Текст книги "Царство мертвых"

Автор книги: Томас Кристенсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

25

В пять утра Саид скатал молитвенный коврик и открыл в спальне шторы. Постоял у окна, глядя в темноту. Шира и Тахмина встанут только через два часа. А для него день уже начался. Снова заснуть не получится. Он почти всю ночь глаз не сомкнул – все думал о коротком телефонном разговоре с матерью. Каждое слово глубоко врезалось в память. Разумеется, этот звонок – чистейшее безумие, но ему было необходимо, совершенно необходимо, услышать ее голос. Черты лица уже подернулись туманом, но приятный теплый запах матери он мог вызвать из памяти в любую минуту.

Внизу по расчищенной и освещенной дорожке спешил молодой парень с синей двухколесной тележкой, направляясь к подъезду, где жил Саид. Почтальон. Саид часто видел его из окна своей спальни. Через минуту-другую он услышит на лестнице шаги, а затем шлепок, с каким приземляется у порога утренний выпуск «Афтенпостен».

Он сел на край кровати, опустил голову.

Почему Аллах послал ему эти испытания и отправил его в эту чужую холодную страну? За что?

Разговор с матерью состоялся вчера. Возвращаясь со станции Стовнер, он зашел в магазинчик к турку, у которого были приемлемые цены на международные переговоры. Саид позвонил бывшему соседу. Изменив голос, представился сотрудником Саудовского национального коммерческого банка и спросил новый адрес и телефон своих родных. Сосед не узнал его. Новый адрес и телефон давних соседей был ему известен, и он сообщил их без промедления.

Услышав его голос, мать разрыдалась.

– Всемилостивый Аллах. Мы были уверены, что ты погиб, – прошептала она.

– Как вы? – Саид стоял, наклонившись вперед, прижимая к уху трубку. Каждое сказанное слово причиняло ему физическую боль.

– Мы…

Он слышал, как она пытается взять себя в руки.

– Саид, напрасно ты… Это было недоразумение…

– Недоразумение? Отнюдь нет!

– Ах, Саид, мальчик мой. Мы же осудили тебя… отреклись от тебя. – Она всхлипнула. – Твой отец…

– Что с отцом?

– Сердце… он…

У Саида в голове полыхнуло огнем, все тело налилось жаром. Он знал, что пора заканчивать разговор: телефон в Джидде наверняка прослушивался. Смогут ли они проследить, откуда он звонит? Может, уже и так знают, что он в Осло?

– Отец… умер?

– Нет, но он болен. Очень болен.

Саид положил трубку. В ее голосе слышался упрек. Это его вина.

Он положил трубку, заплатил и вышел на улицу, а разговор звучал в голове снова и снова.

Саид уронил голову на руки и тихо всхлипнул. Почему Аллах ниспослал ему это испытание? За что?

Он поднялся, убрал постель. Тихонько прошел в ванную. Встал под душ, открыл кран. Под струями горячей воды снова всплыло слово недоразумение. Мать сказала, это было недоразумение.

Что она имела в виду? Не было никакого недоразумения. Нура умерла, ее убил собственный муж. Самый большой мерзавец на земле. Принц Ясир задавил ее машиной, унизил ее семью, довел отца до болезни, а Саида обрек скитаться до конца дней.

Принц Ясир, этот подонок, по-прежнему купался в роскоши.

Саид закрыл кран. Вода лила с него ручьями. Он обхватил ладонью раскаленную трубу, из которой только что текла горячая вода. Сжимал руку все сильнее, погружаясь в боль, жгучую, сильную боль, которая расползалась вверх, к плечу. Стиснул зубы. Боль в ладони очищала голову от скверны. От неукротимой ненависти, разъедавшей душу. Он разжал пальцы, посмотрел на ладонь. Просто стоял и смотрел. На ладони и нижних фалангах появились белые волдыри и красные полосы.

