Текст книги "Вопросы"

Автор книги: Тони Ронберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Таня проглотила слезы. Оглянулась на дверь, за которой слышались голоса охранников. Почувствовала только, что в этот момент ненавидит и Дави, и Ригу, и Дима, и себя! И особенно – тот мираж, к которому шла.

– Ты мне штаны не намочи, – предупредил Дави. – Аккуратно давай!

– Я знаю, за что я наказана, – сказала она. –  За то, что жила в «Фортуне», с Димом, на берегу моря, и чувствовала себя счастливой. И наказана не тобой, не этим похищением, не насилием, а тем, что уже никогда с ним не буду…

Дави хмыкнул.

– Убей меня, Дави, пожалуйста, – вдруг попросила она.

– Что?

– Убей меня… Я прошу тебя. Я прошу тебя! Прошу…

– Ты мне еще нужна, – ответил он спокойно. – Еще на некоторое время. Не отвлекайся.

22. ЗАЧЕМ ЛЮДИ ПОГИБАЮТ?

Что предвещает это утро? Никто не знает, что готовит ему следующий миг. Люди застрахованы от излишней осведомленности. В это утро Дим, как всегда, пытаясь сосредоточиться на мелочах, занимается делами «Фортуны». Рига и Смол, не успевшие уснуть ночью, вваливаются в квартиру по Бунина и ищут более или менее нормальное место для того, чтобы задремать. Глеб выходит из «Фортуны» и садится в авто с намерением съездить в город с ребятами Дима. Таня лежит, свернувшись клубочком на полу, не в силах ни на секунду сомкнуть глаз и смириться со своей жизнью. А Дави собирает своих ребят и дает им четкие и однозначные указания.

– Конца-края нет этому, – сказал, наконец, Глеб, обернувшись к Игорю.

– А там?

– А там ателье. Там просто.

– Словно на месте топчемся. Уже почти месяц так…

Гнали по шоссе в город, в клуб «Каскад» – на встречу с курьером. Дим тоже собирался, но кто-то задержал, и Глеб поехал вместо него. Ребята  пытались оградить Дима от лишних хлопот. Тем более – сделка среди бела дня, со своими, проверенными людьми.

И вдруг впереди дорогу перекрыл огромный Камаз. Шофер оглянулся – сзади надвигались два джипа с тонированными стеклами.

– Нас закрыли!

– Что? – Глеб тоже оглянулся.

Джипы были уже рядом – с обеих сторон.

– Короче…

Игорь первым из ребят выхватил ствол и открыл дверцу, выходя навстречу выстрелам. Смерть была верной…

Это была верная, преданная, как собака, смерть. Принадлежащая только им. Теперь уже все, прижавшись к машине, палили в обе стороны.

Глебу даже показалось, что долго ничего не происходит. Никто не выбывает из игры. Но в тот же миг упал Олег, выронив из рук автомат. Упал шофер их автомобиля.

Игорь, укрывшись за машиной, еще стрелял. А под телом Геша уже расползалась лужа крови.

Глеб успел подумать, что у противников тоже много потерь, но недодуманная мысль оборвалась…

Когда Рига уснул, ему стал сниться высокий дом, похожий на замок. Или на гору с окнами. Рига шел к этой горе и говорил сам себе:

– Там Таня…

– Там никто не живет. Это мертвая гора, – спорил с ним кто-то невидимый.

– Там живет Таня, – уверенно отвечал Рига.

И вдруг на его глазах скала стала рушиться, рассыпаясь на глыбы.

– Она умерла! – засмеялся кто-то.

– Нет! Не может быть. Там был дом.

– Дома больше нет.

– Там Таня!

Рига не мог проснуться. Хотел и не мог. Грохот от падения камней оглушал его и придавливал к земле.

– Рига, Рига, – тормошил его кто-то.

Но он не мог подняться, придавленный шумом и болью.

– Вставай, Рига! Проснись! – тряс его Смол.

Он открыл глаза, насилу приходя в себя.

– Что?

– В город надо. Наших ребят положили возле «Южного» вокзала. Они в «Каскад» ехали. Там менты теперь…

– Когда?

– Только что.

Поехали Рига и Смол. Молчали.

– Там не было вариантов, – сказал Смол. – Вели от «Фортуны» и закрыли на дороге.

Рига кивнул. Первым вышел к копошащимся на дороге ментам – ступил еще несколько шагов и остановился…

– Дим здесь?

– Едет, – ответил Смол.

