Текст книги "Суперсвет(ЛП)"

Автор книги: Тони Дэниел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)

Глава восьмая

Система Нептуна

16:05, четверг, 3 апреля 3017

На Тритоне Дженифер Филдгайд собиралась навестить мальчика. В виртуальность они выходили редко. Мальчик был крайне застенчив. Даже не застенчив, а как будто оглушен. Иногда Дженифер казалось, что он на грани аутизма.

Поэтому встречались в квартире Теори. Точнее, в том виртуальном пространстве, которое Теори создал для себя и теперь для сына. Выглядело все тускло и невыразительно, и Дженифер каждый раз приносила с собой что-нибудь, чтобы немного оживить обстановку. Она взяла за привычку посещать рынок в Форке, где неизменно отыскивала какой-нибудь декоративный алгоритм или интересную виртуальную вещицу. Накануне ей посчастливилось отыскать нечто по-настоящему оригинальное. Дженифер заглянула в антикварную лавку, где обнаружила «аспектную» лампу. Алгоритм существовал одновременно в виртуальности и реальности. Присутствуя в гристе реальной лампы в гостиной Дженифер, он одновременно отражался в квартире Теори. Таким образом лампа находилась в двух местах сразу.

Винтажной лампе было триста лет. Триста лет назад человечество только-только начало привыкать к своей новой, тройственной природе. Многие поначалу хотели, чтобы их виртуальное окружение являлось точной копией реальной, физической среды, в которой жили их аспекты.

Мальчик молча наблюдал за Дженифер, пока она подыскивала для лампы подходящее место и устанавливала ее. За те несколько месяцев, что они были знакомы, он вообще не сказал ей ни слова. Иногда разговаривал с отцом, но только короткими повествовательными предложениями. Впрочем, за всем, что делала Дженифер, ребенок наблюдал внимательно. Его глаза напоминали ей моря символов, математических и каких-то еще, совершенно непонятных. Следя за ней, он поворачивал голову, и только так она определяла, что мальчик смотрит на нее. Когда девушка переходила в другую комнату, он шел следом на небольшом расстоянии и садился не сразу, а лишь после того, как становилась ясно, что она не уйдет сразу.

– Смотри. – Дженифер включила лампу. – Теперь у нас с тобой одинаковое освещение. Если я включу свет у себя дома, твоя тоже засветится. Ты всегда будешь знать, в гостиной я или нет, потому что когда я не в комнате, дом выключает свет.

Мальчик промолчал, но она не сомневалась, что он все понял. Ему никогда ничего не требовалось объяснять дважды. Оставалось только понять, имеет ли для него какое-то значение, что лампы существует в двух измерениях. Да и вообще, имеет ли что-нибудь для него хоть какое-то значение?

А может, ему это не дано?

Теори заверил ее, что дано. Забрав сына у его сумасшедшей матери, он провел полную диагностику. Мальчик был исключительно сложным конверьером – последняя модель искусственного интеллекта. Как и у всех свободных конвертеров, в нем сочетались качества человеческой личности и вычислительные и аналитические алгоритмы. Все свободные конвертеры были не только производными полуразумных компьютерных программ, но и инкорпорировали черты реальных людей.

Или, скорее, людей, существовавших и как аспекты, и как конвертеры, напомнила себе Дженифер. Физических людей. Были и «чистокровные» искусственные интеллекты – свободные конвертеры, представляющие собой только программы и не имеющие в предшественниках биологических людей, – но такие встречались редко и уступали в сложности своим гибридным братьям, хотя имели место и исключения. Кроме того, как рассказал Теори, чистокровные изначально программировались биологическими людьми, человеческая природа которых передавалась им иными средствами. Препарируйте нас, как вам угодно, но мы люди.

Но был ли этот мальчик – продукт чистокровной матери и гибрида во втором поколении – настоящим человеком? Года полтора назад, до начала войны, Дженифер ответила бы без раздумий.

Ни в коем случае.

Одно дело говорить о правах свободных конвертеров вообще, абстрактно, и совсем другое – общаться с ним непосредственно. Жутковато. Если уж без них не обойтись, то пусть остаются слугами, калькуляторами, базами данных. Как и многие, она считала в душе, что их стало чертовски много. Что может быть Мет и прав, вводя строгие правила их передвижения по гристу и размножения. Что может быть и Тритону, если он хочет и дальше оставаться цивилизованным местом, стоит ввести подобные ограничения.

