Текст книги "Суперсвет(ЛП)"

Автор книги: Тони Дэниел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

Глава двадцать вторая

Система Плутона

12:12, 10 апреля, 3017

Даже загнав Шермана в угол и предвкушая победу, Бланкет не мог успокоиться, потому что был по натуре человеком агрессивным и не любил тратить время на ожидание. Кроме того, его шеф отличался еще большим нетерпением. Амес хотел видеть успех. И очень скоро. Три недели противостояния – для него слишком долго. Шерман ставил его, Бланкета, в неловкое положение. Ну почему он не может просто разбить его? Почему бы не совершить еще один набег?

Как хорошо, что он уговорил Хейсея послать дополнительные корабли к Плутону.

Пожалуй, мне нужно пересмотреть мнение о Хейсее, подумал Бланкет. Он, может, и медлителен, но определенно не мямля.

Один из тех кораблей, «Кальчио», получил серьезные повреждения, попав под град камней, выпущенный в него «Бумерангом». Потери составили несколько тысяч человек. Но брешь запечатали, а корабль быстро вернули в строй, правда, только для тыловых действий. Полноценный ремонт потребует нескольких недель, после чего «Кальчио» можно будет использовать по прямому назначению.

Как бы там ни было, но численное преимущество не на стороне Шермана и его приятеля, клаудшипа. И пусть планетные системы бьют без разбору по своим и чужим, зато минные системы полностью под контролем Мета. Перемещение минных полей займет несколько дней, но задача эта выполнимая. Каждая мина имеет некоторую встроенную импульсную мобильность. Бланкет уже занялся переводом мин из концентрированных узлов, разбросанных по всей планетарной системе, к луне и планетному эллипсу, чтобы сплести вокруг них плотную сеть.

– Предлагаю еще один приступ, – сказал Бланкет, обращаясь к капитану «Штрайххольцера», Мадлен Декбат. – Без всякого разделения. Все вместе, всеми силами.

– Да, сэр, – ответила Декбат. – Один за всех и все за одного. – Она повернулась к рулевому и отдала соответствующий приказ.

У многих командующих Департамента отношения с непосредственными подчиненными не складывались, но у Бартлета с Декбат никаких проблем не возникало. Помогало то, что она, похоже, не имела никаких амбиций и желала только одного: до конца карьеры оставаться командиром авианосца. Ради того, чтобы сохранить нынешний пост, Декбат даже отказалась от звания контрадмирала. По слухам, она происходила из хорошей (то есть очень богатой) семьи на Меркурии, в которой ее считали своего рода паршивой овечкой.

Сам Бланкет был родом из Васа, и его семья прочно застряла в среднем классе. Амбиции, как горячие угли, гнали его вверх с самого детства.

– Все корабли на связи, сэр, – доложила Декбат. – Готовы выступить по вашей команде.

Бланкет выжал из себя командирскую улыбку и открыл рот, чтобы отдать приказ. На этот раз им от него не уйти. Никаких сомнений.

– Очень хорошо…

Что-то красное в зоне периферийного зрения. Он моргнул. Пятнышко не исчезло. Значит, не внутренний сигнал, а физический свет на мостике.

И тут же громкий звуковой сигнал.

– Доложите, капитан!

Декбат передала команду штурману.

– Мэм, у меня тут два… три… четыре… несколько аномалий на предельном диапазоне. Быстро приближаются. – Молодой лейтенант говорил дрожащим голосом. – Девятнадцать аномалий. Двадцать.

– Вектор.

– Есть, мэм. – Он пробежал взглядам по столбику данных. – Направление – внутрь системы. Все идут одним курсом. Все векторы сходятся… на нас. На Плутоне, мэм.

– Скорость?

– Сто десять тысяч километров в час. Будут здесь через… 12, 4 часа.

Бланкет быстро просчитал ситуацию. Явление определенно не природное. Идут из Облаков Оорта. Значит, без клаудшипов не обошлось. Но по данным информаторов, тамошний Конституционный Конгресс погряз в непрерывных распрях. Далеко не все клаудшипы симпатизировали фремденам. Более того, некоторые члены этого самого Конгресса сообщали, что он не способен принять ни одного важного решения.

– Может, кометы? – спросил Бланкет. – Клаудшипы вполне могли направить на нас какое-нибудь поле.

– Нет, генерал. – Декбат покачала головой. – Слишком большие.

– Тогда что?

– По конфигурации совпадение с клаудшипами.

