Текст книги "Вопросы"

Автор книги: Тони Ронберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

– Эй, кто-нибудь? – позвала Таня.

Никто не откликнулся. Она села на постель и снова стала думать о том, что же могло произойти. И по мере того, как разные мысли всплывали в ее сознании, чувство ужаса усиливалось, сковывая ноги и руки. Сердце начало бешено колотиться.

Так и наступил вечер. Она поднялась и снова прошлась по комнате. Успокаивало только то, что вид у спальни был довольно приличным, и можно было надеяться, что принадлежала она цивилизованному человеку.

Таня постучала в дверь, но никто не открыл. Никто не ответил. Не вошел. Все оставалось по-прежнему. Она включила телевизор, послушала новости и только потом удивилась тому, что проспала почти трое суток. Значит, трое суток она находилась здесь – безо всякой связи с миром. Без Дима.

Она еще раз осмотрела комнату и открыла тумбочку. К ее удивлению, там была еда – хлеб в пакете, сыр, апельсины, яблоки и бананы. Под блюдом с фруктами лежала короткая записка: «Таня, не волнуйся. Мы вернем тебя Диму, как только он выполнит наши условия». Бодрящее напутствие было написано корявым почерком на листе в клетку.

Есть Таня не могла. Смежные комнаты оказалась ванной и туалетом. Окон в них не было. Она снова подошла к двери и постучала в нее изо всех сил.

– Чего ты хочешь? – спросил, наконец, незнакомый голос из-за двери.

– Где я?

С той стороны молчали.

– Выпустите меня!

– Заткнись там. Это хозяин решает. У меня ключа нет.

И Таня поверила, что ключа у него нет. Что ключ от этой двери, как и ее жизнь, принадлежит тому, кто сейчас выдвигает Диму условия. И надеяться нужно только на Дима.

Она снова легла, а под утро даже уснула беспокойным сном, измучившим ее новыми кошмарами.

На следующий день тоже никого не было. Жизнь ее организма уже затормозилась – не было никаких обычных желаний. Она не чувствовала себя ни голодной, ни усталой, ни напуганной, ни несчастной. Просто сидела на постели и ждала. И ей казалось, что и Дим в это время ждет чего-то, и его ожидание – то единственное, что помогает ей чувствовать себя живой. Он ждет ее. Это главное.

По тишине снаружи Таня поняла, что дом находится за городом: не слышно было ни гула машин, ни стука трамваев. Но и моря не было слышно. Скорее всего, он был расположен со стороны степи, за городской чертой, к северу. Таня видела из окна деревья и еще несколько особняков вдали, но зона не была густо заселенной и походила, скорее, на элитную дачную полосу.

Вечером в дверь постучал охранник.

– Ты жива там?

Она молчала.

– Спишь что ли?

Он еще подождал.

– Или померла?

Таня не отвечала.

– Сегодня хозяин должен прийти, – предупредил тот.

Она даже решила, что должна поблагодарить этого человека за то, что все это время с ней обращались цивилизованно. Она с легкостью могла представить себе, что могло бы с ней произойти, окажись она один на один даже с тем, кто сторожил ее дверь. А человек, похитивший ее и, конечно, преследующий собственные цели, все-таки оградил ее от ужаса положения бесправной заложницы в бандитском логове.

Таня снова задумалась о том дне, когда ей стало плохо в машине, когда она почувствовала тошноту и стала засыпать. И какая-то дремота опять стала сковывать ее тело. Она ощутила, как немеют ноги, как слабеют дрожащие пальцы рук и сон разливается по телу.

За окнами уже было темно. Сквозь дремоту она думала о том, что ночи очень черные и беззвездные, а за городом – еще чернее, чем у моря. Что единственные звезды в ее жизни – ярко-синие глаза Дима. Но они… заманили ее в настоящую пропасть... И ему самому сейчас плохо. Дим ищет ее. Найдет и спасет. Не откажется от нее…

Дим не откажется от нее…

Таня уснула и уже во сне видела Дима. Увидела их обычный сон – один на двоих – о памятнике на площади, о том, как она идет ему навстречу… О ветре. Дим – в кепке и черных очках, надвинутых на кепку. На его плече болтается фотоаппарат, он потирает озябшие руки и прячет их в карманы куртки. Смотрит на нее…

Он смотрит на нее… Его глаза становятся ближе… ярче.

– Таня?

Он идет к ней через площадь, он приближается. Таня видит его глаза.

