Текст книги "Вопросы"

Автор книги: Тони Ронберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Давид вообще обращается к Диму редко – исключительно в случае крайней необходимости. А теперь, когда приближается открытие сезона – все носятся, словно сумасшедшие белки в чертовом колесе, и не до разговоров.

Дим остановился, обернулся к Давиду.

– Что?

– Да, как объяснить?.. Добивается тебя один человек.

– Так пошли его!

Дима подобные вопросы уже не волнуют – он сам не заинтересован ни в ком – ни в одном человеке на свете!

– Не могу его послать, Босс. Сам он шестерка, но неизвестно, кто за ним стоит.

– Не все равно?

– Нет. Нам вооруженный конфликт перед открытием сезона не нужен. Ни здесь, ни вообще в городе.

– Так узнай, чей человек!

– Пробовал – глухо…

– Твою мать! Я что должен принимать его с хлебом-солью?

Давид отворачивается. Выходит, Дим обвиняет его в том, что он неважно справляется со своей работой.

– Встретимся с ним в «Шурфе», завтра в десять вечера, – говорит мрачно.

– Ты уже и стрелу забил за меня? Ну-ну.

– А что мне оставалось делать?

Дим понимает, что напрасно напрягся: у парня не было другого выхода и думал он в первую очередь о безопасности «Фортуны».

– Да, Дави, ты все правильно сделал. Это со мной что-то…

– Бывает.

Давид никогда не обижается, не фыркает нервно. Быть спокойным – входит в его обязанности. Босс ему достаточно за это платит. Но теперь заметно, что и Дави напрягся. Странная ситуация – появился человек по имени Гарик, который упорно добивался встречи с Димом. Добивался – и добился: на следующий день в десять вечера Дим и Дави приехали в «Шурф».

«Шурф» – последнее приобретение Дима, клуб наиболее удаленный от центра, не разгульный, тихий, если так можно сказать о ночном клубе, не особо креативный.  Дим прихватил его так, для ровного счета, чтобы иметь с западной стороны города надежный тыл.

Этот клуб и выбрал Дави для встречи. Опасаться особо не приходилось: Гарик обещал быть один. Хотя никакие обещания в такого рода бизнесе – не гарантия.

Приехали позже. Вошел Дави и кивнул Диму, мол, все чисто. Дим шагнул внутрь, никого не различая в хаосе клубного вечера. Но его узнали. Расступились. Кто-то из девчонок охнул в толпе. Дави двигался впереди – куда-то в левый угол зала, как бильярдный шар в свою лузу. Из-за столика почтительно поднялся невысокий пожилой мужчина. Дим кивнул и упал на стул. Гарик тоже присел. Дави сел рядом, загораживая Дима своей спиной от посетителей клуба.

– Зачем я тебе нужен?

Дим вгляделся в незнакомца. Действительно, шестерка. Посыльный, за которым стоит кто-то, кого Дим интересует до такой степени.

– Ты нужен не мне. Меня просили предупредить тебя об опасности – только и всего.

– Кто же так заботится о моей жизни?

– Спроси лучше, что ты должен сделать, чтобы этой опасности избежать.

Дим только прищурился.

– Кто тебя прислал?

– Даже если ты спросишь об этом при более суровых обстоятельствах, ничего не узнаешь, – отрезал Гарик.

Гарик – смертник, это ясно. Дим нервно отвернулся, словно дернулся в сторону.

– Не надо… про суровые обстоятельства. Ты не знаешь, насколько мы суровые ребята.

– Это безразлично, – ответил тот сухо.

– Ок. Говоришь, твой хозяин беспокоится о моей жизни?

– Даже настолько, что разрешает тебе забрать жену и уехать.

– Даже так? – Дим скривился в усмешке.

– Если ты уйдешь мирно, уйдешь живым.

– Я уйду живым? А твой хозяин останется живым здесь? В моей «Фортуне»?

– В «Фортуне», на юго-востоке страны, а со временем – в столице и дальше. Так будет.

В голосе Гарика прозвучал тот же фатализм, который уже услышал Дим в его готовности быть подвергнутому любым пыткам.

– Мой ответ: нет.

– Ты не подумал.

– Не стану даже думать об этом, пока не узнаю, кто стоит за тобой!

– Мы сделаем тебе сюрприз.

Гарик поднялся, надвинул кепку на глаза.

– Мое дело – предупредить.

И только когда он неспеша удалился, Дим взглянул на Дави.

– Мы готовы к войне?