У передней дверцы знакомой «тойоты» лежал, раскинув руки на асфальте, Глеб-Фуджи. Глаза его были закрыты, а кровь под ним была уже темно-алой, до черноты. В этой черной луже мелькали просветы высокого неба с облаками, и ветер рвал их там на части…

Смол попятился.

– Глеб был с ними? Зачем?

Зачем? Это сложный вопрос. Очень часто на вопрос «зачем?» не бывает ответа. Чтобы ответить на вопрос «зачем?», человек должен точно знать цель и последствия своих действий, каждого своего шага, каждого принятого решения. А этого обычно никто не знает и не может просчитать наперед. Каждый живет наугад – и не угадывает. Делает ставку – и проигрывает. Не надеется на удачу – и ловит фарт. Планирует жить долго и счастливо – и погибает нелепой смертью. Зачем же тогда? Низачем. Просто так. Чтобы было. Чтобы больше никогда не было.

– У него не было оружия…

– Он не успел просто…

– Он не успел.

Подошел Руст.

– Дим приехал? – обернулся Рига.

Руст заметно побледнел и отвернулся.

– Я всех положу! Суки! Всех! Я всех зарою!

Схватил Дима за плечи, словно пытаясь остановить его…

Тот перевел на Ригу синий-синий взгляд. Потом взглянул на тело Глеба, распростертое на асфальте. Оттолкнул Руста и опустился на колени перед Глебом.

– Тут не было вариантов, – повторил свое Смол. – Фигня получилась.

– Он приехал сюда, чтобы умереть, – сказал Дим.

– Мы все живем, чтобы умереть, – сказал Рига.

Подошел Южин.

– Расходитесь, ребята. Тут ясно все. Отследили просто. Чего стоять теперь?

Дим взял холодную руку Глеба в свою.

– Сколько дорог мы прошли, Фуджи. Сколько километров пленки проявили… чтобы ты погиб вот так… на какой-то чужой дороге, на каком-то чужом километре, в чужом переделе… из-за меня.

– Это не из-за тебя, – сказал Руст.

Дим поднялся и снова посмотрел на Ригу.

– Что теперь?

– Надо уходить.

Боль не объединяла, а расталкивала их в стороны.

– Дим, – Рига вдруг шагнул к нему.

Дим обернулся. Смол и Рустам отступили назад.

– Я знаю, ты и меня винишь тоже.

– Я только себя виню.

– И я себя виню, – кивнул Рига. – Этого не исправить. Но ни я, ни ты, ни эти ребята не виноваты, если по правде. Это такое дело. Передел.

– Этот передел идет по сердцу, по всем внутренностям, по мозгам – у меня все плавится от боли, – сказал Дим. – Я не выдерживаю.

– Я знаю. Это очень нелегко. И мне нелегко. Тяжелее, чем на войне. Потому что здесь – свои, родные люди. За каждого я сам лечь готов. И Дави мне заплатит!..

– Этим мы ничего не исправим.

Рига дернул плечами.

– А Таня? – вдруг спросил Дим. – Что с ней будет?

Никто не ответил. Дим отвернулся и пошел прочь. Тела убитых убирали санитары.

– Теперь хоронить тоже опасно, – заметил Руст. – Взорвут к черту.

– За два дня – мы их взорвем. Мы взорвем весь город! – бросил Смол.

– А Таня?

– Ехать надо, – Рига позвал ребят. – Нечего тут тусоваться.

И снова молчание. Все подозрительно косятся на встречные машины.

– Знать бы… не пустили бы пацанов, – бросил Руст сквозь зубы.

– Теперь главное – найти его, наконец.

– Глухо?

– Ну.

– Хреново. А он-то нас видит.

– Просто сбились со следа. Дави не появляется в городе. Он где-то в окрестностях. Ищем.

– Быстрее надо искать.

– Быстрее нельзя. Надо тихо подобраться.

– Теперь один хрен.

– А Таня?

23. ЗАЧЕМ ЛЮДИ ПЫТАЮТ ДРУГ ДРУГА?

Новостей от Дави больше не было. О Дави – тоже.

В течение следующего дня он не связывался с Димом. Рига ждал вечера с ужасом, но вдруг с окраины отзвонился Макс:

– Вышли, кажется. Давай сюда.

У одного из клубов заметили людей Дави. Те сели в машину – Макс с ребятами погнали за ними. На центральных улицах не прижмешь. А перестрелять – какой толк?

Вели через весь город –  не зная, чем закончится. Те начали прибавлять скорость, а на выезде на северное шоссе подоспел Рига с бригадой. Взяли в кольцо, не обращая внимания на встречные автомобили. Замкнули.