– Клаудшипы! – Бланкет почувствовал, как вспыхнуло лицо. В ушах загремел собственный голос. – Невозможно.

– Есть подтверждение, сэр. – Голос у Декбат тоже дрогнул. – В нашем направлении движутся двадцать клаудшипов.

Как же провалилась разведка.

Двадцать.

Как могли пропустить их наблюдатели в Орте? Как могло пройти в Конгрессе решение об отправке такой экспедиции? В Конгрессе, где Амес почти что обладал правом вето за счет контролируемой им небольшой группы.

Что-то пошло не так.

– Генерал?

– Что?

Двадцать клаудшипов.

– Генерал, какие будут приказы?

Теоретически у него было три варианта. Остаться и драться насмерть. Отступить как можно быстрее. Оба эти варианта Бланкет мгновенно отверг. Первый ничего дает – просто они все погибнут. Второй… не в его духе. К тому оставалась вероятность, что это какая-то уловка.

Должно быть уловка.

Но чутье подсказывало – нет, не уловка.

Оставалось лишь одно решение. Отступить. Уйти из системы с боем. Из его, черт возьми, системы!

Не глупи. Надо выжить. Выжить, чтобы потом снова победить. Амес тебе доверяет. Твое назначение не политическое. Ты поднялся сам, из низов, только своими способностями. Амес это признает. Амес не отстранит тебя от командования.

Возможно.

Не важно. Принимая во внимание все, у Бланкета оставался лишь один выход. И он принял решение, как принимал сотни других.

– Отходим. Всем кораблям – укрыться за минами.

Глава двадцать третья

Система Плутона

04:53, 3 апреля 3017

Шерман облегченно выдохнул. Пока план срабатывал, хотя и с запинками. Орбиты Плутона и Харона в руках федералов. Другое дело сами планеты. Его виртуальный спецкорпус захватил там несколько плацдармов. Пленники сами вызвались в эту самоубийственную миссию по спасению федеральных десантников из лап предательского поверхностного гриста и, как ни странно, преуспели.

Многие из добровольцев, более половины, погибли и были стерты, как стирают компьютерные программы. Но Филатели и ее товарищи вызволили из ловушки гриста немало биологических солдат. Теперь спасенных можно было эвакуировать – Мет убрал свои силы.

Несомненно, Бланкет уже уловил, какая опасность надвигается из Облака Оорта. Он удерет, но удерет не далеко. Шерман знал этого выпускника Уэст-Пойнта и восхищался им. Чего Бланкет не знал, так это того, что Шерман отдал приказ пятнадцати клаудшипам сменить курс. На орбиту Плутона выйдут только пять, остальные отправятся к Нептуну.

Мерси-связь в этом направлении была по-прежнему блокирована, и Шерман не знал, что происходит в его родной системе. Полковник Теори впервые пробовал себя в роли командующего театром боевых действий. Шерман твердо верил в своего заместителя и всю стратегию строил именно на способности полковника защитить Нептун. Однако на его памяти были и такие случаи, когда подводили даже самые стойкие офицеры. Заранее гарантий дать никому нельзя – настоящая проверка для каждого только бой. И в большинстве случаев дело было даже не в храбрости, а в неспособности исполнять свои обязанности в полной мере, идти до конца.

Шерман мог бы держать пари, что Теори из другого теста.

В любом случае от него самого теперь ничего не зависело. И новый федеральный флот шел к Нептуну. Такое трудно было даже представить.

– Федеральный флот, – прошептал Шерман.

– Что вы говорите, сэр? – спросил штурман.

– Ничего. Как проходит эвакуация?

– Доставляем последнюю партию, сэр. Похоже, нашли Нейдерера.

– Черт возьми, парень оказался по уши в дерьме, но все-таки выжил.

– Выжил, сэр… да… – Штурман приложил руку к уху – похоже, его вызывали по спецканалу связи. – Да… понял… Передам.

Шерман вопросительно посмотрел на него.

– Что там такое? Мне знать обязательно?

– Не думаю, сэр. Мы взяли несколько пленных. Один из них сделал весьма странное заявление. Видно, у парня талант, потому что солдаты, которые взяли его в плен, ему поверили.

– Кто его взял?

Штурман моргнул, консультируясь с данными периферийного видения.

– О! Тот самый Нейдерер, сэр. Он сейчас в звании сержанта.

– И Нейдерер поверил информации, которую дал ему военнопленный?

