Текст книги "В ритме сердца (СИ)"
Автор книги: Тори Майрон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 36 страниц)
– Значит, основы танца Вам известны, или напомнить?
– Не надо. Всё знаю, – короткие ответы – вот что мне сейчас по силам, пока я чуть ли не писаю кипятком от столь невероятной возможности станцевать со своим кумиром в паре.
– Прекрасно, значит, мне очень повезло с партнёршей. Вы, главное, расслабьтесь немного. Я не кусаюсь, – мягко произносит он и смело обхватывает мою талию, прижимая к себе ближе.
– Если хотите, можете укусить. Да посильнее. Возможно тогда я поверю, что всё это не сон и Вы реально будете танцевать со мной, – от переизбытка нервов и восторга выпускаю какую-то чушь, но ответный смех Ричарда набрасывает на моё лицо такую ослепительную улыбку, что, кажется, она даёт понять всю силу моего ликования не только ему, но и всем пытливым зрителям зала.
Отлично, это то, что надо! Очень надеюсь, что Адаму тоже видна эта чёртова улыбка, адресованная не ему, а другому.
– Если Ваше предложение останется в силе и после танца, дайте мне знать, – томно шепчет мне на ухо Браун, а я внезапно понимаю, что, даже несмотря на то, что я до предела восторженна столь неожиданной встречей с ним, его близость мне неприятна, а чужие руки, царствующие на моей пояснице, ощущаются как-то неправильно, тело будто само отторгает их, прекрасно помня, кто его хозяин.
К чёрту! Я не слушаю тело! Слушаю только себя! Отступать уже некуда! Да и такой шанс упускать нельзя! Это же танец с самим Брауном! Брауном! Боже! Ещё немного, и я точно сойду с ума! Весь этот вечер определённо какой-то сон, что попеременно сменяется то раем, то кошмаром.
Но сейчас пришло время устроить этот самый кошмар Адаму. Пусть на пару со своей когтистой мымрой понаслаждается представлением, что я сейчас устрою.
«Приятного просмотра, Мистер Харт», – посылаю мысленный привет этому любимцу всех женщин и вместе с первыми движениями аргентинского танго отправляюсь в свой личный мир танцев, где я избавляюсь от закипающей злости, все мысли становятся лёгкими, тело ловит ощущение полёта, а душа обретает свободу.
Глава 8
Я выплываю из кратковременного, но фееричного танцевального забытья под бурный шум аплодисментов респектабельной публики, которую наше страстное выступление с Ричардом не оставило равнодушной.
Ещё бы! По тому, насколько легко и слаженно нам с Брауном удалось станцеваться, сливаясь в горячей импровизации движений и связок, могу предположить, что наше выступление отчасти напоминало прелюдию перед сексом.
И должна сказать: танго – именно то, что мне было необходимо, чтобы выпустить из себя весь лишний пар. Всецело отдаваясь танцу раскалённых до предела чувств, вместо талантливого и знаменитого Брауна перед собой я видела образ Адама и языком своего тела красноречиво высказала ему всё, что меня грызло после увиденной сцены с длинноногой светской львицей.
И благодаря этому одной своей цели я уже добилась – весомая часть злости оставлена на паркете вместе со всеми дерзкими движениями, а что касается второй – мне остаётся ещё проверить, как моё выступление понравилось Адаму.
– Ничего себе, Николина, да вы меня просто сразили наповал! На миг я даже задумался, кто из нас двоих профессиональный танцор? – произносит Ричард после того, как восторженные овации зала полностью стихли.
– Спасибо, конечно, но это вы истинный Бог танца! А я могу лишь мечтать когда-нибудь достичь хотя бы доли вашего мастерства, – учащённо дыша, проговариваю я, не в состоянии прекратить улыбаться, как дура. Не Брауну. А своему всепоглощающему ощущению счастья, наполненности и упоения, что с сумасшедшей скоростью циркулируют по венам каждый раз после танца.
– Могу с уверенностью сказать, что вы на правильном пути. Ваша техника отточена гораздо выше любительского уровня, и потому у меня назревает вопрос: кто ваш учитель? – интересуется Браун, под руку уводя меня с танцпола.
