Текст книги "Суперсвет(ЛП)"

Автор книги: Тони Дэниел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)

Глава пятая

Система Урана

13:13, вторник, 1 апреля 3017

Чилд Элрондий и Дракон Умбриель

Чилд Элрондий в сияющих доспехах смело шагнул навстречу ужасному Дракону Умбриеля. Иллюзий не было – победить чудовище не в его силах, но и умереть в честном бою – большая честь.

Жаль. Умирать не хотелось. Элрондий любил жизнь. Ночные прогулки по кратерам его родной луны верхом на верном Апогее – последнем в долгой и славной серии робоскакунов. С неба за ним наблюдал ненасытный Король Ураний. Такова доля всех рыцарей: доблестная смерть на потребу Родителя.

Да, жизнь – прекрасна, но смерть забирает всех. Рыцарь живет мгновение, но потом его ждет вечность, в сравнении с которой жизнь кажется ничтожным мигом, а затем и вовсе ничем на фоне бесконечных эпох.

По крайней мере так говорят священники.

Он спустился по скалистой тропинке, и вот копыта Апогея уже стучат по черному льду, медленно стекающему в мрачные каньоны Оберона.

Ниже, ниже…

И вот он уже там, в логове Дракона.

– Смертный, ты пахнешь светом. Ты пахнешь жидкой водой! – Голос, как басовый барабан. От него сотряслась земля, и это ее дрожь восприняла и перевела магия Предрассвета, обитавшая в гербе Элрондия.

Он не стал тратить время даром.

– Я пришел, дабы вызвать тебя на поединок, – ответил рыцарь через магический трансмиттер в шлеме. – Я пришел, дабы показать тебе, каковы истинные рыцари Оберона!

Он подал еще вперед. Там, в темноте, глаза различили что-то похожее на пещеру. Уж не свет ли там?

Нет, не свет. То глаз Дракона Умбриеля!

Ну и громадина! Он и не предполагал, что чудовища бывают такими. А какое оружие у него с собой? Меч. Бесполезно. Да он и знал – против такой силищи любое оружие бесполезно.

– Поближе, – молвил Дракон. – Почему бы тебе не въехать прямо мне в пасть? Не пришлось бы готовить, а? – Дракон загоготал, и стены пещеры задрожали от этого хохота, а лед под копытами Апогея пошел трещинами. Робоскакун попятился, но Элрондий остановил коня твердой рукой.

Вот уже и формы чудовища проступили из мрака. Дракон притаился в самой глубине заканчивающегося тупиком каньона. То, что издалека казалось неровной, каменистой тропой, на деле оказалось чешуйчатой спиной чудовища. Горки аллювиальных отложений обернулись вытянутыми когтями. А тупик вдруг раскрылся, явив ряды зазубренных сталактитов и сталагмитов – зубов ящера.

И за ними – тлеющий белый огонь. Смерть.

Что-то черное и вертлявое вылетело из пасти Дракона и, упав под копыта Апогея, задергалось, завертелось, обвивая ноги жеребца. Элрондий рухнул на земле, с ужасом наблюдая, как его верный конь исчезает в жуткой пасти, за разомкнувшимися клыками, в белом пламени глотки. Молчавший до того, Апогей издал ужасный крик. Вспышка… и тишина.

Элрондий поднялся, сжимая в руке меч.

– У твоей лошадки привкус жестянки, – заметил Дракон. – А какой у вас, сэр Рыцарь?

– За Персиваля и Апогея! – воскликнул смельчак, устремляясь вперед.

Меч звякнул, наткнувшись на нижние зубы. Никакого эффекта. Дракон лишь рассмеялся, и от его смеха у рыцаря задрожали кости. Элрондий ударил по верхним зубам.

Даже если челюсть опустится, найдет ли он мозг? Удар достиг цели. Дальше. Глубже.

Голос чудовища упал до шепота. Шепот обволакивал, проникал под кожу. Из ушей пошла кровь. Ребра зашатались и одно за другим стали лопаться прямо в груди.

– Думал, мой творец был идиотом? Думал, он поместил мозг в голову? – шептал Дракон.

Громадная голова поднялась. Элрондий держался, вцепившись изо всей силы в меч. Внизу, под его болтающимися ногами, вспыхнул белый огонь.

– Вот мой секрет: мой мозг в хвосте.

Пламя метнулось вверх.

Элрондий уже ничего не мог поделать и лишь со страхом взирал вниз. Отец выплюнет труса.