Вот так должен выглядеть принц Ясир, подумал Саид. В белых волдырях и ожогах по всему телу, перед тем как ему медленно перережут глотку.

Он взял полотенце, вытерся, надел халат, который висел на двери, пошел на кухню и поставил на конфорку чайник.

Снова рассмотрел ладонь. Волдыри налились лимфой, сделались прозрачными. Саид подошел к крану, сунул руку под холодную воду. Все это он проделывал не первый раз. Волдыри сойдут через несколько дней. Но боль рассеивала мысли, гнала прочь.

В коридоре осторожно открылась дверь. Дверь в комнату Ширы и Тахмины. Затем послышались шаги в сторону кухни.

В дверях появилась Шира. Закутанная в красный халат. Волосы взлохмачены, усталые, ненакрашенные глаза припухли. Она зевнула, прикрыв рот ладонью.

Саид завернул кран, обсушил руки полотенцем. Шира вошла и села за стол. Посмотрела на его руки:

– Снова обжегся?

Он не ответил. Разумеется, причинять себе боль как-то ненормально. Он сел за стол напротив нее. Спрятал ладонь.

– Может, однажды все-таки расскажешь, что тебя так терзает, – сказала Шира, вставая.

Чайник вскипел. Она достала две чашки, положила в каждую по ложке растворимого кофе и залила водой. Придвинув одну чашку Саиду, снова села.

– Я скажу тебе, что меня терзает.

Она отпила глоток, посмотрела на него.

– Меня терзает, что ты плохая мусульманка. Ты должна молиться, Шира. Каждый день. И пора начать вести себя как подобает мусульманской женщине.

Она слегка прищурилась:

– Мы слышим, как ты молишься. Каждое утро. Ты будишь Тахмину. Я не против, Халед, потому что знаю, насколько это для тебя важно. Но не смей указывать, что делать мне.

Саид раздраженно покачал головой.

– Зачем ты калечишь себя?

– У меня… – Он чуть было не повысил голос, но вовремя взял себя в руки. – У меня есть свои причины.

– Какие причины? Что за невыносимые мысли заставляют тебя делать такие вещи? Ненависть к себе?

– Да, ненависть.

– Кого же ты ненавидишь, Халед?

– Кого и ты – христиан, иудеев, всех неверных, отрицающих Аллаха и пророка.

– Во мне нет ненависти, Халед. Наоборот. Мухаммед говорил о мире и прощении. – Она внимательно смотрела ему в глаза, будто искала в них что-то. – Что ты не можешь простить, Халед?

Шира покачала головой и встала. Взяла газеты, которые лежали на столе, положила перед Саидом.

– Я принесла тебе газеты, – сказала она.

Каждое утро он разбирал заголовки при помощи норвежско-английского словаря, который дала ему Шира.

– К тому же я перевела ту заметку, что ты просил, – добавила она и положила перед ним лист бумаги.

Накануне вечером он распечатал эту заметку с новостного сайта Hegnar Online. Заголовок гласил: «В Норвегии открылась международная инкассовая фирма». На обороте листа Шира написала перевод на арабский. Впервые за все время поисков ему попалось в норвежской прессе упоминание о принце Ясире. Саид распечатал заметку и попросил Ширу перевести.

Шира достала хлеб, масло и сыр и начала готовить бутерброды, которые Тахмина возьмет с собой в детский сад. Она как раз закончила, успев еще и состряпать себе тарелку каши, как вдруг возглас Саида заставил ее обернуться.

Саид побледнел как полотно. Словно в трансе не мог оторвать глаз от перевода и только бормотал:

– Аллах! Так вот почему! – Он перевел взгляд на Ширу, которая застыла с кашей в руках. – Вот почему Аллах привел меня сюда, – сказал он и протянул к ней ладонь, покрытую волдырями. – Вот почему! Теперь все понятно!

26

– Добро пожаловать.