– Смотря с кем.

– Этот человек действует за нашими спинами. Ведет себя так, словно знает о «Фортуне» больше нас самих. Мне не нравится это, Дави. Меня колотит от этого.

– Мы удвоим охрану.

– Мы утроим охрану. Но это не решит главного. Я не могу сидеть в невзрываемом сейфе. И Таня тоже не может. Нужно вычислить, кто он – и убрать начисто. Куда пошел этот Гарик? С кем он связывается? Почему ты ничего не знаешь?

– Потому что он ни с кем не связывается. Мои ребята пасут его с утра до ночи. Он ни с кем не встречается. Ему никто не звонит.

– Это маловероятно, – Дим снова дернулся в сторону.

– Ты не веришь мне? – спросил вдруг Дави. – Давай вот сейчас ты скажешь прямо: ты мне не доверяешь? Ты не можешь на меня положиться?

Дим молчал с минуту.

– Кто за ним следит?

– Жигуль и Васек.

– Набери Васька.

Дави набрал и протянул мобилу Диму.

– Васек? Это Дим. Гарика видишь?

– Вижу.

– Что делает?

– В травмае едет, газету читает.

– Где живет?

– Бахчиванджи, сорок восемь – сто двадцать два. Туда и едет.

– Кто бывает у него?

– Никто. Сосед заходит – пенсионер. Проверили – чистый.

– Спасибо, Вась.

И после паузы:

– Прости, Дави. Не угадаешь, от чего такие тени падают.

Дави молча взял мобилу, сунул в карман.

– Я верю тебе, Дави, это не вопрос.

– Понял, спасибо.

Поднялся и пошел к выходу. И Дим пошел следом. В «Фортуну» возвращались молча.

– Давай, спокойной ночи! – усмехнулся Дим на прощание.

– Не до сна теперь… За ночь, я думаю, что-то решим с ребятами…

А у своей двери Дим остановился, прислонился спиной к стенке… Выскочил Игорь, услышав шорох в коридоре.

– А, это ты…

– Таня есть?

– У себя. Спит, наверное.

– Ты тут… хорошо все охраняешь?

– Что-то случилось?

– Игорь… я… очень боюсь за нее.

Игорь поглядел в конец коридора.

– Да здесь… безопасно совсем. Муха не пролетит мимо меня!

Дим с трудом оторвался от стены, прошел мимо Игоря.

– Ты клювом не щелкай, мухолов! Прощелкаешь хоть одну муху – тебя первого!

4. ЗАЧЕМ ЛЮДИ БОДРСТВУЮТ НОЧАМИ?

         Таня всегда просыпается, когда Дим возвращается под утро. А он, стараясь не разбудить ее, все равно прижимает к себе и только так засыпает. Иногда она только притворяется спящей – словно сквозь сон приникает ближе к его телу, чувствуя каждую точку их соприкосновения.

         И теперь поймала его руку и прижала к лицу, целуя ладошку. Дим вздохнул. Несколько минут в спальне было тихо.

– Бессонница? – улыбнулась Таня, не открывая глаз.

– А у тебя?

– Не спится почему-то. Все в порядке?

– Как обычно.

Но Таня уже поняла, что не как обычно, что темнота вокруг «Фортуны» сгустилась, и все ее страхи сделались страшнее. Дим дотронулся губами до ее плеча, и она повернула к нему лицо.

– Дим, что с нами будет?

– Сексом займемся.

– А вообще?

– И вообще тоже.

Секс, как забытье, – единственное спасение от реальности. Оба словно бегут от чего-то и сталкиваются в постели. Дим очень нежен, и Таня понимает, что это не вполне для него характерно. Она пытается угадать, как он обращался с другими женщинами до нее, и склоняется к тому, что грубая сила все-таки преобладала над чувственностью. Снова почему-то вспоминается Рига, и жаль становится его погубленной страсти, жаль, что она не смогла откликнуться на его порыв, как он того заслуживал.

Они никогда не говорят о Риге, словно это он их предал, а не Таня предала его искреннее чувство. Таня знает, что память о Риге – заноза в сердце Дима, это никогда не пройдет, и оттого, что его имя – табу для обоих, оно все прочнее прорастает в глубину их сердец.

Когда она открыла глаза после шквала его ласк, Дим спросил словно ни о чем:

– Тань, ты у Илоны была сегодня?

– Да. Мы в «Дом одежды» ездили. Она куртку купила.

Он снова вдохнул, закрыл глаза, но потолок, который давил, не исчез, а навис над ним еще ниже.