Нет, не выплюнет. Если я назову Его имя, Он услышит меня.

По крайней мере так говорят священники.

А если они ошибаются? Если все, во что я свято верил, ужасная ошибка?

И все равно я умру по-своему. И никто меня не выплюнет.

С отчаянным криком рыцарь выпустил меч и полетел в огненную глотку зверя.

Дракон Умбриель сглотнул. Пламя с шумом взметнулось ввысь, вырвалось из каньона и устремилось к лику Урания.

А Дракон опустил голову в ожидании очередного Рыцаря Оберона.

Глава шестая

Система Урана

0:45, среда, 2 апреля 3017

– Неплохо, – сказал Герардо Функ. – Эскапизм. Безрассудная смелость. Людям такое нравится.

– Жутчайшая смерть из всех, что я видел, – отозвался Томас Огава. – Использовать пошлую сказку, чтобы завлекать бедных и несчастных в пасть… ну, скажем, в мясорубку… это не совсем честно.

– А разве Амес поступает честно? – возразил Функ. – На Сатурне применил против нас мил-грист. – Он криво усмехнулся. – Мы по крайней мере даем… анестезию.

– Какой ты злой. – Огава покачал головой. – Хорошо еще, что мы на одной стороне.

– Без тебя бы я не обошелся. Капитан Томас Огава, сеятель Драконов.

– Ладно, обзывайся как хочешь. – Огава помахал рукой и оборвал связь. Работа почти сделана, пора убираться подальше из системы Урана.

Он покидал этот ад без малейшего сожаления, даже зная, что возвращается в огненный смерч Нептуна.

В отличие от бедных, обреченных душ Урана, он не питал иллюзий относительно следующего задания.

Глава седьмая

Система Нептуна

2:07, четверг, 3 апреля 3017

Командный центр Федеральной армии

Приказ у полковника Теори был только один: сдержать силы Департамента до прибытия помощи. Генерал Шерман, как обычно, сформулировал задачу четко и ясно, и Теори ценил это его качество. Не радовало только то, что он остался на Нептуне за главнокомандующего. Шерман, вероятно, имея на то свои причины – скорее всего, военного свойства, – взял захваченный неприятельский корабль, «Бумеранг», и вместе с клаудшипом Тацитом отправился в экспедицию на Плутон.

По сути, обычная мера предосторожности – на случай, если Теори облажается. Так, по крайней мере, считал сам полковник. Возможно, у Шермана было на этот счет свое мнение. «Если противник будет иметь подавляющее превосходство». Что-то вроде этого. Но Теори знал, что никогда не сможет быть самим собой, если уступит систему Мету, а Шерману придется возвращаться и выручать его.

В любом случае, если такое случается, в живых меня, скорее всего, не будет, думал полковник.

Впрочем, для беспокойства были и более реальные причины.

В системе Нептуна находилось шесть клаудшипов: Марк Твен, Остин, Гомер, Маккарти, Сервантес и Карлайл. Себя они называли «Группой Койпера», поскольку именно в Поясе Койпера для многих из них все и начиналось. К сожалению, им не хватало боевой подготовки. Все были добровольцами, сражавшимися вместо Федерального флота, который лишь формировался на базе первых выпускников военной академии в Облаке Оорта.

И все же командовать шестью клаудшипами – большая ответственность, вот почему Теори отнесся к делу с полной серьезностью. Все они, мужчины и женщины, имели за спиной богатый жизненный опыт и успели побывать в таких далях, которые ему и не снились – Марк Твен, например, летал в Альфа Центавра! Все они прожили по сто с лишним стандартных лет и большую часть этого времени провели, бороздя просторы космоса в своих сияющих телах изо льда и камня.

Распределил он их вроде бы достаточно эффективно. Они согласились занять назначенные позиции, хотя и не проявили особой радости, особенно Карлайл, считавший, что нахождение на орбите внутренних лун лишает его возможности наблюдать за ходом всей операции. Карлайл не был солдатом, поэтому Теори не стал его одергивать, а просто повторил приказ, и клаудшип, ворча, отправился туда, куда его послали.

Каждый корабль принял на борт ту или иную воинскую часть, хотя численное превосходство в этом отношении оставалось на стороне Департамента. Шерман забрал с собой на Плутон пятьдесят пять тысяч солдат, включая лучших, ветеранов Третьей и Легкой бригад, оставив Теори Вторую дивизию Федеральной армии, укомплектованную, по большей части, новобранцами. (Первую дивизию федеральное командование уже откомандировало на Юпитер.)

