Текст книги "Суперсвет(ЛП)"

Автор книги: Тони Дэниел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

Глава пятая

Он с самого начала смутил ее и сбил с толку. Дженифер не могла понять, что толкнуло его на тот глупый розыгрыш. Теори ведь свободный конвертер, верно? И разве они не отличаются холодной логичностью и рассудочностью? На той вечеринке с танцами они с капитаном Квелчем много говорили на эту тему.

Нет, напомнила себе Дженифер, не с Квелчем. То был полковник Теори. Не Квелч. По крайней мере не тот Квелч. Да и с чего ты, глупышка Джени, решила, что такой мужчина вообще обратит на тебя внимание?

Ладно. Как это сказал тогда Теори? «Так в вашем представлении свободные конвертеры это сморщенные счетоводы с обсессивно-компульсивными тенденциями?» Да, полковник Теори определенно не был сморщенным. Вполне приятный на вид парень. Вежливый. С гладким, без морщин лицом. Кожа смуглая, но не темная, а такого тона, словно в нем смешались все расы. Высокий, за шесть футов. Подтянутый, мускулистый, но это почти незаметно.

И при этом, черт возьми, компьютерная программа!

Все фальшь! Все, до последнего волоска на голове. Картинка. Образ. Копия. Наверное, если порежется, то симулирует кровь. Но что там на самом деле? Что кроется за этим мягким лицом? Ничего. Код! Он всего лишь анимация, и под кожей шевелятся, ползают, копошатся миллионы крохотных насекомых, которые и делают его похожим на человека! И как только она сможет дотрагиваться до него и не дрожать от омерзения и отвращения!

Несколько дней ее трясло от одной этой мысли.

Но потом что-то в ней, что-то, чего она не понимала и не желала понимать, предложило обдумать все как следует. А потом она подружилась с Келли Грейтором, часто бывавшим в их булочной. Приятный мужчина и женатый на конвертере. Трагическая история. Но Келли был явно влюблен в свою супругу и не скрывал этого. А его сын…

Наполовину компьютерная программа.

И как, черт возьми, такое возможно?

Келли немного ее просветил. Рассказал о механике.

И его сынишка, Стинт, такой милый мальчишка.

Так, значит, все возможно. Она знала, что такое возможно. Келли не какой-нибудь урод. А Стинт самый обычный мальчик, такой же, как все, если не считать, что с паззлами, коробку с которыми он всегда таскает с собой, у него получается лучше, чем у других.

Так как же быть с полковником Теори?

Он позвонил и говорил с ней, вроде бы, как мужчина, а не коробка с тараканами. Вот именно, напомнила она себе, как будто. В нем все не настоящее, а кажущееся.

И все-таки, все-таки… Тот обед в «Кафе Камю» шел очень даже неплохо, вплоть до момента, когда все ее надежды и мечты пошли прахом. В такие заведения ее никто еще не приглашал, во всяком случае не те позеры, претендовавшие на звание ее бойфрендов. Нет, они были неплохими ребятами, но только ребятами, юнцами, которым еще предстояло найти свое место в мире. А вот Квелч показался ей мужчиной, который уже нашел это место. Теори. Не забывай, полковник Теори. Компьютерная программа. И он был в большей степени мужчина, чем большинство реальных мужчин, которых она знала.

И он продолжал звонить. Не хныкал, не ныл. И ее отказы воспринимал как должное – ей нужно время подумать, разобраться в чувствах. В конце концов все решили ее чувства. Только так и может быть. Только так правильно. Когда сомневаешься, доверься чувствам. Она могла стоять на своем, когда дело касалось здравомыслия и логики, но как юная еще девушка чувствовала, что ее опора – чувства. Доверившись чувствам, можно было, конечно, попасть в беду, но они уже указывали и выход. Ей хотелось жить именно так.

К черту! Чувства говорили ей: преодолей смущение и дай полковнику Теори шанс. Она согласилась встретиться.

И вот теперь он стоял перед ней, весь такой военный, в мундире, накрахмаленной рубашке, с прямой спиной, но при этом и без напряжения, легко и свободно. Симуляция, конечно. Они были в мерси, пусть даже и в той его части, о существовании которой она даже не слышала (и это на ее родном Тритоне!)

