Текст книги "Суперсвет(ЛП)"

Автор книги: Тони Дэниел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

Глава тридцатая

Вас

15:36, четверг, 17 апреля 3017

День битвы

Элвис Дори едва дождался окончания занятий в школе, чтобы поскорее подключиться к мерси. Теперь-то он наконец мог сыграть в «День битвы». Обычно после уроков он выходил из виртуальности и уходил на пару часов на улицу. На пустоши, за жилым кварталом, мальчишки построили форт, к которому планировалось добавить дозорную башню и ров с ловушкой (при условии, что Саманта Нукс раздобудет, как обещала, ядовитый медицинский грист – она собиралась стащить его у отца-фармацевта). Но в форте Элвис не был уже несколько дней.

Вместо этого он садился в полученное на день рождения кресло. То самое кресло, которое обхватывало все тело и обеспечивало полный контакт с виртуальностью. «Реальные ощущения до N+1 степени» – так гласила реклама. Элвис не вполне понимал, что это означает, но знал, что в своем новом кресле может наслаждаться любимым мерси-шоу, совершенно не отвлекаясь на внешний мир.

А его любимым шоу был, разумеется, «День битвы».

Разработанный специально для подростков развлекательный продукт поставлял «Канал Глори». Подключившись, ты сразу попадал к месту событий и во многих случаях испытывал то же, что и непосредственные участники, как солдаты, так и гражданские. Например, вместе с десантниками падал с неба на Тритон. Любой, кто пользовался мерси-каналами Мета, мог стать «хостом» «Дня битвы».

Почувствовать себя в шкуре врага, когда он умирает, – это рипово!

Более того, побродив по сети, можно было отыскать и испытать на себе различные способы расправы с врагом, включая самые жестокие, с максимальным физическим вовлечением (иногда, под настроение, Элвис отыскивал прямо-таки тошнотворно-кровавые эпизоды). Они располагались по категориям: самая героическая смерть, самая трусливая, самая долгая и так далее. Элвис установил фильтры в среднее положение – он всегда заходил туда, где уже побывало не меньше сотни других игроков. Он знал, что таким образом пропускает кое-что интересное, но зато наверняка получит широкий спектр ощущений.

Сегодня главной темой было вторжение на Тритон, и Элвис уже предвкушал удовольствие.

Прежде чем настроиться на текущие события, Элвис коротко пролистал странички «контрольки», пропущенные из-за занятий, и активировал показавшийся наиболее обещающим эпизод. Наградой стало подключение к сознанию фремденского солдата, брошенного на произвол своим трусливым командованием и падающего в атмосферу Нептуна. Прочитать его мысли Элвис, конечно, не мог, но зато почувствовал, как колотится его сердце, как дрожит от страха тело. Он даже подслушал его последний разговор с матерью.

– Лучше бы я остался на шахте, мама, – говорил парень плачущей матери. – Думал, меня ждет лучшая жизнь, а получается, что я теперь мертвее, чем Скважина-Один.

Тут все его существо съежилось от ужасной боли, которая ощущалась гораздо дольше, чем представлялось Элвису. Затем – темнота, обрыв связи.

Элвис проверил данные. Данная смерть случилась несколько часов назад. Ладно, а что у нас новенького? Бои на Тритоне за столичный город Нью-Миранда!

Сначала общий обзор.

Осада продолжалась уже несколько недель. Шрапнельные дожди подорвали силы защитников, но пришлись главным образом на гражданские сектора города, а военная инфраструктура практически не пострадала. Моральный дух населения такие налеты, возможно, и подорвали, но частям вторжения предстояла нелегкая работа. Более того, атакующие корабли «ишиас» все еще вели бои над поверхностью Тритона. Местные суденышки, кое-как оснащенные и плохо приспособленные для ведения боевых действий, роились вокруг них, как мухи, нападая втроем или вчетвером и отвлекая «ишиасы» от выполнения основной задачи. Во время вторжения на Ио ничего подобного не происходило, там силы Департамента имели подавляющее орбитальное превосходство.

Причин для беспокойства нет, прозвучал мягкий голос комментатора. Десантники проникли за рубежи планетарной обороны и высаживаются на поверхность.