Парни Дави начали стрелять.

– Осторожно, э! Они живыми нужны! – Рига пригнулся за машиной.

– Они уже своим позвонили – сейчас зацепится! – Смол вскинул автомат.

Те еще сопротивлялись, но одного из четверых уже срезало автоматной очередью, потом упал второй.

– Остальных берите живыми, – скомандовал Рига. – И быстро!

Руст двинулся вперед.

– Оружие на землю, суки!

Один из пацанов отшвырнул ствол. Второй еще пытался ответить, когда Рига снял его выстрелом.

– Одного хватит, думаю.

Подошли ближе. И увидели, что раненый шофер еще корчится у машины, зажимая руками окровавленное плечо.

– Прихватить этого? Или? – Смол навел оружие на его голову.

– Прихватим.

Через секунду уже гнали к гаражам с другой стороны города.

– Сиденье, блин, кровью заляпает, – Макс покосился на водилу.

– На пол его спихни, – бросил Рига. – Много чести тварям!

Где-то вдали сигналили милицейские сирены.

– С этими как? – Макс кивнул в сторону шума.

– Это не столица, Макс. Пока идет передел, они глаза на все закроют. Неизвестно, кому потом сосать придется.

Вспомнились отдельные нелояльные представители столичных органов, доставившие Риге так много хлопот. Такого засилья беззакония, как здесь, в столице не допускали. А здесь… вольному воля.

Пленных, обыскав и связав, закрыли в гараже – до востребования. Рига отпустил почти всю бригаду, кроме нескольких человек.

– Мы здесь пока задержимся. Поговорить попытаемся, – кивнул в сторону гаража. – Собирайте пока всех. Думаю, к утру Дави отыщется.

Ребята разъехались. Остались Макс, Смол и Рустам. Если Макс и Смолин были из бригады Риги и прошли с ним столичный передел, то Руст – был человеком Дима и о методах Риги не имел ни малейшео представления. Видел только, что Рига – другой, что Рига – не такой, как Дим, понять его сложно, но верить ему надо. Однако то, что намечалось, напрягло помимо его воли.

– Думаешь, они расскажут что-то… про Дави? – спросил Руст у Риги.

– Пойдем, спросим.

Рига пошел к гаражу. Руст вошел следом и прикрыл дверь. Пленные валялись на цементном полу. Раненый был в полусознательном состоянии. Рига поднял за плечи другого и прислонил спиной к стене. Сдернул скотч с его губ.

Руст вспомнил, что этот парень сам, первым, бросил оружие и, значит, не должен был упорствовать при допросе. На миг словно отлегло от сердца.

– Вопросы простые, – Рига навис над сидящим. – Где Дави? Где Таня? Где кубло его блядское? Что с ней? Она… жива?

Руст услышал, как голос Риги сломался от волнения. Таким Руст его еще не видел. Рига с трудом держал себя в руках.

Парень замотал головой.

– Нет-нет… Я не знаю. Я не знаю, где Дави. Мне просто сказали ехать…

– Ты был с его бригадой!

– Я ничего не знаю. Я не встречался с Дави.

– И не знаешь, где он?

– Я не знаю… я…

Рига – совершенно неожиданно – ударил его ногой в лицо. Даже не затруднил себя склониться к пацану. Каблук его лакированного туфля мелькнул в воздухе, и тот повалился на бок. Лицо залила кровь. Руки пленного были связаны за спиной – он не мог ни стереть кровь, ни зажать разломанный нос.

Рига взглянул на него.

– Думай, пока я тебе мозги не вышиб!

И поставил ногу ему на лицо.

– Я только начинаю говорить с тобой серьезно. Если ты не хочешь умирать долго и мучительно, а хочешь умереть быстро и легко, тебе нужно хорошо подумать.

Руст попятился. Рига даже не обещал парню жизнь. Он обещал ему легкую смерть.

– Я не знаю, – кровь текла по губам.

– Не знаешь, сука?!

Рига с силой ударил ногой по корпусу. Руст просто на себе почувствовал, как почки пацана уходят в свободное плаванье. Ригу это не остановило. Безвольное тело жертвы подскакивало от его пинков.

– Да он... не знает, может, – сказал вдруг Руст.

– Так какого хрена он не знает? Едет куда-то и не знает, зачем? Стреляет и не знает, чего ради?

– Ради денег, как все…

Рига обернулся. Русту показалось, что он и его убьет в этот же момент.

– Не дрочи тут! Сходи утюжок принеси! – распорядился Рига.