Саид опустил руку и принялся разглядывать человека, который стоял перед ним. Трехдневная щетина, одежда явно требует стирки. В нагрудном кармане рубашки торчат свернутые бумаги – розовые и желтые. Глаза из-под кустистых бровей смотрят с настороженным любопытством.

На большой площадке вокруг – два-три десятка подержанных автомобилей разных моделей и размеров, у каждого за лобовым стеклом плакатик «Продается». Возле машин стояли несколько хорошо одетых мужчин, курили, разговаривали и жестикулировали.

– Мои продавцы, – сказал Ахмед, показав на двух из них.

Саид был в потертых джинсах и теплой куртке.

– Давай за мной. – сказал Ахмед и пошел к бытовке, установленной на краю площадки, рядом с сетчатой металлической оградой.

Внутри обнаружился заваленный бумагами письменный стол, несколько металлических архивных шкафов и стол с четырьмя стульями, а на нем пепельница, пустые бутылки из-под колы, термос и смятая бумага от бутербродов.

Они сели на стулья. Ахмед, не скрывая любопытства, уставился на шрам, что тянулся по левой половине лица Саида, и на изуродованный нос.

– Авария? – спросил он.

– Да.

– Работа у тебя будет простая, – сказал Ахмед, смекнув, что у Саида нет ни малейшего желания обсуждать, что с ним произошло, и откинулся на спинку стула. – Машины, которые поступают к нам, надо вымыть снаружи и изнутри, отполировать, иногда сменить масло, покрышки, залить воду для стекол и все такое. Тебе каждый раз будут говорить, что именно надо сделать. Если работы чересчур много, я вызываю еще одного работника. А бывает, я сам и продавцы тоже пособляем. Ну как, согласен?

– Согласен, – ответил Саид, постукивая пальцами по столу.

Интересно, много ли Ахмеду известно? – подумал он. По крайней мере, его, наверно, предупредили, что он будет приходить и уходить по своему усмотрению. Саид вовсе не хотел торчать тут слишком долго, особенно в первые дни. Более того, думал смыться отсюда как можно скорее.

– Раньше с машинами работал?

Саид перестал барабанить.

– Да не особенно.

– Но свои-то машины имел?

– Конечно.

– Сам ими занимался?

Зачем он спрашивает? Неужели так заметно, что Саид родом из семьи, которая только ездит на своих машинах. Саид поднял брови.

– Думаю, я справлюсь.

– Я помогу тебе втянуться. Как правило, утром у нас тихо. Но через час или два может начаться запарка. Тогда придется тебе все делать самому.

Саид кивнул.

– Получать будешь пятьдесят крон в час. Работа физически тяжелая. И еще кое-что для ясности. Пока ты здесь, все разговоры со мной и с ребятами только о машинах. Никакой политики, никакой религии. Мы тут работаем. Понятно?

– Понятно.

– Меня попросили тебя пристроить. И – я уверен, ты знаешь – мне за тебя платят. Больше я ни о чем знать не желаю. Чем ты занимаешься, меня не интересует, и слышать я об этом не хочу. Ясно?

У Саида подвело живот. Следовало поесть перед уходом, а у него, кроме чашки растворимого кофе, маковой росинки во рту не было.

– Здесь у нас столовая. – Ахмед встал и показал на старую кофеварку на специальной скамеечке. Потом ткнул большим пальцем себе за спину. – Там – туалет, а мойка и эстакада по другую сторону площадки. Пошли.

– А молитесь вы здесь же?

Поросшее щетиной лицо скривилось в усмешке:

– Ну, ты можешь делать это здесь. Только тихо.

– Вы не молитесь?

Ахмед медленно покачал головой:

– Нет… На работе – нет.

Саид встал.

– Сегодня я не смогу остаться надолго.

– Да? – Ахмед пожал плечами, но возражать не стал. Потом показал пальцем на ладонь Саида. – Что это у тебя с рукой?

Саид покачал головой:

– Мне надо уйти самое позднее через час.

