Текст книги "Вопросы"

Автор книги: Тони Ронберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

– Хочешь, погуляем по городу? – спросил Дави на улице.

– Хочу, – согласилась она, и они пошли вдоль проспекта.

– Хочешь мороженое?

– Хочу, – она снова кивнула.

Все кончится. Не будет другого шанса. Семья, дети, пикники на природе, записки на холодильнике, шумные вечера, школьные новогодние елки – ничего этого никогда не будет в ее жизни. Будет что-то другое: кровавое, жуткое, расползающееся пятнами по стенам, как тогда, после убийства Джина в квартире Риги.

– Хочешь пива?

– Хочу.

И вдруг она, зажав в одной руке мороженое, а в другой банку пива, судорожно оглянулась и бросилась назад. А через секунду уже вытаскивала из кустов перепуганного малыша.

– Мальчик, возьми мороженое и беги домой. Видишь, тебя уже никто не ищет. Твои друзья разбежались, только мама ждет тебя дома. Ждет и думает, где же мой сыночек потерялся…

Малыш схватил мороженое и сиганул домой. Выронив пиво из рук, Таня закрыла лицо ладонями.

– Я не знала, что совсем скоро… так скоро… Я думала, у нас еще будут дети… Мы будем все вместе вставать по утрам, а вечерами – собираться и рассказывать о том, что случилось за день, будем праздновать дни рождения и Новый год…

– С Димом это вряд ли возможно.

– А без Дима мне этого не нужно.

Так же внезапно она отняла ладони от лица. Щеки еще были мокрыми, но глаза уже сияли отчаянной решимостью.

– Пусть так! Хорошо, что я узнала обо всем. Дим обычно меня успокаивает. Но, в любом случае, лучше знать правду. Спасибо, Дави.

– Тебе есть, куда уехать?

– Я не уеду. Я верю в судьбу. Защитит она меня… или покарает за мое счастье с Димом, я все приму спокойно.

Она пошла обратно к машине. Дави шел сзади, и ему казалось, что ее шаги звенят, звенит ее походка, ее дыхание. Все натянуто, напряжено, но она готова терпеть до самого конца – до разрыва. До остановки сердца. Про себя Дави холодно подумал: стоит ли?

В «Фортуне» встретил Дим.

– Куда это вы пропали?

– Берег объезжали.

– Ракушки мне не топчите! Они денег стоят.

Все взглянули под ноги – на новый хрустящий настил из ракушек.

– Где ты их нашел, кстати? – спросил Дави.

Таня взяла несколько в ладошку.

– Секрет фирмы, – засмеялся Дим. – Ребята подсуетились.

И перевел взгляд на Таню.

– Ты что такая бледная? Мидий жалко?

Она отшвырнула мертвые скорлупки. Тоже засмеялась.

– Нет, никого не жалко. Если существует Мертвое море, значит, кто-то его убил.

Дим кивнул.

– Молодец, Танюша. Пока мы сильнее этих мидий. А завтра, может, мидии завалят берег – нашими костями…

8. ЗАЧЕМ ЛЮДИ СОМНЕВАЮТСЯ?

         Когда Таня считала опасность преувеличенной, ей хотелось просто отвлечься от постоянного чувства напряженного ожидания, но как только она убедилась, что Диму действительно что-то угрожает, ожидание для нее закончилось. Перемен к лучшему не намечалось. Чего ждать? Ее жизнь стала постепенно утрачивать всякий смысл, хотя внешне оставаясь прежней: она встречалась с Илоной, читала все, что попадалось под руку, смотрела телевизор, спала с Димом, ездила с Дави в город.

         В середине мая открылся новый сезон. Гостей собралось так много, что Таня про себя назвала церемонию открытия пиром во время чумы. Никто из приглашенных не чувствовал опасности, нависшей над «Фортуной», все веселились, пили, ели и танцевали, но какое-то неуловимое напряжение носилось в воздухе и иногда сквозило в обычных разговорах и поздравлениях.

         Сидя рядом с Димом, Таня могла только отмечать количество оборванных собеседниками фраз. Во-первых, некоторых насторожило то, что объединенная столичная сеть в этот раз никем не была представлена в «Фортуне».

– Рига не приехал? – спросил столичный чиновник, не знавший о табу на имя Риги в «Фортуне».

– Не смог, – отрезал Дим.

– Да, у него теперь – дел выше крыши, – кивнул гость. – Меняет людей.