Итак, на Нептуне неизвестным силам Департамента противостояло 113000 бойцов. Каждый крейсер Департамента мог нести до двадцати тысяч солдат. Двадцать кораблей разместили бы при желании половину гражданского населения Тритона! Судя по поступающим донесениям, численность неприятельского флота составляла двадцать пять кораблей.

Чтобы иметь хоть какой-то шанс на победу, нужно было ограничить грядущую битву исключительно боевыми действиями в космосе. В последний год Федеральная армия отнюдь не сидела сложа руки. По темпам вооружений они даже опередили Мет. Проблема заключалась в том, что Мет имел в своем распоряжении огромные производственные мощности, а численность его населения в несколько раз превышала численность населения внешней системы: 90 миллиардов, включая БМП и свободных конвертеров, против 10 миллиардов фремденов.

Фремдены. Снова это слово. Сначала оно появилось там, в Мете, как пренебрежительная кличка для всех, кто жил по другую сторону, но федеральные войска приняли его и теперь пользовались сами, с некоторой даже гордостью.

И не только войска, но и население вообще. Например, Дженифер Филдинг, с которой он на днях встретился в Форке. Когда Теори спросил, почему она употребила это прозвище, девушка ответила, что не видит в нем ничего оскорбительного, и что так называют себя многие ее знакомые и просто люди на улице.

Теори немало удивило, что Дженифер мгновенно сошлась с его сыном. Они были едва знакомы, и мальчик был с ней так же молчалив и застенчив, как и с другими, но ее это нисколько не смутило. Похоже, его безразличие даже тронуло ее, особенно после того, как Теори рассказал, через что ему пришлось пройти, живя с матерью, прежней любовницей Теори, Константс.

– Он как птенчик, никогда не имевший собственного гнезда, – сказала Дженифер. – Нуждается в тепле и безопасности. Все остальное приложится. Ты первый дал то, чего ему недоставало.

– Я бы хотел уделять ему больше внимания, – вздохнул Теори. – Но не знаю, что делать.

– Я помогу, – сказала Дженифер. И помогла. Он отдал ей свои ключи от квартиры в «виртуальности», и она проводила там половину свободного времени, играя с мальчиком. Вот так, думал Теори, хотел подружку, а приобрел няню. Тем не менее они бывали и вместе, иногда вдвоем, иногда с ребенком, и ее отношение к нему определенно изменилось к лучшему. До поцелуев пока не дошло, не говоря уж о чем-то большем, но Теори не терял надежды. Впервые в жизни у него было что-то наподобие личной жизни. Ее присутствие никак не сказывалось на его служебных обязанностях, точнее, сказывалось в положительном смысле. Он стал лучше понимать биологических людей, а они, что ни говори, составляли большую часть тех, кого ему полагалось защищать.

В общем, несмотря на некоторые сомнения относительно целесообразности его назначения временным командующим, предстоящую битву полковник встречал на определенном эмоциональном подъеме, которого никогда не испытывал прежде – ему было что терять.

Своих штабных офицеров Теори распределил по шести клаудшипам. Его командный центр не существовал в материальном мире, но представлял собой виртуальный оперативный штаб, поддерживавший связь со всеми участниками операции. Капитан Квенч со своей ротой отбыл вместе с Шерманом. Оставшиеся силы общей численностью чуть более двадцати тысяч сосредоточились на двух клаудшипах, Остин и Марк Твене, которым было предписано любой ценой защитить Милл. Если в сражение придется вступить пехоте, то случится это именно там. Части Второй дивизии обороняли Тритон.

Достроенный десять лет назад, Милл состоял из имеющей форму пропеллера лопасти шириной с Землю, которая вращалась в бушующей атмосфере Нептуна, Голубого Глаза, и вырабатывала энергию не только для местной системы, но и на продажу в другие системы. По крайней мере так было до тех пор, пока Плутон, Сатурн, Уран и половина системы Юпитера не попали в лапы Мета. В данный момент Милл производил больше, чем Нептун мог потребить. Излишек энергии шел на создание развернутой системы обороны.

Систему Нептуна заминировали и выстелили мил-гристом. Кроме того, за последние три месяца с колец и лун доставили на клаудшипы большое количество сырья, что позволили им вдвое увеличить свои размеры – в прежние времена на выполнение этой задачи потребовались бы годы.