– Я беру индивидуальные уроки у Тони Мэрроу, – с ходу выдаю первую пришедшую в голову ложь.
– Мэрроу… – задумывается Ричард. – Знакомая фамилия, но, к сожалению, не могу точно припомнить, кто он.
– Бывший артист Бродвея, но он уже несколько лет не выступает, возможно, поэтому его имя сейчас не так известно, – кратко рассказываю я и, не желая продолжать эту ненужную тему, быстро перехожу на то, что хотела сказать ещё до начала танца. – Вы не представляете, Ричард…
– Для вас Рик, забыли? – поправляет мужчина, вынуждая меня смутиться.
– Ох… Хорошо, Рик, ко мне тоже можешь обращаться на «ты». И… В общем… Я просто хотела сказать… Спасибо! Знаю, что ва… то есть тебе, наверное, говорят это каждый день, но я смотрела все твои выступления! И чемпионаты, и конкурсы, и танцевальные клипы! Всё, всё, всё! И у меня дух захватывает от каждого твоего номера. Ты уникальный танцор и каждый раз совершенно разный! Потрясающе! И просто хочу, чтобы ты знал, что, проснувшись сегодня утром, я и подумать не могла, что встречу тебя! Да ещё и смогу станцевать вместе. Это просто мечта какая-то! Я до сих пор не верю! Честное слово! Это было обалденно! И ты просто обалденный! И всё вокруг обалденно! – я практически визжу от радости, а моя торопливая хвалебно-восторженная пурга, сопровождающаяся энергичной жестикуляцией, вновь заставляет Ричарда добродушно рассмеяться.
– А ты шумная… и очень забавная, Николина.
– Прости! Я просто слишком счастлива! После танца ещё трясёт от эмоций! – выставляю руки вперёд, показывая, насколько сильно подрагивают пальцы.
– Всё нормально. Я имел в виду, ты забавная для этого места: обычно на подобных светских мероприятиях люди не шибко щедры на комплименты и столь бурные эмоции, а тебя, как я посмотрю, прямо-таки разрывает. И это здорово! Непривычно, но здорово! – продолжая сверкать белоснежной улыбкой, говорит он. – И конечно, спасибо, мне очень приятно слышать такие лестные слова от не менее талантливой танцовщицы. Тебе я тоже хочу кое-что сказать, но только при одном условии. – Он интригующе смотрит мне прямо в глаза.
– При каком?
– Ты обещаешь, что не подумаешь, что я говорю это каждой своей фанатке.
– Хм… Хорошо, без проблем, – одобрительно качаю головой.
– Проснувшись сегодня утром, я тоже не думал, что мне посчастливится встретить такую невероятно красивую, открытую и бесподобно танцующую девушку, как ты, но, похоже, мне чертовски повезло, – он не успевает закончить своё томное признание, как вся кровь в теле решает прибить к моим щекам.
– Э-э… Спасибо-о, – протягиваю едва слышно, понимая, что наш разговор неожиданно меняет настроение, которое мне совсем не по душе. – Э-эм…
– Я тебя чем-то смутил? – игриво усмехается Ричард, по-любому замечая моё помидоровое лицо даже при неярком освещении зала.
– Нет, нет… Ну то есть да! Я просто не ожидала услышать подобное от своего кумира. Спасибо… но, Рик, мне, наверное, пора вернуться к подруге, она, вероятнее всего, уже заскучала без меня, – добавляю я чуть уверенней, желая поскорее улизнуть к Камилле.
– Ты её имеешь в виду? – Браун взглядом указывает на Миллу, что, активно помахав нам кулаками с поднятыми большими пальцами вверх, тут же возвращается к кокетству с двумя симпатичными парнями, переместившимися за наш столик.
Чёрт! Ну почему именно сейчас, Милла?!
– Да… Она определённо умирает от тоски без меня, – иронично усмехаюсь, быстро начиная выискивать в уме другой предлог свернуть нашу беседу, но уже в следующий момент веский предлог находит меня сам: пока я поворачиваю голову обратно к Ричарду, мой взгляд удачно ловит ту самую нахальную физиономию, что я выискиваю весь вечер.
Эндрюз!