– Ему виднее.

– Вы как? Тоже сольетесь? Или Рига под тебя не ляжет?

– У нас с ним… не настолько близкие отношения, чтобы кто-то под кого-то ложился. У меня – вот – жена есть, – Дим усмехнулся.

– Да и он тоже… не один, кажется.

Таня вскинула глаза, ожидая продолжения.

– Как случился мирный передел? – перебил Дим. – Я впервые о таком слышу.

– Постепенно. И очень хитро: столичная сеть постепенно проникала в западную, пока западная не ослабела и не легла. Соловью ничего не оставалось, как все бросить. Рига оставил ему капитал – тот свалил в Америку.

– Почему он не воевал?

– С Ригой? Не всякий на это решится.

Дим кивнул.

– Поэтому все так притихли? Ждут, что произойдет между нами?

– В том, что Риги сейчас здесь нет, все видят знак…

Подошел Дави и сел рядом.

– Это Дави, – представил его Дим. – Наш терминатор. С ним нам ничего не страшно.

Дави оскалился.

– Дави гарантирует нам покой и защиту, – добавил Дим.

Праздничная ночь открытия была в самом разгаре – шум музыки и фейерверков мешал говорить. Все сидящие за столом смотрели в разные стороны: столичный гость – на эстраду, Дави – на скатерть на столе, Дим – в небо на фейерверк, а Таня – на всех сразу. На все сразу. И на себя. И в себя.

Любовь к Диму не принесла ей покоя. Быть с ним до конца, бежать от него или искать снова кого-то, кто был бы сильнее Дима, чья жизнь была бы прочнее? Бесконечно самоотверженные и бесконечно предательские мысли взрывались в ее голове фейерверком.

– А Рига женился? – спросила вдруг она у столичного гостя.

И только когда сама услышала свой вопрос, поняла, о чем спросила. Дави и столичный чиновник посмотрели на нее удивленно, а Дим продолжил спокойно наблюдать за рассыпающимися в слепом небе искусственными звездами.

– Нет, не женился. Но никому и не отказал из тех, кто его хотел. Рига – непростой человек, но с женщинами поступает очень просто, без лишних размышлений.

Таня улыбнулась, кивнула самой себе: только с ней Рига был другим, а дальше – пошло по обычной схеме, если можно назвать схемой последовательность из нескольких примитивных действий.

В небе снова рассыпались искры салюта. Таня смотрела на них и улыбалась. Дави косился на нее озадаченно. А Дим по-прежнему приглядывался к слепому южному небу, поглощающему вспышки фейерверка.

Вечеринка угасла к утру. Ночь выдалась теплой, гости были довольны. В «Фортуне» вполне официально был провозглашен приход лета. Убедительно и веско.

Только на рассвете Таня и Дим оказались наедине в своей комнате. Дим молча разделся и завалился в постель. Таня тоже легла и взглянула на поднимающееся  над морем солнце.

– Я не хочу, чтобы ты молчал…

– Мне нечего сказать.

– Дим…

– Давай спать. Это была тяжелая ночь. Но она закончилась.

Он отвернулся.

– Дим…

– Таня, прекрати! – бросил устало. – Я не хочу быть резким с тобой.

– В чем я виновата?

Он сел в постели и обхватил голову руками.

– Ты ни в чем не виновата! Я знал, что тебя ничего не исправит! Ты всегда будешь сомневаться и выбирать того, с кем тебе будет лучше. Я не могу вечно соревноваться с кем-то! Тем более – публично.

– Но я не имела в виду ничего такого…

– Да, ты просто – из праздного интереса – поинтересовалась судьбой столичного миллионера. Тем, не больше ли у него шансов выжить, если вдруг завертится кровавая мясорубка!

– Он не чужой мне человек, Дим. И он твой друг!

– Он мой друг. И он твой любовник. Об этом я тоже помню.

– Ты перекручиваешь! Я люблю тебя, и ты это знаешь!

Дим кивнул, насилу взяв себя в руки.

– Это в тебе неосознанно. Это животный инстинкт самки – выбирать наиболее успешного самца, чтобы быть спокойной за свое потомство. Ты просто животное.

– А ты подонок!

Она с размаху залепила ему пощечину и бросилась к двери.

– Ненавижу тебя!

– Ненавидишь?

В один миг Дим оказался между ней и дверью.

– Ненавидишь меня?

Схватил ее за запястья и прижал спиной к двери.