– Ладно. Тогда не будем терять время.

*

Громкоговоритель объявил, что следующая станция – Национальный театр. Саид встал, подошел к дверям вагона.

Час, проведенный с Ахмедом, был сплошным унижением. Ахмед придирался и ругал его за каждую мелочь. Все-то он делал недостаточно быстро и вообще не так. К тому же Саид перепачкал руки и одежду. Правда, перед уходом ему удалось слегка почиститься. И все же задерживаться он там не станет. У него есть дела поважнее.

Поезд остановился. Он вышел из вагона, и поток пассажиров понес его по подземному переходу. На улице он сверился с картой, которая была у него в кармане, глянул по сторонам и зашагал по направлению к Бюгдёй-алле.

Там находился их офис. Адрес и номер телефона – единственная информация об открывшемся в Осло отделении, выложенная на сайте «Глобал кэпитал». Ни слова о том, кому принадлежат компания в Лиссабоне и дочерние фирмы. Сведения о владельце он почерпнул из заметки, найденной в Интернете.

Саид пересек улицу возле круговой развязки и внезапно очутился на Бюгдёй-алле. Табличка с названием улицы висела на доме, прямо у него над головой. И сама длинная улица, и весь район выглядели совершенно иначе, чем восточная часть города, где жила Шира. По обеим сторонам росли деревья, а богатые каменные четырехэтажные дома с узорными фасадами казались свидетелями великой и благородной эпохи. Саид медленно продолжил путь. Магазины сплошь дорогие. Он взглянул на прохожих. Почти ни одного темнокожего. Район явно для богачей и людей вполне состоятельных.

Сердце в груди громко стучало. Здесь, на этой улице находился офис, прямо связанный с принцем Ясиром.

Внезапно он почувствовал головокружение. Подошел к стене дома, оперся на нее одной рукой, опустил голову и закрыл глаза. Две молоденькие девушки с тяжелыми сумками на плечах сделали большой крюк, обходя его стороной. Пожилая женщина в черной шубе остановилась неподалеку, внимательно глядя на него. Во рту у Саида пересохло. Он откашлялся и сплюнул. Поднял глаза. Большие голые деревья вдоль улицы двоились в глазах. Ему пришлось присесть на корточки.

Что, если кто-нибудь из Саудовской Аравии находится в офисе, всего в нескольких сотнях метров от него? Что, если они встретят его на улице? И узнают? Люди принца Ясира не замедлят убить его. Прямо здесь.

Саид выпрямился и побрел обратно. Снова оперся рукой о стену дома. Слева вывеска с большими буквами «СЭБ». Какая-то женщина смотрела на него сквозь стекло. Стояла как вкопанная, с бумагами в руке. Он заковылял дальше, свернул за угол и очутился на улице с трамвайными путями. Прямо напротив светилась вывеска «Макдональдса». Туда направлялась целая компания подростков, кое-кто из них остановился, посмотрел на него. Саид, все еще держась за стену, на секунду-другую замер, пошел дальше, снова замер, глянул вокруг, надеясь, что не слишком привлекает внимание. Большинство прохожих спешили по своим делам. Пройдя немного вперед, он перешел на другую сторону улицы. Там располагалось кафе. Рядом сердито загудел клаксон, но Саид и ухом не повел, шагал дальше. Новый сигнал. Тогда он прибавил шагу и последний отрезок преодолел бегом.

Рванув дверь, Саид ввалился в кафе, огляделся вокруг. Два молодых человека в дорогих пальто стояли в очереди у стойки. Он стал за ними. Люди, сидевшие за столиками, не проявили к нему ни малейшего интереса, даже глаз не подняли. Дождавшись своей очереди, он заказал чашку чая и сел за единственный свободный столик в дальнем углу.

Он снял очки, промокнул лицо салфеткой.

Нет, они его не узнают. Борода, очки, длинные волосы, шрам и кривой нос делали его неузнаваемым. Он глотнул чаю. Принц Ясир мог располагать разве что фотографией Саида, снятой целую вечность назад.