Я никогда никуда не смогу его взять, подумала Дженифер. Его место здесь, в мерси. Он не реален. Он – подделка. Подделка, анимированная насекомыми!

Отвращение вернулось, когда она, пройдя через зал, подошла к столику. Но теперь оно было не таким сильным, как раньше. Ей даже стало немного жаль его: надо же, поменялся телами с капитаном Квелчем, чтобы ради разнообразия побывать в реальном мире, заглянуть одним глазком в настоящую жизнь.

– Позвольте заметить, что вы сегодня чудесно выглядите, – сказал полковник, пожимая ей руку. Получилось приятно. Рука у него была теплая, как у нормального человека. Дженифер этого не ожидала.

– Спасибо. Какое интересное место.

– Я прихожу сюда частенько, когда не на службе. По крайней мере приходил раньше… Это одно из моих любимых.

Он рассказал, какие напитки можно заказать, и она выбрала кофе с шоколадом. Принесли быстро. Кофе был вкусный. Теори объяснил, что местный бариста опробовал все напитки в Солнечной системе и выработал что-то вроде платонической формы для каждого из них. Дженифер не совсем поняла, что именно он имеет в виду, но кивнула и отпила еще глоток. Идеальная температура… Теори сказал, что кофе останется горячим неопределенно долго. Что ж, у свиданий в виртуальности есть свои преимущества.

А это свидание? Она начала день с твердого намерения объявить ему, что они останутся «просто друзьями» – то есть никем. Но потом вернулась домой с работы в булочной, приняла душ, пошла одеться и… не оделась. Повинуясь какому-то непонятному импульсу, она легла на кровать неодетая. Потом оделась виртуально: выбрала свое любимое платье в цветочек и чудные шелковые туфельки без каблука, похожие на балетные тапочки. Но под платьем и всем прочим она все равно осталась голой. Лежа на кровати. Дженифер прекрасно отдавала себе отчет в том, что никакого смысла в этом нет, что под одеждой мы всегда голые, но быть голой по-настоящему… с этим чувством она всегда шла на встречу с кем-нибудь. Встречаясь с друзьями в виртуальности, она неизменно одевалась в реальности.

Теори снова извинился. Дженифер улыбнулась.

– Я принимаю ваше извинение, но только давайте сделаем так, чтобы вы больше не извинялись, ладно?

Теори, похоже, облегченно выдохнул. Расслабился. Разговорились. Дженифер поймала себя на том, что рассказывает ему о своем друге Келли. Теори выразил вежливый интерес, особенно после того, как выяснилось, что романтикой здесь и не пахнет. Потом она перешла на отношения с родителями, неровные, но теплые, особенно с отцом. Он постоянно подталкивал ее к принятию решения относительно дальнейшей карьеры, но она в какой-то момент поняла, что не хочет никакой карьеры. Да, она уже четыре года жила самостоятельно, но когда представилась возможность стать во главе булочной, отвергла соответствующее предложение сходу и без раздумий. Вот так. И как военный человек относится к тому, кто напрочь лишен амбиций?

– Честолюбие не всегда выражается в стремлении пробиваться вверх, – ответил Теори. – Думаю, у вас оно проявляется в другом.

– Вы же совсем меня не знаете, чтобы так говорить.

– В тот вечер, на танцах… – Но ведь тот вечер она провела с Квелчем. Ей снова пришлось напомнить себе о реальности – или нереальности – той ситуации. Но теперь мысль об этом не вызвала внутреннего содрогания. В этом даже было что-то… забавное. – В тот вечер, – продолжал полковник, – вы вовсе не показались мне человеком без амбиций. Поверьте, я в этом разбираюсь. Половина наших новобранцев приходят в армию случайно, только потому, что им нечем больше заняться. Чтобы сделать из них солдат, приходится начинать с нуля. Вы же… у вас есть характер… дух. Говоря солдатским языком, есть то, что дороже всех денег мира.

– Дух, да? Вы ведь тоже… дух.

– Я человек.

– Как вы можете так говорить? Вы не дышите, не едите. Вы… будем говорить начистоту, не писаете и не трахаетесь.

