Текст книги "Царство мертвых"
Автор книги: Томас Кристенсен
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)
81
Томми медленно встал. Шира казалась неестественно спокойной и сдержанной. Дуло револьвера смотрело ему в грудь. Он вздохнул, чувствуя, как внутри все закипает. Рвется наружу. Он шагнул к ней, открыл рот и услышал, как из груди невольно вырвался какой-то странный звук. Откашлялся и снова обрел голос.
– Ты сошла с ума, Шира? – сказал он, а потом выкрикнул: – Совсем рехнулась!
– Заткнись, Томми, – сказала она с сосредоточенным выражением на лице.
Он тяжело дышал, грудная клетка ходила ходуном.
– Ты не знаешь, а я только что спасла тебе жизнь.
Он молча смотрел на нее. Шира могла говорить что угодно – слова до него все равно не доходили. Он бросил взгляд на Микаеля. Из простреленной головы прямо на белый ковер текла кровь.
– Нам пора, – услышал он голос Ширы. – Времени в обрез.
Он опять посмотрел на нее. Она взмахнула револьвером.
– Идем, Томми. Даю тебе несколько секунд. Иначе стреляю. Слышишь меня?
Томми застонал, не в силах отвести взгляд от Микаеля.
– Томми!
Он выпрямился и деревянной походкой вышел из-за столика.
– Ступай в прихожую и оденься.
Тело как чужое. В голове одна-единственная ясная мысль: Шира застрелила Микаеля. Микаель был обречен. Она казнила его, застрелила, он мертв!
Руки у Томми задрожали.
– Куда мы теперь?
– Ступай в прихожую, Томми.
Он сглотнул, пытаясь справиться с ощущением удушья, но безрезультатно. Ноги двигались машинально. Он медленно натянул верхнюю одежду.
Шира надела зимнюю куртку и сапоги, знаком велела ему открыть дверь и выйти на улицу.
Тем временем слой снега вырос еще на несколько сантиметров, дул ветер, и снег валил по-прежнему.
Она что же, хочет пристрелить его прямо тут, посреди метели? Отведет подальше и казнит его, а потом вернется и спрячет труп Микаеля?
– Спускайся по лестнице.
Томми спустился с крыльца, остановился и повернулся к Шире.
Она спокойно стояла, в одной руке револьвер, другая опущена.
– Сейчас мы уедем отсюда, Томми. Машину поведешь ты. Я сяду сзади.
Он еле заметно кивнул. По какой-то причине Шира решила оставить его в живых. Это единственное, что он четко осознал.
Оба направились к машине. Томми впереди, Шира в нескольких шагах следом. Она велела ему смахнуть щеткой снег с машины. Потом кивком приказала сесть за руль. А сама прыгнула на заднее сиденье.
Сунув Томми ключи, она сказала, что ехать нужно в противоположную сторону. Он завел мотор и начал сдавать назад по дорожке, стараясь попасть в еще не занесенную колею.
Томми замерз. Стиснул зубы. Попытался отыскать печку, но не сумел. При таком сильном ветре и снегопаде вести машину было трудно. Во многих местах дорогу замело. В почти темном зеркале заднего вида он заметил, как Шира шевельнулась. И тотчас ее лицо оказалось прямо за его правым плечом – она сидела подавшись вперед. Томми обеими руками вцепился в руль и сосредоточился на дороге. Это единственное, что он мог сделать. Ни на что другое не осмеливался.
– Слушай меня, – сказала она.
Руль чуть было не выскользнул у него из рук, когда машина вдруг заехала в сугроб.
– Халед, по всей видимости, участвовал в той акции, о которой говорили по телевизору, – сказала она.
Он испуганно посмотрел на нее.
– Но что-то не заладилось. Потому что целью было не метро, а американское посольство и Стортинг.[45]45
Стортинг – норвежский парламент.
[Закрыть]
На миг ее лицо исчезло из зеркала, но быстро появилось снова. Ее рука коснулась его плеча.