– Рик, в сотый раз спасибо, я никогда не забуду столь бесценный опыт потанцевать с тобой, но мне правда нужно сейчас бежать, – выпаливаю я чересчур быстро и так небрежно, что Браун точно подумает, что я хочу от него поскорее избавиться, но ничего не поделать: я не могу опять упустить Марка из поля своего зрения.
– Подожди, Николина! – Он останавливает меня, схватывая за предплечье. – Прости… Я просто хотел сказать, что я искренне надеюсь, нам удастся потанцевать ещё раз или… как-то вечером поужинать вместе. Вот, возьми это. – Ричард протягивает мне свою визитку. – Я пробуду в Рокфорде ещё пару недель, поэтому очень хочу увидеть тебя снова. Можешь звонить мне в любое время суток, или дай мне свои контакты, и я обязательно позвоню тебе сам.
– Это вряд ли, друг мой.
Я чуть ли не подпрыгиваю на месте от густого голоса, внезапно объявившегося возле меня, что своим низким тембром буквально сотрясает весь воздух.
– Дорогая, не пугайся так, это всего лишь я. – Губы Адама коротко прикасаются к моей щеке, а крупная ладонь властно занимает своё положенное место на моей пояснице. – Вижу, твои индивидуальные уроки танцев не прошли зря. Я не мог отвести от тебя глаз, – заискивающим тоном произносит он, ясно давая понять, что слышал весь наш разговор с Ричардом с самого начала. – Благодарю вас за то, что развлекли мою девушку, пока я был немного занят рабочими вопросами, Рик…?
– Браун… Ричард Браун, – заметно поубавив свою широкую улыбку, представляется танцор.
– Адам Харт, – он первый протягивает руку мужчине, а его обычно невозмутимое выражение лица сейчас выглядит чересчур приветливым, что сбивает меня с толку.
– Харт… Надо же! То-то я смотрю, что вы показались мне очень знакомым. Приятно лично встретиться с сыном Роберта. Ваш отец когда-то давно очень помог мне, и потому я не мог не прилететь из Чикаго для выступления на его приёме, – а вот дружелюбная с долей уважения интонация Брауна кажется предельно искренней. – И заранее хочу извиниться. Не знал, что Николина на вечере с вами, мне показалось, она здесь только с подругой.
– Ничего страшного, я уверен, она бы сама вам вскоре об этом сообщила, не так ли, милая? – Прожигающий взгляд Адама упирается в моё лицо, и лишь тогда я в полной мере вкушаю всю силу его искусно скрываемого гнева.
Бинго!
Цель номер два также благополучно достигнута, отчего я становлюсь ещё на чуточку счастливей, даже несмотря на разочарование в том, что в очередной раз упустила шанс выловить Марка.
– Конечно, сказала бы, любимый, как же иначе? Да и я как раз таки уже планировала бежать к тебе, – подыгрываю ему, отвечая таким же вкрадчивым голосом, а затем вновь нарочито перевожу своё внимание на Ричарда. – Но раз ты сам меня нашёл, тогда хотела бы спросить: Рик, если у тебя будет время и желание, возможно, ты мог бы провести мне мастер-класс до своего отъезда? Я ни в коем случае не навязываюсь, просто для меня было бы честью поучиться у такого титулованного танцора, как ты, – предлагаю я, невинно улыбаясь.
Ричард не сразу находит что ответить, несколько секунд явно подбирая нужные слова.
– Эм… Ну… Мастер-класс устроить не проблема, я смогу найти время для этого, но только если Адам будет не против, – он вопросительно смотрит на моего спутника, чьё напряжение ежесекундно всё ближе достигает своего предела.
Этого никому не видно. Даже в метре стоящему Брауну не понять, что под напускным спокойствием Адам уже готов рвать и метать всё на своём пути, и его в первую очередь. Как вижу это я? Всё просто. По его дьявольским глазам. В них уже вовсю клокочет варево злости, что в любой момент перевалит через край.
Нравится, Адам? Наслаждайся! Это всё равно не сравнится с тем, что заставляет меня ощущать твоя долбаная сила.