Давай, настрой меня на экшн, послал команду Элвис.

И вот он уже на месте.

Пока высадиться удалось только трем бригадам, около тридцати тысяч солдат. Треть из них – элитные, полностью адаптированные бойцы. Остальные прибывали на луну в спускаемых контейнерах. Их задача – подготовить плацдарм и собрать бронированные роверы и танки для дальнейшего наступления. Элитные спецназовцы уже развернулись и шли вперед. Некоторые наткнулись на оборонительные укрепления фремденов и попали под безжалостный перекрестный огонь. Другие, прорвавшись мимо артиллерии, вступили с противником в рукопашный бой.

Элис мгновенно сориентировался и перескочил на самый популярный в данный момент эпизод.

Брат и сестра – она солдат Департамента, он фремден – сошлись в смертельной схватке. Женщине отстрелила брату левую руку и теперь пыталась задушить его. Его пелликула – из-за отказа системы и атаки гриста сестры – не смогла запечатать рану, и кровь вытекала из обрубка. Буквально задушить полностью адаптированного врага она не могла, а потому просто удерживала его, окружая атакующим гристом и ожидая, пока он умрет от потери крови на метановом снегу Тритона.

Над головой каждого из сражающихся плавала иконка с информацией об участниках и рассказом о том, как случилось, что члены одной семьи схватились не на жизнь, а на смерть на холодной луне Нептуне. Элвиса прошлое не интересовало – эта чушь для девчонок, рассчитана на эмоциональное вовлечение. Его же больше привлекали физические детали драки и воздействие на плоть и кровь различных видов оружия.

Выйдя из режима «полное участие», он прошелся по каталогу в поисках чего-нибудь более существенного. Долго искать не пришлось.

Отряд Департамента атаковал батарею противника. В режиме «стелс» солдаты оставались невидимыми по широкой полосе электромагнитного спектра. Фремдены не стали бить наугад, а переключили пушку на «поиск». Маневр требовал хладнокровия и уверенности, учитывая, что им противостояли сотни жаждущих крови бойцов. Элвис решил попробовать себя на месте защитников. Аннигилирующие лучи скользили по кажущемуся пустым полю огневого покрытия, отыскивали солдата Департамента, и бедняга испарялся в яркой вспышке. Иногда после удара на земле оставались шипящие конечности.

Первая волна наступающих докатилась до укреплений. Фремдены до самого последнего мгновения не знали, что именно их ударило. Атакующие выросли как будто на пустом месте и тут же взялись за привычное дело.

Элвис перескочил на сторону своих.

Лица фремденов. Кровь. Ужас в глазах. Страх. Иногда мольба. Иногда ненависть.

Группа Один, найти узел связи!

Справа, на час, парень в углу у пульта!

Уничтожить!

Пули и кровь. В рукопашной аннигилирующее оружие не применишь! В руках ножи. Укол в пелликулу, взрыв, декомпрессия. Мгновенно охлажденные внутренние органы лопаются и разлетаются осколками, как черепки керамической посуды. Красная, с пеной рвота.

На тебе, сучонок! Сдохни, раздолбай!

Держаться плотнее! Расступись!

Так-то, гад! Получи! Не уйдешь, дерьмо! Держи! Не с тем связался, подонок!

Беззвучные крики.

Рипово! «День битвы» – то, что надо. Лучшее, что есть в мерси.

Он отвлекся, чтобы проверить тактический расклад. Комментатор сообщил – напряженные бои на поверхности, исход не определен, но шансы Департамента выше.

Назад.

Сражение на орбите продолжалось. Огневой обмен… редкие вспышки, когда выстрел достигал цели… Неприятельский танкер потерял вдруг управление, сорвался с орбиты и устремился вниз, к огням Нью-Миранды. Еще немного, и внизу расцвел крохотный цветочек взрыва, означавший смерть сотен людей.

А что дальше?

В открытом космосе, за орбитой Тритона, сцепились большие корабли: боевая группа эсминцев против массивных клаудшипов.