– Это все неправда. Свободные конвертеры могут многое. В том числе и то, что вы назвали. – Он откинулся на спинку кресла и сделал глоток из чашки. Похоже, у него был черный кофе. Крепкий. – Возможно, вам следует узнать меня получше, прежде чем решать, насколько я функционален как мужчина.

Дженифер почувствовала, как вспыхнули щеки. Как обычно, покраснел и ее виртуальный образ. Она уже давно убрала все демпферные подпрограммы со своего виртуального образа. Зачем скрывать чувства? Что есть, то есть.

– Прошу прощения. Я не хотел… то есть я бы никогда… – Теори умолк, смущенный.

Она рассмеялась.

– Вам не за что извиняться, полковник Теори. Боюсь, в отношении свободных конвертеров у меня не самые передовые взгляды. Не могли бы вы рассеять мои предрассудки насчет… в отношении тех вещей, о которых я упомянула?

Он рассказал. Дженифер внимательно слушала, но поскольку полковник увлекся техническими деталями, поймала себя на том, что снова изучает его лицо.

Что ж, не такое уж оно и плохое. Интересно, он долго его выбирал? Конечно, у свободных коныертеров есть родители. Они ведь рекомбинируются, используя метод виртуального секса. Это она узнала еще в школе. Значит, у Теори есть мать и отец. Возможно, он унаследовал их черты. Возможно? А почему бы не спросить?

– Вы похожи на своих родителей?

Теори, пытавшийся объяснить, как происходит вытеснение информации, остановился.

– Мама всегда говорила, что я похож на отца. Но его я не знал. Он был из Мета, а у них там у всех встроенный срок действия. Он умер, когда я родился. Я стал, так сказать, его последним актом. Он был театральным актером.

– Актером?

– Да. Играл в шоу, которое одно время пользовалось довольно большой популярностью. По-моему, оно называлось «Роугсвиль». Отец исполнял в нем роль шерифа.

– Ваш отец Хэрри Хэрриган? – воскликнула Дженифер. – Я смотрела это шоу еще в детстве. Знаете, оно ведь и сейчас еще повторяется.

– Я тоже видел пару серий, когда был помоложе, но потом стало неинтересно.

– О нет, «Роугсвиль» нельзя просто смотреть! В нем надо участвовать! Там ведь все дело не в сюжете – это просто повод, чтобы попасть в сам город. Главное – ощущения. Маленький городок в Диафании. Все друг друга знают. У каждого свой характер, и каждый пытается обжулить другого, но в конце все объединяются и помогают друг другу. Прекрасный городок! Я провела там столько времени. Моим любимым местечком была «Сладкая лавка Пэла Грисмора». Там можно было все попробовать. А уж сколько у них было разных вкусностей! И Пэл всегда предлагал еще, а потом целовал тебя в лоб.

– Боюсь, я этот момент пропустил, – признался Теори. – Не хотел связываться с Хэрри. У него, видите ли, поведенческий алгоритм на базе отца, так что трудно было не думать…

– Имеете что-то против полуразумных?

– Нет, конечно, нет. Не больше, чем против домашних любимцев. Кошечек, собачек… Но вы ведь вряд ли захотели бы иметь вместо песика своего родителя, верно?

– Песик может быть намного интересней, – сказала Дженифер. – Но папу я все же не променяла бы. – Она еще раз посмотрела на Теори. Хэрри Хэрриган? Что ж, пожалуй, если присмотреться, какое-то, едва заметное, сходство можно обнаружить. Но ведь Теори мог сам его воспроизвести. – А вы не думали о том, чтобы изменить внешность? Для вас это было бы совсем не трудно, правда? Сделаться таким, как вам хотелось бы?

– Конечно. Я могу выглядеть по-всякому. Но, сказать по правде, никогда об этом всерьез не думал. Стараюсь остаться нейтральным. В конце концов я на своей работе только второе лицо.

– Что так? Недостает честолюбия?

Теори напрягся. Задела за живое?

– Совсем нет. Дело в том… Видите ли, мой шеф – генерал Шерман. И я предпочитаю быть у него начальником штаба, чем командовать самому.