– А почему он должен быть против? – непонимающе вскидываю бровки. – С Тони же он мне позволяет тренироваться, так почему с тобой не разрешит? Не так ли, милый? – бросаю ему вызов ироничным взглядом, в ответ получая выразительно-острый «ты сейчас доиграешься, детка», но отвечает он абсолютно миролюбивым тоном:
– Конечно не против, какие проблемы? Вы, Ричард, вроде как уже дали Николине свою визитку, так что мы обязательно свяжемся с вами в ближайшие дни. И я ещё раз признателен вам за столь эффектное выступление. Уверен, уже к полуночи оно будет взрывать все социальные сети, – уголки его губ приподнимаются в лукавой улыбке.
Что он сказал?! Все социальные сети?!
Я бегло оглядываюсь по сторонам и ужасаюсь, насчитывая десятки гостей, уткнувших свои лица в экраны смартфонов.
Чёрт! Как же я об этом не подумала?!
– И однозначно соберет лишь положительные комментарии, – не видя для себя никакой проблемы, уверенно произносит Браун. – Готовься, Николина, возможно уже завтра ты проснёшься звездой. И от себя хочу добавить, а точнее дать тебе профессиональный совет. – Он делает недолгую паузу, глядя на меня теперь без всякого мужского интереса. – Задумайся о том, чтобы начать серьёзную карьеру танцовщицы. Твой талант виден невооружённым взглядом, но даже не он является главной причиной, почему тебе стоит сделать это. Поверь моему опыту, я выступал с поистине великолепными танцорами, и всех их связывала одна ключевая особенность – они не просто исполняют до безупречности заученные и отточенные движения, а живут танцами. Так вот ты – одна из таких дышащих, соединяющих свою душу с танцем людей, и поэтому это ни в коем случае нельзя терять впустую.
Я слушаю его наставления и чувствую, как сердце сжимается, обливаясь кровью.
Я знаю, Браун, я всё это знаю. Танец – мой воздух. Но у меня есть причина, из-за которой я продолжаю задыхаться в этом городе уже который год.
– В общем, надеюсь, ты прислушаешься к моим словам, а сейчас, если позволите, я покину вас. Хочу попытаться выловить в этой толпе Роберта. Ещё раз был рад познакомиться с вами, Адам, и, конечно же, спасибо за танец, Николина, – вежливо прощается Ричард.
– И тебе спасибо. И за то, что сказал, тоже, – с искренней признательностью отвечаю я.
– Всего хорошего, – в той же мере с фальшивым радушием добавляет Адам и, дождавшись, когда Рик удалится, встаёт передо мной как застывшее, навевающее страх изваяние. – Убрала с лица эту идиотскую улыбку и быстро отдала! – с лёту приказывает он.
– Что-что? – недоумённо таращусь на его безукоризненно натянутый покерфейс.
– Визитку. Быстро. Отдала. – Адам колко чеканит слова, точно штамповальная машина, но меня сейчас эта суровость не берёт.
– С чего вдруг? – плавным движением шеи откидываю волосы назад. – Сам слышал, что Рик сказал. Мне ни в коем случае нельзя зарывать свой талант, а такой гений танца, как он, однозначно научит меня новым техникам, что принесут мне в будущем немалую пользу, – максимально воодушевлённым тоном выдаю я.
– А ты, смотрю, времени зря не теряешь, – с какой-то странной усмешкой произносит он, а затем его голос буквально сдавливается до глухого шёпота от переполняющей его злости: – Или вдобавок к этому тебе так понравился этот танцоришка, что не можешь дождаться вновь встретиться с ним?
– Вдобавок к чему? Не понимаю, о чём ты говоришь? Да и при чём тут вообще, понравился или нет? Я же с ним не трахаться собираюсь, а танцевать! Хотя… Учитывая наш неоспоримый коннект на танцполе, кто знает, может, и до этого дойдёт, – небрежно парирую я и тут же прикусываю язык, понимая, что только что определённо ляпнула лишнее. Всего за миг вся поверхность моей кожи превращается в сотни тысяч пор, вдыхающих исходящее от Адама яростное пламя.
