открытия благотворительного фонда помощи бездомным детям, что основал сам Харт-старший, – официальным тоном заявляет Эрик, вынуждая меня чуть ли не подавиться виски.
– Что ты сказал? – в этот раз мне никак не удаётся скрыть удивления.
Даже несмотря на то, что наши отношения с отцом строятся исключительно на рабочих делах в компании, я не смог бы пропустить мимо носа столь абсурдную и никак непохожую на Роберта деятельность, как какой-то фонд помощи нуждающимся.
– Только не говори, что ты не был в курсе, – насмехается Эрик. – Приём пройдёт на следующей неделе. Все сливки общества непременно соберутся там. А те, кто близко знаком с Робертом, вообще недоумевают и задаются вопросом, неужели это приближение старости вынудило жестокого Харта резко подобреть и кинуться на помощь беззащитным брошенным детям.
Его ехидный голос схож со скрипом ногтя по стеклу, но я с завидной лёгкостью подавляю в себе желание разукрасить холёную физиономию Мэрроу.
– Это вряд ли, – скептично отрезаю я, не желая продолжать разговор.
Единственным разумным объяснением столь благородного поступка отца может быть лишь желание отвлечь всеобщее внимание от неприятного происшествия в компании, но тогда вопрос в другом: почему он меня не поставил в известность?
– А что насчёт Лиама? Его тоже в Рокфорде не видели уже несколько лет. Он же…
– Эрик, что ты сегодня такой разговорчивый? На тебя это как-то не похоже, – перебивает брата Тони, замечая, как я с силой сжимаю в руках стакан с виски. – Может, хватит тратить энергию на ненужные беседы, а вместо это насладимся праздником? – Он указывает на сцену, где на сей раз развлекают публику две «лесбиянки», сливаясь в безумных эротических танцевальных связках.
– Ты изрядно постарался, Тони. Я в самом деле впечатлён, – честно признаюсь я, как никогда желая отвлечься, что непременно помогает мне сделать дерзкое и возбуждающее представление девушек – откровенная эротика, ходящая по тонкой грани жёсткого порно.
– Я же говорил. Дождись финала, уверен, тебе понравится, – интригует друг.
Он это умеет. В самом деле мне невероятно жаль, что глупый несчастный случай лишил мира столь талантливого артиста, как он.
Я искренне ценю профессионалов высочайшего уровня в любой сфере деятельности, а не только в границах своей работы.
Тони не бросал слова на ветер, когда в красках описывал атмосферу своего клуба. В юном возрасте я частенько любил проводить разгульные ночи в компании элитных проституток. Это далеко не первый стриптиз-клуб, в котором мне доводилось бывать, и потому меня уже мало чем можно удивить, но увиденное в «Атриуме» меня неслабо поразило. И хочу отметить, весьма приятно.
Сразу видно, что в создание своего дела братья Мэрроу вложили не только кучу денег, но и собственную душу.
В Рокфорде их клуб является порочной изюминкой города, но я уверен, даже в перенасыщенном развлечениями Нью-Йорке братья сумели бы выдержать конкуренцию.
«Атриум» привлекает не только роскошным интерьером, красивыми профессиональными стриптизёршами, морем алкоголя, качеством наркоты и приятной живой музыкой. Здесь запах секса, похоти и бесстыдного разврата буквально витает в воздухе и пропитал каждый элемент декора и мебели. Стоит только оказаться внутри космического помещения эксклюзивного клуба, как порочный мир удовольствия поглощает тебя в свою манящую бездну, что неумолимо тянет отправиться вслед за незабываемыми приключениями. И тебе ничего не остаётся, как безоговорочно сдаться и последовать за искушением.
Этот чарующий мир весьма воодушевляет и значительно расслабляет меня, не только отгоняя прочь вечные мысли о работе, но целиком переключает голову на беззаботный режим. И признаюсь, я уже забыл, насколько это приятно – ни о чём не думать.
– Тони, будь добр ответить, почему Селена находится в зале? – холодно чеканит Эрик, сверля взглядом рыжеволосую бестию, что притягивает внимание большинства мужчин.
Да… Неплоха чертовка, но этого для меня слишком мало. Важнее узнать, настолько же ли она «устойчива», насколько эффектна?
– А что такое? Разве не там её место? Она усердно поднимает нам кассу. Не это ли тебе надо? – с невозмутимым выражением лица заявляет Тони.
– Почему она не готовится к выступлению? Её номер через пару минут.
– Я выгнал её из шоу, – следует спокойный ответ друга.
– Какого хрена?! Почему я узнаю об этом только сейчас?
Впервые за вечер замечаю признаки раздражения в его голосе, что вызывает на моих губах злорадную улыбку.
– Я не обязан отчитываться об изменениях в моей же программе. А ты, если хочешь и дальше видеть своих любимых девок на сцене, объясни им, что они не смеют открывать рот до тех пор, пока их не спросят, – злобно парирует Тони.
– Значит, и сегодня без криков не обошлось? – усмехаюсь я, наблюдая за бурной реакцией друга.
Тони лишь устало закатывает глаза.
– И кого ты поставил вместо неё? – Эрик вновь напускает на себя спокойствие.
– Подожди немного, брат, это будет сюрприз, – вальяжно откинувшись на спинку дивана, Тони хитро смотрит на меня и вполголоса добавляет: – Сейчас у тебя появится уникальная возможность вволю насладиться вспышкой его праведного гнева.
– Что ты сделал? – глухо смеюсь.