– Я хочу тебя попросить: не выходи пока в город.

– То есть?

– Не выезжай никуда из «Фортуны».

– Из отеля?

– Да.

– Почему?

– Ради меня.

– Ради тебя?

– Ты же можешь сделать это ради меня и не задавать лишних вопросов?

– Могу.

– Игорь будет покупать все, что нужно.

– А ты?

– Я?

– Ты тоже не будешь никуда выезжать?

– Несколько дней – да.

– По-моему, тебя проще убрать, чем вот так запугивать…

– Спасибо.

Дим усмехнулся и обнял ее.

– Действительно, моя любимая, меня убрать – не очень сложно. Но этот человек хочет все сразу: «Фортуну», сеть, города. Для этого ему нужна моя голова, он не хочет начинать все заново. Ему нужен весь расклад целиком – мой расклад. И знаешь, раньше я послал бы его к черту: моя жизнь мне никогда не была дорога. Но теперь она дорога мне, потому что я хочу быть с тобой.

И предупредил ее вопрос:

– С другой стороны, уступить ему я тоже не могу.

– Кто он, Дим?

– Я не знаю. Он играет с нами. Не знаю даже, насколько он силен. Насколько близок к сети, к нам. У меня плохие предчувствия.

Теперь и Таня вздохнула.

– Это очень опасно?

– Обойдется… Просто… монетка еще вертится – неизвестно, какой стороной ляжет.

– А Дави?

– Дави делает свою работу. Я не могу требовать большего. Он не обязан быть мне другом или расшибиться за меня. Он выполняет то, за что я ему плачу. Я ему верю. Но он за меня костьми не ляжет…

Таня молчала. Дно у этой фразы было очень глубоким. Было покрыто илом их общей памяти. Наемник не мог заменить Диму друга. Не мог быть тем, кем не был. И глупо было бы этого требовать.

– Но я ему верю, – повторил Дим.

Словно поставил точку в своих раздумьях. Снова повисла тревожная тишина.

– Я не могу спать, – сказала вдруг Таня. – Все думаю…

– О чем?

– Я думаю, Дим… что было бы, если бы у нас были дети? Я бы не пережила этой ежесекундной боли, этой тревоги, этой… непрочности жизни. Я очень боюсь за тебя… Но страх за ребенка… свел бы меня с ума.

– Знаю. Но сейчас просто… случилась такая накладка. Потом все будет спокойно.

– Мой ребенок не смог бы просто ходить по улицам, играть у моря, – продолжала Таня. – Он рос бы в страхе только из-за того, что его отец нажил миллионы на горе других людей.

– Что?!

– Разве ты не думаешь об этом?

– О воображаемом горе? Нет.

Таня вдруг засмеялась.

– Но если тебя или меня убьют – это будет справледливо.

– Если тебя или меня убьют – это сделает тот, кто захочет утопить весь мир в наркотиках, выплеснуть героин в море и заработать на этом в тысячу раз больше. Это не будет какой-нибудь папец трудного подростка, – не согласился Дим.

– Возможно. Но для нас – это будет справедливо. Для мира – нет. Но для нас – да…

– И для тебя?

– Наверное. За то, что мне так хорошо с тобой, я должна быть наказана.  За то, что ты меня любишь, за то, что я трачу твои деньги, я должна чем-то платить. И постоянной тревоги за тебя, выходит, мало.

– Это бред, – Дим, наконец, не выдержал. – Это глупо. Если ты не будешь спать, я найду тебе другое занятие вместо этих ужасных рассуждений.

– Какое? – Таня положила голову ему на грудь.

– Ничего не приходит на ум?

– Прощаться?

– Милая моя, не будь такой мрачной. Да, ситуация сейчас сложная. Но все рассосется. И когда это все рассосется, я не буду спрашивать больше твоего согласия. Мы поженимся, и у нас будут дети, собаки, кошки, хомяки в банках и птички в клетках, как у всех нормальных людей, – предупредил Дим.

Таня засмеялась.

– И мы будем очень счастливы. Все пойдет, как по маслу, – он тоже улыбнулся.

Но Таня услышала, как его сердце в груди вздыхает и сбивается с ритма, словно всхлипывает. Поняла вдруг, как ему тяжело… тяжело даже говорить ей это, признаваясь – в первую очередь себе – в том, что он бессилен защитить ее. Она не должна сейчас добавлять ему забот своими тревогами, у него и так – через край.