И вот теперь мой бойфренд – свободный конвертер. А я нянчусь с его чудаковатым сынишкой.

Ты сама на это согласилась, напомнила себе Дженифер. Да и мальчик уже был для нее не чужим. Она даже воспринимала его как своего рода миссию. Если он человек, она пробудит в нем человеческое. Никто не скажет, что этому ребенку не хватило любви и внимания.

Она подавила внезапное желание протянуть руку и погладить его по голове. Ему не нравилось, когда его трогали. Когда она случайно касалась его, он не просто отстранялся, а буквально телепортировался к дальней стене.

Дженифер несколько раз включила и выключила лампу и улыбнулась мальчику.

– Я подумала, может, сходим сегодня в гости.

Он уставился на нее. Что там, в этих непроницаемых глазах? Надежда? Ненависть?

– Хочу, чтобы ты познакомился с моими родителями.

Он не шевелился. Ждет дальнейших объяснений и уточнений, подумала она.

– Мы познакомимся с ними, конечно, в виртуальности, – продолжала Дженифер. – Но в виртуальной части моего прежнего дома. То есть дома, где я выросла. – Никакой реакции. – Их зовут Ронда и Кеннет, – неуклюже закончила она.

И что дальше? Сказать, чтобы захватил пальто?

– Нас ждут там через полчаса. Они приготовили угощение, но есть не обязательно. Это мерси-пища. Ненастоящая. Понимаешь?

Мальчик молча смотрел на нее.

– И вообще, если не хочешь никуда идти, то и не ходи. Просто дай мне знать, ладно?

Потом они полчаса играли в бакгаммон. Предложила Дженифер, но ребенок легко и просто обыграл целых три раза. Буквально разгромил. Потом она кивнула, приглашая следовать за собой. Они вышли в дверь и оказались, виртуально, на пороге дома ее родителей.

Их уже ждали. Кеннет Филдгайд широко улыбался.

Как ему нравится хвастать своими большими зубами, подумала Дженифер. Что поделаешь, отец был продавцом. Мать тоже улыбалась, но по крайней мере не так пугающе.

– Обед готов, – сказала она и посмотрела на мальчика, старательно скрывая любопытство. Получилось плохо. – Если вы, конечно, хотите…

– Хотим, мама, – раздраженно перебила Дженифер, хотя причин для раздражения, в общем-то, не было. Она понимала это, но контролировать это чувство уже не могла. – Потому и пришли.

Улыбка на лице матери поблекла, и она кивком пригласила их войти. Поскольку все происходило в виртуальности, им не пришлось ни проходить через шлюз, ни перенастраивать грист.

Обедали за дубовым столом, накрытым с особым изяществом и заставленным живописно выглядящими блюдами. Готовка была коньком Ронды, и на этот раз она взяла за основу морепродукты. За суши и рыбным супом последовали креветки и бобы с рисом. Дженифер, хорошо знавшая привычки матери, не сомневалась, что на десерт будут «тадди», сладкие рулетики из морской капусты. Все эти блюда, разумеется, существовали не только в виртуальности, но и в реальности. Только вот настоящую пищу придется съесть лишь родителям.

Сели за стол. Мальчик по крайней мере знал, что нужно делать – опустившись на стул, он принялся рассматривать суши. Дженифер облегченно вздохнула.

– Помолимся, – предложил Кеннет Филдгайд и повернулся к гостю. – Когда наступает время покоя, мы обычно умолкаем ненадолго, чтобы побыть в свете Божьем.

Сколько помнила себя Дженифер, ее отец всегда исполнял обязанности старшины на собраниях местного общества Зеленого Древа.

– Обычно мы беремся за руки, – продолжал Кеннет, – но если ты предпочитаешь…

Странно, но мальчик сам подал ему руку. Другую он протянул Дженифер. Впервые за все время она дотронулась до него намеренно.

Кожа у него была теплая. Как у настоящего…

Так, взявшись за руки и обращаясь за благословением к Зеленому Древу, они простояли с минуту, после чего Кеннет Филдгайд кивнул.

– А теперь давайте попробуем, что приготовила моя жена.

Дженифер взяла палочки и, пододвинув тарелочку с суши, взглянула на мальчика. Он не стал брать приборы, зато все стали свидетелями того, как пальцы его правой руки исчезли, а вместо них появились две черные палочки. Ловко захватив кусочек рыбы, гость отправил его в рот.