– Таня!

И вдруг толпа людей заслонила его.

– Дим? – вскрикнула она.

Тени заметались под ногами, разрослись и закрыли собой всю площадь.

– Таня? – звал кто-то.

Черная ночь вдруг упала на землю и придавила ее своей тяжестью.

– Таня?

Она проснулась. В дверь стучали.

– Таня? Ты жива?

Голос казался знакомым… и незнакомым.

– Ты жива, Таня?

– Жива, – откликнулась она.

Остатки сна рассеялись, и она узнала голос человека, стоявшего за дверью. Сознание прояснилось. Она вдруг ясно вспомнила, как ей сделалось нехорошо в машине, как она выключила радио и сказала, борясь с дремотой:

– Я, наверное, отравилась чем-то…

Ладошки стали мокрыми, и она вытерла их о колени.

– Я засыпаю.

– Ты, правда, неважно выглядишь. Укачало? Я отвезу тебя на дачу, – предложил Дави.

В тот же миг дверь открылась, и Дави вошел в комнату.

– Как ты, Таня?

– Меня укачало. И ты отвез меня отдохнуть на свою дачу, – сказала она.

– Все правильно, – он кивнул. – Так и было. Ты выпила чай с небольшой дозой снотворного. И тебя укачало на три дня. Твой организм не отличается особой выносливостью.

Она подошла к окну с решеткой и посмотрела в ночь.

– Теперь ты отпустишь меня?

– Нет, – Дави покачал головой.

13. ЗАЧЕМ ЛЮДИ ВСТРЕЧАЮТСЯ С ДРУЗЬЯМИ?

         «Фортуна», уже отделившись от Дима, жила собственной жизнью. Приезжали и уезжали гости, своим ходом шел сезон развлечений, заезжие звезды давали концерты на площадке и в ресторанах «Фортуны». А Дима словно уже и не было здесь, потому что мысли его были очень далеко от «Фортуны».

         Наконец, на исходе следующего дня он набрал столичный номер.

– Глеб?

Тот почему-то молчал. Это казалось Диму странным.

– Глеб? Ты меня слышишь?

– Дим? – почему-то удивился тот.

– Разве мой номер не высвечивает?

– Высвечивает, но твой голос… не высвечивает. Что-то случилось?

Дим впервые столкнулся с необходимостью объяснять случившееся простыми и ясными словами. Эти слова никак не приходили в голову. Их не было.

– Глеб, я… Таню похитили, Глеб. Дави убит. Я один в «Фортуне». Но и «Фортуна» уже не моя.

– А чья?

– Не знаю.

– Я сейчас приеду.

Похоже, что конец фразы Глеб говорил уже в машине. Дим снова сглотнул комок боли. Не следовало бы Глебу приезжать в «Фортуну», это могло быть опасным для него. Но сказать об этом другу, значит, поставить под сомнение не один год их отношений. Дим промолчал, но почувствовал еще большую тревогу.

Глеб-Фуджи приехал на рассвете. Солнце уже чуть приподнялось над морем, словно еще сомневалось, стоит ли начинать новый день или уступить все свои права черной ночи. Он оставил машину у ворот и пошел к отелю. Дим вышел навстречу.

И это уже не был прежний Дим. Глеб снова засомневался, он ли это, как и тогда, когда услышал его голос в телефонной трубке. Лицо Дима было разрезано на квадраты линиями резких складок.

 Они обнялись, и Глеб хлопнул по плечу.

– Держись, друг. Я никогда не видел тебя таким, даже когда ты ходил под прицелом. Тогда, с Киргизом, приговор тебе уже был подписан, но ты выжил. И сейчас… мы справимся.

– Тогда у меня не было Тани. И я был сильнее.

Дим пошел к отелю, и Глеб взглянул на его ссутулившуюся спину.  Потом пил вино в его кабинете и наблюдал, как Дим морщится при виде еды.

– Дави? Я никогда не слышал о Дави. Даже ничего о нем не знаю. Но я далек от военных дел, – Глеб развел руками. – Мне кажется, ты доверился не тому человеку.

– Мне некому было довериться.

Глеб снова задумался.

– Если все погибли, и документы сгорели, значит, «Фортуне» ничего не угрожает.

– А Тане?