– Ненавидишь меня, моя любимая зеленоглазая девочка? Бежишь от меня к Риге?

Он уже целовал ее лицо, ее губы, чувствовал ее мягкое, безвольное, но еще пытающееся бунтовать тело. Выпустил ее руки, и она обняла его.

– Я обожаю тебя!

Дим вернул ее в постель, но не был настроен нежничать. Таня, снова скованная и обезволенная, уже чувствовала его внутри – чувствовала резко, грубо, как будто он все еще пытался доказать ей прочность своей жизни.

– Прости меня, – выдохнула она.

– Никогда!

– Дим!

Она еще пыталась уклониться от волны нахлынувшего ощущения, но в ту же секунду поддалась ему безоговорочно, словно сама бросилась навстречу.

Дим поднялся и потер обожженную пощечиной щеку.

– Прости меня, мой хороший, – Таня обняла его сзади, вжимаясь в его горячее тело.

– Прощу, – кивнул он. – Но знай, что я все равно тебе не верю. Не доверяю тебе. И очень сомневаюсь.

Таня выслушала его спокойно.

– Помни хотя бы, что кроме тебя, я никого никогда не любила.

– То, что ты меня любишь, не мешает тебе постоянно сравнивать меня с кем-то.

Он еще подумал.

– Может, я хуже Риги трахаюсь?

– Хуже. Но мне ты больше подходишь.

– Дожили! Совесть у тебя есть – говорить мне такое? – хмыкнул Дим не обидевшись. Потом расхохотался каким-то своим мыслям и, продолжая смеяться, ушел в душ.

9. ЗАЧЕМ ЛЮДИ ИЩУТ ДРУГ ДРУГА?

С каждым днем гостей в «Фортуне» становилось все больше. Еще никто не купался, но рестораны, бильярд, казино и клубы уже работали. По морю курсировали два теплохода, развлекая приезжих видом на «безграничную» морскую гладь и «Фортуну» на берегу. Кроме того, гости с удовольствием прогуливались по ракушкам и слонялись в парке около отеля. Но все это, разумеется, было не основным в их времяпровождении.

Опасность, так насторожившая Дима до открытия сезона, словно отошла на второй план, уступив место обычным, каждодневным заботам: поставкам продуктов, планированию бюджета и встречам с поставщиками.

После выяснения отношений с Таней, Дим не возвращался к сложным темам, не хотел обострять, хотя его сердце, уколотое напоминанием о Риге, продолжало сомневаться и ныть.

Все шло своим чередом, как обычно в мае. Расцвели деревья, воздух наполнился ароматом поздней весны, уже давно объявленной в «Фортуне» летом. Затем началось и настоящее лето, но сперва выпало дождем в море и только потом растеклось теплой влагой по побережью и постучалось в «Фортуну».

Таня казалась Диму напряженной, но он решил про себя, что может и ошибаться, приписывая ей собственные ощущения.

– Куда ты пропала? – Дим вернулся около четырех утра. – Я думал, ты на теплоходе от меня уплыла. Ждал, пока он причалит.

Прошел в комнату и включил свет.

– Таня?

Постель была пуста. Он заглянул в ванную.

– Таня?

Вышел и позвал Игоря.

– Где Таня?

– Не приходила еще.

Дим оделся и снова вышел из отеля. Побережье было пусто, солнце уже поднималось над морем. Набрал номер Дави.

– Где ты?

– Дома.

– А Таня где?

– Кто?

– Таня.

– Не знаю. Ее нет?

– Нет. Нет нигде. Я не знаю, где она может быть…

– Ну, Дим…

– Я не знаю, где она!

– А вы не поссорились… случайно?

Дим отшвырнул трубку. Дави приехал.

Дави приехал – и не узнал Дима. Синие глаза стали черными от тревоги, щеки ввалились, и руки… руки не знали, за что ухватиться.

– Давай так, Дави… Я все обдумал. За эти полчаса, что ты ехал, до меня дошло, что случилось. Я не видел ее с обеда. И ребята не видели. Никто не помнит, чтобы она уходила. Но в «Фортуне» ее нет. Это может значить только одно…

Дави так вздохнул, словно задохнулся. Отвел глаза в сторону.

– Это значит, что нужно ждать. Как бы там ни было, они не должны причинить ей… боль.

Украдкой взглянул на Дима – его лицо словно умирало по частям. Серело на глазах. Пальцы подпрыгивали в воздухе.