– Очень удобно, – заметил ее отец, захватывая вместе с рыбой еще и добрую порцию риса. Ронда улыбнулась и отведала супу.

Получилось, подумала Дженифер. Действительно получилось!

Она не знала, что в этом такого удивительного, и почему ей стало вдруг так хорошо. Возможно, наслышавшись всякого об этом странном существе, она перестала принимать его за нормального ребенка. А ведь он, наверно, был именно ребенком в первую очередь. Или хотел им быть.

– Извините, миссис Филдгайд, – произнес мягкий мужской голос.

Мальчик мгновенно остановился и замер, не донеся до рта кусочек рыбы.

Дженифер не сразу поняла, что голос принадлежит дому родителей. Она уже и забыла, когда его слышала. Дом обращался к ее матери.

– Да, что такое? – спросила Ронда.

– Вы просили сообщать, если в новостях появится что-то важное.

– Да, и что?

– Экстренное мерси-сообщение. Боюсь, Нью-Миранду ожидают большие неприятности.

– Мы и ожидали неприятностей, – заметил отец, стараясь сохранить спокойствие. Дженифер, однако, уловила в его голосе дрожь и, бросив взгляд на мальчика, поняла, что и он тоже ее уловил.

– В целом защита выдерживает, но несколько тупых бомб все же прорвались, – пояснил дом. – Тупых. То есть не снаряженных взрывчаткой и не наделенных интеллектом. Шрапнель. Город накроет короткий дождь из гвоздей.

Ронда взглянула на дочь.

– Мы обедаем в подвале. Где ты?

– В квартире. Надо мной почти все здание.

– А мальчик?

Дженифер молча посмотрела на мать.

– О, я забыла, – кивнула Ронда. – Где-то в гристе.

И тут ударил дождь. Словно одновременно застрочили миллионы пулеметов. Здание содрогнулось. Дженифер на мгновение выбросило из мерси – это включились компенсирующие алгоритмы, но уже в следующий миг она снова оказалась в квартире. Стены то вздымались, то опадали, как будто дом тяжело дышал.

Разгерметизация. Это слово слышал на Тритоне каждый ребенок. Что оно означает, понимали все, и все знали, что нужно делать, если такое случится. Но надеялись, что до этого не дойдет. Дом старается справиться с повреждениями сам. Порядок действий… Она никак не могла вспомнить, и тут ее снова бросило в виртуальность.

Столовая напоминала гравюру Эшера. Родители и обеденный стол оказались на потолке. Ронда смотрела на дочь сверху вниз с изумлением и страхом.

Для нее я на потолке, подумала Дженифер.

В следующее мгновение она снова оказалась в своей квартире – волна белого шума ударила в ухо, и за ней пришла боль.

Всплывший на периферии зрения дисплей проинформировал о разрыве левой барабанной перепонки. Внутренний грист уже разворачивался, чтобы исправить положение.

Дженифер переключилась в виртуальность. Она все еще смотрела вверх. Бутылка сорвалась с прилепившегося к потолку стола, перевернулась в воздухе, разбрызгивая жидкость, и упала на пол рядом с ее стулом. За бутылкой один за другим последовали и другие предметы. Солонка шлепнулась ей на колени. Тарелка с прошутто едва не врезалась в голову.

Где мальчик?

Она огляделась. Он сполз со стула и забился в угол. Вверху над ними задрожал обеденный стол. Дженифер метнулась через комнату к ребенку. Схватила его, прижала к себе и повернулась к стене. На его долю и без того выпало слишком много страданий! Хватит! Пока она рядом, с ним ничего больше не случится.

Никогда раньше они не оказывались так близко друг от друга. Она чувствовала, как он дрожит.

– Чтобы сделать больно тебе, им для начала придется убить меня. Я этого не допущу.

Стол со страшным грохотом сорвался с потолка и врезался в стену рядом с ними. Затрещали стулья. Дженифер моргнула и перенеслась в свою квартиру. Руки сжимали пустоту.

Периферийный дисплей проинформировал, что разрыв барабанной перепонки временно стабилизировался. Дождь ослабевал. Взрывы прекратились. В воздухе стоял легкий запах аммиака, но дышать было можно.

– Отмена последней команды! – крикнула Дженифер. Руки ее конвертерной части забегали по внутренним кнопкам. – Верни меня в виртуальность!