– Господи Боже! Я не понимаю этих дел! Ну, там, товар туда-сюда, такое – это еще более или менее. Сейчас мне просто хочется выхватить ствол и убить всех. Но кого? Тут нужна особая военная сноровка, стратегическая хитрость, а этого ни у тебя, ни у меня нет. Тут нужен профессионал. Не такой, как этот Дави, а настоящий профи. Чтобы он нашел твою Таню.

– А если она мертва?

– А если она мертва, чтобы он поднял ее с того света!

По щеке Дима ползла слеза, но он не плакал. Лицо оставалось прежним, просто синяя влага переполняла взгляд отчаянием.

– Я знаю такого человека. Он немного отошел от этих дел. Но только он сможет тебе помочь, – уверенно сказал Глеб.

– Кажется, мне уже никто не сможет помочь.

– В твой город он не приедет, но, думаю, что я смогу устроить вашу встречу где-то… на нейтральной территории. Завтра же. Тут тянуть нельзя, – продолжал Глеб.

– Он согласится?

– Пообещаем ему миллион. Или два.

– Или три, – кивнул Дим. – Или пусть заберет себе «Фортуну».

– «Фортуну»?

– И сеть.

Повисла тишина.

– Я сейчас уеду, – решил Глеб. – Ты пока ничего не делай. Я переговорю с ним, отзвонюсь. Вы встретитесь. Постарайся не думать… ни о чем.

Дим взглянул прямо ему в глаза.

– Знаешь, о чем я постоянно думаю? О том, что ее насилуют, что над ней издеваются, что она принадлежит другим мужчинам, что она страдает, что ей больно. И что это все из-за меня.

Глеб вдруг кивнул.

– Это возможно. Но ты должен рассуждать здраво. Мы найдем ее. Она сильная. И все это можно пережить. Главное, не перегибать, Дим, как ты умеешь. Главное, не зацикливаться на этом. Сейчас я вижу изнасилованным тебя, а не ее. Она просто может ждать под замком в каком-то подвале, а ты седеешь на глазах. Вот что я вижу.

Дим вдруг улыбнулся.

– Давай, не торчи тут! Найди мне этого деда поскорее!

– Какого дела?

– Этого старого ветерана! Давай, шевелись! Отрывай задницу от стула!

Глеб про себя усмехнулся, узнавая прежнего Дима. Только мозги у него – уже набекрень, их вправлять долго придется. Потом, когда все будет позади…

– Водилу дать?

– Давай, я выпил.

– Руст поедет.

Так и попрощались. Глеб видел, что приступ надежды снова охватывает Дима, и очень торопился. Руст не добавил ничего нового, кроме того, что Босс разваливается на глазах и ребят это не бодрит.

– А Таня… как с ним была?

– Хорошо все было. Она очень красивая. Самая… на свете. И Дим тоже, – сказал Руст зачем-то.

– Да, он… необычный. А был даже лучше, – вспомнил Глеб. – Когда мы по Европе мотались, все спрашивали, откуда он.

Глеб вздохнул. Тогда, без крыши над головой, было спокойнее. Да и в столице, когда Дим стоял у памятника на своей точке, было вполне терпимо. Грелся в мастерской, пили пиво, тогда еще была Лиля. А теперь Глеб сам проявляет километры фотопленки и тонны дисков. Зато чувство не способно сделать его таким слабым и уязвимым, каким он сегодня увидел давнего друга.

Отзвонился Глеб быстро.

– В твой город он не приедет, – повторил снова. – Это опасно. И вообще вредно для дела.

– Но он согласился?

– Кажется, да.

– На каких условиях?

– Условия вы на месте обсудите.

Глеб назвал небольшой городок, где должна была состояться встреча.

– Отель «Караван», комната четыреста двадцать три. В двенадцать дня.

Дим еще подумал.

– Это территория столичной сети.

– Какая разница? Я не думал о территориях! Я выбрал тихий, безопасный город – между «Фортуной» и столицей. Ничего больше. Он не знает подробностей, ты расскажешь ему заново. Я сделал все, что мог. Я уговорил его, хотя он давно не воюет и живет более или менее мирно.

– Спасибо, Глеб.

– Потом проставишься. Я приеду – выпьем все вместе. Я, ты, Танюха…

– Спасибо тебе… за то, что ты в это веришь.

Дим поехал, разглядывая на карте автодорог маленькую точку незнакомого города. Поехал – один, сам рулил всю дорогу и чувствовал, что стоит на одном месте, что никуда не движется, что завис между небом и землей и барахтается в сгустившемся воздухе.