– Объясни мне, Николина, что в моих словах «К тебе больше никто кроме меня не притронется» и «Не делай никаких глупостей, пока я веду переговоры» тебе было непонятно? – спрашивает он монотонно, безжизненно, словно всё человеческое из его голоса исчезло, в то время как чёрные зрачки впервые приобретают багровый оттенок крови. И пока он ожидает от меня ответа, на контрасте со своим настроем разгневанного животного для людей в зале включает обманчиво нежный режим и аккуратно проводит пальцами по моей щеке и шее.
А у меня весь взор алой мглой застилает от осознания того, что он трогает меня теми же, мать его, пальцами, что ещё недавно царствовали на талии какой-то модели!
– Видела я, какие длинноногие и безмозглые переговоры ты вёл, – выпускаю обвинительное шипение, отрывая его руку от себя. – Женские слюни со своего лица не забыл стереть после заключения сделки?
Честно, не было у меня в планах показывать ему своё негодование, но ничего не могу с собой поделать. Это не обычные человеческие ощущения, с которыми я ещё много лет назад научилась успешно справляться. Это, чёрт побери, его магия, что без спросу и разрешения берёт меня в подчинение, а существующая во мне «стена», о которой говорила Камилла, лично мне кажется абсолютным фуфлом, раз не может укрыть меня от этой неревностной дичи.
– Так вот оно в чём дело… Моя кошечка устроила показательное выступление из-за очередной вспышки ревности? – Адам растягивает губы в хитрой ухмылке, значительно погашая очаг злости в своих глазах.
– Да не ревность это! Ты сам знаешь, что творит твоё «очарование»! И завязывай уже меня так называть! Не кошечка я! И уж точно не твоя, раз ты позволяешь себе тискаться с другими бабами прямо на моих глазах!
– Так, значит, если я спрячусь, то тискаться разрешается? – дразняще бросает Адам, и если бы не его отменная реакция, позволившая ему поймать мою руку ещё в самом начале движения, мой кулак с хрустом встретился бы с его челюстью. – Тихо, милая, леди не подобает вести себя на людях подобным образом. – Ни грамма укоризны, лишь откровенная издёвка пропитывает каждую ноту его голоса. И как у него опять получилось так ловко вернуть себе штурвал спокойствия, в одночасье сделав злостной гарпией именно меня? – Захотелось поиграть, Лина? Да только ты противника себе не по рангу выбрала. Я умею сдерживать себя. Годы практики. И поэтому сейчас я обязательно себя сдержу, но, когда мы вернёмся домой, мне придётся преподать тебе урок того, что со мной ты такой хернёй заниматься не будешь. Раз я сказал, что ты только моя и никого другого ты к себе подпускать не можешь, значит, ты должна слушаться. И если ты ещё хоть раз посмеешь устроить что-либо подобное, то…
– То что, Адам?! – тихо, но от того не менее гневно выплёвываю я, заранее предчувствуя, как смачно меня сейчас понесёт. – Хватит уже мне свои условия ставить! Достал! Мы не на востоке живём, где у женщин нет своих прав, и они должны во всём подчиняться своим мужьям, которые помимо них имеют ещё несколько жён и гарем с любовницами под боком. Да и начнём с того, что ты мне не муж никакой. Я тебя вообще пару дней всего знаю, а ты уже по какому-то праву требуешь от меня забыть обо всех мужчинах, в то время как сам явно не планируешь забывать о женщинах. Смешной ты, Адам, в самом деле смешной, если думаешь, что я буду смирно терпеть твоё общение с другими бабами. Не буду! Мне такой Казанова на хрен не сдался, ясно? Так что, если тебя что-то в этом не устраивает, закончим всё сразу сейчас, так ничего и не начав, и можешь отправляться тискаться с кем пожелаешь! – горячо заканчиваю, а сердце и дальше продолжает нестись стремительным галопом, пока я пытаюсь морально не прогнуться под тяжёлым взором Адама.
– Ты что, только что решила мне свои условия предъявить? – мне кажется, от удивления брови Адама взлетели чуть ли не до самого затылка, будто я только что сказала нечто неслыханное, прямо-таки из ряда вон выходящее.