И она вернулась. Мальчик был с ней. Родители… Боже, что же это такое с ними? Они стояли на головах на потолке, ногами к ней и мальчику.

– Ты только посмотри на них, – сказала она мальчику. – Уже приготовились прыгнуть на нас. Как стол.

Словно только и ждали, Кеннет и Ронда сорвались с потолка и упали на пол. У матери соскок получился идеальный, а вот отец подкачал – покачнулся и, чтобы не упасть, ухватился за ножку перевернутого стола.

– Ну и как вам мой цирковой номер? Хотите, чтобы повторил? – спросил Кеннет Филдгайд.

Мальчик уже успокоился и перестал дрожать. Пальцы, впившиеся в одежду Дженифер, разжались. Но он все еще держался за нее.

– Прошу извинить за доставленные неудобства. – Говорил дом. Голос его звучал, как всегда, спокойно, даже безмятежно. – Мне еще никогда не приходилось компенсировать столько различных входных данных одновременно. Мои виртуальные репрезентации испытали системную ошибку, так что прошу извинить…

– Все в порядке, – перебила его Ронда. – Ты не виноват. В конце концов мы пережили атаку.

– Секунду… Сейчас я все исправлю. – И действительно уже в следующую секунду столовая восстановилась в прежнем виде. Они все снова сидели за столом.

– Спасибо, но я не уверена, что кто-то хочет есть, – заметил Кеннет. – Какие новости? Что случилось?

– Дождь прошел. По сообщениям мерси, нас захватило лишь краем. Есть жертвы, и если хотите…

– Не сейчас.

– Защита устояла. Дать подробный отчет?

– Не думаю… – Родители переглянулись, и Дженифер заметила, что отец покачал головой.

– Ты еще хочешь есть? – спросила она у мальчика.

Он ненадолго задумался. Потом его пальцы снова превратились в палочки.

– Да. Хочу. Я проголодался.

– Тогда мы еще поедим, – объявил отец.

Меня, конечно, никто не спрашивает, подумала Дженифер.

– Давайте, – согласилась она.

– Приятного аппетита, – сказал дом.

Мальчик, словно переключившись из режима паузы в активный, подцепил кусочек суши. Дженифер отправила в рот ложку супа. Хоть и не настоящего, но вкусного.

Угрожала ли им подлинная опасность в перевернутой комнате? Она не знала. В виртуальности вообще было много такого, о чем она никогда особенно не задумывалась. Но теперь, когда у нее появился Теори, эти вещи приобрели особое значение. И мальчик…

Их ведь не разделишь, так? Принимая одного, нужно принимать другого.

Дженифер взглянула на него и ощутила вдруг то же, что и несколько минут назад, когда впервые обняла его – желание защитить, уберечь.

Мальчик закончил с суши и, сменив палочки на ложку, зачерпнул супа. Глотая, он слегка причмокнул.

– Ну как, неплохо, а?

До конца обеда Ронда и Кеннет пытались занять гостей и себя разговором о пустяках. Дженифер слушала их вполуха. Мальчик как будто поставил перед собой цель попробовать каждое блюдо и неспешно, но последовательно шел к ней. Когда дом подал десерт, сладкие рулетики из морской капусты, он немного задержался, словно пробуя незнакомое угощение. А может, как и все дети, ему просто нравилось сладкое? Или все дело в какой-то подпрограмме «тэдди»?

Обед наконец закончился, и они уже собирались уходить, когда случилось нечто экстраординарное. В последний момент, уже у порога, мальчик, сохраняя то же бесстрастное лицо, повернулся к Кеннету и Ронде.

– Большое спасибо. Все было очень хорошо.

Отец расплылся в широчайшей улыбке.

– Пожалуйста. Приходи еще. Будем рады.

– Нам тоже было приятно, – добавила Ронда и повернулась к дочери. – А вы, юная леди… понимаю, времена сейчас нелегкие, но это еще не повод ходить все время с кислым лицом.

А ведь мать права, подумала вдруг Дженифер. Я все время хмурюсь. Вот и сейчас напряглась. Мать покритиковала, а я уже хмурюсь и раздражаюсь. А зачем? Да и какая глупость, обижаться на кого-то, когда Теори где-то там, в небе, дерется за них всех. Когда малыш, и без того пострадавший от своей матери, пытается пробиться к нормальной жизни.

Может, ей тоже предстоит многому научиться.

Дженифер улыбнулась. Пусть мать думает, что это реакция на ее критику. Пусть каждый почувствует себя победителем.