Наконец, показалась окраина города с шиферным заводом. Удушливый запах ворвался в легкие. Действительно, жизнь здесь казалась отравлено-спокойной, сонно-размеренной и невыносимо скучной.

Дим опоздал. Когда он нашел «Караван» и поднялся на четвертый  этаж, уже был без четверти час. Он постучал в дверь с табличкой «423», но никто не открыл ему. Тогда Дим толкнул дверь и вошел.

Мужчина стоял спиной к нему и глядел в окно. Может, на крест церкви вдали, может – на машину Дима, оставленную у гостиницы. Дим взглянул на его широкую спину. И тот, наконец, обернулся и встряхнув волнистыми волосами.

В тот же миг Дим узнал Ригу и невольно сделал шаг назад.

14. ЗАЧЕМ ЛЮДИ РАСКРЫВАЮТ СВОИ ПЛАНЫ?

Дави провел Таню в зал, за его спиной замаячили охранники, но он шикнул на них, и все скрылись. Она словно открыла глаза: Дави предстал перед ней в совершенно другом свете, в другой роли – не покорным наемником, не охранником, а хозяином, боссом, таким же, каким был Дим в «Фортуне».

Таня вмиг прозрела. Дави не был прежним. Его плечи казались шире, фигура – мощнее, а глаза искрились дерзким блеском.

– Как бы там ни было, я хотела поблагодарить тебя… за то, что мне не причинили вреда, – начала она неловко.

Он покачал головой.

– Ты находилась не в лучших условиях. Но я не дикий чурка, каким всегда считал меня твой Дим. Я могу обеспечить тебе достаточный комфорт.

– Но я хочу обратно, в «Фортуну».

Дави опустился в кресло. Провел рукой по лбу, словно прогоняя ушедший день вместе с его тревогами.

– А я хочу, чтобы ты хорошо подумала. Дни Дима сочтены. Ты должна посмотреть на все это со стороны, без лишних эмоций. Восточная сеть перешла ко мне, а вскоре и северо-западная ляжет под меня. Если ты выбираешь победителей, то должна забыть о Диме. По-моему, ты – женщина, достойная победителя.

– Я уже говорила тебе однажды, что никого не выбираю. Я люблю Дима.

– Оставь это! – вдруг оборвал Дави. –  Сечас ты голодна и устала. Не надо впутывать сюда то, чего не существует на самом деле.

– Чувства? Разве не чувства руководят людьми? Разве ты не из ненависти к Диму отнял у него сеть?

Он вдруг улыбнулся.

– Чувства надо дозировать. В чем-то, конечно, ты права. Когда я пришел к Диму, собирался служить ему честно. Но потом разобрался, что он за человек. Он относится ко всему так, словно весь мир – шоу, созданное исключительно для того, чтобы он получал в нем призы. Он никого не ценит. Топчет все, что попадается ему на пути. Я встречал многих уважаемых людей, не выскочек, а настоящих авторитетов, и никто из них не вел себя так заносчиво, как он. Что он будет делать без своей власти? Во что он превратится, потеряв все? А «Фортуна» – не все для него. Все – это ты. Поэтому тебя я не отпущу. Сейчас он еще в «Фортуне». Еще ждет чуда, которое вернуло бы ему его Таню. Но никакого чуда не будет. Совсем скоро он потеряет последнюю надежду.

– Я убегу к нему!

– Глупости. Ты никуда не убежишь отсюда. А если только попытаешься – я отдам тебя своим ребятам. Им не хватает развлечений, они будут рады. Я не сентиментальный человек, предупреждаю тебя.

– Ты убьешь его? – выговорила она с трудом.

– Я уже отпустил его на все четыре стороны. Но он не уходит без тебя. Он еще надеется. Пусть помучится еще несколько дней, а потом я приеду в «Фортуну» и лично укажу ему на дверь. Тогда это будет целиком мое шоу.

– И все призы перейдут к тебе, – договорила Таня.

Дави впервые взглянул на нее грозно.

– Помни, что ты в моем доме, и я – твой хозяин.

Таня усмехнулась:

– Ни Выготцев, ни Рига, ни Дим, ни ты, – никто не может быть мне хозяином.

Он поднялся.

– Ты останешься здесь. Двери будут на замке. А завтра я вернусь – и уже не стану спрашивать, признаешь ты меня хозяином в моем собственном доме или нет. Я возьму то, что мне принадлежит.