– Нужно успокоиться, Босс. Пока еще ничего неизвестно.

– Неизвестно даже, как это случилось. Она не могла выйти из «Фортуны». Я предупреждал ее… Этого не должно было случиться…

Никто из них не произнес вслух слово «похищение». Но никому ни на миг не пришло в голову, что Таня могла просто куда-то уехать.

– Ее вещи на месте? – спросил на всякий случай Дави.

– Да…

Дави подошел и положил руку Диму на плечо.

– Послушай сейчас меня – на таких нервах ты не продержишься и дня. Ты не сможешь вести переговоры, а свяжутся они с тобой – не завтра и, может, даже не послезавтра. Ты попал под пресс – и должен это выдержать.

– У меня сердце… разрывается.

– Штопай, Дим, штопай.

– Нечего уже штопать – и так одни швы…

Дим опустился в хрустящие ракушки на берегу. Дави собрал ребят – бросились рыскать по городу. Город-то невелик, но Таня могла быть уже за его пределами. Подключили милицию, службу безопасности и прокуратуру.

– Только тихо, здесь же гости. Их не надо пугать, – попросил Дави.

Ее мобильный не отвечал. Она не выходила из «Фортуны» пешком и не выезжала автомобилем. Она просто исчезла бесследно. Лето пришло, а Таня ушла. Произошел какой-то кругооборот в природе.

Всю ночь Дим провел у себя, не выходя к гостям. Каждый час отзванивался Дави со сводкой новостей. Но новости были неутешительными: следов Тани не могла обнаружить ни одна из подключенных служб. В то же время никто не связывался с Димом и не выдвигал никаких условий.

Несмотря на взрывы музыки и хохот гостей, для Дима над «Фортуной» повисла мертвая тишина. Он скрыл исчезновение Тани от приезжих и при ребятах из охраны старался держаться спокойно. Только Дави замечал, как дрожит его подбородок и кривятся судорогой губы, забывающие простые и внятные слова.

Руст сел у ног Дима, как сторожевая собака.

– Хочешь, с тобой буду, Дим?

– Будь.

И Дим отвернулся. Тяжело смотреть на людей, которые бессильны помочь.

– Кокаина принести тебе?

– Думаешь, у меня нет кокаина?

– И то правда. Но поесть хотя бы надо. Не думай сейчас о Тане. Она жива, я уверен. Мы ее найдем.

Дим, не в силах ответить, кивнул. Снова кивнул. И снова – самому себе.

– Дим!

– Я знаю. Мы найдем ее.

И снова мотнул головой.

– Она погибнет из-за меня. И как она погибнет?.. Они могут…

– Ничего они не могут! Пожри лучше! – парень вдруг шмыгнул носом. – Жри лучше, Дим, слышишь?! Бухай! Нюхай кокс! Только не говори такого! Мы все за Танюху головы положить готовы. С кем воевать только? Вот Дави все время на связи – рыскает по городу. Скоро все прояснится.

Дим молчал. О еде не мог даже думать – горло стискивало спазмами. Смотрел тупо на Рустама, словно сознание проступало волнами: он видел то свою комнату, диван и Рустама, сидящего на полу, то беззвездное, слепое небо над «Фортуной», то лицо Тани – с огромными зелеными глазами. Видел, как ветер развевает ее волосы, как она идет к нему через площадь – так уверенно, словно следует своей судьбе.

Сознание то уходило, то возвращалось. Снова из ниоткуда появлялся Дави, говорил что-то, исчезал…

– Ты присядь лучше, Дим, – доносился откуда-то голос Руста.

И, наконец, сознание ушло. Перед глазами поплыли черные пятна, наслоились одно на другое, и Дим провалился в эту беззвездную черноту. Окунулся до самого дна. Испачкался темнотой.

Когда открыл глаза, нашел себя лежащим на диване. Руст сидел все так же на полу и не смотрел на него.

Дим потер шишку на голове.

– Упал?

– Ну. Об пол башкой стукнулся. Я тебя на диван перенес.

– Я говорил что-то? Мне что-то показалось до того, как я упал.

– Ты сказал: «Этот старик. Это Выготцев. Он мучит ее»…

Дим вдруг улыбнулся.

– Сколько боли мы пережили, Руст, ради того… чтобы было еще больнее. Тогда мне казалось, что это предел, а до предела… и теперь… очень далеко.

Парень кивнул.