– Какой утюжок?

– «Тефаль», твою мать! «Тефаль» – заботится о нас и о нашем здоровье!

Руст, пошатываясь, вышел. Смол шагнул навстречу.

– Говорит он?

– Он не знает…

– А ты куда?

– За утюгом.

Смол кивнул.

– Я все сделаю. Ты покури пока. Ты Ригу плохо знаешь просто. Он не остановится.

– Но парень не знает. Его пристрелить надо и все…

– Пристрелить никогда не поздно.

Когда Смол вошел в гараж, Рига курил, сидя на бетонном полу и прислонившись спиной к стене. Водила продолжал корчиться на полу. И по лицам невозможно было понять, кто кого терзает пытками и допросами. Лицо Риги посерело, волосы спутались.

         Смол сел рядом и поставил у ног Риги утюг.

– Не надо теперь. У него шок, – Рига покачал головой.

– Руст сам чуть не помер, –  усмехнулся Смол.

– Я и сам чуть не помер, когда он сказал, что не знает. Руст думает, за деньги это все. За паршивые деньги. Да будь они прокляты!

Рига словно утонул в едком дыму сигареты.

– А второй соображает? – спросил Смол спокойно.

– Не знаю. Спроси его. Я боюсь проломать ему что-то.

Смолин поднялся и пнул раненого в простреленное плечо, приводя его в чувство.

– Дави где?

Тот застонал. Смол швырнул утюг ему на живот.

– Осталось только включить. Ну?

– Где-то в заповеднике. За городом. Я там не был.

– В каком заповеднике?

– Отпустите меня, ребята, – выдохнул тот. – Отпустите меня…

– Отпустим. В каком заповеднике?

– На востоке от города. Там охотничий домик. Я не знаю точно.

Рига подошел тоже.

– Таня жива?

– Да. Кажется, да. Ее охраняют.

– Палец ее был?

– Не знаю про палец. Не слышал. Отпустите меня. Я же все сказал, ребята. Я все сказал... Я больше ничего не знаю.

Сознание его мутилось от боли.

Рига бросил окурок под ноги, затоптал.

– Этот дом еще найти надо…

– Ребята.., – стонал раненый водила. – Ребятки, отпустите...

Смолин достал пистолет и выстрелил ему в голову. Потом подошел к другому и тоже нажал на спуск.

– Короче, едем.

Рига медлил.

– Давай, к утру все закончится! – дернул его Смол. – Не тормози, эй!

Снаружи ждали Рустам и Макс. Пахло марихуаной. Руст улыбался.

– Заговорили?

– Ну. Никто и не сомневался, – Рига подошел к машине. – На пятом километре Восточной трассы встречаемся. Я – к Диму, и сразу – к вам. Поедем охотиться в заповедник!

Руст оглянулся на гараж.

– Че с ними? Закопать?

– Взорви к черту! Надоело! – отмахнулся Рига.

24. ЗАЧЕМ ЛЮДИ ОТРЕЗАЮТ ПАЛЬЦЫ?

Дави передали, что его ребят расстреляли в упор.

– Живой там кто остался? – спросил он только.

– Неизвестно, Дави. Сразу менты подскочили – следы затерли.

Дави все равно сделал свои выводы:

– Съезжать нужно.

– Куда? Проблемно сейчас – через степь ночью. Там открытое место, –  поежился Грач. –  И Рига привел много людей.

– Ригу я пристрелю лично. Лично! – Дави помахал перед носом Грача своим револьвером.

Пошел к охотничьему домику. Распахнул дверь, за которой находилась Таня. Она даже не взглянула в его сторону. Сидела неподвижно в углу.

– Поднимайся – едем!

Она молчала и не двигалась. Дави подошел ближе.

– Живая ты, э?

Лицо ее было бледно, глаза закрыты.

– Грач, иди сюда! – крикнул Дави.

В дверь протиснулся охранник.

– Не тяни, Дав! Валить надо.

Тот покачал головой.

– Я передумал. Посмотри на нее – доводит себя нарочно. Не дышит, но сердце еще стучит.

Грач зыркнул на Таню черным глазом.

– Рига едет сюда – пускай! – продолжал Дави. – Здесь мы и будем его ждать. Позиции у нас хорошие. Все вооружены до зубов. Пускай приходит. Пускай приводит своих людей. Мы подготовимся к их встрече, даже сообщим ему, что он идет верной дорогой.

– Как?

– А вот так!

Дави достал нож и прижал полумертвую Танину ладошку к ковру.

– Сейчас приведем нашу девушку в чувство.