– Ты же мне предъявляешь! Почему я не могу? Быть одной из множества – я не собираюсь! Даже не надейся! Так что сделай то, что всё это время просил сделать меня – определись в своих желаниях – либо тебе хватает только меня, либо прекрати уже морочить мне голову своими броскими фразами о моей особенности и просто оставь меня в покое! – требую я и, схватывая бокал с шампанским с подноса мимо проходящего официанта, залпом осушаю его до дна.
– Леди так не пьют, Лина, – приглушённым тоном отвлекается от темы Адам, приветственно кивая кому-то из неподалёку стоящих гостей. – Особенно те, что никогда не пьют, – а вот теперь он добавляет безрадостную усмешку, полагая, что я опять ему соврала даже о такой мелочи.
Но я в самом деле не пью! Клянусь, я никогда не пью, и думаю, вам и без объяснений понятны мои причины на это, но сегодня по его же вине я пью уже дважды. В первый раз меня заставил сам хренов диктатор, а сейчас – мне нужно сделать хоть что-то, чтобы от вернувшейся злости не расквасить его красивую рожу.
– Как хорошо, что я не леди, – резонно парирую я. – И это всё ты виноват, Адам. Ты и твоя сила. Она на меня неблагоприятно влияет. Во всех смыслах этого слова. Я сегодня либо окончательно свихнусь, либо сопьюсь, либо не удержусь и убью следующую настоящую леди, которой ты позволишь себя щупать.
– Ох, милая, насчёт последнего не волнуйся, я же сказал, что смогу замять даже совершённое тобой убийство, – в отместку он дразнит меня ещё сильнее, явно воспринимая мои предыдущие слова как шутку, однако уже в следующий миг его злорадную улыбку сметает громкий треск стекла от лопнувшего в моей руке бокала.
– Чёрт, Лина! – тихо ругается он, быстро стряхивая с моей ладони мелкие кусочки хрусталя.
Ещё пара секунд – и к нам одновременно подлетают сразу два официанта.
– Мисс, будьте осторожны, не наступите на стекло. Вам нужна аптечка? Ваши руки сильно повреждены? – озабоченные, торопливые голоса летают вокруг меня, но я стою, как замороженная, и не могу отвести разъярённого взгляда с лица Адама.
– Нет, всё в порядке. Обошлось без порезов. Просто уберите здесь, – приказывает он и уводит меня подальше от разбросанных осколков в полутёмный коридор помещения, отделённый от всех наблюдающих за очередным выступлением гостей колоннами.
– А теперь быстро успокоилась! – повелительным тоном начальника приказывает Адам.
– Успокоиться?! Серьёзно?! – чуть ли не срываюсь на крик. – Ты меня ещё больше спровоцируй своими высказываниями и тогда попроси об этом! И вообще я…
– Я сказал – успокоилась и заткнулась! – Он как муху меня прибивает своим громовым, низким голосом, вмиг вынуждая проглотить свой язык. – Мои высказывания не идут ни в какое сравнение с тем, что ты устроила с Брауном. Ты, маленькая идиотка, специально тёрлась всеми частями тела об этого мудака, даже не представляя, на что могла нарваться этим поступком. Никогда даже думать не смей о том, чтобы вытворить нечто подобное вновь. Поняла меня? Никогда! Я еле сдержался, чтобы не убить вас обоих прямо на танцполе! – зловеще выдаёт Адам, властно ныряя рукой в мои волосы. – Никто к тебе больше не притронется! Уясни, мать твою, это раз и навсегда! Никто! Ни этот танцор, ни Эндрюз, которого ты не перестаёшь выискивать, ни кто-либо другой. Ты теперь со мной, Лина, и, если потребуется, я уберу с твоего пути каждого, кого посчитаю нужным, и надеюсь, ты сама уже успела догадаться, что на свою работу ты тоже больше не вернёшься! Я так решил и уже сообщил об этом Тони! А когда я сказал, что ты моя, Лина, это значит, что и ты – моя, и жизнь твоя тоже моя! И мне глубоко наплевать, хочешь ты этого или нет! – решительно отрезает он, напоминая собой возвышающийся надо мной монумент – величественный, грозный и до пробирающей всё тело дрожи красивый, в звериных глазах которого намешано столько всевозможных мощных чувств и эмоций, что я с замиранием сердца осознаю, что готова смотреть в их завораживающую тьму бесконечно.