Обняла его и провела пальцем по морщинам, залегшим на его лбу и в углах рта. За это время его лицо стало жестче, словно напряглось под порывами резкого ветра.

– Ты самый красивый мужчина на свете… Ты об этом знаешь?

– Знаю, – кивнул он спокойно. – Многие говорили. Но это никак не помогло мне жить.

– Я все время вспоминаю тебя на площади… в столице. Ты был в кепке… И у тебя были красные, озябшие руки. И ветер был…

– Этот ветер… конца ему нет. Но, по крайней мере, он столкнул нас.

Дим еще помолчал, думая о чем-то. Таня поцеловала его губы, и он никак не ответил. Таня заглянула в глаза.

– Не отвлекайся, дорогая, – насилу улыбнулся он. – Я хочу тебя. И не хочу ни о чем думать. Думать – бесполезно. Сеть думает за всех нас и диктует свои решения. А сейчас я хочу чувствовать тебя, а не сеть.

– Серьезное соперничество, – заметила Таня без улыбки.

Поняла, что он хочет забыться до самого рассвета. Не курить же ту дурь, которую он продает всему миру?

5. ЗАЧЕМ ЛЮДИ СЕКРЕТНИЧАЮТ В ПАРКЕ?

Зима задержалась в городе, съев целый март. А в апреле потеплело, время побежало к лету быстрее, и май обещал быть уже летним месяцем.

– Числа пятнадцатого откроемся? – спросил Дим у Михася, одного из менеджеров «Фортуны».

– Какого месяца?

– Января! В мае, конечно! Куда тянуть? – не понял Дим.

– Нормально, не кипишуй. Просто Давид предупредил всех, чтобы были осторожны. Охраны больше, чем гостей, будет.

Дим нашел его с ребятами у казино. Пацаны вытянулись, увидев Босса.

– Ну, как? Тихо-мирно?

Дави пошел за ним по берегу, глядя себе под ноги.

– Видишь, Дави, все ракушки поломаны. Раскрошены в пыль. Знаешь, как с этим бороться? – спросил Дим.

– Нет.

– Я приказал привезти сюда целые ракушки и засыпать берег. С той стороны – будет песчаный пляж, с той – каменный, со скалами, которые мы установили в прошлом году. А здесь – будут ракушки. Знаешь, к чему я это говорю? К тому, что обстоятельства нужно выравнивать под себя. Убрать этот мусор и завезти чистый настил, чтобы гостям было приятно. И мне все равно, где его раздобудут – на Черном море или на Средиземном. Мне нужен результат. Ты говоришь, что сейчас тихо-мирно. Все наслаждаются затишьем перед открытием сезона. А то, что проблема не решена, – это как? Так и должно быть?

Давид молчал. Ступил еще несколько шагов и подошел к самой воде. Солнце уже садилось, вечерний воздух становился зябким.

– Не поверишь, но я делаю все, что могу. Ребята прочесывают город. Гарик, по-прежнему, живет один и ни с кем на связь не выходит. И в городе спокойно.

– Так может, он сам по себе? Может, больной какой?

– Больной, – кивнул Дави. – Он раковый. Ему все равно было, даже если бы мы его кончили. Он на учете в онкологии. Васек пробил недавно.

– Твою мать!

– Вспоминай своих врагов, Дим, – посоветовал Дави мрачно, не отрывая взгляда от воды. – Человек со стороны не наехал бы на тебя так круто. Он не вредит «Фортуне» – видишь, ничего не взрывает, не сваливает тонны бактерий в море, потому что хочет получить все в целости и сохранности – со всеми гостями, связями и прибылью. Он не станет отпугивать отсюда приезжих.

Дим кивнул: Дави прав. Стал рядом и тоже вгзлянул вдаль на море.

– Там Турция где-то…

– Брось! Ты же не сдашься…

– Не сдамся, – сказал Дим. – Я это выстроил – «Фортуну» и всю сеть, начиная фактически с нуля, с клуба какого-то лоха, который не мог здесь заработать даже на чупа-чупсы, и дальше – по кирпичикам. И мы откроем новый сезон пятнадцатого мая. Откроем, несмотря ни на что!

Дави промолчал. Пошел обратно к «Фортуне». Дим посмотрел вслед его мощной, но легкой фигуре, тающей в наступающих сумерках, потом  вернулся к менеджерам, собрал на совещание весь штат – пришло время четких указаний.