Из-за сложной мерси-блокировки проникнуть в перцептивное поле клаудшипов было невозможно. Но на борту у них находились подключенные к виртуальности солдаты, и адепт-продюсеры шоу предоставляли множество вражеских точек зрения. Элвис нашел парочку эпизодов с участием космической пехоты, остальные показывали перестрелку кораблей.

Клаудшипы – при всех огромных размерах – отличались завидной ловкостью и в большинстве случаев легко получали тактическое превосходство над кораблями Департамента. Важно было использовать боевую группу как стаю и нападать одновременно с нескольких направлений. Легко сказать, да трудно сделать. К тому же и клаудшипы умели сражаться группой.

Внимание Элвиса привлек поединок между «Жертвоприношением ацтеков» и клаудшипами Сервантесом и Гомером. Странно, но эти двое, похоже, били не только по врагу, но и друг по другу. По крайней мере между ними то и дело пробегали гамма-лучевые импульсы, выглядящие через фильтры как зеленые неоновые ниточки. Элвис наблюдал за боем как бы с точки зрения «Ларджмаута», корабля класса «Дирак».

Почему они пуляют друг в друга? – поинтересовался Элвис.

Мы не уверены, ответил комментатор, но, похоже, они используют электромагнитные импульсы для связи. Как известно, наши войска имеют возможность создавать помехи в мерси.

Ах, да. Секретное оружие. Директор Амес и Департамент Науки придумали, как изолировать локальные мерси-сети и отсекать грист от контакта за пределами его физической зоны. Как именно это делается, никто не знал.

Что ж, Амес еще раз доказал свое полное превосходство. Все, кто не в его команде, обречены на уничтожение. Элвису стало даже жаль эти лузеров-фремденов.

Но они получают то, что заслужили. Сами начали гражданскую войну. Сами попытались отделить внешнюю систему, чтобы не допустить других к обнаруженным там богатствам. И это после того, как Мет потратил столько сил на развитие колоний. Неприкрытое воровство, вот что это такое. А воровать плохо. Амес не допустит, чтобы их обкрадывали. Элвис – как его родители, брат и сестра – был полностью на стороне Директора.

Амес заставить их делиться по справедливости – с Метом и внутренней системой, которая как-никак и есть дом для всех людей.

Кроме того, все прекрасно знали, что внешняя система кишит бесконтрольными тагионами. Там же настоящие джунгли.

Всем понятно, что солнечная система должна оставаться под единым управлением. И это управление должен осуществлять Совмещенный Директорат.

Неужели фремдены настолько тупы, что не понимают простой истины? Должны понять. Только и знают, что скандалить да устраивать неприятности. За что и заслужили наказания. Вот и пусть теперь локти кусают.

Но в данный момент два огромных клаудшипа отбивались от наседающих кораблей Департамента. Последние пытались отрезать их друг от друга, но как только какой-нибудь эсминец проскальзывал в образовавшуюся брешь, как тут же попадал под плотный огонь. Со стороны клаудшипы напоминали две галактики – одна спиралевидная, другая в форме диска, – выстреливающие похожие на сверхновые дротики молний.

Один из эсминцев, «Малфезанс», уже уходил в стороны с пробитым корпусом, теряя драгоценную атмосферу.

Не успел «Малфезанс» удалиться, как яркая, затмившая солнце, вспышка вызвала мгновенную электромагнитную перегрузку, и еще один кораблт проскочил мимо клаудшипов в направлении Тритона. На перехват ему устремился третий клаудшип, Маккарти, оборонявший ближние подступы к луне. Пока к орбите прорвались только мелкие «ишиасы». Теперь к ним мог присоединиться контингент эсминца.

Драться на всех уровнях – как любил Элвис – было нелегко. Столбик рейтинга скакнул вверх. Невероятно! Элвис не верил своим глазам.

Он выбил десятку!

Никогда, ни в одном другом шоу ему не удавалось достигать такого результата. И вот случилось. «День битвы» сделал это! Да, лучшего шоу нет во всем мерси. Это точно.