– Нас много таких – тех, кто расстроен и взбешен ситуацией, какую создали фундаменталисты. Своими действиями они позорят Пророка и его учение. Их немного, но они захватили господствующее положение. Везде и всюду. На Западе многие, как ты, уже не видят разницы между мусульманином и исламистом, религиозным человеком и фундаменталистом. Для остального мусульманского мира экстремисты стали катастрофой. Из-за терроризма возросла дискриминация, в некоторых местах она сделалась совершенно невыносимой, люди лишаются работы, повсюду встречают враждебность. Мусульмане становятся для Запада тем, чем евреи были для немцев во время Второй мировой войны. Как по-твоему, что думают о взрывах бомб семьи, живущие туризмом где-нибудь на Бали или в курортных районах Египта? И кто погибает от этих бомб? Кто страдает? Как ты думаешь, что чувствовал одиннадцатого сентября простой мусульманин, живущий в США? Расплачиваются-то за всё рядовые мусульмане. Люди, которые хотят заботиться о своих семьях и жить в согласии со своим богом. В первую очередь от террористов страдают сами мусульмане. Террористы – катастрофа как раз для тех, кого они считают своими.
Томми молчал. Перед глазами у него стоял Микаель, повисший на подлокотнике кресла, с зияющей раной на месте глаза. Кровь, стекающая на белый ковер. Томми закашлялся, чтобы отогнать тошноту.
– И тогда мы, группа единомышленников, решили, что больше этого не потерпим. Нельзя сидеть сложа руки и смотреть, как экстремисты роют нам всем могилу. Кроме того, мы знали, что переговоры здесь не подействуют. Европейцы слишком наивны. Это война. И мы решили использовать их собственное оружие: террор, идеологическое разложение и убийства, – и поняли, что на время враги нашего врага могут стать нашими друзьями.
Томми почувствовал, как в голове возникла боль, как она усиливается, пульсируя в висках. Куда они направляются? Что будет, когда они остановятся? Она и его пристрелит?
– Большинство мусульман хочет жить в мире с другими людьми и другими религиями. Мы больше не позволим экстремистам представлять всех нас.
Томми бросил на нее быстрый взгляд.
– Микаель, – начал он, – он…
– Микаель был пешкой в этой игре. Его отец – богатый фундаменталист. Через компании вроде той, где ты работал, он финансировал террористов.
Ярость снова оттеснила страх. Томми повернулся к ней:
– Ты знала об акции в метро? Да?
Голос ее был на удивление спокоен:
– Прежде чем строить, надо разрушить.
– Что, черт побери, ты имеешь в виду?
– Вы слишком наивны. Твои соотечественники все время думали, что их такое не коснется. А следы этой акции приведут прямиком в «Глобал кэпитал», а оттуда – к важнейшему финансовому источнику исламских террористов, к состоятельным саудовцам. Улики будут крепкими. И Норвегия волей-неволей признает, что войны не избежать. Слишком долго Скандинавия была прибежищем для экстремистов и террористов. Никто не принимал эту угрозу всерьез. С сегодняшнего дня все изменится. Вам преподали суровый урок, такой же, как США, Англии и Испании. А террористов лишили еще одного прибежища.
– Ты сумасшедшая, – прошептал Томми.
В пелене вьюги впереди проступили фары автомобиля. Томми сбросил скорость и взял в сторону. Но край дороги не разглядишь. Встречная машина была огромной. Через несколько секунд она проехала мимо – трейлер. Воздушная волна едва не приподняла их машину.
Шира по-прежнему сидела, подавшись вперед.
– И ты проникла в их логово? К ословским террористам? – спросил он.
– Да.
– Ты использовала меня.
– Мне пришлось играть по их правилам. Халед не должен был заподозрить…
– Что ты вроде как агент?
– Да.
– А как… как Микаель это делал?
– Он переводил деньги, оплачивая фиктивные, просроченные счета, которые поступали на инкассо. Деньги никогда не взимались. Это был чистый перевод средств фирмам, у которых скупали долговые обязательства.
Томми думал о пачке счетов, на которую наткнулся в кабинете Микаеля.