Вроде бы Тони давно уже взрослый мужик и много лет ведёт совместный бизнес с братом, а всё равно не упускает любой возможности, как ребёнок, насолить ему.
– Потом объясню, а сейчас наслаждайся представлением.
И вслед за его голосом в зале полностью гаснет свет. Несколько секунд выжидательной тишины – и сцена загорается огненными оттенками, обращая всё внимание публики на фигуру в свободном мужском костюме.
– Какого х… – ругается Мэрроу, и я немного удивляюсь, понимая, что голос принадлежит вовсе не Эрику.
Тони с вытянутым лицом резко наклоняется вперёд, недоумённо глядя на танцующую девушку, тело которой утопает в чёрной ткани костюма, а лицо прикрыто шляпой, открывая залу лишь чувственную линию пухлых губ и соблазнительную родинку на подбородке.
Родинка… Прямо как у…
Да нет… Не может быть!
Не верю в подобные совпадения, но, полностью копируя положение Тони, пристально всматриваюсь в эротичное выступление танцовщицы.
Даже в мужской строгой одежде она выглядит невероятно женственно, порхая по сцене словно лёгкий, освежающий ветер.
Она такая маленькая, но её так много. Столь нежная, невинная, как падший с неба ангел, что в переливах огненных софитов раскрывает свою страсть.
В один момент её движения ритмичны и дерзки, а в следующий она мягко прогибается как кошка. Дикая, похотливая, требующая ласки и тепла. И чтобы с неё к чертям сорвали всю ненужную одежду и как следует взяли сзади.
Вот же чёрт!
Она ещё не оголила ни одной части своей потрясающей фигурки, а я уже готов стащить её со сцены от всех блудливых глаз и сотворить всё то, что так назойливо рычит мне неизвестный голос.
И клянусь: в момент, когда девчонка раскрывает свой пиджак, я еле удерживаю себя на месте от того, что огненная спираль, вьющаяся вдоль позвоночника, ударяет прямо в пах, пробивая тело до крохотных капель пота.
Продолжая изящно танцевать, она проводит пальцами по тонкой красной ткани, сквозь которую заманчиво просвечивают острые соски. Её грудь идеальной формы словно создана для того, чтобы я крепко сжал и больше никогда не выпускал её из своих ладоней.
Мне плевать, что так возмущает обоих Мэрроу. Не слышу. Не вижу их лиц, как и публики всего зала.
Что за хрень творится? Это какое-то эротическое наваждение? Почему сейчас для меня существует лишь она? Эта хрупкая девушка, что приковывает к себе всё моё внимание.
Никогда не испытывал ничего подобного: будто где-то глубоко внутри зарождается сжигающее пламя, что заставляет всеми фибрами тела ощутить рвущегося на волю зверя, о существовании которого я даже не подозревал.
Он неадекватен. Силён. И очень голоден. У него одна потребность. Одно желание. Одна цель – получить её.
Я залпом допиваю виски, чтобы хоть немного усмирить свой первобытный нрав, продолжая неотрывно наблюдать, как, избавившись от пиджака, девчонка плавно опускается на пол. Ложится на спину. Приподнимает ягодицы и, извиваясь как волна, освобождается от брюк.
Дьявол! Да что я там не видел?!
Но почему-то чувствую, что сейчас умру. И мне совершенно не до смеха. Умру, если не получу её немедля. От возбуждения я весь горю. Кожа пылает. Тело ломит. Глаза слезятся.
Может, я внезапно заболел? Или принял наркоту и, будучи под кайфом, просто-напросто забыл об этом?
Да, однозначно всё так и есть…
Ведь как ещё мне объяснить столь небывало острый приступ вожделения к какой-то шлюхе, лица которой до сих пор не вижу?
А она, сука, всё никак его не открывает. Намеренно изводит и томит. Будто нарочно хочет раздразнить мой аппетит до максимального предела, но проблема в том, что я уже его достиг: кровь пульсирует в висках и, ускоряясь с каждым вздохом, накаляет тело до красна, превращая страстное желание сделать её своей в нестерпимую, болезненно-острую потребность.
Ещё несколько движений… Плавных изгибов телом…
Совсем чуть-чуть, и вот наступает тот волнительный момент, когда девчонка, расплываясь в чувственной улыбке, наконец срывает с себя шляпу.
Я вижу светлый водопад её волос, спадающий лавиной вниз на плечи, а вслед за ним – холодные синие глаза, что ещё в тот вечер прочно отпечатались в моём сознании своим дерзким огоньком.
Да, ошибки быть не может.
Это она! Та самая дикарка! Совсем другая, но это она.
Не могу в это поверить! Вот так неожиданная встреча. Совсем не так и уж точно не в подобном месте я ожидал найти ту бойкую пацанку, внешний вид которой сегодня просто не узнать!
Но я узнал. Не только по глазам, что действуют на мозг похлеще алкоголя, но и по тому, как неадекватно реагирует на её близость моё тело.
Во мне срабатывает совсем не тот с рожденья вложенный рефлекс, что возбуждает женщин. Сейчас мой организм не поглощает, как обычно, а нестерпимо требует. Не манит к себе шармом, а, словно отражая собственную силу, бьёт по мне в ответ.
Теперь я чётко понимаю, почему тогда горел желанием затащить её в свою машину. Я не думал. Не осознавал. Я был захвачен в плен невыносимой жажды взять её прямо на том же месте и просто шёл на поводу у тела, которое впервые в жизни отказывалось слушаться меня.
Не знаю, что произошло в нашу первую встречу и как ей удалось сбежать, но я должен проверить, сможет ли она и на этот раз передо мной так же устоять?