Нептун превратился в крепость. Оставалось только надеяться, что принятых мер достаточно. Все, политики и военные, прекрасно понимали – Амесу нужен Милл. Он уже не раз обещал уничтожить его, если встретит даже малейшее сопротивление. Первую попытку вторжения отразил генерал Шерман, и теперь взять или хотя вывести из строя Милл было для Амеса вопросом не только стратегии, но и чести. В то, что Директор уничтожит комплекс целиком никто не верил – объект представлял огромную ценность в долгосрочном плане, независимо от того, кто им владел.

Теори сосредоточился.

– Монитор, что нового? – спросил он начальника сенсорной службы.

Майор Монитор, свободный конвертер, в обычных обстоятельствах разговорчивостью не отличался, но, как и многие друзья Теори, не мог упустить повода пошутить по поводу новой внешности шефа. Это продолжалось уже несколько недель. Наверно, полагал Теори, такое подшучивание помогало ослабить растущее напряжение.

– Пока ничего, Капитан Крепыш, – ответил Монитор и, выдержав паузу, добавил: – А, это вы полковник. Ошибся, принял вас за того супергероя из мерси-шоу. Того, что бороздит моря и океаны и выручает из беды слабых. Того, которому дамы подносят трусики на серебряном блюдечке…

– Очень смешно, – сухо заметил Теори.

И вот так с того самого дня, как он появился на службе в новом облике, с отпущенной бородкой. От подначки не удержался даже Шерман, посоветовавший быть осторожнее с дверями и люками, дабы не зацепиться и не сорвать их с виртуальных петель.

Не раз и не два он собирался плюнуть на все и вернуться к прежнему образу, но обещание есть обещание. Он сказал Дженифер, что будет ходить в таком, «героическом», виде на работу, а слово надо держать. То было своего рода наказание за обман, и наказание, надо признать, не самое суровое – в отместку за лживость она могла бы потребовать и кое-чего пострашнее. Легко отделался, утешал себя полковник.

Так что он стоически нес нелегкое бремя: терпел свое мускулистое тело, будто высеченное из камня лицо, не брил бороду и старался не реагировать на шуточки сослуживцев. В целом, как ни удивительно, получалось совсем даже неплохо.

– Помехи в гристе, сэр, – доложил, переходя на серьезный тон, майор Монитор. – Мы отрезаны на линии Сатурна.

Никто точно не знал, как Департаменту удается создавать помехи в гристе, хотя Лаборатория передовых исследований и группа исследователей на Каллисто уже бились над проблемой. Похоже, это имело какое-то отношение к странным БМП, известным как временные башни, но дальше предположений дело пока не шло. Прорыв в этом направлении значительно повышал бы шансы внешней системы. Мерси, по определению, есть сеть, существующая на основе распределенного в пространстве всей солнечной системы гриста. Изолировать какую-то ее часть представлялось невозможным. Но тем не менее Амес смог. И теперь его специалисты серьезно подорвали коммуникационные возможности защитников Нептуна.

Кроме того, появление помех указывало со всей определенностью на то, что флот Департамента приближается. Эффект блокирования имел определенный радиус действия, что выяснили Шерман и Теори, когда использовали захваченный «Бумеранг» для атаки на крейсер «Монсеррат». Что бы ни представлял собой глушитель, он устанавливался на корабле и создавал при работе мелкобороздчатую сигнатуру. Во время вторжения Тритон был полностью изолирован от большей части мерси. Пришлось ставить «заплаты» и прокладывать обходные коммуникационные пути.

Теперь по всей системе стояли электромагнитные реле, так что если какой-то локальный участок сети блокировался, связь с командованием осуществлялась по запасным каналам, причем, со скоростью света. Разумеется, противник имел на вооружении и электромагнитное заглушающее оборудование, но Герардо Функ изобрел новые многоваттные транспондеры, которые работали на кодированных пакетах огромной мощности.

Было у них и еще одно средство, которое держали про запас, на крайний случай. Если электромагнитные реле выйдут из строя, их заменят ядерные устройства, установленные на одной из малых лун, Наяде. В случае острой необходимости Теори мог взорвать их в определенной последовательности и поддерживать связь со своими силами через гравиметрические возмущения. Гравитационные изменения распространяются со скоростью света, а не мгновенно, как сигналы в мерси. Замену мерси найти практически невозможно.

– Группа Один держит 50 К, – доложил Монитор. 50 К – пятьдесят тысяч километров в час. – Группа Два вышла из зоны помех. Идет на полной, 1,1 МК.