– Он считает, что эти утверждения стоит проверить, сэр.

– Что за утверждения?

– Э… даже не знаю, как сказать, сэр…

– Говорите, как есть! – резко бросил Шерман.

– Есть, сэр. В общем, так. Пленный утверждает, что он ваш сын.

– Мой сын мертв.

– Нет, сэр. Другой ваш сын. Пленный говорит, что он – Лео Шерман.

Глава двадцать четвертая

Система Нептуна

11:02, 7 апреля 3017

Клаудшип Остин

– Остин, ты поймала этого ублюдка? – Голос Твена, связавшего с ней по специальному каналу мерси, звучал напряженно.

– Он слишком быстр. Я выхожу из системы. Придется сменить курс и подстроиться по скорости.

– Ладно. Похоже, он собирается атаковать, черт бы его побрал.

– Как думаешь, какое у него вооружение?

– Не знаю. Ничего хорошего. Если я поведу его дальше, то попаду в колодец, и меня затянет в атмосферу.

– Не надо! – воскликнула Остин, знавшая, что у старика вполне хватит решимости пожертвовать собой.

– Не волнуйся, – успокоил ее Твен. – Я бы врезался в Милл и погубил ни за что пятнадцать тысяч душ.

Остин вспомнила, что на борту Твена размещен воинский контингент. Нечасто случается, что клаудшипы перевозят так много биологических людей.

Впрочем, война меняет привычное, подумала она. От этой мысли ей стало немного не по себе. Постоянно чувствовать, что по тебе как будто ползают паразиты…

– Вот он! – крикнул Твен. – Заходит на цель!

И, словно услышав его, «Марсианский рассвет» резко изменил траекторию движения, повернув от Голубого Глаза Нептуна к Миллу. Остин прикинула расстояние: корабль Департамента находился примерно в тысяче километров от механизма Мила.

Глубинные заряды, управляемые, конечно, свободными конвертерами. Но, согласно законам Мета, СК, которые могут копировать себя только раз в каждые два года. Для некоторых из этих бомбардировка означает полное стирание, полное уничтожение всего того, чем они стали со времени последнего дублирования.

По сути, Мет жертвовал производительностью и инновациями ради уничтожения людей. Плохая экономика. На взгляд Остин, в мире не было ничего хуже плохой экономики.

Подойдя к Миллу так близко, «Марсианский рассвет» находился ниже минных заграждений. Но оставались еще несколько расчетливо установленных станций, связанных между собой ультратонким кабелем. Когда-то они служили погодными станциями, но затем были модифицированы с учетом военных потребностей. Теперь они открыли заградительный огонь по глубинным зарядам, и немалое число последних взорвалось, так и не приблизившись к Мету.

Но большинство все же прорвалось. Некоторые прошли мимо. Лопасти Милла, имевшие десять километров в поперечине, оставались очень маленькой целью.

Другие бомбы нашли цель. И вспыхнули ядерным пламенем.

Один, два, три, считала Остин. Четыре, пять… шесть…

Волна радиации раскатилась от эпицентра взрывов, и Остин отошла на безопасное расстояние, чтобы не попасть под ее удар.

«Марсианский рассвет» ушел по арке вверх. Твен точно рассчитал, где именно он попытается вырваться, и уже поджидал врага, а когда тот появился, стер его с неба, как охотник вылетевшую прямо перед ним утку. Дождь обломков обрушился в атмосферу Нептуна.

Но дело свое «Марсианский рассвет» сделал. Повернув сенсоры в направлении Милла, Остин увидела, что одна из лопастей изрыта выбоинами, а кончик ее обломан, и теперь она напоминает лист, по которому прошлась армия гусениц. Скорость вращения упала больше чем наполовину.

Что еще хуже, оставшийся, вероятно, грист продолжал поедать поверхность Мила.

– Кому-то из нас нужно как можно скорее рассеять контрагенты, – сказала Остин Твену. – На мой взгляд, эта зараза распространяется.

– Займись этим сама, ладно? У меня просто кровь кипит. Не успокоюсь, пока не порву их всех.

Остин рассмеялась. В ее трюмах имелся огромный запас контрагентов, поставленных именно для этой цели необычайно продуктивно работающей Лабораторией передовых исследований на Тритоне. Сейчас она распылит их в виде аэрозоли, а потом уже можно будет судить и о качестве продукта.