Наверное, я точно вконец обезумела, раз вместо страха перед угрозами Адама и злостью от его стремления повелевать моей жизнью я ощущаю прошивающий меня насквозь огонь. Но не сжигающий всё нутро до основания, а тело – до самых костей, а приносящий разуму небывалое счастье и согревающий душу теплом, которого мне никогда не удавалось испытать прежде.
Я всегда только ждала любви от мамы и Остина. Умоляла про себя. Просила у вселенной. Страстно мечтала. День за днём. Ночь за ночью. Но так никогда ничего и не получала в ответ.
Мне поистине неведомо, что значит быть кем-то любимой, но то, что я вижу сейчас в разгневанных глазах Адама, определённо вызвано чем-то большим, чем простой похотью и влечением. Гораздо-гораздо большим, объёмным, масштабным, до оцепенения пугающим, что пока ещё не дано мне понять, но в то же время позволяет наконец искоренить все свои сомнения в том, что его взаимные чувства ко мне всего лишь одна из дурманящих меня иллюзий «очарования».
Нет! Они настоящие! Они реальны! Теперь я точно это вижу!
И осознание того, что Адам сумел разглядеть меня даже сквозь нищие лохмотья, туманит мне голову сильнее всех чар и будто расправляет за моей спиной крылья, что даруют возможность в любой момент взлететь от счастья к небесам.
– Ты какого чёрта так улыбаешься? – из моих сокровенных, наполненных безудержной радостью мыслей меня вытягивает по-прежнему грозный тон Адама, но внутренние уголки его бровей, сдвинутые друг к другу, выдают не столько его злость, сколько крайнее недоумение.
– Что? – спрашиваю, не до конца расслышав его вопрос. Похоже, я снова не заметила, как выпала на несколько секунд из реальности.
– Я готов прибить тебя прямо на этом же месте, а ты в ответ улыбаешься, – поясняет он, и лишь тогда я начинаю ощущать на своих губах улыбку от уха до уха. – Если ты считаешь, что я сейчас шучу и просто запугиваю тебя, то ты крупно ошибаешься. Я вычеркну всех мужчин из твоей жизни. И не только из жизни. Из твоего соблазнительного тельца и духа я так же вытравлю всех, кто был до меня… Никого не будет, только я, поняла? – глухо рычит Адам и обхватывает меня за талию, соединяя наши лбы и дыхания. Чувствую в его тяжёлых, частых выдохах злость и некую отчаянность, от которой мне всей душой хочется его избавить. И я обязательно сделаю это до начала наших с ним сексуальных баталий, но перед этим…
– Только ты, говоришь? – продолжая улыбаться, чувственно отпускаю слова в его чуть приоткрытые губы.
– Только я, – твёрдо отвечает он, сильнее сжимая на мне свои руки.
Пользуясь моментом, что нас никто не видит, я сама прислоняюсь к телу Адама, сквозь ткань рубашки впиваясь пальцами в его крепкий торс. Мы в унисон судорожно вздыхаем, издавая тихий стон. Я – потому что, даже несмотря на полное отсутствие воздействия его силы, мой пульс подскакивает до максимальной отметки, молниеносно накачивая вены жгучим, агрессивным томлением. Он – по всей видимости, по той же причине, но для того, чтобы окончательно в этом убедиться, я набираюсь смелости и, наплевав на то, что нас в любой момент может кто-то обнаружить, спускаю руки по его прессу вниз, где с удовлетворением накрываю ладонью его вечно твёрдое как железо мужское начало.
– Бля*ь! Ты какого хрена вытворяешь? – сдавленно ругается он, однако попытки остановить моё бесстыдство я не замечаю. Его руки, вместо того чтобы притормозить меня, лишь крепче обхватывают талию, будто теперь он пытается не меня удержать на месте, а себя на ногах.
– Требую, – коротко отвечаю и сжимаю его член сильнее, отчего мой рот предательски наполняется слюной от страстного желания изучить все его выпуклости своим языком. – Если хочешь добиться от меня послушания и верности, тогда и ты забудь о других женщинах. Иначе я не согласна.