Нельзя сказать, что «Фортуна» оказалась для Тани золотой клеткой. Просьба Дима не покидать территории отеля не очень ее огорчила. В городе у нее не было ни родных, ни знакомых, никого, кроме Илоны. Иногда Илона приходила в «Фортуну», но больше смотрела на молодых парней из охраны, а то могла и пропасть на целый вечер в казино или ресторане. Бывало, что и уходила из «Фортуны» не одна, оставляя Таню наедине с ее мрачными мыслями.

Резкая нехватка общения заставила и Таню присматриваться внимательнее к персоналу, надеясь отыскать среди этих людей если не родственную душу, то хотя бы подходящего собеседника. Но и девчонки-официантки, и крупье казино, и менеджеры, и горничные одинаково опускали перед ней глаза: она была женой Босса, женой человека, который не только платил им зарплату, но от которого напрямую зависела их жизнь, потому что все они жили в сети. Это исключало всякого рода откровенность. К тому же мужского персонала в «Фортуне» было больше, чем женского. А к мужчинам Таня относилась по-прежнему с большим недоверием. Судьба подарила ей Дима, и другие мужчины ее не интересовали.

Как-то на аллее перед отелем ее догнал Давид.

– Эй, Тань, можно тебя на минутку…

Она испуганно обернулась, остановилась. Дави подошел ближе.

– Хотел предупредить тебя – не выезжай пока в город.

– Я знаю. Дим сказал мне…

Дави кивнул.

– Хорошо. Бояться не нужно, но нужно быть осторожной.

– А ты не боишься?

– Я?

Таня села на скамью и взглянула в сторону отеля – еще не заселенного, с потухшими окнами.

– Тебе не бывает здесь страшно, Дави?

Он тоже сел перед ней прямо на землю, обхватив руками колени.

– Нет.

– А родителям за тебя не бывает страшно?

– Не знаю. Я очень давно их не видел.

– Где они?

– Мать в России, отец – в Португалии, брат – тоже где-то, если жив еще, сестра с мужем – в Ростове. А твои?

– Я одна. У меня – только Дим: за мать, за отца, за сестру и брата. Он очень хороший, добрый.

– Дим?

Похоже, Дави искренне удивился, но не стал спорить.

– А как ты жил до «Фортуны»? – спросила Таня, пытясь угадать, как он уйдет от ответа.

– Полжизни – на ринге, с детства, с десяти лет. Потом в разных структурах…

– Почему бросил спорт?

– Я ушел чемпионом. Прямо в больницу. Старый стал, Таня…

Она засмеялась. Дави не казался старым.

– Вот – рваные сухожилия и сломанный нос остались на память, –  он тоже улыбнулся.

– У тебя нос сломан?

– Ну. Просто не одна тысяча баксов ушла на ремонт, –  он провел пальцем по ровному носу, словно проверяя результат операции. – Ничего, с пивком покатит. А ты как жила до «Фортуны»?

Теперь Таня задумалась над тем, как самой уйти от ответа. Не рассказывать же о Выготцеве? Об Илоне? О Риге? Зачем?

– Видишь, мы все пережили, – сделал вывод Дави, угадав за ее молчанием перечень невеселых событий. – И мы здесь.

– Пережить бы еще и это.

– И это тоже… Хочешь завтра в город?

– В город?

– Со мной можно. У меня квартира на Строителей. Надо наведаться. И дача за городом.

– Дача?

– Я даже овощи выращиваю. Помидоры там будут, огурчики.

Таня расхохоталась.

– Ты живешь прочно.

– Меня это радует: грядки, виноград. Яблони. Я везде, где живу, обзавожусь дачкой, деревьями, виноградниками. Больше всего на свете люблю виноград.

– Виноград?

Она пожала плечами. Дави говорил о вполне реальных, но таких далеких вещах, которые не имели для нее ни малейшего значения, даже ни с чем не ассоциировались в ее представлении. Она была оторвана от этих корней, и рассуждения Дави о грядках смешили ее.

– А ты хорошо стреляешь, Дави?

– Достаточно хорошо.

– Я знала одного парня, который был профессионалом в этом, воевал… Он работал раньше с Димом.

– Рига?

Таня вздрогнула. Имя, которое давно не звучало в «Фортуне», рассыпалось искрами в сумерках.

– Я слышал о Риге, – кивнул Дави. – Не от Дима, правда. Он, действительно, ловок, но…

– Что?

Танино сердце так всхлипнуло, словно захлебнулось волной безумной тревоги.

– Ему тоже не помешала бы осторожность.