Но паника никак не уходила. Все вдруг снова разом навалилось на него.

Саид посмотрел в окно. Улица выглядела до нелепости тихой. На противоположной стороне был овощной магазин. Он устремил взгляд на женщину, пересекавшую улицу, – блестящие черные волосы, собранные в конский хвост. Внешность арабская, но чадры нет. Длинное свободное пальто до щиколоток. На плечах черная шаль. Будь она чуть ниже ростом – точь-в-точь Нура. Такой же решительный взгляд. Так же сильно накрашена. Сурово сжатые губы в любую минуту готовы улыбнуться.

Да, Аллах дал ему шанс. Надо лишь им воспользоваться.

27

Томми и Микаель бок о бок быстро шагали по тротуару. В эти вечерние часы Хенрик-Ибсенс-гате кишела людьми. Термометры показывали минус десять, но Томми не замечал холода. Был бодр и полон сил. Последние дни прошли в сплошном приятном возбуждении. Они работали с раннего утра до позднего вечера, однако он не чувствовал и тени усталости. Наоборот. Чем больше работал, тем энергичнее становился. Проснувшись в шесть утра, первым делом проверял мейлы и SMS-сообщения и не мог дождаться, когда же окажется в офисе. Микаель – мечта, а не партнер. Все, что он обещал, все, о чем говорил, сбылось. Расходы полностью компенсированы. И беспокоиться сейчас просто не о чем. Все у них получится. Микаель твердил об этом каждый день, и теперь Томми не видел причин сомневаться.

По узкому проходу мимо американского посольства им пришлось пробираться гуськом. За последние годы здание укрепили, опасаясь террористов: стальная арматура и кирпичная кладка превратили его в крепость. Вооруженные полицейские ястребиным взором проводили Томми и Микаеля.

Они зашли в кафе чуть дальше по улице.

Теллеф Нурвик, обладатель лицензии на компанию «Глобал кэпитал», уже сидел там. Он встал из-за стола, пожал им руки.

Томми и Микаель сняли тяжелые пальто и сели за стол.

Томми видел Нурвика впервые. Долговязый, неуклюжий, он выглядел намного моложе своих 64 лет. На столе перед ним стояла чашка с недопитым кофе. Не так давно этот человек за несколько сотен тысяч продал компании «Глобал кэпитал» свою маленькую инкассовую фирму на Бюгдёй-алле. И – таково было условие – остался на ближайшие три года держателем лицензии, то бишь обеспечивал им алиби в департаменте по кредитному надзору.

Теллеф Нурвик допил кофе и посмотрел на Томми.

– А мы знакомы, – улыбнулся он. – Я как только твою фамилию увидел, сразу понял. Ты Тенволд, так?

Томми кивнул.

– Я знавал твоего отца, Ларса. Чем он теперь занимается?

– Он умер. Четыре года назад.

– Прости, не знал…

– А работал он адвокатом. В конторе «Людвигсен, Гретте и Тенволд», – сказал Томми и улыбнулся ровно настолько, насколько требовала вежливость. Перехватив вопросительный взгляд Нурвика, он добавил: – Рак. Отец умер от рака легких.

– Соболезную.

– Спасибо.

– Я немного знал его по университету. Мы оба учились на юридическом, – сказал Нурвик. – А твоя мать, она… – Он осекся.

– Она умерла много лет назад, – ответил Томми. Нурвик явно сконфузился. – Все нормально. Я был совсем маленьким, когда она скончалась. Так что практически ничего не помню.

Микаель успел подозвать официанта, и тот уже стоял рядом, ждал заказа. Они спросили кофе и минеральной воды.

Нурвик успокоился и переключил внимание на Микаеля, который нетерпеливо барабанил по белой скатерти.

– Ну как, могу я узнать, что нового?