Она попятилась. Подумала, что Дави увлекся и переигрывает. Сделалось гадко. Она подошла к окну, украшенному ажурной решеткой.

– Ты не можешь так поступать, Дави. Это же не игра. Мы – свободные люди. У нас, у каждого – своя жизнь. Всего одна. Одна-единственная жизнь. И ты не можешь, к примеру, отнять жизнь у Дима или распоряжаться моей. Она – моя.

Дави усмехнулся.

– Рассуждаешь, как престарелая учительница в начальной школе. Другое время, Танюша. Такое время, что нельзя медлить, нельзя прощать, нельзя уступать. Но твой бред даже возбуждает. Повтори мне завтра что-нибудь в том же духе, желательно –  про жизнь на земле, добро и зло.

Дави вышел. Дверь за ним закрылась. Ключ повернулся.

Утром из окна стал виден замечательный виноградник. Тянулись вдаль ряды ровно подрезанных невысоких кустов с еще не зрелыми, но крупными гроздьями винограда. Вид, как и тишина дома, внушал покой. Воин Дави ценил прочность и не переносил дерганности и резкости Дима. Но он не знал о том, что и до «Фортуны», не имея никакой власти и не располагая миллионами, Дим был таким же. Он не был ни мягче, ни добрее, ни осторожнее. Он так же бросал колкости и оскорбления во все стороны, так же игнорировал тех, кто не был ему полезен, также был равнодушен к чужим проблемам. Только Таня не могла упрекнуть его в равнодушии, потому что к ней он всегда был внимателен и нежен, и даже во всех их спорах была виновата она сама.

Таня бессильно опустилась на пол у двери. Выхода не было. Была только надежда на то, что Дим ищет ее и найдет раньше завтрашнего дня. А если не найдет… тогда что? Платить сексом за свою жизнь, как когда-то платила за платья?

Таня задумалась – оглядела комнату. Не было ни ножа, ни веревки, ни чего-то другого, пригодного для того, чтобы покончить с собой. Мысль о самоубийстве пронеслась и быстро исчезла. Таня не хотела умирать. И она подумала, что сможет стерпеть и Дави, как терпела когда-то старика Выготцева. По крайней мере, это лучше, чем быть отданной его наемникам. К тому же, об этом никто не узнает.

Она кивнула самой себе. Если он этого хочет, лучше играть по его правилам. Она взяла еду с блюда и снова села у двери. Жевала сыр и думала, что сейчас ей могло бы быть в тысячу раз хуже. Благодарность к Дави еще срабатывала. Жизнь еще перевешивала смерть на чаше весов. Таня еще не знала, что совсем скоро сама откажется от своей жизни и будет сожалеть, что не сделала этого раньше.

Она приняла душ и легла в постель. И даже сны в этот раз снились не тревожные, а самые обычные – о доме, об окнах и винограде. Таня бродила между кустами винограда, срывала ягоды и клала в рот. Слышала чей-то зов, но лоза и листья скрывали ее.

– Таня! – звал кто-то.

Она прислушалась.

– Таня! Где ты?

Наконец, узнала голос Дима.

– Таня! – звал ее он. – Я ищу тебя повсюду… Таня!

15. ЗАЧЕМ ЛЮДИ ПРОВОДЯТ ВРЕМЯ В ОТЕЛЯХ?

– Ну, не беги теперь, если сам искал меня! – бросил Рига.

– Я не искал тебя!

Дим резко развернулся, намереваясь выйти. И взглянул на дверь. Что за ней? За ней он никогда не найдет Тани. Он ехал сюда так долго, готов был пожертвовать всем… И теперь… готов встать перед Ригой на колени.

Так же резко Дим обернулся и встретил его взгляд. Глаза Риги были переполнены болью, отражая его собственную. Их конфликт, их разлука, Таня – все заболело одновременно.

Рига шагнул ему навстречу, и они обнялись.

– Я не знал, что Глеб говорил о тебе, – сказал Дим.

– Он думал, ты поймешь. Но ты сейчас не способен соображать… Я.., – Рига отступил, – впервые вижу тебя таким.

– Знаю, – повторил Дим.

Рига закурил, слушая его рассказ. Он слушал внимательно, уточняя детали, но по мере того, как Дим излагал факты, его лицо становилось все более недоуменным.

– Все так и было? – спросил, дождавшись конца истории.

Дим кивнул. Рига пожал плечами.

– Ты или лжешь, или не знаешь всей правды. Но то, что ты мне рассказал, не может соответствовать действительности.