– Не знаешь, как он теперь?

– Не знаю. Кажется, пока дела идут удачно.

– Пока?

– Таня… это рискованный бизнес, – спокойно объяснил Дави. – Он – держатель столичной наркосети, второй по размерам в нашей стране. Это же не…

– …не виноград выращивать.

– Вот именно.

Она умолкла. Действительно, неразумно изводить себя тревогой за Дима, и тем более – за Ригу, который так далеко. Не мешало бы подумать о себе самой и о том, что нервные клетки не восстанавливаются.

– Так что, махнем завтра в город? – она весело толкнула Дави в плечо.

– Махнем. Только Диму не говори. А то он мне секир-башка сделает.

6. ЗАЧЕМ ЛЮДИ ХОДЯТ НОЧЬЮ ПЕШКОМ?

         Дим резкий, но вместе с тем очень чувствительный человек. Он ощущает всей поверхностью кожи, что тучи над «Фортуной» сгущаются и небо над его головой темнеет.

         Дави с головой ушел в непростые дела службы безопасности «Фортуны», а сеть замкнулась целиком на Диме. Перед началом сезона все должно было действовать без малейшего скрипа, без малейшей задержки. К тому же в «Фортуне» всегда хранится некоторый запас товара, что несколько рискованно, но вполне оправданно. Дави не вникает в вопросы наркооборота, и Дим почти ничего не перепоручает помощникам, мотается сам. Благо, отлаженные каналы действуют.

         Его давний партнер – казахский связной Карим – оказался в городе. Встретились снова в «Шурфе», Дим приехал с Дави и ребятами. Обнялись с Каримом.

– Каким ты ветром?

– К одному кораблю.

– В нашу лужу заплывают корабли?

– Ваша лужа тем и хорошо, что здесь не штормит.

И покачал головой, предупреждая вопрос Дима.

– Нет, по другому делу. Мне привезли камни из Алжира.

– Булыжник?

– Помельче.

Дим засмеялся, плеснул гостю водки.

– За тебя, друг! Помню, как вместе мотались по Азии…

– И я помню, Дим…

Только к трем ночи попрощались с Каримом. Рустам сел за руль, Дави – рядом, а Дим с Карасем – сзади. Ночь проглотила машину. В городе уже было совсем тихо. Ночные клубы закрылись, улицы опустели. Дим подумал, что ночная жизнь так и не прижилась здесь, а может – слишком холодно для ночной жизни. И ветер…

– Останови, Руст! – вдруг скомандовал Дави.

– Чего? – Рустам тормознул посреди пустой трассы.

– Не знаю. Ничего не слышишь?

– Тихо.

Помолчали.

– Что-то не так, – сделал вывод Дави.

– Тикает?

– Точно.

– Да ну!

Вышли из авто. Дави осмотрел машину.

– Ничего не нахожу. Но у меня чувство на такие штуки. И часы остановились. А часы у меня на это очень реагируют.

– Где тогда?

– Внутри где-то.

– Замкнута же была тачка!

– Выворачивать все надо, – сказал Дави.

– Это знаешь, чем может кончиться? Кишками наружу, – бросил Дим.

Поверил Дави, повернулся и пошел прочь от машины. Ребята молча уставились вслед. Потом догнали Дима. Последним подбежал Дави.

– Если ничего нет, завтра тачку заберем.

– Нашего никто не возьмет, – кивнул Руст.

И через три шага за спиной загремело. Взметнулся в небо столб пламени, куски железа взлетели в воздух и приземлились на шоссе.

– Нехилое устройство, – Карась отвернулся.

– Не тикало, – сказал Руст.

– Нет, не тикало. Это новая штука, такие не тикают. Но часы у Дави заклинило.

Дим стоял молча. Чувствовал что-то жгучее внутри. Не сожаление о машине, не радость спасения, а какую-то отчаянную, детскую беззащитность, бесприютность под огромным черным небом. А мог уже вообще ничего не чувствовать.

Дави можно не благодарить: это его работа. Дим молча пошел дальше. Если бы он погиб, тот, кто угрожал ему, не достиг бы своей цели. Значит, был уверен, что Дим не погибнет. Знал не только, куда сунуть бомбу, но знал и о навыках Дави, и о его слухе, и об этой ночи, и о черном небе, и вообще обо всем – лучше самого Дима. Снова Дим почувствовал близость чего-то чужого, что вторгалось в его жизнь нагло и бесцеремонно, и прежнее жгучее, злое отчаяние захлестнуло с головой. Тот, кто угрожал ему, доказал свою осведомленность о каждом его шаге. Он был в сети…

– Будь оно все проклято! – выругался Дим сквозь зубы.