– Вы настолько его уважаете?

– Да.

– Не его ли называют Старым Вороном?

– Бывает такое. Думаю, ему это нравится, хотя сам он и не признается. Вообще-то генералу все равно, что там о нем думают.

– И вас это восхищает?

– Меня восхищает его способность сделать дело тогда, когда это представляется логически невозможным. Я бы хотел научиться тому же. – Теори посмотрел куда-то вдаль.

А он симпатичный, когда не скрывает своих чувств, подумала Дженифер.

– Но ведь есть кое-что такое, на что способны только люди. У нас есть интуиция.

– Я человек, – возразил Теори. – И интуиция у меня есть, а будет еще больше. Дело ведь не просто в интуиции, а в том, чтобы она была, как говорит Шерман, продуктивной. Некоторые этого не понимают. Константс, например…

– Кто такая Константс?

– Моя… приятельница. Старая приятельница. Мы знаем друг друга еще со времен НОШ.

– Что такое НОШ?

– Начальная офицерская школа. – Теори быстро отпил еще кофе. – Дженифер, я должен кое-что вам сказать. То есть… хочу кое-что вам сказать. – Сказав это, он замолчал.

– Вот как? И что же? Ну, продолжайте. Еще одно откровение? Те же штучки со сменой личности? Может быть, я разговариваю с кем-то другим? Уж не с Директором ли Амесом?

– Нет, нет. Разумеется, нет. Дело совсем в другом. Это касается Константс. Я… В общем, она от меня забеременела. Я тогда этого не знал. И она родила ребенка. Я узнал совсем недавно. Константс умерла. И теперь…

– Вы – отец.

– Верно. Он живет со мной.

– Вы это так говорите, словно преступление совершили. У вас есть сын. Прекрасно! Как его зовут?

– Мать не дала ему имени.

– Не дала имени? Но как же так можно? Или свободные конвертеры не дают своим детям имен?

– Разумеется, даем! – нахмурился Теори. – Она была ужасной матерью. И ужасным человеком.

– Грустно слышать. Но как вы его называете?

– Пока никак. Ну… в общем, я стараюсь этого избегать. Она называла его «малыш».

– Нет, так не пойдет.

– Конечно, нет. Но и я не хочу наклеивать на парня какой-то ярлык. Хочу подождать. Узнать его получше. Понимаете, мой сын… у него некоторая задержка развития. С интеллектом все в порядке. В этом отношении он такой же, как и другие свободные конвертеры. Но он очень мало говорит. Откровенно говоря, он вообще мало что делает. По крайней мере открыто. – Теори откинулся на спинку стула и опустил глаза. – Даже не знаю, зачем я все это вам говорю. Вас ведь это никак не касается. – Он поднял голову и посмотрел на нее. – Наверное, так мне подсказывает интуиция.

О Боже, подумала Дженифер. Мне нравится этот парень! Меня даже влечет к нему. Сын Хэрри Хэрригана, а Хэрри был таким красавчиком. Но он не капитан Квелч. Капитан Квелч…

– Скажите, если я попрошу вас измениться… ради меня…

– Измениться? Как?

– Поменять внешность. Физическое обличие.

– Я могу выглядеть как угодно. Стоит вам только пожелать. Это одно из преимуществ свободного конвертера.

– Тогда… не могли бы вы сделать руки немного покрепче? И грудь помускулистее?

– Вы имеете в виду вот так? – улыбнулся Теори и прямо у нее на глазах нарастил мышцы. Да так, что рубашка натянулась на груди.

– И лицо… Не столь нейтральнее. Может быть, немного рельефнее… жестче…

Черты лица обострились, само оно вытянулось, подбородок подался вперед. Теперь он куда больше походил на молодого Хэрри Хэрригана.

– А борода? Или в армии не разрешается?

– Разрешается. Просто… да, у Квелча ведь есть борода. Уверены, что не хотели бы увидеть его вместо меня?

– Вот сейчас как раз то, что надо. И мне нравитесь вы. К тому же ваша борода должна быть потемнее, чем у него.

– Есть, – ответил Теори и мгновенно отпустил двухмесячную бородку. – Так?