– Почему?

Рига помолчал, прошелся по номеру. Закурил снова. Дим заметил, что и Рига изменился внешне за время их разлуки. Лицо стало жестче, черты резче, голос грубее. Теперь он очень отдаленно напоминал парня в дутой куртке, стоящего на точке около прилавков с канцтоварами. Рига теперь был… целой столицей. Целой страной. Властью со странным именем.

– Это не может быть правдой, потому что я знаю Дави. Не лично, но много о нем слышал. Он прошел не одну войну, не одну серьезную группировку – и выжил. Когда я узнал, что ты нанял его, стал спокоен за судьбу «Фортуны». Ты говоришь, что Дави не справился: не нашел Флипа, не вычислил его по связи, не вынюхал его следы в городе – это невозможно. И то, что он не мог узнать, с кем Таня выехала за пределы «Фортуны», как исчезла и где ее прячут, – вообще необъяснимо. Ты говоришь, что на автозаправке погибли четыре человека из четырех и документы сгорели. Но взрыв кто-то подстроил и кому-то он был выгоден. Выходит, тот, кто его устроил, –  мертв?

– Я не знаю…

Рига взглянул на него.

– Я верю в то, что кто-то, действительно, погиб. Скорее всего, Флип, который был расходной монетой. Может, когда-то он и подал идею о захвате «Фортуны», может, даже пытался сманить Дави. Но Дави не служит мелким сошкам.

– А Таня?

– Таня? Думаю, она жива. Хотя, несомненно, ей угрожает опасность. Но в целом ситуация не может быть такой, какой ты ее описал.

– Все могло быть случайно. Там, на заправке, кто-то мог выстрелить случайно…

Рига кивнул.

– Я допускаю небольшой процент случайности, но не в таком деле. Не в деле на миллиарды…

Дим словно вспомнил о чем-то.

– Кстати, Глеб говорил, что тебе – старому ветерану – нужно предложить миллион, или два… за твои услуги. Я предлагаю тебе всю сеть.

– Сеть?

– Сеть, «Фортуну» и уцелевшие копии документов – за ее жизнь.

Рига не стал спорить.

– Не хочу сейчас оговаривать условия. Посмотрим, с чем мы останемся в итоге, и с чем останутся наши противники.

«Мы» прозвучало вполне естественно. Снова они с Димом были снова вместе по одну сторону баррикад, словно между ними никогда ничего не стояло.

– Я думал о тебе так часто, – признался Дим. – Постоянно. Как ты жил, Рига?

– До вчерашнего разговора с Глебом-Фуджи? Более или менее спокойно, – улыбнулся Рига. – Хотя столица – не самое спокойное место на свете. «Фортуна» выигрывает тем, что удалена от центра, и сама по себе – центр.

– Джин когда-то тоже говорил об этом.

– А в целом я жил неплохо – ел полезную еду, носил модную одежду, катался в дорогих машинах и спал с роскошными женщинами. И ничего больше, если это можно считать жизнью.

Дим продолжил:

– Я все думал, что если отступлюсь от «Фортуны», меня не поймут, посчитают слабаком, который бросил свое дело из-за бабы. Но это дело… сломало мне жизнь. Лично на себя я не трачу больше денег, чем зарабатывал, будучи фотографом. Все остальное – крутится в сети, расходуется на ее поддержание и возвращается в десятикратном размере. Мои швейцарские счета обеспечат еще и моих правнуков. Но будут ли у меня правнуки? Я не могу уйти – сеть держит меня паутиной. И чем дальше – тем больше. И Таня понимает это. Бежать надо было раньше – ради нее, ради ее счастья, ради нашей семьи, ради нашего будущего. Но раньше… я не мог сдаться.

Рига заулыбался.

– Только одно замечание: ты никогда не был просто фотографом. Просто фотографом, Дим… Но я понимаю тебя. Все это время я тоже думал о «Фортуне» и о том, как вы живете. И о том, счастлива ли она с тобой. И о том, к чему может привести жизнь внутри сети, в паутине. То, к чему она привела, – ужасно. Ты не должен был допускать этого. Неизвестно, как справится с этим Таня. Она сильная, но она женщина, а женщина должна быть защищена.

Дим снова – в каждой фразе – узнавал Ригу, то лучшее, что было в нем от древних воинов или средневековых рыцарей, готовых служить прекрасной даме, готовых рисковать своей жизнью и посвящать ей свою смерть. И вдруг подумал, что Рига согласился помочь ему вовсе не ради него самого, а ради Тани. Только ради нее. Ради своих прежних надежд. Ради любви к ней.