– А откуда тебе это известно?
– У нас есть специалисты. Кто-то использовал «Глобал кэпитал» как ширму для финансирования террористов, – продолжала она. – Фирма настоящая, но с очень хорошо замаскированной побочной деятельностью. «Глобал кэпитал» использовали как пешку в большой игре. Они постоянно ищут новые способы переброски денег. И отслеживать их все сложнее.
– И что теперь? – Он покачал головой.
– Ты явишься в полицию. Тебе необходима их защита.
Ее слова били как током.
– Почему?
– Потому что на нас идет охота.
82
Томми забрали из камеры и повели на допрос. В шестой раз за последние двенадцать дней. Охранник доставил его в ту же скудно обставленную комнату. Он сел на привычное место у стола, лицом к двери, и налил себе стакан воды из графина.
В голове мало-помалу разливалась безразличная вялость. Ответы, которые он давал, уже не играли роли. Он успел сбиться со счета, сколько раз отвечал на одни и те же вопросы. Допрашивали его двое полицейских, всегда одни и те же. Только дважды их в виде исключения сопровождали несколько англоязычных господ в костюмах, американцев. Говорить по-английски было еще утомительнее, и он тогда упрямо отвечал нехотя и односложно.
Норвежские следователи – Сандра и Тур – явно заранее распределили роли: Сандра изображала дружелюбного следователя, а Тур – полного злодея.
– Ты, верно, чертовски наивный, раз ничего такого не замечал! – не выпуская изо рта вечной жвачки, то и дело кричал ему Тур во время многочасовых допросов. – Сидишь тут как полный козел, дамочка твоя кинула тебя и смылась, а ты небось все думаешь, что она тебя любит? Совсем у тебя крыша поехала, Томми?
В принципе Томми удавалось не реагировать на провокации, но с трудом. Один-единственный раз он потерял самообладание и крикнул что-то в ответ, но в результате все следующие часы Тур по-страшному орал на него.
– Крыша поехала? Как до бабы дело доходит – так разжижение мозгов?
Да пошел он, подумал Томми. Положил руки на стол и уткнулся лбом в ладони. Он так вымотался, так устал. Сна ему очень недоставало.
Дверь открыли, кто-то вошел.
Томми выпрямился. Сандра закрыла за собой дверь.
– Ты как? – спросила она. – Выспался?
Он скептически посмотрел на нее. В руках у нее не было ни папки, ни даже маленького диктофона.
– А где мой дружок?
– Сегодня его не будет. – Сандра села за стол напротив него.
– Что, нашел себе новую жертву?
Она улыбнулась.
– Вчера к тебе опять приходили тетя с дядей. Как прошло свидание?
– Хорошо. – Он потер ладонью лицо. – Без их поддержки я даже не знаю… – Он опустил взгляд и покачал головой.
– Похоже, они за тебя горой.
– Да.
– Я хочу кое-что тебе рассказать, Томми. Ты ведь мало что слышал за эти дни.
Томми молча ждал. Что-то явно случилось, но он понятия не имел, пойдет ли это ему на пользу. Ее лицо было непроницаемо.
– При взрыве в метро погибли двадцать три человека, – начала она. – Из них шестеро детей. Почти сто человек ранены, пятеро – тяжело. И мы теперь уверены, что это дело рук троих террористов-смертников. Один из них – Халед Шакур. – Она посмотрела на него, ожидая реакции.
– Н-да, – сказал Томми.
Лицо исказила гримаса. В груди что-то сжалось.
– Ты, конечно, понимаешь, что это национальная катастрофа, и можешь себе представить, что творится в городе.
Он кивнул, не поднимая глаз.
– Вся страна скорбит, но людей охватила еще и огромная ненависть… норвежские мусульмане напуганы. Иногда я думаю, почему фанатики не видят, что все их попытки попасть в Рай оборачиваются царством мертвых на земле.
Томми поднял взгляд.
– Ненависть – невероятно сильная мотивировка, особенно если она соединяется с религией.
– Да. – Она пристально посмотрела на него.