– А я думал, Дим, у тебя жизнь шоколадная…

Дим продолжал криво улыбаться.

– Шоколадная, Руст, шоколадная. Просто тает сейчас…

10. ЗАЧЕМ ЛЮДИ ВЫДВИГАЮТ ДРУГ ДРУГУ УСЛОВИЯ?

         Для Дима мир сомкнулся на Дави. Дави – его  связь с жизнью, с людьми, с космосом. Дави – его единственная надежда. Дави…

Если бы не Дави, Диму не на кого было бы надеяться, не от кого было бы ждать помощи.

Но на второй день тот принес еще более неопределенные новости:

– Все твои телефоны мы поставили прослушку. Город перерыли – ничего. Но из города они вряд ли ее вывезли. Гаишники отзвонились – чисто.

– То есть? Не в городе и не за городом?

Дим без сил опустился в кресло.

– Знать бы, жива ли она…

– Жива, скорее всего.

А вечером автоответчик Дима высветил надпись: «Номер неопределен». Включили громкую связь.

– Здравствуй, Дима Стрельцов, – обратился неизвестный звонивший. – Знаю, что ты ждал моего звонка и даже подготовился к нему. Знаю, сколько человек нас слушают и сколько в это время обнюхивают таксофоны. Я буду говорить с тобой прямо: мне это никак не повредит. Мне известно, где находится сейчас Таня. Она не со мной, но уверяю тебя, что она жива, хоть и неважно себя чувствует. С ней не случится ничего плохого, если ты выполнишь мои условия.

– Какие условия?

– «Фортуна», побережье и вся восточная сеть переходят к нам. Кроме того, ты передаешь нам всех поставщиков и все каналы. После этого можешь уйти живым – вместе со своей девушкой. Но ты должен подготовить все документы в течение одного дня. Иначе – получишь ее труп.

– Но… подготовить все бумаги не так просто, – растерялся Дим, плохо соображая. – Дать всю карту сети и карту поставок… со всеми именами… за один день… невозможно.

– Ладно, ты выклянчил еще день. Но через два дня Тани уже не будет в живых.

– Сейчас она жива? Я могу тебе верить?

– Можешь верить, – успокоил звонивший. – Она пока жива.

Дави покачал головой.

– Кто ты? – спросил Дим.

– Мое имя тебе не скажет ни о чем. И даже если я назову имя своего младшего брата, чью сеть ты присвоил, ты вряд ли что-то вспомнишь…

– Флипер? Ты брат Флипера? И ты хочешь сказать, что у него здесь была сеть, а не две точки?

– Я не хочу ничего сказать. Наоборот, хочу послушать тебя. И если через два дня ты не заговоришь, твоя девушка начнет расставаться со своей жизнью в ужасных муках! – пригрозил Флип-2.

Связь на этом оборвалась, а ровно через пять минут к Диму протиснулся полковник службы безопасности, отвечающий за телекоммуникации, с рапортом о том, что звонившего зарегистрировать не удалось.

И тогда Дим прогнал всех и остался с Дави.

– Я не могу ему верить. Ясно, что он действует не один: он четко произносит «мы», «нам». Он хорошо подготовился к этому захвату. Мы уже имели дело с его взрывными устройствами и знаем его телефонные хитрости. Я уверен, что Флип-2 – просто заказчик этого шоу, а его исполнителем выступает человек несомненно более ловкий и опытный. Именно он опасен. И мы не знаем, кто он.

– Будешь писать? – спросил Дави.

– Да… Сдам всю сеть, как он хочет. Мне ничего другого не остается.

В первую секунду Дави даже удивился, что Боссу и в голову не пришло отказаться от условий Флипа, но когда он увидел, как Дим заполняет белые листы мелкими, дрожащими буквами, и глаза его при этом начинают светиться робкой надеждой увидеть Таню живой, понял, что двух вариантов тут не было. Все было рассчитано верно: бумаги яснее, чем диктофонные записи, донесут все имена и каналы, на которых держится сеть.

Дим писал подробно и долго – о функционировании сети в восточном регионе, о том, по каким путям и через чьи руки идет товар, о том, с какой скоростью он тает на местах, о том, кто из государственных чиновников прикрывает сеть и какие доходы получает за это ежемесячно, о том, как устроена «Фортуна» и сколько прибыли приносит в год, о том, кто из местных управленцев участвует напрямую в ее деятельности.