– Ты до сих пор?..

Рига понял вопрос и не удивился.

– Это стирается… и никак не сотрется. Проходит… и никак не пройдет. Я люблю ее. Но и тебя – я очень люблю, – сказал просто. – Мне кажется, что ты тоже моя судьба, и я не могу объяснить себе этого странного ощущения. Но я рад, что увидел тебя снова, хотя свел нас не самый счастливый случай…

– По имени Глеб-Фуджи…

Рига поднялся.

– Так решим: сейчас я подниму своих ребят, и мы приедем. Перетряхнем весь город. Кто бы это ни был, он не спрячется. Он никуда не уйдет. Ты пока – возвращайся к себе, выходи к гостям, веди себя, как обычно. А мы – тем временем – будем это решать. Остановимся не в «Фортуне», я думаю. Зачем пугать приезжих лишним шумом? Где-то заляжем на дно в городе… Пока все прояснится… Иди, Дим. Тебе пора возвращаться.

Но Дим стоял неподвижно и глядел на Ригу.

– Иди, не тормози мне процесс! – распорядился Рига. – Тут действовать надо немедленно. В твоих людях я не уверен – ни в одном. А моих ребят еще нужно доставить на твои юга. Им за удовольствие будет – прошвырнуться к морю. Ну, чего ты стоишь?

– Что-то такое далекое вспоминается… Ты мне Таню напоминаешь…

– Я? Таню? Спасибо большое! – Рига беззлобно усмехнулся. – Надеюсь, сексом заниматься не будем? А то времени как-то маловато…

Но что-то мелькало в зелени его глаз такое, что невольно напоминало Диму Таню, их ветреные дни, их тревожные ночи, их чувства, его ревность… к этому самому Риге. Даже к Выготцеву Дим не ревновал ее так болезненно, как к своему другу. И тогда… тогда он убил бы его без сожаления. Но тогда и Рига убил бы его…

– Прости меня… за тот раз, Рига, – произнес, наконец, Дим.

– Знаю. И ты меня – тоже. Все навалилось тогда – до предела. Солнце ударило в голову.

Теперь, когда их солнца не было видно, они снова обнялись в густой темноте беспросветной ночи.

– Мы с этим справимся, – Рига хлопнул Дима по плечу. – Мы взрослые, сильные мужчины. Особенно я!

Проводил Дима до двери и подтолкнул в коридор.

– Уезжай быстро! На моей территории для тебя тоже не совсем безопасно.

Дим снова поехал на юг. На юг… На юг… К сказочному морю и райскому побережью. В свою «Фортуну».

16. ЗАЧЕМ ЛЮДИ ИГРАЮТ В ИГРЫ?

         В загородном доме Дави стояла прежняя тишина. Таня, оценив все плюсы и минусы своего положения, решила не устраивать Дави сцен. Она уже успела привыкнуть к условному покою его особняка, и возвращение Дави на следующий день ее не испугало.

         Его приход не вызвал ни шума, ни беспокойства в доме. В то же время им накрыли стол к ужину. И в этом ужине визави ей мерещилось что-то зловеще-романтическое. Впрочем, Дави спокойно потягивал вино и почти не глядел на нее.

– О чем думаешь? – поинтересовалась она. – О войне?

– Думать о войне бесполезно. Мы не выбирали войну, она выбрала нас.

– Спасительная философия, – бросила Таня.

Дави вскинул черные, недобрые глаза.

– Прекращай иронизировать.

– А ты грозный, Дави! Так написано в правилах игры: командиру быть грозным? – она расхохоталась.

– Ты нервы давно лечила? Или голова совсем не в порядке? Или тебя заводит мое присутствие?

– Не думаю, что твое присутсвие способно кого-то завести.

Дави резко поднялся. Таня метнулась от него, но Дави удержал ее, втолкнул в спальню. И она, наконец, поняла, что он не шутит.

– Не надо, Дави. Я решила, если ты хочешь, я останусь с тобой, навсегда… в «Фортуне»… но не сейчас, – пообещала она.

– Ты просто надеешься, что Дим спасет тебя. Но он не сможет этого сделать – ни сегодня, ни завтра, никогда. Сейчас он занят другими делами. Он вообще позабыл о тебе. Он думает, кому же теперь принадлежит «Фортуна» и что с ней делать дальше. Думает о себе и не ищет тебя…

– Этого не может быть!