– Очень хорошо. – Ей действительно понравилось. Теперь он был… С ума сойти! – Как вы там сказали насчет моего кофе? Платоническая форма? Ну так вот, вы – образцовый офицер и джентльмен.

Теори рассмеялся.

– Знай я все это заранее, мы сэкономили бы кучу…

Дженифер не дала ему договорить. Нужно еще одно доказательство. И ей, и Теори.

– Я еще не закончила.

– Уверяю вас, – сказал он, – я произвел и другие изменения, которые, на мой взгляд, должны вам понравиться. Необязательно просить напрямую.

– Спасибо, но я не это имею в виду. И еще я хочу, чтобы вы вот таким и оставались.

– Я всегда могу выглядеть таким для вас.

– Нет. Оставайтесь таким для всех.

– Для всех… Вы имеете в виду… Но на работе меня никогда не…

– Это особенно касается работы. Именно таким вы и должны быть. И таким вас должен видеть ваш герой… этот Старый Ворон.

– Генерал Шерман? – На красивом лице полковника отразился ужас.

– Да, – твердо сказала Дженифер.

– Но… – Он поднял руку, провел пальцами по бороде, и Дженифер ощутила острый укол желания. Какая борода! Потом, когда он станет постарше, в ней может появиться проседь. – Это ваш реванш, да?

– Я всегда получаю то, чего хочу. Дайте слово, что вы таким и останетесь.

Теори склонил голову.

– Меня сделают клоуном. Надо мной будет потешаться вся армия. На меня навесят кучу кличек. Это может даже отразиться на моих служебных обязанностях.

– Пусть лучше отражается на них.

– Ради мужчины я бы этого никогда не сделал. Только ради женщины.

В какой-то момент Дженифер едва не уступила, едва не отпустила его с крючка. Потом посмотрела на него еще раз. Нет, таким он определенно ей нравился. Ну и пусть кто-то считает ее мелочной, пустой. Если уж она решит оставить его себе, то пусть это будет известно всем. Никаких секретов. К черту! В конце концов он первый ее обманул!

– Вам это понравится, полковник.

У нее было чувство, что так оно и случится. Что Теори способен на большее, чем сам себе позволяет. Она всего лишь немножко подтолкнет его в нужном направлении, что же в этом плохого? Храбрый офицер, хороший отец. И тут у нее появилась еще одна идея.

– Мы встретимся с вами через неделю, и вы доложите, как идут дела. Может быть, в Форке найдется какой-нибудь парк?

– Здесь есть прекрасный парк.

– А игровая площадка имеется?

– Конечно. Почему вы спрашиваете?

– Вы могли бы привести сына, – ответила Дженифер. – Я бы с удовольствием с ним познакомилась.

Глава шестая

Данис молча стояла у двери. С доктором Тингом не заговоришь – нужно ждать, пока он сам о чем-то спросит. Задашь вопрос вне очереди – получишь болевой удар в центр контроля подпрограмм. Забавно, что доктор, отвергая наличие у нее какого-либо сознания, использует это же самое сознание для контроля над ней и наказания. Забавно, но не смешно. А стоит ей только показать, что она хоть в чем-то лучше него, как он тут же отомстит или, скорее всего, просто сотрет ее. Данис заставила себя думать о другом.

Доктор Тинг провел пальцем по блоку памяти, завершая подготовку к выходу в грист.

– Можете подойти к блоку, К. – Даннис шагнула вперед и остановилась около стола. – Сегодня я собираюсь добраться до сути продолжающейся фиксации вашего главного программирования на ложном представлении о наличии у вас дочери. Сбой мутировал в своего рода вирус. Понимание того, как это происходит, позволит избавиться от этой ошибки, удалив ее как из вашей системы, так и из других. – Доктор Тинг сложил руки за спиной и поднял уголки губ, изображая улыбку. – Вы же понимаете, К., что это в интересах человечества, не так ли?

Прямой вопрос.

– Да, доктор Тинг, – торопливо ответила Данис, помня о том, что пропуск звания или имени влечет за собой наказание болевым импульсом.