Он приготовился к финалу – каждый участник перед выходом из игры получал блик «Кид-Глори». Конечно, это лишь бледная тень того настоящего «Глори», что чувствуют солдаты. Но награда означала, что ему присваивается статус Специального Агента, о чем сообщил комментатор. Не получая дозы «Глори», Элвис всегда становился раздражительным.

– Элвис? Элвис Дури!

Черт. Мать. Элвис остался на месте. Может, она хоть раз оставит его в покое вместо того, чтобы вмешиваться, лезть не в свое дело.

Но нет.

– Ты что, снова влип в мерси? – Голос ближе. Отменила код, который он поставил на входе в комнату. Никакой личной жизни!

Ничего не поделаешь – кресло реагировало на ее команды. Как же несправедливо! Крышка соскользнула, обнажив укрывшегося в раковине мальчишку.

– Мам!

– Что ты смотришь?

– Тебя не касается!

Мать удрученно покачала головой.

– «День битвы», да?

– И что с того? – с вызовом спросил Элвис. – Выполняю свой долг. Как каждый сознательный гражданин.

– Для мальчика твоего возраста в этом шоу слишком много насилия.

– А ты, если захочешь, можешь смотреть его весь день, да?

– Я взрослая. И не смотрю его весь день.

– Только потому, что просиживаешь на канале «Глори». У тебя мозги перегорят, мам.

– Чем я занимаюсь, не твое дело. А вот чем занимаешься ты, это мое дело. И ты проводишь в мерси слишком много времени.

Элвис уже полностью вышел из виртуальности. Чистенькая, прибранная комнатка – скучный мирок.

– Может, тебе бы тоже стоило потрудиться ради войны.

– Мне? Потрудиться ради… – Она опешила. – Ты хоть понимаешь, что там твоя двоюродная сестра? Ты понимаешь, что это значит? Если я еще не сошла с ума, то, может быть, только потому что провожу несколько минут на канале «Глори».

– Несколько часов! – крикнул Элвис.

– Молодой человек, следите за тем, как вы со мной разговариваете.

– А я горжусь, что Дори там! Вот так! Может, даже попадет когда-нибудь в мерси!

– Ох, Элвис. – По ее щекам потекли слезы. А что такого он сказал? И все равно победа осталась за ним. Пора проявить благородство к поверженному противнику.

– Извини, мам. Я не хотел тебя обидеть.

– Ты и не обидел. Ты же сам не понимаешь, что говоришь. – Как всегда, любое сделанное матерью заявление, производило противоположный эффект. Элвис разозлился.

– Может, и я когда-нибудь попаду в «День битвы», – проворчал он, зная, что огорчает ее до слез. – Надеюсь, война продлится достаточно долго, и я еще успею.

Мать только что не захлебывалась в слезах.

– Ты разбиваешь мне сердце. Просто разбиваешь.

– Не беспокойся, мам. Из меня получится хороший солдат. – Он чувствовал свою правоту, а потому перешел на снисходительный тон. – В конце концов никто не просмотрел столько эпизодов «Дня битвы». Я уже готов к шоу.

Глава тридцать первая

Система Нептуна

Полночь, четверг, 3 апреля 3017

Нептун

Капрал Алессандро Орфео никогда не бывал на Нептуне. Да что там, даже на Плутоне. Большую часть своей девятнадцатилетней жизни он провел в Койпере, где-то между Нептуном и Плутоном, добывая правые протеины. Не те обычные, что можно сварганить в лаборатории, а настоящие, экзотические, которые природа варила тысячу лет. И пусть Орфео не был силен в письме и чтении, про секвенирование белков он знал не меньше, чем любой другой.

Орфео даже понимал, почему они так дорого ценятся. Преобразованный в модифицированную форму гриста, правый протеин использовался для строительства важных и тонких структур в человеческом теле, тогда как левый протеин неизменно вызывал иммунную реакцию. Он являлся, например, основным компонентом в языковой адаптации, позволявшей людям общаться друг с другом, притом что различных диалектов бейзиса насчитывалось едва ли не столько же, сколько и людей.

Алессандро не считал себя шибко умным, но уж точно не был и придурковатым босяком, какими изображали шахтеров в мерси-шоу. Что, впрочем, не мешало ему хохотать до упаду, настраиваясь на те самые программы.