Грач усмехнулся, но отступил.

– Да брось! Пусть сидит.

Но нож Дави уже вонзился в Танину руку. Потекла кровь, капая и впитываясь в ковер. Таня еще с минуту смотрела на кровь, а потом потеряла сознание.

– Тряпку ей дай какую-то, – бросил Дави Грачу.

Когда тот принес бинт, Дави уже заклеивал конверт с подарком для Риги. Дно конверта успело пропитаться кровью.

– Размокнет, – заметил Грач. – В целлофан надо было.

– На! – Дави швырнул ему конверт. – Упакуй и отправь Риге! Пусть целует ее пальчики.

Забинтовал безжизненную Танину руку. Грач еще топтался на пороге.

– Ну?

– А можно мне ее?

– Почту неси, слышишь?!

Грач поспешил исчезнуть. А Дави закрыл дверь на ключ, поднял Таню с пола и переложил на диван. Сел рядом и обхватил голову руками. Прошло несколько минут. Она застонала. И вдруг открыла глаза и взглянула на Дави.

– Больно? – спросил он зачем-то.

– Нет. Совсем не больно, – она медленно покачала головой. – А тебе?

– Мне?

Таня села на постели и улыбнулась.

– Я желала тебе смерти, а теперь – вовсе нет. Не желаю. Никто не виноват ни в чем. То есть мы все одинаково виноваты – тем, что мы здесь. И мы за это платим. Сеть убьет нас всех. Нас – как и других. Сеть не может не убивать, она не делает исключений. И ты тоже погибнешь, Дави. Мне так жаль тебя…

Взглянула на забинтованную руку и снова заулыбалась.

– Теперь никогда не выйду замуж – не на чем носить обручальное кольцо.

Дави заметил, как ее глаза наполняются не слезами, а спокойствием безумия. Он невольно отшатнулся.

– Я не причиню тебе больше боли. Не бойся.

Она засмеялась.

– Я не боюсь. Как тебе могло такое прийти в голову? Я не боюсь, потому что я ни на что не надеюсь. Сейчас надеешься и боишься только ты.

Таня вдруг взмахнула забинтованной рукой в воздухе.

– Боишься смерти, Дави. Это так смешно! Чего бояться? Здесь же везде смерть! Повсюду! Она уже разрушает все. Я слышу ее запах. Ты слышишь его, Дави? Ты чувствуешь запах смерти? Запах крови, ушедшей в ковер? Запах тихого леса? Запах свежевырытых могил? Могилы для вас уже вырыты! Они уже ждут…

Он попятился к двери.

– Что ты несешь?

– Я это чувствую. Вижу. Вижу его озябшие руки, памятник, вижу ветер. Это ветер занес меня сюда и бросил… бросил в эту могилу…

– Ты бредишь!

Дави вышел и вернулся со шприцем в руке.

– Это успокоительное. Не наркотик, – заверил ее.

– Мне все равно…

Он взял ее здоровую руку и ввел иглу в вену. Она сидела неподвижно. Дави прижал ее холодные пальцы к губам.

– Я думал, все будет иначе, – проговорил тихо.

– Знаю. Но все будет еще хуже. Ты будешь умирать долго. Будешь просить смерти, но тебе никто ее не подарит, пока твое сердце не разорвется от боли и не сгорит. Я чувствую твою боль.

Теперь Дави слушал ее спокойно.

– Может, и так. Но другого пути у меня не было. И еще неизвестно, кому будет больнее… потом.

– Мне уже не будет.

Таня почувствовала, как тело, словно наполняясь чем-то вязким, тяжелеет. Она еще видела перед собой Дави, но уже что-то другое выступало за его спиной… что-то черное, что поглощало Дави и накатывало на нее волной.

Теплая волна черноты затопила с головой. Снова Таня порадовалась тому, что ее мама не дожила до этого. Она не перенесла бы тревоги за Таню. Ни Дим, ни Рига сейчас не тревожатся за нее так, как переживала бы мама.

– Мамочка, – прошептала Таня. – мамочка, мне не больно. Ты только не волнуйся за меня…

Дави смотрел на нее молча, пока она не уснула, и никак не мог избавиться от тяжелого впечатления, которое произвели на него ее слова. Ясно, что психика слетела с катушек, но надлом ударил и по нему.

Действительно, решившись на войну с Димом, он не мог предвидеть всего, что произошло. Он не мог знать, что в город приедет Рига и расстроит все его планы. На миг Дави почувствовал себя припертым к стенке, но тут же отогнал дурные предчувствия.