Они вернулись в квартиру Теори. И пусть она могла вернуться сюда виртуально в любой момент, уходить вот так сразу, оставлять его одного Дженифер не стала. К тому же в квартире наверняка разгром, а убираться не хотелось. Как и заниматься ухом.

К черту, все подождет до завтра.

Ее аспект и сам справится со своими проблемами. Если ему угрожает какая-то опасность, она узнает об этом незамедлительно.

Нет, она не пойдет домой, в реальный мир. Пока. Она проведет ночь здесь, в квартире Теори, с мальчиком. Защитит его. Убережет.

Дженифер почувствовала, как в душе ее просыпается тигрица.

Глава девятая

Система Плутона

13:01, четверг, 3 апреля, 3017

Кваме Нейдерер ожидал развертывания вместе со своим взводом. На этот раз в своей родной системе Плутона. Здесь он вступил в армию, чтобы убраться куда подальше. И вот теперь он в армии, а армии начхать на его желания, даже если он поклялся, что ноги его больше здесь не будет. На Плутоне и Хароне ему делать нечего. Кваме однако понимал стратегию Шермана и то, что его роте оказана честь сопровождать генерала в этой операции.

Похоже, их задача состояла в том, чтобы вызвать огонь на себя и ослабить давление на Нептун. И если все сработает, им придется иметь дело не только с местным гарнизоном Мета, но и с той частью флота, что придет сюда ему на помощь. Они уже столкнулись с превосходящими, закрепившимися на позициях силами противника. Если план удастся, численное превосходство неприятеля только увеличится.

К чертям все, уж лучше бы сидеть себе спокойненько на Тритоне да нести караульную службу. Впрочем, в глубине души он понимал, что это не так. На Тритоне, если подумать, не так уж и безопасно. Наземная служба только представляется спокойной, пока на тебя не сбросят мил-грист, который запросто выест глаза. В космосе все по крайней мере делается быстро и чисто. Хотя, конечно, гарантий никто не даст. Кому что выпадет.

От мрачных мыслей отвлек протяжный гудок. Он оглянулся. Солдаты понемногу приходили в себя после долгого забвения. Хорошо еще, что в Федеральной армии личный состав не архивировали, как в Мете. Ходили слухи, что на кораблях Департамента пехотинцев подвергали сомнительной процедуре компрессии. При этом мозг якобы на время отключался, а тело де… де… черт, что ж это слово. Дегидрация? Нет. Не совсем. В общем, что-то связанное с гристом и манипуляциями на молекулярном уровне. Тела как бы усыхали и их спрессовывали наподобие брикетов из черносливов, которыми кормили сирот в учреждении, где Кваме провел суть ли не все свое детство.

Ему не нравилось, но поговаривали, что и Федеральная армия может воспользоваться тем же методом, поскольку численность новобранцев постоянно растет. Впрочем, болтали о многом, и где правда, а где брехня, в том Кваме разобраться не мог при всем желании. Ладно, скоро и так все будет ясно.

– Впереди Харон, – сказал женский голос у него в голове. Лейтенанты во взводе менялись часто, и эта была последней. Твентикликс, кажется. Джанис Твентикликс. Не самая удобная фамилия, когда дело дойдет до дистанционного развертывания и определения местоположения. Впрочем, ему-то до нее какое дело? Вот продержится побольше, тогда, может, он и станет волноваться.

– Сержант, проверьте взвод, – сказала Твентикликс. И только тут Кваме понял, что она обращается к нему. После всех этих перетрясок и переводов он стал вдруг старшим среди неофицерского состава. Вроде бы даже собирались произвести в мастер-сержанты. Заделался б любимчиком Старого Ворона. Точнее, его подопытной свинкой. У Шермана не забалуешь – чем выше звание, тем строже спрос. К тому же Кваме был не из тех, кто лезет на рожон. И как только его сюда занесло? Он вспомнил гражданскую жизнь. Какая ж скукотища. Впрочем, воспоминаний сохранилось не так уж много – алкоголь и энтальпия стерли немало страниц той старой жизни, от которой он спасся, записавшись в армию.

Хватит. Завязывай. Займись делом.

– Взвод, доложить.

Один за другим они называли себя; одни – четко и быстро, другие – вяло и раздраженно. Большинство, две трети взвода, совсем еще зеленые юнцы, сменившие тех, кого было уже не вернуть. Кваме считал. Уцелели все. Что ж, пока неплохо.