И он понимал, что пожить бы еще не мешало. Родители будут скучать, а отца ждут нелегкие времена – остальных детей, братьев и сестер Алессандро, придется подтягивать уже без его армейских чеков.

Конечно, есть еще какие-то пенсионные планы, но кто на них рассчитывает? А война может закончиться и завтра.

И уж яснее ясного он понимал, что Изабелла найдет себе другого дружка, и они уже никогда не поженятся.

Есть чем занять последние мгновения жизни. Прежде Алессандро прокручивал в уме тысячи вариантов. Как он пойдет на войну. Как будет умирать в госпитале, а Изабелла тихонько ронять слезы у постели.

И вместо всего этого он позорно пролетел мимо сетки.

Вот и все. Сетка, которая должна была поймать его, не развернулась. Что-то там случилось – то ли гарпун промахнулся, то ли еще что. Или, может, он сам прозевал нужный момент.

Глупо так умирать. Падать на большую голубую планету и думать об Изабелле с другим парнем. Как она воспитывает не его детей. Потом внуков. А в это время его детишки пребывают где-то там, в раю или в чистилище, короче, там, где и должны пребывать души неродившихся младенцев.

Смешно и грустно…

А может, реинкарнация все-таки есть, и тогда его душа еще вернется в мир. Алессандро улыбнулся.

И вот что я сделаю, подумал он. Вернусь как душа одного из детишек Изабеллы. Буду себе день-деньской посасывать ее груди, пока этот хрен, какой-нибудь Марио, будет рвать задницу, обеспечивая нас с ней. А когда подрасту, дам ему в нос. Он скажет, эй, за что, сынок? А я отвечу, мол, не надо было уводить мою девочку, ты, недоумок.

Но дети никогда не говорят о своих прошлых жизнях. Скорее всего, и он тоже не сохранит никаких воспоминаний о былом существовании. Наверно, при перерождении все стирается.

Вот и меня сотрут. Или я совсем не вернусь. Да так оно и будет. Так все и произойдет.

Странно, но эта мысль успокоила. И Алессандро стал вглядываться в кружащие внизу голубые вихри. Жаль, что он не на другой стороне планеты. Тогда бы он смотрел в самый Глаз. Разглядывал бы Нептун. Или обернулся бы и попрощался с Тритоном, единственной планетой, на которую ступала его нога. Хотя Тритон и не планета вовсе, а луна.

Был и еще один вариант. Уйти в мерси. Большинство ребят наверняка именно так сейчас и делали. Наплевали на все протоколы и связались с теми, кого оставили. Так и умрут в виртуальности. И только в самый последний момент, когда жар прожжет кожу, их выбросит оттуда, и тогда, на мгновение, они вернутся в ад реальности. И все закончится.

Да, можно и так.

Повидал бы отца и мать.

Попрощался бы с Изабеллой.

Да только зачем? Для них – лишняя боль. Они и так знают, как он их любит.

Нет, лучше посмотреть на Нептун. Метан, водород и гелий. Самые сильные во всей солнечной системе ветра. Вот почему там устроили Милл.

Скоро и он попадет в эти ветра, и тогда его закрутит. Как на торнадо-симуляторе в мерси, только еще сильнее. Две тыщи и еще триста километров в час. Та еще прогулочка.

Интересно, может ли человека разорвать ветром?

Или сначала его прикончит температура?

Скоро он все узнает.

Старина Нептун.

Да, надо признать, такой красоты видеть еще не доводилось. Разве что в глазах Изабеллы.

А это еще что такое? Призрак? Или он уже мертв?

Нет, всего атмосферное завихрение.

Уже близко, подумал Алессандро. Теперь меня никто не спасет.

Сердце заколотилось. Захотелось закрыть глаза. Он падал.

И чувствовал, как падает.

Он не закрыл глаза.

Я хочу увидеть все, что можно увидеть. Наконец-то побываю на настоящей планете.