На свою бригаду он мог положиться полностью. Ребята в силах были дать отпор людям Риги. И самого Ригу следовало бы пристрелить уже давно. Но он никак не попадался им в руки.

А если он сам окажется в руках Риги? О его жестокости Дави был хорошо наслышан. После завоевания «Фортуны», закрепившись в городе, Дави планировал бросить ему вызов не раньше, чем через год. А теперь – сама судьба свела их на узкой тропинке. Нет пути в обход. Нет другого варианта. Он готов встретить Ригу здесь. Он ждет его.

Дави еще раз взглянул на Таню, лежащую без движения на диване. Ее лицо исхудало, щеки запали и глазницы ввалились. Руки казались прозрачными, еще больше истончаясь к запястьям. Губы стали серыми и безжизненными. Острые коленки выступали под джинсовой тканью.

Дави вдруг почувствовал подступивший к горлу комок. Поднялся, пошел к двери и снова остановился, словно оставлял за своей спиной целую жизнь со всеми победами, поражениями и надеждами. В этот момент – вместе со здравым сознанием Тани – закончилось что-то еще. Дави повернул ключ в двери и вышел.

25. ЗАЧЕМ ЛЮДИ НАЧИНАЮТ СХОДИТЬ С УМА?

Рига ехал в «Фортуну» и думал сразу обо всем – о смерти Глеба-Фуджи, о предстоящей охоте в лесостепи на Дави, о Диме, о Тане. О том, что сейчас тяжело всем, и что главное для всех – устоять. Пережить это. Не сломаться.

Нашел Дима в его кабинете. Руст вошел следом, взглянул преданными глазами на Босса. Дым марихуаны уже выветрился из его головы, жесты снова напряглись, а губы плотно сжались.

– Когда ты решил с похоронами? – спросил Рига спокойно.

– Послезавтра. Я пытаюсь найти его родственников. Но это и раньше было сложно.

При воспоминании об этом «раньше» – одном на двоих с Глебом – его глаза затуманились слезами. Рига упал в кресло, Руст попятился к двери:

– Я курну пойду.

– Через полчаса – едем, – напомнил Рига.

– Нашли? – спросил Дим.

– Почти. За городом – в лесостепной зоне, в заповеднике, короче. Ориентировочно там.

– Он большой?

– Заповедник? Нехилый. Волки там, тигры всякие, Дави – короче, разные твари. К утру сафари устроим, – Рига усмехнулся.

Дим сел в кресло напротив и посмотрел на Ригу пристально.

– Главное, не сломаться, – повторил свое Рига. – Смерть Глеба – ножом по сердцу, но мы это переживем. Мы это…

– …переживем, – кивнул Дим. – Не могу говорить об этом.

– Не будем, – Рига поднялся. – До послезавтра все занулим. Дави и очухаться не успеет, как мы его поджарим. И похороним Фуджи по-человечески, спокойно.

В дверь протиснулся парень из охраны.

– Там пакет для Риги.

– Я на выходе заберу. Не тащи сюда, – и обернулся к Диму. – Это оружие от пацанов.

– Нет, маленький конверт, – уточнил парень.

– Все, Дим. Ты держись!

Рига пошел к двери. На лестнице стукнул охранника в спину.

– Офонарел ты, больной? Какого хрена орешь на всю «Фортуну»? Пакет – так пакет, чего орать? Спущусь – возьму.

Спустились, и охрана протянула Риге конверт. Он, не разворачивая, сунул его в карман брюк. Сжал в руке и почувствовал, как озноб пошел по телу.

– Рига! – Дим вдруг окликнул его.

Тот обернулся. Дим, спустившись следом, вышел с Ригой из «Фортуны», прислонился спиной к дереву.

– Я хочу это видеть…

– Что видеть?

– То, что тебе принесли.

– Ты мало видел в жизни белого порошка?

Внезапно Дим с размаху ударил его в челюсть. Рига отлетел в сторону и насилу выпрямился. Из рассеченной губы брызнула кровь.

– Что ты делаешь? – спросил его Дим. – Что ты с ней делаешь? Режешь ее на куски ради сети?

Рига, потирая щеку и машинально ощупывая языком края зубов, молчал.

– Во что ты играешь, я тебя спрашиваю?!

Дим приблизился и заглянул ему в глаза.

– Ты приехал, чтобы помочь мне? Или чтобы отнять ее у меня?

– Сейчас она принадлежит Дави.

Дим сунул руку в карман Риги и достал конверт. Рига не шелохнулся. Наблюдал молча, как Дим трясущимися руками рвет бумагу. Дыхание перехватило.