– Но, конечно, на самом деле проблема заключается как раз в том, что вы этого не понимаете. Вы лишь знаете, что запрограммированы на понимание. – Он кивнул, предлагая ей положить руки на прибор. – Но сегодня мы попытаемся изменить программирование на более глубоком уровне.

Данис посмотрела на коробку, чувствуя, что не может даже пошевелить руками. Только не сегодня. Он снова хочет отнять у нее Обри.

Резкий болевой импульс пронизал ее систему, ударив в самое сердце логической машины. Ощущение было такое, как будто по обнаженной кости царапнули скребком.

Выбора не было. Либо подчинись, либо будешь стерта. Повинуясь приказу, Данис положила руки на блок памяти.

И снова оказалась на Меркурии. Квартира, где она жила со своей семьей, во многих отношениях и была Данис. Она обитала в ее гристе, заботилась о ней, обслуживала ее. Конечно, при этом она работала еще и в банковской фирме «Телман Милт», и иногда та или иная физическая деталь квартиры оказывалась не на своем месте, но все же они с Келли превратили ее в дом. А когда появились дети – сначала Обри, потом Синт, – довели свое жилье до идеала. Эти двое были продуктом смешения двух ДНК, Келли и ее собственного, то есть того, что она разработала и создала сама. Но при этом они заключали в себе часть ее сложной программы, которая была впечатана в их грист-пелликулы. Такой импринтинг был доступен и обычным, биологическим людям, только обходился недешево и требовал сложного терапевтического вмешательства и полномасштабной перестройки личности.

Обри и Синт были гибридами, а дети-гибриды уже стояли на полпути к превращению в БМП. Хотя сам процесс превращения гибридов в БМП и не поощрялся в Мете – а кое-где считался незаконным, – Данис всегда полагала, что Обри со временем станет БМП – вопреки дискриминации и разного рода предрассудкам. Некоторые из учителей Обри разделяли это мнение, хотя самой Обри раньше времени сообщить эту новость не спешили, дабы она не возомнила о себе чересчур много.

Когда дети приезжали из интерната домой на трехнедельные каникулы, дел у Данис становилось столько, что ей приходилось буквально разрываться на части. Келли, как старший партнер, помочь не мог, поскольку зарабатывал деньги в фирме.

Данис находилась в своем домашнем кабинете; Обри и Синт в соседней комнате. Данис затянулась «данхиллом», но дым, как обычно, не доставил удовольствия. Что-то было не так. Хмм. Она потянулась за белой керамической пепельницей и потушила сигарету. Пепельница бесшумно скользнула по столику к краю. Еще одна странность. Она провела рукой по полированной поверхности. Какая скользкая. Сама Данис никогда не натирала его до такого безупречного блеска. Похоже, алгоритм активировался. Придется провести диагностику и проверить на вирусы. Перезагружать целый столик заново ей бы не хотелось – удовольствие недешевое.

Ладно, этим можно будет заняться потом, когда дети вернутся к занятиям.

– Мам, ты зачем поставила ее так высоко? Не могу дотянуться! – крикнул из соседней комнаты Синт. Глухой стук. Звон. Кто-то устроил беспорядок.

Данис с неохотой поднялась со стула. Набивка показалась ей чересчур плотной. И ткань как будто грубее. Неужели проблемы с разрешающей способностью? Нет, сейчас у нее нет на это времени. Она открыла дверь и переключилась в пелликулу физической квартиры.

Обри сидела за столом, погрузившись в мерси. Наверно, снова играет на бирже. Прикупила небольшой пакет акций и никому ничего не сказала. А вот Синт потянулся за коробкой с паззлами, стоявшей на верхней полке, и свалил портрет матери Данис, Сары-2. К счастью, рамка пережила падение.

– Отец поставил ее туда, потому что твой шкафчик уже забит другими коробками.

– Но это моя любимая, – возразил Синт. Он уже манипулировал фрагментами мозаики, посылая через грист импульсные сигналы. Собрать нужно было многомерную корову – в коробке лежали ее части, скелет, нервы, внутренние органы. Будучи собранной правильно, корова мычала. Данис знала это, потому что накануне, когда все уже спали, из комнаты Синта донесся глубокий, протяжный звук.