Глава тридцать вторая

Система Нептуна

19:30, четверг, 17 апреля 3017

Федеральное центральное командование

Штурм обернулся осадой. Разумеется, такой вариант просчитывался заранее, но приемлемым считаться не мог и полковника Теори никак не устраивал. Но, как говорил генерал Шерман, лучше сидеть в осаде, чем сгореть по-идиотски в блеске славы.

И все же, думал Теори, победа лучше. Он хотел победить. Хотя бы для того, чтобы защитить свою территорию и тех, кого любил. И еще ему никак нельзя было подвести генерала Шермана. Ни один командующий – ни в Фелеральной армии, ни в вооруженных силах Департамента – еще никогда на возлагал такой ответственности на свободного конвертера. Вот почему удовлетворительный вариант не удовлетворял Теори. Ни раньше, ни сейчас.

Капитан Резиденс только что доложил обстановку. Атака десантников блокирована. Последняя волна атакующих остановлена на подступах к Нью-Миранде. Те, кого сбросили в город, изолированы и после тяжелых боев уничтожены или взяты в плен.

Через три недели после начала активных боевых действий войсковым частям противника так и не удалось проникнуть в город. Основные их силы вытесняются с поверхности спутника с тяжелыми потерями.

Теори досадовал, что им вообще удалось высадиться на Тритоне. Что ж, по крайней мере Нью-Миранда и другие населенные пункты полностью под контролем федералов.

В космосе ситуация менялась достаточно быстро. Клаудшипы с помощью космических пехотинцев удерживали свои позиции. Даже старик Карлайл на Нереиде проявил себя мастером защиты. Сбросив войска на луну, он связался с локальным командиром минных заградителей и создал уникальную оборону: растянулся полосой и включил в свою структуру несколько мощных орбитальных мин. Теперь Карлайл прикрывал тонкой пленкой две трети луны. Обнаружить мины с помощью существующих детекторов не представлялось возможным. У противника не было шансов прорваться к Нереиде – разве что по чистой случайности.

Другие клаудшипы продолжали отражать наступательные поползновения неприятеля. Клаудшип Остин отправилась на помощь трем кораблям из «Группы Койпера», занятым в сражении у Тритона. После ее прибытия огневая мощь сторон уравновесилась. Теори понимал, что если только он или его корабли не допустят тактической ошибки – а такое могло случиться в любой момент, – их ожидает долгое противостояние.

Клаудшип Марк Твен остался охранять Милл – на случай прорыва или внезапного рейда со стороны Мета.

Милл – еще одна причина для беспокойства. Да, его силы разбили захватчиков, но те успели причинить серьезные повреждения главному энергетическому комплексу. Милл работал всего лишь на треть плановой мощности, и инженеры выражали серьезные сомнения относительно его скорого выхода на прежние показатели. Некоторые пессимисты даже склонялись к тому, что в нынешней ситуации Милл не подлежит полному восстановлению.

В виртуальном командном центре Теори повернулся к майору Хидака, выполнявшей по совместительству обязанности командира корпуса военной полиции.

– Похоже, нам все-таки придется ввести в действие ограничения на потребление энергии.

– Так точно, сэр, – ответила Хидака. – Первую ступень?

Теори хватило нескольких миллисекунд, чтобы оценить потребности и возможности. Первая ступень предусматривала меры, которые затронули бы только промышленно-коммерческую сферу. Сейчас этого было недостаточно. В Нью-Миранде нужно ввести карточную систему для потребителей. Недостаток энергии на Тритоне – это не только неудобства. Это смертный приговор.

– Переходите сразу ко второй. И я требую примерного наказания для первого нарушителя.

– Будет сделано, сэр. – Хидака повернулась и вышла из командного центра, чтобы приказ подчиненным. В виртуальности майор – она была биологическим человеком – не просто исчезла, а воспользовалась дверью. Шерман всегда требовал от офицеров соблюдения определенных норм, и Теори решил не давать послаблений в этом отношении.

Итак, ситуация сложная, но стабильная. Хотя, конечно, равновесие могло нарушиться в любой момент. Судя по тому, как сражались силы Мета, полковник уже начал подозревать, что у них сменился командующий. Теори не встречался с генералом Хейсеем, но внимательно изучил его биографию и послужной список. Похоже, теперь ему противостоял кто-то другой, более решительный и умный. Рассматривать возможные кандидатуры он не стал, но знал – если только он позволит себе немного расслабиться и успокоиться, враг воспользуется этим незамедлительно.