Так и шли пешком. Даже не позвонили ребятам, чтобы забрали с трассы. Шли за город, через степь – к морю, к своей «Фортуне». Шли молча.

И только у отеля, прощаясь с Димом, Дави спросил, глядя куда-то в сторону:

– А этот Карим, он…

– Оставь Карима! Я верю ему больше, чем себе.

– Время меняет людей.

– Время ничего не меняет, только проясняет многие вещи.

Дави пожал плечами, хотел было уйти, но Дим окликнул его и попросил, заметно смущаясь:

– Не говори только Тане… о том, что случилось.

– О взрыве?

– О взрыве, об этой машине. Не нужно ей знать ни о чем. Не проговорись, смотри! Она и так понимает, что жизнь не сахар-рафинад. Не хочу еще больше ее тревожить. Она – все для меня.

Дави усмехнулся недоверчиво.

– А сеть?

– Сеть – сама по себе, а Таня – сама по себе. Она – единственный человек, который не в сети, а просто рядом со мной. Я ее люблю. И это не проходит. И время ничего не меняет. Самому странно. Я вообще… равнодушен к людям, ты знаешь. В целом мире существуют всего три человека, к которым я способен что-то чувствовать. Таня – один из них.

Дави даже удивился тому, что Дим заговорил так серьезно.

– А другие?

– Другие – мужчины, – усмехнулся невесело Дим. – Но, думаю, они тоже не обрадовались бы, узнав, что мою машину кто-то начиняет взрывчаткой.

– Я ничего не скажу, – кивнул Дави.

– Ну, давай. Смотри, держи язык за зубами.

Дим пошел к отелю. Дави еще постоял в задумчивости, а потом поехал к себе. Он не жил в «Фортуне» и не хотел оставаться тут надолго. Жить там, где работаешь, – не вполне здорово. Это значит, что твоя жизнь – это работа, и, кроме работы, у тебя нет никакой другой жизни.

А Дим вошел тихонько в свои «апартаменты», тихонько включил воду в душе. Потом лег рядом с Таней и обнял ее.

– Конспирация?

Он рассмеялся.

– Сказала бы, что не спишь – я бы хоть дверями погремел, ключами.

– Не могу спать, когда ты уезжаешь.

– Все прошло хорошо.

– Город для нас еще закрыт? – спросила она.

– Для нас открыты все города и страны мира, но визы… пока нет. Вопрос еще на рассмотрении… у генерального консула.

– Он нам не выдаст по ошибке визу в рай?

– В рай? Нет. Мне – наверняка туда дорога заказана, – усмехнулся Дим.

– Мне тоже – за компанию.

Дим привлек ее к себе и поцеловал. Снова откуда-то сверху упало черное слепое небо – без единой путеводной звездочки. Низкий потолок над его головой.

– Там ветер гудит снова… за окнами.

– Да. Мы еще пешком шли – ему навстречу.

– Пешком? А машина?

– Да так, пройтись захотелось. Идешь – простор, заводами пахнет. Степью, морем – всем сразу. Звездами, пылью, гарью, смертью – идешь, словно каждый шаг в пропасть, через всю жизнь – в никуда. Ничего, к отелю потом вышли.

– Я очень тебя люблю, Дим, – сказала вдруг она.

И смахнула слезы. Потом лежали молча, думали об одном и том же – о том, что долго этого не выдержит никто, что генеральный консул должен поторопиться с решением и выдать им визы – на тот или на этот свет.

Беззвездная ночь вошла за Димом в комнату, как бездомная собака, влезла в постель и легла между ними, поворачивая свою косматую грязную морду то к Тане, то к Диму.

7. ЗАЧЕМ ЛЮДИ ГУЛЯЮТ ПО ГОРОДУ?

На побережье не очень заметен приход весны. Деревья в парке еще мрачные и голые, море – по-прежнему серо-зеленое, холодное, и облака, разорванные ветром в клочья, носятся над «Фортуной», как обычно.

Когда Таня села в машину рядом с Дави, почему-то показалось, что «Фортуна» отступила и тотчас же, несмотря на то, что авто еще не тронулось с места, началось что-то другое. Приблизился город, запах весны и шум провинциальных улиц. Дави включил музыку.

– Жизнь била-била.., жизнь грела – спалила. Гагарин, я вас любила, о! – пело радио.