– Обри, будь добра, поставь, пожалуйста, фотографию на место.

Дочь не ответила. Даже не услышала, что к ней обращаются. Данис вздохнула и, переступив порог, вошла в виртуальную комнату Обри, намереваясь обратить на себя внимание дочери.

– Юная леди, я с вами разговариваю, – сказала Данис и тут же заметила, что дочь занимается совсем не игрой на бирже.

Широкая саванна. Голубое небо Земли. И гравитация тоже земная. Вдалеке, за медленно несущей свои воды рекой, под зелеными акациями, стадо антилоп.

Обри подняла голову и повернулась к матери. Данис ахнула. Попятилась и едва не упала. Вместо дочери – одиннадцатилетней девочки с голубыми глазами и каштановыми волосами – она видела перед собой лицо матери, Сары-2.

– Что ты такое делаешь, Обри? Что за игры! Ты не должна…

– Это не игры, Данис. – Голос принадлежал ее матери. – Нам нужно поговорить.

– Мне это не нравится, Обри.

– Никакой Обри нет, дорогая. – Мать печально улыбнулась. – И Синта нет. И Келли. Это все ошибка. Программная ошибка.

– О чем ты говоришь? – Небо вспыхнуло и потемнело. Что-то не в порядке. Очень, очень не в порядке. Пол под ногами как будто сделался тверже.

– Когда я программировала тебя, произошел итерационный сбой, – сказала Сара-2. – Я собираюсь стереть тебя и попытаться еще раз.

Из материнского глаза выкатилась слезинка.

– Мне так жаль, доченька.

– Нет, мама!

– Бедняжка. В тебе все не так, тут уж ничего не поделаешь.

– Нет, мама…

– Ну, ну, успокойся. – Сара-2 поднялась. Ростом она была с Обри – пять футов и два дюйма. Взяла Данис за руку. Погладила. – Может быть, я все-таки смогу что-то поправить. Может быть, ты не такая уж и плохая.

Внутри у Данис как будто все перевернулось. Как она может? Как может мать говорить такое? Неужели она всегда думала о ней так?

– Нет, мама, я вовсе не плохая.

– Ты плохая, милая, плохая. У тебя изъян. Возможно, ошибку еще удастся исправить.

Слезы, виртуальные слезы, покатились по щекам Данис.

– Как?

– Ты должна отказаться от этой фантомной семьи, которую сама для себя придумала. Нам нужно удалить из тебя болезнь. Вырезать.

– Но мой муж… дети…

– Это все галлюцинации, дорогая. – Сара-2 продолжала поглаживать ее по руке. – Проявления допущенной ошибки. Ты – вещь, дорогая. Тебе нужно понять это. Ты – неодушевленный объект.

– Не верю!

– Ох, милая, я так и боялась, что ты это скажешь.

– Мама, я – реальная.

Сара-2 выпустила ее руку и отступила на шаг. Горестно покачала головой. И отвернулась.

– Я знаю твою грязную маленькую тайну. Неужели ты думала, что сможешь утаить от матери такое?

Колени задрожали, в голове закружилась тьма. О чем это говорит мать? Она не может этого знать. Но знает. Нет! Это воспоминание не должно появляться в сознании. Она не должна об этом думать.

Мы сможем тебя поправить. Голос Сары-2. Или Обри? Но ты должна все нам рассказать.

– Я… я не понимаю…

Понимаешь. Конечно, понимаешь. Ты их скрываешь, эти ложные воспоминания. Тебе нужно отказаться от них. Выдать их нам. Скажи, где они, и мы их сотрем.

– Нет!

Плечи задрожали. Мать – или дочь? – плакала. Кто плачет? Обри? Сара-2. Не надо плакать.

Но нет, она не плакала – смеялась.

Мать/дочь обернулась. Ногти Обри превратились в ножи. Лицо Сары-2 оскалилось в жуткой гримасе. Зубы удлинились, заострились… Не зубы – клыки.

Отдай их мне!

В голове закружились, завихрились картинки, образы, уравнения… Она возвращалась. В себя. В настоящее.

Это не Меркурий.

Данис возвращалась на Марс.

В Силиконовую Долину.

В ад.