И тем не менее пришло время сделать передышку.

– Я ненадолго отлучусь, – сказал он майору Монитору, передавая контактные координаты на машинном языке гриста.

На сей раз майор воздержался от каких-либо комментариев по поводу его «героической» внешности. Похоже, шутка приелась. Что ж, люди избавляются от напряжения как могут, а Монитор всегда был хорошим другом, и Теори не принимал его подначки на свой счет. То есть принимал, но не обижался.

Полковник тоже вышел через дверь, прошел по короткому, им же самим созданному коридору, постучал в дверь и вошел в свою квартиру. Волна облегчения окатила его при виде играющего на полу сына и сидящей на диване Дженифер Филдгайд. Она оторвалась от журнала и улыбнулась ему.

– Как дела?

– Все в порядке. – Он прошел в комнату. – Что у вас?

– У нас хорошо. Вчера опять сходили на обед к моим родителям. Они, конечно, не самая веселая компания, но твоему сыну нравится.

– Это правда, – подтвердил мальчик. Говорил он так редко, что каждый случай становился для отца сюрпризом.

Теори опустился в кресло. Мебели в комнате было мало – он всегда выбирал самые умеренные алгоритмы презентации интерьера.

– Я ненадолго. Просто заглянул посмотреть, как тут.

– Моя квартира пострадала от бомбардировки, так что я сейчас отсиживаюсь в подвале, – сказала Дженифер, – а ментальное время, когда не на работе, провожу здесь.

– Я очень тебе признателен.

– Мне это только на пользу. Булочная работает всего несколько часов, все знакомые и друзья попрятались, так что без твоего сына было бы совсем скучно. – Она посмотрела на мальчика. – За ним интересно наблюдать. Он многое выражает по-своему, жестами. Надо только привыкнуть.

Мальчик, если и заметил, что речь зашла о нем, ничем этого не выдал и продолжал играть.

– И все равно спасибо, – сказал Теори.

– Пожалуйста, – улыбнулась Дженифер. – Тебе что-нибудь приготовить? Кофе? Я просмотрела каталог и нашла кое-что новенькое.

– С удовольствием.

Дженифер поднялась и вышла в кухню. Теори повернулся к сыну. Паззл, с которым возился ребенок, представлял собой одну сторону сложного трехмерного фрактала. С другой стороны фигура была разбита на перемешанные кусочки. Задача состояла в том, чтобы составить копию передней стороны, перемещая кусочки в соответствии с определенными правилами.

– Попробуй А4 на А5, – предложил Теори.

– Не получится, – сразу ответил сын. – Видишь? Нарушается диагональ.

Теори присмотрелся.

– Верно. Наверно, я устал и не все понимаю.

Дженифер вернулась с чашкой дымящегося кофе. Теори вдохнул аромат. Восхитительно. Он сделал глоточек. Что-то в нем было такое… Похоже, над этим кофе поработал хороший программист. В порошке содержался полуразумный сопроцессор. После второго глотка этот сопроцессор включился, и Теори мгновенно ощутил бодрящий эффект.

– Отличный кофе. Я только сейчас понял, чего мне недоставало.

Дженифер мягко улыбнулась, и у него потеплело в груди. Она была другой, другим существом, со своими чувствами, потребностями, инстинктами, но его неодолимо тянуло к ней. Она была такой… непостижимой… такой соблазнительной… манящей…

Он допил кофе и поднялся.

– Мне пора на работу.

Дженифер взяла у него чашку.

– Мы будем здесь.

– А мне… мне будет приятно это сознавать.

Дженифер снова улыбнулась. Сын поднял голову и посмотрел на него.

По пути в командный центр Теори удлинил коридор на двадцать шагов – он вспоминал умиротворенное выражение на лице мальчика и чудесную, мягкую улыбку Дженифер.

Потом полковник открыл дверь и переступил порог, за которым его ждала война.