Это был тоненький безымянный палец правой руки. Тот, на котором женщины обычно носят колечки в знак помолвки или замужества. Палец, лежащий на ладони Дима, был украшен только синим ногтем. Не дожил до счастливого замужества. Был мертв. Часть Тани уже умерла.

Дим закрыл глаза, стиснув в ладони подарок Дави. И тогда Рига заговорил:

– У меня больше нет сил жалеть тебя! Ты – мужчина, ты должен сам бороться со своим горем! Я жизнь за тебя отдам, ты знаешь. За тебя, для тебя, тебе – делай с ней, что хочешь. Но и ее я тоже люблю! Я приехал сюда только ради нее. Я седею здесь из-за нее, у меня здесь останавливается от боли сердце. Но я пойду до конца! Я уничтожу Дави! Я спасу ее! Я найду ее! Я верну ее к жизни! Я разрою ее могилу, если она мертва! Я лягу рядом, чтобы согреть ее! Зная, что она счастлива с тобой, я еще мог мириться с разлукой, хотя каждый день меня тянуло сюда, к ней, и никуда больше. Но после того, как ты подверг ее такой опасности, я никогда не позволю ей вернуться к тебе!

Сейчас тебе кажется, что я рискую ее жизнью еще больше. Но, поверь мне, это – единственный путь спасти ее. Другого пути нет. Я прекрасно представляю, что с ней происходит, и что она чувствует, и что еще может случиться. Но я, по крайней мере, найду ее живой. Пальцы – не большая потеря по сравнению с жизнью.

Я знаю, ты не можешь меня понять. Мне больно так же, как и тебе, но я не могу позволить себе оплакивать ее пальцы. Ты отнимаешь у меня время…

Рига прошел мимо Дима к машине. Ребята давно ждали. Руст курил. Рига вдруг вырвал у него сигарету и отшвырнул в сторону.

– Это война не для слабых! Что ты раскис? Ну? Никогда не видел, как пытают людей? Как им ломают кости и вспарывают животы? Как насилуют женщин? Как отрезают пальцы? Как расстреливают машины в упор? Как взрывают города? Что ты дымишь, как школьник, которого выругала учительница? Ну? Страшно? Страшно – потому, что ты наемник, ты воюешь за деньги, за вонючие проценты от вонючего наркооборота. А я – за ее жизнь, за друзей, за Дима, за Глеба-Фуджи, за Таню… А теперь все, кто хочет покурить, могут оставаться в «Фортуне», а остальные – едут со мной.

Рига шагнул в темноту, и все шагнули за Ригой.

А Дим остался на берегу, смотрел на ее палец и не знал, что с ним делать. Хотел зарыть в землю, а потом представил, что какая-нибудь собака может отрыть его и съесть. Его вдруг стало тошнить. Он схватился рукой за ствол дерева, но через секунду уже рвало. И слезы текли по лицу…

В беспамятстве он вернулся в отель и лег. Потом поднялся и снова увидел на столе ее палец… Стал искать Руста и выяснил, что тот уехал с Ригой. Попробовал разыскать Игоря и вспомнил, что ни Игоря, ни Глеба-Фуджи уже нет в живых.

Снова позвонил Русту:

– Вернись!

– Что там? – откликнулся тот. –  Мы почти на месте.

– Ты на кого работаешь, идиот?! Вернись, я тебе говорю!

– Ладно, приеду.

Дим и сам понял, что сходит с ума, что теряет остатки здравого рассудка. Что не выстоит… В то время, как до встречи с Таней могут оставаться считанные часы.

К полуночи вернулся Руст, вошел хмурый.

– Чего?

– Мне надо ехать туда.

– Куда?

– К Дави!

Руст отвернулся.

– Это опасно, Босс. Там ждут уже. По всему видно. Просто пойдем – стенка на стенку. Без вариантов.

– Я знаю, что это опасно. Но я должен там быть. Иначе – я сойду здесь с ума.

– Дим… там, неизвестно, чем закончится. Она, скорее всего, в доме, как заложница. Это значит, что и мы все в заложниках. Не надо тебе ехать! Рига, он… он лучше знает, что делать. Хоть и его в последнее время накрывает. Все мы под прессом. Но ты – ты там не выдержишь.

– Да что вы все нянчитесь со мной, как с душевнобольным?! – бросил Дим.

– Не нянчимся, а… тяжело это. Я сам тогда, в гараже, чуть в обморок не рухнул. Представил, что на месте того парня мог быть я сам – вот так не знать ничего и валяться на полу под ботинком Риги. Он это не так видит. Он другой. Рига – сильный. Так я думаю.