– Что случилось? Почему вы решили рассказать мне об этом именно сейчас?
– Мы получили подтверждение твоей истории.
Он открыл рот, хотел что-то сказать, но не нашел слов.
– Ширу арестовали пять дней назад. И можно сказать, она практически слово в слово подтвердила все твои показания. У нас больше нет оснований подозревать, что вы договорились заранее.
– Где вы нашли ее?
– В машине, на пути к шведской границе, далеко на севере. С ней была дочка и еще двое, мужчина и женщина. Ее соседи.
– И?
– Теперь ее допрашивают, как и тебя.
– Как она?
– Не слишком хорошо. Но она сотрудничает с нами. Перед тем как сбежать, она послала в Службу безопасности большой материал о деятельности террористических ячеек в Норвегии. В ходе допросов стало известно еще больше, причем в твою пользу. Пожалуй, можно утверждать, что без ее показаний у тебя были бы серьезные проблемы. Твоего адвоката уже информировали.
Томми глубоко вдохнул и медленно выдохнул.
– Кроме того, подтвердилось, что сестра Халеда действительно была в Осло. Так что и эта часть твоей истории достоверна. Служащая гостиницы «Плаза» вспомнила, что нашла по ее просьбе адрес Ширы.
– Вы арестовали ее?
– Нет. Сестра Халеда исчезла через несколько дней после теракта. Нам не удалось выйти на ее след. Вероятно, у нее несколько паспортов.
Томми обмяк на стуле.
– Она многое могла бы объяснить.
– Да. Мы бы очень хотели знать, почему и как Халед, Саид, или как там его на самом деле звали, был связан с «Глобал кэпитал». Сейчас нам точно известно, что эта фирма участвовала в финансировании террористической деятельности, скупая фальшивые долговые требования во всех странах, где была зарегистрирована. Тёйенская компания по торговле подержанными автомобилями, в которой неофициально работал Халед, получала деньги именно таким способом.
Томми покачал головой:
– Выходит, он косвенно получал деньги от нашей фирмы… хотя желал уничтожить ее. Думаете, он это понимал?
– Не знаю. Но не подлежит сомнению, что зачастую террористические группировки и источники финансирования действуют, ничего не зная друг о друге. Каналы связи известны лишь очень немногим избранным. И вполне вероятно, что Халед об этой связи не знал. Он же был всего лишь… пешка, солдат. – На ее губах возникла бледная улыбка. – В общем, ответ таков: мы не знаем ни почему он решил подставить вашу фирму, ни почему он убил Стиана Мидтгорда и подбросил нам это фальшивое письмо.
– Так это он убил Стиана Мидтгорда?
– Да. Об этом свидетельствует экспертиза ДНК. А письмо написано на компьютере Халеда. Мы нашли его там.
– Но зачем? – Томми схватился за голову.
– Пока не поступит информация из Саудовской Аравии, все это останется для нас загадкой.
– А вы уже связались с саудовскими властями?
Сандра улыбнулась:
– Они сами решают, что нам рассказать, и пока поделились совсем немногим.
– Может, это месть?
– Может. Но тогда встает вопрос: за что? Пока мы не можем найти разумных мотивов, которые побудили бы Халеда вредить «Глобал кэпитал». Это большая проблема. – Сандра задумчиво смотрела на него, будто подыскивая слова.
– Да? – Томми вопросительно взглянул на нее.
– Шира… хочет поговорить с тобой. Уже несколько раз о тебе спрашивала. Что скажешь? Хочешь с ней повидаться?
Он фыркнул и покачал головой:
– Я что, свободен? Могу идти?
– В принципе, да.
– В принципе?
– Если я тебя отпущу, ты рискуешь жизнью. Вы оба в списке смертников, Томми. И ты, и Шира.
Томми сглотнул.
– Они знают, где я?
– Нет. О том, что вы оба здесь, не знает никто. Скорее всего, они считают, что вы с Широй сбежали.
Томми развел руками. Чувство облегчения, что все вот-вот кончится, разом испарилось. Тело снова ломило. Фанатики идут по следу. Гонятся за ним.