– Ты опять вздумала диктовать мне свои условия? – низким утробным голосом выдавливает он, но нет в нём больше злости и раздражения. Только похоть. Животная, ненасытная, позволяющая мне ощутить долгожданную власть над ним.
– А у меня получается? – шепчу я, потираясь щекой об его линию челюсти, покрытую густой щетиной, параллельно водя рукой сквозь материю брюк по всей длине его члена. Равномерно, неторопливо, адски мучительно даже для самой себя, то сжимая крепче в ладони, то расслабляя хватку, то едва ощутимо касаясь кончиками пальцев самой головки. И судя по последующей череде глухих стонов и нелицеприятных эпитетов, то и дело вырывающихся из уст Адама, мне становится предельно ясно, что эти невинные ласки ему более чем приятны.
Хотя тут я ничуть не удивляюсь – в этой начальной стадии «обработки» мужчин у меня опыта предостаточно. К сожалению, в «Атриуме» мне частенько приходилось доводить клиентов до оргазма именно таким способом, чтобы суметь избежать с ними уединения в приватной комнате, при этом оставив их удовлетворёнными сервисом клуба.
И обычно под маской «Аннабель», что соблазнительно улыбалась и сопровождала рабочий процесс нашёптыванием всяких пошлостей на ухо клиентам, я едва сдерживала в себе рвотные рефлексы, но сейчас от прикосновений к его горячей, твёрдой плоти, с каждым новым движением всё сильнее набухающей под моей ладошкой, я сама готова кончить в любой момент.
И я непременно бы сделала это сразу же вслед за ним, если бы Адам резко не остановил меня и не отстранился.
– Добрый вечер, – почти в один голос с нами вежливо здоровается мимо проходящая пара гостей.
– Добрый, – будто перестав дышать, предельно сдержанно отвечает Адам, и лишь когда улыбчивые гости, спокойно продолжив свой путь, скрываются за поворотом, он с облегчением выдыхает, явственно радуясь тому, что они не заметили нашу с ним интимную беседу.
– Видели бы вы своё лицо, мистер Харт, – с лучезарной улыбки срываюсь на смех от того, что на душе так непривычно хорошо и беззаботно, что необходимость оставаться незамеченными лишь придаёт моим и так головокружительным ощущениям особенный смак.
– Дьявол, Лина, ты хоть понимаешь, что рядом с нами находится весь высший свет Рокфорда? – осипшим от возбуждения голосом негодует он, продолжая сохранять между нами безопасную дистанцию.
– Нет, Адам, дьявол – это ты, а я простая смертная, что заранее предупреждала тебя о своих дурных манерах, да и хочу отметить, ты не шибко-то рвался остановить меня. Ещё минуту назад перспектива разгуливать среди влиятельных людей с обконченными штанами тебя не особо смущала, – томно ухмыляюсь я, встречаясь с его отливающим всеми оттенками первобытных инстинктов взглядом.
– Тебе точно категорически запрещается пить, – с очередным тяжёлым вздохом он нервно запускает руку в свои волосы, явно отправляя все свои ментальные силы на то, чтобы усмирить выпирающую из-под брюк эрекцию.
– Алкоголь тут вовсе ни при чём. – Наслаждаясь картиной, как он тщетно пытается вернуть свой излюбленный бесстрастный вид, я расслабленно прислоняюсь спиной к мраморной колонне, принимаясь наматывать на пальцы светлые кончики волос. – Уж прости, но я не могла упустить столь уникальную возможность хоть немного подразнить тебя, пока твоё «очарование» приглушено, и я могу всецело контролировать своё тело. А то как-то нечестно получается. Не одному же тебе разрешается постоянно мучать меня своими сексуальными издевательствами.
– Издевательствами? – от крайне сильного, не совсем понятного мне изумления Адам начинает нервно посмеиваться, а я на короткое мгновенье замираю, понимая, что вот она – та самая улыбка, при виде которой я словно оживаю и чувствую себя точно сияющей в ночном небе звездой. Яркой. Свободной. Настоящей.
Вот же чёрт!.. Похоже, я всё-таки капитально попала! Ведь до сих пор я испытывала нечто подобное лишь во время танца и когда проводила время с Остином.