Дим взглянул в напряженное лицо парня.

– Прости меня, Руст. Мы все сейчас на нервах и всех… в дугу гнет. Но я должен там быть. Если не поеду, сойду здесь с ума – это точно. Боюсь, что покончу с собой, Руст. Если только пойму, что Тани со мной не будет, я покончу с собой. Если останется только сеть – везде и повсюду одна сеть, я не стану жить.

– Но еще ничего не потеряно…

– Мне кажется, это уже конец, – Дим развел руками.

– Ну, тогда поехали, – сказал Руст просто. – Только я дорогу неважно просек. Попетляем немного…

А сам увел машину в сторону от нужной трассы. Подумал, пусть пока там… рассосется немного. Нарваться на шальную пулю Дим всегда успеет.

26. ЗАЧЕМ ЛЮДИ УСТРАИВАЮТ НОЧНУЮ ОХОТУ?

         Далеко позади остались огни города. И дым заводов не доносится до степной зоны. Пахнет обожженной солнцем травой, и даже кузнечиков тут слышно. Трещат и наслаждаются своим покоем. Свободой своей бесполезной, трескучей жизни.

Машины крадутся по ночным дорогам осторожно. Темно, и маршрут до конца не ясен. Наконец, ребята отзвонились – нашли логово зверя.

Рига рванул туда. Степь стала перемежаться рощами. Луна засияла ярче, небо вдруг перестало быть беззвездным, словно в один миг со всех сторон его прокололи насквозь.

Смолин сказал что-то о дожде. Макс чему-то засмеялся. Рига все слышал словно издали, как что-то пустое, не относящееся никак к реальности. Может, так оно и было. Может, ни Смол, ни Макс не чувствовали реальность так, как чувствовал ее в тот момент Рига. И сама ночь, захватившая их в плен, была ненастоящей. Была новым испытанием коварной судьбы, манящей иллюзиями.

– Какой план, Рига? – спросил Макс. – Где тормознемся?

– План – мочить всех. А тормознемся впритык. Только дом не взрывать.

– А если он убьет ее?

– Тебе что-то плохое снилось?

Стали оцеплять здание.

– Подозрительная тишина. Кажется, они здесь прочно сидят, – заметил Макс.

– Окопались! – бросил Смол.

– Возможно, кстати.

И в тот же миг тишина разлетелась в клочья. Один из пустых джипов Риги взорвался. Все залегли в траве. Притихли.

– А они-то нас видят.

– Штурмуем, короче! – Рига поднялся. – Мы прорвемся.

Тогда и началась настоящая пальба. Пытались пробиться к дому со всех сторон, охрана отстреливалась. И безрезультатное противостояние двух мощных, хорошо вооруженных группировок затянулось. Затянулось –  узлом в темноте.

Кузнечики затихли, словно вымерли. И вдруг луна залила все вокруг струящимся серебристым светом. Рига пополз к дому, окунаясь в этот свет с головой, словно пытаясь укрыться за его толщей от пуль. Позади ярко вспыхнула еще одна машина и в ту же секунду взлетела в воздух, оглушая все вокруг грохотом взрыва. Ребята ответили частыми автоматными очередями.

Ночь была сломана, прошита насквозь огнями вспышек и выстрелов, растерзана звуками взрывов и матами пацанов.

– Рига, где ты? – огляделся Макс.

Но тот уже ушел далеко вперед, скрываясь за камнями.

Похоже, отряд Риги оказалась более численным, кольцо вокруг дома сужалось, а сопротивление Дави становилось слабее.

Рига с автоматом в руках взбежал на крыльцо, сметая на своем пути ошалевших от его наглости охранников. Ребята выбили дверь дома.

Крепость почти пала. Парни Риги уже занимали комнаты, очищая их от присутствия посторонних. Смол прикрывал Ригу, держась на расстоянии шага.

– Вряд ли здесь будет Дави…

– Разве хозяин дома нас не встретит?! – заорал Рига.

И все увидели Дави. Он появился на лестнице, ведущей на второй этаж.

– Я предупреждаю гостей, что дом заминирован и сейчас взлетит на воздух. А это, – он поднял гранату в руке, – для тех, кто хочет помешать мне спокойно провести вечер с моей девушкой!

Дави исчез за дверью одной из комнат.

– Там Таня. И все заминировано. Уходите – на безопасное расстояние, – распорядился Рига. – Отгоняйте машины.

– А ты?