Но приготовляя смесь, Остин вспомнила вдруг о другой проблеме и даже укорила себя за забывчивость. Впрочем, ей так давно не приходилось иметь дело с обычными людьми.

– Мои солдаты, – окликнула она Твена.

– Э… а что такое? – отозвался старик, уже собравшийся в погоню за «Медиумрэйром».

– Будь осторожнее, когда начнешь палить. Они такие хрупкие создания.

– Спасибо, что напомнила.

Остин так и не поняла, шутит он или в пылу драки тоже совсем забыл про людей.

Глава двадцать пятая

Система Нептуна

14:00, четверг, 3 апреля 3017

Центральное федеральное командование

Теори почувствовал облегчение привычным для СК образом – как уменьшение логических парадоксов, что-то вроде распускания математических узлов.

– Майор Мортимер, доложите ситуацию.

– Твен вывел из строя «Медиумрэйр». Они сдаются.

– Хорошо.

– Не думаю, что Твену это нравится, – заметил Монитор. – По-моему, он предпочел бы уничтожить их.

– Но он же принял капитуляцию?

– Конечно, сэр, – спокойно ответил Монитор. – Рота А развернута и готовится высадиться на корабль.

– Вот и ладно. Что у нас с ротой Б?

– Подобрать всех не успели – их задержал минный тральщик. На данный момент спасено 394 человека. Некоторых взяли уже в атмосфере. 2932 считаются пропавшими без вести. Скорее всего, погибли при падении на планету.

Теори нахмурился. Черт. Еще бы немного времени, и спасти удалось бы больше.

– Минный тральщик «Дебех-Ли-Зини» также сдался и уже взят под контроль.

– Хорошо.

– Принимаю уточненные данные по потерям. Секунду… – Бесстрастное лицо Монитора стало, если такое вообще возможно, еще более бесстрастным. – Поправка, сэр. 7018. Коэффициент потер – 19.

– Спасибо, майор. – Теори воздержался от комментариев – их неуместность понимал даже майор Монитор.

Итак, оперативные силы Департамента, направленные в систему для уничтожения Милла, разбиты. Милл получил серьезные повреждения, но из строя не выведен даже временно. Пока.

Оставалось еще девять небольших кораблей со 180000 солдат, продолжавших движение к Нереиде и Тритону. Ожесточенные бои уже развернулись в небе над Тритоном. Серьезных прорывов обороны еще не случилось, хотя град шрапнели и обрушился на Нью-Миранду.

Стратеги Мета, конечно, ублюдки, но ублюдки хитрые. Теори предусматривал возможность бомбардировки большими камнями, но никак не шрапнелью. Лазеры и маленькие ракеты, без особых проблем справлявшиеся с метеоритами и обеспечивавшие надежный щит, не справились с мелкими целями.

И все же сражение внутри системы вошло сейчас в стадию зачистки, и он мог сосредоточиться на основном противнике.

Сейчас его войска имели преимущество. Их как будто подхватила и несла победная волна. Сам Теори этого не понимал, но существование и значимость такого фактора признавал. Когда войска на подъеме, остановить их трудно. Если только им не встретится многократно превосходящая сила.

Именно этого Теори и боялся.

Страх. С ним полковник был знаком.

Но что еще остается делать? Только встречать врага лицом к лицу и делать свое дело.

Глава двадцать шестая

Система Нептуна

15:21, четверг, 3 апреля 3017

Флагман Департамента «Жертвоприношение ацтеков»

Генерал Хейсей пребывал в полнейшем недоумении. Все четыре корабля во внутренней планетной системе… пропали. Все четыре. Нехорошо. Совсем нехорошо. Плохо.

Амес снимет в него шкуру.

Надо подумать.

Подумать о том, как Амес сдирает с него пелликулу и выколупывает розовую, как у моллюска, плоть. Рассеянные по внешней системе корабли… как набухающие рубцы на исполосованной спине. Красные, кровоточащие рубцы, которые останутся шрамами. И никакой грист их уже не скроет. Амес не даст им зажить.

Хейсей тихонько всхлипнул.

– Вы что-то сказали, генерал? – Заботливый голос майора Зейна, как соль на незаживающую рану.

– Нет! – сердито бросил Хейсей.

– Приказания будут, сэр?

Генерал кивнул.

– Да. Минутку. Заткнись и дай подумать.

– Есть, сэр.

Чертов Зейн! Вот уж кого не выведешь из равновесия. Неужели ничего не понимает?