Микаель перестал барабанить и широко улыбнулся:

– Думаю, вы теперь даже свой офис не узнаете.

– Не сомневаюсь, – сказал Нурвик. – Дела идут?

– Еще как. – Микаель бросил быстрый взгляд на Томми. – Инсталлируем новую компьютерную систему. Технологию, программинг и сами машины. Люди из головной конторы, из Лиссабона, сейчас как раз в офисе. Так что времени у нас в обрез. Они нас ждут.

– Я вас долго не задержу, – сказал Нурвик. – Просто хочу быть в курсе.

– Вдобавок мы заключили договор с рекрутерской фирмой, которая сейчас подбирает нам шестерых работников в колл-центр…

– А что это? – перебил Нурвик.

Томми чувствовал, как между собеседниками нарастает напряжение. Нурвику не удавалось скрыть свое глубоко скептическое отношение к экс-консультанту «Маккинзи и Кº», оно отчетливо сквозило во всем его поведении. Но, похоже, Микаеля это нимало не смущало, он энергично развивал свою мысль:

– Вместе с решершером они образуют ядро процесса взыскания долгов. Эти шестеро будут постоянно сидеть на телефонах, а система и решершеры будут снабжать их информацией.

– Колл-центр… – Нурвик поднял брови, – это типа торговля по телефону, что ли?

– Взыскание долгов по телефону, – поправил Микаель. – Если суммы окажутся крупными, они будут и в двери к должникам стучаться. А заправлять всей этой бандой будет Томми.

– Ага, – сказал Нурвик, откидываясь на спинку стула, пока официант ставил на стол кофе и минералку. Вид у него стал еще более скептический. – И с чем же вы работаете?

Микаель подвинулся вперед, положил руку на скатерть и снова забарабанил пальцами.

– А вот это – самая главная новость. – Он посмотрел на Томми.

– Мы только что выиграли аукцион, – улыбнулся тот. – Три дня назад подали заявку на приобретение портфеля в пятьдесят миллионов долга, замороженных на кредитных карточках компании «ДЭ». Слышали о ней?

Нурвик кивнул:

– Разумеется.

– Три часа назад мы выиграли аукцион, – снова вступил в разговор Микаель, сияя улыбкой.

– Ну и сколько же вы заплатили? – поинтересовался Нурвик и пригубил кофе.

– Семь, – ответил Томми. – Семь лимонов.

Нурвик покачал головой.

– А что с финансированием?

– Помимо наших личных скромных вложений, у нас есть инвесторы на два лимона, которых предоставило нам акционерное общество. Остальное финансирует головная контора.

– А что вы обещали инвесторам? – спросил Нурвик. Судя по выражению его лица, он собирался сообщить им, что они только что провернули худшую сделку столетия.

– Троекратный доход за три года, – сказал Томми.

– Вот как, – произнес Нурвик. – И вы в это верите?

Микаель продолжал улыбаться, но ничего не ответил. Его тоже раздражал скептицизм держателя лицензии «Глобал кэпитал».

Однако Нурвик пристально смотрел на Микаеля.

– Один мой друг видел тебя…

– Где же?

– В Хитроу, как раз перед Рождеством. Я ему показал фотографию в газете, и он сразу тебя узнал. Ты летел в Джидду, в Саудовскую Аравию. – Нурвик впервые улыбнулся. – Правильно? Что же ты там делал?

– Что я там делал? – Микаель удивленно посмотрел на него.

– Да, – сказал Нурвик. – Не слишком обычный маршрут.

– Там живет владелец «Глобал капитал»…

– Правда? Он араб? – произнес Нордвик. – Я-то думал, мусульмане и инкассо не слишком-то вяжутся друг с другом. Точь-в-точь как евреи и благотворительность. – Он покачал головой. – Должен серьезно сказать, что все больше и больше задумываюсь над тем, на что будет работать мое имя.

Томми удивленно уставился на Микаеля и заметил, что лицо у того залилось краской.