Если бы кто-то, кроме Дима, вгляделся в строки, удивился бы такому количеству известных фамилий: депутаты Верховной Рады, руководители налоговой службы и службы безопасности, звезды эстрады и спорта, представители столичной элиты, не говоря уже о рядовых стражах порядка и сотрудниках автоинспекции, – все были связаны с наркотрафиком восточной сети, все прикрывали ее, способствовали ее расширению и рекламировали «Фортуну». Непосвященный человек оказался бы поражен открытием, что сеть – везде и повсюду, даже там, где меньше всего ожидаешь столкнуться с нитями ее паутины. Пожалуй, это было известно еще Риге. Но с Ригой они никогда ничего не делили, кроме чувства. А сейчас это чувство – всепоглощающей боли и тревоги – оставалось неподеленным. И Дим сгибался под его тяжестью над белым листом бумаги.

– Я все написал, Дави. Вспомнил все пароли курьеров, все коды доступа в сеть, все точки стрелок, все даты пополнения.

– Значит, ты отказался от сети…

– Мне нужна Таня.

И снова Дави удивился.

– Почему же ты не бросил сеть раньше, когда еще мог защитить ее?

Дим сложил листы стопкой.

– Я много раз бросал сеть, но она продолжает держаться за меня. Я обдумывал, я искал выход… И не нашел.

– А теперь просто сдаешься? А если они ее не вернут? Или вернут мертвой?

Дим разгладил верхний лист, словно ладонью хотел стереть все буквы, и ничего не ответил.

– Я знаю, как надо сделать, – решил Дави. – Я возьму эти бумаги и пойду вместо тебя. Если там не будет Тани, там вообще никто не останется в живых!

– Нет! Флип не обманет меня. Я же выполняю его условия. Я не стану рисковать ее жизнью.

Он хлопнул Дави по плечу.

– Спасибо, Дави.

– Но не можем же мы отдать все так просто ему в руки?

– Можем.

– Босс!

– Это решено, Дави. Мы встретимся – я отдам ему бумаги. Он мне – Таню. Такой был договор.

Дави вышел. Дим уже мысленно попрощался с «Фортуной», и с того момента, как это произошло, ему стало легче, словно черный потолок отдалился на безопасное расстояние.

Все, что его окружало, уже не трогало его и перестало волновать совершенно. «Фортуна» продолжала жить своей жизнью, а Дим – жил мыслями о Тане, словно никакой «Фортуны» и не было. Словно они только вчера встретились с Таней на площади в столице у памятника герою войны. Первой… или Второй мировой.

Между тем гости веселились, море теплело и уже манило своей ядовитой, отравленной заводами водой, а ракушки весело хрустели под ногами. Дим ходил вдоль берега и глядел на воду. Если бы Таня уплыла от него на теплоходе, она бы уже вернулась.

Ждал звонка от Флипа, но тот в течение двух оговоренных дней не беспокоил Дима, не торопил его и не тревожил напоминаниями. Значит, располагал массой времени и никого не боялся.

Только в конце второго дня раздался звонок с «неопределенного номера».

– Здравствуй, Дим. Написал?

– Да.

– Сегодня вечером, в одиннадцать на заправке «ТнК» на десятом километре северной трассы.

– На заправке?

– Я не хочу, чтобы кто-то стрелял. Это подстрахует, – усмехнулся Флип. – Но тебя там не будет, Дим.

– Как?

– Пусть приедет твой Дави с документами. Один, или с шофером. Сначала я все прочитаю, чтобы убедиться, что ты ничего не напутал и не пытаешься меня обмануть…

– Я не пытаюсь!

– Я все прочту, а потом ты получишь свою Таню.

– Мы так не договаривались! Я…

– У тебя нет выбора, – отрезал Флип. – Отдай все бумаги Давиду. Я его жду.

– А что делать мне?

Флип рассмеялся.

– А ты – собирай вещички и выезжай из «Фортуны». Ты свободен. Завтра мы вернем тебе твою бабу. После этого – на глаза мне не попадайтесь! Понял?

– Понял.

Понял, что Флип продумал все тщательно. Действительно, Дим мог обмануть его с бумагами. Теперь главное, чтобы Дави не наломал дров...

– Без самодеятельности, Дави! Ты отдаешь ему бумаги и уезжаешь. Ему, или тому, кого он пришлет. И ничего больше. Без стрельбы!

Дави выругался.

– Мы ничего не можем сделать?