Я должен поговорить с Директором, подумал Хейсей. Другого варианта сейчас нет. Справиться со страхом, погасить панику и позвонить. Объяснить всю сложность ситуации и дать понять, что моей вины в случившемся нет.

Амес не поймет. Не захочет понимать. Или поймет? Черта с два! Но выбора нет. Нет выбора. Ситуацию надо брать под контроль. Это самое важное.

– Полный стоп, Зейн.

– Извините, сэр?

– Всему флоту – полный стоп.

– Но мы уже вошли в систему, генерал.

– Конечно, конечно. Уже вошли. Уже вошли. – Как хлыстом обожгло. Невидимым. Но ощутимым. Очень-очень ощутимым. – Отвести «Менций» и «Лонгрич».

– Сэр, эти корабли атакуют фремденов!

– Вы слышали приказ, майор?

Зейн ответил после секундной заминки.

– Есть, сэр.

Только все кончится, я тебя заменю, чертов проныра, подумал Хейсей. Но не сейчас. Сейчас ты мне нужен, мерзавец.

– Переходим в режим осады.

– Но вторжение планировалось годами…

– Как и осада в случае неудачного вторжения.

– Но это же план на случай чрезвычайной ситуации. Мы даже не проиграли его полностью, не говоря уже о…

Хейсей выпрямился в полный рост – получилось внушительно.

– Я не намерен спорить с вами, майор.

– Конечно, сэр. Но, может быть, вам следует связаться с Директором Амесом? – негромким голосом заговорщика предложил Зейн.

Вместо снисходительной улыбки получилась гримаса.

– Именно поэтому я и отхожу. Чтобы проконсультироваться.

– А… да, сэр. Понятно, сэр. Хитро.

Хейсей вздохнул. Этот подлиза ради карьеры готов чмокать в задницу Чумовую Гристрот-Мэри.

– Отведите всех на оборонительную позицию.

– Есть, сэр.

Хейсей!

Он обернулся. Голос шел не сзади. И не сверху. Голос был у него в голове.

Хейсей!

В том, кому принадлежит голос, сомнений не было.

– Директор Амес. Я как раз собирался связаться с вами.

Перейдите в виртуальность.

Зейн исподтишка взглянул на генерала.

Слышит ли адъютант голос Директора? Впрочем, какая разница. Он уже знает, что будет дальше. Или скоро узнает.

Не смея задерживаться, Хейсей все же успел стереть улыбочку с гнусной физиономии майора. Потом открыл дверь и шагнул в виртуальную часть мостика.

Амес сидел в кресле, которое парило в добрых четырех футах от пола, так что глаза вошедшего генерала оказались примерно на уровне коленей Директора. Вытянув шею, он попытался посмотреть Амесу в лицо, но затем сосредоточился на животе.

– Что вы делаете? – спросил Директор.

– Внутренняя атака удалась. Мы повредили Милл на Нептуне. Но несколько наших кораблей захвачены или уничтожены.

– Знаю.

– Я подумал, что в сложившихся обстоятельствах лучше перегруппироваться. Чтобы закрепить успех и…

– Вы подумали?

Ну что на это ответишь? Такими вопросами сбивают с толку и пугают кадетов. Генерал слышал подобное не раз и прекрасно все понимал.

– Да, Директор.

– Мы должны положить этому конец.

– Положить конец? Чему, Директор?

– Вы не должны думать, генерал.

Хейсей рискнул поднял глаза. Амес улыбался ему сверху, и от этой улыбки становилось не по себе. Генерал вдруг почувствовал неприятную дрожь в спине.

Значит, еще один нагоняй. Он был не готов к такому повороту. Никогда не успевал приготовиться. Но раньше обходилось, так что обойдется как-нибудь и сейчас.

– Дело в том, что мне нравилось наблюдать за вами со стороны. Не вмешиваться. Не поверите, но вы напоминаете многих друзей моей юности.

– Вашей… юности?

– Ну что вы так смотрите? Да, я тоже был когда-то молод. В ту пору друзья частенько… огорчали меня. Злили. Бесили.

– Очень жаль, Директор.

– Пустяки. Я всегда сам решал вопросы. Так же, как собираюсь решить вопрос и сейчас.

Правая рука произвольно потянулась к верхней пуговице кителя. Хейсей знал, чего от него ждут. Он повернулся спиной к Директору, оголился до пояса и стиснул зубы.