– Так что же мне, черт подери, делать?
– Вот об этом мы и поговорим.
83
Не находя себе места, Томми бродил туда-сюда по комнате. В этом доме его прятали уже несколько дней. Снаружи послышались шаги, он остановился. Дверь отворилась, вошла Шира.
Пока дверь медленно закрывалась, она стояла у порога и теребила серебряные браслеты на запястье. Томми попросил, чтобы им устроили встречу наедине.
Сам Томми находился в другом конце комнаты. Вытер потные ладони о брюки, ожидая, что, может быть, она подойдет к нему. Но она не подошла. Спокойно стояла, серьезным взглядом изучая его.
Она побледнела и похудела. Но губы подкрашены, да и веки, как он заметил, подведены тенями. Волосы собраны в хвост. На ней были черные тренировочные штаны и простая белая блузка с длинным рукавом.
– Ну что, присядем на минутку? – спросила она и, не дожидаясь ответа, села в самое дальнее кресло.
Томми пожал плечами и сел на стул возле стола.
– Томми, – начала она, – между спинкой и сиденьем кресла, в котором сидел Микаель, нашли заряженный револьвер. Он планировал убить нас. Понимаешь?
– Чего ты, собственно, хочешь?
– Я не стану объяснять тебе свои поступки. Ты уже один раз обо всем слышал, и хватит.
– Почему ты хотела со мной поговорить, Шира?
Она сглотнула, нервно теребя серебряные браслеты на запястье.
– Я хочу, чтобы ты взял Тахмину к себе.
Он изумленно воззрился на нее, потом недоверчиво засмеялся:
– Взял Тахмину? Ты с ума сошла? Совсем рехнулась? Почему я?
– Потому что ты единственный, – тихо сказала она.
– У тебя же наверняка есть семья, там, откуда ты родом, есть друзья… которые истребляют исламских экстремистов. – Он безнадежно покачал головой.
Она напряглась.
– У меня нет семьи, Томми. Меня посадят в тюрьму, на три года или на пять. – Она судорожно вздохнула. – Дочку у меня заберут. – Она прижала ладонь к щеке. – Я не знаю, что будет с Тахминой… Может, приемные родители… но я не хочу, чтобы она прошла через все то, через что прошла я.
– И ты вправду думаешь, что я подхожу для этого? Да там очередь стоит из тех, кто хочет меня убить. И все из-за… – Он застонал.
– Возьми ее до моего освобождения, вот все, о чем я прошу, – тихо сказала Шира. – Ради Тахмины. У нас больше никого нет. Пожалуйста.
– Даже не заикайся. Нет, Шира. К черту. Забудь.
84
Сидней, Австралия
Томми открыл глаза. Часы на ночном столике показывали 7.54, но он понял, что больше не заснет. Сильный гул кондиционера на окне означал, что на улице уже жарко.
Он откинул одеяло, спустил босые ноги на пол. Выходя из комнаты, он захватил висевший на двери легкий халат и отправился на кухню. Заправил и включил кофеварку, а сам вышел на террасу и спустился на асфальтированную подъездную дорожку. Подобрал толстый воскресный выпуск «Сидней морнинг гералд», вернулся на террасу и устроился в гамаке.
Он уже не следил за новостями так фанатично, как в первые месяцы после того, как его поселили в этом сонном месте на окраине Сиднея. Тогда он оторваться от них не мог. Часами сидел перед компьютером и вбивал в поисковиках всех ежедневных газет Global Capital, Oslo terror attack и Prince Yasir. Вдобавок скупал все иностранные газеты, какие только мог достать, и каждый день часами смотрел новости по телевизору. На первых порах никак не мог насытиться. Но месяцы шли, интерес угасал. И в СМИ тоже. Сейчас об этом деле почти не упоминали. И компания «Глобал кэпитал» давным-давно исчезла.