– А что мы можем? Даже служба безопасности давно сдалась.

Дави снова обругал Флипа и кивнул.

– Попробуем, Дим.

– Что попробуем?

– Решить мирно.

– Нечего тут пробовать. Это тебе не мороженое. Тут один выход.

11. ЗАЧЕМ ЛЮДИ ЖДУТ ЧУДА?

         Дим прощался с Дави у «Фортуны». И все как-то затянулось… И руки дрожали. Дави взял документы и пошел к машине. За руль сел Карась.

         И снова Дим окликнул его. Дави остановился.

         Было темно, Дим не мог разобрать выражение его лица, видел только, что и Дави напряжен.

– Хочу попросить тебя, Дави… как друга, как брата… Между нами не было такого… трепа, чтобы душу наизнанку выворачивать. Каждый делал свое дело. Но теперь… я хочу попросить тебя… как самого родного человека – сохрани мне ее жизнь.

Дави смотрел молча.

– Сохрани мне ее жизнь, Дави. Это все, что мне нужно… что для меня ценно… Кроме Тани, у меня никого нет… на этом свете, ничего нет…

Дави молча пошел к машине, сел рядом с Карасем. Тронулись.

– Он нас на выезде будет ждать, – сказал Карась о Диме. –  На развилке. Оттуда заправку видно.

Дави еще помолчал. Включил вдруг радио и выключил.

– Я никогда не видел его таким опущенным.

– Босса?

– Многие хотели бы увидеть его таким. А вижу один я. Даже Флип не видит.

Карась посмотрел искоса, промолчал.

– Думаешь, она жива?

– Не знаю. Может, забавляется еще кто-то, пока жива.

Дальше – молчали. В темноте проскользнули по городским улицам и выехали на северное шоссе. Впереди замаячила заправка.

Дим остановил авто на развилке и выключил фары. Машина Дави ушла вперед и исчезла в темноте. Шоссе было пустынно. Дим был один на трассе. Вышел из машины и посмотрел вслед автомобилю Дави, съеденному ночью.

Темнота была непрозрачной. Черное южное небо окутывало Дима и заглядывало всей своей слепотой ему в глаза. Дышать было тяжело. Дим даже сглатывал с трудом, чувствуя судорожное биение сердца в самом горле.

Словно призраки из другой, давно окончившейся жизни, мимо неслись машины, из которых слышались музыка и хохот. И Дим почувствовал, что уже не будет по-прежнему, как бы ни решилась его судьба и судьба Тани. Они уже никогда не будут жить в «Фортуне», не будут гулять вдвоем по берегу грязного моря, усыпанного дорогими ракушками, не будут с мукой вспоминать Ригу. Может, они вообще не будут живы, но даже если будут – это все равно для них окончилось.

Дим опустился на дорогу у машины, словно сломившись под тяжестью беззвездного неба. Нет сил больше носить на плечах темноту, которая давит.

Снова возникла перед глазами знакомая площадь, памятник герою войны и Таня, идущая ему навстречу, и ветер, развевающий ее длинные волосы… Тогда было светло. Не совсем светло, но светлее, чем теперь. Тогда не давил черный потолок беззвездного неба.

– Таня?

Дим попытался поймать ветер, но воздух был неподвижен.

– Таня, где ты? Почему я не чувствую тебя? Почему я не чувствую, жива ты или нет? Я не могу почувствовать. Просто гоню мысли о том, что может с тобой случиться…

Дим проглотил комок боли.

– Я не сильный человек, Таня. А без тебя – еще слабее. Без тебя я отдан только сети, без тебя я не чувствую своего сердца, без тебя я мертвец. Я плачу, Таня, – Дим смахнул слезы. – Я плачу. Я не могу тебе помочь. Если ты слышишь меня… прости меня, прости…

Дим вскинул голову к небу, глотая слезы. Сжал дрожащие пальцы в кулак и бессильно стукнул по машине. И вдруг подул ветер, словно рассеивая густую темноту и прогоняя ночь из города. Сушил его слезы, гладил лицо легкими прикосновениями.

Дим взглянул в сторону бензоколонки. И в тот же миг темнота исчезла окончательно. Взорвалась и разлетелась на куски. Он увидел, как пламя взметнулось в небо, и только потом услышал грохот взрыва.