– Взвод Браво, все на месте. Потерь нет, – доложил он лейтенанту.

– Хорошо, сержант. Приготовиться.

Ладно еще, что эта Твентиклик успела понюхать пороху. Участвовала в бою с «Монсерратом». Кваме там тоже был. Был так близко, что даже дотронулся до корпуса громадного эсминца, прежде чем Шерман приказал отправить его к чертовой матери. Корабль был покрыт изотропной пленкой, напоминавшей наощупь густую, плотную слизь.

– Приготовиться, – повторила Твентиклик уже с напряжением в голосе. Кваме и сам ощущал это напряжение, полную сосредоточенность тела и ума. Прошло две секунды. – Итак, Харон. Высаживаемся на Харон.

Их бросили в дерьмо. Самое настоящее дерьмо. Вся эта чертова планета была одной сплошной крепостью.

Теперь все пойдет быстрее.

Огромная дверь главного корпуса «Бумеранга» скользнула вверх. Грист-барьеры активировались самостоятельно. Все электромагнитные поля отключились.

Солдат катапультировался в космос, как камень из пращи. Все просто. Чистая механика. Эластичные фалы выбрасывали тебя с таким начальным ускорением, какое могло выдержать только те, кто прошел полную адаптационную программу.

Сориентировался он быстро, по крайней мере быстрее большинства новобранцев. Так и должно быть – не зря же он сержант.

Сверху Харон напоминал сморщенное яблоко, да вот только полосы, что видел Кваме, были не каньонами, а оборонительными сооружениями, уже вспыхнувшими электромагнитным пламенем. Взвод был пока вне пределов досягаемости, но это ненадолго.

– Сержант, а что, истребители не могли немного обработать этот камушек, чтобы нам было легче падать? – поинтересовался рядовой Дейтрейдер.

– Обработали. – Кваме уже хотел добавить, чтобы Дейтрейдер заткнулся, но вспомнил про стимуляторы, которые должны поддерживать в солдатах боевой дух и не допускать паники.

Словно в ответ на вопрос Дейтрейдера, взвод перешел сенсорную границу, и триангуляционная группа спутников-убийц взяла их на мушку и открыла огонь. Дейтрейдер погиб мгновенно – правая часть туловища испарилась под лучом лазера. При столь обширной и быстрой разгерметизации никакой грист помочь уже не мог, и солдат умер, как показалось Кваме, от разрыва сердца, которое раздулось и лопнуло.

Остальным повезло – они пролетели опасную зону раньше, чем спутники успели найти другую цель.

Харон приближался. Вообще-то, эта маленькая луна покрыта льдом, но сейчас льда видно не было – его скрывал силикатно-металлический панцирь, в который планету заковал Мет.

Плохо. Очень плохо, думал Кваме. Как ни тяжко приходилось на Плутоне, ему нравилось смотреть в небо и находить призрачно мерцающий в бледном свете далекого солнца Харон. А какой луна выглядит теперь? Черная дырка в небе. Он проверил гравиметрические показатели – притяжение уже ощущалось, скорость падения возрастала.

– Реверс. Всем оставаться на связи.

Для выполнения маневра на ногах у каждого было по небольшой ракете. Но на них сразу же среагируют наземные сенсоры. Что ж, тут уж ничего не поделаешь. Тормозить надо.

– Мы на векторе вхождения, – сказала лейтенант Твентиклик. Кваме понял, что она где-то за ним. Отыскивать ее он не стал. – Капитан говорит, что зону высадки обработали надежно. Крупного оружия там нет. А у нас с собой есть кое-что новенькое из лаборатории передовых исследований.

– Приятно слышать, мэм, – ответил Кваме и снова проверил периферийные данные. – Приземление через минуту и пятнадцать секунд.

Взвод падал. Вот уже и горизонт выпрямился. Тридцать секунд.

– Трастеры на полный. Держать вектор. – Он уже видел землю. Белая мишень с темными концентрическими кругами. Волны? Нет, конечно. Они же движутся. Мусор. От удара образовался кратер, а все отложения сдвинулись по окружности. – Взвод, сбор в центре. Доложить!

Отозвались семеро – четыре мужчины и три женщины. С Дейтрейдером их было восемь.

Десять секунд. Пять. Кваме вырубил трастеры.

Три. Две. Одна.

И мир обернулся безумием.