Настала очередь Дави иронизировать.

– Так и есть. Он решает, куда ему бежать из «Фортуны», а тебя считает давно погибшей, изнасилованной ротой солдат и убитой. И ему не тяжелее от этого. Тебя для него уже нет.

Таня вскочила с постели и бросилась к двери.

– Я ухожу! И немедленно!

Дави только расхохотался.

– Этот дом оцеплен не одним кольцом моих людей. Даже я не могу выйти отсюда беспрепятственно, не говоря уже о тебе. Так что, кукла, раздевайся и ложись спать, пока я сам тебя не уложил. Так или иначе, ночевать нам придется вместе.

Он снова толкнул ее на кровать. Потом лег рядом одетым и посмотрел в потолок.

– Поговорим просто.

– О чем мне с тобой говорить, Дави? – она отодвинулась от него. – Ты враг Дима. Значит, и мой враг.

– Я не враг тебе. Если бы я был врагом, тебя уже не было бы в живых. Я сам предупреждал тебя об опасности и советовал уехать. Но ты осталась. Более того, даже оказавшись в моем доме, ведешь себя жутко, смеешься надо мной.

– Мне кажется, это все ненастоящее, – призналась Таня. – Мне кажется, ты играешь во что-то и заставляешь меня играть по своим правилам.

Дави вдруг развернул ее к себе и стал целовать. Она дернулась, попыталась отвернуть лицо, но уже была под ним, придавленная его тяжелым телом.

– Если тебе кажется это игрой…

Она высвободила одну руку и ударила его по лицу, но на Дави ее звонкая пощечина не произвела никакого впечатления. Вдруг все наполнилось действием: он срывал с нее одежду, она пыталась увернуться, но он раздевал ее упорно, продолжая целовать, хватка не ослабевала, и Таня, уставшая от тщетных попыток освободиться, чувствовала его руки повсюду одновременно. Вдруг поняла, что уже совершенно раздета и подчинена его страсти. Она еще сопротивлялась, сталкивала его с себя, упиралась коленями, но от этого становилась еще более слабой и беспомощной. Вдруг он остановился.

– Ты не хочешь меня?

– Нет!

Дави спокойно рассматривал ее голое, доступное тело. И тоже стал раздеваться.

– Я не хочу секса, – повторила она.

– Я тебя больше не спрашиваю.

Дави снял рубашку, обнажив мощную грудь. Расстегнул брюки… Таня смотрела с интересом. Смотрела на него… и на себя – со стороны, как обычно. И со стороны было понятно, что сопротивляться бесполезно. Но напугало ее не это. Напугало собсвенное неожиданное желание.

– Дави, не надо…

– Тебе это еще кажется игрой?

Он снова привлек ее. Таня уперлась ладошками в его горячую грудь.

– Не надо! Отпусти меня!

Губы Дави закрыли ей рот, а ладони приподняли бедра – она невольно подалась вперед, не в силах побороть острое желание. Дави оставил ей только одну свободу – свободу принадлежать ему. Она всхлипнула, обняла его, вжимаясь в него все крепче.

– Не надо, Дави…

В море, куда ее занесло, начался шторм. Движения Дави становились резче, Таня тонула в каждой волне, и снова со стоном схватывала воздух. Пока, наконец, ритм не оборвался. Она насилу оторвала руки от его плеч.

– Привыкай! – сказал Дави. – Я никому тебя не отдам. Ты моя.

Она отвернулась, пригладила растрепавшиеся волосы.

– Не говори так… Я не твоя.

Он привлек ее к себе, согревая озябшие пальцы.

– Уже успела замерзнуть без меня?

17. ЗАЧЕМ ЛЮДИ СМОТРЯТ КИНО?

         Залегли по пяти точкам. Ребята – по окраинам. Рига, Смол и Макс – почти в самом центре, у бульвара Шевченко. В тот же день Рига оставил ребят и сам вышел в город.

         Рига изменился и не изменился. На миг из какой-то витрины наплыло его отражение, покачивающееся от жары. Высокий, тонкий, но крепкий парень, с широкими плечами и узкими бедрами, длинноногий и длинноволосый. На волнистые волосы Рига нахлобучил панаму и сдвинул ее на глаза. Шапка-невидимка должна была сделать его неузнаваемым на чужой территории.