Дим ошеломленно смотрел на пламя. Теперь огонь пылал тихо и неярко. Он побежал к заправке, потом вернулся и сел в машину: бензоколонка была довольно далеко, хотя казалось, что пожар пылает рядом. Подъехав, увидел обломки машины Дави. Вышел, обошел место взрыва. Вызвал ребят. Потом милицию. Потом вернулся к себе.

Дим вернулся в «Фортуну» и лег. Одно знал наверняка – Дави погиб. Надеяться стало не на кого. Где-то в пламени взрыва сгорела история восточной сети, словно сеть из последних сил цеплялась за Дима и не хотела менять хозяина.

Остались в сейфе «Фортуны» ксерокопии бумаг, но кому их теперь отдать и кого вообще они могут интересовать, если Флип погиб? Был ли там Флип и погиб ли он? Может, получив бумаги, он просто убрал Дави и Карася? Может, там была и Таня. А если она не была там, то где теперь? И кто, кроме Дави, способен найти ее?

К утру полковник Южин принес результаты экспертизы. Были найдены обломки двух автомобилей и останки нескольких человек. Удалось идентифицировать только Карася и Дави – в основном по уцелевшим золотым украшениям.

– А остальные? Сколько их было? Кто они?

– Дим, на месте автозаправки – сплошная пепельница. Ты сам видел. Установить ничего невозможно. Тела сгорели в прах.

Южин развел руками.

– Что мне теперь делать, Олег? – Дим отвернулся от Южина, не в силах скрыть подрагивание губ. – Я не знаю, как с ним связаться.

– Если он жив, он сам свяжется с тобой. И если жива Таня, и он не получил бумаги, все пойдет по новой.

– А если он погиб?

– Сейчас продолжается идентификация еще двух тел. То есть… некоторых вещей. Скоро будет ответ.

Снова повисла тишина. И в эту тишину ушел Южин. А из этой тишины пришел Руст и сел, как обычно, у ног хозяина. Дим продолжал молчать.

Только вечером отзвонились менты: были установлены личности еще двоих погибших. Одним из них оказался некто Авдеев, работник автозаправки, в прошлом дважды судимый, а другим – Владислав Иванович Филиппов, старший брат убитого Ригой Флипера.

Итак, все были мертвы. Ситуация занулилась. И где-то ниже этого нулевого уровня осталась Таня. И остался сам Дим.

– Ее просто отпустят, – сказал Руст. – Теперь она им не нужна. Если Флип был главным, без него все развалится.

Сначала все взорвалось, а теперь должно было развалиться. Дим молчал. Ждать – самое отвратительное занятие на свете, потому что доказывает человеку его беспомощность, его бессилие что-то изменить. Ждать – значит, полагаться на судьбу, на счастливое стечение обстоятельств, на линии на ладони, на благоприятное расположение звезд в слепом небе. Ждать – значит, бездействовать и презирать самого себя за свою беспомощность.

– Нужно ждать, – повторил Руст.

Дим кивнул.

– Дим, ты… не зацикливайся так. Все решится.

– Я знаю. Я просто поверил… в Дави. Я очень понадеялся на него… И он погиб из-за меня. Я виноват и здесь… и кругом виноват один я.

Руст отвернулся.

– Не говори так, Босс. Все уладится. Ребята с тобой, мы все готовы воевать… За тебя, за Таню… Вы были такой красивой парой, Дим. Самой красивой парой на свете…

– Были, Руст. Были.

Так и навалилось ожидание.

12. ЗАЧЕМ ЛЮДИ НЕОЖИДАННО ЗАСЫПАЮТ?

Когда Таня открыла глаза, она, как любой человек, засыпавший много раз на новом месте, в первую секунду не могла сообразить, где находится. Обвела глазами комнату – и не узнала ее.

Это была не очень большая, светлая комната, с телевизором на подставке, кроватью, тумбочкой и толстым ковром на полу. Спальня, обустроенная просто, но дорого. Таня взглянула из окна во двор, и только тогда испугалась: она никогда не бывала тут раньше.

Вспомнила, как в машине ее вдруг стало укачивать и клонить ко сну.

– Я, наверное, отравилась чем-то.., – сказала она тогда.

Она даже вспомнила, как уснула, и как потом спала –  сначала глубоко и спокойно, а потом, словно через силу возвращаясь к реальности, беспокойным и нервным сном, разорванным кошмарами. Но как она оказалась в этой комнате, не помнила. Подошла к двери и подергала ручку – дверь была заперта. Окно закрывала ажурная железная решетка.