– Гагарин, я вас любила, о! – подпела Таня.

И взглянула на Дави.

– Это не страшно?

– Что? Любить Гагарина?

– Нет, ехать среди бела дня в город.

– Ты же со мной.

И Тане, действительно, стало спокойно. Дави взял на себя ответственность за ее жизнь, и она доверилась ему без колебаний.

В городе весна казалась ярче и заметнее. Дворники белили деревья, хохотали студентки на троллейбусной остановке, на всех перекрестках велась оживленная торговля.

– В каком районе ты жила раньше?

– На «Поле Чудес».

– Не слабо. Хочешь туда?

– Нет. Сейчас не хочу.

– Тогда поедем ко мне – цветы поливать. Я над «Москвой» живу.

«Москва» – супермаркет в самом центре, но дом не новый – пятиэтажка, хотя комфортно. Таня поднялась с Дави в его квартиру, оглядела аккуратные комнаты.

– И давно ты здесь?

– Года два.

Он налил в лейку воды и, действительно, занялся поливкой комнатных растений в горшках. Таня прошлась по залу, наслаждаясь неожиданным покоем.

– Здесь нет твоих фотографий? – взглянула на голые стены.

– Нет. Здесь я сам.

Она засмеялась.

– А где твои фотографии?

– Я не хочу ничего помнить.

– Много зла ты успел сделать, Дави?

– Достаточно.

– А добра?

– Меньше.

Он вдруг вскинул на Таню жгучие черные глаза.

– Диму ты тоже задавала такие вопросы? Интересно было бы услышать его ответы по поводу добра и зла.

Она отвернулась.

– Как ты думаешь, Дави… Думаешь, ему угрожает настоящая опасность?

Он помолчал.

– Думаю, Дим умышленно не хочет замечать многих вещей. Он погряз в том, что создал. И все, что сейчас происходит, обязательно скажется на «Фортуне».

– А что происходит, Дави?

– Сейчас столичная сеть объединяется с западной. Точнее, западная –ложится под столицу. «Фортуна» остается пока сильнее этой общей сети, но большой передел уже начался.

– И кто его начал?

– Если бы я знал, мы бы не прятались сейчас от каждой тени, – Дави развел руками. – Вот такие пироги, моя красавица.

Таня хмыкнула. Уже заметила за Дави привычку обрывать серьезные разговоры на полуслове или сводить их к шутке.

– Чем угрожает передел? Разве Дим не может победить?

– А ты всегда выбираешь победителей?

Она пожала плечами, отошла от Дави, взглянула за окно. Во дворе играли ребятишки.

– Я не делаю ставок. Я люблю Дима и буду с ним, что бы ни случилось.

– В могиле?

– Пускай.

Дети играли в прятки. Один малыш затаился в кустах в ожидании, что его отыщут, а игра уже шла дальше без него. Все снова перепрятались, девчонка с крысиной косичкой стала искать приятелей заново. А малыш продолжал сидеть в кустах и ждать…

– А если хорошо подумать? – Дави всмотрелся в нее пристально.

– Моя жизнь мне не нужна без него.

– Гагарин, я вас любила, о! – кивнул Дави.

И в этот момент что-то кольнуло у Тани в сердце, хотя Дави ничего не сказал об обреченности ее чувства.

– Ты считаешь это бессмысленным?

– Что именно? Любить Дима? На здоровье. Я и сам люблю его и служу ему верой и правдой. Но в целом… это не очень умное решение – ни с моей, ни с твоей стороны.

– Почему? – растерянно спросила Таня.

– Он не удержит сеть…

– Что?!

Этого она никак не ожидала. «Он погибнет, – ясно добавили глаза Дави. – Погибнет «Фортуна», и мы все будем похоронены под ее обломками. Любить Дима – значит, не любить себя. Оставаться с ним – значит, обречь себя на верную гибель».

– Почему же ты… не уходишь? – все-таки спросила Таня.

– Я еще пытаюсь что-то исправить.

Она села на диван, уронила руки между колен.

– Это не может быть правдой.

– Вся наша жизнь – сплошная неправда.

Таня молчала, не могла реагировать. Мысли о том, что конец настолько близок, никогда не приходили ей в голову. Дави тем временем полил цветы, смахнул пыль с полок и пошел к двери.

Таня поднялась следом и увидела из окна, что спрятавшийся малыш так и продолжает сидеть в кустах, в то время как другие ребятишки уже разошлись по домам.