Прямой связи между саудовской королевской семьей и финансированием терроризма через не существующую теперь компанию «Глобал кэпитал» выявить не удалось. Когда утих первоначальный переполох, отношения между Соединенными Штатами и Саудовской Аравией пришли в норму. Была, правда, одна мелочь: бесследно исчез доктор Абу-Наср, помощник принца Ясира. То ли скрывался где-нибудь в глуши, то ли лежал на кладбище в Джидде с отрезанной головой. В том, что доктор Абу-Наср играл ведущую роль в деятельности «Глобал кэпитал», никто не сомневался. Но как только отделениями компании в разных странах заинтересовались органы безопасности, доктор бесследно исчез, и с тех пор никто его не видел. Доказать причастность самого принца не удалось. Возможно, доктор Абу-Наср действовал без ведома и желания принца. Но об этом никто уже не узнает, потому что принца Ясира не было в живых. Через два месяца после взрывов в ословском метро пришло сообщение, что принц Ясир и двое его слуг убиты террористом-смертником в летней португальской резиденции на побережье Алгарви. По слухам, взорвала принца женщина, и, когда сработала бомба, находилась она в непосредственной близости от принца, а значит, хорошо знала его привычки и систему безопасности. Но личность женщины так и не установили, и ни одна террористическая организация не взяла на себя ответственность за взрыв. А вскоре и это забыли.
Теперь вместо новостей Томми интересовался предложениями о работе. Он служил в бухгалтерии торгового центра, в общем, место неплохое, но ему хотелось найти что-то менее занудное. С другой стороны, работа отвлекала от ненужных мыслей, да и сверхурочные авралы случались редко. Так что спешки с поисками работы не было.
Он услышал, как открылась противомоскитная дверь. На террасу вышла Тахмина, или, по паспорту, Бобби. Стояла в своей ночнушке и щурилась на яркий свет. В руке у нее был календарь.
Бобби теперь вставала поздно, а ночью редко просыпалась больше одного раза. Поначалу они почти не спали, постоянно ругались и ссорились, сердились друг на друга. Первое время Томми часто думал: наверно, он полный идиот, раз впопыхах женился на Шире, чтобы забрать Тахмину. Но время шло, и мало-помалу они притерлись друг к другу. Не сразу, но притерлись. Конечно, надо бы держаться с девочкой построже, но почему-то он думал, что не имеет на это права. С другой стороны, она вела себя вполне хорошо. Быстро училась и в конце концов почувствовала себя в дошкольных классах спокойно. Оба они как бы заключили негласный договор, так Томми казалось. И теперь уже хорошо знали друг друга.
Томми освободил в гамаке местечко. Бобби вскарабкалась к нему и села рядом, выставив босые ножки.
Таков был ежеутренний ритуал.
Он отложил газету и посмотрел на календарь, который она положила на колени. Медленно пролистала до ноября и достала из-за уха, из-под волос, красный фломастер.
Начиная с 10 ноября каждый день помечен большим красным крестом. Бобби наклонилась, высунула кончик языка и аккуратно перечеркнула крестом одиннадцатое число. Потом выпрямилась. Оба серьезно смотрели на одиннадцатое.
– And how many days left?[46]46
И сколько осталось дней? (англ.).
[Закрыть] – спросил он, как положено, и посмотрел на черные волосы, блестевшие на солнце.
– Ninehundred and forty five days…[47]47
Девятьсот сорок пять дней (англ.).
[Закрыть] – ответила она и посмотрела на него.
– That's right,[48]48
Правильно (англ.).
[Закрыть] – кивнул он.
– …until mummy comes home.[49]49
…пока не приедет мама (англ.).
[Закрыть]
Но задолго до этого, всего через пять недель, к ним в гости впервые приедут дядя Эрик и тетя Лисбет. И они вместе отпразднуют летнее австралийское рождество.
Только в последние дни Бобби начала называть маленький домик, где они жили, «домом». А у него пока не хватало духу сказать ей, что он и ее мама поженились только затем, чтобы он мог взять Бобби сюда.
Но с этим можно повременить.
Томми встал. Скоро солнечные лучи сделаются слишком жгучими. Так что лучше пойти на берег океана.
– Давай, Бобби, – сказал он, – пора идти.