Миллион сто тысяч километров в час. Сотая от скорости света. Верхний предел. Однако ни маневрировать, ни вести бой в пределах планетарной системы на такой скорости невозможно. Корабли ворвутся в систему, воспользуются угловым моментом Нептуна и тормозящей силой атмосферы для торможения и выхода на оперативную скорость. Им придется совершить несколько десятков орбитальных кругов вокруг Нептуна. Теори надеялся, что прежде чем они выйдут на заданную скорость, хотя бы один попадет в минную ловушку.

Удался ли трюк? Скоро он это узнает. Если часть кораблей продолжит движение, значит, отвлекающий маневр с атакой Плутона сработал, и противник выделил часть сил в качестве подкрепления. А если пройдет и еще одна уловка, то и еще несколько возьмут курс на Уран для отражения другой мнимой угрозы. Все это спланировал Шерман с целью разорвать вражеский флот на отдельные куски, с которыми уже можно будет разобраться по отдельности.

По мере поступления сигналов с электромагнитных детекторов Монитор выводил на экраны идентификационные данные вражеских кораблей.

– Группа Один… сообщает разведдрон Мария-Альфа… «Жертвоприношение ацтеков». Полное совпадение по конфигурации. – В голосе Монитора слышалась гордость.

Что ж, полуразумный шпионский дрон, запущенный ими по пассивному курсу к Сатурну, определенно оправдал ожидания, размышлял Теори. Если они выберутся из заварушки живыми, надо будет довести его до статуса СК и дать повышение. Выполнение подобного рода заданий стоит того, чтобы дрон получил по-настоящему хороший персональный шаблон. Может, Монитор согласится? Как-никак посылка дрона была его идеей.

– Группа Два пересекает плоскость орбиты Нереиды, – сообщил Монитор. Общались они мгновенно, но все же какое-то время требовалось для формирования мыслей и произнесение слов. Согласно второму донесению Монитора, они прошли четверть расстояния между луной и планетой. Половину…

Именно здесь стояло больше всего мин. Закрыть всю планету невозможно – для этого понадобилось бы создать конструкцию величиной с Юпитер, – поэтому особое внимание уделили наиболее вероятным векторам торможения. Теори сам потратил несколько дней, вычисляя такие маршруты. Сейчас минные поля контролировались им полностью. Источником помех был корабль из Группы Один, «Жертвоприношение ацтеков».

– 7sxq688N, подрыв, – прозвучал бесстрастный женский голос мины.

– Цель поражена. – Мужской голос был более взволнованным. Все эти мины были полностью разумными копиями свободных конвертеров, как и все аннигиляционные устройства. Мины были добровольцами и знали, что могут умереть. Впрочем, риторикой здесь никто не занимался. – 7sxq688N поразила цель. Удачи, 7sxq688N.

Недостаток эмоций восполнил капитан Ольски, физически находившийся на клаудшипе Остин.

– Достали ублюдка! – прокричал Ольски, чтобы его все слышали. – Отправили паршивца в ад!

Оперативный штаб отозвался сдержанным одобрением – одним вражеским крейсером меньше.

– Монитор, состояние.

– Группа Два… Группа Два разделяется… Либо выброс… – Задержка в миллисекунду. Теори знал – майор коррелирует одновременно миллионы показателей. – Три вектора. Один к Плутону. Один тормозящий. – Еще пауза. – Есть подтверждение. Ответвление к Урану.

Клюнули, подумал Теори. Мы их провели. Шерман атаковал Плутон, и противник среагировал на нашу уловку с Ураном. Мы их раскололи.

– Сколько их? Мне нужно знать, сколько кораблей идет сюда.

– Определяю… Так… четыре. Четыре крейсера. Занимаюсь идентификацией.

Плюс восемь из сопровождения «Жертвоприношения ацтеков». Минус один. Получается двенадцать. А вначале было двадцать пять.

И все-таки много, решил он. Но не слишком. Справиться можно. Особенно, если учесть, что он не атакует, а обороняется. Теори многому научился, анализируя сражение и гибель клаудшипа Сэндберга. При грамотном использовании клаудшипы представляли собой грозное оружие. Более мощное, чем крейсер Департамента.

– Сэр, через восемь минут Группа Два выйдет на маневровую скорость в позиции около Тритона.

Восемь минут. Контратака. Двойной удар. И если все получится, надеяться на затяжную осаду.

Сын и Дженифер Филдгайд. Его солдаты. Друзья. Весь его мир.

Он обязан защитить их.

– Хорошо, – сказал полковник Теори, обращаясь ко всем сразу. – За работу.