Амес рассмеялся – долгим, глубоким смехом. Хейсей не обернулся. Однажды он уже получил плетью по лицу. От кнута не уйдешь. Генерал выучил этот урок на собственной шкуре.

Смех перешел в хохоток.

– Мой дорогой генерал, я не собираюсь вас бить. Я вас съем.

– Ч-что?

– Помните моего помощника?

Хейсей не сразу сообразил, что от него требуется, поэтому сосредоточился на ожидании боли.

– Повернитесь и отвечайте!

Едва сдерживая дрожь, генерал обратился к Директору.

– Да. Шпион. Или кто там…

– Очень способный лейтенант, вот он кто. И преданный. Я обязан ему, как никому другому. Даже вам. – Амес задумчиво погладил подбородок. – Си контролировал разработку одной программы. Ею занималась специальная группа. Им многое удалось. Очень многое. Они учли прежний опыт интеграции БМП, ошибки, допущенные в создании временных башен и даже эксперимент того поэта… Таддеуса Кайе.

– Директор Амес, извините, но я не совсем…

– Не совсем понимаете, какое отношение это имеет к вам?

– Так точно, сэр.

Амес помолчал. Потом опустил кресло так, чтобы смотреть прямо в глаза генералу.

– Имеет, Хейсей. Самое прямое отношение. Ко всему, что у вас есть. К тому, что вы такое.

– Но я манифолд, Директор. Я существую в гристе. – Генерал свел каблуки и гордо выпятил подбородок. – Моя семья – БМП в третьем поколении.

– Боюсь, ваши славные предки произвели на свет осла, – сухо отрезал Амес. – Похоже, пороху не хватило.

Хейсей напрягся. Пороху не хватило? Да у него пороху на десятерых хватит!

– Не беспокойтесь, я позабочусь об этой проблеме. – Амес подался вперед и, протянув правую руку, провел указательным пальцем по щеке генерала. Странное прикосновение, не мягкое и не жесткое. Ощущение было такое, словно его попробовали на вкус. – Манифолд манифолдов. Манифолд в квадрате, – негромко промолвил Директор. Как будто с собой разговаривает, подумал Хейсей. Но я же здесь! – Одновременно везде. Одновременно всегда. – Амес улыбнулся. Улыбнулся себе! – Временные башни отстали. Поэт облажался. Но я делаю все как надо.

– Директор, – не выдержал генерал. – Я знаю, что мог бы исправить ситуацию. Если вы дадите мне еще один шанс… Я его не заслужил, но… прошу вас. Умоляю.

– Умоляете? – Амес посмотрел на генерала так, словно забыл о его присутствии. – Мне нечего вам дать.

– Шанс, сэр. Возможность все поправить. Разбить фремденов. Захватить для вас систему Меркурия.

– А, это… Нет.

– Но, Директор… Уверен, я бы мог… я… – Хейсей умолк под холодным взглядом Амеса.

– Нет.

– Есть, сэр. Окончательное решение, конечно, принимать вам.

– И бесповоротное. – Амес откинулся на спинку кресла.

Хейсей совершенно не понял, о чем говорит Директор, но инстинктивно чувствовал – грядущее ему определенно не понравится.

Амес снова подался вперед и дотронулся до его щеки.

Острая, пронзительная, непереносимая боль. Боль не только в его физическом теле. Каждая клеточка гриста, в которой он обитал, отозвалась непредусмотренной вибрацией. Пульсацией другого существа.

Его душа больше не принадлежала ему.

– Теперь ты чувствуешь мой мир. – Голос Директора звучал у него в голове.

– Больно, – выдохнул Хейсей. – Мне плохо.

Так вот она, смерть. Он хотел умереть. Боль не кончалась.

И тогда генерал понял.

Амес не даст ему умереть. И не позволит жить. Он заключен, загнан навеки в миг нестерпимой боли.

– Я – фитиль, – гремел в его мозгу голос Директора. – Ты – воск. Понял?

Нет, не навеки. До тех пор, пока Амес его не использует его полностью. Очень, очень долго.

– Твоя цель – растаять, сгореть, чтобы я сиял.

Его боль добавит силы Амесу. Его интеллект станет достоянием Амеса. Хейсей останется в мире живых. И только его душа – то, что составляло его сущность, – будет потеряна.

– Прощайте, Хейсей, – сказал Директор Амес.

Через секунду генерал твердым шагом вернулся из виртуальности в реальность. Оглядевшись, он коротко бросил:

– Майор Зейн, возобновить наступление.